Украина: государство или страна?

Народ и элита

Обретение Украиной государственной независимости, казалось, создавало все предпосылки гармонизации ее общественно-политических отношений. В реальной жизни этого не произошло. Трудности суверенного самостояния относительно быстро привели к обострению противоречий между народом, ожидавшим перемен к лучшему, и его политическими поводырями, обещавшими это лучшее уже завтра. В несбывшихся надеждах стороны обвинили одна другую. Народ, вполне логично, пришел к убеждению, что причины его бедственного положения кроются в несостоятельности политической элиты, а последняя, в свою очередь, объясняла свои неудачи незрелостью народа, который не понимает своих истинных интересов.

Анализ украинской ситуации начнем с выяснения роли и места в новой жизни народа. Тема эта чрезвычайно деликатная, а в условиях нынешней украинской действительности даже и небезопасная. Усилиями нескольких поколений интеллектуалов за украинским народом прочно укрепилась харизма «талантливого» и «работящего», но обделенного исторической судьбой. В продолжение долгих столетий он пребывал в угнетенном состоянии, был жертвой агрессивных соседей: монголо-татар, литовцев, поляков, русских. Казалось, освободись такой народ от чужеземной зависимости, обрети свободу и собственную государственность — и его талант, умноженный на исключительное трудолюбие, может сотворить чудо.

К сожалению, надеждам этим не суждено было сбыться. Чуда не случилось. Долгожданная свобода не принесла украинскому народу процветания. Наоборот, годы независимости обернулись для него многими потерями, из которых наиболее чувствительными являются демографические. Жизнь абсолютного большинства украинцев ухудшилась, потеряла стабильность. За шестнадцать суверенных лет она утратила многое из того, что было присуще ей еще и в относительно недалеком советском прошлом.

Прежде всего — чувство коллективной самоорганизации и уважительного отношения к среде своего обитания. Такое впечатление, что не жители мы с деда-прадеда на этой земле, не хозяева ее, а временные квартиранты. Все ожидаем, что кто-то нам обустроит нашу жизнь или сами присоседимся к чужой, лучшей. Именно этот аргумент, о чем свидетельствует социология, является основным в определении западноевропейских интеграционных симпатий значительной части населения Украины. О том, что это безнравственно, что цивилизованную Европу можно построить и в своем отчем доме, даже и не задумываемся.

Потеряли украинцы за годы независимости и взаимное дружеское расположение. В советское время наши отношения строились на принципах равенства и братства. Этот климат культивировался как на союзном, так и на региональном уровнях. Между республиками практиковались декады культуры, побратимство городов, обмен производственным опытом, съезды творческих союзов. Аналогично выстраивались отношения и в республиках. Не было подозрений, а тем более обвинений в том, что кто-то истинный украинец, а кто-то не истинный. Вспоминаю радушие львовских коллег во время наших встреч в этом прекрасном городе. До сих пор слышу слова известного археолога и изумительно доброго человека А. А. Ратича: «Мій єдинокровний братику». Так он говорил всякий раз, когда я приезжал во Львов. И не только мне. Сегодня такого взаимного радушия нет. И не только на постсоветском пространстве, но и в Украине тоже.

Когда я говорю об этом со своими идейными оппонентами, слышу один и тот же ответ: «Все это было неискренне, нас заставляли дружить, вот мы и дружили». Не могу согласиться с этим. Но даже если и предположить, что понуждали, то к дружбе же, а не ко вражде. Сегодня Запад откровенно заявляет, что подталкивает нас к демократии, и многие мои соотечественники готовы рыдать от благодарности. Отчего же тогда нет благодарной памяти за подталкивание нас к дружбе в советское время?

Разваливая прошлую жизнь, критики существовавших порядков иронизировали над коллективным трудом — коммунистическими субботниками, комсомольскими стройками, великими починами. И так преуспели в этом, что отвратили вкус и к работе на себя. Мыслимое ли дело, чтобы извечные хлебопашцы превратились в потребителей сельскохозяйственной продукции соседей, не обладающих ни такими тучными черноземами, ни такими давними традициями земледелия. Проезжая по Украине, становимся свидетелями того, что она пережила какое-то страшное нашествие. Некогда преуспевающие коллективные хозяйства разрушены, поля заросли сорняками, общее достояние разворовано, села обезлюдели. Коллективного хозяина действительно уничтожили, а индивидуального так и не создали.

Не обошли стороной деградационные процессы и города. Лишившись мощного индустриального производства, они, по существу, потеряли рабочий класс с его потомственными династиями, инженерно-техническими кадрами. Как-то незаметно превратились в средоточие мелкой торговли. Пышным цветом расцвели в них оптовые рынки, толкучие базары, где продавцами и комивояжерами работают бывшие рабочие и инженеры, учителя, научные работники. Многие города промышленного юго-востока страны просто умирают.

В то же время в новой украинской жизни появились «профессии» давно забытые, а то и вовсе неизвестные раньше. Обществу предложили свои услуги различные заготовители вторсырья, сборщики металлолома, черные кладоискатели, подпольные коллекционеры древностей. В результате их деятельности с городских улиц исчезают мемориальные и охранные доски, бюсты исторических и культурных деятелей прошлого, канализационные люки, чугунные решетки бульваров. Земля лишается памятников культуры, которые, являясь государственной и общенародной собственностью, оказываются в руках «новых украинцев» и уплывают за пределы Украины.

Сказанное свидетельствует о слабости государства, неспособности исполнять возложенные на него функции. Одновременно это является и показателем резкого упадка культуры, образовательного уровня народа, утратившего не только уважение к историческому прошлому, к деяниям своих поруганных предшественников, но и самоуважение, инстинкт сохранения себя, как цивилизованного сообщества.

Приходится с сожалением констатировать, что разрушение привычных устоев (экономических, культурных и нравственных) жизни народа негативным образом сказалось также на его политическом саморазвитии. В переломный момент истории он оказался неспособным выдвинуть из своей среды политических деятелей, которые бы соответствовали уровню ее вызова. Сомнительными оказались и его собственные политические убеждения.

Как-то на мое возмущение конформистским поведением многих народных депутатов, их связью с теневой экономикой я получил ответ от одного из них, что вина в этом не столько самих депутатов, сколько избирателей. Ведь ничто и никто не лишает их суверенного права избирать в парламент лучших из лучших. Тогда и не придется испытывать разочарования в своем выборе[24].

Ответ немного циничный, но в целом правильный. Народ (та его часть, которая принимает участие в выборах), к сожалению, избирает не достойнейших, а, в лучшем случае, похожих на себя. К тому же избиратель нередко поддается на посулы, а часто из-за нищеты своей и на мелочные подачки претендентов на роль «народных заступников». Значительный процент потенциальных избирателей не принимает участия в выборах, чем еще более облегчает путь в парламент недобросовестным политикам. В структурированных обществах, которые имеют сильные партии и социально активный средний класс, вероятность неудачного выбора уменьшается. У нас же нет ни того, ни другого.

Приходится с сожалением констатировать, что на очень низком уровне находится и гражданское самоощущение народа. Свидетельством этому стали, в частности, и досрочные выборы. Они не только не были проигнорированы избирателями, что в условиях зрелого гражданского общества вполне вероятно, но и прошли под знаком, пусть небольшого, но преобладания тех политических сил, которые инспирировали этот правовой хаос в стране. Более того, нарушители конституционного порядка были чуть ли не героизированы значительной частью общества.

Время от времени слышу от своих национальноозабоченных оппонентов упрек в том, что я не признаю существования украинского народа. Трудно сказать, чего больше в этом обвинении — элементарного непонимания этнической проблемы или спекулятивности. В действительности нигде и никогда такой глупости я не утверждал. Более того, говорил, что мы имеем даже два украинских народа. Утверждал и остаюсь при этом убеждении, что у нас не сформировалась единая украинская нация. Причем не только политическая, но, к сожалению, и этническая. Западную Украину населяют преимущественно украинцы — греко-католики, центральную и северо-восточную — украинцы-православные. На юго-востоке, наряду с украинцами, проживают русские. В Крыму, кроме русских, украинцев и представителей еще около сотни народов, крупную этническую общность представляют татары.

Разумеется, такая этнокультурная неоднородность, сложившаяся исторически, не может не накладывать отпечаток на региональные этнические процессы и политические предпочтения. Они, чаще всего, не только различные, но и разновекторные. В то время как западные украинцы живут воспоминаниями и мечтами о европейской общности, восточные и южные в такой же мере привержены идее солидарности с братскими русским и белорусским народами.

Соответственно с базовыми определяются и все другие ценностные ориентации политических украинцев. Одни ждут не дождутся, когда Украина наконец войдет в Евроатлантический альянс, другие категорически не приемлют такой перспективы. Для одних русский язык является вторым родным, созданным, в том числе, и многими выдающимися украинцами, для других — имперским и иностранным. Аналогичные оппозиции имеют место в оценках Переяславской Рады, голодомора 1932—1933 гг., Великой Отечественной войны, ОУН— УПА и многих других явлений украинской истории.

Все это свидетельствует, что украинское общество не отвечает понятию единой политической нации. Такая в Украине еще не сложилась. И, что самое печальное, ничто не свидетельствует о том, что определился процесс ее сложения.

Историческая ответственность за это, безусловно, лежит на украинской элите. К сожалению, она унаследовала все худшие пороки общества и не смогла предложить ему в новых условиях единую национальную идею. В большой мере это относится к правящей элите, но справедливо также и по отношению к творческой.

Вместо того, чтобы искать пути достижения согласия в обществе, национально-патриотическая элита новой Украины занялась оплакиванием своего несчастливого прошлого, поиском врагов. Последние, как это всегда бывает в таких случаях, находились как за пределами Украины, так и внутри ее. И с теми, и с другими, естественно, нужно было бороться. На это и уходят силы. На то, чтобы творить добро людям, их не остается.

Неожиданно оказалось, что и народ достался национал-патриотам не такой. Большая его часть обрусела и никак не может понять истинных украинских ценностей. Этим, чаще всего, они объясняют причины собственных неудач в созидании новой Украины.

Удивительно, будучи при власти практически в продолжение всех суверенных лет, национал-патриоты, с помощью и, в значительной мере, за деньги своих западных наставников, исхитрились осуществить в конце 2004 г. так называемую «оранжевую революцию». Ею они как бы отмежевались от своего недавнего прошлого. Все его неудачи списали на счет «бандитского» режима, при этом стыдливо умолчали, что сами же и представляли его.

Несмотря на трибунные заклинания об обретенной свободе и демократии, а также о том, что «оранжевая революция» создала украинскую нацию, в историю она, несомненно, войдет, как явление деструктивное, отбросившее украинское общество и его элиту далеко в прошлое. Революции не создают нации, они их разрушают. В украинском варианте можно говорить о разрушении ростков общности, которые произросли в годы советской власти. «Революция» 2004 г. безжалостно растоптала их, провозгласила лозунги, совершенно неприемлемые для половины сограждан, чем расширила трещину между двумя крупными регионами Украины до масштабов труднопреодолимой пропасти.

Вряд ли достижение абсолютной, не разделенной с политическими оппонентами, власти стоило такой жертвы. Да и властвовать «оранжевым» пришлось, по существу, лишь над половиной Украины. Для второй половины они не стали своей властью. Победа оказалась «пирровой». Но еще более печальным стало то, что «оранжевые» не продемонстрировали не только умения продуктивно управлять страной, но и находить взаимопонимание в собственной политической среде. Об этом со всей убедительностью свидетельствовали многомесячные «страдания» по созданию коалиции.

Хрупкий союз «оранжевых», по существу, держался лишь на общей неприязни к политическим оппонентам. Поэтому они дружно обвиняли их в мыслимых и немыслимых грехах, представляли обществу как опору старого режима, пугали возвратом к прошлому. Справедливости ради следует сказать, что такая лобовая пропаганда приносила ее инициаторам все меньшие дивиденды. Люди все больше начинали понимать, что политиков надо оценивать не по словам, а по делам их. Дела же, мягко говоря, в «оранжевой» власти были неважные. Продуктивность работы двух правительств «оранжевых» оказалась крайне низкой, значительно ниже той, которую демонстрировало правительство В. Ф. Януковича в последние два года президентства Л. Д. Кучмы.

Приходится с сожалением констатировать, что украинская политическая элита за шестнадцать лет так и не структурировалась идеологически. За исключением Коммунистической партии все остальные представляют собой аморфную идеологическую смесь, где в невообразимом единстве переплелись этноцентризм и западничество, социал-демократизм и либерализм, президентский монархизм и республиканство, унитаризм и федерализм, капитализм и социализм, православие и католицизм и др.

Причем идеологические приоритеты большинства партий настолько подвижны, что уследить за ними практически невозможно. Даже и те из них, в названии которых, казалось бы, определено их идеологическое содержание, на разных этапах декларируют диаметрально противоположные ценности. Вчера они были социалистические, а сегодня уже либеральные. Непреклонные борцы с президентским авторитаризмом во времена Л. Д. Кучмы превратились в неистовых его защитников, как только президентский жезл оказался в их руках.

Люди, настойчиво рекомендующие себя демократами, в действительности являются национал-демократами, что далеко не одно и то же. Это как социалисты и национал-социалисты. Вчерашние сторонники Единого Экономического Пространства и стратегического союза с Россией сегодня заявляют, что курс Украины на вхождение в Европейский Союз остается для них неизменным стратегическим приоритетом. Как, собственно, и в НАТО. Правда, не сейчас и немедленно, а позже, когда до этого созреет народ[25]. И будто не понимают, что созревание это может быть организовано так же быстро и неожиданно, как и «оранжевая революция».

В странах европейской демократии идеологические позиции политических элит (партий), и без того достаточно определенные, особенно выразительно проявляются во время парламентских и президентских выборов. У нас этого, к сожалению, не происходит даже и в эти периоды.

Убедительным подтверждением сказанному явилась избирательная кампания 2007 г., призванная обновить депутатский корпус Верховной Рады. Читая партийные (блоковые) слоганы на улицах украинских городов, знакомясь с предвыборными программами и, наконец, слушая дискуссии на телевидении, трудно было отрешиться от мысли, что нашего «мудрого и всепонимающего» избирателя просто дурачат, причем практически все партии. Кроме, опять же, Коммунистической. Его, избирателя, вовлекали в обсуждение тем и проблем, которые не являются главными.

Чего только стоила мощная пропагандистская кампания оранжевых сил, направленная на отмену депутатской неприкосновенности и привилегий. Об этом говорили вожди «оранжевых» на митингах и телевизионных шоу, эти слоганы десятками тысяч тиражировались на так называемых бигбордах. Народу внушалась ложная мысль, что это обстоятельство и является главным препятствием на пути вхождения Украины во всеобщее благоденствие. Народ волновался, переживал и надеялся, что неприкосновенность и льготы таки отменят и он наконец заживет в достатке.

И, конечно, ему, бедному, и невдомек, что человеку, заплатившему 1—5 млн. у. е. за проходное место в избирательном списке, эти привилегии и не нужны вовсе. Что все они вместе взятые не составляют и маленькой толики его доходов и что он, как правило, этими льготами и не пользуется. Да и неприкосновенность его не так сильно заботит, поскольку он и его коллеги («бело-синие», «оранжевые» или «бело-сердечные») живут по принципу: «Не судите, да не судимы будете». Вхождение во власть нужна им, прежде всего, для лоббирования своих экономических интересов.

Вот почему «бело-синие» так легко и быстро согласились с предложением «оранжевых». Более того, они заявили: «А чего же надо ждать избрания нового парламента? Давайте все это отменим уже сейчас, ныне действующим». Очередная сговорчивость «регионалов» и их союзников сначала повергла в шок «Нашу Украину» и БЮТ. Но затем они оправились от него, собрались с мыслями и заявили: «Нет, на это мы не согласны. Парламент нелегитимен, а поэтому его решения могут быть обжалованы в любом суде». Вот только не объяснили, кто станет их обжаловать, если одни депутаты (коалиция) примут, а другие (оппозиция) являются последовательными инициаторами отмены этих неприкосновенностей и льгот.

Ларчик же, как всегда в подобных случаях, открывался просто. Согласись «оранжевые» на такую отмену в процессе избирательной кампании — и рухнула бы вся их пропагандистская конструкция. Нечем было бы заводить публику на майданах — реальных и телевизионных. Слоган «Закон один для всех» был явно слабее, ввиду его очевидной банальности.

Слышал восторженные отклики относительно того, как «синие» переиграли «оранжевых». Разделить их никак не могу. Здесь, в лучшем случае, ничья, как в дружеском матче по футболу. Вот, если бы вместо втягивания в игру с названием «неприкосновенность и льготы» «бело-синие» предложили на обсуждение хотя бы одну из фундаментальных проблем развития Украины (например, об административно-территориальном ее обустройстве, о форме государственного строя или, на худой конец, о создании ЕЭП), тогда инициатива действительно перешла бы к ним. А так — тот же уровень и те же банальные слоганы: «Щаслива родина, успішна країна». Причем, как в первом, так и во втором случае, непонятно, партии констатировали очевидные истины или обязывались претворять их в жизнь?

Невольно закрадывалась мысль, что и «оранжевые», и «бело-синие» договорились не поднимать во время выборной кампании острые вопросы. К таким, кроме названных, относились: вхождение Украины в НАТО, статус русского языка, отношение к деятельности ОУН— УПА, голодомору 30-х годов XX ст. и др. Было же заметно, что и те, и другие, избегали серьезного их обсуждения.

И скажите, как в таком случае следовало определяться избирателям в своих предпочтениях, если, как заявляли некоторые руководители Партии регионов, между их политической силой и «Нашей Украиной» принципиальных идеологических расхождений нет. Но там, где нет различий, невозможен и выбор.

Разумеется, в реальной жизни политические оппоненты не тождественны в своих убеждениях. «Оранжевые» в большей мере ориентированы на украинский этноцентризм и западные цивилизационные ценности, тогда как «бело-синим» ближе традиционное восточнославянское единство и экономическая интегрированность в постсоветское экономическое пространство. Однако, если «оранжевые», опирающиеся на активную поддержку США и Запада, непреклонны в отстаивании своих идеологических позиций, «бело-синие» не отличаются такой последовательностью.

Свидетельством этого является, в частности, результативное голосование в Верховной Раде за законопроект «оранжевых», объявляющий голодомор 1932—1933 гг. геноцидом украинского народа. Регионалы молчаливо согласились с ним, а их союзники социалисты активно поддержали его, что вообще трудно объяснить. Вполне индифферентны они были и к попыткам западных наставников оказывать влияние на досрочные парламентские выборы. Можно представить, какую бы истерию подняли «оранжевые», если бы посол России вызвал на ковер председателя Центральной избирательной комиссии Украины и высказал ему озабоченность по поводу голосования на дому и за рубежом. А «бело-синие» — впрочем, как и все остальные политические силы, — не «заметили» совершенно бестактного поведения посла США Тейлора, вполне подпадающего под определение вмешательства во внутренние дела суверенной страны.

Буквально за несколько дней до 30 сентября руководитель избирательного штаба Партии регионов Б. Колесников неожиданно заявил, что они намерены провести референдум по статусу русского языка. На первый взгляд, это заявление противоречило сказанному выше о договоренностях между «оранжевыми» и «бело-синими» не поднимать в период избирательной кампании конфликтных тем. Но это только на первый взгляд. Всерьез подобные заявления «оранжевыми» политиками не могли быть восприняты. Они, если можно так выразиться, для внутреннего употребления. По существу, была имитация решительности «регионалов», вызванная понижением их рейтинга накануне выборов.

Б. Колесников, его коллеги и оппоненты хорошо знали о том, что референдум, даже если он и состоится, в чем нет и малейшей уверенности, не окажет определяющего влияния на решение этой непростой проблемы. Для этого нужен закон, который бы определил статус русского языка, как второго государственного. Но за полтора года своего пребывания в Верховной Раде пятого созыва «регионалы» так и не вспомнили о своем предвыборном обещании.

Да, они не имели 300 голосов, чтобы преодолеть вето Президента, которое неминуемо последовало бы, но 226 голосов для принятия закона Верховной Радой у них было всегда. Обращение к народу за специальным мандатом, который уже был вручен им результатами регламентных выборов и подтвержден досрочными, — это не что иное, как попытка переложить ответственность за нерешение языкового вопроса на народ. А фактически, таким образом окончательно похоронить надежды этнических русских и русскоговорящих граждан Украины на придание их родному языку статуса второго государственного или официального.

От Президента и его единомышленников все мы неоднократно слышали, что досрочные выборы нужны для того, чтобы очиститься от лжи и предательства. Цель оказалась недостижимой. В избирательных списках основных оппонирующих партий и блоков на три четверти оказались знакомые лица. Ровно столько их вошло и в состав Верховной Рады шестого созыва[26].

Досрочные выборы, конечно же, были незаконны. Но, думается, они окажутся полезными для политического развития страны. Точнее, не столько сами выборы, сколько те события, которые привели к ним. Ведь они ярко высветили всю относительность структуризации политической элиты Украины. По существу, никто не оказался на уровне государственной ответственности перед страной и народом. Одни с надменной изощренностью растоптали закон, другие с христианской смиренностью согласились с этим. Фактически подставили вторую щеку.

Возникает вопрос — почему? Общий ответ может быть таким: страна не имеет глубоких традиций не только демократической, но и вообще государственности. Созревание ее идет медленно и противоречиво. Политические элиты не сформировались. Те, которые именуются такими, на самом деле представляют собой элиты экономические. Их идеологическая связь с национальной средой, в любом ее обличии, весьма относительная.

Это справедливо даже и по отношению к тем, кого мы привычно называем национал-патриотами. В действительности они такими не являются, если все их помыслы связаны не с тем, как построить независимое и самодостаточное государство, а с тем, как бы быстрее передать свой суверенитет Западу и раствориться в объединенной Европе.

В конечном счете, такая перспектива не отвергается и их оппонентами, которые, правда, предлагают более мягкий вариант посадки в Европейское Сообщество. После того, как созреет для этого народ. Они сами, надо полагать, уже созрели. На мой недоуменный вопрос, почему декларации и конкретные дела «регионалов» так сильно расходятся между собой, один из не совсем рядовых членов этой партии сказал: «Да потому, что духовно они на Востоке, а материально на Западе. Деньги их лежат в европейских и американских банках».

Что касается их основных оппонентов — блоков «Наша Украина — Самооборона» и БЮТ, то у них ситуация более комфортная. Они на Западе и духовно, и материально.

Конечно, в таких условиях говорить об идеологической самодостаточности как тех, так и других не приходится. Перефразировав известную пословицу, можно сказать: «Кто хранит их деньги, тот им и музыку заказывает».

Во время «оранжевой революции» и следовавших за ней президентских выборов В. А. Ющенко настойчиво заявлял, что, став Президентом, он отделит власть от бизнеса. Понимал ли он тогда всю несбыточность такого обещания, сказать сложно. Если и нет, то, став Президентом, видимо, понял. Или ему популярно объяснили это его «любі друзі», сплошь крупные бизнесмены. Сегодня он уже об этом не говорит, хотя именно сращивание бизнеса и власти, бизнеса и политики, является главной причиной отсутствия у нас и демократии, и суверенной государственности. И это независимо от того, какие бизнесэлиты стоят у державного руля, «оранжевые», «белосиние» или они вместе, как это имело место последние полтора года.

Эти строки пишутся тогда, когда украинская политическая элита, не достигнув решающего преимущества на досрочных выборах Верховной Рады, вновь пребывает в муках рождения очередной коалиции. Какой она будет, «оранжевой» или «широкой», наверное, не знают и сами потенциальные коалицианты.

Если исходить из общегосударственных интересов, придется признать, что в нынешних условиях Украине меньше всего нужна одноцветная правящая коалиция. Более того, она ей вредна. Прежде всего, потому, что законсервирует ее этнокультурный и идеологический, а по существу — территориальный раскол. Украине крайне необходимо согласие оппонирующих политических элит.

Но возможно ли оно? Если бы речь шла об идеологических партиях, ответ был бы отрицательный. Но обе силы представляют собой скорее бизнесовые корпорации. Больших различий между большинством «оранжевых» и «бело-синих» нет. В имущественном и социальном плане они немногим отличаются друг от друга. В среде обоих много людей, которых в Украине принято называть олигархами. Объективно все они должны быть заинтересованы в экономическом процветании страны. И в ее спокойствии. В этом ведь и их собственное благополучие. Деньги, как известно, любят тишину.

Истеричные стенания некоторых «оранжевых» ортодоксов, что подобный союз в принципе невозможен, поскольку означал бы предательство интересов избирателей, неубедительны. История знает много примеров, когда к согласию приходили общества, разделенные даже гражданскими войнами. Что касается интересов украинцев, то они заключаются не в том, чтобы перманентно класть «тело и душу» за ложные идеалы своих истеричных поводырей, а в том, чтобы обрести достойные условия жизни. И если бы это произошло, такой альянс ими, несомненно, был бы воспринят и поддержан.

Разумеется, обе противостоящие политические силы должны исходить из паритета интересов их избирателей. Если же «регионалы» пойдут на объединение с «оранжевыми» на правах младшего партнера, как метко заметил журналист С. Лозунько, рассядутся на приставных стульях, ничего путного из этого не получится. Они потеряют доверие избирателей и через некоторое время сойдут с политической арены. Пока же согласия нет, и не потому, что мешают твердые идеологические убеждения, которых «бело-синие», по существу, и не имеют, а потому, что не совпадают бизнес-интересы. Настойчивые, граничащие с унижением, «брачные» предложения «регионалов» наталкиваются на крайнюю несговорчивость «оранжевых». Всех, кто не разделяет их видения исторической перспективы Украины, они объявляют, в лучшем случае, непатриотами. Это ущербная политика. Она заведомо не способна устранить противоречия, раздирающие украинское общество. Более того, она их только усугубляет.

Но драма «оранжевых» политиков не только в том, что они не могут найти общего языка со своими оппонентами, она также и в том, что это у них не получается и в собственной среде. Трехмесячная коалициада 2006 г., после избрания Верховной Рады пятого созыва, закончилась тем, что пришлось уступить это право «регионалам», коммунистам и социалистам. Казалось, наученные горьким опытом, «оранжевые» не повторят его вновь. Тем более, что перед внеочередными выборами они в этом торжественно клялись. И даже, как говорится, на миру, перед телевизионными камерами.

Однако вновь что-то не сложилось. Это «что-то», скорее всего, премьерство Ю. В. Тимошенко. Президент и его окружение, видимо, опасались, что ее второе пришествие может вновь обрушить, как это было и в 2006 г., налаженную правительством В. Ф. Януковича экономику страны. Но эти опасения у них должны были присутствовать и тогда, когда они торжественно клялись во взаимной верности. Конечно, джентльмены так не поступают.

Разумеется, нет уверенности в том, что выполнение джентльменских обязательств «оранжевыми» политиками положительным образом скажется на экономическом развитии Украины. Более того, есть большие сомнения в этом. Объективно — «регионалы», несмотря на всю их идеологическую аморфность, работают лучше «оранжевых». Они более прагматичны, ответственны за свои поступки. И, как это не кажется парадоксальным, они интеллигентнее своих оппонентов, хотя последние сеют в народе всяческие сомнения в этом. Их политическая лексика не содержит таких определений, как «бандиты», «воры», «преступный режим» и им подобных, чем в избытке грешат «оранжевые». Мне лично ни разу не доводилось слышать, чтобы кто-либо из политиков, не приемлющих, скажем, евроатлантические устремления Президента и его «оранжевых» сторонников, называл их пятой колонной США или Западной Европы. В то время как для многих «оранжевых» политиков такое обвинение считается чуть ли не правилом хорошего тона. Противники вхождения в НАТО удостаиваются ярлыка пятой колонны России, а сторонники статуса русского языка как второго государственного или регионального объявляются людьми, которые не идентифицируют себя с Украиной. И это говорится о ее гражданах, составляющих едва ли не половину населения.

Не хотелось бы приводить параллели из нашей прошлой жизни, тем более, что я не принадлежу к лагерю ее хулителей, но что-то советско-партийное проглядывается в такой ортодоксально-нетерпимой идеологической позиции национал-патриотов. Она однозначно ущербная, не содержащая позитивных импульсов к примирению и согласию. Если «оранжевые» политические силы не смогут осуществить психологическую переориентацию, если не будут исходить из презумпции патриотизма всех граждан Украины и не перестанут делить их на национально сознательных и национально несознательных, поле борьбы им будет обеспечено еще надолго. Жаль только, что эта борьба, в чем мы могли уже убедиться, ничего хорошего народу не принесет.

Отдельно хотелось бы поговорить о моральных принципах украинской политической элиты. К сожалению, здесь также не все благополучно. С легкой руки майданных трибунов в общественное сознание была запущена мысль, что «оранжевые» бросили вызов кучмовскому бандитскому режиму, служители которого бессовестно залезли в народные закрома и присвоили их содержимое. Поразительно, но это говорили, в том числе, и те «революционеры», чье состояние не уступало «бандитскому» и приобретено было в тех же самых народных закромах. Нередко совместно с теми, кого они называли бандитами. При этом и те, и другие сказочно разбогатели, благодаря принадлежности или близости к проклинаемому режиму. Помнятся и обещания «оранжевых», что, придя к власти, они позаботятся о том, чтобы «бандиты» были посажены в тюрьмы. Они так и остались невыполненными. То ли «бандитов» не оказалось, то ли корпоративная солидарность не позволила. В любом случае нравственностью тут и не пахло.

Мировой опыт убеждает, что политическая элита нигде и никогда не бывает бессребреницей. Принимая участие в очередном переделе собственности, она не упускает и своего шанса. Украинская также его не упустила. Сейчас, видимо, уже поздно рассуждать, кто взял больше, кто меньше, кто в рамках существовавших законов, кто с их нарушением. Кого надо сажать, а кого объявить совестью народа. Можно лишь сожалеть о том, что обогащение одних (меньшинства) сопровождалось обнищанием других (большинства), и пытаться хоть как-то исправить эту вопиющую несправедливость.

Правда, надежды на это слабые. Новейшая история Украины еще не знала примера, когда бы крупный бизнесмен («оранжевый», «голубой», «сердечный» или «розовый»), который клялся на митингах в любви к народу, вернул ему украденное у него же или направил «свои» капиталы на благотворительную деятельность.

Капиталистическая система неизбежно порождает класс богатых людей, крупных промышленников, бизнесменов, банкиров. Так было везде. И нам, ставшим на этот путь развития, вряд ли следует сокрушаться по этому поводу. Беда нынешней Украины не в том, что у нее появились капиталисты, а в том, что они, кроме богатств, приватизировали еще и власть. Такой синкретизм природы отечественных бизнесменов и политиков неизбежно сопряжен с злоупотреблениями и коррупцией. При этом страдают обе сферы их деятельности. И менеджеры они не очень умелые, и политики, чаще всего, неважные.

Необъяснимым феноменом украинской суверенной действительности является невостребованность левой или левоцентристской идеологии. Ни одна партия, декларирующая социалистические или социал-демократические идеи и принципы, не получила поддержки избирателей. И это при том, что, по крайней мере, три четверти населения живут у черты бедности или за ней и по своим убеждениям являются левыми. В чем причина этого? В избирателях, разуверившихся за годы советской власти в возможности реализации социалистических идеалов, или же в самих партиях, не обретших четкого социал-демократического лица и не сумевших предложить привлекательную социалистическую идеологию?

Наверное, и в тех, и в других. Реализованный в Советском Союзе социализм не выдержал соревновательной конкуренции с капитализмом и не стал альтернативной моделью общественного развития. С ним отождествили не достижения в жизни советской страны, которые тоже были, но исключительно недостатки — террор по отношению к инакомыслящим, голодомор 1932—1933 гг., имперские российские замашки и пр. О том, что капитализм имел не меньшие грехи, среди которых — порабощение целых континентов, две мировые бойни, унесшие десятки миллионов жизней, идеология фашизма, концентрационные лагеря смерти, насильственное «примучивание» народов к западной демократии и др., западная (да и отечественная тоже) пропаганда предпочитает не говорить.

В конце 90-х годов XX в. американский политолог Френсис Фукуяма выдвинул тезис о «конце истории». «Видимо, мы становимся свидетелями конца истории как таковой: это означает конечную точку идеологической эволюции человечества и универсализацию западной либеральной демократии как конечной формы человеческого правления. Война идей подошла к концу. Поборники марксизма-ленинизма могут по-прежнему встречаться в местах типа Манагуа, Пхеньяна и Кембриджа с Массачусетсом, но победу с триумфом одержала всемирная либеральная демократия».

Несмотря на вековую дистанцию, разделяющую К. Маркса и Ф. Фукуяму, которая, казалось бы, давала последнему больше материала для своего теоретического вывода, можно со всей определенностью утверждать, что ошибся он, а не Маркс. Есть сведения, что Фукуяма со временем отказался от своего тезиса, но его ложность была видна и в 90-ые годы.

Как и предсказывал К. Маркс, человечество постепенно уходит от капиталистической формационной стадии. Никакого триумфа либеральной демократии не наблюдается. Даже и в самом Западе. Во многих его странах утверждаются идеи социализированных обществ. Они успешно реализуются в государствах Скандинавии, в Австрии, Израиле. Продуктивные модели социалистического развития демонстрируют Китайская Народная Республика, Венесуэла, Куба. По этому пути, несомненно, пойдут и другие страны.

Очевидно, социализированные общества будущего не будут соответствовать модели, предсказанной классиками марксизма-ленинизма, но то, что именно они явятся следующей после капитализма стадией общественно-экономического развития, несомненно. Конечная точка идеологической эволюции не поставлена. Победа над социалистическими идеями, несмотря на неудавшийся советский эксперимент, не достигнута. Они несокрушимы до тех пор, пока на нашей грешной земле будет существовать бедность и социальная несправедливость. Ни с тем, ни с другим либерально-демократический капитализм не покончил. Это произойдет лишь тогда, когда он трансформируется в социализированную общественно-экономическую формацию. Как свидетельствуют примеры названных выше стран, это может произойти эволюционным путем.

В последнее время в Украине заговорили о необходимости формирования третьей политической силы. К сожалению, не определились с ее идеологическим лицом. Некоторым политикам кажется, что такой может быть партия, в социальном отношении близкая к двум противостоящим, но менее радикальная в выражении своих амбиций. Такой себе политический Кот Леопольд, который станет призывать к миру и сотрудничеству. В парламенте шестого созыва на роль третьей силы могла бы претендовать Народная партия, но это возможно только в том случае, если она не будет пытаться выгодно вложить свою небольшую и отнюдь не золотую акцию. Третья сила не может соглашаться на роль политического подтанцовщика.

Проблема не в том, чтобы формально иметь третью силу, а в том, чтобы она представляла собой идеологическую и социальную альтернативу двум основным партиям, была способной предложить и теоретически обосновать перспективу иного пути общественного развития.

Исходя из сказанного, есть все основания полагать, что свободную ныне нишу третьей политической силы в Украине может занять только партия (или партии) левоцентристской идеологической ориентации, главным приоритетом которой будет построение социализированного общества. При этом она, с одной стороны, должна стоять на твердой почве отечественного историко-культурного и цивилизационного традиционализма, с другой — быть свободной от ортодоксального истматовского догматизма и этнонациональной ограниченности[27].

Общий культурный уровень украинской политической элиты остается очень низким. Она живет по старозаветному закону, отмененному еще Иисусом Христом, согласно которому взаимоотношения между людьми определялись принципом: «Глаз за глаз и зуб за зуб». Оппонирующие стороны до сих пор нередко переходили грань приличия, в их дискуссиях преобладали не аргументы в пользу своих утверждений, но оскорбления других. Самое печальное, что это не вызывает отторжения в обществе, наоборот, чем площаднее выражается политик, тем больше он ему нравится. Иногда кажется, что речь идет не о политических оппонентах, одинаково опирающихся на электоральную поддержку, и которым непременно придется договариваться, но о кровных врагах, один из которых будет уничтожен.

Особенно нетерпимы и развязны «оранжевые» младореволюционеры, называющие себя демократами и полагающие, что власть в Украине должна принадлежать только им. Другие претенденты на нее вызывают у них невероятный гнев, как будто посягают на их кровное. Своих политических оппонентов называют не иначе, как «бандитами», которые должны сидеть в тюрьмах. Но это только во время предвыборных баталий. Придя к власти, забывают о своих заклинаниях. Ни одного «бандита» не назвали по имени и не привлекли к ответственности. Или их нет в стране — тогда вам, господа «оранжевые», надо бы извиниться за свои безответственные публичные обвинения, или они есть, но вы ничего не можете с ними сделать, и тогда следует признаться в своей неспособности управлять страной.

Агрессивность, нетерпимость к политическим оппонентам, стремление обратить в свою «веру» как можно больше людей — все это характерные черты тех, кто не любит церемониться с правилами жизни, кто свои убеждения ставит выше закона. В псалмах Давида такие люди названы нечестивыми беззаконниками. Они — полная противоположность праведникам, которые всегда выдержаны, сосредоточены на своем внутреннем мире, уверенные в том, что правда не может утверждаться посредством агрессии и насилия.

Это как будто противоречит расхожему выражению, что «правда должна быть с кулаками». Но это только на первый взгляд. Выражение это потому и появилось, что в жизни так не бывает. Оно своеобразное благопожелание тех, кто в действительности не может противопоставить кулачной неправде такую же правду. Они вспоминают об этом выражении не для того, чтобы оправдать свои победы, а чтобы объяснить поражения. «Ах, если бы В. Янукович не отправил домой своих сторонников осенью 2004 г., — сокрушались многие симпатики «бело-голубых», — все могло сложиться по-иному». Л. Д. Кучма объяснит впоследствии свою нерешительность тем, что при разблокировании правительственных учреждений силой могла бы пролиться кровь. Заметьте, речь не о разгоне Майдана, а всего лишь о доступе на рабочее место. Правда была на его стороне. Он был легитимный руководитель страны. Но поддержать ее «кулаками» не смог. Характерно, что противоположная сторона, спровоцировав неправедные действия толпы, не особенно беспокоилась тем, что кровь действительно могла пролиться.

Я понимаю всю нереалистичность христианской заповеди: «Любите врагов ваших». И все же убежден, что отношения политиков, если они ответственны перед страной и народом, должны строится на принципах взаимной толерантности. Как и на высокой нравственности, чего наш политикум также не демонстрирует.

Подтверждением сказанному может быть привлечение для достижения властных целей праведного народного гнева. На первый взгляд, ничего предосудительного в этом нет. В демократическом обществе право на митинги и уличные протестные шествия никем не может быть ограничено. К сожалению, в нашей действительности и это суверенное право общества обрело не слишком моральное, можно сказать, уродливое, выражение. В продолжение 2004—2007 гг. противоборствующие политические силы Украины вывели на улицы Киева и других городов столько людей, сколько, наверное, не участвовало в подобных мероприятиях по всей Европе за целое десятилетие.

Сегодня уже ни для кого не является секретом, что народный энтузиазм был хорошо организованным и так же хорошо проплаченным. Вначале это сделали «оранжевые», а затем и «бело-синие», оказавшиеся прилежными их учениками в этом плане. Можно, конечно, порадоваться за тех, преимущественно молодых и неимущих пожилых людей, которые немного подзаработали на «революционных» и «контрреволюционных» майданах, однако в целом майданные кампании противостоящих политических сил производят грустное впечатление. Они безнравственны по своей сути. Ничего общего со спонтанным народным протестом против несправедливости не имеющие. Фактически, при помощи бедных на киевских майданах и улицах сводили между собой счеты богатые.

За время пребывания в политической жизни Украины я пришел к неутешительному выводу, что источником вдохновения нашей политической, точнее сказать, политико-экономической элиты является, преимущественно, не общественный, но личный (корпоративный) интерес. На алтарь борьбы за народное счастье она охотно кладет наилучшие слова и ничего более существенного. Слушаешь эмоциональные заверения ее представителей, что в случае прихода к власти они не пожалеют сил для коренного улучшения жизни соотечественников, и невольно приходит на ум известное выражение: «Лучше хоть раз в жизни зажечь свечу, чем всю жизнь проклинать темноту». Насколько бы рассеялся мрак народной бедности, если бы наши олигархи решились последовать этому совету и легализовали в Украине свои капиталы. Народу стало бы лучше уже сегодня.

В заключение несколько слов об интеллекте народа и его творческой элиты. Несомненно, это взаимозависимые явления. Чем выше общий уровень образованности и культуры народа, тем большей является его интеллектуальная составляющая и тем вероятнее достижение наиболее талантливыми ее представителями мировых вершин. Если попытаться дать определение самому понятию «интеллект народа», то оно подразумевает совокупный народный разум, который во все времена находил свое выражение в деятельности элиты.

Проблема сохранения и умножения интеллекта злободневна для всех народов, ибо только он, в конечном итоге, определяет их место в мире. К сожалению, ни в прошлом, ни теперь Украина не может похвалиться бережным отношением к интеллекту. Мы не приращиваем его, но всякий раз возрождаем, не замечая нелогичности своих действий. Ведь если прошлое было столь ужасным, о чем мы постоянно плачем, то и возрождать нечего. А если все-таки есть что возрождать, тогда не следует заниматься поношением своего прошлого.

Еще одной особенностью нашего отношения к интеллекту является его периодическая идеологическая переоценка. Чтобы водрузить нового претендента на высокий интеллектуальный пьедестал, мы обязательно должны стянуть с него несколько старых. Как будто место на нем строго ограничено и его следует выдавать по разнарядке властей. Из-за этого мы обретаем на каждом этапе развития если не совсем новый, то сильно обновленный элитарный пантеон. Конечно, не многолюдный и не адекватный.

Свою негативную роль в этом играет и так называемая утечка мозгов. Она была в прошлом, что можно объяснить отсутствием в Украине собственной государственности, она имеет место и сегодня, что объяснить труднее. Упрек в отсутствии патриотизма по отношению к людям творческим неприменим. Они всегда будут искать лучших условий для реализации потенциальных творческих возможностей. Представим себе на минутку, что Сикорский, Лыфарь, Тимошенко, Архипенко, Вертинский и многие другие не покинули Украину. Никакой уверенности в том, что мы сегодня гордились бы их принадлежностью к Украине, нет. Очень возможно, что на Родине они вообще не реализовались бы как творческие личности мирового масштаба. От этого мировая культура бы только потеряла.

В силу названных причин в Украине не сформировались традиции высокообразованной и высоконравственной творческой элиты, которая бы имела право претендовать на «совесть нации». Уж очень она подвижна и изменчива в своих идеалах. Еще вчера славила советский строй, дружбу советских народов, нерушимое братство украинского и русского народов, получала за это лауреатские звания и ордена, а сегодня превратилась в свою противоположность. Вдруг прозрела, обнаружила, что не тому поклонялась, и принялась неистово его обличать. Разумеется, есть исключения. Такие, как выдающиеся деятели украинской культуры Б. И. Олейник, А. А. Сизоненко, покойный А. Б. Соловьяненко, но речь здесь об общей тенденции.

Аналогичные метаморфозы происходят всякий раз и с нашей журналистской братией, которая тоже является сегментом творческой интеллигенции. После обретения независимости она «прозревала», по меньшей мере, дважды. Второй раз — в дни «оранжевой революции». Помните, как дружно журналисты оставили тонущий корабль «режима» Л. Д. Кучмы и примкнули к «оранжевым»? И не просто примкнули, но стали их убежденными адептами. Во всеуслышание заявили, что вот теперь-то они станут честными. Пришла свобода. Правда, они так и не покаялись в своем прежнем бесчестии.

И что же из этого получилось? Можно сказать, ничего хорошего. Практически все периодические издания, телеканалы, радиопрограммы стали на одно лицо. Исключением является еженедельник «2000», в котором подается серьезный анализ не только событий сегодняшнего дня, но и исторического прошлого, а также «Киевский телеграф», который, после некоторых идеологических шатаний, вновь обретает собственное лицо. У большинства же оно очень схожее с президентским. Все телепередачи, газетные статьи скроены по лекалам противостояния хорошего Запада плохому Востоку, а также рыданий над трудной судьбой Украины в составе Российской империи и Советского Союза. Последовательно и системно из России лепится образ врага, всегда доставлявшего несчастной Украине одно только зло. Особенно преуспел на этом, далеко не благородном поприще, «5-ый канал» телевидения.

Хорошо, что русские воспринимают проклятья в свой адрес, как поступки неразумного ребенка. «Слегка за шалости бранят», но продолжают давать сладости, т. е. дешевые энергоносители. Можно себе представить, до чего бы дошалились наши национал-патриотические журналисты, если бы не мы у России, а она у нас просила эти самые «сладости».

Не больше взвешенности демонстрируют средства массовой информации и при освещении наших внутренних проблем. В них заметно преобладают темы, которые не сплачивают общество, а разъединяют его. Оставьте, господа журналисты, эти трудные и неоднозначные проблемы историкам, не делайте их полем битвы малообразованных политиков и политиканов, не превращайте в Майдан всю страну. Прислушайтесь к мудрому и гуманистическому призыву великого русского поэта Н. А. Некрасова: «Сейте разумное, доброе, вечное», и тогда «спасибо вам скажет сердечное» украинский народ. Ему надо служить, а не власть предержащим или вашим хозяевам.

Впрочем, может, я и не прав, когда уличаю представителей творческой интеллигенции в изменчивости ее идеологического лица. По ее собственному счету, такая внешняя изменчивость равна внутреннему постоянству в верном служении власти. Видимо, слишком буквально интеллигенция трактует евангельское выражение «всякая власть от Бога». Собственно, служением в высоком его понимании это назвать нельзя. Скорее прислуживанием.

Сколько известных писателей, артистов, вузовских профессоров оказалось на майданной трибуне и около ее подножия. В первых рядах оказались те, кто трубадурил советской власти, партии и комсомолу, затем удобно устроился при Президенте Л. Д. Кучме, в том числе и в теплых посольских кабинетах. Получали из его рук высокие и наивысшие знаки отличия, а затем спешили на Майдан, чтобы присоединить свой голос к скандирующей толпе: «Кучму геть!».

Не возьму грех на душу и не стану утверждать, что и на этот раз они неискренние. Возможно, действительно сбылась их затаенная в глубоких схронах души мечта. И ничего из ряда вон выходящего в этом нет. Не только они с энтузиазмом приняли новую жизнь.

Но если бы имели совесть, то не пытались бы вновь занять положение поводырей нации. То, что народ не напоминает им о прошлых грехах, вовсе не свидетельствует, что он их не помнит.

Что касается прислуживания властям, то интеллигенция не должна этого делать ни при каких обстоятельствах. Интеллектуально она выше государственных чиновников, а поэтому они должны прислушиваться к ее мнению, а не наоборот. Творческая элита всегда обязана быть в оппозиции к власть предержащим. В этом ее историческое призвание, моральный долг перед народом, ее породившем. Не обязательно звать его «к топору», как это делали А. Герцен и Т. Шевченко, но непременно замечать пороки власти и выказывать их. Если этой роли интеллигенция не выполняет, тогда, по существу, теряет право на это высокое звание.