Угольный человек

Глава 3

Толстый ковер на полу закрытого для публики коридора приглушал шаги Кэлен. Кассия старалась не отставать. Шагавший за Морд-Сит отряд тяжеловооруженных стражников вел мужчину в расшитых золотом одеждах, будто тот был самым опасным человеком в мире.

Кэлен опасалась, что так оно и было.

Двое мускулистых солдат держали Ноло под дряблые руки, практически неся его. Ноги старика лишь изредка касались пола. Он не сопротивлялся и не высказывал негодования по поводу столь грубого обращения. Он вообще не проронил ни слова.

Кэлен нуждалась в помещении, где она сможет остаться наедине с эсторианцем, — она была так сердита, что использование силы исповедницы могло оказаться опасным для окружающих. Солдаты шли следом за ней по лабиринту дворца, не задавая вопросов. Пребывая во власти своего настроения, она вдруг поняла, что не знает, куда идет и где находится. Кэлен остановилась и повернулась к страже.

— Мне нужна уединенная комната, где меня никто не побеспокоит. Поблизости есть такая?

Стражник, который шел за теми двумя, что тащили Ноло, опустил свою пику и указал вправо.

— Идите по тому коридору, Мать-Исповедница.

— А потом?

Он помедлил, прикидывая, как объяснить маршрут, но передумал:

— Будет проще, если я просто отведу вас туда.

Кэлен жестом разрешила солдату показывать дорогу. Тот обогнал группу и пошел по коридору с белыми оштукатуренными стенами. Через несколько поворотов они оказались в большом круглом холле, украшенном лепниной и объемными панелями кремового цвета. Помещение было довольно приятным, но в то же время каким-то стерильным. В этом большой холле была лишь одна тяжелая дубовая дверь с железными петлями. Как ни странно, ее можно было запереть на засов снаружи.

Круглый холл легко мог вместить в несколько раз больше людей, чем их группа. Плитки из белого и черного мрамора образовывали на полу узор в виде спирали, в центре которой стоял круглый стол из красного дерева с пятью каменными ножками в виде горных львов. В центре стола стояла изящная ваза из светло-голубого стекла, но сейчас она была пуста.

Кэлен раньше не бывала в этой части дворца, что неудивительно: путь из одного конца дворца в другой мог занять несколько часов. Дворец был небольшим городом на вершине плато — домом для тысяч людей. Были открытые для публики и служебные области, а также коридоры и помещения, доступные только лорду Ралу — хозяину Народного Дворца и главе Д'Хары. Солдаты и Морд-Сит имели доступ во все районы дворца, выполняя свой долг по защите и служению лорду Ралу. Служебные коридоры охранялись, но еще строже охранялись личные помещения. За это отвечали элитные солдаты Первой Когорты, личной стражи магистра Рала.

Солдат, который вел их, указал кончиком копья на дверь:

— Эта комната расположена у внешней стены дворца, и она свободна, Мать-Исповедница.

— Откуда тебе это известно?

Он заморгал, удивившись, что она усомнилась в его знании дворца.

— Все солдаты Первой Когорты должны знать не только планировку Народного Дворца, но и секреты его безопасности. В прошлые времена магистр Рал вершил суд в большом зале — в том, где вы с магистром Ралом сегодня устроили аудиенцию. Когда предыдущие магистры Ралы, и Даркен Рал в особенности, не хотели, чтобы посетитель уходил, они прибегали к этой комнате.

— Значит, это тюремная камера?

— Да, хотя и довольно комфортная. Она предназначена для высокопоставленных или государственных лиц, которых магистр Рал хочет задержать на время.

— На время до казни?

Солдат улыбнулся.

— Обычно да, Мать-Исповедница.

Она подивилась, что, несмотря на столь существенные изменения, некоторые вещи остались прежними.

Кэлен не нужно было время для раздумий.

— Подойдет.

Солдат распахнул перед ней дверь. Стоя на месте, она протянула руку в пригласительном жесте, и двое стражников затащили грузного Ноло в комнату. Еще один солдат запалил длинную лучину от одной из дюжины зеркальных ламп в холле, а потом зажег светильники на стенах в комнате и одну небольшую лампу на прикроватном столике.

Лампы на стенах, загораясь по одной, разгоняли темноту в довольно небольшой комнате без окон, стены которой были сложены из известняковых блоков. Дощатый потолок опирался на массивные балки. В комнате было минимум мебели, и самым большим предметом был простой неокрашенный сосновый шкаф. Несколько зеркальных ламп на стенах и одна на прикроватном столике давали достаточно света и источали запах масла.

Присмотревшись, Кэлен заметила послания, выцарапанные в мягком известняке стен. Прочитав несколько, она поняла, что это молитвы о спасении.

— Отпустите его, — сказала она солдатам, державшим эсторианца. — Я хочу, чтобы вы вернулись и защитили Ричарда.

Двое мужчин позволили ногам Ноло коснуться пола. Они явно не желали оставлять ее наедине с этим мужчиной. Кэлен знала, что-то было крайне неправильно, но один человек не представлял для нее опасности. Ее больше пугала бесформенная угроза, нависшая рад Ричардом и остальными людьми в большом зале. Могло случиться что угодно.

Ноло обещал, что она и Ричард будут казнены или жестоко убиты. Личные коридоры хорошо охранялись, и никто из тысяч гостей не сможет в них проскользнуть, никто не сможет добраться до комнаты, где была Кэлен.

— Я не совсем уверен, что магистр Рал захочет этого, Мать-Исповедница, — сказал бородатый командир. — Думаю, он бы хотел, чтобы мы защищали вас.

— Наверняка хотел бы, но один мужчина не представляет для меня опасности, — заверила она его. — Вам это известно, и посторонний не сможет попасть в этот коридор. Ричард в большом зале, в котором полно людей. Этот мужчина мог привести с собой убийц, чтобы выполнить свою угрозу. Они могли смешаться с толпой, и тогда Ричард сейчас в опасности. Его нужно защитить. Он магистр Рал, он все для нас.

Солдаты обеспокоенно переглянулись.

— Мать-Исповедница, вы правда считаете, что этот мужчина мог привести с собой убийц, которые планирует атаку в большом зале?

— Может, вы убедите меня в обратном? Убедите в том, что мой муж не нуждается в дополнительной охране и защите? — Когда никто из них не стал спорить, Кэлен сказала: — Тогда выполняйте приказ.

Эти мужчины сражались рядом с ней и знали ее. Их не нужно было уговаривать.

Ударив кулаками по груди, они ушли навстречу новой возможной угрозе.

— Ты тоже, — сказала она Кассии, отсылая ее взмахом руки. — Кэлен указала пальцем на Ноло, который хотел пойти с остальными: — А вы остаетесь здесь.

Мужчина не выглядел сердитым, любопытным или хоть немного испуганным. Он просто остановился и стал ждать.

Кассия колебалась.

— Я обещала магистру Ралу, что присмотрю за вами.

— Можешь присматривать за мной, стоя за этой дверью, — сказала Кэлен.

— Но я…

— Я бы посоветовала стоять в дальнем конце холла или даже в коридоре. Я не хочу причинить тебе боль.

Кассия, конечно же, хотела остаться с Кэлен, ведь она сама вызвалась охранять жену Ричарда. Эта задача была почетной и неимоверно ответственной. Но Кассия знала об огромной опасности силы исповеди для Морд-Сит. Она не сможет защитить Кэлен, если потеряет сознание.

— Хорошо, Мать-Исповедница, — сказала Кассия, бросив последний взгляд на мужчину.

Кэлен проводила ее к тяжелой двери, а потом, когда Морд-Сит вышла, закрыла массивный железный засов, чтобы Кассия наверняка осталась по ту сторону двери. Она не хотела, чтобы ей кто-нибудь помешал. Ноло спокойно ждал.

Кэлен несколько раз бывала в Эстории, как и исповедницы до нее. Эсторианцы были знакомы с исповедницами и их силой. Как и все в Срединных землях, они боялись исповедниц.

Но старик не выглядел напуганным.

А стоило бы.

— Полагаю, вы генеральный консул?

Он склонил голову, подтверждая ее догадку.

— Мы однажды встречались — много лет назад, когда я служил дипломатом. Вы были молоды и еще не стали такой прекрасной женщиной, как сейчас. Вы сопровождали одну из ваших сестер исповедниц.

Все сестры-исповедницы Кэлен давно были мертвы. Она не хотела спрашивать, какая это была из сестер, опасаясь, что это разворошит горькие воспоминания о тех, кто умер мучительной смертью от рук Даркена Рала. Кэлен была последней исповедницей… и, по иронии судьбы, женой сына Даркена Рала. К счастью, почти невозможно найти двух более разных мужчин.

— От чьего имени вы ведете переговоры?

Его брови взлетели вверх.

— Я думал, что ясно выразился. Тут нечего обсуждать. Вы и ваш муж должны безоговорочно отдать ваш мир, и тогда умрете гуманной смертью. Если не последуете этим приказам, то будете жестоко убиты.

Кэлен устало вздохнула.

— Кому мы должны отдать «наш мир»?

— Богине. Я говорил вам об этом.

— Ее имя мне ничего не говорит. Я не знаю никаких богинь. Кто она?

— Золотая богиня, — сказал Ноло.

Кэлен застыла. Прошло некоторое время, прежде чем она сумела совладать со своим голосом.

— Чего эта Золотая богиня хочет от нашего мира?

— Она коллекционирует миры.

Кэлен могла лишь во все глаза смотреть на мужчину.

— Где она? — наконец, спросила она. — В какой стране?

Ноло немного смутился.

— Она Золотая богиня. — Его замешательство сменилось огнем в глазах. — Ей до́лжно повиноваться.

Кэлен раздраженно сжала пальцами переносицу. Ноло ходил кругами. Дипломаты, а в особенности генеральный консул Эстории, были специалистами в уклончивых беседах. Кэлен таким умением не обладала.

— Мне нужно больше информации. Вы должны объяснить все по порядку. С самого начала.

Ноло недоуменно пожал плечами:

— Я уже рассказал обо всем, что вам нужно знать, Мать-Исповедница. Мне больше нечего сообщить, да вам того и не требуется. Вам известен приказ Золотой богини, вы должны подчиниться.

Кэлен безрадостно улыбнулась.

— Боюсь, мне нужно узнать гораздо больше, и вы, так или иначе, расскажете мне.

Ее слова словно позабавили Ноло.

— Боюсь, вы не понимаете, в каком положении оказались.

Улыбка Кэлен, какой бы невеселой она ни была, исчезла.

— Чего именно я не понимаю?

— Золотая богиня получит ваш мир.

— Да, это вы уже говорили. Но не осталось силы, достаточно могущественной, чтобы бросить вызов стабильности, которую принесла в мир Д'Харианская империя. Войны, бушевавшие тысячи лет, закончились. Лорд Рал покончил с ними. Никто не обладает такой силой, чтобы бросить вызов империи или его власти.

— Да, но вы не понимаете, Мать-Исповедница, насколько хрупка эта империя. Вы и лорд Рал — сила, которая объединяет империю. Без вас двоих империя — ваш мир — рухнет. Золотая богиня может просто подождать вашей смерти от старости или чего-то другого. Как видите, даже если вам двоим удастся выжить, Золотая богиня все равно получит этот мир, так или иначе. Она предпочитает не ждать вашей естественной смерти, поэтому требует, чтобы вы отдали свой мир сейчас. Вы не сможете победить. Пришло время признать это и сдаться.

— Золотая богиня не понимает, что дом Ралов простоял тысячи лет. Он продолжит править и дальше.

Ноло это лишь еще больше позабавило.

— Не думаю. Но могу предложить вам альтернативу. Только вам, а не лорду Ралу.

— Это какое-то предложение?

Он коварно улыбнулся.

— Да, предложение. Я хотел бы провести личные переговоры только между мной и вами.

— О чем вы?

— Лорд Рал не только последний представитель своей фамилии. Вы последняя исповедница, последняя из своего рода.

Кэлен скрестила руки на груди и посмотрела на него сверху вниз, но не ответила. Судьба рода исповедниц не касалась этого человека.

— Сколько вы пробыли с Ричардом Ралом — годы?

— Если вам есть что сказать, лучше сделать это поскорее.

— Я скажу, Мать-Исповедница. Ричард Рал не справился со своим мужским долгом.

Она нахмурилась:

— Во имя всего святого, как я должна это понимать?

— За все это время вы не смогли зачать ребенка, который стал бы продолжением рода Ралов и рода исповедниц. Все это время вы отдавались ему, а он не мог вас оплодотворить. Он не настоящий мужчина. Он слаб, его семя нежизнеспособно. Из-за него ваша империя на грани краха, а вы даже не осознаете этого.

Кэлен уже была беременна, но потеряла ребенка после жестокого избиения. Она совершенно не собиралась обсуждать это со стариком.

Ноло покрутил в воздухе рукой, отчего его подбородки всколыхнулись.

— За все это время ему не удалось продолжить род Ралов, и теперь его неспособность стать отцом угрожает оборвать и линию исповедниц. Итак, Мать-Исповедница, вы понимаете, что вам нужно, если вы хотите продолжить род исповедниц. Вам нужен мужчина, который даст жизнь вашему ребенку. — Он вдруг непристойно качнул бедрами в ее сторону, не оставляя сомнений в смысле своих слов. — Я здесь, чтобы договориться об услуге по продолжению вашего рода. Я предлагаю свое семя, чтобы вы могли зачать.

Не веря своим ушам, Кэлен опустила руки. Она подумала, что Ричард прав — этот человек сошел с ума.

— Даже если бы мне нужен был тот, кто станет отцом для ребенка, — сказала она, и гнев вынудил ее продолжить, — почему вы хоть на секунду поверили, что я выберу вас?

От надменной улыбки его пухлые щеки еще больше округлились.

— Думаю, вы мудро выберете меня, потому что я смогу уговорить богиню позволить вам жить. — Он небрежно взмахнул рукой. — Разумеется, лорду Ралу придется умереть.

— Это предложение вашей богини?

— Нет, конечно, нет. Это просто моя идея как избавить вас от страданий, которые ждут, если вы не согласитесь с ее требованием. Ваш выход из положения, если хотите. Я могу обеспечить, чтобы вы жили и растили дитя исповедницы — зачатое от меня.

— Вы точно выжили из ума, — сказала Кэлен. — Я скорее умру.

— Трудно назвать это мудрой позицией для переговоров.

— Тут не о чем договариваться. — Теряя терпение, Кэлен стиснула зубы. — Мы здесь обсуждаем угрозу вашей богини, и ничего больше. Я выслушала довольно болтовни, и больше не желаю тратить на нее время. Вы должны понимать, что как исповедница я буду настаивать на том, чтобы вы добровольно рассказали мне все известное о Золотой богине. Это не переговоры, генеральный консул. Вы не покинете эту комнату живым, если не расскажете мне все, что знаете.

Он отошел на несколько шагов, а потом повернулся.

— Вы правы, Мать-Исповедница… в том, что один из нас не выйдет из этой комнаты живым. Вы допустили глупую ошибку, отвергнув мое щедрое предложение вести переговоры от вашего имени, чтобы вас пощадили. Раз уж я единственный, кто мог бы вам помочь, и вы отказали мне, то вы сами решили свою судьбу. Вы не выйдете из этой комнаты живой.

Кэлен едва могла поверить, что эсторианец может так открыто угрожать.

Но она поверила, когда он достал кинжал из поясных ножен под плащом.

Он кинулся к ней с кинжалом в руке.

Когда он был уже близко, Кэлен выставила перед собой ладонь.

Видимо, ему казалось, что он действует молниеносно и имеет преимущество — но не перед Кэлен. Она знала, что у него есть кинжал, и позволила ему оставить оружие, чтобы посмотреть, осмелится ли он пустить его в ход. Даже с кинжалом, даже если бы он был более проворным и действовал быстрее, у него все равно не было шансов против исповедницы. Ни единого шанса.

Своей попыткой он избавил ее от последних сомнений и сам решил свою судьбу.

Когда самый кончик бритвенно-острого клинка коснулся ладони Кэлен, сила исповедницы уже остановила время.

Прикосновение острия кинжала ощущалось легче касания перышка.

Сейчас время принадлежало ей.

Этот мужчина принадлежал ей.

Некоторым другим исповедницам требовалось сознательно взывать к своей силе, но не Кэлен. Ее врожденная сила всегда была где-то в глубине. Свернувшуюся пружиной ярость требовалось постоянно сдерживать, а не призывать. Кэлен непрестанно контролировала себя, чтобы сила ненароком не вырвалась, и чтобы использовать свою власть, ей лишь нужно было ослабить контроль. Все случалось за крохотную долю секунды.

Этот человек осудил себя, когда обнажил кинжал и вознамерился убить ее. Хуже того, он угрожал Ричарду и остальным людям, которых она и Ричард защищали.

Она больше не видела в нем генерального консула или даже человека. Он был воплощением неведомого врага, пришедшего разрушить их мир — ее мир. Он был лицом зла.

Не будет никакой пощады.

Если он и понял, что сейчас случится, то не показал этого. В его черных глазах была лишь искаженная ненависть и твердое смертельное намерение. Она больше не чувствовала ни гнева, ни жалости к этому человеку. Как бы она ни злилась на него мгновением раньше, ее сила стерла все эмоции, оставив лишь подавляющую пустоту — пространство между мыслями, между чувствами, между мгновениями.

Время принадлежало ей.

Ноло застыл перед ней, и она видела каждую капельку пота на его лбу и лысине. У нее было полно времени, чтобы пересчитать все эти капельки. Если бы она захотела, то пересчитала бы все щетинки на его лице.

Когда всеобъемлющая ярость ее воли ожила, в ее распоряжении оказалась целая вечность.

Кэлен испытывала захватывающее и опьяняющее чувство — словно сама ее сущность была затянута в лавину силы, обрушившуюся на мужчину с направленным на нее ножом.

Воздух содрогнулся от беззвучного грома… Совершенный и жестокий миг первозданной власти.