Убю король и другие произведения

ИЛЛЮСТРИРОВАННЫЙ АЛЬМАНАХ ПАПАШИ УБЮ (1899)

22, 24 и 25 февраля

Окончание зимы 20 марта в 7 часов 54 минуты 59 секунд вечера.

В 1899 году состоятся три солнечных и два лунных затмения. Неполное солнечное затмение 11 января 1899 года в Париже невидимо.

Начало затмения в 4 часа 50 минут утра; середина — в 6 часов 43 минуты утра; окончание затмения в 8 часов 36 минут утра.

Неполное затмение Папаши Убю — 29, 30 и 31 февраля.

Было отмечено, что в наших портах наиболее сильные приливы часто происходят через полтора дня после ново- и полнолуния. Таким образом, мы можем узнать день их наступления, прибавляя полтора дня к дате сизигий. Из таблицы видно, что в 1899 году (январь-февраль-март) наиболее сильные приливы ожидаются 13 января, 11 февраля и 13 марта. Эти приливы, в особенности 11 февраля и 13 марта, могут причинить некоторый ущерб, если будут сопровождаться ветром.

Для того, чтобы определить высоту сильного прилива в порту, необходимо умножить высоту прилива, данную в таблице, на единицу высоты, соответствующую данному порту.

1 Воскресенье Обрезание

2 Понедельник Св. Макарий

3 Вторник Св. Женевьева

4 Среда Св. Ригоберт

5 Четверг Св. Емилиана

6 Пятница Богоявление

7 Суббота Св. Лукиан

8 Воскресенье Св. Гудула

9 Понедельник Св. Юлиан

10 Вторник Св. Вильгельм

11 Среда Св. Гортензия

12 Четверг Св. Кесария

13 Пятница Крещение

14 Суббота Св. Иларий

15 Воскресенье Св. Павел, отшельник

16 Понедельник Св. Маркелл

17 Вторник Св. Антоний

18 Среда Обращение св. Петра

19 Четверг Св. Сульпиций

20 Пятница Св. Себастьян

21 Суббота Св. Агнесса

22 Воскресенье Св. Викентий

23 Понедельник Св. Раймунд

24 Вторник Св. Тимофей

25 Среда Обращение св. ап. Павла

26 Четверг Св. Поликарп

27 Пятница Св. Иоанн Златоуст

28 Суббота Св. Кирилл

29 Воскресенье Первое Воскресенье до Великого Поста

30 Понедельник Св. Мартина

31 Вторник Св. Петр Ноласк

Последняя фаза Луны — 5 с 3 ч. 31 мин. утра.

Новолуние — 11 с 10 ч. 59 мин. вечера.

Первая фаза Луны — 18 с 4 ч. 45 мин. вечера.

Полнолуние — 26 с 7 ч. 44 мин. вечера.

1-е января — 12-е нивоза 106 года; 20-е — 1-е плювиоза.

1 Среда Св. Игнатий

2 Четверг Сретение

3 Пятница Св. Власий

4 Суббота Св. Жанна Валуа

5 Воскресенье Второе Воскресенье до Великого Поста

6 Понедельник Св. Доротея

7 Вторник Св. Ромуальд

8 Среда Св. Иоанн Матасский

9 Четверг Св. Аполлина

10 Пятница Св. Схоластика

11 Суббота Св. Северин

12 Воскресенье Третье Воскресенье: до Великого Поста

13 Понедельник Св. Полиевкт

14 Вторник Жирный вторник

15 Среда Пепельная Среда

16 Четверг Св. Иулиания

17 Пятница Св. Сильван

18 Суббота Св. Симеон

19 Воскресенье Первое Воскресенье Поста

20 Понедельник Св. Евхерий

21 Вторник Св. Виталиана

22 Среда Кафедры Св. Петра в Антиохии

23 Четверг Св. Дамиан

24 Пятница Св. Матиас

25 Суббота Св. Кесарий

26 Воскресенье reminiscere

27 Понедельник Св. Порфирий

28 Вторник Св. Роман

Последняя фаза Луны — 3 с 5 ч. 30 мин. вечера.

Новолуние — 10 с 9 ч. 41 мин. утра.

Первая фаза Луны — 17 с 9 ч. 1 мин. утра.

Полнолуние — 25 с 2 ч. 25 мин. вечера.

1-е февраля — 13 плювиоза 106 года; 19-е — 1-е вантоза.

1 Среда Св. Обен

2 Четверг Св. Камилла

3 Пятница Св. Кунигунда

4 Суббота Св. Казимир

5 Воскресенье oculi

6 Понедельник Св. Колетта

7 Вторник Св. Фома Аквинский

8 Среда Св. Иоанн Божий

9 Четверг Св. Франциска, середина Поста

10 Пятница 40 Мучеников

11 Суббота Св. Константин

12 Воскресенье laetare

13 Понедельник Св. Евфразия

14 Вторник Св. Матильда

15 Среда Св. Захария

16 Четверг Св. Авраамий

17 Пятница Св. Патрик

18 Суббота Св. Гавриил

19 Воскресенье Пятое Воскресенье Великого Поста

20 Понедельник Св. Гиберт

21 Вторник Св. Бенедикт

22 Среда Св. Леа

23 Четверг Св. Викторин

24 Пятница Св. Симеон

25 Суббота Благовещение

26 Воскресенье Вербное Воскресенье

27 Понедельник Св. Роберт

28 Вторник Св. Гонтран

29 Среда Св. Евстазия

30 Четверг Св. Риель

31 Пятница Страстная пятница

Последняя фаза луны — 5 с 4 ч. 16 мин. утра.

Новолуние — 11 с 4 ч. 2 мин. вечера.

Первая фаза Луны — 19 с Зч. 33 мин. утра.

Полнолуние — 27 с 6 ч. 28 мин. утра.

1-е марта — 11 вантоза 106 года; 21-е — 1-е жерминаля.

Как окрасить волосы в зеленый цвет

Нужно взять зеленые каперсы и отжать их в воде, затем вымыть этой водой волосы и высушить их на солнце.

Как удалять зубы

Разведите огонь на хорошо обожженной красной черепице и направьте его к земле, затем возьмите полученный пепел, положите его на больные и испорченные зубы, а сверху залейте воском — вы так их нагреете, что они отпадут совершено безболезненно.

Как привить пьянице отвращение к вину

Раздобудьте яйца совы (разумеется, чем больше их в гнезде, тем лучше для дела). Отварите их в крутом кипятке и угостите пьяницу: он почувствует к вину отвращение, в особенности, если молод, и никогда больше не прикоснется к рюмке.

Как получить золото при помощи саламандр

Взять два фунта отшлифованной бронзы и девять саламандр, положить все это в сужающийся кверху сосуд, залить горшком козьего молока, плотно закрыть крышкой с отверстиями и закопать сосуд в сырую землю на такую глубину, чтобы верх крышки, где находятся отверстия, был чуть-чуть виден, дабы обеспечить саламандрам доступ воздуха и они не задохнулись. Оставить сосуд в земле до полудня седьмого дня. Затем, вытащив его наружу, вы убедитесь, что саламандры от голода вынуждены были съесть бронзу и что от злобы их ядовитая желчь превращает медь в золото. Теперь сделать ямку глубиной в два пальца, в которую установить сосуд с саламандрами, вокруг ямки развести огонь на углях, который жжет вверху и внизу, причем вверху — сильнее, сосуд, однако, должен соприкасаться с землей, чтобы вновь не образовалась медь. И когда вам покажется, что саламандры превратились в пепел, снимите сосуд с огня и как следует остудите. После чего слить медь и порошок в посудину для мытья, залить водой, чтобы очистить вышеупомянутую медь от порошка, затем повесить на огонь и хорошенько высушить. Тогда и получится прекрасное золото, только отдайте его ювелиру, чтобы почистить как следует.

Обращение к читателю

Достославные принцессы и принцы, горожане, селяне, военные, все вы, верные подписчики и покупатели нашего астрологического Альманаха, а также наши возлюбленные подначальные и подначальницы, — этой зимой вы вовсе не будете читать газет. Ну и деньжищ вы сэкономите! Только подумайте: газета, ценой в один су, каждое утро, — это же составляет около четырех франков, десять, одиннадцать или двенадцать су за три месяца! Уж не говоря о тех, кто покупает газеты по три су, разницу вы платите понапрасну, ее у вас попросту воруют. А поскольку мы не только раскрываем вам тайны прошлого, но и предсказываем будущее, то, стало быть, мы предлагаем вам три месяца даром и безвозмездно, и Альманах не стоит вам ничего. Вы озабочены, бедные любители перекидных календарей, вы оставлены один на один со своей жаждой новостей: а вдруг завтра конец света? Вы засыпаете, дрожа от страха. Вокруг вас одни бумажные циферблаты, у которых только минутные стрелки. Наш Альманах, выходящий раз в три месяца (ежеквартальный, как говорят англичане) — срок, оплаченный заранее всего одним су, — солидный, уютный, по образу нашего Брюха, дом, твердо стоящий на земле; вы уверены, что проживете еще три месяца, а подписчики четырех сезонных выпусков — весь год, и всего за пятьдесят сантимов! Трах-тебе-в-брюх! Вот это эликсир!

И когда за тот же самый су вы покупаете номер ежедневной газеты, этого оловянного солдатика, этот пакетик жареной картошки, вы обнаруживаете всего лишь масляные пятна двух-трех новостей, в которых правды ни на грош. Поскольку вы слышите, как их редакционные статьи кричат о другой газете, разоблачая ложь своих собратьев, или же сами исповедуются в том, о чем врали накануне, чтобы обрести славу первым признавшегося во лжи. Так, мой ученый друг, преподобный Алексис Пьемонтский, продавал со скидкой, для бедных, лекарства, которые совсем не излечивали. И какая правдивая, достоверная информация ввела его в заблуждение, вам безразлично, потому что это не смешно. Мы, Папаша Убю, открываем вам наше знание всего, что было в прошлом, более правдиво, чем любая другая газета, потому что: или мы вам скажем то, что вы читали в любом другом месте, и это будет общим свидетельством, которое заверит вас в нашей правдивости; или же вы не найдете никакого подтверждения нашим новостям — так наше слово возвысится до абсолютной истины, и никакие обсуждения здесь неуместны. При помощи нашего Времемобиля, изобретенного благодаря нашим познаниям в физике, чтобы путешествовать во времени (машина мчится в пространстве, представленном в трех измерениях), мы откроем вам все тайны будущего.

Так приобретайте же наш Альманах и сверяйте по этой настольной книге газеты, с которыми вы наивно возитесь, а их мнения, если вы полагаете их правдивыми, — с нашим безошибочным мнением; так же как сообщения завтрашних газет, пичкающих вас заведомо бесполезными знаниями, сверяйте с нашими познаниями в метеорологии (однажды мы видели четырнадцать телеграфных столбов, целиком уничтоженных молнией!).

Я слышу верную нашу супругу, Мамашу Убю, которая уговаривает меня огласить без ложной скромности одно из наших предсказаний:

Ба, господа, этой зимой в Париже будет очень холодно!

В Париже холодней всего зимой бывает,

сказал наблюдательный поэт. Но мы этого вовсе не хотим. Это совсем не наша вина. Подождем весны. Весной станет теплее, потому что появится наш второй Альманах; а летом, в нашем летнем номере, — вы только представьте себе! — будет объявлено о праздновании нашего торжества, четырнадцатого июля. Иной раз задождит, в остальные дни прояснится. Об этом я вас незамедлительно проинформирую. Итак, господа, теперь, я надеюсь, вы уверены, что в Альманахе Папаши Убю будет и дождь и хорошая погода?

— Папаша Убю, вы уделите внимание в вашем Альманахе деревенской роже?

— Эх! свечки едреные, наш Альманах сообщит читателям о всех подобных недугах при помощи смеха. Заодно и сэкономим на лекарствах.

Отросточки тросточек в парниках сменяются зонтиками. Их бутоны распускаются под первыми ливнями; искусственный полив принесет те же результаты; но специалисты-цветочники защищают их, чтобы сохранить более поздние сорта от минимального орошения в стеклянных оранжереях.

Для борьбы с основной влажностью, как это водится под знаком Водолея, следует запастись вокруг да около теплыми и поглощающими влагу вещами. Пьяницы должны будут окружить себя бородой, а эстеты — хорошим лисьим мехом и шубами. Хорошая шуба сезона, действительно модная, соответствует двадцатой части веса пьяницы. Итак, приобретайте их в нашем магазине «Торговля ризами» Святого Сульпиция. Охотникам необходимо будет приобрести ловушку для трюфелей в нашей скобяной лавке Святого Губерта. Мода на свинец, который пугает и пробивает дичь насквозь, прошла. Наиболее популярная дичь месяца — индюк, которого, если есть возможность подойти как можно ближе, легко убить несколькими дюжинами ударов мортиры для трюфелей, которая может быть доставлена читателям Альманаха из нашей оружейной лавки Святого Георгия.

Индюка следует подавать жареным с сезонным салатом.

Наиболее нежные экземпляры салата отбеливаются в темноте специальных подвалов, куда имеется доступ только слабому свету электрических ламп: самыми знаменитыми подвалами являются «Опера», «Водевиль» и другие известные питомники. Юные рабыни соглашаются посвятить первые ночные часы своей молодости этим кулинарным монастырям. Корни драгоценного растения пускают спутанные ростки на соломенных или латунных подпорках в их пышных волосах. Чтобы облегчить существование рабынь в неподвижной отрешенности, кулинарные эксперты настоятельно совершенствуют их в игровых искусствах, и национальные салаты обеляются под трепетные звуки музыкальных инструментов.

Проходит под знаком Рыб. Однажды (ближайшее 30 февраля) странствуя по улицам во Времемобиле, мы направились к высотам Монмартра, и наше брюхо, как сверкающий метеор, продвинулось на один величественный и медлительный шаг. Вращающейся сферой мы снизошли на улицу Лепик и на улицу Бланш, к церкви Святой Троицы, куда колокола призывали верующих, открывая им двери при помощи великих органов Александра Гильмана; проследовали улицей Лафит, улицей Ришелье, затем по мосту Искусств; там мы увидели не скопление народа, нет, — это были прохожие, которые шли мимо, не останавливаясь, хотя, вероятно, они и могли бы остановиться даже без возможного вмешательства полицейского, но там не было ни одного полицейского, при всем том, что мог появиться и полицейский, и два полицейских, и целая бригада центральной полиции; так мы вынуждены были оттесниться к созерцанию воды. И не без пользы, судите сами:

Погруженное в воду существо боролось за то, чтобы остаться на поверхности; бесстыдное и беззаботное существо было полностью обнаженным, его не сводили судороги от холода, у него не было искусственных членов, поскольку не было ни рук, ни ног, но, клянусь, оно прекрасно плавало, — да это рыба, вот оно что!

Итак, бородулька — это прекрасная рыба, покрытая мелкими чешуйками, в которых при серьезном исследовании можно распознать металлическое полотно; имя появилось у нее из-за обширных «московских» усов, которыми она роет дно. Ее очень плотное тело легко выдерживает давление на большой глубине, которую она предпочитает. Она водится на песке, в воде прозрачной и чистой, как серебряное блюдо. Она пьет только воду, но часто становится жертвой своего неумеренного пристрастия к швейцарскому сыру.

бородулька

Настоящий эмментальский сыр для ловли бородульки производится в просторных прохладных подвалах. Вода, текущая со всех сторон, должна попадать на сыр не чаще раза в день, а сам эмментальский сыр должен быть желтым, без дырок и плесени. Дырки, если они существуют, заполняются соленой водой. Получаются, так сказать, сальные вкрапления сала.

Господин Пьер Кийяр — один из самых известных наших поэтов. Кроме того, он гордится тем, что принадлежит к фаланстерии рыбной ловли Корбейля и участвует в развитии рыбоводства. В течение трех дней он греб как каторжник вместе с нами, Папашей Убю, по Ионе и по Сене для наблюдения за нерестом рыб. Обитатели шлюзов открывали нам их и всякий раз со слезами сообщали, что грести должны были не мы, а Золя. Чтобы не растрогаться и умолчать о цели того морского боя, в который превратилось наше каторжное плавание, и подчиняясь командам кляпа-в-глотке, мы охотно затыкали себе рот двумя склянками с выдержанным бургундским. Нам удалось немного передохнуть только в двух гаванях, Погребке и Сусле, после чего мы счастливо причалили в Порт-Блёве.

Г-н Пьер Кийяр

Господину Пьеру Кийяру удалось проникнуть, а нам, Папаше Убю, пришлось взломать дверь в подвал с эмментальским сыром, и, как это часто бывало с вином, которое лилось в наши стаканы в течение трех дней подряд, вода текла всю неделю и поднялась до сводов, открывая дорогу чудовищным косякам бородульки, плывущим пожирать эмментальский сыр. Продавцы сыров торгуют рыбным паштетом, но мы не советуем в этом году употреблять ни саму бородульку, ни паштет из нее, поскольку она обожралась.

Мы, к несчастью, подверглись преследованиям рыбной инспекции и нападкам одного невысокого жандарма.

Жандарм — существо страшное, но не своими законными правами, а тем, что от него несет. Мы вовсе не хотим повторять классических шуток, впрочем, несправедливых к его запаху. Мы познакомились с безногим жандармом. Тошнотворный и затхлый запах, с позволения сказать, относится к Закону.

Под знаком Рыб этот запах применяется в рыболовстве как приманка для всех речных рыб.

В течение этого месяца хороши все рогатые животные, ухваты и растения с рогатыми завитками, бараны (знак Зодиака в этом месяце), быки, улитки, дьяволы, зайцы, вилы, вилки, буква У и корни крокуса.

В течение этого месяца хороши, приносят удачу и честно служат все солдаты, военные, пожарные, ассенизаторы, посудомои, полицейские.

В период, предшествовавший этому месяцу, прожили свои двадцать восемь дней и начали этот месяц веселых граждан наши добрые друзья и дельные малые, знатные граждане Парижа:

Данвиль.

Серюзье.

Руссель, бывший директор Театра марионеток.

Франк-Ноэн.

Абель Эрман, кавалер Ордена Почетного Легиона.

Гандийо, idem.

[Капитан Бордюр: Вы получили это за Мадагаскар? Как вас зовут? А, так это вы поставляете обувь для армии.

— Нет, г-н капитан, я работаю по мерке для Пале-Рояля].

Вюйяр.

[Капитан Бордюр: Враги! Поворачивайте к Метцу! Или нет, наоборот… На Англию! Правым флангом, левым! Англичане всегда идут со стороны Ла-Манша].

Антуан.

Алле.

Шерер-Кестнер.

Ла Жёнесс.

Жюде.

Гойе.

Кийяр.

А.-Фердинанд Эрольд.

Валетт.

Фресине, военный министр без возобновления контракта.

Три гуся из сада доктора Камина заблудились у Папаши Убю.

Папаша Убю: Эй, капитан Бордюр, что это вы шатаетесь поутру с ружьем? Охота на личности?

Капитан Бордюр: Эх, Папаша Убю, неужели вы уверены, что лапчатоногие будут молчать как рыба об лед, если попадут в ваши силки для воробьев?

Папаша Убю: Капитан, вы плохо о нас думаете. Мы в глаза не видели этих птиц. И нечего палить в нашем тире по пернатым мишеням, поскольку если бродяги похитили вышеупомянутых особей, которые нам доверены волей случая, это замарает вашу славу.

Папаша Убю (направляется в свою большую скобяную лавку Святого Губерта): Приятель, эта крысоловка ненадежна. Крысы покушаются на наши владения. А эти ловушки ломаются в руках. Дайте-ка нам капкан на медведя в виде челюсти крокодила.

В саду над капканом, изображающим пасть, переходящую в хвост из зеленой саржи, висит объявление: «Осторожно, крокодил». Как вы полагаете, должен ли г-н Убю, при всей своей разносторонней учености, брать в расчет такой пустяк, что гуси не умеют читать?

Заключается пари: «Серый», — говорит капитан. «Черный», — говорит Убю. «Белый!» — «Черный!» Папаша Убю и капитан держатся — один за брюхо, другой за отсутствие оного, покуда целый корабль перьев терпит безмолвное крушение.

«Я удаляюсь, — говорит Убю, — излить свои восторги».

И продолжает застенчиво стоять, зайдя за кустик. Внезапно он склоняется к добыче, ловушка щелкает, он с благодушием хватает крокодила за шею и с жадностью поглощает его, вместе с добычей и перьями, а лапы относит капитану, по пути застегивая пуговицы на ширинке.

Позже:

Г-н Камин: Капитан, вы видели гусей?

— Отнюдь, — отвечает капитан.

— А! — говорит Убю, важный, как лисица с хвос… впрочем, вы знаете, чем кончается эта басня, — знаю, вы говорите о гусях. Почему бы вам не спросить у меня? Я видел трех, а затем еще двух. И вот жалость, этих двух больше никто не видел.

— Что ж, тем хуже, — говорит Камин. — Однако два ваших соседа справа и слева настаивают на том, что гуси находились в вашем саду.

— Мораль, — говорит Бордюр после ухода доктора: — Соседи справа и слева, съедая по гусю, бросают тень на вашу репутацию, Папаша Убю. Вы бы ничего не утащили, а было бы то же самое. Вот вам серьезный урок.

— Несомненно, — отвечает Папаша Убю. — Когда к вам забредет один гусь, съешьте троих. О, как же мы еще голодны! Именно это и называют угрызениями совести.

Папаша Убю: Мадам Франция, то бишь Мамаша Убю, хочу сказать вам, что у вас есть причины прятать лицо, скрывая под вуалью уродство и слезы: наш добрый друг капитан Бордюр обвиняется в преступлении. Наш молотила Бертийон измерил следы его шагов на мраморных плитках в кабинете секретных дел. Он продал Польшу за выпивку.

Мамаша Убю: Фи, Папаша Убю.

Заговорщики и Солдаты: Мы хотим его смерти.

Дворяне и Судейские: Мы хотим его смерти.

Папаша Убю: Вот наш сын, Дохляк-Гофолия Африканский, тот действительно виновен, но он наследник нашего теологического знания и обучения в семинарии Святого Сульпиция; о своем преступлении он рассказал на исповеди нашему канонику, ему отпущены все грехи, теперь он невиновен, он никогда ничего не совершал.

Мамаша Убю: Ну-ну, Папаша Убю, а вот Бордюр, с тех пор как ты бросил его в тюрьму, беспрестанно кричит о своей невиновности.

Папаша Убю: Еще бы, ведь капитан Бордюр диссидент.

Трое Молотил: Ух ты, мусью! Мы храним вещественные доказательства преступления на этой тончайшей папиросной бумаге. Здесь подробный план укреплений города Торна.

Папаша Убю, следуя своей излюбленной привычке, ковыряет очками в глазу.

Папаша Убю: Что я вижу? Нарезка ствола противотрюфельной пушки и расчет последнего корабля, который мы изобрели при помощи наших познаний в физической науке и который бесспорно должен был принести нам победу над англичанами при Фашоде, дабы сделать нас королем Франции!

Папаша Убю: Ну, капитан, мы хотим проявить снисхождение и смягчить ваши последние минуты. В трех ящиках и чемодане на великом фуйнансовом Каване мы привезли вам нашу национальную и военную Совесть. При закрытых дверях, но в её грозном присутствии (молотила Хлам, заприте дверь), мы лишим вас нагрудных пуговиц, этих лестных знаков отличия главы наших роженосцев. Вам предоставляется последнее слово.

Капитан: Папаша Убю, я невиновен.

Папаша Убю: Вас услышит только наша Совесть, она никому не скажет.

Капитан: Папаша Убю, я…

Папаша Убю: Еще слово — и в карман! Молотила Хлам, приступайте.

Молотила Хлам: Ух ты, мусью! Я свое дело знаю: сворачивание носов, извлечение мозгов через пятки, забивание палочек в ухи…

Папаша Убю: И, наконец, грандиозное усекновение головы на плахе, как это сделали с Иоанном Предтечей. Затем, в связи с проявленным нами снисхождением, капитан может проваливать на все четыре стороны, чтобы повеситься в другом месте. Никто не причинит ему никакого вреда, ибо я хочу, чтобы с ним обходились как следует.

Совесть (вылезая из чемодана): Сударь, и так далее и тому подобное, соблаговолите принять кое-что к своему сведению. Сударь, ваше поведение недостойно. Капитан — незаконнорожденный сын, либо ваш, либо мадам Франции, вашей супруги, и, кроме того, и тому подобное, он невиновен.

Папаша Убю: Господин Совесть, несмотря на пикартность ваших суровых упреков, мы терпеть не можем никакого шума, в нашем присутствии никто еще не осмеливался шуметь, и вам я тоже не позволю! Иначе нам придется доставить вас на вершину самой высокой горы, предназначенной для нашей альпийской охоты, или сбросить в самый глубокий рудник, который мы разрабатываем, в наших патафизических целях, во время наших путешествий, под приветственные возгласы наших подданных. И если вы не заткнетесь, я вам сейчас сделаю очень больно и все ноги оттопчу, потому что великие страдания переносятся молча.

Генерал: Правосудие свершилось! Капитан был действительно виновен, раз Папаша Убю, в своем всеведении, оттяпал ему голову.

Папаша Убю: Господа,

За неимением военного салюта, которого отныне недостоин труп капитана и который был бы виден только на шесть шагов вперед и шесть шагов назад в этой долине скорби и мундиров, мы позаботились о его вечном спасении. Да, господа, мы любим армию, нет ничего такого, чего бы мы не сделали для нее. Возможно, наш народ не слишком почитает военных, но, вдохновленный нашим примером, он охотно сражается против всех и каждого. Это развивает торговлю, в особенности нашу торговлю, и умножает наши доходы. Мы удостоили самого высокого доверия нашего юного сына Фресине, именно ему мы принародно поручили командование нашими роженосцами и вручили ленту ордена Большого Брюха через плечо, хотя по возрасту ему всего лишь тринадцать месяцев. Народ, солдаты и военные, священники, судьи, финансисты, вы тем не менее знаете, что генералы первой Империи, такие как Тюренн и Конде, одержали свои грандиозные победы, когда каждому из них было не меньше ста десяти лет. Возраст — необходимое условие военной доблести. Наши тринадцатимесячные генералы болеют всеми детскими болезнями, когда они еще хотят спать внутри засыпанных снегом пушек, но, трах-тебе-в-брюх, наш сын уже не обмочит свои штаны пушечным маслом.

Возблагодарим Господа. Мы услышим прекрасный Te Deum в нашей церкви Пресвятой Богородицы; музыку еврейских, протестантских и магометанских композиторов, таких как Мейерберлиоз, которые создают истинно прекрасную католическую музыку, поскольку доказано, что наши сыновья-священники терпеть ее не могут и понуждают композиторов-католиков работать для Олимпии и Фоли-Бержер. Порадуемся же, господа, торжеству правды и света. Убювайте, головотяпствуйте, карнайте ухи!

Весь народ (единодушно): Ясно!

Генерал Ласси: Солдаты, сабли наголо! Дирижеры, Умбер, Мейер, Бек, Мелин, Цурлинден, Мерсье, Дрюмон, Пелье, Гонс, Жюде, Ксо, Баррес, Жип, и вы, главнокомандующий нашей музыки, отбивайте в толпе такт вашими саблями и, в особенности, по головам господ Клемансо, Гойе, Кийяра, Прессансе, Рошвора, Анатоля Франса, чтобы запеть, как положено, песню о Головотяпстве!

Действующие лица

Папаша Убю, Афанор Глупыш (зимний персонаж)

Папаша Убю: Господин друг мой, благодаря тому, что вы не читаете ничего, кроме газет, ваша голова полна абсурдных идей; советую вам позаботиться о вашем мозге путем чтения нашего Альманаха или, что еще лучше, предлагаю вам пищеварительную прогулку натощак в моем Омниубюсе по маршруту «Ход событий — К потомкам».

Глупыш: Чтобы не столь резко ломать мои устоявшиеся привычки, не купить ли нам газету, Папаша Убю?

Папаша Убю: Тогда вот здесь, в киоске, с рисунками господина Форена.

Глупыш: У этих типов отвратительные физиономии. О чем это они говорят?

Папаша Убю: О наших государственных учреждениях.

Глупыш: А Форен на чьей стороне?

Папаша Убю: На стороне фуйнансов, трах-тебе-в-брюх!

Глупыш: Это мне влетит в копеечку. Лучше купить другую газету.

Папаша Убю: Тогда, господин друг мой, вот «Свисток», неразрезанный экземпляр. Эй, кучер!

Глупыш: Почему господин Каран д’Аш путешествует внутри него?

Папаша Убю: Он словно скорпион под камнем или опасная бритва в футляре, его не видно… А вот и мой Омниубюс, уже запряжен. Поехали!.. Этот треугольный монумент, господин друг мой, это церковь Сен-Жермен-де-Пре.

Глупыш: Когда я видел ее на фотографиях, я думал, что это Одеон.

Папаша Убю: Да нет, это Опера, ведь там звучит музыка.

Глупыш: В Опере музыка современная, а в Одеоне — классическая. Вы любите современную музыку, Папаша Убю?

Папаша Убю: Ох, от нее один шум в голове!

Глупыш: А композиторов вы предпочитаете современных или классических?

Папаша Убю: Это одно и то же, просто некоторые из них мертвы.

Глупыш: А как вы относитесь к возрождению древней музыки? К греческим ладам?

Папаша Убю: Да-да, я в ладах с игрой в гусек и к возрождению обедов с индюшкой…

Глупыш: Нет-нет, я про игру эрудита д’Энди. А знаете ли вы Сен-Санса, властителя душ?

Папаша Убю: Если душ — это сенсация, то она не имеет отношения к музыке, господин друг наш.

Глупыш: Что касается Рене Санса, тут вы, пожалуй, правы… А любите ли вы, Папаша Убю, поэзию?

Папаша Убю: Уверяю вас. Послушайте:

Глупыш: Кто автор этих прекрасных строк?

Папаша Убю:

Это Робер де Суза.

Глупыш: Как говорил Мольер, этого юного поэта открыли прошлогодние дневные спектакли в Одеоне.

Папаша Убю: Господин Жинисти счел подобную затею слишком прекрасной и упразднил ее.

Глупыш: Кто такой господин Жинисти?

Папаша Убю: Он — как скорпион под камнем или опасная бритва в футляре, его почти не видно. Он также руководит Одеоном.

Глупыш: Разве директор Одеона не господин Мендес?

Папаша Убю: Вы путаете, господин Мендес — журналист, романист, критик и поэт; господин Мендес вовсе не директор.

Глупыш: Однако мне говорили…

Папаша Убю: Никогда не слушайте сплетен, даже если

Глупыш: Этот Мендес — весьма разносторонний господин.

Папаша Убю: Не смешивать людей с дерьмом — огромное достоинство… Ой! Ну и ухабы! Кучер, езжай потише и даже не пикни на улице Лепик… Эта каменная тумба, господин друг мой, один из шедевров нашего политического милосердия, дом престарелых, основанный нами, в народе он называется Сенат.

Глупыш: Что делают эти милые старички?

Папаша Убю: Получают жалование.

Глупыш: Однако, как я узнал из газет, именно отсюда вышла знаменитая бомба Шерера-Кестнера.

Папаша Убю: Знаю, господин друг наш, в котелке, и прямиком в ресторан Фойо.

Глупыш: Папаша Убю, вы смешиваете разные истории. Разве не там было ранено юным анархистом тело нашего товарища Лорана?

Папаша Убю: Им промокнули чернила его сердца.

Глупыш: Я вижу казарму и военных. Что это?

Папаша Убю: Это защитники Отечества, они охраняют Пикара.

Глупыш: Да нет же, внизу написано: Ищи…

Папаша Убю: …Прошлогодний снег. Государство не нуждается в этом совете.

Глупыш: Кстати, Папаша Убю, в этом году много говорят о неприятностях в армии.

Папаша Убю: Кто говорит?

Глупыш: Дерулед, Пелье, Гонс, Бийо, Дрюмон, Маринони, Ксо и другие военные.

Папаша Убю: Их должны были преследовать в судебном порядке.

Глупыш: А преследовали господина Гойе, который всего лишь говорил то же самое.

Папаша Убю: Урбен Гойе — это имя папы или рыцаря, потомок таких людей, говорящий такое, заслуживает костра.

Глупыш: Почему бы Буадефру или Бийо не поступить как Панургу? Вот бы и сожгли громадные пни, чтобы на угольях от них зажарить своих барашков. Папаша Убю, это так неосторожно — ставить ваш омниубюс колесами на край фонтана!

Папаша Убю: Пусть желудок моих лошадей окрестится в этой купели.

Глупыш: Папаша Убю, мы потонем! Я верил, что, предлагая свой омниубюс, вы вовсе не из скупости не позволили мне уплыть на корабле.

Папаша Убю: Все корабли ведут в Рим.

Глупыш: Современное религиозное обращение — не вода, Папаша Убю, кюре Кнейп мертв, нынче обряд совершают при помощи ножниц.

Папаша Убю: Это свобода торговли религиями.

Глупыш: А феминистские требования, не простираются ли они до…? Хотя что можно отрезать у женщин?

Папаша Убю: Я предложил бы отрезать им язык, но только самый кончик.

Глупыш: Речь, вы хотите сказать.

Папаша Убю: Если ее отрезать у мадам***, будет еще хуже, она интеллектуалка.

Глупыш: Не в этой ли церкви свирепствует…

Папаша Убю: …Золотая лихорадка? Разумеется, и поскольку мы сидим в фонтане, я хочу воспользоваться крюком для выуживания монет. Заодно проверим, выгодно ли на парижских улицах рыболовство.

Глупыш: Неужели клюнет, Папаша Убю?

Папаша Убю: Конечно! Я уже подсек трех упряжных коней, двух бродячих псов и господина Мориса Барреса. Э! Я подцепил еще кое-что.

Глупыш: Мне кажется, это префект полиции.

Папаша Убю: Нет-нет, просто палка того же цвета. А, это же наша приятельница мадам Франция, она собирается поклянчить у нас еще один экземпляр нашей биографии, переплетенный в кожу.

Глупыш: Неужели в этой книге есть еще что-то, кроме вашей подписи, Папаша Убю?

Папаша Убю: Свечки едреные, я выцарапаю вам глаза!

Глупыш: Не горячитесь, Папаша Убю. А что поделывает ее сын Анатоль?

Папаша Убю: Он дрейфует и дрейфусирует в антидрейфусарской газете.

Глупыш: А еще «Эхо Парижа» присудила ему звание, которому он соответствует, звание мэтра — академика и профессора гражданской морали.

Папаша Убю:

Кондуктор: За места, пжалста.

Глупыш: Что, проезд платный?

Папаша Убю: Не обращайте внимания, этот раб просит у меня чаевые в весьма малопочтенной форме, хотя негодяй заведомо знает, что я дам ему прекрасные новенькие су, только что отчеканенные для нашего пользования лично господином Дюпюи, чеканщиком наших фуйнансов.

Глупыш: И президентом вашего совета.

Папаша Убю: Нет-нет, просто оба Дюпюи из Пюи — это упюительное совпадение!

Глупыш: Прервемся на этих «ю», Папаша Убю.

Папаша Убю: Подождите, мой фуйнансовый крюк только что подцепил еще кое-что. Ха-ха! Это же господин Роже Баллю, который бежит надзирать за изящными искусствами!

Глупыш: Вот-те раз, вижу его в первый раз.

Папаша Убю: Конечно, он же как свинья в футляре или опасная бритва под камнем, его никогда не видно. Сниму-ка его с крюка, ведь он спешит исследовать место, зарезервированное для выставки.

Глупыш: А, это он хотел расположить картинные галереи внутри огромного колеса, когда господин Бугро предложил отменить классическую живопись, которая не продается?…

Папаша Убю: Поскольку его кака его кормит. И если кому-то приспичит выскочить под куст, он сразу теряет около ста франков.

Глупыш: Не утешиться ли смертью Пюви?

Папаша Убю: Можно утешаться и этим. Художник Детай заменил его в совете Школы изящных искусств. В то же время, ученики Гюстава Моро, которого мы, увы, погубили, заметили тонкое внимание, которое мы оказали Эме Моро, как его преемнику. При сходстве имен, преподавание этого высокочтимого мастера изменилось не более чем на йоту. По счастью, через Атлантику к нам прибывает сногсшибательная живопись Гогена, основоположника академического гаитянского искусства. В «Ревю бланш» Валлотон демонстрирует интимные стороны любви. А Вюйяр украшает его своими панно.

Глупыш: Чем так взволнована эта огромная толпа?

Папаша Убю: Да ничем, просто Бальзак де Роден забирается на трибуну, чтобы произнести речь, но всем очевидно, что он рабски подражает Фальгиеру.

Глупыш: Папаша Убю, перечислите мне этих людей — в гомеровском стиле, пожалуйста.

Папаша Убю:

Каррьер тот, кто наводит туману.

Бержера — в поход собрался.

Бажес — поет в салонах.

Пьер Луи — Афродита.

Рей — ъ.

Доде — Леон.

Франк-Ноэн — Флейты.

Валлотон — работает по дереву.

Вюйяр — декорирует.

Рамбоссон — Ай! венго.

Гильбер та, которая Иветта.

Поль Серюзье тот, кто рассчитывает.

Мейер — капитан.

Брюшар — брюшко.

Режа — пляшет.

Швоб — знает.

Рашильд та, что вне природы.

Валетт тот, который Меркурий.

Натансоны те, кто обзирают по-белому.

Гарнье тот, кто меценатствует.

Ренар — сдирает кожу.

Антуан — театр.

Жемье — брюхо.

Дерулед — еще и патрулирует.

Коклен — старший.

Коклен — младший.

Ле Ру — Юг.

Леру — Эглонн.

Эглон та, которая Леру.

Мирбо тот, кто пытает.

Морено та, которая Офелия.

Анри де Ренье тот, кто циклоп.

Ришпен — босяк.

Жакото — Пафнутий.

Режан та, которая парижанка.

Сара та, что Медея.

Гитри тот, кто пиджачничает.

Ле Баржи — галстух.

Сен-Поль Ру — великолепен.

Анри Готье-Виллар — открывает по-летнему.

Билетерша та, которая Вилли.

Тристан Бернар тот, кто дурачит, никелирует пятки и охотится за шевелюрами.

Эмиль Бернар — бретонит.

Сен-Жорж де Буэлье — натюрист.

Вандерем — чаша.

Самен — поэт.

Эрман — Трансатлантический.

Эрланже — Кермариа.

Фоше — карманьола.

Дюпон — издает.

Дюран — издает.

Дюбуа тот, кого издают.

Де Бревиль тот, кто вынюхивает и внюхивает.

Брюно — золяист.

Дюмюр — Рембрандт.

Гюисманс — глотает ртом.

Жип в миру боб.

Шарбоннель тот, кто в крапиве.

Жорж Банс — критикует.

Строс — любит картинки.

Делафос — пианист от Бога.

Клод Дебюсси тот, кто пелит Ас и мелет Занду.

Дюжё — правит Польшей.

Люнье-По — скачет на одной ножке.

Муне-Сюлли — Гамлет.

Кларети — администрирует.

Буйон — срезает лилии.

А.-Фердинанд Эрольд тот, кто еще и знает.

Альфонс Эрольд — меблирует.

Одилон Редон — таинство.

Гюстав Кан — путешествует во дворце.

Северен — мим.

Леон Абрик — говорит с пафосом.

Рансон — покрывает коврами.

Морис Дени — мистик.

Тулуз-Лотрек — щеголяет.

Андре Меллерио — эстамп и афиша.

Колон — оркестр.

Жорж Ю — музыка от Ю до Я.

Руссель — жестикулировал.

Руссель — Ксавье-К.

Жермен — паяцик.

Шарпантье — тот, кто мюзицирует.

Воллар — витрина.

Бурго — Дюкудре.

Дюкудре — Бурго.

Паладиль — мандолина (патриотически).

Ш. Борд — сен-жервествует.

Де Гру — сбор винограда.

Фенеон — молчание.

Сальвер — таков уж он есть.

Видор — в точности тот же.

Леон Дьеркс — принц поэтов.

Форе — мелодивный.

Мелло та, что -драма.

Алле (Альфонс) тот, кто -гоп!

Лоти — брюзжит.

Ла Жёнесс — брысь.

Форен — базар.

Ибель — посвистывает.

Кулю — Лизиана.

Томе — тамтам.

Лапарсери та, что очаровательна.

Донне тот, кто влюбчив.

Шнеклюд — виолончелист.

Рейнальдо — Ан.

Дьеме — виртуозно касается.

Ренуар — рисует.

Детай — мундир.

Дега — нерат.

Бек — тоже не рад.

Бартольди — Бельфорский лев.

Кикур — бурда.

Шапюи-сын — славное зелье.

Менее — поседел от старости.

Дрюмон — кляп во рту.

Луиза Франс та, которая Мамаша Убю.

Анатоль Франс тот, кто изжарился у королевы.

Лоррен — ретивый.

Мюльдер — мудрила.

Зо д’Акса — листок.

Руссо — таможенничал.

Дюпюи — руководит.

Фресине — гусь на войне.

Локруа — фиглярничает.

Пейтраль — фуйнансы.

Деламбр — мухлюет.

Мужо — почтальонит.

Виже — постовой.

Легю — публично просвещает.

Труйо — Кволонизатор.

Делькассе — занят иностранными делами.

Кранц тот, перед которым распахнуты все двери.

Кремниц тот, который патафлаконит.

Дюпюи — грош.

Роти — гривенник.

«Остров Птикс — отдельная глыба из камня бесценной породы, который носит то же имя, поскольку обнаружен только на данном острове, целиком состоящем из этой глыбы. Это место отличает безмятежная прозрачность белого сапфира, однако здесь прикосновение к драгоценности не пронизывает льдом, но мягко разливается теплом, подобно хорошему вину в желудке. Прочие камни холодны, словно пронзительные вопли труб, а этот остров блестит теплой росой литавров. Мы без труда смогли к нему причалить — его гладкие берега напоминали края огромной плиты, — но, выбравшись на землю, решили было, что ступаем по солнцу, лишенному как слишком мутных, так и чересчур отсвечивающих языков пламени (так лампы в древности горели ровным, но беспощадным огнем). Здесь ощущалась не случайность вещей, но вещество вселенной, а потому нас нимало не занимало, была ли безупречная поверхность жидкостью, уравновешенной в соответствии с вечными законами бытия, или же податливым лишь для отвесного луча алмазом.

Правитель острова приветствовал нас с парохода: корабельная труба вторила голубым нимбам прокуренной трубки у него над головой, разбавляя их ароматный дым собственной копотью и покрывая жирными буквицами девственный лист небес. Когда судно подпрыгнуло на волнах, стул капитана накренился, будто радушно кивая нам.

Правитель вынул из-под своего пледа четыре расписных яйца всмятку и после первой рюмки передал их доктору Фаустроллю. В пламени нашего пунша появлялись и расцветали на краю острова овальные ростки: две одиноко стоящие колонны — продолговатые триады Пановых флейт — фонтаном выплеснули из своих капителей четырехпалое рукопожатие катренов сонета; проволочный гамак челна, баюкая нас, покачивался в радужных отсветах этой триумфальной арки. Отогнав сиреной фавнов, что с любопытством взирали из-под мохнатых век, и розоволицых нимф, разбуженных столь мелодичным творением, корабль, прозрачный и чистый, словно заводная игрушка, выдохнул к горизонту последние клубы синеватого дыма, и покачивавшийся стул махнул нам на прощание.»

Для Малларме чтение было благотворным плаванием, он поднялся в последний раз и в обрамлении невиданной красоты протянул руку доктору из своего кресла-качалки.

Чащей леса, по ковру из папоротников, украшенных (в открытую и украдкой) ядовитыми прыщами Атропос, Фаустролль, на босу ногу, спустился тропой прямо в осень, к мосту на Вальвены.

Похоронная процессия поднималась по дороге из Саморо, скапливаясь у плотины кладбищенских стен.

Маленькая церковь была строгой и возвышенной, голоса двоих певчих раздирали душу еще и потому, что фальшивили, незамысловатость витражей сглаживалась солнечным светом — так же, как разнообразие верований в этой толпе сглаживалось в общем коленопреклонении перед сиянием католицизма (ведь слово «католический» используется у нас иногда и в смысле «всеобщий»).

Две весьма знатные дамы казались кариатидами этой скорби.

Фаустролль спешил в потоке, светлом, как кайма церковных драпировок, по дороге, усыпанной пальмовыми ветвями, страшась ужасающего голоса, трижды возвестившего Тамусу о смерти того, о ком для всех, кто умеет читать, напишут Геродот и Цицерон в третьей книге «О природе богов».

Вечный поток, и вокруг могилы — круговое зеркало славы, а дальше — горизонт, его погребальный венок.

Увертюра к Убю королю, исполняется на фортепиано в четыре руки.

Марш поляков, исполняется на фортепиано в четыре руки.

Песня о Головотяпстве.

Три песни колбасницы.

а) Из страны туренцев.

б) Несчастная Адель.

в) Велас, или Солдат удачи.

Жалоба г-на Бенуа.

Заснеженный пейзаж.

Бенжамен.

Непристойная колыбельная.

Убю король, текст и музыка, изысканная автографированная книга, осталось всего несколько экземпляров. Просьба поторопиться.

Заботы.

Романс Романсов.

Убю король, только текст, карманный формат, особый шрифт, на день выпуска Альманаха осталось всего 14 экземпляров.

Песнь Порк-Эпик.

Рондо племянников, оставленных без присмотра.

То, что слышали вечером на улицах Генуи.

Гордец Треугольник сказал.

История очень набожной старой дамы.

Стопа святого Петра, гимн.

Педикюрши.

Беседа в мыльне.

Иллюстрированное сольфеджио, только по нему быстро обучают музыке маленьких детей.

Семейные сцены для фортепиано.

СТАТЬЯ ПЕРВАЯ. — Полностью отвечая чести быть кавалером Ордена Большого Брюха, должно обладать четырьмя достояниями: иметь мозг весом по меньшей мере в тридцать граммов, два или более чем два глаза, и доказать, что претендующий будет в состоянии удовлетворить всем требованиям по части трех сотен волос и сорока пяти (это число может быть сильно сокращено для женщин женского пола) волосков в бороде на каждой щеке.

СТ. ВТОРАЯ. — Он должен будет подать свое прошение о принятии в Орден, составленное на зеленой бумаге, в желтом конверте, с оплаченной маркой по меньшей мере в пятнадцать сантимов. Он должен будет находиться в запасе, в поле зрения банкета на четыре персоны, иметь при себе сумму, равную пятнадцати сантимам, франки сверх того.

СТ. ТРЕТЬЯ. — Помимо этих физических и нравственных качеств, он должен будет предъявить титул, достаточно почетный, по мнению великих магистров Ордена, в армии, суде, искусстве, духовенстве, коммерции, знати или воровском мире.

СТ. ЧЕТВЕРТАЯ. — Знаки отличия Ордена можно будет носить, кроме исключительных случаев, с разрешения великих магистров, лишь не надевая всех прочих.

СТ. ПЯТАЯ. — Степени по убыванию: Папаши Убю, или Великие Магистры, первый сын, второй сын, третий сын, четвертый сын, внук.

народная пьеса из пяти актов и пролога, которую только что закончили

Картина первая

Хор пьяниц и похороны Бабдек.

Картина вторая

Шествие великанов, предков Пантагрюэля.

Картина первая

Сц. I. — Похищение колоколов с Собора Богоматери; проклятия церкви.

Сц. II. — Молитва брата Жана; Панург выдает замуж старух; Дама из высшего парижского общества и Пантагрюэль.

Картина вторая

Совет у Пикрохола.

Картина третья

Монастырь Севилле; пение псалмов; Старая Лурпидон.

Сц. VI. — Пикрохол в преисподней.

Картина четвертая

Телемская обитель (балет).

Сц. I. — Панург советуется с Пантагрюэлем, стоит ли ему жениться.

Сц. II. — Сон Панурга, пантомима.

Сц. III. — У панзуйской сивиллы.

Сц. IV. — Литании юродивых; Трибуле.

Сц. I. — Бараны Панурга.

Сц. II. — Оттаявшие слова.

Сц. III. — Буря.

Сц. I. — Засада Диких Колбас; Шествие Диких Колбас.

Сц. II. — Марш Поваров.

Сц. I. — Королевство Квинтэссенции; Процессия негров и лис; гиборимы охраняют луну от волков.

Сц. II. — Погребок Божественной Бутылки; Танцы Панурга: три ифимба.

Сц. III. — Свадьба Панурга; Шествие Бахуса и хор пьяниц.