ГЛАВА 19

Когда двенадцать жриц поднесли к губам рога, давая сигнал к началу ночной охоты, Халисстра ощутила, как по ее телу побежала дрожь. Отчасти это был озноб. Ветер усиливался, начинали падать первые снежные хлопья. Подобно остальным, на ней не было ничего, кроме тяжелой серебряной цепи вокруг талии с висящим на ней серебряным же диском с символом Эйлистри.

Запрокинув голову, Халисстра вскинула охотничий рог, который ей дали, к губам, и устремила взгляд на луну. Она сделала глубокий вдох и дунула, присоединяя резкий голос своего рога к остальным. Сначала это была какофония звуков, пока каждый рог не отыскал свою верную ноту и не повел ее в безупречной гармонии с другими. Даже воздух содрогнулся и на несколько мгновений застыл. Потом ветер возобновился, раскачивая ветви деревьев над головой.

Как будто по сигналу богини, Халисстра внезапно оборвала свой напев точно в тот же миг, что и остальные женщины. Она опустила рог и выжидающе смотрела, как предводительница охоты — Улуйара, та дроу, что убила прошлой ночью тролля, — поднимает с земли меч, вокруг которого они перед этим танцевали. Держа его вертикально перед собой, верховная жрица медленно повернулась.

Как и у Улуйары, единственным оружием Халисстры был меч, меч Сейилл. Рука ее крепко сжала рукоять, закрыв все отверстия, кроме одного. В него задувал ветер, издавая слабый необычный звук.

Фелиани, во время танца державшаяся рядом с Халисстрой, поймала ее взгляд.

— Используй его как подобает, — сказала она, кивая на поющий меч.

Готовясь к ночной охоте, лунная эльфийка снова выкрасила лицо в черный цвет. Слишком маленькая и невинная, чтобы при ближайшем рассмотрении сойти за дроу — особенно с этими каштановыми волосами, — Фелиани тем не менее держала собственный меч так, что было очевидно: владеть им она умеет.

— На кого мы охотимся? — прошептала Халисстра.

— На любого монстра, волею Эйлистри встретившегося нам на пути, — ответила Фелиани, загадочно улыбаясь.

Улуйара поворачивалась все быстрее. Меч ее сверкал в лунном свете, когда она описывала им круги: один, другой, третий… Потом она резко остановилась, и клинок задрожал.

— Туда! — выкрикнула она.

Словно спущенный с цепи на охоте ящер, жрица кинулась в лес.

Волна возбуждения обдала Халисстру, устремившуюся вслед за предводительницей. Все остальные жрицы сделали то же самое, Халисстра видела, как позади нее, сверкая глазами, стремительно мчится Фелиани. Подгоняемая смешанным чувством ликования и охотничьего азарта, Халисстра петляла между деревьями, перепрыгивая через лежащие стволы в пятнах снега и заросли папоротника, плечом раздвигая ветки, и сосновые лапы хлопали ее по коже. Она бежала вместе с остальными и вслед за ними нырнула в овраг. Первая Дочь Дома Меларн с плеском рухнула в широкий ручей, бегущий по его дну, поскользнувшись на льду, корочкой покрывшем прибрежные камни. Потом она выбралась на другой берег и, пытаясь удержать равновесие, полезла по крутому склону, с мечом в одной руке и рогом в другой.

Наверху Халисстра остановилась, не зная, куда бежать. Голоса других жриц больше не были слышны среди леса. Единственным оставшимся звуком был шум, с которым Фелиани карабкалась вверх по обрыву вслед за нею. Потом она услышала звук рога, донесшийся справа откуда-то издалека.

— Это Улуйара, — выдохнула Фелиани. — Она нашла его.

Халисстра не стала останавливаться, чтобы выяснить, кого именно нашла верховная жрица. Задыхаясь, обливаясь потом, несмотря на студеный воздух, она кинулась в лес и побежала на звук. На бегу она с досадой заметила, что в отличие от нее Фелиани даже не запыхалась. Как и остальные жрицы, Фелиани бежала по заснеженной земле стремительно и уверенно. Халисстре, привыкшей к жизни знатной дамы в городе, где все прогуливаются по ровным улицам и перелетают от одного проспекта к другому с помощью левитации, никогда не приходилось бегать и карабкаться так долго и так быстро.

«Должно быть, это и есть то самое испытание, о котором говорила Фелиани, когда меня подняли из пещеры, — подумала Халисстра. — Вот почему она держится позади меня, следя за каждым моим движением».

Исполненная решимости не выказать свою слабость, сознавая, что за ней, возможно, наблюдает сама Эйлистри, Халисстра бежала дальше, не обращая внимания на боль, грызущую ее бок, словно челюсти многоножки.

По крайней мере, луна давала достаточно света — Халисстре, привыкшей к сумраку Подземья, казалось, что лес залит ослепительным сиянием. Но заросли были густыми, пространство между деревьями заполняли низкие кусты и папоротник. Халисстра давным-давно потеряла из виду всех остальных жриц, кроме Фелиани. Когда рог Улуйары прозвучал во второй раз, прямо впереди, она была поражена тем, насколько он близко. Спустя мгновение Халисстра выбралась из путаницы древесных сучьев, показавшихся ей странно липкими, на залитую лунным светом поляну.

Она заметила Улуйару, все еще прижимающую рог к напряженным губам, но больше ни одной жрицы видно не было. И голосов их тоже не было слышно. Опустив рог, Улуйара указала на другую сторону поляны, потом повернулась и медленно скрылась в лесу. Ветви сомкнулись за нею, точно занавеси.

Халисстра вгляделась туда, куда указала Улуйара, но увидела только лес.

Она повернулась туда, где должна была бы быть Фелиани.

— Что я должна…

Она умолкла, увидев, что Фелиани тоже нигде не видно. Позади Халисстры лишь колыхались ветки деревьев, вздыхающие на ветру. И этот ветер, дующий с той стороны, куда указала Улуйара, донес знакомый мускусный запах.

Резко развернувшись лицом к поляне, Халисстра вскинула меч — и как раз вовремя. Перед ней припал к земле огромный паук, высотой ей по пояс. Туловище его было в серо-черную крапинку — подходящий камуфляж для леса в пятнах лунного света. В глянцевых черных глазах разъяренной твари отражалась луна, с челюстей капал яд.

Один короткий миг Халисстра глядела на паука в нерешительности, и меч в ее руке задрожал. Годы подобострастия перед Ллос взывали к ней: бросить оружие, упасть ниц перед священным существом и самоотверженно вверить себя воле Ллос.

«Проголодавшийся паук должен насытиться». Это была одна из первых заповедей, которые она выучила, когда была принята послушницей в храм Ллос. «Отдай себя ему с радостью, поскольку все равно в конце Ллос поглотит нас всех. Лучше претерпеть страдания плоти теперь, чем гнев богини потом».

Ллос наверняка наказала бы жрицу — особенно ту, что отвергла ее, как это сделала Халисстра, — за столь тяжкий грех. Но Ллос мертва. Или, по крайней мере, не следит больше за нею.

Лунный свет, отражающийся в глазах паука, напомнил Халисстре еще об одном: а Эйлистри следит. Или, опять же по крайней мере, может следить. Халисстра мрачно улыбнулась, вдруг поняв, почему исчезли Улуйара и Фелиани.

Паук — это ее испытание.

Едва паук бросился на нее, Халисстра со всей силы ударила мечом. Сверкая в свете луны, меч описал правильную дугу, клинок его оказался точно на одной линии с выпуклыми глазами существа. Но вместо того чтобы впиться в плоть с сочным чмокающим звуком, как ожидала Халисстра, меч со свистом пролетел дальше, пока не вонзился в землю. Паук внезапно исчез. Потеряв равновесие, Халисстра полетела вперед. Она сумела приземлиться на колени и одну руку, выронив при этом охотничий рог. В следующее мгновение паук появился снова — прямо перед нею.

Халисстра перекатилась на спину, вскинув меч вертикально, и нанесла удар снизу вверх, целя пауку в брюхо. И вновь существо исчезло.

— Помоги мне богиня, — простонала Халисстра. — Фазовый паук.

Угадать, где существо появится в следующий раз, было невозможно, но, во всяком случае, в этот миг он был бесплотен и безопасен.

Халисстра резко откатилась вбок по заснеженной земле, молясь, чтобы выбор ее оказался верен, — чтобы паук двигался в противоположном направлении, не задев ее.

Она угадала. Фазовый паук материализовался в паре шагов от нее, дав ей кратчайший миг, чтобы вскочить на ноги. Потом он снова бросился вперед.

Халисстра угрюмо развернулась ему навстречу. Она знала, что эту схватку ей не выиграть — даже с магическим мечом Сейилл. Все, что нужно сделать пауку, — это выжидать, переходя в бестелесную форму всякий раз, как она станет атаковать его, потом, незамеченному, ускользать, чтобы появиться мгновением позже где-нибудь в другом месте. В какой-то момент Халисстра не угадает, и существо окажется у нее за спиной. Невидимое, оно впрыснет ей свой смертельный яд и не спеша высосет ее досуха.

Есть, однако, еще одна вещь, на которую жрица могла бы рассчитывать, — ее магия баэ'квешел. Чуть дрожащим голосом она затянула песнь. Она должна была бы заворожить паука, чтобы тот замер на месте, но ничего не произошло. Паук появлялся, нападал, потом исчезал снова, вынуждая Халисстру непрерывно вертеться и отбиваться мечом. Она шепотом прокляла свое невезение. То ли она неверно произнесла слова, то ли пауки вроде этого просто невосприимчивы к той разновидности магии, к которой она прибегла?

В очередной раз увертываясь, она поскользнулась на заснеженной земле и упала. Паук наступил на ее меч, вынуждая Халисстру выпустить оружие и откатиться в сторону, чтобы избежать страшных челюстей. Когда существо вновь исчезло, она вскочила и подхватила поющий меч. К своему ужасу, она увидела, что острие клинка отломилось и в качестве колющего оружия меч теперь бесполезен. Но, может, есть еще надежда.

Вспомнив, как при помощи поющего меча ей удалось усилить заклинание настолько, что оно посбивало стиргов на лету, Халисстра торопливо перевернула оружие и поднесла к губам его рукоять. Возможно, силы его не хватит, чтобы оглушить такое крупное существо, как фазовый паук, но попытаться стоит. Пальцы ее отыскали те же отверстия, что и прежде, она дунула — сильно и долго, ожидая услышать тот же вибрирующий звук, — но ничего не произошло. Единственное, что издала флейта-рукоять, — это мрачное «псст». Из отверстий вылетела жидкая грязь.

И снова паук прыгнул к ней, а Халисстра отпрянула, но с меньшей ловкостью. Со страхом она поняла, что начинает уставать. Меч в ее руке налился тяжестью, рукоять скользила в потной ладони. Когда паук в очередной раз кинулся на нее, Халисстра едва успела увернуться. Челюсти существа поймали символ Эйлистри и впились в него, туго натянув цепь на талии Халисстры. Ее потащило вперед, и жрица принялась отчаянно рубить паука мечом.

Тварь снова сделалась нематериальной, дав ей возможность, пошатываясь, отступить.

Если бы только жреческая магия была с нею, она могла бы испепелить существо с помощью огненного столба или держать его на расстоянии, создав стену ветра. Но эти заклинания, подобно тому, которое она уже попробовала, по всей вероятности, тоже утратили свою силу. Да и в конце концов, вряд ли Ллос стала бы даровать своей жрице силу, чтобы та убила одно из ее возлюбленных чад.

Эйлистри, однако, уничтожила бы паука безо всяких колебаний. И если действительно богиня следит за их поединком — как почти наверняка делают это Улуйара и Фелиани, — она могла бы дать новообращенной магию, необходимую, чтобы спасти свою жизнь, могла бы вернуть Халисстре ее заклинания.

Поглощенная этим откровением, этой надеждой, Халисстра едва не упустила из виду фазового паука, который внезапно возник на ветке над ее головой и беззвучно спрыгнул отвесно вниз, прямо на нее. Халисстру предупредило лишь слабое поскрипывание ветки.

Она вовремя успела отпрянуть. Халисстра отползла в сторону на четвереньках, таща меч за собой, потом с трудом снова поднялась на ноги.

Паук, чувствуя, что она начинает уставать, неспешно двинулся к ней через поляну. Челюсти его открывались и закрывались в предвкушении скорой трапезы, яд капал на землю между лапами.

Понимая, что это, возможно, ее единственный шанс, Халисстра сжала рукоять меча Сейилл обеими руками и вскинула его над головой — не для замаха, но обращая его к луне.

— Эйлистри, услышь меня! — вскричала она. — С этой ночи и впредь я отрекаюсь от Ллос и клянусь быть твоей покорной слугой. Если я достойна твоего внимания, обращаюсь к тебе с мольбой. Примешь ли ты меня? Если да, даруй мне магию, чтобы я могла доказать истинность своих слов, убив этот символ Ллос. Дай мне силу творить заклинания твоим именем — и к твоей вечной славе!

Слова ее прозвенели с силой и чистотой песни, воистину находившейся в ладу и гармонии с тем, что было у нее на сердце.

И ответ пришел.

Заклинание, посланное ей Эйлистри, напоминало огненный удар Ллос, только столб божественной энергии был серебристо-белым и долетел, казалось, прямо с луны. Совершенно беззвучный, он ударил в фазового паука, когда существо находилось уже на расстоянии шага от Халисстры. Паука залил поток ослепительно яркого света. Одно мгновение паук отчаянно сопротивлялся, тщетно дергая объятыми магическим огнем ногами, а в следующий миг он уже валялся грудой падали, белея в свете луны.

Округлив глаза от восторга, Халисстра легонько ткнула мертвую тварь обломанным кончиком меча. Паук, мгновенно обращенный в прах холодным магическим лунным огнем, распался на части, и те, в свою очередь, тоже рассыпались, оставляя на земле лишь горстку пепла. В следующий миг и его развеял налетевший ветер.

Почувствовав, что на нее кто-то пристально смотрит, Халисстра подняла взгляд, ожидая увидеть Улуйару или Фелиани. Но это оказался Рилд, в полном изумлении уставившийся на нее с дальней стороны полянки. Обеими руками он сжимал рукоять большого меча, но острием тот уткнулся в землю, словно Мастер Оружия забыл, что с ним делать. Глаза Рилда расширились, раскрытым ртом он хватал воздух. Он явно только что бежал. В следующее мгновение воин, видимо, снова обрел дар речи.

— Халисстра, — прошептал он, — что ты наделала? Теперь ты никогда не сможешь вернуться. Никогда.

Халисстра смотрела на Рилда поверх убитого паука, и ее раздирали самые противоречивые чувства. Это был гнев оттого, что он ослушался и последовал за нею, и в то же время радость, что он настолько любит ее, что сделал это.

Наконец Халисстра вздохнула.

— Это правда, Рилд, но ты вернуться можешь, — сказала она. — У тебя еще есть выбор, выбор между Подземьем и Ллос — которая, очевидно, мертва, как этот паук, — и Эйлистри, улыбающейся нам сейчас сверху. Кого ты выбираешь?

Рилд несколько долгих мгновений молчал, потом поднял меч и вогнал его в висящие за спиной ножны.

— Я выбираю тебя, — произнес он, глядя на Халисстру. — Если ты примешь меня.

Прежде чем Халисстра успела ответить, из леса появились Улуйара и Фелиани. Фелиани улыбалась Халисстре, лицо ее сияло от восторженной радости, но Улуйара подозрительно смотрела на Рилда, словно не была уверена, что он не выхватит меч снова.

— Если Эйлистри примет тебя, мы тоже будем тебе рады, — сказала ему жрица. — Если нет, ты должен будешь уйти. — Она криво усмехнулась. — И на этот раз надолго.

— Договорились, — кивнул Рилд.

Улуйара повернулась к Халисстре.

— Пойдем, жрица, — сказала она. — Тебе еще многому надо научиться. И многое сделать. Это лишь первое из испытаний, уготованных тебе богиней.

Халисстра поклонилась, признавая свою покорность новой госпоже. В то же время в ее голове крутилась мысль о том, насколько удивительно все это. Она бежала из Чед Насада, бездомная бродяга, надеясь узнать, жива или мертва ее богиня, для того лишь, чтобы надежды ее разбились о черный каменный монолит, запечатывающий храм Ллос. Но среди чужих ей лесов Верхнего Мира она обрела то, чего вовсе не ожидала, — новый дом и новую богиню. Халисстра знала, что в благодарность за это будет преданно служить Эйлистри с этой ночи и впредь. И что бы ни потребовала от нее богиня, Халисстра исполнит это.

Распрямившись, она перевела взгляд на Рилда, безмолвно разглядывая воина. Готов ли он к этому тоже? Или выйти на свет Эйлистри — слишком много для Рилда, слишком непохоже на то, к чему он привык?

Это покажет одно лишь время.

Загрузка...