Убийства шелковым чулком

Глава 17 Неофициальная следственная группа

Перед уходом Роджер условился с Энн о новой встрече во время чая, куда он постарается привести Плейделла, дабы представить друг другу обоих своих помощников, но судьба, как часто бывает, опередила его. Шагая после ленча по Пиккадилли рядом с Плейделлом и объясняя ему новые обстоятельства дела, требующие его присутствия за чаем, Роджер увидел идущих им навстречу Энн и мисс Карразерс и представил Плейделла обеим девушкам.

— Рада с вами познакомиться, — томно произнесла Мойра с почтением, подобающим девушке из кордебалета при разговоре с молодым и богатым холостяком. — Так вы мистер Плейделл! Подумать только!

— А вы мисс Карразерс, — галантно отозвался Плейделл. — Мне следовало узнать вас сразу.

Мойра скромно потупилась.

— Выходит, вы уже знакомы? — спросил Роджер.

— Ну, не то чтобы знакомы, — отозвалась мисс Карразерс. — Но я часто видела мистера Плейделла в первых рядах, когда мы репетировали.

Плейделл кивнул.

— Я же говорил вам, что заинтересован в кое-каких постановках, — сказал он Роджеру. — Ревю «Подходяще!» — одна из них. Но ради бога, не распространяйтесь об этом, — с улыбкой добавил Плейделл, — иначе моей репутации бизнесмена придет конец. Ни один серьезный бизнесмен не станет связываться с театром.

— Мне и в голову не приходило, что вы тот самый мистер Плейделл, — дрожащим голосом произнесла мисс Карразерс.

— Как и швейцару, кассиру и даже самому режиссеру, — рассмеялся Плейделл. — В театре я появляюсь только инкогнито. Теперь вам ясно, каким важным секретом вы владеете. Если газеты пронюхают, что я вкладываю деньги в ревю, я буду разорен в течение суток.

— Я вас не выдам! — торжественно пообещала Мойра.

Тем временем Роджер напомнил Энн о встрече за чаем, и обе пары направились в разные стороны.

— Теперь вам понятно, почему мисс Энн так легко удалось поступить в кордебалет, — сказал Плейделл, когда они отошли от девушек на безопасное расстояние. — Но я говорил вполне серьезно, что храню в тайне мои театральные интересы, поэтому не говорите об этом никому даже в шутку.

— Разумеется, — кивнул Роджер. — Должен признаться, меня удивил ее рассказ. И вы поняли, что она задумала?

— Конечно нет — мне это и в голову не приходило. Но я вспомнил, как вы говорили, что эта семья очень нуждается, поэтому, услышав, что сестра Юнити Рэнсом ищет работу, я убедил администрацию театра принять ее.

— Значит, ваше слово — закон в том, что касается ревю «Подходяще!»?

— Я внес самый значительный вклад в это барахло, — беспечно отозвался Плейделл.

На Роджера это произвело не меньшее впечатление, чем на мисс Карразерс. Если бы он сам вложил капитал в лондонское ревю, пусть даже малоизвестное, то никогда не стал бы болтать об этом с такой восхитительной небрежностью. В знак уважения Роджер угостил Плейделла выпивкой. Почтительный бедняк всегда готов угостить беспечного богача.

Но деньги могут не только избавить их обладателя от необходимости оплачивать собственную выпивку. Это стало очевидным во время конференции за чаем в тот же день.

Заняв уединенный столик в самом дорогом отеле Лондона, троица вполголоса обсуждала план кампании, «словно настоящие заговорщики», как заметила Энн с одной из редких улыбок. Роджер описал Плейделлу предложения Энн относительно ее роли в их партнерстве, выразив сомнение в их благоразумии, однако Плейделл, как следует подумав, поддержал девушку.

— Едва ли это приведет к каким-либо результатам, — сказал он, — но если результаты последуют, это оправдает потраченное нами время. И я не думаю, что в случае принятия соответствующих мер предосторожности мисс Мэннерс будет грозить реальная опасность.

— Никакой опасности нет, — заявила Энн. — Я ведь не идиотка. — Она не стала упоминать, что ее не остановила бы даже самая серьезная опасность, так как это попахивало бы хвастовством, а Энн терпеть не могла хвастунов.

— Разумеется, — добавил Плейделл, — я возьму на себя обеспечение всех мер предосторожности — я имею в виду финансовое. Давайте договоримся сразу, что за финансовую сторону предприятия буду отвечать только я. Видит бог это очень мало, но я чувствую, что здесь я могу принести наибольшую пользу.

Роджер кивнул, а Энн не стала возражать. Она хорошо понимала, что состояние Плейделла окажет им неоценимую помощь и что его деньги могут сделать возможным то, о чем не приходилось и мечтать людям в их положении, опрометчиво бросившим вызов официальной полиции. Кроме того, как Энн сказала Роджеру позже, простая доброта велит позволить Плейделлу тратить сколько угодно денег на поимку убийцы его невесты. Несмотря на кажущуюся невозмутимость, она догадывалась о терзающих его эмоциях и понимала, что он жаждет сделать хоть что-нибудь для достижения своей цели, а трата денег даже для богачей является способом выпустить пар.

Они приступили к обсуждению деталей.

Было решено, что для эксперимента лучше всего подойдет вторая половина дня, поэтому они выбрали промежуток времени от половины третьего до половины пятого. Ежедневно в четырнадцать тридцать Мойра будет уходить из дому, делая это как можно более заметно, а Энн два часа будет проводить одна в гостиной. По истечении срока ей также придется уйти, так как после шестнадцати тридцати ее не будут охранять.

Решить вопрос с охраной оказалось не так легко. С самого начала было ясно, что убийца ни о чем не должен подозревать, а зрелище Роджера или Плейделла, входящего в дом одновременно с уходом мисс Карразерс, сразу бы его насторожило. Не казалось особенно практичным и прибытие охранника в такой ранний час, чтобы оно осталось незаметным, если бы за домом наблюдали.

В конце концов Плейделл решил проблему со свойственным ему размахом. Они должны снять комнату в соседнем доме, а если это не удастся, то как можно ближе, после чего Роджер или Плейделл ежедневно будут там дежурить в критические два часа. В комнате установят звонок, кнопка которого будет находиться под ковром в гостиной Энн, так что она сможет нажать на нее ногой, не потревожив визитера, как только он обнаружит свои намерения. Дежурный выбежит на улицу, помчится в соседний дом, поднимется в квартиру Энн (процедура должна занять максимум полторы минуты) и поймает убийцу на месте преступления.

— Отлично, — одобрил Роджер. — Но мы должны подстраховаться на случай неожиданной атаки. Я предлагаю, чтобы мисс Мэннерс нажимала кнопку каждые десять минут кратким быстрым движением. Не получив такого сигнала, мы будем знать, что что-то не так.

— Да, а во избежание путаницы, сигнал опасности я буду давать продолжительным звонком, долго не снимая ногу с кнопки, — подхватила Энн, чьи щеки раскраснелись от возбуждения перспективой настоящей деятельности.

— Правильно, — кивнул Плейделл. — Ну, думаю, это все?

— Пожалуй. Но удастся ли нам быстро снять комнату? — спросил Роджер.

— Положитесь на меня, — уверенно заявил Плейделл. — Я раздобуду комнату.

У Роджера не было никаких сомнений, что он это сделает.

— А если нам не позволят протянуть провод звонка между домами? — предположила Энн.

— Никто ни о чем не догадается, — спокойно отозвался Плейделл. — Можете предоставить мне и это. Я все сделаю абсолютно незаметно. Провод можно протянуть вдоль крыши или наружной стены. А если возникнут осложнения с владельцами, — добавил он, — я просто куплю оба дома.

Перед лицом подобного всемогущества все дальнейшие возражения сразу же отпали.

— Как нам дать знать о приманке людям, для которых мы расставляем ловушку? — осведомился Роджер. — Полагаю, нужно включить и Джорджа Даннинга, хотя это кажется излишним.

— Включить нужно всех подозреваемых, — твердо сказал Плейделл. — Вероятных и невероятных.

— Пожалуй, вы правы. Тогда возьмите на себя Даннинга. Вы ведь знаете его лучше меня. Я постараюсь намекнуть Джерри Ньюсаму, хотя он выглядит наименее вероятным. Кстати, где он? В последний раз я видел его еще перед войной. С удовольствием бы снова с ним пообщался.

— Думаю, мистер Ньюсам в Лондоне, — сказала Энн. — Насколько я знаю, в наших краях он проводит только летние месяцы.

— Ну, я легко смогу выяснить его местопребывание. Что касается этого отвратительного субъекта, Арнолда Беверли, мне бы хотелось, Плейделл, чтобы вы взяли на себя и его.

— Боюсь, я с ним не знаком.

— Я могу им заняться, мистер Шерингэм, — с улыбкой предложила Энн. — Утром я говорила вам, что встречала его только однажды или дважды. Это правда, так как он очень разборчив в знакомствах среди наших соседей (Беверли — одна из знатнейших семей в округе), но, возможно, менее привередлив в Лондоне. Я черкну ему пару строк и дам понять, что от половины третьего до половины пятого я всегда одна.

— Хорошо бы, — отозвался Роджер. — Я едва его знаю, но мне хватило и небольшого знакомства — с тех пор я стараюсь не попадаться ему на глаза. В любом случае я не представляю, каким образом мог бы сообщить ему, что вы принимаете посетителей в это время и он может этим воспользоваться.

— Конечно, если это станет известным (а судя по тому, что говорят о мистере Беверли, такое более чем возможно), моя репутация погибнет навсегда, но я не возражаю.

— Зато я возражаю, — заявил Роджер. — Тем более что в случае с Беверли в этом нет необходимости. Этот человек отпал с самого начала. Я даже не взял на себя труд отслеживать его передвижения. Если хоть кто-то в этом мире не способен на любое убийство — не говоря уже о тех, с какими мы имеем дело, — так это Арнолд Беверли. Как по-вашему, Плейделл, стоит нам тратить на него силы?

— Мы никого не должны упускать из виду, — мрачно отозвался Плейделл. — Кстати, у меня есть еще двое, с которыми придется повозиться.

— Еще двое подозреваемых? — встрепенулся Роджер.

Плейделл кивнул.

— Единственные актеры, фигурирующие в списках побывавших на Ривьере. Сэр Джеймс Бэннистер и Билли Бертон.

Лицо Роджера вытянулось.

— Только эти два? Возможно, Бэннистер когда-то играл второго убийцу, но сейчас он слишком важная персона, чтобы играть даже первого[23]. Что касается Билли Бертона… ну, тогда почему не Чарли Чаплин?

— Не сомневаюсь, что и трагики, и комики вне сцены становятся обычными людьми, — сухо заметил Плейделл. — Но неужели вы можете представить кого-то из них в этой роли? И не говорите об обычных людях — в изверге, — а которым мы охотимся, нет ничего человеческого.

— Представить себе такое, откровенно говоря, не могу. Но я не претендую на звание психолога. В каждом из этих людей могут таиться силы, побуждающие их к поступкам, от которых в хладнокровном состоянии они бы в ужасе отшатнулись. Насколько мне известно, это относится ко всем нам — просто одни контролируют себя лучше, чем другие.

— Ну, возможно, их тоже следует уведомить. Хотя, если на то пошло, все пятеро наших подозреваемых выглядят совершенно неподходящими на эту роль. Трудно вообразить, что среди них есть убийца.

— Тем не менее это так, — спокойно и уверенно произнес Плейделл. — Он должен быть среди них. Все на это указывает.

— Ну, в таком случае, он станет одним из самых невероятных убийц нашего века. Кто уведомит этих двоих? Я никого из них не знаю.

— Думаю, я в состоянии это устроить. Я немного знаком с Бэннистером и легко могу организовать встречу с Бертоном.

— Спасибо. А я попробую разузнать об их передвижениях в интересующее нас время. Кстати, завтра я должен сходить в Скотленд-Ярд и попытаться вытянуть из Морсби то, что он узнал о передвижениях трех остальных. К тому же меня беспокоит этот электрик или водопроводчик… Надеюсь, полиция смогла его отыскать. Вам не приходило в голову, Плейделл, что люди этих профессий соответствуют необходимым требованиям не менее, чем актеры? Вы впускаете их в дом, не требуя никаких рекомендаций. Не следует ли нам заняться и этой категорией?

Плейделл пожал плечами.

— Каким образом? В одном Лондоне, вероятно, несколько тысяч водопроводчиков, не говоря уже об и электриках. Такое расследование нам не по зубам.

— По-видимому, да, — согласился Роджер. — Но я отнюдь не убежден, что истина кроется не здесь.

Плейделл поднялся и принес извинения, объяснив, что опаздывает на важную встречу.

После его ухода Роджер и Энн задержались еще на несколько минут.

— Никогда еще не встречала еврея, который так бы мне нравился, — заметила Энн.

— Чистокровные евреи, вроде Плейделла, лучшие парни в мире, — отозвался Роджер. — Нация деградирует в результате смешанных браков с русскими, поляками и немцами.

— Он такой хладнокровный и сдержанный — как настоящий англичанин, — промолвила Энн. — Мне казалось, что у чистокровного еврея восточная эмоциональность должна сохраниться почти полностью.

Роджер был готов расцеловать девушку за ее слегка педантичную манеру речи, которая казалась очаровательной после обилия молодых женщин, злоупотребляющих сленгом.

— Полагаю, все дело в воспитании и дурном воздействии английских нравов, — ответил он, думая, по крайней мере, об одном случае, когда Плейделл не выглядел ни хладнокровным, ни сдержанным.

— И деньги его как будто совсем не испортили, — продолжала Энн. — Это бывает редко, не так ли?

— Весьма редко, — согласился Роджер, чувствуя абсурдную ревность к объекту этих восхвалений. В конце концов, какое он имеет право ревновать эту девушку?

Энн спохватилась, что она едва успевает заскочить на Сазерленд-авеню за чистым носовым платком и не опоздать в театр. Предложение Роджера купить ей дюжину платков за каждые четверть часа, которые она проведет здесь, было встречено с вполне заслуженной суровостью.

Роджер оплатил счет, и они вышли на улицу.

Проводив Энн до метро, так как она категорически отказалась от предложения оплатить ей такси, Роджер отправился в свой клуб выяснять теперешнее местопребывание Джералда Ньюсама. Когда он отыскал адрес в лондонском телефонном справочнике, было уже начало восьмого, и, набрав номер, Роджер услышал, что Ньюсам только что ушел и вернется поздно. Он оставил сообщение с предложением совместного ленча завтра и поехал домой обедать.

Не найдя чем заняться после обеда, Роджер подумал, что мог бы посетить Скотленд-Ярд уже сегодня. Позвонив, он застал Морсби на месте и без лишних церемоний напросился на приглашение.

К удивлению Роджера, старший инспектор приветствовал его с прежним дружелюбием. В ответ на требование информации о передвижениях трех первоначальных подозреваемых в соответствующие дни, Морсби сразу же заявил, что, хотя все рапорты еще не поступили, если судить по передвижениям, любой из троих может оказаться виновным. На время смерти Дженет Мэннерс ни у кого из них нет алиби, все трое якобы спали, когда погибла Элси Бенем (а Роджер помнил, что все они были холостяками), и по крайней мере двое не имеют убедительного алиби на время убийства Дороти Филдер; рапорт о третьем еще не был получен. Так что шансы по-прежнему оставались равными.

Тем не менее Роджер не доверял той простодушной откровенности, с которой старший инспектор поведал ему эти сведения. Он был убежден, что Морсби что-то утаивает и явно не собирается этим делиться.

Роджер стал расспрашивать о мужчинах, похожих на водопроводчика и адвоката, которые посетили Пелем-Мэншинс.

Отыскать первого не составило никакого труда. Судя по тому, как охотно Морсби сообщал подробности, Роджер понял, что полиция не придает этому человеку никакого значения. То же относилось и к старому джентльмену, напоминающему адвоката, который к тому же покинул дом минимум за полчаса до убийства. Удалось найти такси, которое он остановил на улице — шофер сообщил, что доставил пассажира на Пиккадилли-серкус; дальше этого места старого джентльмена отследить не смогли. Причина его визита все еще оставалась неизвестной — никто из жильцов ничего о нем не знал, но, вполне возможно, он приезжал к самой Дороти Филдер, которая тогда, безусловно, была еще жива. В любом случае полиция не слишком из-за него беспокоилась, так как он никак не мог иметь отношение к убийству.

— А такси, которое доставило настоящего подозреваемого — мужчину с замшевыми перчатками? — спросил Роджер.

— Мы отследили его достаточно легко, — ответил Морсби. — Пассажир остановил такси… дайте вспомнить… на одной из улиц, отходящих от Пиккадилли — кажется, Хаф-Мун-стрит. Но это нам не слишком поможет.

— В самом деле? — задумчиво промолвил Роджер.

Старший инспектор добавил несколько замечаний о трудностях отслеживания передвижений, даже когда след еще не успел остыть.

«Морсби, безусловно, знает что-то очень важное, — думал Роджер, выйдя на улицу. — И старается изо всех сил, чтобы я этого не узнал. Более того, он уверен, что либо уже решил задачу, либо вот-вот это сделает. У него на лице написано, что „арест близок“. Что же могло сделать старину Морсби таким невыносимо самодовольным?»

Ответ на этот вопрос Роджер обнаружил на своем столе, когда следующим утром вышел в пурпурном шелковом халате и фиолетовой пижаме позавтракать яйцами и беконом.