Убийство к Рождеству

VI. Шрамы на любимом животе

— А Галина, значит, ушла, пока ты валялся? — спросила Наташа.

— Ушла, конечно. Нужен я ей больно…

— По-моему, ты сделал кучу ошибок.

— Это каких же?

— Ты совершенно не умеешь располагать к себе женщин. Потому и договорился так, ни к чему не обязывающе.

— А было бы лучше, если бы я оказался у нее в постели?

Наташа поморщилась. Но не прекратила обрабатывать мою физиономию, аккуратными мазками накладывая тональный крем.

— Надо было узнать, в каком издательстве работала Тамара, с кем сотрудничает сейчас…

— Кстати, она, по-моему, живет с этим бородатым Оскаром, — заметил я.

— Это ты с чего взял? — вот теперь Наташа остановилась.

— Она сказала ему купить масла. Подсолнечного. Кто еще может дать подобное поручение? Только жена или сожительница. Ну, сестра, может быть…

— Стоп. Расскажи, как это прозвучало?

Я довольно точно привел краткий диалог Гали и Оскара. Наташа задумалась, потом усмехнулась:

— Это она его подколола так, не больше. Оскар потащился с девчонкой сам понимаешь зачем, а чтобы не перемазался в краске, Галя и посоветовала ему воспользоваться маслом — это хороший растворитель. Не бензином же краску с кожи оттирать.

— Возможно, — я тоже усмехнулся, хотя все еще чувствовал себя паршиво. Мне хотелось немного подремать, поскольку ночь провел довольно бурную. Около полуночи я получил незаслуженных плюх, затем некоторое время объяснялся с охранником клуба, который мог бы и пораньше прийти в туалет, ну а вслед за этим мне нагрубил сержант милиции, поскольку бармену стукнуло в башку вызвать наряд. Кроме того, я обнаружил пропажу почти всех денег и мобильного телефона. Сержант, похоже, был уверен, что это именно я решил устроить погром в «Пикнике», и если бы тот же бармен не заявил, что я вел себя смирно, сидеть бы мне в участке. И я превратился в потерпевшего, потому что не поленился написать заявление о пропаже денег. Трубка, как ни странно, нашлась в сортире — очевидно, моя допотопная «Моторола» не приглянулась вору, а что вероятнее всего, я просто потерял ее, пока валялся, считая звезды.

Словом, побитый, без денег и голодный как собака, я вернулся домой почти под утро — к тому же ехать пришлось через весь город. Слопал банку консервированных шпрот и рухнул спать. И проснулся только к одиннадцати. Вспомнил вчерашнее — стало противно, почти как с похмелья. Посмотрел в зеркало — стало совсем мерзко. Деньги на телефонном счету как всегда неожиданно кончились. Так что я просто сел в машину и поехал в «Оберон», где и рассказал Наталье про свои ночные похождения. Наташа сразу же увела меня в подсобку, усадила на стул и принялась за трансформацию моей морды во что-то похожее на лицо.

— Я виделась с родителями девушек, — сказала Наташа. — Ты прав, лучше тебе с отцом Дины не встречаться. Они совершенно убиты горем, но надеются на лучшее.

— Я тоже надеюсь, что Тамара жива.

— А, не сравнивай. Ты еще и в глаза-то ее не видел. А она все-таки их дочь, хотя бы и приемная. В общем, они пропали не двадцать шестого и не двадцать седьмого.

— А когда?

— Двадцать пятого. А если быть точнее, то в самую ночь на Рождество.

— Вот так номер… — протянул я. — Если честно, то я теперь еще меньше понимаю, как это все закрутилось.

— Ведь что тогда получается? Дина позвонила Тамаре из машины, потом та вышла на улицу.

— Да, я видел какую-то женщину у подъезда. Возможно, все-таки это была Тамара.

— Мне сказали, было так: Тамара взяла трубку, сказала что-то вроде «да, Дина, я сейчас выйду» и, толком даже не одевшись, выбежала на улицу. Но не вернулась. Ни с Диной, ни одна. Заявление у родителей приняли только двадцать седьмого.

— Почему?

— Да потому что сволочи эти менты. Они только ухмылялись, когда узнали, что пропали девушки. Говорили, не переживайте, натрахаются с приятелями — вернутся.

— Дурдом.

— Точно. К тому же обе они не такие уж соплячки. Дине — двадцать, Тамаре — двадцать четыре. Мозгов уже хватает, чтобы сообщать о себе… Ах, ну да, это же не тот случай.

— А никакого друга из УИНа у отца нет?

— Он сказал, нет.

— Тоже странно… Неужели их и правда похитили?

— Тогда как ты объяснишь возвращение Дины? И почему она бросилась на шею тебе, вместо того, чтобы успокоить домашних?

— Не знаю! Не знаю! У меня башка совсем опухла от таких дел…

— Знаешь что… А поехали-ка опять в «Пикник» — предложила Наташа.

— А зачем?

— Ну… Мало ли… Или можно потолкаться в художественной школе, которая там поблизости.

— И что? Спросить Оскара?

— Ну для начала можно и так.

— Если клуб сейчас открыт… Не спугнуть бы Галю.

— Хуже не будет.

Поскольку иного не было предложено, мы поехали в «Пикник на обочине». Несмотря на то, что он являлся как бы ночным клубом, на вывеске не обнаружилось распорядка работы заведения, а дверь оказалась открытой. Мы вошли внутрь и оставили верхнюю одежду в гардеробе.

В зале было почти пусто, если не считать двух потасканного вида немолодых женщин, сидевших за столиком и о чем-то жарко споривших. Бармен был сегодня другой — постарше, лет тридцати с небольшим, но тоже с постной физиономией. Мы уселись за стойку и поздоровались.

— Здравствуйте, — отозвался бармен. — Что будете пить?

Я собрался было заказать кружку пива, но рот словно бы открылся сам и произнес:

— «Дайкири». Два.

Наташа посмотрела на меня с удивлением.

— Рому на половину? — осведомился бармен.

— Сделайте одолжение. — Черт, откуда у меня стали появляться эти аристократические замашки?

Бармен сноровисто смешал нам напиток. Я попробовал и с удивлением обнаружил, что сегодня мне понравилось больше, нежели вчера вечером.

— И себе такой же стаканчик, — сказала Наташа.

— Не положено, — заявил бармен с явным сожалением.

Не знаю, как насчет женщин, но этого человека, да еще с хорошей помощью Наташи, я сумел быстро к себе расположить. Минуты две мы поболтали ни о чем, а потом я завел разговор о сеансах боди-арта в этом клубе.

— Ага, друзья нашего хозяина привечают это дело, — согласился бармен и коротко рассказал о том, что я уже знал от его сменщика.

— А этот бородатый… Как его? Ну, Оскаром себя называет… Он тоже рисует?

— А, вон ты про кого… Да, и он художник. Правда, больше по вывескам. Только не Оскар он никакой. Зовут его Федором, а фамилия, не то Луков, не то Лыков… Точно не помню.

— Вот даже как? А ничего он эти вывески малюет? Мне как раз надо на своей конторе обновить.

— Ну, рекомендации я тебе давать не буду, тем более, что он насчет этого… — бармен щелкнул себя по шее, — слабоват будет.

— А Тамару Зурину знаете? — вмешалась Наталья.

— Тоже заходит…

— Может, ее порекомендуете?

— Говорят, она получше будет, как художник…

— Не подскажете, где ее найти?

— Она, как и Федор, сотрудничает с рекламным агентством «Раймонда». Адреса не знаю. Или караульте ее здесь — правда, можно неделю потратить впустую. Проще открыть «Из рук в руки», может, дешевле и быстрее получится.

— Да, наверное, мы так и сделаем…

Мы еще поболтали с барменом, допили коктейли и, решив, что больше ничего из «Пикника» не выудить, направились к выходу и сели в машину.

Итак, хоть какой-то улов есть. Я вынул телефон и собрался позвонить Виктору, так, на всякий случай, но потом сообразил, что забыл про оплату. И чертыхнулся. Мне могла позвонить Галя. («Это маловероятно», — сообщил внутренний голос). Мог позвонить Авдеев. Наконец, мог позвонить Виктор, да мало ли кто мог мне сейчас позвонить! Сроду не думал, что мобильный телефон может быть настолько необходимой вещью.

— Слушай, ты что-нибудь слышала про такого Энвера Тоциева? — спросил я.

— Какой-то олигархический прихвостень, — сказала Наташа. — То ли албанец, то ли болгарин. Вроде как девушками торгует — что-то такое писали про него… Не помню.

Девушками, значит, торгует…

— Куда сейчас?

— Отвези меня на работу, — сказала Наташа. — Я узнаю, что это за «Раймонда». А ты срочно заплати за телефон. Он тебе сейчас нужен.

Чертовски все-таки приятно иметь дело с умной женщиной!

Мы пообедали в «Макдоналдсе», потом приехали в «Оберон», где я оставил Наташу работать. Затем побывал в кассе мобильной связи и направился домой. По пути заправился бензином, заглянул в магазин… Несмотря на привычную рутину действий, настроение было отвратительным.

Дома я некоторое время слонялся по квартире и размышлял. Вся эта история по-прежнему выглядела бредовой, в первую очередь из-за странностей с Диной. С Диной, которая — я взял в руки голубую брошку — почему-то даже не обратила внимания на свою вещь…

И что-то еще казалось мне странным. Я долго перебирал все, что знал о Дине, и чувствовал, что где-то есть одна нестыковка между тем, что я видел сам, и между тем, что я о ней слышал. Но где?

И еще что-то казалось мне странным. Но это уже из другой оперы — я никак не мог вспомнить, куда засунул магнитолу из машины. Вроде бы дешевка, а жалко. Но я точно помнил, что принес ее домой! И положил вроде бы на столик в комнате. Но сейчас тут ее не было. Я обшарил шкафы и ящики. Нет, и все тут. Что за притча?

Зазвонил телефон. Кто? Галя? Игорь?

— Алло? — раздался знакомый голос Натальи на фоне хрипов и свистов. — Коннект?

— Есть коннект!

— Ну, хорошо. Никуда не собираешься?

— Пока нет. Жду звонков.

— Хорошо. Если куда соберешься, звони.

Не успел я отключиться, как телефон запел снова. Это был Авдеев.

— Если хочешь, приезжай в салон. Снимки готовы, — разобрал я сквозь шум помех.

— Отлично! Через полчаса буду, — сказал я.

Настроение стало подниматься, несмотря на то, что телефон после падения на кафельный пол в туалете стал хрипеть. Я позвонил Наташе и сказал, что поехал в «Эль Торо». Она пожелала мне удачи.

Удача была мне нужна. Я без происшествий добрался до фотосалона и прошел в лабораторию к Игорю. Тот отдал мне большой конверт.

— Здесь девочки с «Мисс Столицы», — сказал он. — Но не все, а только лучшая десятка — финалистки. Плюс еще четыре снимка из фотосессий Дины. Устроит?

Я вытащил фотографии из конверта, быстро просмотрел их и убедился, что на обратной стороне у каждой написаны имя и фамилия.

— Устроит. — А где мой снимок?

— Он там же. Девушка — тоже модель. Карина Фоминская. Снимок не мой, один из наших с трудом вспомнил. По-моему, она не в теме сейчас.

— Подруга Дины?

— Не знаю.

Я вынул сто долларов.

— Надеюсь, твой клиент тебе их оплатит? — подмигнул Игорь.

— Возможно, — уклонился я от прямого ответа.

Авдеев хмыкнул.

Я покинул салон и сел в машину. Мне не терпелось взглянуть на снимки.

Дину я узнал сразу. На этих фотографиях, где она была снята без помпезного наряда королевы красоты, девушка выглядела совершенно иначе, нежели на подиуме. Прочие красавицы были мне незнакомы. Фамилии их тоже ничего мне не говорили. Во всяком случае, у восьмерых. Дина Ткачева, что вполне понятно, была мне известна. И еще одно имя я уже встречал — Светлана Истомина.

Чуть позже и побывав дома, я вновь подъехал к проходной завода и стал ждать Мишу. Он появился в нужное время среди таких же, как он, работяг и не спеша направился в сторону остановки.

— Миша, — позвал я.

Он остановился и оглянулся. На его лице читалось легкое удивление.

— Меня зовут Александр, — произнес я. — Мне хотелось бы немного поговорить с тобой, а если я тебя задерживаю, то могу потом подвезти домой или куда понадобится.

Парень пожал плечами и подошел.

— А ты кто? — спросил он.

— У нас есть общие знакомые, — сказал я. — Через которых я попал в неприятную историю.

— Кто именно? — поинтересовался Миша, усаживаясь в машину рядом со мной.

— Дина Ткачева. И Тамара Зурина.

— Миша замолчал, невидяще уставившись куда-то вдаль.

— Так… — осторожно начал он. — Ну, начнем с того, что я не видел их с прошлого года.

— Обеих? И Тамару тоже?

— И Тамару.

Было видно, что Михаилу почти физически больно говорить на эту тему. И все-таки я продолжил:

— Мне говорили, что у вас вроде бы дело чуть не к свадьбе шло.

— Чушь. Она действительно когда-то была моей подругой, но… Мы перестали встречаться.

— Слушай, если это не мое дело, можешь не говорить.

— Да ничего. Просто ты не совсем по адресу обратился. Я читал, что Дина пропала… Но больше не знаю ничего.

— Тамара тоже исчезла. Но об этом не писали.

— Ну, Дина была немногим более известной. Может быть, поэтому.

Мы немного помолчали.

— Курить можно? — спросил Михаил.

— Можно, — ответил я.

Он похлопал себя по карманам и нашел расплющенную пачку «Примы» с полурассыпавшимися сигаретами. Я вытащил «Мальборо» и угостил Егорова. Тот сделал несколько затяжек.

— Я заходил на один сайт в Интернете, — сказал я. — Тот, где про конкурс писали. — И нашел один постинг, автор — Михаил.

— Понял. Да, были у меня некоторые подозрения про этот конкурс. Когда я узнал от Томы, что произошло после финала, то зашел в Интернет-клуб, нашел статью про это дело и написал комментарий…

Тома уже звонила в две-три редакции, но с ней там поговорили без особой охоты.

— Расскажи, если нетрудно. Если честно, я не все понял.

— Ты должен знать, что Дина в августе победила в конкурсе, он называется «Мисс Столица», если не ошибаюсь. Самодеятельность и дурдом, но она вообразила, что рождена быть фотомоделью. В конце весны она прошла первый кастинг, и слетела с катушек на этой почве. Связалась с фотографами, снималась без одежды и во всяких сумасшедших позах, Томе это абсолютно не нравилось, хотя снимки еще туда-сюда, но она зачастила на какие-то тусовки в клубы, в том числе не самой лучшей репутации. Тома говорила, что один из фотохудожников так доверительно ей шепнул: ты, как сестра, уйми Динку. Ведь данные у нее не те, чтобы стать звездой журнальных обложек, а кончит она плохо, потому что ей уже бандиты заинтересовались. Разумеется, она ее не послушала. А сразу после конкурса с ней приключилась беда. Словом, увезли ее сразу после финала в больницу с острым аппендицитом. Само по себе это не настолько страшно, вот только попала она к какому-то ветеринару, он ее располосовал вдоль и поперек, а в довершение всего забыл что-то вытащить. Пришлось делать повторную операцию, а это еще один длиннющий шрам. С таким животом в фотомоделях делать, сам понимаешь, нечего. Татуировки, фотошопы — не вариант, товар подпорчен окончательно. Она это тоже поняла и захандрила. Крепко при этом. Дина устроила скандал, заявила, что все это было подстроено, а Тома предположила, что если это так, то во всем виновата Истомина и ее друзья. Это я помню сам, потому что мы все были в одной компании. Дина еще сказала, что вычитала в газете, где-то за бугром у какой-то модели была похожая проблема, девушка подала на врачей в суд и выиграла дело.

— Ты был на том конкурсе?

— Был. Как раз на финале. Мы с Томой ходили. Видел это безобразие.

— Безобразие?

— Ну да. Там с самого начала было ясно, что первое место должна занять Света Истомина. Дина даже и отнеслась к этому как к должному, все же знают, что у нас кругом все куплено. Поэтому она просто плакала в голос, когда первое место отдали ей.

— А почему? Я ведь там не был, не знаю.

— Да очень просто. Света вышла на подиум, ее качало во все стороны. Похоже, напилась. Говорила невпопад, хихикала. А потом упала и растянулась, ей секьюрити даже встать помогали. Естественно, после такого позорища даже самое продажное жюри первое место не присудит — репортеры потом всех с грязью смешают. И даже имя Тоциева не поможет.

— Тоциева?

— Да. Он же на деле все эти конкурсы организует. Тома говорила, что без его санкции ни одну «мисс» никто выбирать не рискнет.

— И что потом?

— Дине сразу же предложили контракт с «Севериной». Элитное белье и всякое такое. Она, конечно, от радости сама не своя, а потом вдруг наотрез отказалась. Почему — не знаю.

— Когда отказалась?

— Да в тот же день, перед банкетом. То ли какой-то пункт ее не устроил, то ли еще что. Ну, потом сказала, что представители фирмы шепнули: давайте, подождем, когда скандал немного уляжется, ближе к осени договор пересмотрим. Будете работать только как наша модель. Ну, а через два месяца она уже вышла из больницы со шрамами…

— Но как можно подстроить приступ аппендицита?

— Приступ, наверное, никак. Но она решила, что врачам специально приплатили, чтобы они изуродовали ее.

— И по выходу из больницы сразу решила подать в суд?

— Не знаю. По-моему, она обратилась в свое агентство, чтобы помогли с расследованием. У нас с Томой уже тогда все как-то сикось-накось пошло. Даже не знаю, почему.

— Ну, мне тоже известны ее запросы.

— А что запросы? Я, между прочим, почти четыреста долларов в месяц имею здесь. Ты на меня не смотри так, просто у меня мама сильно болеет, почти вся зарплата на лекарства уходит.

— Извини, а мама твоя давно заболела?

— В сентябре.

— А с Тамарой вы когда последний раз виделись?

Миша тяжело вздохнул.

— Да не в этом дело! — сказал он зло и отчаянно. — Можно еще сигарету?

— Бери, конечно…

Мне все было ясно. Рядом со мной сидел безнадежно влюбленный человек. Пока у него водились какие-то деньги, ему отвечали взаимностью. А потом случилось то, что обычно и случается. Но не он первый, не он последний… А Тамара немного упала в моих глазах…

— А с Диной у них отношения не испортились?

— Всем бы таких сестер, — заявил Миша. — Она, хоть и не родная, но столько раз Дину выручала.

Так. Картина становилась несколько другой.

— Выручала?

— Да, еще на экзаменах. Дина училась плохо, так Тамара за нее два раза ходила сдавать.

— Ну, не до такой уж степени они похожи…

— Нет, они похожи здорово… Тамара волосы красила, так вообще не отличить.

Это было для меня внове.

— Фото Тамары у тебя нет?

Миша мрачно взглянул на меня, но вытащил бумажник и показал вложенный в полиэтиленовый кармашек снимок.

С фотографии мне улыбалась очень даже симпатичная рыжеватая шатенка. Но Миша слегка приврал: с Диной — почти никакого сходства. Разве что если действительно волосы перекрасить. Да еще темные очки на пол-лица надеть, платком обвязать…

Тут я вспомнил про другие снимки.

— А с Игорем Авдеевым ты не знаком?

— Тусовщик, — пожал плечами Миша. — Но, говорят, хороший фотограф. А так я его почти не знаю, видел только пару раз.

— У них с Диной, кажется, раньше что-то было?

— Ну, он клеился к ней, но без толку. И вообще, у нее даже парня постоянного не было… Хотя, нет, по-моему, вообще никакого.

— Вот тут снимки, которые мне сделал Авдеев. Не посмотришь?

Миша без особого интереса взял конверт.

— По-моему, — протянул он, — тут некоторые девчата явно не соответствуют тому, что написано сзади… Знаешь что, дай эти фотки мне, у меня дома своих полно с этого конкурса, я тебе точнее скажу, кто есть кто.

— Было бы здорово… А вот на этом фото — точно Карина Фоминская? Подруга Дины, если я правильно понимаю.

— Не знаю. Первый раз ее вижу. Но имя знакомое — мне рассказывали, что она уехала в Штаты еще года два тому назад… А у Дины, по-моему, вообще не было подруг. Так, приятельницы. В этой богеме дружбы между бабами не бывает — они все только и думают, как бы друг дружке пакость сделать. Если, конечно, не розовые. Но Дина была нормальной. Натуралкой, как это у них говорят.

Я подъехал к дому и остановился, глядя через окно машины с беспокойством. На этот раз меня действительно поджидали бандюки. У моего подъезда стояла серая «БМВ», за рулем которой обычно восседал Влад по кличке Соленый. И он тоже был сейчас здесь, а с ним еще кто-то, видимо, из его приятелей.

— Иди-ка сюда, — позвал меня Соленый, высунувшись в окно.

Я подошел к «бумеру». Задняя дверь открылась и мне молча предложили влезть в чрево автомобиля. Похоже, мне предстоял не самый обычный разговор, если учесть, что Соленый даже не удосужился позвонить предварительно.

— Так, дорогой, — это обратился ко мне сидевший на заднем сиденье парень, уже внешне казавшийся опасным, хотя в полумраке салона я почти не мог видеть его лица. — Я слышал, что ты про правильного пацана фуфло толкаешь?

Соленый при этом молчал. Я сразу понял, в чем дело. Придуриваться, и спрашивать, о каком таком «правильном пацане» идет речь, было глупо.

— Сурок — мой друг. И если бы мне самому не сказали про него плохое, я не стал бы выяснять. Я надеюсь, что это действительно фуфло.

— Тебя ведь звать Саша Жариков? Сурок говорил, что ты у него далеко не первый друган, да и дела у вас разные.

— Пусть не первый. Мы друг друга давно знаем. А дела у нас действительно разные, но пиво пить вместе это не мешает.

— Короче. Сурок был правильным пацаном и по масти таким и остался. Значит, кто-то метет про него пургу. А за такую пургу обычно отвечать надо. Причем серьезно отвечать, ты понял?

— Сам я пургу не мету. Не приучен, — достаточно твердо сказал я.

— Тогда тебе придется сказать, кто все это мел.

— Придется, — согласился я. — Ее зовут Дина Ткачева.

Бандит замолчал.

— Соленый, ты понял че-нибудь? — спросил он потом.

— Нет, — ответил Влад.

— И я ничего… А чья это телка? А, Саша?

Видимо, этот тип даже не подозревал, что «телка» может быть ничья. Даже в контексте нашего конкретного базара.

— Какое-то время была моя, — ответил я. — Но мы знакомы недолго — около недели.

— А откуда она про Сурка знает?

— Я спрашивал, она не сказала.

— Плохо спрашивал.

— Плохо, согласен.

— Значит, надо спрашивать лучше. Так, братан. Сегодня ты ее увидишь?

Вопрос тот еще.

— Вряд ли.

— Ну позвони тогда, объясни ей структуру момента. Вдруг она не понимает, что нельзя такую пургу мести. Потому что за такие слова даже баба должна отвечать. Думаю, ты это знаешь, и сам вряд ли стал такое выдумывать. Тебе я верю, хотя не стопудово.

— А бабе ты поверишь стопудово? — спросил Соленый.

— Бабе вообще верить нельзя, — согласился бандюк. — Но надо, чтобы она хотя бы сказала, откуда знает про Сурка, или кто ей по ушам проехал. Оба понимаете, да? А Сурку в дом надо будет передать, что есть такая телка, которая про него что-то знает… Может, она все-таки на него зуб имеет? А, братан?

— Может быть, — спокойно сказал я. — Володька хороший парень, но девок он много перепробовал. Возможно, кому-то из них это не понравилось.

— Ладно, хорош. Я понял. Значит, так. Саша, как только что узнаешь, звони Соленому. А если нам будет в лом долго ждать, мы эту Дину сами найдем. Так что если она упрется, ты ей объясни, что с ней другие поговорят. И ты ей это объяснишь. Тебе ведь ни к чему, чтобы с твоей телкой другие говорили?

— Конечно.

— Спокойный ты какой-то. Ну, а даже если она тебе до Пензы, подумай о себе. Наверное, мы не последний раз видимся.

— Да ладно. До этого не дойдет. Все нормально.

— Ну, если так, свободен.

— Хорошо. Одна просьба.

— Да?

— Если будешь до Сурка всю информацию доводить, передай, что Жариков очень рад, что это все враньем оказалось.

Бандит на секунду задумался.

— Ладно, выходи.

Прощаться мы не стали.

До домашнего ужина мне в этот вечер не было суждено быстро добраться. Не успел я вставить ключ в замочную скважину, как на лестничной площадке появилась Вера Степановна.

— Саша, подойди сюда на секундочку, — заговорщицким шепотом сказала она.

Я подошел.

— В пятницу утром ты уходил с девушкой, — сказала она. — Меня про нее сегодня спрашивали.

— Даже так?

— Да. Очень неприятный мужчина. Я сказала, что ничего не видела, ничего не знаю… Это не муж ее?

— Ну что вы… Девушка незамужем.

— Значит, я правильно сказала.

— Конечно, спасибо вам… А как он выглядел?

— Здоровый такой бугай. На молдаванина похож.

— А как он спрашивал?

— Спросил, грубо довольно так: не видела ли я, что за девушки у тебя ночуют. А я не люблю грубиянов.

— Я тоже. Правильно, Вера Степановна, мало ли что это за люди… А кстати, вы не замечали, накануне того дня… В смысле, тем вечером, когда участковый приходил, никто ко мне больше не заглядывал? Есть у меня кое-какие подозрения.

— Точно скажу — никого не видела.

— Ладно, спасибо вам. Если что понадобится, обращайтесь, как всегда.

— А ничего, если сейчас обращусь? Пылесос у меня не включается.

Чинить бытовую технику не входило в мои планы на сегодняшний вечер, но я вспомнил, что Вера Степановна и готовит неплохо… Да и проблема-то пустяковая оказалась — плохой контакт в выключателе. Так что дома я оказался поздно, но зато со снятой проблемой ужина.

А следовательно, можно было еще подумать о своих дальнейших действиях, тем более, что чем дальше, тем эта история мне казалась все более запутанной.

Что сказал Игорь? «На животе шрамы — а у нее почти все фотосессии в бикини, да в топиках».

Что сказал Миша: «Пришлось делать повторную операцию, а это еще один длиннющий шрам».

Мы с Диной весело проводили время, но она при этом ни разу не была полностью обнажена. Тогда, в машине, я видел только грудь. Потом, у меня, в первую ночь, она так и не сняла ни маечку, ни широкий пояс с чулками, который как раз плотно прилегал к телу в месте нижнего шрама. А потом я видел ее только в кожаном боди.

А шрамов от операций я не видел! Я их и не мог увидеть, потому что девушка прятала от меня живот. Видимо, она на самом деле комплексовала. А может, наоборот, не хотела, чтобы я увидел… Не увидел что? Отсутствие шрамов?

И она не признала свою брошку…

Что еще сказал Миша? «Тамара волосы красила, так вообще не отличить».

Так кто же проводил со мной эти ночи?