Учитель

Глава 17

Я достал из ячеек броню. Приятная тяжесть легкой прохладой легла на плечи. Видимо там, где хранятся мои вещи, температура чуть ниже, чем у окружающей среды. Оглянулся на напарника: увы, у него слотов под броню не было. Их можно было только развить на определенных уровнях.

Дернул дряхлую дверь, заглядывая в кромешную тьму подвала. Включил фонарик – яркий луч света разрезал черноту надвое, выхватив мусор на полу; стены, поросшие мхом и паутиной.

Имплант сообщил, что участок развития закончен, взрывной мутации подверглись тридцать существ, уровень сложности – легкий. Единственное что меня слегка напрягло в его сообщении это строка о том, что существа мутировали согласно их предполагаемому уровню развития. Что это значит, я не понял, а справка на этот счет скромно молчала.

Вблизи обнаружен ученик. Организовать боевую группу? Да/Нет

Быстрый поиск в справке дал понять, что боевые группы создаются для прохождения участков развития, выполнения заданий и во время боестолкновений. Опыт в таких группах делится пополам между всеми участниками. Ясно, стандартное пати, как в играх.

Прожимаю кнопку «Да» и шепчу Степанычу :

– Прими группу.

Тот на секунду зависнув, видимо изучая выскочившее на внутреннем взоре сообщение, в итоге согласно кивнул и у меня появился значок из двух ладоней, соединенных в рукопожатии с циферкой сверху.

Кружок прицела на внутреннем взоре послушно перемещался вслед за стволом дробовика и я, наклонившись, нырнул в подвал. Следом за мной, выставив автомат, целясь поверх моего плеча, зашел Степаныч.

Мы зашли и словно попали в другой мир. Все звуки снаружи разом пропали; свет, идущий из сломанной входной двери затухал в паре метров от нее. Остались только мы и плохо освещенный неровным светом фонарей коридор, уходящий вдаль, изредка прерываемый темными проемами.

Тут влажно. Где-то с потолка капает вода. Под ботинками хрустят палки и стекло. В углах тревожно мечутся тени. Низкий потолок, с которого свисают тенёта, волей-неволей заставляет пригнуться. Как бы клаустрофобию не заработать. Может, стоит уже включить боевой режим? Нет. Рано...

Где-то вдали слышен шорох, тихое царапанье. Направляю туда, на звук, ствол. Кружок прицела неторопливо обшаривает ближайший проем – вроде бы оттуда я это услышал.

Степаныч, тихо сопя, замер сзади.

Казалось, темнота заколыхалась и из дверного проема, волоча ноги, вышла и попала в свет фонарей фигура. Человеческая! ЧТО? Я же несколько раз ходил, проверял это место, и никогда здесь не было даже свежих следов человеческого присутствия. Правда, я осматривал только ближайшие помещения подвала. Сердце дрогнуло – что с этим человеком стало?

А фигура, заметив нас, замерла и я, рассматривая ее, ужаснулся. Взрывная мутация сделала из человека монстра!

Вскинув верхние конечности, которые вместо ладоней теперь заканчивались острыми костяными наростами, распахнув пасть, полную острых уродливых клыков, бывший человек, хрипя побежал на нас.

От него до меня было всего три метра, поэтому размышлять и думать о гуманности было некогда. Я знал, что здесь зерно зоны создало монстров, которые попытаются убить нас.

БААХ

Яркий сноп восьмимиллиметровой картечи, озарив темные углы подвала, вылетел из ствола и за доли секунды преодолев мизерное расстояние врезался в то, что когда-то было человеком. Дикая кинетическая энергия, заложенная в дробины, пробила насквозь костяную броню чудовища, разорвав в клочья его сердце. Но это никак не повлияло на его поведение, только заставило на мгновение остановиться.

ТРА-ТА-ТА

Я оглох на правое ухо, когда Степаныч выпустил очередь из Ксюхи (сленговое название АК-74У) прямо надо мной.

Страшный грохот выстрелов автомата невольно заставил присесть, и это спасло меня от костяных клинков монстра, который опять же никак не отреагировал на три пули, прилетевшие в его уродливую башку.

Жуткое оружие монстра со свистом рассекало воздух над моей головой, а я, направив ствол на его, прикрытый костяными наростами живот, нажал на спуск.

БААХ

БААХ

БААХ

Стрелял в упор, с полуметра.

Искры, клубы дыма, застилающие свет.

Костяная броня рассыпалась обломками, из развороченного нутра плеснула черная жидкость и чудище, наконец, бахнулось на колени, а затем завалилось на бок, словно прислонившись к стене подвала.

Клац-клац-клац – я автоматически заряжал дробовик, пока мы потрясенно рассматривали мертвого монстра.

– Что-то пошло не так, – чуть слышно пробормотал Степаныч, то освещая труп, то направляя яркий луч фонаря вглубь подвала. Он рассматривая наклонился над телом, без особой брезгливости схватился за покрытый черной жижой костяной нарост и перевернул монстра на спину.

– Опа, глянь, – Степаныч ткнул куда-то в область шеи чудовища. – Наш товарищ урка, оказывается.

Я заглянул напарнику через плечо, изучая незакрытую костяной броней часть тела монстра, чуть ниже ключиц. Там, с обеих сторон груди виднелась грубая татуировка многолучевых звезд.

– Воровские звезды, – пояснил Степаныч. – Такие штуки бьют дикие беспредельщики, отрицалы...

Двумя днями ранее

– А я тебе сразу говорил, что этот пацанчик гнилой! – Сява разошелся не на шутку. – Сердцем чуял, что кинет он нас!

У Рябого в голове мелькнула мысль, что не сердцем тот чуял, а кое-чем пониже, но он, конечно же, не озвучил эту хохму – Сява слыл беспредельщиком и за такие фразы, намекающие на его сексуальную ориентацию, мог запросто посадить на пиковину.

До сих пор мужик с дрожью внутри вспоминал, как они пробирались пермскими болотами и как пришла очередь консервы. Алеша-Хряк – туповатый и жирноватый паренек, которого они старательно откармливали пару месяцев до побега, так и не понял, почему его позвали с собой.

И когда Сява, подойдя сзади, одним движением перерезав ему глотку, наклонил, чтобы слилась кровь, в его глазах было только удивление и страх. Мол, за что вы меня?

Эх, Рябой мысленно облизнулся. Хороший был Хряк. Вкусный.

Ели они его целую неделю. И именно благодаря его мясу они, все четверо, вышли из тех проклятых лесов. Вышли, обойдя все кордоны и засады, так и не услышав лая собак за спиной.

Хороший у них был проводник. Надежный. Знающий все заимки и сторожки. Питьевые ключи и тайные тропы. Местный мужик по кличке Сусанин. Но, вопреки кликухе, довел их до нужного места – от границы Перми до Ебурга – да там и сгинул. Сява свидетелей не оставляет. Закопали они его под той березой, где у них был заготовлен схрон с одеждой. В ту же яму и закинули, да дерном присыпали.

Так их и осталось трое. Как и задумывалось в начале побега из той колонии строгого режима: Сява, Рябой и Казах. Который на самом деле был казахом.

А вот машины, что должна была ждать, скрытая от посторонних глаз глубоким оврагом, не было. Подвел их фраер. Фраер Лопата.

Поэтому до города добирались пешком, по лесу, параллельно гудящей сотнями моторов трассе.

Шли долго, аккуратно, стараясь не порвать новую одежду, не зацепить ее за острый сучок, не оставить клок на торчащей ветке. И всю эту дорогу Сява чуть слышно костерил незадачливого фраера Лопату. Он явный покойник. Беспредельщик убивал и за гораздо малые грехи, безжалостно всаживая финку под ребра. А тут... Ох, не жилец он.

Города никто не знал, денег не было – вся надёжа была именно на машину, поэтому встал вопрос, что делать и куда идти. По плану они должны были на тачке проскочить Екатеринбург, оттуда доехать до Челябинска, а там до границы Казахстана. И ищи их свищи в диких степях.

Но фраер их кинул и они оказались в полной заднице.

В итоге, перепачкавшись, кое-как дошли до окраины Ёбурга, очутившись в каких-то полузаброшенных производственных пампасах. Дальше соваться не стали. Нашли в развалинах завода скрытый от посторонних глаз подвал. Да там и залегли на ночь.

Утром Сява собирался сходить на разведку, в город. Была у него пара адресов блатхат. Но только он собрался выходить, как на выходе зашумело, и кто-то начал хрустеть стеклами на полу, исследуя помещение и что-то бубня под нос.

Сява достал финку, Рябой приготовил пистолет, Казах нашел камень. Они затаились в дальнем помещении, с тревогой ожидая, когда зайдут в их отсек.

Но пронесло. Человек, пройдя пол-подвала, развернулся назад. Зеки услышали удаляющиеся шаги и скрип закрываемой двери.

Через мгновение их схлестнула волна ужаса и дикой, непередаваемой боли. Неведомая сила начала корежить их тела, изменяя и трансформируя по своему, только ей ведомому замыслу.

Дмитрий

Мы еще не отошли от увиденного, как на нас вывалился следующий моб. Вернее мобы.

Крысы. Огромные, с крупную собаку, твари.

Длинный розовый, голый, без единой волосинки хвост, рыжая шерсть, отвратительные удлиненные морды с торчащими вперед клыками, красные, с мячик от пинг-понга глаза, скрюченные когти, что скребут по выщербленному бетонному полу.

Три видоизмененных чудовища вылезали из следующего проема. Они щурились от яркого света направленных на них фонариков и, принюхиваясь, активно шевелили носами.

Наконец, словно дождавшись какого-то таймера, пронзительно заверещав, крысюки кинулись на нас. Их глаза наливались кровью, пасти с острыми зубами, с которых падала слюна, жутко оскалились.

Сердце снова екнуло, но я старательно не включал спасительный режим. Мне нужно пройти это испытание без него. Ведь у Степаныча его нет. И ни у кого из моих учеников его не будет. Это привилегия Учителя. Потому что иногда он должен превращаться в судью. Сурового, беспристрастного судью, способного без эмоциональных привязанностей, покарать зарвавшегося ученика. А такие обязательно будут.

Поэтому мне нужно знать, что испытывают ученики в бою.

Крысы рванули вперед и были встречены дружным огнем из двух стволов. Степаныч, переключив автомат на одиночные, умело всаживал пули прямо в уродливые, гротескно увеличенные бошки чудовищ. Я же, особо не прицеливаясь, лупил по их телам.

Грохот и яркие вспышки выстрелов, дым и поднимаемая пыль, брызги крови из развороченных тушек монстров. Крысы были от нас в пяти метрах, и это ничтожное расстояние они пройти не смогли.

В отличие от первого мутанта, они не были прикрыты броней, и пули с картечью без особых проблем рвали их плоть, поражая уязвимые места. Это были просто крысы, увеличенные раз в пять-шесть, не более. И наше оружие легко расправилось с этой угрозой.

Вновь повисла тишина, нарушаемая лишь клацаньем перезаряжаемого дробовика. Мой напарник отсоединил магазин АК-74У и с сожалением покачал головой:

– Осталось всего три патрона.

– Меняй на ПМ. Мы убили лишь четверых. А в условиях участка развития была цифра тридцать.

Степаныч чуть скривился – он, наивный, думал, что полутора десятка патронов к автомату хватит на прохождение всей зоны.

– Меняю, – он вытащил ПМ из кармана. – Но теперь сильно на меня не рассчитывай. Сам знаешь, какая убойная сила у этой пукалки.

– Нормально всё, – я постарался поддержать расстроившегося напарника. – Ты главное меня страхуй, чтобы сзади не подошли и все будет хорошо.

Проблема нехватки оружия и боеприпасов к нему вставала всё острее и единственное решение вопроса, которое я видел – это улучшение конструктора. А для этого мне нужен пятнадцатый уровень. И качнуть его можно, по крайней мере пока, только на участке развития. Так что пришлось идти сюда с тем, что имеем.

Михалыч, тот охотник, с которым мы брали патроны в магазине, категорически отказался иметь с нами дело, и выставил за дверь, когда мы пришли к нему с предложением купить у него ружье. И даже обещание выкупить его по тройной стоимости не соблазнило его. «Да мне пох... сколько вы предлагаете, – кричал он нам через дверь. – Сидеть в тюрячке под старую сраку я не хочу!»

Быстро обшарив ближайшие помещения, и не обнаружив там целей, осторожно, выставив вперед стволы, пошли дальше. Длинный коридор мы прошли всего на четверть, и понимали, что всё «интересное» еще впереди.

И оно не заставило себя ждать.

Сразу из двух проходов, клацая когтями по полу, на нас вышли крысы. Шесть штук. Такие же здоровые как и предыдущие, вот только на бошках каждой из них, виднелись костяные наросты, отдаленно напоминающие короны.

– В голову не стреляй, – шепнул я Степанычу за мгновение до того, как крысы кинулись на нас. – Видишь, у них там броня наросла.

В следующую секунду стены подвала завибрировали от громких выстрелов моего дробовика. Яркие снопы картечи врывались в плотно бегущих на нас крыс, выдирая из тех клочья шерсти и мяса. Кровь заливала стены, убитые кубарем летели на пол, об них запинались живые твари, дым застилал глаза и я лупил почти наугад.

БААХ- БААХ-БААХ-БААХ.

Стрелял без перерыва, непрерывно дёргая цевьем, загоняя патроны в ствол, в уме отсчитывая количество нажатий на курок.

Пах-пах-пах.

Из-за спины, во врага летели пульки, выпущенные из пистолета Макарова, внося свой вклад в общий хаос.

Семь...

...Восемь выстрелов!

Второй магазин!

Из-под ствола дробовика, покрывшись зеленой, виртуальной сеткой, исчез трубчатый магазин. В следующую секунду сначала образовался образ, состоящий словно на чертеже из тонких изумрудных линий, а затем на том же месте материализовался, заполнив линии чертежа второй, забитый патронами под завязку, магазин.

БААХ-БААХ-БААХ

Смена магазина прошла всего за полторы секунды, что почти не повлияло на мой темп стрельбы. К тому же, последние два выстрела были явно лишними – крысы кончились.

Вновь тишина, перемежаемая судорожным клацаньем заряжаемого оружия.

– Сначала один, – сказал Степаныч. – Потом три. Потом шесть. Так себе тенденция, если честно.

– Угу, – я кивнул головой. – Если учесть, что мы убили всего десять, то тенденция напрягает.

Осторожно перешагнув через кровоточащие трупы, мы направились дальше. Половина пути сделана.

Следующие два проема с помещениями оказались пусты. Только кучи разнообразного мусора, да плавно колышущаяся паутина.

А затем... Затем наши предположения оказались верны.

Протискиваясь сквозь внезапно ставшими узкими дверными проемы, рыча, клацая клыками и рассматривая краснющими глазами, на нас полезли крысы. Мгновенно коридор заполнился гигантскими тварями, которые толкаясь и прижимая к стенам своих товарок, со всех ног бежали к нам. Они уже не умещались на полу, поэтому бежали буквально в два ряда, по головам других крыс. Эти были тоже с костяными «коронами» на головах, к тому же у некоторых на груди просматривались плоские, коричневые наросты брони.

Стена клацающих клыками злобных тварей бежала на нас, мы отстреливались и отступали. Медленно, но неотвратимо. Трупы чудовищ падали почти под ноги, мы уворачивались от внезапных выпадов, тут же бахая в раскрытую пасть, но их было очень много.

Добежавшая в дыму крыса вцепилась в мою ногу. Острые клыки надавили в надежде перекусить кость.

Но бронированная полиармидным волокном штанина с честью прошла это суровое испытание, а в следующий миг сноп картечи снес тварине полморды. Мертвая туша повалилась на меня, и я запнувшись грохнулся задницей на бетонный пол. И тут же возле лица клацнули очередные клыки очередного чудовища. Луч фонаря выхватил безумные, налитые кровью буркалы, которые с ненавистью вперились в меня.

Выхватываю нож, и ударом снизу вверх пробиваю нижнюю челюсть и пришпиливаю язык твари к ее нёбу. Давлю, с усилием ломая твердую кость черепа, и кончик ножа проникает в ее мозг. Глаза крысы медленно гаснут.

Не вытаскивая нож из трупа, мысленным приказом возвращаю его в ячейку быстрого доступа. Перехватываю дробовик и всаживаю горсть крупной дроби в следующую «коронованную».

Смена магазина!

Мы закрепились. Остановились, на месте расстреливая набегающую на нас волну. Узкий коридор заволокло гарью сгоревшего пороха, в клубах которого метались ужасные, кровожадные тени.

На наше спасение здесь был один коридор, поэтому крысам не оставалось ничего другого как переть на нас в лоб. Будь здесь обходной путь и вряд ли бы мы выдержали нападение с двух сторон.

Наконец, безумный, кошмарный вал из ужасных монстров закончился. Последняя из двенадцати крыс, вереща почти в ультразвуке, издыхала у моих ног. Кровавый ручей тек мимо одной из стен куда-то к выходу. Огромная куча трупов, истекая и сочясь красной жидкостью, непрерывно пополняла этот поток.

Мы их убили. Всех до единого. Итого двадцать два монстра. Осталось еще восемь монстров.

Я проверил патроны. Два полных магазина и десяток россыпью. Степаныч после ревизии тяжело вздохнул. У него осталось пять патронов к ПМ и три к АК.

– Буду оказывать тебе чисто моральную поддержку, – подвел он итог осмотра боеприпасов.

Аккуратно выбирая куда поставить ногу, мы перелезли через гору убитых монстров. Впереди остался последний проем, который вывел нас в большую, конечную комнату. Она была достаточно велика, чтобы луч налобного фонарика не упирался в противоположную стену, рассеиваясь в темноте, куце освещая существо, стоящее в центре.

Что-то большое, подпирающее непонятными выростами потолок. Два глаза в центре костистой, шипастой массы непрерывно смотрели на нас.

«Босс местной локации», – подумалось мне.