Ученик Смерти

Глава 6 Я прихожу в себя, но понимаю, что-то пошло не так

Бэмс!!! Что-то с силой ударило в подбородок. В мой, между прочим, подбородок!

Охренели совсем⁈ Что за напасть⁈

Не успел отойти от первого удара, как слева…по-моему слева…сложно ориентироваться в темноте…прилетел следующий. Боль была резкой, похожей на огненный взрыв. В глазах моментально рассыпались маленькие звёздочки, в башке раздался колокольный гул.

Я тряхнул головой. Пожевал губами. Вкус крови… кровь… Внезапно где-то в отдаленной части сознания мелькнула картина. Кровать, бледная женщина и простыни, пропитанные кровью. А потом тихий, очень тихий голос:

— Почему ты не сдох?

Бред какой-то… Не происходило в моей жизни этого. Я знаю каждую жертву. По имени могу назвать. Бабы — были. Много. Некоторых, да, собственноручно Смерти отдал. Но вот конкретно этой — не было.

Последнее, что четко помню, — Смерть, держащая в руках мое новое детское тельце, в пещере с валяющейся на земле волчьей шкурой. Все. Потом провал. И темнота, липкая как паутина. Глухие голоса.

«Роберт, сегодня у тебя День рождения… »

«Ты кто такой? Мутант…»

«Почему ты так смотришь…»

«Роберт, мы пойдём в парк…»

Я не знаю их. Чужие голоса. Великая Тьма! Башка сейчас лопнет. Расколется на две половины!

А! Еще помню, что пустил Смерти струю прямо в лицо. Между прочим, мало кто во всех десяти мирах Веера может похвастаться подобным. Во-первых, никому в голову не придёт мочиться на Высшего. А во-вторых…«Во-вторых» можно не озвучивать. Достаточно «во-первых». Высшие — это боги. Ну, ладно. В реальности все обстоит иначе. Богами их назвали людишки.

Бэмс!!! Я снова ощутил удар. Да что такое⁈ Это Смерть меня лупцует? Мстит за струю?

Я еще раз тряхнул головой, а потом активно проморгался, фокусируя взгляд. Кстати, да…Отчего-то перед глазами висела мутная, темная пелена. И только сейчас она вдруг резко исчезла. Будто мне на голову сначала положили черное, плотное покрывало, а теперь одним движением сдёрнули его.

В глаза сразу ударил дневной свет. Я моргнул еще раз. Мутные фигуры, наконец, обрели чёткость. Впрочем, лучше от этого не стало, потому как понимания происходящего не добавилось ни на грамм. Даже наоборот. Все еще больше запуталось.

Не понял… Я бестолково уставился на троих детишек, стоявших напротив меня. Что за бред? Кто это вообще такие?

Один из пацанов был похож на Менестреля. Или на Херувимчика. Такие же светлые локоны и голубые глаза. Отвратительно смазливый мальчик. С удовольствием выпустил бы ему кровь, а душу отдал бы Черной Госпоже. Пусть сделает из него Мертвого воина. Ибо нечего быть таким красивым. Для мужчины это даже зазорно. А он, как ни крути, будущий мужчина.

Второй — напоминал крысу. Вот прямо здоровенная крыса, наряженная в человеческую одежду. Волосики у него были жиденькие, прилизанные. Носик остренький, губы узкие. Цвет лица серый, мышиный. А еще на его щеках виднелись следы оспы. Я прищурился, желая убедиться, что мне не показалось. Просто…Оспа? Откуда? Лет двести как лекари научились уничтожать ее сразу, в первые же дни. Никто не болеет нынче оспой.

Третий пацан выглядел приличнее своих дружков. Лицо у него, правда, было слегка простовато. Нос — картошкой. Уши оттопыренные. Волосы торчали во все стороны.

Детишки… Лет шести, может, семи. Вряд ли больше. Люди. Точно люди. Не чувствую от них вообще ничего. Никаких отголосков Силы. Одеты немного странно. Судя по всему, это какая-то тренировочная одежда. Черные штаны, черная туника и обувь…Ни в одном из миров Веера не видел подобной обуви.

Ах, ты ж старая тварь! Все-таки отправила в Закрытый мир. Это кеды. Да! Это треклятые кеды! Я знаю. Видел… Где? Где видел? Да мать моя Тьма! Почему так ужасно болит голова, а во рту, в перемешку с кровью, мерзкий привкус тошноты?

— Ну, что, Алекс? Выходит, я прав. Идиот не чувствует боли, потому что он — идиот. — Херувимчик отвратительно мерзко заржал.

Судя по наглой роже и вызывающей позе, он среди этих троих — типа лидера. Стоял малолетний придурок, сунув руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок.

И голос еще такой противный. С огромным удовольствием вырвал бы ему язык, чтоб он больше никогда не произнес ни слова. Между прочим, с моей стороны это будет актом милосердия ко всем окружающим. Гаденыш разговаривает, словно ворона каркает.

— Пашка, мне кажется, все равно это неправильно. Нельзя бить беззащитного. — Ответил самый нормальный из троих. Мальчик с лицом деревенского пекаря. Тот, которого я, пожалуй, оставил бы в живых.

Ничего не понимаю…Если Старуха все же устроила перерождение, я сейчас должен быть младенцем в колыбели. Вокруг меня должны суетиться всякие няньки, а никак не малолетние придурки.

Я медленно поднял руки и посмотрел на ладони. Грязные, с мозолями, с царапинами. Ну…на младенческие они точно не тянут. Детские, да, однако, судя по тому, что вижу, скорее принадлежат пацану лет пяти-шести. Значит, я почти такой же по возрасту, как и эти поганые детишки. Твою ж мать… А где предыдущие годы? Где они? Я не мог переродиться сразу вот таким, пятилетним. Или шестилетним… Да плевать! Просто не мог и все.

— Ой, Алекс, что ж ты такой ссыкун. Кто и что нам сделает? Он –бастард. Не чета нам, законным сыновьям Дома. — Самоуверенно заявил Крысеныш.– К тому же, идиот не умеет разговаривать. Сам знаешь. Он с трудом научился собирать мусор. Да и кто поверит мусорщику? Где он, а где мы? Я — без пяти минут глава рода. Мое слово ценнее золота.

— Тебе легко говорить, Николай — Херувимчик усмехнулся. — Твой папочка прикроет любую шалость. Ты у него единственный сыночек. А у моего еще два наследника появилось. Есть, кем заменить. Но так-то, ты прав. Поверят нам, а не мусорщику. Слышишь, Вонючка? Любую шалость прикроет папаша Павла. Так что мы можем сделать с тобой все, что захотим и ничего нам за это не будет.

Вонючка? Почему он пялится прямо на меня, когда говорит все это? Нет, белобрысый пацан не нравится мне гораздо больше, чем Крысеныш. Рожа смазливая, но в нем чувствуется гниль. Точь-в-точь как у… Как у кого? Великая Тьма… Что ж так башка раскалывается?

Трое придурков тем временем молча разглядывали меня с настораживающим интересом. Они явно обдумывали какую-то пакость.

Значит, крысеныш — это Николай. Херувимчик — Павел. Третий, который вроде как высказался в мою защиту, — Алекс. Хорошо…

Тьфу, ты… Какое, к дьяволу, хорошо⁈ Что я плету? Вообще ничего хорошего! Совершенно непонятно, что происходит. А еще непонятно, какого черта я не могу произнести ни слова. Сказать точно есть что. С огромным удовольствием сейчас размотал бы этих детишек на кровавые ошмётки парочкой заклинаний…

Я попробовал пошевелить языком. Ничего! Бесполезный кусок мяса. Ерунда какая-то. Какая-то удивительная ерунда.

То, что я нахожусь в Закрытом мире, уже очевидно. Обувь детишек верное подтверждение этому. Имена, впрочем, тоже. Дурацкие имена. А вот с остальным — бред выходит.

Старуха утверждала, будто мое перерождение приведет меня в богатую семью, наделенную властью. У них тут, если я не ошибаюсь, а это очень вряд ли, существует некая система родов и кланов. Дома, вроде бы.

Так какого дьявола я стою в зассаном дворе, напоминающем мусорную свалку, в компании зассанных малолеток, напоминающих дебилов? И почему я старше положенного? Намного старше. Прямо лет на пять точно.

— Слушайте…– Павел задумчиво нахмурился. — А если мы отрежем ему ухо, он тоже ничего не почувствует?

Нет, ты посмотри, какой твареныш! Не вопрос, я сам частенько отрезал те или иные части тела своим жертвам, но все исключительно на благо мира. Или во славу Смерти. К некромантам обращаются в тех случаях, когда ситуация максимально поганая и выхода нет. А этот просто желает развлечений. Говорю же, гнилое семя.

— Не знаю. — Николай пожал плечами, но при этом в его взгляде появилось любопытство. — Давай попробуем?

Крысеныш сунул руку в карман штанов и вытащил оттуда небольшой складной ножик. Тряхнул его, позволяя лезвию выскочить на свободу. Ну, жесть, конечно… Он собирается этой зубочисткой отрезать мое ухо? Вот стыдоба…

— Эй! Это уже слишком! — Алекс дёрнулся вперед, будто собирался закрыть меня от своих друзей.– Прекратите! Да, он мусорщик, бастард, но ведь человек же! Нельзя так.

Ах, ты, какая прелесть… Он снова хочет защитить меня. Ну, да. Точно меня. Никого больше нет кроме нас четверых. Хорошо, мальчик. Если что, тебя не трону.

Я осторожно повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, осматривая место, где мы находимся. Действительно, зассаный двор. По-другому не скажешь. В углу валяется какой-то мусор. Неподалёку лежит небольшая лопатка, вполне подходящая мне по размеру, и стоит маленькая тележка.

Я опустил взгляд, посмотрел на свои штаны. Старые, потрёпанные, с темными пятнами подозрительного происхождения. И вонь. Еще отчетливо ощущается отвратительная вонь. Судя по всему, исходит она не только от мусорных кучек, но и от меня. Ну, ладно. Действительно, Вонючка. Соглашусь. А вот насчёт уха — харя треснет.

— Во! Смотрите, как смешно он вертит башкой! — Снова заржал Херувимчик.

Веселый пацан. Жизнерадостный. Ну, ничего. Это временно. Люблю таких придурков превращать в домашних питомцев. Еще раз скажет что-нибудь в мою сторону, уничтожу гадёныша. Сделаю из него…Лича, к примеру.

Я осторожно пошевелил пальцами, пытаясь нащупать Силу. Для более серьезного действа мне нужна смерть жертвы. Но уж на Лича хватит того, что есть в Потоках.

Однако, Сила не отозвалась. Потоки не отозвались. Кончики пальцев, которые должно покалывать и щекотать, не чувствовали ничего. Ни-че-го!

Я замер, пытаясь сосредоточиться. Мысли упорно продолжали разбегаться, как тараканы.

Меня ведь отправили в Закрытый мир! Какая, к дьяволу, Сила⁈ Какие Потоки⁈ Тут этого нет и в помине.

Башка с трудом соображает… И главное, будто отключается каждые пять минут. Только что думал о перерождении, а тут вдруг кинулся Силу искать.

«Придется тебе побыть идиотом… Ради твоего же блага…»

Я вздрогнул и машинально оглянулся. Естественно, кроме троих пацанов рядом никого не было. Снова голос звучал в моей голове.

Но его я точно знаю. Он принадлежит Смерти. Однако… Не было ситуации, в которой она бы сказала что-то подобное.

— Эй, придурок! — Павел резко подался вперед, а потом вдруг зарядил мне по лицу ладонью. Просто отвесил оплеуху!

Так вот, откуда были боль и звездочки! Этот белобрысый гадёныш уже не первый раз бьет меня по физиономии! Ну, все… Терпение никогда не было моим достоинством. И сейчас мало, что изменилось. Убью, суку.

В общем-то, мои следующие действия были чисто машинальными, рефлекторными. Я просто шагнул вперед, а потом одним быстрым движением ухватил Херувимчики за нос. Дернул его к себе, попутно выкручивая пальцами зажатую часть довольной физиономии придурка.

Вернее, теперь рожа белобрысого уже не была довольной. Наоборот. Пацан заорал не своим голосом, скривившись от боли. Его буквально перекосило. Он даже вывернуться не мог, потому как подобными действиями сделал бы себе только хуже.

Я попятился назад, увлекая его за собой, а затем повернулся вокруг своей оси. Херувимчик, согнувшись пополам и завывая от боли, обежал круг. Он размахивал руками, пытаясь отпихнуть меня или ударить. Не знаю, какой была его цель. В любом случае у него ни черта не получилось.

— А-а-а-а-а! Отпусти! А-а-а-а-а! Помогите! — Орал придурок гундосым истеричным голосом.

Интересное дело, его двое дружков настолько обалдели от происходящего, что даже никак не пытались помочь пацану. Они просто стояли, широко открыв рты, и смотрели на творившееся безобразие круглыми, вытаращенными глазами.

Я на последок еще сильнее сжал нос белобрысого, крутанул его снова, а потом отпустил. Но для верности дал в довесок пинка. Просто зарядил ему пяткой в бедро. Хотел в живот, но к сожалению пацан оставался согнутым вдвое и до живота мне было не дотянуться. К тому же, я, наверное, либо действительно младше по возрасту, либо просто слишком мелкий.

Павел отскочил в сторону, ухватился обеими руками за нос, а затем принялся топтаться на месте, при этом все так же оставаясь в полусогнутом положении.

— Тааарь! Тааарь! — голосил белобрысый.

Видимо, подразумевалось «тварь», но после моих действий нос у пацана распух, поэтому выходило, как выходило.

Херувимчик замер, выпрямился, хотя стоило ему это больших усилий, и свел глаза к переносице, уставившись на свои же пальцы, которые зажимали пострадавшую часть лица. Сквозь них сочилась кровь.

— Ты посмел… на меня… ты… Увей его!– Визгливо выкрикнул белобрысый, повернувшись к Крысенышу.

— Увей? — Николай растеряно моргнул. — Не понимаю…

— Увей! Увей! Увей! — Херувимчик затопал ногами и затряс башкой.

Руки от лица по-прежнему не убирал. Наверное, боялся. Думал, стоит ему отпустить нос и станет еще хуже. К примеру, он отвалится. Ох, и придурок…

Кстати, да. По поводу «убей». Крысеныш держал в руках ножик. Другой вопрос, что подобным оружием сложно по-настояшему кого-то убить. А уж меня и подавно.

Не знаю, по какой причине сейчас нахожусь в этом месте, не знаю, по какой причине выгляжу побирушкой, но нанести мне реальный вред не так просто, кем бы я в данную минуту не был.

Прежде, чем стать некромантом, много дерьмица повидал. Мой учитель разыскал меня на одном из рынков Столицы, где я воровал жратву. А до этого, будучи пацаном, выживал сам. Как мог. Столетия службы Смерти избавили меня от необходимости использовать физическую силу. Но, что говорится, мастерство не пропьёшь. Если надо будет, убью всех троих. И плевать, что они — дети. Плевать, что я — ребенок.

Пришибу без какого-либо оружия. Перегрызу им глотки зубами, если потребуется.

— Коль… Мне кажется, Павел говорит «убей», — Осторожно подал голос Алекс.

Ну, вот. А он ведь мне даже почти понравился. Показался неплохим малым.

— Аааа… Вот оно что…– Крысеныш поднял руку и с удивлением посмотрел на нож.

Он, похоже вообще забыл о том, что сам его вытащил буквально пять минут назад.

— Увей! — Завизжал белобрысый и снова топнул ногой.

Я напрягся, пытаясь сказать Крысенышу, что идея не так уж плоха. Согласен умереть, лишь бы не слышать противного воя Херувимчика. Хотя… Почему это я? Проще белобрысого замочить.

Однако, язык упорно не желал двигаться. Вообще. Никак. Да что за гадство⁈ Я немой? Вот ведь мерзкая старая дрянь… Обманула меня! Где обещанные власть, богатство и сытая жизнь? Где обещанная в жены дочь правителя? Впрочем, хрен с ней, с дочерью. Власть и богатство вполне устроят.

— Ну, ладно… — Крысеныш шагнул вперед, прямо ко мне. Стояли мы не очень далеко друг от друга. Он поднял руку, ту самую, в которой держал «зубочистку».

Идиоты… Честное слово…

Судя по их разговору, детишки относятся к Домам. Если это так… Сочувствую Закрытому миру. Наследники кланов — конченые придурки.

Я усмехнулся Крысенышу прямо в лицо, затем протянул вперед правую руку, ладонью вверх, и поманил пацана к себе.

Реакция на это просто действие была очень странная. Николай вдруг вздрогнул и попятился назад. Быстро попятился. Лицо у него стало бледным и испуганным.

— Ты чего⁈ — Херувимчик оставил, наконец, свой нос в покое. Правда, легкая гундосость все еще оставалась. — Увей его, говорю! Приказыаааю! Ты овязан свуушаться!

— Он не идиот… — Крысеныш затряс башкой, не отрывая взгляд от моего лица. — Он не идиот! Как такое может быть? Глянь на него. Он смотрит, как нормальный. Он ведёт себя, как нормальный. Вы что, ещё не поняли? Он не идиот!

— К черту! — Выкрикнул белобрысый.

Видимо, его раненое самолюбие взывало к мщению и доводы товарища, а они, между прочим, были весьма даже правильными, пацан не слышал.

Херувимчик подскочил к Николаю, выхватил нож, а потом бросился с воем ко мне. Удивительно настойчивый мальчик.

Я не отошел, не сдвинулся с места. Просто стоял. Ждал. Как только пацан оказался рядом, сделал шаг в сторону, перехватил его руку и вывернул запястье, вынуждая Херувимчика бросить нож. Потом сразу же, не мешкая, налету подхватил «зубочистку» и без малейших сомнений, одним резким движением воткнул лезвие белобрысому в бедро.

Вой, улетевший в небо, стал для меня самым приятным звуком.

— Какого черта здесь происходит⁈

Я обернулся. Голос, как и сказанная фраза, принадлежали высокому мужчине, стоявшему у входа во двор. Ну, наконец, хоть кто-то взрослый и, очень надеюсь, адекватный. Мне срочно необходимо выяснить, где я нахожусь. Почему я тут. А главное, по какой причине я вообще ни разу не младенец.