Украина: государство или страна?

Справедливы ли претензии к православию?

В последнее время оживился интерес к вопросу о роли и месте православия в историческом развитии Украины. Ненавязчиво, но последовательно и системно, в наше сознание внедряется мысль, согласно которой отставание Украины от цивилизованного Запада предопределено исторически. И виной этому якобы является православие. В качестве примеров, подтверждающих этот тезис, фигурируют в том числе и данные о доходах на душу населения. В странах, входящих в римско-католическую цивилизационную общность, они в десятки раз выше аналогичных доходов в Украине. Иногда можно услышать, что Владимир Святославич, как говорится, поставил не на того коня. Вот если бы он принял христианство не из Константинополя, а из Рима, сегодня и мы находились бы на таком же уровне развития, как западные страны.

Вряд ли подобные рассуждения имеют спонтанное происхождение. Слушая их, невольно вспоминаешь высказывание одного из заокеанских идеологов развала Советского Союза и стран социалистического содружества: «После разрушения коммунизма единственным врагом Америки осталось русское православие». Террористический акт 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке показал, что этот идеолог глубоко ошибался.

Но жизнь убеждает, что слова эти не были брошены на ветер. Практически во всех православных странах, как по мановению волшебной палочки, стали появляться так называемые автокефальные православные церкви. В Украине их образовалось даже две. В Югославии для развала страны и православия понадобились бомбы с обедненным ураном. В Болгарии во время правления социалистов также произошел раскол православия. Характерно, что новые церкви, как правило, самопровозглашенные и никем не признанные, тем не менее очень агрессивно позиционировали себя по отношению к каноническим.

Разрушительная для православия работа продолжается. Свое место в ней находит и тезис о неконкурентоспособности восточного христианства, его консервативности, неспособности адаптироваться к новым историческим реалиям. Параллельно с «модернизационными» процессами в православии в духовную жизнь украинцев внедряются, как говорил когда-то И. Нечуй-Левицкий, нахрапом также ценности католицизма и протестантизма разных мастей, других нетрадиционных для Украины вероисповеданий.

Как грибы после дождя, появляются на территории канонического православия католические и протестантские храмы. Вокруг них объединяются вчерашние православные. Причем церкви эти не испытывают недостатка в средствах, им покровительствуют иностранные спонсоры, их поддерживают имущие украинцы, в том числе и принадлежащие к правящей политической элите. Отдельные из них позволяют себе неуважительные высказывания в адрес православия вообще и православного клира в частности, якобы необразованного и погрязшего в пороках. При этом сами они далеко не являются примером благочестия.

Католические и протестантские мессии с завидным упорством ведут агитационную работу среди православного люду, пользуясь временным нестроением в стане православной церкви и материальными трудностями жизни рядовых украинцев. Региональные религиозные объединения они пытаются превратить во всеукраинские, а их кафедры разместить не где-нибудь, а в Киеве — историческом центре восточнославянского православия.

Стоит ли доказывать, что отречение от веры предков не относится к числу человеческих добродетелей? Оно сродни отказу от своих предков, их духовности, обычаев, культуры, в конечном счете, от своего прошлого. Разумеется, мы живем в демократической стране, Конституция нам гарантирует свободу в исповедовании любой религии, как и неисповедование — никакой. Поэтому суверенное право украинских граждан никем и ничем, кроме собственной совести, ограничено быть не может. Целью этих размышлений является не укор нетвердым в вере, а установление исторической справедливости, заключающейся в том, что навешенный на православную церковь ярлык консервативности, попытки переложить на нее ответственность за наше отставание от цивилизованного католического Запада совершенно несправедливы. Разумеется, без исторического экскурса тут не обойтись, и я приглашаю читателей совершить его вместе.

Формально церковный раскол в христианстве произошел в 1054 г., но фактически две его ветви окончательно разошлись еще в IX в., при патриархе Фотие и папе Николае I. Здесь не место говорить о причинах раскола, разумеется, они были не только догматически богословские. Для нас в данном разговоре важен сам факт независимого существования двух христианских церквей с IX в. — Римской католической и Византийской православной.

Исходя из логики современных теоретиков и меньших структурообразующих потенциях православия, следовало бы предположить, что Византия IX и последующих веков в своем развитии должна была отставать от римско-католического Запада. В действительности ничего подобного не было. Наоборот, как и раньше, она шла впереди Рима. Здесь процветали наука и образование, литература, искусство, архитектура. На очень высоком уровне находилась богословско-философская мысль.

Императоры македонской династии, а затем и их преемники из династии Комнинов ассигновали значительные средства на сооружения дворцов и храмов в Константинополе, других центрах империи. На этот период приходится целый ряд вершинных достижений в живописи, в частности в создании больших мозаичных комплексов (Новый монастырь на о. Хиосе), в иконописи, в искусстве книжной миниатюры. Византийские шелка были завистью всего мира.

Если сравнивать страны, вошедшие в Византийское православное содружество, в частности Болгарию, принявшую восточное христианство в IX в., и Киевскую Русь, официально крещенную в конце X в., со странами католического Запада, можно с уверенностью сказать, что первые ни в чем не уступали вторым. Такого храма, как св. София Киевская, в XI в. не было во всей Западной Европе или, говоря словами митрополита Илариона, «во всем полунощи земном, от востока до запада». Ни в одной стране Запада не было создано и такой цельной истории собственной страны, какой является «Повесть временных лет».

К сожалению, православный мир в первой половине XIII в. подвергся страшному разгрому. И если Русь пала под ударами орд иноверцев-монголов, то крушение Византии целиком на совести Римской католической церкви. Инициатива крестового похода на Константинополь принадлежала папе Иннокентию III. В 1204 г. крестоносцы взяли столицу Византии штурмом, разграбили ее, а затем разрушили укрепления, дворцы и храмы. В пламени пожаров погибли библиотеки, архивы. Византия была расчленена и фактически превращена в карликовые государства. Ее богатства послужили основой для процветания Венеции и других католических стран Европы.

Так, папский престол поквитался с Византией за инициированный ею раскол христианской церкви, за выход Константинопольского Патриархата из канонического и административного подчинения Римскому папе. Месть оказалась слишком жестокой, не адекватной проступку. Более восьмисот лет католическая церковь не решалась признаться в страшном грехе перед своими братьями во Христе. Только на исходе XX в. это сделал Иоанн-Павел II, который принес извинение православным за содеянное своими давними предшественниками зло.

Довершили разгром Византийского государства и его православной церкви орды султана Мухамеда II. В 1453 г. Константинополь был взят и сожжен. Большинство его жителей было истреблено или захвачено в плен. Некогда цветущая православная держава прекратила свое существование. Надо ли специально доказывать, сколь невосполнимый урон понесло от этого и мировое православие. Разумеется, оно не погибло, но утратило свой сакральный центр, живительный источник, продолжало жить, но уже без Византии, его породившей.

Западный мир и католическая церковь не подвергались таким суровым испытаниям и не несли столь чувствительных потерь. История не знает сослагательного наклонения, но еще неизвестно, в каком положении пребывала бы сегодня католическая церковь, окажись Рим на месте Константинополя, а Римский папа на положении Константинопольского патриарха, на долгие столетия оказавшегося фактически на положении почетного узника в бывшей своей стране.

Несколькими десятилетиями позже разгрома крестоносцами Византии не менее страшная беда постигла и православную Русь. Монгольский смерч, пронесшийся по русским землям в 1237—1240 гг., буквально разрушил огромную европейскую страну. Были сожжены крупнейшие города, в том числе и столица Руси — Киев. Истребленной оказалась, выражаясь современным языком, практически вся правящая элита древнерусского общества, а также значительная часть православного духовенства. Сильно разреженный кривой монгольской саблей, русский народ оказался, по существу, обезглавленным. Это отбросило его в своем развитии на целую историческую эпоху назад.

Что касается русского православия, то оно также сильно пострадало. Монголы надолго отрезали Русь от православной Византии, хотя и ослабленной, но еще живой, оборвали внутренние церковные иерархические связи. Официальной резиденцией митрополитов оставался Киев, но жить им в нем было трудно. Монголы боялись возрождения древней столицы Руси и делали все, чтобы этого не случилось. В первые десятилетия монгольского владычества высшие иерархи Русской Православной Церкви спасались от террора завоевателей постоянными пастырскими разъездами по русским землям, а в конце XIII в. и вовсе переселились во Владимир на Клязьме, под защиту княжеской власти. В летописи сказано, что митрополит Киевский Максим ушел на северо-восток Руси, «не терпя татарского насилия».

Монгольское завоевание Руси, последующее ее расчленение между языческой Золотой Ордой, католическими Великим княжеством Литовским и Польшей нарушило естественное течение истории восточнославянских земель. Они оказались на положении колоний названных стран. Понадобилось много времени и усилий, чтобы освободиться от чужеземной зависимости. Раньше это удалось Северо-Восточной Руси, где уже с XIV в. набирал силы процесс формирования централизованного государства. В XVII в. это же сделала и Южная Русь — Украина. Длительная борьба за независимость, вылившаяся в Освободительную войну 1648—1654 гг. под руководством гетмана Богдана Хмельницкого, завершилась победой украинского народа. После длительного перерыва он вновь обрел государственность и защитил свою православную веру.

И, тем не менее, в новый этап своей истории Украина вступила с заметно изменившимся духовным лицом. Теперь в ней наряду с исконным православием, покровительствуемым казачеством, появился и католицизм, пришедший сюда вместе с польской шляхтой. Религиозная ситуация в Украине еще больше усложнилась после Брестской унии 1596 г., породившей еще одну христианскую церковь.

Риму на исходе XVI в. удалось наконец реализовать свои унийные домогательства, имевшие место еще в середине ХІІІ в. Тогда папский престол пожаловал Даниила Галицкого даже королевской короной, однако склонить к унии с Римской церковью так и не смог. Даниил никак не отреагировал на унийные предложения Рима, а затем, не получив от него поддержки в борьбе с монголами, и вовсе прекратил с ним какие бы то ни было отношения.

Формально в Бресте было провозглашено объединение православной и католической церквей, в действительности произошел еще один церковный раскол. Теперь уже в русском (украинском) православии. Новообразованную церковь хитро обозвали грекокатолической, но фактически она была просто католической, поскольку и канонически, и иерархически целиком находилась в структуре папского престола. Это ее положение сохраняется и ныне.

Трудно сказать, руководствовались ли правилом «как лучше» те православные иерархи (Потий, Терлецкий и др.), которые согласились на унию, или же их вынудили к этому оккупационные польские власти, но совершенно очевидно, что и в то время, и в исторической перспективе их деяния объективно принесли Украине много вреда. Брестская уния разделила не только православную церковь, но и украинский народ. Униаты, пользуясь покровительством Рима и Варшавы, изначально заняли жесткую оппозицию по отношению к православным. Последние подвергались преследованиям и потеряли в это время даже собственную митрополию. Возродить ее удалось только в 1620 г. при помощи иерусалимского патриарха Феофана и активной поддержке гетмана П. Сагайдачного. Поскольку София Киевская была захвачена униатами, митрополичьей кафедрой избрали Михайловский Златоверхий монастырь. Именно в нем жил первый после восстановления православной иерархии митрополит Киевский Иов Борецкий. При его преемнике, митрополите Петре Могиле, православие обрело более прочную основу, однако так и не вернуло утраченных в 1596 г. позиций. И, разумеется, не освободилось от католических посягательств.

Сходные процессы происходили и в южнославянском православном мире. В позднее средневековье он подвергся завоеванию Турецкой империи; часть регионов, в разное время, входило в состав соседних католических стран. Не имея государственной защиты, православие здесь было сильно потеснено мусульманством и католицизмом, причем, как и в Украине, границы между ними оказались не только духовными, но и вполне географическими. Впоследствии именно они легли в основу расчленения Евроатлантическим альянсом Югославии на мелкие суверенные государства.

Когда некоторые идеологи новой Украины пытаются предъявить исторический счет православию, им следовало бы вспомнить не только нашу давнюю драматическую историю, но и новейшую, связанную с социалистическим экспериментом в Советском Союзе. За годы советской власти православная церковь понесла чудовищный урон. Безжалостно уничтожался ее клир. Разрушались церкви и храмы, в пламени атеистических костров сгорали иконы, богослужебные книги, церковная утварь переплавлялась в слитки или распродавалась за рубеж. По существу, коммунистическое государство стремилось прервать вековые православные традиции, устранить церковь от участия в созидании духовно здорового общества. Это было трагическое заблуждение. Ведь мы сами рушили одну из опор государства, может быть, самую важную.

Недавно мое внимание было обращено на весьма примечательную особенность борьбы с религией в Украине в 30-е годы XX в. Оказывается, что ее острие было направлено в первую очередь против православия. Об этом красноречиво свидетельствует, в частности, тот факт, что именно православные храмы подверглись немыслимому разграблению и разрушению, тогда как католические в массе своей остались невредимыми. В качестве примера был приведен город Каменец-Подольский, в котором большевики, или советы, как теперь их чаще называют, до основания разрушили многие православные церкви, в том числе величественный кафедральный собор, построенный на деньги царской семьи, и не тронули такой же католический костел.

Подтверждением этой неожиданной, никогда ранее не приходившей мне в голову, мысли может быть и столица Украины. Какие антирелигиозные бесчинства она пережила в 20—30-е годы XX в. Были взорваны Десятинная церковь, собор Михайловского Златоверхого монастыря, Никольский военный собор, церкви Богородицы Пирогощи, Рождества Богородицы, Сретения, Александро-Невский собор, десятки других православных храмов, но чудесным образом уцелели два крупных католических костела — Александровский на ул. Костельной и св. Николая на Большой Васильковской.

Даже если в этом не было дьявольски коварного умысла Станислава Викентиевича Косиора — генерального секретаря КПУ в 1932—1938 гг., то и тогда бесспорным останется вывод, что главным врагом для советской власти была каноническая православная церковь. Именно она ассоциировалась с царским самодержавием и подлежала искоренению. Примечательно, что борьба с ней сопровождалась определенным заигрыванием властей с альтернативными церквами, в том числе и с Автокефальной Православной, образовавшейся в период правления гетмана П. Скоропадского и получившей полную поддержку партийно-советских властей Украины.

В 1921 г. в Киеве был образован «Всеукраинский православный церковный совет», который, в обход существующей церковной иерархии и без ее участия, «избрал» митрополитом Украинской Автокефальной Православной Церкви протоиерея В. Лыпкивского. В народе «автокефалистов» называли «самосвятами» или «самогонщиками». В 1922 г., с благословения патриарха Тихона, состоялся законный Собор православных епископов Украины во главе с митрополитом Киевским Михаилом, но он не был признан советской властью Украины и автокефалистами.

По существу, церковная ситуация в 20—30-х годах XX в. была такой же, как и в наше суверенное время. Советская власть в Украине стимулировала расколы православия, поддерживала не каноническую православную церковь, но раскольников, которые, по признанию самого В. Лыпкивского, сотрудничали с «ЧК» и ГПУ (государственное политическое управление). Надо сказать, что партийно-советская власть Украины оказалась неблагодарной. Разгромив с помощью автокефалов каноническую православную церковь, она затем то же самое проделала и с ними. С завершением НЭПа Автокефальная Православная Церковь прекратила свое существование.

Аналогичные процессы происходили в то время и в России. Там тоже советское правительство содействовало возникновению альтернативных церквей, получивших названия «живой церкви» и «обновленческой». Целью их создания, как и в Украине, было уничтожение канонической Русской Православной Церкви.

Сказанное выше убедительно свидетельствует о том, что православие меньше всего ответственно за все то, что происходило с его верными в далеком и недалеком прошлом. Оно само подвергалось невероятным испытаниям и в этом отношении на всех этапах истории разделяло драматическую судьбу своих стран и народов.

В беседе с журналистом одной очень уважаемой на Западе украинской газеты (как утверждают многие, и издающейся на западные деньги) я услышал следующее: «Но не станете же Вы отрицать, что все преуспевающие цивилизованные страны Запада находятся в лоне римско-католической церкви?». Разумеется, не стану. Как и не стану вообще отрицать созидательную функцию церкви. Но только не считаю это обстоятельство решающим в достижении ими лидирующего положения в мире.

Когда проводится эта, как полагают ее авторы, достойная наследования параллель, подкрепляется она, как правило, примерами США, Германии, Италии, Франции, Испании, Австрии и других стран Запада. При этом упускается из виду, что католический мир не ограничивается ими, он значительно шире. К нему принадлежат также страны Латинской Америки, многие страны черного континента, которые очень далеки от процветания. Население некоторых из них просто голодает.

С другой стороны, ряд развитых стран может быть продолжен Японией, Южной Кореей, Сингапуром, Тайванем, Израилем, странами арабского Востока. В последнее время впечатляющие успехи демонстрирует Китай. Как известно, их традиционными религиями вовсе не является католицизм, а следовательно, и не ему они обязаны своим прогрессом.

Во всех случаях среди условий, содействовавших опережающему развитию тех или иных стран, религиозный фактор играл далеко не определяющую роль. Говоря о странах так называемого цивилизованного Запада, который неодолимо манит к себе многих людей Центральной и Восточной Европы, не следует забывать, что они достигли столь впечатляющих успехов не только благодаря собственным ресурсам и усилиям.

Начиная с эпохи великих географических открытий, почти все они стали крупнейшими колониальными империями со всеми вытекающими отсюда последствиями. В их закрома потекли несметные богатства Америки, Африки, Индостана, Восточной Европы — природные и созданные народами покоренных регионов. В метрополиях они овеществлялись в величественные храмы, великолепные дворцовые комплексы, произведения искусства, промышленные предприятия, научные открытия. Выражаясь современным языком, промышленный прогресс и культурное развитие стран Западной Европы в продолжение многих столетий инвестировались всем остальным миром.

В значительной мере тенденции эти сохранились и в наше время. Они не такие откровенно несправедливые, как были раньше, однако процесс перетекания мировых ресурсов в страны «золотого миллиарда» продолжается. Только теперь он осуществляется под лозунгами глобализации и занимаются этим не столько империи-государства, сколько империи-компании.

В заключение несколько слов о моральной стороне поднятой здесь проблемы. Допустим, вопреки сказанному выше, западный мир действительно обязан своим процветанием несравненным структурообразующим возможностям католической церкви. Означает ли это, что нам следует оставить веру предков и немедленно присоединиться к той, которая быстрее нас введет в круг цивилизованных стран? Думается, здесь нет проблемы выбора. Для подавляющего большинства украинцев это неприемлемо. «Перезвать» их, как говорили древние летописцы, от православия к католицизму (или протестантизму) не удастся.

И тем не менее — украинскому православию, как и государству, есть над чем задуматься. Не потому, что названные церкви хуже православной, а потому, что исторически мы принадлежим к православной цивилизации. Попытки изменить эту, более чем тысячелетнюю традицию, как показывает наш собственный опыт, оборачиваются для украинского народа драматическими потрясениями, духовными и этнокультурными разломами.

То, что происходит сегодня в Украине в религиозной жизни, совершенно не отвечает интересам украинского общества. Будем честны перед собой и признаем, что церковные манипуляции в прошлом и настоящем привели фактически к образованию двух украинских народов: западноукраинского, исповедующего католицизм (греко-католицизм), и восточноукраинского, держащегося православия. У них разные традиции, культурно-исторические ценности, различное представление о будущем Украины.

К сожалению, разлом этот не только не преодолевается в условиях суверенного государственного развития Украины, но еще больше увеличивается. Помогают ей в этом как внутренние, так и внешние «доброхоты». Одни, не ведая, что творят, другие — очень даже ведая. Некоторые заокеанские стратеги разрабатывают даже сценарий разделения Украины по этому цивилизационному разлому.

Из сказанного явствует, что наши неудачи в прошлом, как и нынешние трудности, обусловлены вовсе не принадлежностью к православию. Беда Украины в том, что в продолжение длительного исторического времени ей пытаются навязать другие вероисповедальные и культурные ценности. Это разрывает украинский этнос на части, не дает ему возможности консолидироваться в единую нацию, сосредоточиться на решении фундаментальных задач своего развития.