Ужасы: Последний пир Арлекина

ЖАН ДАНИЕЛЬ БРЕК На крыле (Пер. И. Колесниковой)

Под ногами хрустят сухие сосновые иглы, засохшие цветы умирают на земле, а в траве оглушающе стрекочут цикады. Так в Меригнаке начинается лето… Робин пробирался сквозь густые заросли. Он поцарапался о ствол ели, и пальцы были липкими от смолы. Никак не мог найти тропинку, ведущую к пруду. Каждое лето прошлогодняя дорожка зарастала травами всех видов. Из года в год тропа меняла маршрут и прокладывалась заново. Ее приметы путались в голове: вон та корявая сосна — это прошлогодний поворот или позапрошлогодний?

Робин остановился перед пятачком песчаной почвы с круглыми углублениями и улыбнулся. Он долгое время считал, что это следы загадочного лесного животного, которое иногда бесшумно его преследует. Но однажды увидел, как в песке купается воробей, и ему стало стыдно за свои глупые фантазии.

Робин узнал кучу сухих и поросших мхом ветвей; в нос ударил резкий запах смолы и хвои. Рядом стояла согнутая ветром сосна, и он поднырнул под нее, чтобы выйти к полянке. Соседний куст сухо хрустнул, и в небо неожиданно взметнулась черная птица. Впереди на солнце блестела поверхность пруда.

Он был один.

Робин в недоумении шагнул на крохотный пляж из серого песка. Снял теннисные туфли и попробовал воду. Затем не торопясь осмотрел пруд и каждое дерево на берегу. Никого. Где все? Где Джерард и Мишель? Уже не в первый раз они решили заняться чем-то вдвоем, а ему не сказали. Он чувствовал себя одиноким, глупым и ничего не понимал. «Придурки, — тихо произнес мальчик и сразу устыдился своей грубости. — Все равно меня никто не слышит. Тут никого нет. Никого!» Он прошелся по пляжу и заметил следы босых ног на песке: они были здесь, сегодня утром или вчера, но ничего ему не сказали. А сегодня, в первый день каникул, их тут нет. Робин никогда не решался прогуливать школу.

Он быстро разделся, положил футболку и шорты на камень рядом с кедами, зашел в воду и поплыл к середине пруда. Там остановился и едва шевелил руками, чтобы держаться на плаву. Он почти ожидал, что из-за кустов вот-вот выскочит Джерард или Мишель, схватит его одежду и бросит в воду. Они оба умели плавать и могли догнать его за пять секунд. Сам Робин плохо плавал.

Один раз, доведенный непрерывным злым поддразниванием, он попытался нырнуть. На другой стороне пруда стоял тридцатифутовой валун. С него Робин и прыгнул, закрыв глаза. Выходя из воды, он заметил, что поранил правую ногу. Когда круги на воде полностью разошлись, на дне стал виден ржавый железный брус.

На волнах играли яркие блики солнца, и Робин прикрыл глаза. На его закрытых веках танцевали белые пятна. Мягкое тепло солнца и кусачая прохлада воды по очереди ласкали его бока и ноги; мальчика несло медленным течением по прудику к какому-то таинственному берегу. Он представлял себя закутанным в кокон и отделенным от внешнего мира. Иногда иллюзию нарушал легкий бриз и тихий шорох сосен, но и тот быстро затихал. На внутренней стороне век продолжался бесконечный балет световых пятен. Вдруг мальчик почувствовал чье-то присутствие и открыл глаза. На него упала черная тень. Он закричал, закрыл лицо руками и нырнул под воду. Когда вынырнул, ворона уже улетела.

Робин поставил на место велосипед, аккуратно закрыл дверь гаража и вошел в дом. Волосы еще не высохли, и он остановился, чтобы просушить их руками. Приземистый дом так искусно прятался за соснами, что незнакомый человек мог вообще не догадаться, что он тут. Родители еще не вернулись, а ключа у Робина не было. Он присел на землю, сгреб кучку сосновых игл и начал сплетать их в венок. Иголки гнулись либо ломались, и вскоре он отбросил их прочь.

Мальчик поднялся и обошел дом. Окно в его комнате оставалось открытым. Он оперся на росшую рядом сосну и задумался. Получится ли?.. Внезапно принял решение, повесил полотенце на ветку и начал карабкаться. Через несколько минут он уже сидел на ветви, которая тянулась к окну, — отец каждую весну ее подрезал. Сидя на корточках на подоконнике, он оглядел тщательно заправленную постель, книжный шкаф с потрепанными от многочисленных читок книгами и ящик с игрушками, к которым он давно не прикасался.

Робин представил, как удивятся его родители: войдут в дом и будут гадать — неужели его оставили взаперти на полдня? Затем вспомнилось, как отец говорил о необходимости спилить дерево. Мальчик достал из книжного шкафа книгу и спустился вниз. Расстелил на ковре из опавшей хвои полотенце и улегся читать.

Его разбудил крик пролетавшей птицы. Нет, это гудок машины родителей. С наигранным весельем они задавали вопросы сыну, от которых тот ворчливо отмахивался.

Робин зашел на кухню и налил себе стакан ледяной кока-колы, а родители уселись перед телевизором. Соблазнительно одетая женщина перерезала горло наряженному в смокинг принцу, пока детектив делал в блокноте заметки. Una paloma blanca. Робин ушел в свою комнату.

Ветка рядом с окном так и дразнила его. Неужели он действительно сюда взобрался? Мальчик выглянул из окна, и у него закружилась голова. Не зная, чем заняться, он подошел к ящику с игрушками и рывком открыл его. Что-то бледное и волосатое упало ему на лицо, и Робин отпрыгнул в сторону. С колотящимся сердцем разглядел лежавший на полу парик. Три или четыре года назад, он точно не помнил, их учитель решил устроить в конце года спектакль. Одетые херувимами дети бестолково толкались на сцене, а из зала на них любовались счастливые родители. Тем летом Джерард и Мишель, которые переходили в среднюю школу, без устали дразнили его «маленьким ангелом».

Он закинул парик обратно на полку и закрыл ящик. Ему больше не хотелось играть. Робин открыл взятую с книжного шкафа книгу и только тогда заметил, что мать вошла в комнату.

— Что случилось, Робин?

— Ничего.

— Куда ты сегодня ходил? На пруд?

Мальчик что-то промычал.

— Отвечай нормально. Опять ходил со своими друзьями?

Слово «друзья» мама произнесла крайне сухим тоном.

Робин молчал.

— Ну, отвечай же.

— Нет, я ходил один.

— Очень хорошо, мне так больше нравится. Встречайся с ними пореже. Так будет лучше. Ведь они старше. Может, тебе стоит поискать друзей среди ровесников? Например, Антойна?

«Который все еще играет в солдатики», — подумал про себя Робин. Он лег на кровать и открыл книгу.

— И будь добр, не разваливайся на кровати. Сколько раз тебе говорить?

Робин с ворчанием поднялся, пересел в кресло и уткнулся носом в книжку.

Мать наклонилась, чтобы поцеловать его, и мальчик смущенно заерзал. Длинные черные волосы занавесью упали ему на лицо, окутав душной темнотой. Мама пробормотала что-то неразборчивое и вышла из комнаты.

Он неподвижно лежал на спине на волнах, но свет исчез. Поверхность воды отражала слепые тени беззвездной ночи. Робин широко открыл глаза, но не мог ничего разглядеть: темнота казалась сплошной. Тишина. Где-то глубоко внутри торопливо стучало сердце, но пульс не долетал до мозга. Вспышка. Крохотный проблеск, и из темноты выделился черный силуэт. Ворона приземлилась ему на грудь.

Робин не двигался. Даже если бы он захотел столкнуть ворону, он не смог бы пошевелить рукой. Ледяной луч света сверкнул в глазу птицы; ее клюв стучал по горлу мальчика сухими торопливыми поцелуями, которые становились все сильнее и болезненнее. По груди потекла горячая жидкость. Ворона подняла окровавленный клюв, издала резкий крик и снова вгрызлась в подставленное горло.

Робин проснулся в холодном поту и с трудом подавил крик. На дереве за окном что-то шевелилось? Вскрикнула птица? Дрожа, мальчик поднялся и подошел к окну. Никого. Но когда он опустил глаза, то увидел на ветке глубокие царапины.

Он вернулся к кровати и заметил, что разорвал ногтями наволочку, — на подушке лежало несколько белых перьев. Робин затряс головой. Может, он еще спит? Под его взглядом перья темнели, дрожали, и казалось, они вот-вот улетят. Мальчик прикрыл на миг глаза. Когда он их снова открыл, перья исчезли. Дыра в наволочке осталась, но перьев не было.

Может, сказать родителям? Робин приоткрыл дверь комнаты, но не вышел. В гостиной внизу все еще горел свет. До него донесся голос матери:

— Конечно, нельзя его запирать здесь на весь день, но мне бы хотелось, чтобы он перестал водиться с этими хулиганами. Ты же знаешь, что случилось прошлой весной в школе.

Ответ отца он не услышал.

— Ну конечно! Ты хочешь сказать, что в их возрасте вел себя так же?

Снова неразборчивое бормотание.

— Нет, он ходил на пруд один, и не думаю, что он соврал. Он просто выглядел раздраженным. К счастью, мне кажется, они больше не хотят с ним дружить. В любом случае, мне говорили, что они встречаются у пруда по вечерам и… и…

Робин больше не слушал упреки матери. Значит, Джерард и Мишель ходят на пруд по вечерам, а не днем. И больше не хотят с ним играть.

Он снова улегся в кровать. Сегодня уже ничего не поделаешь, но завтра… Завтра…

Родители работали весь день, и когда Робин проснулся, он был в доме один. Мать подошла поцеловать его перед уходом, но мальчик притворился, что спит. У него и мускул на лице не дрогнул, когда ее темные длинные волосы погладили его по горлу. Робин быстро проглотил завтрак и направился в гараж. Сегодня он решил не брать велосипед, а отправиться гулять пешком.

Он нашел холщовую сумку и наполнил ее галькой. Когда она стала достаточно тяжелой, мальчик направился к пруду. До лесной дороги он добрался легко, а затем начал помечать путь. К полудню достиг зарослей и задумался: тропинку еще не протоптали, и другим ребятам придется смотреть под ноги, чтобы найти дорогу. Вдруг они заметят его отметины? И тут его осенило. Он вскарабкался на дерево и сделал ножом зарубку на суку. По дороге к пруду Робин сделал еще около дюжины таких пометок.

Глядя на воду, он обошел пляж. Ему казалось, что из-под спокойной поверхности за ним кто-то следит. Посередине пруда плавал темный силуэт. Плавал? Нет, это было отражение кружившей над головой вороны. Робин в тревоге спрятался за куст. Птица без устали описывала безупречный круг и время от времени издавала пронзительный крик.

Робин сам не понимал, почему его пробирает дрожь, но поспешил вернуться по своим следам домой.

— Ты уже уходишь?

— Да.

— Может, посмотрим вместе телевизор?

— Нет. Я уже видел этот фильм.

Робин заторопился наверх. До него долетали обрывки разговора из гостиной.

— Специально раздражает меня…

— Надеюсь, он сделает, как ты хочешь. Ведь ему уже двенадцать…

Мальчик закрыл дверь своей комнаты и прислонился к ней спиной. Ничего. Не тратя понапрасну время, он подошел к кровати, натянул на подушку свою пижаму, прикрыл одеялом, а чтобы дополнить иллюзию, положил сверху ангельский парик. Затем отступил на шаг и оценил впечатление. Сойдет. Тихонько открыл окно, перебрался на ветку, спустился по стволу дерева на землю и вышел со двора. Приближались сумерки — кусты и деревья постепенно наливались тенями.

Свернув с лесной дороги, Робин без труда нашел свои отметины, но ближе к полянке уже пришлось освещать путь фонариком.

Подойдя к зарослям у пруда, он услышал крик и замер. Что случилось? Он осторожно двинулся вперед; по дороге взбирался на деревья, чтобы найти оставленные днем зарубки. Вскоре от пляжа его отделял последний куст. В полутьме там двигались какие-то тени. Сдавленный вскрик, звон разбитого стекла, визгливый тонкий смех… Робин щурился, но не мог ничего разобрать в темноте. До него доносились только обрывки слов и нечленораздельные выкрики.

Мальчик сделал шаг влево и внезапно вскрикнул. Ворона бросилась ему в лицо и разодрала когтями и клювом кожу. На пляже воцарилась непродолжительная тишина; вскоре ее нарушили удивленные выкрики. Робин бросился бежать, задыхаясь от запаха птицы. Он слепо продирался сквозь лес.

Мальчик сам не знал, как выскочил на лесную дорогу. Крики за спиной затихали; должно быть, преследователи отстали.

Замедляя шаг, он добрался до дома. Родители все еще смотрели телевизор, и Робин старался вести себя как можно тише, пока взбирался по дереву и залезал в окно спальни.

Кровать была пуста.

Мальчика охватило ощущение падения в бездонную пропасть. Наверное, мать зашла проверить, как он спит, и обнаружила подмену. Бессмысленно делать вид, что ничего не случилось. Он открыл дверь и начал спускаться по лестнице; стекавшие по щекам вперемешку с кровью слезы оставляли во рту горький вкус.

По стенам и мебели плясали блики от телевизионного экрана, а в углах комнаты притаились глубокие тени. Лицом к телевизору, спиной к нему сидели отец с матерью и кто-то третий. Кто это? Незнакомец почувствовал, что на него смотрят, повернулся к Робину, затем обменялся взглядом с его матерью. Она кивнула в ответ, и тот встал.

Робин, как парализованный, стоял на пороге гостиной. Тот, другой, в его пижаме, приближался. Мальчик не хотел смотреть на его лицо. Некто остановился перед ним и протянул руку к горлу. Робин почувствовал, как смялась его плоть. Он вскинул руку — ее покрывали окровавленные перья. Его затрясло на краю бездны из теней. Подброшенные в воздух небрежным жестом перья медленно взлетели. Несколько мгновений они парили слабо перемигивающимися звездами в угасающем бархатном небе, а затем наступила темнота.