Убийца Леди

Глава 9

А на некоторых несчастливцев сыплются все беды.

Мейеру Мейеру и Стиву Карелле за тот день удалось перекрыть норму невезения. К без двадцати два тротуары представляли собой пекло, здания готовы были побагроветь от жара, накопленного внутри, и даже новичку — любителю научной фантастики становилось ясно: Земля подошла слишком близко к Солнцу. Скоро вся ее поверхность будет охвачена огнем. Настал последний день, и мир скоро расплавится в огне.

А если говорить попросту, было ужасно жарко.

Мейер Мейер отличался повышенной потливостью. Он потел даже зимой. Мейер не знал, почему он так сильно потеет, но предполагал, что это у него нервное. Он постоянно был покрыт испариной. А сегодня просто плавал в поту. Пока двое детективов обходили лавки подержанных вещей и ломбарды на грязной Кричтон-авеню, брели от одной открытой двери к другой, отыскивая глазами вывески с тремя золотыми шарами, какие обычно бывают на ломбардах, Мейер думал, что он погибнет смертью, не достойной героя-полицейского. Он умрет от теплового удара, и в некрологе «Вэрайети» напишут просто: «Потный коп получил в лоб».

— Как тебе понравится такой заголовок статьи в «Вэрайети», описывающий мою смерть от теплового удара? — спросил он у Кареллы, когда они входили в очередной ломбард. — «Потный коп получил в лоб».

— Неплохо, — одобрил Карелла. — А знаешь, как озаглавят мой некролог?

— В «Вэрайети»?

— Ну да.

— Интересно, интересно!

— «Потный макаронник сыграл в патронник».

Мейер расхохотался:

— Ты просто извращенец!

Владелец ломбарда вопросительно посмотрел на них из-за прилавка:

— Слушаю вас, господа, чем я могу вам помочь?

— Мы из полиции, — сообщил Карелла, выкладывая бинокль на прилавок. — Ваша вещь?

Владелец ломбарда осмотрел бинокль.

— Хороший, — одобрил он. — «Питер Вондигер». Он что, замешан в каком-нибудь преступлении?

— Да.

— Он был у преступника?

— Да.

Владелец ломбарда хмыкнул.

— Ваша вещь?

— Мы продаем много биноклей. Разумеется, когда они бывают в наличии.

— Вы вот этот бинокль продавали?

— Нет, вряд ли. Последний раз бинокль фирмы «Питер Вондигер» мне приносили в январе. У этого восьмикратное увеличение. А тот был шестикратный. Этот лучше.

— Значит, бинокль не ваш?

— Нет, не мой. А что, его украли?

— О краже пока не заявляли.

— Извините, господа, ничем не могу вам помочь.

— Ничего страшного, — сказал Карелла. — Спасибо.

Они снова вышли в пекло.

— Сколько еще копов, кроме нас, таскаются по ломбардам? — спросил Мейер.

— Пит просил по паре от каждого участка. Может, они что-то разузнают.

— Что-то я стал уставать. Может, автор письма просто пошутил? Ты как думаешь?

— Не знаю. Даже если и так, психа, который его написал, нужно посадить.

— Верно говоришь! — воскликнул Мейер с воодушевлением, которое трудно ожидать от человека в такую жару.

— Может, нападем на след при помощи отпечатков, — предположил Карелла.

— Конечно, — согласился Мейер. — А может, пойдет дождь.

— Может быть, — проворчал Карелла.

Они вошли в следующую лавку. За прилавком стояли двое. Оба ухмылялись, пока Карелла и Мейер шли к ним.

— Добрый день, — сказал один, не переставая улыбаться.

— Хороший сегодня денек, — заметил второй, сияя улыбкой.

— Я Джейсон Блум, — представился первый.

— А я — Джейкоб Блум, — эхом отозвался второй.

— Здрасьте, — отозвался Карелла. — Мы — детективы Мейер и Карелла из 87-го участка.

— Рады вас видеть, господа, — кивнул Джейсон.

— Добро пожаловать в наш магазин, — добавил Джейкоб.

— Мы ищем владельца вот этого бинокля. — Карелла выложил на прилавок свою ношу. — Узнаёте?

— «Питер Вондигер», — сказал Джейсон.

— Отличный бинокль, — похвалил Джейкоб.

— Превосходный!

— Великолепный!

Карелла прервал поток словоизлияний.

— Так узнаёте или нет?

— «Питер Вондигер», — произнес Джейсон. — Ведь мы…

— Точно, — поддержал брата Джейкоб.

— Мужик с…

И братья дружно расхохотались. Карелла и Мейер ждали. Хотя, по всем признакам, ждать им предстояло долго. Братья не собирались успокаиваться. Они хохотали до истерики, до колик; что-то невероятно веселило их; они просто клокотали. Но все же детективы терпеливо ждали. Наконец, смех умолк.

— О боже мой! — прокудахтал Джейсон.

— Помним ли мы этот бинокль?

— Вот именно!

— Ах, боже мой! — простонал Джейкоб.

— Так помните или нет? — потребовал ответа Карелла. Он изнывал от духоты и жары.

Джейсон тут же посерьезнел.

— Джейкоб, — спросил он у брата, — это тот самый?

— Точно, — подтвердил Джейкоб.

— А ты уверен?

— Вон царапина сбоку — разве не помнишь? Смотри, вот она. Помнишь, он еще ворчал из-за царапины? Мы даже снизили из-за нее цену на доллар с четвертью. Но он все равно… — Джейкоб снова расхохотался.

— Ах, боже мой! — простонал Джейсон, присоединяясь к брату.

Мейер посмотрел на Кареллу. Карелла посмотрел на Мейера. Очевидно, духота дурно влияла на умственные способности братьев.

Карелла откашлялся. Смех снова утих.

— Так, значит, вы продали этот бинокль? — уточнил Карелла.

— Да, — подтвердил Джейсон.

— Конечно, — повторил Джейкоб.

— Кому?

— Мужику с леденцом! — заявил Джейсон, и у него снова началась истерика.

— Мужику с леденцом! — вторил Джейкоб, не в силах сдержать веселье.

— Значит, у покупателя был леденец? — невозмутимо переспросил Карелла.

— Да, да! Ах, боже мой!

— Он сосал леденец все время, пока мы торговались из-за… из-за…

— …бинокля, — закончил Джейсон. — Ах, боже мой! Боже милосердный! Когда он ушел, мы все хохотали и не могли остановиться! Помнишь, Джейкоб?

— Еще бы! Как не помнить! Красный леденец! Ах, как он ему нравился! Ни один ребенок не сосет леденец с таким наслаждением! Это было замечательно! Чудесно!

— Великолепно! — взвизгнул Джейсон.

— Просто фантастика!

— Как его звали? — спросил Карелла.

— Кого? — переспросил Джейсон, посерьезнев.

— Мужика с леденцом.

— Мм… Как его звали, Джейкоб?

— Я не знаю, Джейсон.

Карелла посмотрел на Мейера. Мейер посмотрел на Кареллу.

— Джейкоб, разве мы не выписывали квитанцию?

— Конечно, Джейсон.

— Когда он к нам заходил?

— Кажется, недели две назад?

— В пятницу?

— Нет, в субботу. Нет, ты прав, была пятница.

— Когда? Какого числа?

— Не знаю. Где календарь? — И братья повернулись к настенному календарю.

— Вот! — крикнул Джейкоб.

— Пятница, — сообщил Джейсон.

— 12 июля.

— Пожалуйста, посмотрите ваши записи, — попросил Карелла.

— Конечно.

— Разумеется.

Братья ушли в заднюю комнату.

— Чудно, — прошептал Мейер.

— Что?

— Такая братская любовь.

— Угу, — буркнул Карелла.

Братья вернулись, неся копию счета, отпечатанного через желтую копирку.

— Вот, пожалуйста. — Джейсон протянул счет. — 12 июля, как мы и говорили.

— И как его зовут? — поинтересовался Карелла.

— М. Самальсон, — ответил Джейсон.

— А имя?

— Только первая буква, — пояснил Джейсон.

— У нас есть только первая буква, — эхом отозвался Джейкоб.

— А адрес у него есть? — спросил Мейер.

— Можешь прочесть? — обратился Джейсон к брату, показывая на каракули в графе «Адрес».

— Это твой почерк.

— Нет, нет, писал ты, — заспорил Джейсон.

— Нет, ты! — возразил Джейкоб. — Смотри, как подчеркнуто «т». Это твой почерк.

— Возможно. Но что там написано?

— Это точно «т», — упрямо повторил Джейкоб.

— Да. О, Калмс-Пойнт! Конечно же! Калмс-Пойнт!

— Но адрес-то какой?

— Калмс-Пойнт, Джефферсон-авеню, 3163, — прочитал Джейсон, которому по наитию удалось расшифровать запись.

Мейер записал адрес в блокнот.

— Леденец! — взвизгнул Джейсон.

— О боже! — вторил ему Джейкоб.

— Спасибо большое за… — начал было Карелла, но братья так захохотали, что ничего не слышали; и два детектива просто вышли из магазина.

— Калмс-Пойнт, — повторил Карелла, когда они оказались на улице. — Придется тащиться на другой конец города!

— Ничего другого я и не ожидал, — отозвался Мейер.

— Давай лучше вернемся в участок. Может, Пит попросит помощи у тамошних копов.

— Давай, — согласился Мейер. Они подошли к машине. — Хочешь сесть за руль?

— Мне все равно. Ты устал?

— Нет, нет. Просто подумал, может, ты захочешь повести.

— Ладно, — согласился Карелла.

Они сели в машину.

— Как думаешь, уже пришел ответ по отпечаткам?

— Надеюсь. Может быть, и звонить в Калмс-Пойнт не придется.

— Угу, — буркнул Мейер.

Они завели машину. Некоторое время оба молчали. Потом Мейер произнес:

— Стив, сегодня жарко, как в аду!

Когда Карелла и Мейер вернулись, Бюро идентификации преступников и ФБР уже прислали ответы на запрос. Оба агентства сообщали, что в их обширных досье нет отпечатков, идентичных оставленным на бинокле.

Хоуз вошел в комнату, когда его коллеги читали рапорты.

— Ну как? — поинтересовался он.

— Не везет, — буркнул Карелла. — Зато мы узнали имя парня, купившего этот бинокль. Хоть какой-то прорыв.

— Пит собирается его брать?

— Я еще не говорил с ним.

— Как его зовут?

— М. Самальсон.

— Ты лучше побыстрее скажи о нем Питу, — посоветовал Хоуз. — Я хорошенько рассмотрел типа, который напал на меня. Если это Самальсон, я его сразу узнаю.

— На случай, если тебя подведет память, у нас есть его пальчики, — напомнил Карелла и, помедлив, спросил: — Как у тебя прошло с Леди Астор?

Хоуз подмигнул и ничего не ответил.

Карелла вздохнул и вошел в кабинет Бирнса.

Дом М. Самальсона оказался на территории 102-го полицейского участка. Бирнс позвонил тамошним детективам и попросил их задержать Самальсона и как можно быстрее доставить в 87-й.

В два часа дня в участок ввалилась новая толпа мальчишек в полотняных штанах и полосатых футболках. Дэйв Марчисон поднялся наверх. Оглядев мальчишек, он показал на одного из них и сказал:

— Вот он!

Бирнс подошел к мальчику.

— Ты сегодня утром приносил сюда письмо? — спросил он.

— Нет, — ответил мальчишка.

— Он, он, — настаивал Марчисон.

— Как тебя зовут, сынок? — спросил Бирнс.

— Фрэнки Аннуци.

— Ты сегодня утром приносил сюда письмо?

— Нет, — повторил мальчишка.

— Ты входил в здание и спрашивал, кто дежурный сержант?

— Нет.

— Ты передавал письмо этому человеку? — Бирнс показал на Марчисона.

— Нет.

— Он врет, — сказал Марчисон. — Это он самый.

— Сознавайся, Фрэнки, — мягко посоветовал Бирнс. — Ведь это ты принес письмо?

— Нет.

В больших голубых глазах мальчишки застыли ужас, страх перед полицией и недоверие, казалось впитанные обитателями города с молоком матери.

— Сынок, — сказал Бирнс, — мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы просто ищем человека, который дал тебе то письмо. Ну сознайся, ведь это ты принес его, да?

— Нет, — ответил мальчишка.

Бирнс повернулся к своим подчиненным. Терпение начало ему изменять. Хоуз подошел к мальчику и встал рядом с Бирнсом.

— Фрэнки, тебе нечего бояться. Мы ищем человека, который дал тебе это письмо, понимаешь? Скажи, где ты его увидел?

— Я никого не видел, — отозвался мальчишка.

— Мейер, гони отсюда остальных, — распорядился Бирнс. Мейер начал выталкивать мальчишек из комнаты. Фрэнки Аннуци наблюдал за тем, как они уходят, и глаза его от страха раскрывались все шире.

— Ну так как, Фрэнки? — спросил Карелла. Бессознательно он встал у мальчика за спиной.

Выгнав остальных мальчишек, Мейер вернулся в комнату и присоединился к Бирнсу, Хоузу и Карелле. Во всей этой сцене было нечто забавное. Все детективы одновременно поняли нелепость своего положения. Они механически встали так, словно собирались вести допрос с пристрастием. Однако перед ними был не закоренелый уголовник, а мальчик не старше десяти лет. Детективам стало неловко. Они обступили мальчишку, готовые задавать вопросы с пулеметной скоростью. Ведь этот мальчишка — единственная ниточка, связывающая их с человеком, которого они ищут, ниточка, возможно, более прочная, чем призрачное пока имя «М. Самальсон». Однако все молчали, словно не решаясь открыть огонь без приказа своего командира.

Допрос начал Бирнс.

— Фрэнки, — ласково проговорил он, — мы собираемся задать тебе несколько вопросов и хотим, чтобы ты на них ответил. Хорошо?

— Ладно, — согласился Фрэнки.

— Кто дал тебе письмо?

— Никто.

— Мужчина?

— Не знаю.

— Женщина? — вмешался Хоуз.

— Не знаю.

— Ты знаешь, о чем письмо? — полюбопытствовал Карелла.

— Нет.

— Но письмо все-таки было?

— Нет.

— Ты приносил письмо?

— Нет.

— Ты ведь лжешь, да?

— Нет.

— Где ты его встретил?

— Я никого не встречал.

— У парка?

— Нет.

— В кондитерской?

— Нет.

— На улице?

— Нет.

— Он сидел в машине?

— Нет.

— Но человек-то был?

— Не знаю.

— Мужчина или женщина?

— Не знаю.

— В письме сообщается, что он сегодня вечером кого-то убьет. Ты это знал?

— Нет.

— Ты хотел бы, чтобы тот человек — мужчина или женщина — кого-то убил?

— Нет.

— Так вот. Тот тип, что передал тебе письмо, собирается кого-то убить. Он так и написал. Он собирается убить одну леди.

— Фрэнки, она может быть твоей мамой.

— Ты хочешь, чтобы тот человек убил твою маму?

— Нет, — сказал Фрэнки.

— Тогда скажи, кто он. Мы хотим его остановить.

— Не знаю я, кто он! — выпалил Фрэнки.

— И до сегодняшнего дня ты никогда его не видел?

Фрэнки заплакал:

— Нет. Никогда!

— Что случилось, Фрэнки? — Карелла подал мальчику свой носовой платок.

Фрэнки вытер глаза и высморкался.

— Он сам подошел ко мне, вот и все. Я не знал, что он собирается кого-то убить. Богом клянусь!

— Мы знаем, что ты ни при чем, Фрэнки. Он шел по улице или ехал в машине?

— В машине.

— Какой марки?

— Не знаю.

— Какого цвета?

— Синего.

— С откидным верхом?

— Нет.

— Седан?

— Что такое седан?

— С твердой крышей.

— Да.

— Ты видел номер?

— Нет.

— Что было потом, Фрэнки?

— Он подозвал меня к машине. Мама говорит, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям, но он не хотел, чтобы я садился к нему в машину. Он спросил, хочу ли я заработать пять баксов.

— И что ты ответил?

— Я спросил как это сделать?

— Продолжай, Фрэнки, — предложил Бирнс.

— Он сказал, что я должен отнести письмо в полицейский участок за углом.

— На какой улице ты стоял, Фрэнки?

— На Седьмой. Там, за углом.

— Ясно. Продолжай!

— Сказал, что я должен войти и спросить дежурного, а потом отдать ему письмо и уйти.

— Он дал тебе пять долларов сразу или потом?

— Сразу, — признался Фрэнки. — Вместе с письмом.

— Деньги еще у тебя? — поинтересовался Бирнс.

— Кое-что я потратил.

— Все равно по банкноту мы ничего не узнаем, — вмешался Мейер.

— Да, — согласился Бирнс. — Фрэнки, ты хорошо разглядел того человека?

— Да, довольно хорошо.

— Можешь описать его?

— У него короткая стрижка.

— Очень короткая?

— Да.

— Какого цвета глаза?

— Голубые… по-моему. В общем, светлые.

— Какие-нибудь шрамы есть?

— Нет.

— Усы?

— Нет.

— Что на нем было надето?

— Желтая спортивная рубашка, — сообщил Фрэнки.

— Это он, — сказал Хоуз. — Тот, с кем я столкнулся в парке.

— Нам нужен полицейский рисовальщик, — заявил Бирнс. — Мейер, вызови, будь другом! Если Самальсон окажется не тем, кого мы ищем, нужно нарисовать фоторобот и разослать всем патрульным. — Он резко обернулся. У него в кабинете звонил телефон. — Погоди секунду, Фрэнки!

— Лейтенант ушел к себе в кабинет и поднял трубку. Вернувшись, сказал:

— Звонили из 102-го. Они наведались к Самальсону домой. Дома его нет. Домохозяйка сказала, что он на Айсоле.

— Где? — спросил Карелла.

— В нескольких кварталах отсюда. В супермаркете «Бивер Бразерс, инкорпорейтед». Знаете, где это?

— Я уже еду туда, — заявил Карелла, выбегая на лестницу.

Мейер Мейер говорил по телефону:

— Говорят из 87-го участка. Лейтенанту Бирнсу нужен рисовальщик. Будьте добры, поскорее…

В тот самый миг, когда Карелла ввел задержанного в комнату, Хоуз сразу понял, что перед ним вовсе не тот, кто напал на него в парке.

Мартин Самальсон оказался высоким сухощавым субъектом. Поверх костюма на нем был надет белый фартук с эмблемой магазина. Фартук лишь подчеркивал его сухопарость. Светлые, вьющиеся волосы спадали на плечи. Глаза карие.

— Что скажешь, Коттон? — спросил Бирнс.

— Это не он, — ответил тот.

— Фрэнки, этот человек передал тебе письмо?

— Нет, — сказал Фрэнки.

— Какое письмо? — поинтересовался Самальсон, вытирая руки о передник.

Бирнс взял бинокль, лежащий на столе Кареллы.

— Ваш? — поинтересовался он.

Самальсон ошарашенно воззрился на бинокль.

— Да! Послушайте, как же так? Где вы его нашли?

— Где вы его потеряли? — задал вопрос Бирнс.

Внезапно до Самальсона что-то дошло.

— Погодите-ка, погодите! Я потерял бинокль в прошлое воскресенье. Не знаю, зачем меня сюда притащили, но если в связи с этим биноклем, то ничего у вас, ребята, не выйдет! Я тут ни при чем! — И он потряс в воздухе вытянутой рукой, словно подтверждая свою безупречную репутацию.

— Когда вы его купили? — спросил Бирнс.

— Недели две назад. В лавке уцененных вещей на Кричтон-авеню. Можете проверить.

— Уже проверили, — сообщил Бирнс. — И знаем о леденце.

— Чего?

— Вы вошли в магазин с леденцом на палочке.

— А! — Самальсон застенчиво улыбнулся. — У меня тогда болело горло. Когда болит горло, приятно чем-то его промочить. Вот почему я сосал леденец. Законом это не запрещено.

— Значит, бинокль был у вас до прошлого воскресенья, верно? А в прошлое воскресенье вы, по вашим словам, его потеряли.

— Правильно.

— Вы уверены, что сами никому не давали его?

— Совершенно уверен. В прошлое воскресенье я ездил на теплоходную прогулку. По реке Херб. Наверное, там я его и посеял. Понятия не имею, где был мой бинокль с тех пор, и мне плевать. Вы не можете повязать меня за что бы то ни было после прошлого воскресенья. Верно говорю!

— Успокойтесь, Самальсон, — посоветовал Хоуз.

— Черта с два! Приволокли меня в полицейский участок, как будто…

— Я сказал — успокойтесь! — повторил Хоуз.

Самальсон посмотрел ему в глаза и внезапно замолчал.

— Так на чем вы, говорите, катались в прошлое воскресенье? — поинтересовался Хоуз. И на лице, и в голосе его по-прежнему читалась угроза.

— На теплоходе «Александр», — обиженно ответил Самальсон.

— Где он ходит?

— По реке Херб. До Пейсли-Маунтин.

— Когда вы потеряли бинокль?

— Скорее всего, на обратном пути. Когда мы выходили на пикник, он у меня еще был.

— Вы считаете, что потеряли бинокль на теплоходе?

— Может быть. Не знаю.

— Вы ходили куда-нибудь потом?

— Как это?

— После того как теплоход пристал к берегу.

— Ага. Я был с девушкой. Пристань, знаете ли, недалеко отсюда. На Северной Двадцать пятой. У меня там была припаркована машина. И мы поехали в бар рядом с супермаркетом. Я захожу туда время от времени после работы. Вот почему я знаю то местечко. Мне не хотелось колесить по всему городу в поисках приличного места, где можно культурно посидеть с девушкой.

— Как называется бар?

— «Паб».

— Где он находится?

— На Северной Тринадцатой, Пит, — вмешался Карелла. — Я его знаю. Для своего квартала вполне пристойный бар.

— Да, там ничего, — согласился Самальсон. — Я повел туда мою девушку, а потом мы с ней немного покатались.

— Останавливались?

— Да.

— Где?

— У ее дома. В Риверхеде.

— Может, вы там потеряли бинокль?

— Может, и так. Нет, все-таки скорее всего я его посеял на теплоходе.

— А может, в баре?

— Может, и там. Но мне все-таки кажется, что на теплоходе.

— Подойди сюда, Стив, — попросил Бирнс.

И они вдвоем направились в кабинет Бирнса. Там лейтенант шепотом спросил:

— Что скажешь? Задержим его?

— За что?

— Он ведь может оказаться сообщником. Не нравится мне его сказочка о потерянном бинокле. Больно складно врет.

— Не похоже, чтобы у нашего киллера были сообщники, Пит. Судя по всему, он одиночка.

— И все же киллер может его знать. Вдруг он собрался после убийства залечь на дно на квартире этого парня. Приставь к нему хвост. О'Брайену все равно нечего делать. Вот и используй его. — Бирнс вернулся к Самальсону.

Карелла направился в противоположный угол комнаты, где Боб О'Брайен печатал отчет, и что-то прошептал ему на ухо. О'Брайен кивнул.

— Вы свободны, Самальсон, — сказал Бирнс. — Никуда не выезжайте из города. Вы можете нам еще понадобиться.

— Может, кто-нибудь скажет мне, в чем, собственно, дело? — поинтересовался Самальсон.

— Нет, не скажем, — ответил Бирнс.

— Ну и порядочки в нашей полиции! — вскипел Самальсон. — Но хоть бинокль мой мне можно забрать?

— Он нам больше не нужен, — сказал Бирнс.

— Спасибо, хотя и не за что, — отозвался Самальсон, хватая бинокль.

Хоуз проводил его до порога и посмотрел, как он спускался по лестнице, все еще кипя от возмущения.

О'Брайен вышел из комнаты через секунду.

— Можно, я тоже пойду? — спросил Фрэнки.

— Погоди, сынок, — попросил Бирнс. — Ты нам еще понадобишься.

— Для чего? — удивился мальчик.

— Мы будем рисовать портрет, — объяснил Бирнс и позвал: — Мисколо!

Из-за перегородки вынырнула голова Мисколо.

— Чего вам?

— Молоко у тебя найдется?

— Конечно.

— Пожалуйста, налей мальчику молока. И дай ему печенья. Хочешь печенья, Фрэнки?

Фрэнки кивнул. Бирнс взъерошил ему волосы и вернулся в свой угловой кабинет.