Украденный поцелуй

Глава 8

Всю следующую неделю Катрина почти не видела Джулиана, но ее преследовали мысли о нем.

Она направила все свои силы на уход за Сэмми. Его настроение резко менялось каждый час. То он был в слезах и звал родителей, то казался спокойным и сосредоточенным, а иногда даже счастливым и веселым.

Джулиан старался навещать Сэмми каждый день. Но визиты были спонтанными и не длились долго. И конечно, в это время он уделял свое внимание только Сэмми. Катрина считала, что это правильно. Она и не мечтала о большем.

Думая об этом, Катрина зашла в женскую раздевалку спортивного зала. Она была рада возможности пользоваться им, пока Сэмми еще спал, и с нетерпением ожидала очередной тренировки. Ранним утром целый зал был в ее полном распоряжении.

Переодеваясь, Катрина услышала, как кто-то тяжело дышит в большом зале. Она открыла дверь, вошла в зал и увидела, что принц Джулиан, в рубашке и деловых брюках, без перчаток молотит по боксерской груше.

— Боже мой. — Она огляделась, бросилась к полкам на стене и схватила бинт. Никого из службы безопасности не было. Очевидно, что принц Джулиан ускользнул от них. — Ваше высочество. — Она подошла к нему спереди, чтобы он мог ее видеть.

Он не поднял голову и не подал виду, что услышал ее.

Она подошла ближе и повторила свои слова, на этот раз громче. Он бросился на нее с кулаками, но Катрина сумела остановить его одним из приемов карате.

Джулиан пришел в себя, поняв, кто находится перед ним.

— Уходите, — едва сдерживая гнев, проговорил он.

— Я уйду, — заверила она его, — после того, как перебинтую вам руки.

Он отвернулся и снова начал боксировать.

— Просто оставьте меня.

— Ваши руки уже в ужасном состоянии.

— Это была не просьба, а приказ, госпожа Висенте, — проговорил он ледяным голосом.

— Конечно, ваше высочество. — Она кивнула и отошла. Но на полпути остановилась. Он приказал ей, но она не могла, просто не могла бросить его в таком состоянии.

Она знала, какое облегчение приходит после тяжелой тренировки. Она провела много времени в тренажерном зале, когда потеряла мать. В шестнадцать лет это было единственным, что спасало ее. Но ей удалось не навредить себе. Джулиан не понимал, что он делает с собой. Если продолжит, он может что-нибудь себе сломать.

Катрина повернулась и уперлась руками в бока.

— Я не могу позволить вам делать это, — сказала она, надеясь достучаться до него через завесу ярости. — Джулиан, пожалуйста, прекратите.

Он не среагировал.

— К вам это не имеет никакого отношения. Я попросил вас уйти.

— Вы сердитесь. Я понимаю. У вас есть полное право быть расстроенным.

Он повернулся к ней:

— Вы не понимаете! — Его взгляд был мрачным, челюсти сжаты. — Я ничего этого не просил. Я не хочу управлять страной.

— Хорошо.

— Нет, не хорошо, — бушевал он. — Я хочу вернуть мою прежнюю жизнь назад. Цифры. Тишина. Уединенность.

— Да.

Все хорошо. Он говорит. Выпускает пар. Гнев — это естественная часть скорби. Но до сих пор он сдерживал себя. Он находится под таким давлением после вести о смерти Донала, так сосредоточен на выполнении долга. Все это накапливалось в нем, и, как вулкан, он мог взорваться в любую минуту.

— Я должен заботиться об отце. — Он ходил из стороны в сторону. — Сэмми остался без родителей.

— Но у него есть вы.

— Не утешайте меня. Мой брат мертв.

— Чувство жалости к себе не вернет его.

В его прищуренных глазах бушевала ярость. Он вернулся к боксерской груше.

— Я сказал вам, уходите.

— Нет. — Катрина увидела, что он не собирается останавливаться. Она подняла подбородок. — Если вы хотите, чтобы я ушла, заставьте меня.

— Убирайтесь, пока я не сделал вам больно.

— У меня черный пояс по карате. — Она сделала шаг назад, поклонилась и приняла позицию бойца. — Вам не удастся сделать мне больно.

Он сдвинул темные брови:

— Я не собираюсь драться с вами.

— Боитесь, что девушка положит вас на лопатки? И правильно. — Она поманила его пальцем. — К бою.

Он двинулся на нее.

— Я сам вынесу вас из комнаты.

Он пошел в атаку, но она блокировала каждый его удар, оставляя ему выбор: либо продолжать бороться с ней, либо отступить. Он испытывал сильное раздражение и не готов был отступать. Он обладал отличными навыками, сочетающими в себе несколько боевых искусств, и он был хорош в этом. Он заставил ее попотеть, но она была лучше подготовлена.

Катрина знала, что может победить его. Она просто предпочитала, чтобы он пришел в себя до того, как ей удастся положить его на лопатки. Но в какой-то момент она поняла, что теряет силы.

Настало время пойти в наступление. И когда он начал сдаваться, она проговорила:

— Это не ваша вина. Никто не виноват.

— Сэмми мог умереть. По моей вине.

Она должна была догадаться, что инцидент с Сэмми продолжает тяготить Джулиана, но он повел себя очень грамотно, и Сэмми чувствовал себя хорошо, и Катрина уже забыла о случившемся. Для Джулиана это было еще одной заботой, которая легла на его широкие плечи. Неудивительно, что вулкан наконец взорвался.

Хватит об этом. Она сделала подсечку и отправила его на мат. Он схватил ее за руку и потянул за собой. Она упала сверху на его сильную грудь.

— Ах, извините. — Она попыталась вскочить, но он крепко держал ее. Она замерла и посмотрела ему в глаза. — Вы спасли его, Джулиан. Сосредоточьтесь на этом. Потому что я могу обещать вам, что это не последнее испытание, ожидающее вас. У детей есть талант находить новые опасности.

— Это я подверг его опасности.

— Но затем вы спасли его. Конечный результат — вот что имеет значение.

Он отпустил ее.

— Спасибо за сочувствие.

— Сочувствие нужно Сэмми. — Она собрала остаток сил и встала. — Он потерял родителей.

— А я потерял брата. — Джулиан поднялся и повернулся к ней спиной. — Я бы хотел, чтобы быстрее прошли похороны и мы смогли оставить это позади.

— Но сейчас вы разбили руки в кровь не из-за До-нала, а из-за того, что потеряли свою свободу. Но возможно, новые заботы помогут пережить вам горе от потери брата. Вы хотели побыть в одиночестве, прекрасно. Забинтуйте руки сами. — Она вышла из зала и захлопнула дверь за собой.

В три часа дня Катрина пришла в комнату для приемов, держа Сэмми за руку. В другой руке он сжимал свой новый грузовик.

Катрина твердо решила помочь Сэмми освоиться в новой и непривычной для него обстановке как можно скорее, тем более она опасалась, что после сцены в тренажерном зале Джулиан захочет от нее избавиться. Возможно, для дедушки и прабабушки было слишком болезненным видеть Сэмми в первые дни траура, и она глубоко уважала их скорбь. Но мальчик нуждался в них. И она искренне верила, что они нуждались в Сэмми.

Она знала, что режим короля Лоуэлла включает в себя утреннюю прогулку в саду, а Жи-Жи пила чай в официальной приемной ежедневно в три часа. Вот они и пришли сюда.

— Жи-Жи! — закричал Сэмми, заметив прабабушку. Он побежал вперед, но остановился на почтительном от нее расстоянии и поклонился. — Спасибо за мой новый грузовик.

— Пожалуйста, Самсон. — Жизель заставила себя улыбнуться, ее розовая помада резко контрастировала с бледностью кожи. Она положила обе руки на колени, крепко сжимая кружевной платок. — Какие у тебя прекрасные манеры.

— Мы практиковали, — сообщил он ей.

— Практиковались, — поправила его Катрина. — Он хотел поблагодарить вас за подарок. Я надеюсь, вы не возражаете, что мы навестили вас. Пойдем, Сэмми.

— Но я хочу печенье, — запротестовал он, глядя на поднос с лакомствами.

— Мы попросим, чтобы нам принесли перекусить, когда вернемся в детскую. Мы беспокоим Oma.

— Ничего страшного. — Пожилая женщина сделала жест рукой, приглашая их присесть. — Составьте мне компанию. — Она попросила принести еще одну чашку и сока для Сэмми, прежде чем предложила мальчику лимонный бисквит: — Молодой человек, позвольте мне посмотреть на ваш грузовик.

Он поставил тяжелую игрушку ей на колени.

— Осторожно, Сэмми, — тихо предупредила его Катрина. — Ты должен быть нежным с дамами.

— Все в порядке. — Жизель погладила его по голове. Ее щеки порозовели, она с любовью смотрела на внука. — Какой хороший грузовик.

— Посмотри. — Сэмми продемонстрировал, как поднимается кузов. — И он быстрый.

Он начал катать грузовик по полу, жуя бисквит.

Появилась горничная со вторым чайным подносом, и королева-мать налила Катрине чашку чаю.

— Кажется, он хорошо справляется, — отметила Жизель через несколько минут. — Я рада этому.

— Его нужно постоянно чем-то отвлекать. — Катрина поставила чашку на блюдце. — Он очень вас любит.

— А также новые грузовики, — улыбнулась Жизель.

— Да, — тихо рассмеялась Катрина. — Теперь это его любимая игрушка.

— Вы очень добры. — Она пристально посмотрела на Катрину, отпивая из хрупкой фарфоровой чашки. — Я была обеспокоена тем случаем с доктором Фогелем. Его увольнение сильно меня огорчает.

— Я сожалею о случившемся. — Катрина забеспокоилась о том, что Жизель, возможно, сердится на нее. — Он был другом семьи?

— Конечно нет. Он был занудой. Но он работал у нас достаточно долго. И я думала, что он отличный специалист.

— Новый врач посетила Сэмми сегодня утром. Кажется, она ему понравилась. Она не заметила побочных последствий от употребления снотворного.

— Отлично. Пожалуйста, держите меня в курсе.

— Конечно. — Катрина поставила чашку на стол. — Мы должны идти. Я принесла вам книгу, которую вы могли бы когда-нибудь почитать вместе с Сэмми. И спасибо за чай.

— Вы действуете очень умно, но я позволю вам манипулировать мной, потому что Сэмми нуждается в этом, — сказала Жизель благосклонно.

Катрина улыбнулась и протянула ей книгу.

Прогулка по саду оказалась столь же успешной. Катрина увидела короля, который шел, тяжело опираясь на трость, лицо его было печальным. Но Сэмми поднял ему настроение.

Вскоре король Лоуэлл уже делился с ними воспоминаниями о Донале и Джулиане, которые когда-то играли в рыцарей и разбойников в этом саду.

Он рассказал Сэмми и о своем детстве и немного об истории этого дворца.

Катрина пообещала, что Сэмми присоединится к дедушке и на следующий день.

С Джулианом дело обстояло сложнее. Он проводил большую часть времени за закрытыми дверями в своем кабинете. И чаще всего ел в одиночестве. Катрина решила, что им с Сэмми следует присоединиться к нему за ранним завтраком, в шесть часов утра.

Джулиан читал газету, сидя на террасе, где был сервирован завтрак для него.

Горничная стояла в дверях. Катрина остановилась:

— Простите, господин Самсон и я присоединимся к его высочеству за завтраком.

Катрина решительно прошла на террасу. Она поняла, почему он любит завтракать здесь в это время. Терраса была вся увита цветами, и лучи восходящего солнца освещали прекрасные сады, расстилавшиеся перед дворцом.

— Доброе утро. — Она смущенно улыбнулась. У них были такие сложные отношения. Каждый раз она не знала, захочет ли он ее поцеловать или прогнать.

— Доброе утро, дядя Джули.

— Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне, — произнес он холодно. Но свернул газету и отложил ее в сторону. — Доброе утро, Самсон. Госпожа Висенте.

— Мой господин. Я веду себя самонадеянно, и я знаю, что обещала Бернадетт соблюдать этикет. Вы так заняты, но прилагаете все силы, чтобы проводить время с Сэмми, и я подумала, что мы тоже должны приложить некоторые усилия и навестить вас. — Она вздрогнула, увидев ссадины на его руках. — Как у вас дела?

— Лучше, чем я того заслуживаю. Бинты сняли вчера. Врач сказал, что мне повезло, и я ничего себе не сломал. — Он согнул пальцы. — Благодаря вам. Я снова перед вами в долгу.

— Не за что. Нам всем время от времени нужно выпускать пар. Я вижу, мы оторвали вас от чтения газеты?

— Нет. Это… — он постучал по газете, — скорее привычка, чем необходимость. Теперь у меня есть консультанты, которые снабжают меня новостями.

— Кажется, вы не слишком довольны этим.

— Я люблю анализировать всю информацию сам.

— Я предполагаю, что вы сможете доверять своим советникам, когда проработаете с ними какое-то время и они завоюют ваше доверие.

— Это наблюдение основано на личном опыте?

— Да. — Румянец появился на ее щеках под его внимательным взглядом. — Я люблю наблюдать за людьми.

— Я заметил это.

— Что вас беспокоит? — спросила она, глядя на его озабоченное лицо.

Он покачал головой, смотря ей прямо в глаза:

— Вы искушаете меня, госпожа Висенте.

— Я только хочу помочь.

— Я не отрицаю, мне нужна помощь. Или кто-то, с кем я мог бы обсудить некоторые вещи. Как бы я хотел, чтобы мой отец был здоров сейчас.

— Возможно, он хочет, чтобы вы с ним больше советовались.

— Неужели? Вы уже так хорошо знаете моего отца?

— Нет, но я встретила его вчера в саду. Мне показалось, что он хочет снова быть в курсе всех дел.

— Вы думаете, что он хочет править, но не знает, как вернуть себе власть? — Услышанное явно его ошеломило.

— Возможно. Я не знаю наверняка. Я просто предполагаю. По крайней мере, даже просто разговор отвлек бы его от мрачных мыслей.

— Я хочу кушать, — произнес Сэмми.

— Я тоже. — Джулиан перевел взгляд на мальчика. — Я буду блинчики.

— И я! — Сэмми подскочил в кресле. — Катрина, а ты?

— Да, блины и, возможно, яйца с беконом.

— Я тоже яйца и бекон, — потребовал он.

Она рассмеялась:

— Ты хочешь все сразу.

Вошла горничная, за ней последовал лакей. Они принесли подносы и поставили их в центр стола.

— Вас обслужить?

— Спасибо, Эми, мы справимся, — ответил Джулиан.

Сэмми светился от счастья, уплетая блины. Он также получил яйца и бекон, и свежие ягоды. После того как все поели, Джулиан сделал вид, что хочет украсть у Сэмми ягоды, чем очень его рассмешил. Катрина тихо сидела и смотрела на то, как они веселятся. Эти моменты в кругу семьи действительно помогали Сэмми справиться с потерей.

Джулиану также пойдут на пользу несколько минут веселья. Зазвонил его телефон, и она с грустью подумала, что сейчас он покинет их.

Но Джулиан удивил ее, не ответив на звонок. Следующие десять минут он полностью посвятил себя Сэмми, пока они заканчивали трапезу. Он говорил с ним как со взрослым, и Сэмми слушал его спокойно и внимательно.

— Самсон, похороны твоих мамы и папы будут завтра.

Сэмми торжественно кивнул:

— Катрина сказала мне. Мы пойдем сказать «до свидания» маме и папе.

— Верно. Это будет очень длинный день. И все жители Карданы тоже скажут им «до свидания».

— Катрина сказала, что много человек любили их. — Нижняя губа Сэмми начала дрожать. — Но я любил их лучше.

— Да, мы любили их лучше. Ты должен быть большим мальчиком и сидеть тихо в течение очень долгого времени.

— Хорошо, — пообещал Сэмми. — Катрина говорит, что мама и папа счастливы, если я веду себя хорошо. Она говорит, что они будут улыбаться мне из небес.

— Она права. Катрина очень умная. — Джулиан бросил на нее благодарный взгляд. — Дай мне тебя обнять.

Сэмми вскочил и бросился в объятия дяди. Он обвил ручонками шею Джулиана и прижался к нему. Мужчина и ребенок утешали друг друга.

— Ваше высочество. — Служанка по имени Инга вошла на террасу. При ее появлении Джулиан поцеловал племянника и погладил его по спине.

— Сэмми, дяде Джулиану нужно поговорить с Катриной несколько минут. Инга отведет тебя в комнату, хорошо?

— Я принесла твой велосипед, но ты должен быть осторожен и не отставать от меня. — Инга всегда знала, как заинтересовать Сэмми, если нужно было его отвлечь.

— Спасибо, Инга. — Джулиан кивнул, показывая, что она может идти.

С бешено бьющимся сердцем Катрина смотрела, как Сэмми уходит. Что это значит? Инга была ее заменой? Похороны завтра, и Джулиан думает, что ее услуги больше не нужны? Она должна радоваться возвращению домой. Тем не менее от этой мысли ей стало плохо.

— Сэмми хорошо с вами, — сказала она ему. — Он по-прежнему грустит, но у него все будет в порядке.

— Да. В значительной степени благодаря вам. Я был сам не свой и приношу свои извинения. Как вы правильно догадались, я на грани. Так много вопросов, требующих моего внимания. Я постоянно спрашиваю себя: что бы сделал Донал? Но ответ не всегда кажется правильным, и я в конечном итоге спорю с собой.

— Джулиан, вы не должны мучить себя. — Она взяла его за руку, и их пальцы переплелись. — Донала больше нет. Как ни печально, но это факт. Да, его уважали, но я призываю вас следовать своим путем.

— Вы, наверное, правы, но проще сказать, чем сделать. Мои советники — это его советники, и они ожидают, что я буду действовать как он. Но у меня несколько другое мнение по поводу Европола.

— Тогда вы должны сказать им об этом, — убеждала она его. — Советники будут вынуждены в конце концов приспособиться к вам. Вы очень умный человек. Если у вас есть сомнения, то у других, вероятно, они тоже есть. Лучший способ произвести впечатление на ваших советников — это остаться при своем мнении.

— Вы рассуждаете очень мудро. Может быть, мне следует сослаться на ваше мнение, когда я буду говорить с советниками? — Он явно дразнил ее.

Она покраснела. Она снова перешла границы дозволенного, давая советы принцу, но ей показалось, что он нуждается в них сейчас.

— Возможно, вам также следует посоветоваться с вашим отцом, а не действовать в одиночку.

— Может быть, я так и сделаю. Спасибо за совет, но я хотел поговорить не об этом. Похороны завтра. Я хочу, чтобы вы сидели вместе с семьей.

У Катрины перехватило дыхание. Она не ожидала такой просьбы. Это значило, что она привлечет к себе внимание прессы. Поползут слухи, папарацци не остановятся, пока не узнают все детали ее жизни.

— Нет. — Она отодвинула тарелку. — Это дело семьи. Мое присутствие будет неуместным.

— Я уже позаботился обо всех формальностях.

— Ваш отец не одобрит этого.

— Я говорил с отцом. Он дал свое согласие.

— Нет, — возразила она. — Это неправильно. Я не член семьи.

— Катрина, это нормально. — Он все еще не отпускал ее руку.

Все это было очень некстати. Его прикосновение утешало и в то же время тяготило ее. Катрина надеялась, что ей никогда не придется рассказывать ему о своем позоре.

— Но журналисты наверняка заинтересуются, почему рядом с вами присутствует кто-то чужой.

— Не имеет значения, что вы не член нашей семьи. Вы крестница Жан-Клода, наша гостья. Люди поймут. Сэмми любит вас. Вы, как никто другой, можете утешить его.

— Лучше будет, если я останусь в тени, — настаивала она.

— Он нуждается в вас. — Джулиан был неумолим в своей настойчивости. Он нежно взял ее за подбородок и дождался, пока она посмотрит ему в глаза. — Вы мне нужны.

— О, Джулиан. — Слезы навернулись на ее глаза. — Я не могу.

— Не плачь. — Он вдруг перешел на «ты». — Дело в фотографиях?

Она замерла, холодный пот выступил у нее на лбу.

— Вы знаете?

Она не могла смотреть на него. Как он узнал о фотографиях? Почти никто не знал об этом.

— Жан-Клод рассказал мне перед отъездом из Пасадонии.

— О мой Бог! — Она почувствовала себя униженной, разоблаченной. Преданной.

— Он подумал, что я должен знать об этой проблеме.

Катрина с ужасом вспомнила скандальные фотографии. Неудивительно, что Джулиан так вел себя с ней. Наверняка он думал, что она легкая добыча для любого мужчины.

— Он не должен был вам об этом рассказывать, а мне не стоило ехать сюда. И я сожалею, что вам оказались известны детали моего ужасного прошлого. Думаю, настало время мне вернуться в Пасадонию.

В Пасадонию, но, возможно, не во дворец. Как мог Жан-Клод рассказать этому человеку о ее позоре? Она никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Она отступила, присев в реверансе:

— С вашего позволения, ваше высочество.

Она прошла через гостиную, а затем по лестнице поднялась в свою комнату и с облегчением закрыла дверь.

И, обернувшись, натолкнулась на стоящего прямо перед ней Джулиана.