Ужасы: Последний пир Арлекина

ДЭВИД САТТОН Священный остров (Пер. О. Ратниковой)

Казалось, афинская суета осталась в миллионе миль позади. Но когда Элизабет вспоминала Афины, картины сумасшедшей городской жизни проносились у нее в мозгу, словно летящий на полном ходу экспресс.

После недавних выборов город был оклеен жутким количеством плакатов, рекламирующих того или иного кандидата; транспаранты виднелись на всех фонарных столбах и деревьях, колыхались на ветру между зданиями. Хриплые голоса, несущиеся из штаб-квартир политических партий на площади Ормония, призывали избирателей голосовать именно за них; из громкоговорителей лились обычные предвыборные обещания вперемежку с греческой поп-музыкой, от которой звенело в ушах. Это должно было зажечь огонь в сердце любого фаната группы «Хоуквинд». От политики нельзя было спастись даже в троллейбусе — листовки совали повсюду. Все это — на фоне несмолкающего шума автомобилей.

Отель Элизабет, «Александрос», располагался недалеко от проспекта Василиссис Софиас, рядом с американским посольством. Грохот вездесущих автомобилей и обязательных клаксонов в конце концов начал ее почти успокаивать. «Двадцать четыре часа в сутки, — думала она, — Афины, словно какую-то символическую шлюху, пронизывают машины, несущиеся по улицам с головокружительной скоростью». Ночью, при свете уличных фонарей, нижнюю часть города, как толстое желтое одеяло, накрывал ядовитый слой угарного газа.

Но теперь Афины превратились в полузабытый сон. В баре на площади Синтагма она познакомилась со Стивом. Пока между ними, слава богу, не было ничего серьезного. Выяснилось, что через два дня они оба отправляются на Наксос. На Наксосе, самом крупном из Кикладских островов, не было аэропорта, чему Стив сильно удивился. Сначала Элизабет этому даже обрадовалась: она не очень любила летать. Однако десятичасовая поездка на переполненном пароме оказалась утомительной, а греческий экипаж нелюбезным. Только бармен пытался быть дружелюбным, и Элизабет была рада компании Стива.

Когда они высадились в главном городе Наксоса, обладавшем неким венецианским очарованием, — наверное, каждый греческий остров некогда склонился перед морским могуществом великой итальянской республики, — Стив уговорил Элизабет отправиться на корабле на знаменитый Делос.

Стив покорил ее своим «ежиком», с которым он выглядел удивленным, но привлекательным; дешевыми черными пластиковыми очками; фотоаппаратом и рассказами из греческой мифологии. Он работал в Бостонском университете и находился в годовом отпуске, поэтому у него было полно времени для путешествий. К тому же он не любил сидеть на одном месте. На Наксосе было так тихо и спокойно; Элизабет с удовольствием полежала бы на пляже и погрелась на солнце, но морское путешествие показалось ей заманчивым, конечно, если оно не станет походить на поездку на пароме из Пирея.

Единственное, что портило ей настроение, хотя и совсем немного, — это странный инцидент в Национальном археологическом музее, произошедший за день до их отплытия из Афин. На следующий день после знакомства Стив пригласил ее на ланч и затем повел в музей. Потрясающее собрание сокровищ! Элизабет была ошеломлена обилием скульптур, золота, керамики и прочих греческих древностей.

Стива, напротив, не слишком привлекало великолепие золотой посмертной маски Агамемнона или бронзовой статуи Посейдона. Он интересовался менее известными экспонатами. Его внимание приковали две стеатитовые пиксиды[115] — круглые коробочки для украшений. Стив надолго задержался около витрины, в которой они были выставлены вместе с аналогичными предметами, и пристально рассматривал находки. Табличка гласила, что коробочки обнаружили в некой могиле на Делосе.

— Видишь резьбу на крышках? — обратился Стив к Элизабет, которая с нетерпением ждала, когда он двинется дальше.

— Ммм… — Она хотела дать понять, что ей скучно. В конце концов, это лишь бороздки, высеченные на камне.

— Спиральный орнамент. Очень простой. — Он умолк.

«Что в них такого?» — удивилась про себя Элизабет.

— Очень похож… очень похож на спиральные узоры из Великобритании и Ирландии, которым четыре тысячи лет.

— Значит, между ними существует связь? — спросила Элизабет.

— По крайней мере, здесь есть какая-то загадка, — задумчиво ответил он. — Доисторическая языческая мифология…

Элизабет хотела что-то сказать, но заметила: Стив ее не слушает, будто загипнотизированный маленькими предметами. Она тоже пристально взглянула на коробочки, пытаясь понять, что такого интересного он нашел в них. Оптический обман — по крайней мере, так она сначала подумала. Иногда бывает, что, глядя на некий орнамент на ковре или обоях, забываешь, что перед тобой двумерный узор, и перед глазами, над плоской поверхностью, словно возникает трехмерная конструкция. Вы качаете головой, но картина остается на месте, хотя логика и разум говорят вам, что там ничего нет. И сейчас, глядя на эти завитки, она испытала нечто подобное. Неужели Стив так же зачарован ими?

Элизабет хотела задать ему этот вопрос, но внезапно у нее закружилась голова. Спирали, два холмика и два лабиринта, завертелись, и ей показалось, что она сама вращается в противоположном направлении; почувствовала тошноту; ее ноги оторвались от пола. Она замахала руками, пытаясь остановиться.

— Груди царицы мертвых, — произнес рядом с ней чей-то голос, но он не принадлежал Стиву; был грубым, хриплым и неприятным. Голос ее околдовал; слова падали — тяжелые, словно камни. Он продолжал: — Разве они не прекрасны? — задал он риторический вопрос. — Неосторожный путник может поддаться ее чарам.

Зловещий голос смолк так же внезапно, как и зазвучал, а вместе с ним пропала оптическая иллюзия. Элизабет очнулась — Стив подхватил ее.

— С тобой все в порядке? — спросил он с тревогой на лице.

— Ммм. Голова закружилась, вот и все. Здесь очень душно…

— Давай присядем на минуту, ладно? — Стив повел ее за локоть к ближайшей скамье.

— Правда не надо, Стив. Чувствую себя так глупо. Все в порядке!

Несколько человек уставились на нее, и она почувствовала легкое смущение. Они все-таки сели, и Элизабет с облегчением прислонилась спиной к холодному мрамору.

— Ты хочешь меня о чем-то спросить? — Стив копался в сумке в поисках путеводителя.

Элизабет хотела спросить, как подействовали на него узоры, похожие на червей, но вместо этого у нее вырвалось:

— Кто или что такое «царица мертвых»?

— Интересный вопрос от женщины, утверждающей, что она ничего не смыслит в мифологии, — заметил он.

Элизабет взглянула на него, улыбнулась, заметив на его лице насмешливое выражение, и ничего не сказала. Наконец Стив сдался:

— Царица мертвых — это Геката, младшее божество в греческой мифологии, обладающее тем не менее большим влиянием. Она связана с ужасным миром мертвых, — добавил он со зловещей усмешкой.

— Она имеет какое-то отношение к этим коробочкам? — почти невольно проговорила Элизабет, хотя собиралась рассказать ему о своей галлюцинации.

— Ну, по крайней мере, мне ничего такого не известно… Хотя, возможно, стоит немного покопаться. Но…

Элизабет уже знала, что сейчас последует, и быстро заговорила:

— Мне уже намного лучше. Не хочешь отправиться в Микенский зал? Это вон в ту дверь…

— Мне вредно находиться на солнце, — сообщил он, когда речь зашла о загаре. «Естественно, — подумала тогда Элизабет. — Это из-за множества веснушек, благодаря которым она сочла его таким привлекательным. И эти жесткие рыжие волосы…» Ей нравился слабый акцент уроженца Новой Англии, отсутствие наглости. Было интересно общаться с человеком, менее коммуникабельным и более замкнутым, чем она сама, особенно американцем. Ее ресторанный бизнес подразумевал постоянную суету, разъезды, беседы с клиентами о меню и выборе банкетного зала, приготовление пищи, презентации и так далее. Поэтому на отдыхе Элизабет предпочитала как можно меньше шевелиться.

Катер ритмично покачивался на волнах безмятежного Эгейского моря. Качка усыпляла. Элизабет в бикини растянулась на свободном участке палубы; ее загорелое тело купалось в жарких лучах, и она почти чувствовала, как золотистые волосы светлеют на солнце. Где-то вдалеке слышались голоса пассажиров и шумели двигатели. Она дремала, наслаждаясь покоем.

Она почувствовала, что погружается в сон и ее ожидает необычная встреча на Делосе, далеко в воображаемом прошлом, когда Зевс алмазными цепями приковал блуждающий остров ко дну Эгейского моря.

— Держи! — сказал Зевс, и в его голосе послышались мягкие певучие интонации — странно для верховного бога.

Элизабет пошевелилась, не желая возвращаться к действительности, но Зевс — нет, это был Стив — потряс ее за плечо:

— Нельзя засыпать на таком ярком солнце!

Она открыла карие глаза и нахмурилась, глядя на него.

— А я как раз собралась поразвлечься с Зевсом, — улыбнулась она. — И не волнуйся обо мне — это тебе нужно сидеть в тени, Стив.

— Сейчас это не важно, возьми мои вещи. — Он протянул ей свой рюкзак, в котором лежали приспособления для фотоаппарата. — Он может свалиться за борт.

Затем он повернулся к морю и направил объектив к горизонту. Вдалеке виднелись какие-то острова. В этой части света они были повсюду, но гид сообщил путешественникам, что перед ними именно Делос.

— Вот, начинается, — пропыхтел Стив, поднимая очки на лоб; он быстро моргнул бледно-голубыми глазами, затем спрятал их за фотоаппаратом. Далекие острова приближались, и туристы, стряхнув дремоту, начали собираться.

Из громкоговорителя снова полился неразборчивый женский голос с греческим акцентом:

— Леди и джентльмены! Мы почти добрались до древнего острова Делос. Надеюсь, вам здесь понравится. Пожалуйста, не забудьте, — продолжала гид, пока Элизабет натягивала бледно-розовую майку и шорты, — время нашей стоянки здесь — четыре часа, необходимо вернуться на корабль в половине пятого. Спасибо!

Через полчаса все они сошли на маленькой пристани и медленно побрели под яростно палящим солнцем вглубь острова. Руки Стива торчали из коротких рукавов футболки, но остальные части тела были закрыты; на нем были джинсы и устрашающего вида туристские ботинки. Элизабет оглядела местность, и у нее мелькнула мысль, что не следовало надевать туфли. Она заметила, что некоторые туристы сразу отправились в небольшой музей — в поисках тени или чего-нибудь выпить. Возможно, Делос и является выдающимся памятником греческой истории, подумала Элизабет, но четыре часа на таком пекле, буквально без всякой тени, почти пугали ее. Оглядев раскинувшийся перед ними остров, Стив направился к агоре, развалинам древнего рынка — огромным, источенным временем глыбам серого камня, напомнившим Элизабет о том, что время здесь остановилось. Вдалеке поднимались пологие склоны горы Кинфос. Стив начал щелкать камерой под нескончаемый треск цикад, прятавшихся в редких пучках выбеленной солнцем травы, которая торчала среди руин.

В Афинах было жарко, но здесь! Элизабет взмокла от пота. Как Стив жив в своей одежде, да еще с рюкзаком? Округлую вершину Кинфоса скрывала пелена дрожащего раскаленного воздуха. Элизабет вспомнила тот чудесный прохладный вечер на Ликавиттосе, куда Стив повел ее после музея. Далекие огни Афин раскинулись перед ними, как россыпь мерцающих, движущихся бриллиантов. Они выпили в ресторане немного вина; их овевал прохладный ветерок, мотыльки вились вокруг ламп. Она вспомнила, как они поднимались на холм на фуникулере. На горе Кинфос не было подобной роскоши, и до древнего театра и обширных руин пришлось добираться пешком. Ни дуновения ветерка! С безоблачного голубого неба лились только лучи раскаленного добела солнца.

Огненный воздух образовывал завихрения перед глазами Элизабет. Вдруг она поняла, что идет по полу древнего дома, по замечательно сохранившейся мозаике, на которой с тревогой разглядела знакомый спиральный орнамент. Стив в это время менял пленку в фотоаппарате, присев у остатков стены.

— Ты знаешь, — начал он, — что когда-то этот остров являлся культурной и торговой столицей Греции? — Он защелкнул крышку. — Готово.

Элизабет слушала гида во время поездки на катере, но знала, что Стиву известно об острове гораздо больше. Она вздохнула. Ей, конечно, было интересно, но эта жара…

Бледно-зеленая ящерица прошмыгнула среди мраморных стен. Гудели цикады. Внезапно до Элизабет дошло, что поблизости нет никого, кроме нее и Стива. Гавани отсюда не было видно — она скрывалась за холмами. Единственным звуком было жужжание насекомых, исконных обитателей острова. Элизабет и Стив стояли среди руин какого-то дома, вероятно принадлежавшего торговцу, на раскаленном мозаичном полу; в углу виднелся колодец. Заглянув вниз, Элизабет увидела глубоко-глубоко неподвижную черную воду; на поверхности смутно мелькнуло ее отражение. Их окружали другие полуразрушенные здания, и повсюду в изобилии росла высокая желтая трава.

Стив поднялся и принялся листать путеводитель.

— Впервые раскопки здесь начали французы в тысяча восемьсот семьдесят третьем, — сообщил он. — Они продолжаются до сегодняшнего дня.

— Знаю. Это место «по степени завершенности раскопок уступает лишь Помпеям», — процитировала Элизабет. — Я слышала, что говорила гид.

Иссохшая трава замерла, словно на фотографии. Никакого движения.

— Но разве это не прекрасно? — добавил Стив, явно не замечая царившей здесь атмосферы, которую так легко почувствовала Элизабет. — Гробницы, склепы, дома многонационального города…

— У меня от него уже мурашки бегут по коже.

— Что? — Щелкнул затвор. — Это же развалины. Здесь никого нет, кроме туристов вроде нас.

— Тогда где они? — Несмотря на палящий зной, ее пробрал озноб. Элизабет попыталась привести в порядок мысли и найти причину своей тревоги, но неотступный страх прятался где-то глубоко. Она сказала первое, что пришло ей в голову: — Наверное, здесь змеи водятся.

— Да, если верить путеводителю, здесь встречаются ядовитые змеи… — Стив, сообразив, что об этом лучше не говорить, смолк.

Он обнял Элизабет за плечи и коснулся ее губ. Ничего серьезного, напомнила она себе. Отпуск закончится, и она его больше никогда не увидит. Тем не менее, когда он прижался к ней, ей стало спокойнее; страх перед безводными, древними, словно наблюдавшими за ней развалинами исчез.

Перед ними на склоне горы Кинфос раскинулись творения рук человеческих. Стив и Элизабет изнемогали от зноя, обливались потом. Позади тоже простирался остров, вдали виднелось темно-синее и манящее прохладой море. Стив снимал пленку за пленкой с помощью трансфокатора; он щелкал все — от далекой Террасы львов до четырех уцелевших колонн дома почитателей Посейдона. Элизабет наконец заметила вдали людей, похожих на ползавших по земле разноцветных муравьев. Вид гавани и туристских катеров, слегка покачивавшихся на волнах, немного успокоил ее.

— Эти львы в древности окружали священное озеро, которое питал источник, расположенный где-то на горе. Если, конечно, это можно назвать горой.

Элизабет промямлила, что она уже слышала это, когда они, спотыкаясь, карабкались вверх мимо полукруглого амфитеатра. С трудом верилось, что на иссушенном солнцем острове когда-то могли существовать водоемы.

— Скажи-ка еще раз, — попросила она, — кому был посвящен этот остров?

Стив развернулся лицом к ней; его черные очки, скрывавшие слабые глаза, сверкали на солнце.

— Делос считался местом рождения Аполлона и Артемиды — ты знаешь, что они были отпрысками Зевса и смертной женщины Лето.

Кажется, Артемида как-то связана с Гекатой,[116] неожиданно пришло в голову Элизабет.

— Бога солнца и богини луны?

— Точно! — Стив обрадовался, увидев наконец проблеск интереса к экспедиции.

Элизабет уселась на камень и сказала:

— Не возражаешь, если мы отдохнем, Стив?

Он ничего не сказал, но остановился, вытирая пот с покрасневшего лба. Они ходили по острову полтора часа, которые ей показались вечностью. Несомненно, любопытное место, но солнце палило немилосердно, и полная тишина нервировала Элизабет. Это так не походило на руины в Афинах, на громоздкие колонны и храмы, полные людей, окруженные привычной суетой современного города. А здесь стояла угнетающая атмосфера. Казалось, они перенеслись в другое измерение, и странные неопределенные страхи копошились в глубине ее подсознания. Она слышала о призраках, якобы бродящих по острову, — Стив рассказывал ей что-то подобное. Теперь она начинала в это верить.

— А почему они уничтожили все могилы? — спросила Элизабет.

Это была загадка, одна из многих, но мысли о ней тревожили ее, особенно сейчас, когда они стали почти частью Делоса. Оставшиеся часы могли действительно превратиться в вечность…

— В пятьсот сороковом году до нашей эры Делос был очищен, и из всех могил, видимых из святилища, извлекли трупы, — повторил свой урок из греческой истории Стив, кивнув на вершину горы. — Позднее все древние могилы были раскопаны и уничтожены. С тех пор, — добавил он, — на острове запрещено рожать детей и умирать; никому не разрешалось жить здесь постоянно.

— И теперь здесь никто не живет…

— Их всех перевезли на Ренею.

— Кого, жителей? — Она достала из сумки влажные салфетки и испустила слабый вздох, коснувшись лица холодной тканью. Затем, подняв столбик пыли, быстро убрала ноги от особенно любопытной ящерицы. Несколько одиноких маков торчали из щелей в камне.

— Нет, — ответил Стив, — трупы. Они были захоронены вон там, за островом Гекаты.

Опять это имя! Он указывал на ближайший остров, ясно видимый с горы. Отсюда он походил на любой другой греческий островок, но Элизабет подумала, что в подобном месте лучше не появляться. Она надеялась, что в программе нет посещения Ренеи. Но это было маловероятно. В конце концов, всего через два часа они покинут Делос и греческое суденышко повезет их обратно на Наксос, минуя Миконос. Эгейское море манило ее, как надежное убежище, где можно спрятаться от отвратительных мраморных изваяний Делоса.

Несмотря на истории о вскрытых могилах и эксгумированных трупах, Элизабет ощутила огромное облегчение, когда они добрались до святилища. Ей казалось, что еще несколько минут — и она просто упадет в обморок. На горе Кинфос стоял один из самых жарких дней в году. Она заметила, что Стив тоже явно изнемогает от зноя. Фотоаппарат уже давно висел у него на шее без дела, слегка раскачиваясь, когда он карабкался по камням. Перед ними открывался великолепный вид, но Элизабет уже была не в состоянии оценить его по достоинству. Ничего не замечая вокруг, она понуро брела к святилищу.

Оно представляло собой просто кучу камней. Однако здесь нашлась искусственная пещера — расщелина в скале с потолком из огромных обработанных гранитных блоков, образующих свод высотой в шесть футов. У входа было установлено несколько камней меньшего размера, которые образовывали стену длиной в двенадцать футов; в стене был оставлен узкий проход. Элизабет тотчас же заметила здесь одну вещь, которой не видела нигде на Делосе, — тень. Она с радостью забралась внутрь.

— Интересно, у нас останется время осмотреть музей? — Стив протиснулся в пещеру следом за ней.

Элизабет взглянула на часы и нахмурилась при мысли о поспешном возвращении по камням к гавани.

— Мне кажется, нет… — На нее вдруг навалилась ужасная усталость, ей безумно захотелось спать, хотя бы немного вздремнуть. — Мне нужна передышка, Стив.

Он наконец отвлекся от своих мыслей и обратил внимание на озабоченное выражение ее лица.

— Прости, Лиз, я не подумал об этом. У нас остался час. Отдохни минут двадцать. — Он поднялся. — Я еще поброжу здесь, по старому кладбищу. Вот, держи. — Он открыл рюкзак и вытащил две банки пива, довольно холодного, несмотря на жару на острове.

— О, манна небесная!

— Совсем забыл о них. Делос — захватывающее место! — Стив, искусственно улыбаясь, помотал головой. Элизабет ободряюще улыбнулась ему. Он вышел на улицу; на мгновение его фигура заслонила вход и в пещере стало совсем темно.

Элизабет облегченно вздохнула, наслаждаясь относительной прохладой, царившей среди камней. Она подложила под голову рюкзак и вытянулась на полу. Острые камешки и пыль прилипли к ее взмокшим от пота ногам, но она их не замечала — сон заставил ее закрыть глаза, и она начала проваливаться куда-то, вращаясь по спирали, словно сквозь временную ткань. На мгновение она вернулась к реальности — мозг напомнил ей, что она не утолила жажду одной, а может, и двумя банками пива. Но желание спать оказалось сильнее.

— Только не это!

— Ммм… — Элизабет торопливо стягивала шорты.

«Странно с моей стороны», — подумала она. Осколки камней врезались ей в ягодицы. Чья-то фигура склонилась над ней во тьме; лица не было видно. Она чувствовала тепло, исходившее от незнакомца, и знала, что перед ней прекрасное золотистое тело, похожее на классическую греческую статую. Мужская фигура приблизилась, и у нее перехватило дыхание.

— Просыпайся!

Она почувствовала, что ее яростно трясут за плечо, но ожидаемого соития не произошло.

— О… О! Стив?.. — Она наконец проснулась, недовольная тем, что сон прервался на интересном месте. — Что с тобой? — Только сейчас она заметила, что в пещере было почти так же темно, как в ее сне. — Сколько…

— Мы опоздали, черт побери! — выругался он.

Элизабет вскочила и подбежала к выходу из пещеры.

Близились сумерки, и заходящее солнце окрашивало далекое море в темно-красный цвет. Значит, катер, который должен был увезти их к цивилизации, уже ушел.

— Где ты был, Стив? — Элизабет немного разозлилась, но тут же почувствовала сильное желание рассмеяться над нелепостью ситуации.

Он с жалким видом взглянул на нее:

— Я тоже уснул.

Дальнейших объяснений не требовалось. Делос безраздельно завладел их вниманием по меньшей мере на ближайшие восемнадцать часов.

— Может, они нас ждут, — произнесла Элизабет, еще не веря в случившееся.

Но нет — гавань была пуста. Здание музея погрузилось в темноту. Кроме, них на Делосе не осталось ни одного человека.

— Мне так жаль, Лиз… — это прозвучало вполне искренне. — Мы можем переночевать в пещере и вернуться в гавань завтра к полудню. Приедем на Наксос как раз к обеду.

Элизабет огляделась, но полузабытое сновидение решило дело.

— Я бы не хотела здесь оставаться, — ответила она. — Нельзя ли найти место поближе к берегу?

Разумеется, идти сейчас вниз с горы в темноте было глупостью, они и днем с трудом пробирались среди заросших травой остатков былого великолепия Делоса, рискуя вывихнуть щиколотки. Прежде чем он ответил, она шутливо произнесла:

— Нет. Я знаю, что сейчас это самое безопасное место. По крайней мере, у нас есть укрытие на случай дождя!

Они сидели час, почти не разговаривая. Солнце наконец село, и наступила ночь, такая темная, какой они никогда не видели. Лишь на небе мерцали звезды да вдалеке, на Ренее, мигало несколько огоньков. Как непохоже, подумала Элизабет, на афинскую ночь и на мириады драгоценных камней, где каждый бриллиант представлял собой уличный фонарь, дом, автомобиль, витрину или искру, вспыхивавшую на проводах троллейбусов.

Ужин состоял из двух банок пива, — как обрадовалась Элизабет тому, что уснула, не успев их выпить! — нескольких галет и фисташек, найденных Стивом в рюкзаке. Они пили и ели медленно; предстояло ждать еще целую ночь; было совсем рано. Сегодня не будет прогулки по набережной в поисках подходящей таверны. Не будет изучения кухни хозяина и выбора блюда. Не будет приятного тепла во всем теле от выпитого вина и безмятежного, убаюкивающего моря.

Прошло немного времени, и от абсолютной тишины Элизабет стало не по себе. Стив, казалось, ничего не замечал; он сидел, как и Элизабет, прислонившись спиной к стене у входа в грот, глубоко дыша и с загадочным видом глядя на звездное небо. Почему-то цикады смолкли, море было таким спокойным, что шум волн не доносился до святилища. Ей совершенно не хотелось спать, но она жаждала уснуть и увидеть сон, такой захватывающий, как тот, что она недавно видела, и такой же яркий, как все сны, виденные ею в этой поездке. Она надеялась, что ночной холод не загонит ее обратно в пещеру. Сейчас там, возможно, ползают змеи. Она вспомнила изящный, но зловещий змееподобный орнамент, извивавшийся на мозаичном полу одного из храмов без крыши, который они сегодня осматривали. Вспомнила скорпионов и всех злобных тварей, которые в глазах современного человека были смертельно опасны, но которых обожествляли древние.

Когда она снова открыла глаза и оторвалась от своих размышлений, Стива рядом не было. Куда он опять подевался?

— Стив, — негромко позвала она, обернувшись в сторону пещеры.

Ответа не последовало. Она улыбнулась: зов природы. Легкий ветерок зашуршал сухой травой у ее ног и зашептал, проносясь среди стен святилища, словно древняя ореада,[117] осматривающая свои владения, забредшая в святилище во время прогулки среди руин и удивленная при виде незнакомого существа у входа в пещеру, где некогда поклонялись Аполлону. Может быть, эта горная нимфа, бродящая ночами по пустынному Делосу, уже сотни лет не видела человека?

Туман поднимался с побережья, и Стив, не успев понять, в чем дело, уже оказался в его липких объятиях. Если бы кто-нибудь спросил его сейчас, зачем он ушел так далеко от пещеры, он вряд ли бы дал вразумительный ответ. Почему-то он решил, что это необходимо. Но серые пряди, обволакивавшие его, казались этой теплой ночью нереальными, как в кошмарном сне. Нужно вернуться к Лиз, постараться успокоиться и немного поспать. До утра делать нечего. Если он будет тщательно выбирать дорогу, легко вернется к пещере.

Он шел медленно, пристально глядя себе под ноги в поисках ям, и, сосредоточенный на этом занятии, не услышал одинокий, негромкий лай собаки.[118] Если бы он расслышал этот звук, то со своим знанием мифологии тотчас понял бы, что он предвещает. Однако времени у него все равно не осталось бы — кошмарная тварь уже напала на него. Геката, чудовищная богиня преисподней, приняла обличье мертвеца: ее темные волосы походили на клубок змей, сморщенное лицо с горящими глазами напоминало маску мумии, высохшие груди виднелись из-под савана из тонкого шелка. Она взглянула Стиву прямо в глаза, и он понял, что отныне время и реальность для него ничего не значат. Ритуальное очищение Делоса начали жрецы, теперь оно продолжалось под руководством богов. Живым существам по-прежнему запрещалось оставаться на Делосе после наступления темноты, и если мертвые возвращались сюда, то лишь затем, чтобы убедиться: неприкосновенность острова свято соблюдается.

Стив поразился тому, что способен рассуждать, глядя на приближающийся кошмар. Огромные руки с когтями, торчавшими из высохшей плоти, протянулись и схватили его голову, и он успел только один раз вскрикнуть, прежде чем холодные, жесткие белые пальцы раскрыли ему рот и, надавив на дергающийся язык, начали душить.

Ветерок стих, и внизу, где-то на погруженном в темноту склоне Кинфоса, послышался звук, встревоживший Элизабет. Казалось, покатились камни, словно кто-то вслепую пробирался среди обломков. Зачем Стиву понадобилось уходить по нужде так далеко?

Красота ночи заставила ее позабыть о суетных мыслях. Это была мрачная, чуждая красота, рожденная тысячи лет назад и все еще живая, реальная, словно блуждающие огни, загоревшиеся над остатками кладбища. Элизабет вгляделась в темноту, озадаченная внезапным появлением мерцающих огоньков. Возможно, это светляки…

Над островом Гекаты, казалось, возникло какое-то свечение, — может, это были отсветы огней Ренеи, находившейся дальше. Элизабет вспомнила о ритуальном очищении Делоса и о яме на Ренее, где лежали выкопанные мертвецы. Со склона снова посыпались осколки камней, и этот звук показался Элизабет необыкновенно громким среди мертвой тишины острова.

— Стив?..

Элизабет поднялась и огляделась, но тьма стояла непроницаемая, и ее охватил страх. Ей пришло в голову, что Стива никогда здесь не было, теперь он казался ей таким же нереальным, как Афины. Она начинала злиться на себя за странные мысли, но они не отступали; их порождали страх и дурные предчувствия. Она хотела закричать, выкрикнуть имя Стива — он должен быть неподалеку. Он должен… А вдруг он успел сесть на корабль, идущий на Наксос, и оставил ей в качестве спутника свой зловещий призрак? Элизабет вдруг пришло в голову, что Стив вообще не был реальным человеком.

Нет, это уже чересчур!

В конце концов ей удалось преодолеть свой страх перед ночным островом, и она направилась к враждебно распахнутой пасти пещеры. На ощупь вошла, давясь пылью, поднимавшейся под ее туфлями. Лишь на мгновение она с облегчением подумала, что Стив вернулся, когда нечто с сильными, холодными пальцами схватило ее за руки и когда она почувствовала отвратительное, ядовитое зловоние, исходившее из тьмы над ее лицом.

— Сти… — выдохнула она. Но это не был он, это не мог быть он…

Невидимая фигура немилосердно сдавила ее в объятиях, и Элизабет сразу поняла, что перед ней не живой человек. Запах смерти окутал ее; сухая, сморщенная плоть прижималась к ее телу. Темнота уберегла ее от вида этого существа; жесткий, холодный, покрытый какой-то слизью язык протиснулся в ее рот, раздвинув губы. Элизабет чувствовала, что твердые, как железо, груди прикрыты шелковой тканью; изогнутый хобот едва не сломал ей челюсть, и слюна мертвеца потекла ей в глотку. От этого ощущения она погрузилась в спасительное беспамятство, но в последний миг у нее успела промелькнуть мысль о том, что этот посетитель Делоса — один из давно умерших жителей Ренеи.

Рассвет, похожий на адское пламя, окрасил склон горы в алый цвет. Стив и Элизабет молча, словно загипнотизированные, смотрели на Делос через пролив. Нельзя сказать, что им нравилась их изменившаяся внешность или окружающая обстановка. Вид с Ренеи был им хорошо знаком — они видели его каждый день уже тысячу лет. Они одновременно вздохнули и, подобрав полусгнившие лохмотья, отправились обратно к входу в длинный подземный туннель, к своим собратьям-мертвецам; как раз в это время первые лучи солнца опалили далекие склоны Кинфоса. Стив и Элизабет знали, что на острове, где был рожден Аполлон, нет места ни мертвым, ни живым…