Убийство по Фрейду

Глава 9

Джерри вовсе не собирался возвращаться с пустыми руками. И наверняка разозлился бы, узнав, что Кейт о нем такого мнения. Но его негодование не шло бы ни в какое сравнение с тем, которое охватило бы Кейт, если б ей стало известно, чем он занимается на самом деле. А Джерри меж тем залег в засаде, подкарауливая Эмануэля.

Не то чтобы он не принимал на веру утверждения Кейт о невиновности Эмануэля. Они, как Джерри знал, были друзьями, и, как он подозревал, даже больше чем друзьями. Хотя Кейт не слишком распространялась на эту тему, это в значительной степени говорило в пользу Эмануэля, ибо женщины, по убеждению Джерри, далеко не всегда сохраняют высокое мнение о мужчинах, которых любили, но за которых тем не менее не вышли замуж. И все же, в силу особенностей, свойственных мужскому интеллекту, и из духа противоречия в частности, Эмануэль для Джерри оставался подозреваемым номер один, и тот факт, Что сама Кейт была уверена в его невиновности, для него не слишком много значил. Хотя он и готов был следовать инструкциям Кейт, в конце концов, она ему платила деньги, но он чувствовал бы себя лучше, встретившись и поговорив лично с Эмануэлем. Джерри, как почти любой в возрасте двадцати двух лет, не сомневался ни секунды в своей способности оценивать людей.

Конечно, вот так запросто нагрянуть к Эмануэлю под тем предлогом, что он помощник Кейт и ее будущий родственник, было невозможно. Во-первых, Кейт пока еще ничего не говорила Эмануэлю об участии Джерри в расследовании убийства, и, во-вторых, следовало застать психиатра врасплох. Кроме того, ему хотелось выяснить, отправится ли Эмануэль в свой свободный час между одиннадцатью и двенадцатью гулять, как с полной уверенностью считали Никола и сама Кейт.

Джерри предусмотрительно запасся полиролем, который купил в магазине на Мэдисон-авеню — эту покупку он не решился пока включить в счет издержек по делу, — и теперь торчал напротив входа в квартиру Эмануэля, полируя чей-то автомобиль. Это предоставляло ему прекрасную возможность видеть всех, кто входил и выходил из двери, не околачиваясь без дела на фешенебельной улице, обитатели которой с подозрением отнеслись бы к праздношатающемуся. Не исключалось, конечно, неприятное осложнение, если вдруг объявится владелец автомобиля, но Джерри и на такой случай приготовил довольно убедительное объяснение.

Без пяти одиннадцать из здания вышел молодой человек. Ричард Горан, судя по всему. Джерри нырнул за автомобиль, якобы затем, чтобы протереть крыло, и окинул мужчину долгим взглядом. В расчеты Джерри входило встретиться с мистером Гора-ном позже в тот же день, и он не хотел засветиться раньше времени. К величайшему изумлению Джерри, мистер Горан являл собой воплощенную в жизнь идею Голливуда о том, как должен смотреться молодой предприниматель с Мэдисон-авеню при своем восхождении к высотам бизнеса. Зная, что Горан проходил курс лечения у психоаналитика, Джерри ожидал увидеть человека более суетливого и растерянного и уж точно не в столь безупречно сидящем костюме. Но перед ним предстал мужчина, всем своим видом излучающий уверенность.

Джерри почувствовал непонятное облегчение, о причине которого не стал особенно задумываться: сам того не зная, он невольно обрадовался тому, что мистера Горана не надо жалеть.

Когда объект его наблюдения исчез, направляясь, как он и предполагал, по Мэдисон-авеню, Джерри продолжил полировать автомобиль, правда уже не столь усердно, и даже сделал перерыв, чтобы выкурить сигарету. Он видел, как одна женщина вошла и как одна вышла, предположительно в кабинет и из кабинета доктора Барристера. К его удивлению, ни та ни другая не производили впечатления «на закате дней своих». Одна из посетительниц на самом деле была даже значительно моложе Кейт, а о ней Джерри думал, что скорее костьми ляжет, чем признает ее женщиной средних лет. (Кейт, конечно, имела достаточный опыт общения со студентами в возрасте Джерри и отлично знала, что он думает о ней.) Он заставил себя тщательно протереть дверцы автомобиля и теперь мог позволить себе не спеша покуривать, обдумывая, что же делать дальше. Джерри уже было совсем решил, что ему, пожалуй, лучше нагрянуть к Эмануэлю с какой-нибудь байкой, когда психиатр собственной персоной, с сигаретой в зубах, вышел из дверей и направился в сторону парка.

Джерри не мог, конечно, быть полностью уверенным, что это Эмануэль, но тот человек подходил по возрасту и к тому же носил настолько потрепанную одежду, которую уж никак не мог надеть на себя ни один из обитателей столь фешенебельного и красивого здания, кроме эксцентричного доктора, который, напялив старье, вышел прогуляться вокруг пруда. Джерри тщательно закупорил остатки состава для полировки и поставил флакон на крыло автомобиля в качестве частичной компенсации хозяину за использование машины в своих личных целях, после чего последовал за предполагаемым Эмануэлем в парк.

Если честно, то у Джерри не было четкого представления о том, как вести себя дальше. Не спеша прогуливаться вокруг пруда и, как бы случайно наступив на ногу и рассыпавшись в извинениях, попытаться завязать разговор? Эмануэль был уж точно не дурак, и удастся ли Джерри подсунуть ему такую явную туфту, оставалось под большим вопросом. Возможно, там, у водоема, подвернется что-то более подходящее? Одно не вызывало сомнений — этот человек действительно вышел прогуляться: во всех его движениях сквозила та энергия, которая свойственна тому, кто засиделся на месте и испытывает настоятельное желание размять ноги. Он даже не поленился переодеться ради получасовой прогулки.

Но он вовсе не собирался устраивать пробежку. На одной из дорожек объект слежки настолько замедлил шаг, что Джерри поневоле оказался слишком близко с риском быть замеченным. Эмануэль остановился. Перед ним возникла женщина — никто не мог бы с уверенностью сказать, сколько ей лет, — в крайне возбужденном состоянии. Она шумно всхлипывала, тушь и краска, смешавшись со слезами, оставили черные подтеки на ее лице. Другие, завидев ее, ухмылялись и старались перейти на другую дорожку, чтобы не проходить мимо. Джерри инстинктивно чуть было не сделал то же самое.

А вот Эмануэль остановился.

— Могу я помочь вам? — обратился он к женщине.

Джерри незаметно опустился позади Эмануэля на скамью. Женщина с подозрением ела глазами обратившегося к ней мужчину.

— Я потеряла его, — произнесла она, всхлипывая. — Просто задремала на минутку, а он ушел. Я плохо спала этой ночью, вот меня и разморило.

— Ваш маленький мальчик? — спросил Эмануэль.

Она кивнула:

— Я привязала его к скамейке, но он, должно быть, сумел освободиться. Сирил, дорогой, приди к мамочке, — начала окликать она. — А вы не испугаете его? — обратилась она внезапно к Эмануэлю.

— Какой он величины? — спросил в свою очередь Эмануэль. — Какого цвета? — В глазах Джерри эта сцена выглядела почти гротескной. Но Эмануэль положил свою руку на руку несчастной. — Какого цвета он был? — вновь переспросил он. Прикосновение его руки, казалось, успокоило женщину.

— Коричневого, — ответила она. — Вот такой величины. — Тут незнакомка сделала движение, словно держала рукой прижатую к телу собачонку небольшого размера. Она с любовью взглянула на пустое место, которое соответствовало размеру ее пропажи.

— Он не мог уйти слишком далеко, — заметил Эмануэль.

К этому времени вокруг них собралась уже небольшая толпа любопытных. Эмануэль начал шарить в ближайших кустах, и несколько зевак, правда пожав плечами, дабы показать, какой чепухой им все это кажется, присоединились к нему. Джерри заставил себя сидеть на месте. Спустя от силы минут пять какой-то мужчина нашел песика, не очень далеко, в какой-то куче грязного хвороста, имеющего на собачий взгляд особую прелесть. «По сравнению с хозяйкой куча веток явно выглядит привлекательней», — подумал Джерри.

Женщина, вернувшая себе беглеца, обрушилась на него, называя его «скверным, непослушным мальчиком», и сразу шарахнулась от Эмануэля, словно тот был бродягой, который назойливо приставал к ней. Мужчина, нашедший пса, многозначительно взглянув в сторону удаляющийся женщины, выразительно постучал пальцем по лбу. Эмануэль согласно кивнул и посмотрел на часы. Времени явно было в обрез. «У него в двенадцать пациент, — подумал Джерри, — а ему еще надо переодеться». Эмануэль медленно двинулся назад к авеню. Джерри за ним не пошел, а так и остался сидеть на скамейке, думая о Ричарде Горане. Необходимость переговорить с Эмануэлем прямо на глазах таяла в утренней дымке.

Просидев таким образом в парке с полчаса или чуть больше, Джерри поймал себя на том, что профессия детектива уже не рисуется ему в таких розовых тонах, как еще сегодня утром. Более того, на самом деле он чувствовал себя едва ли не дураком. Было, конечно, очень хорошо заявить Кейт в самой что ни есть бесшабашной манере, что он собирается обратиться якобы в поисках работы в рекламное агентство, где трудился Ричард Горан, но эту идею явно нельзя было назвать гениальной. Но раз уж он не сунется туда с предложением своих услуг, то все равно следует хотя бы пошататься вокруг здания и взглянуть на сам офис. Это смогло бы натолкнуть его на какую-нибудь мысль получше, например проследовать за мистером Гораном до самого его дома. Джерри даже не задумался над тем, что ему это даст, — во всяком случае, хоть будет утешение, что он предпринял в отношении Горана какие-то шаги.

Сев в автобус, следующий по Мэдисон-авеню, Джерри вытащил фотокарточку молодого человека и начал ее рассматривать. Мог ли это быть Горан? Выглядывая из-за крыла автомобиля, Джерри получил о нем только самое общее представление, детали ускользнули от него и не успели отложиться в памяти. Конечно, любой детектив, глянув только раз на человека, уже никогда не забудет его лицо, и Джерри, скорее всего, узнал бы его при встрече, но вот как тот выглядит, когда его нет поблизости, не мог вспомнить, хоть убей! Все же, подавив раздражение на свое несоответствие требованиям, предъявляемым сыщику, он проникся убеждением, что Горан и мужчина на фотографии, скорее всего, разные люди. Но чтобы не осталось никаких сомнений, не мешает удостовериться еще раз.

Одна из самых старых причуд судьбы заключается в том, что, когда мы сами признаем, что совершили глупость и начинаем вовсю корить себя за ошибки, она берет да и подсовывает нам здоровенный кусок удачи чуть ли не на блюдечке. Древние греки, конечно, хорошо понимали это, но Джерри был пока еще не в курсе того, на что способна фортуна. Спустя много лет он не раз будет оглядываться на этот день, когда внезапно уяснил для себя, что можно из кожи вон лезть, добиваясь чего-то, но добиться успеха, полагаясь только на свои силы, — вещь почти невозможная. Однако сейчас, вылезая из автобуса, все, что он чувствовал, — это то, что на роль детектива он явно не тянет.

Рекламные агентства Джерри именовал Бим, Бом, Мрак и Спящее царство. Здешние Бим и Бом имели свои офисы на восемнадцатом этаже. Джерри, сделав шаг из лифта, ощутил себя как космонавт, которого вывели на орбиту. Наверняка тут должен был быть какой-нибудь секретарь или нечто вроде приемной. Беда только в том, как узнать, туда ли он попал и куда идти дальше? На его плечо вдруг легла чья-то рука — и Джерри чуть не выскочил из ботинок от неожиданности.

— Что вы делаете здесь? Только не говорите мне, что Сара уговорила вас заняться рекламным делом. Примите мой совет: лучше изучать юриспруденцию.

Это был не кто иной, как Горан. Джерри уставился на него, широко разинув рот, словно тот был аллигатором, внезапно появившимся перед ним из ванны на загородной вилле.

— Вы тот самый Джерри, который помолвлен с Сарой Фэнслер, не так ли? Я встречал вас на одном из вечеров… Что с вами?

Джерри выглядел так, будто вот-вот грохнется в обморок.

— Мир тесен, — наконец сумел он выдавить из себя. — Гора с горой не сходятся, — поспешно добавил Джерри, чувствуя, насколько избитой могла показаться его первая фраза, и тут же спохватившись, что и вторая тоже ничем не лучше предыдущей.

— Что ж, пожалуй, верно. У меня сложилось мнение, что во всем мире только и есть человек пятьдесят населения, которые постоянно наталкиваются друг на друга. У вас уже был ленч?

Дорогая, восхитительная Сара с ее поистине благословенным даром знать всех и каждого! Джерри внезапно понял, хотя и несколько неожиданным образом, что даже это ее качество — заводить всевозможные знакомства — в кои-то веки может оказаться полезным. Прежде он допускал, что это, несомненно, пригодится ему, когда он станет заниматься адвокатской практикой, но уже теперь необыкновенный дар Сары предстал перед Джерри в более радужном свете. Он часто в шутку заявлял Саре, что они читают разные выпуски «Таймс». Она никогда не заглядывала на спортивные страницы; Африка, Ближний Восток, Россия, любые акты конгресса — все это совсем не интересовало Сару и оставалось за пределами ее восприятия. Если даже ради спасения собственной жизни ей надо было бы перечислить девять судей Верховного суда, она назвала бы Уоррена[21]… и умерла. Но зато для Сары вся «Таймс» была битком набита мелочевкой о людях, поменявших работу, женившихся и разводящихся, тяжбами и претензиями сторон — и ничего из этой тягомотины она не забывала. Она не только знала всех, она знала все обо всех.

— Мой брат Том прежде встречался с Сарой, — говорил меж тем Горан — его слова доносились до Джерри как бы во сне, пока они входили в лифт. — А вы чем сейчас занимаетесь, если не секрет?

За ленчем Джерри позволил Горану заказать для него «Гибсон». Он, как правило, не пил в середине дня, но, в конце концов, разве не принято вливать бренди в глотку пострадавшего человека? Даже через алкогольную дымку было отчетливо видно, что Горан ничем не напоминает мужчину, чья фотокарточка лежала сейчас во внутреннем кармане пиджака Джерри. И опять же неужели кто-то из окружения Сары мог зарезать девушку на кушетке? Нет, не в приступе умопомрачительной страсти, а хладнокровно и тщательно обдумав преступление!

— Вы обследуетесь… проходите курс психоанализа? — неожиданно вырвалось у Джерри. Он с ужасом услышал слова, которые сам только что произнес. Ведь в его намерения входило путем окольных вопросов постепенно перевести разговор на эту тему. Ни в коем случае нельзя было соглашаться на «Гибсон»! Какой же он после этого детектив! Джерри поспешно набил рот хлебом, надеясь, хотя наукой это не доказано, что кусок хлеба впитает в себя алкогольный дурман.

Настала очередь Горана испытать шок — это было видно по его лицу.

— Боже мой! — удивился он. — Откуда вы знаете?

— О, да ниоткуда, — ответил Джерри, небрежно махнув рукой. — Просто сейчас модно говорить об этом, ну вроде как закинуть удочку, а уж клюнет, не клюнет?.. Надо же о чем-то говорить. — Он ободряюще улыбнулся.

Горан смахивал на человека, который наклонился, чтобы погладить комнатную собачку, а обнаружил, к своему ужасу, гиену. К счастью, в это время принесли ленч, и появилась возможность прервать разговор. Джерри довольно поспешно принялся жевать.

— Прошу прощения! — наконец вымолвил он.

Горан, как бы прощая его, махнул рукой.

— Я и в самом деле прохожу курс у психоаналитика. Это даже не секрет. Более того, мой врач — тот самый человек, у которого совсем недавно прямо на кушетке убили девушку.

— И вы продолжаете у него обследоваться? — с притворным изумлением спросил Джерри.

— А почему бы и нет? Конечно, сам он в убийстве не повинен… я так думаю. Моя семья считает, что надо прекратить его посещать, но какого дьявола, подобно крысе, бежать с тонущего корабля! Фраза, правда, избитая, но?..

— А вы знали эту девушку? — Начав с вопроса в лоб, Джерри решил продолжать в том же духе.

— Нет, не знал, о чем сейчас весьма сожалею. Я обычно видел ее в приемной, когда выходил из кабинета, но даже не поинтересовался, как ее зовут. Чертовски симпатичная особа. Как-то раз я сказал ей, что мне посчастливилось достать пару билетов на вечернее шоу, и спросил, не желает ли она пойти, — на самом деле я купил их утром с большой переплатой у спекулянта, — но она отказалась наотрез. Да, поймать в свои сети такую золотую рыбку… До сих пор в голове не укладывается, что у кого-то могла подняться рука убить ее!

Он говорил так убедительно, что казалось — его устами глаголет истина. Но разве не аксиома то, что убийцы — прекрасные лжецы?

— А ваш психоаналитик — хороший специалист?

— Самого высокого класса, так мне его рекомендовали. Он готов сидеть и спокойно ждать даже двадцать минут, если я не открываю рта. Хотя сдается мне, что я его ненавижу. Например, сон, увиденный мною. (Джерри явно выглядел заинтересованным.) Предполагается, что вы должны рассказывать психоаналитику о своих снах, хотя я редко их видел прежде. Но сны обязательно появятся, если вам станут напоминать о снах и требовать обязательно вспомнить, о чем они, если даже их и не было. Ну так вот, в том сне я был в магазине «Братья Брукс», покупая себе костюм. Костюм оказался чертовски дорогим, но я купил его тем не менее, и когда примерил дома, то оказалось, что он плохо на мне сидит. Я отнес его в магазин обратно и стал ругаться с продавцом по поводу того, что с меня содрали втридорога за костюм, который не стоит и цента. Пробудившись в гневе, я ринулся к доктору Бауэру, чтобы рассказать ему о своем ночном кошмаре. Но как выяснилось, это оказался самый обычный сон. Я возненавидел его, то бишь доктора Бауэра, за то, что он заставил меня раскошелиться только для того, чтобы он с умным видом выслушал мой рассказ, но, так как мне не хотелось больше видеть по ночам ничего подобного, я согласился стать его пациентом. И хотя я стараюсь гнать от себя подальше эту мысль, все равно не могу не думать, что это из-за него теперь по ночам только и вижу этот проклятый костюм и вынужден проходить у него курс лечения. Не правда ли, ловко меня поддели на крючок?

Несомненно, это могло бы быть прекрасной иллюстрацией к технике психоанализа и хорошим уроком на будущее, но для тех целей, что преследовал Джерри на данный момент, пользы от добытых сведений было как от козла молока. Если, конечно, не принять как гипотезу, что можно возненавидеть психоаналитика до такой степени, чтобы взять и подставить его под обвинение в убийстве. А что, идея интересная! Джерри даже задумался: допускают ли психоаналитики такую возможность, воспринимая ее как неизбежный риск, связанный с их профессией? Сейчас, когда Джерри всерьез начал размышлять об этом, ненависть к лечащему врачу как мотив убийства показалась ему не столь уж абсурдной. Джерри прикинул еще — между делом, — как там дела у Кейт с Фредериком Спарксом?

— Только прошу, не поймите меня превратно, — Джерри продолжал гнуть свою линию — задавать вопросы в лоб, — у вас никогда не возникало желания убить доктора Бауэра?

— Нет, убить не возникало, — ответил Горан, видимо ничуть не задетый вопросом Джерри, — хотя только Бог ведает, что таится в душе у каждого. Можно, конечно, навоображать черт знает что в своих мечтах о мести психоаналитику, но по большей части все ограничивается желанием выйти на того, кто хорошо его знает, и выведать все постыдные секреты из жизни вашего мучителя с тем, чтобы потом заставить его на коленях молить вас не предавать их гласности. Самая неприятная вещь в моем психоаналитике, которая может довести до умопомрачения, — это та, что когда в его присутствии вы отпускаете шутку, даже чертовски удачную, то в ответ на нее следует гробовое молчание. Я даже сомневаюсь — скажет ли он своей жене, если, конечно, он женат: «Знаешь, сегодня я слышал отличную хохму от одного из своих пациентов».

— Помог ли он вам с решением хотя бы одной из тех проблем, с которыми вы к нему обращались?

— Ну, пока еще не помог, но всему свое время. Мы выяснили зато кучу интересных вещей. Например, выяснилось, что хотя я и ничего не помнил о своем очень раннем детстве, но будто я был в курсе всего случившегося тогда, когда мать была беременна моим братом. Психоанализ уже натолкнул меня на хорошую мысль.

— У вас были какие-то блокировки?

— Нет, не в этом смысле. Один из наших клиентов делает элегантную мебель, и я предложил обставить ею комнату, которая раздражала своей убогой обстановкой — ободранная кушетка и такой же стул рядом с ней. В ответ на мое предложение меня удостоили поощрения — милостиво потрепали по голове.

Тут Горан пустился в рассуждения на темы, не связанные с психоанализом, и все попытки Джерри вернуться к интересующему его предмету не увенчались успехом. Во всяком случае, Горан меньше всего походил на убийцу. Он, возможно, мог бы нанять кого-либо для этой цели, но такие вещи были в ходу только в мире организованной преступности, а в данном случае такое почти полностью исключалось. И знал ли Горан о запутанных перипетиях семейной жизни психоаналитика? Та определенность, с которой он высказался насчет того, женат или не женат Эмануэль, вполне могла быть ловким ходом. Но все же представлялось маловероятным, что можно прикидываться и вести себя столь натурально, как это делал Горан.

Джерри расстался с Гораном, заплатившим за ленч, разочарованный и с головной болью. Чем заняться до того времени, когда он предполагал отправиться на запланированную встречу с хорошенькой медсестрой доктора Барристера? Поразмыслив несколько секунд на эту тему, Джерри махнул на все рукой и решил отправиться в кинотеатр, говоря себе, что рабочий день у него ненормированный, а упущенное время он наверстает вечером.