Когда 1925 год подошёл к концу, Уолл-стрит и "красные" всё так же стремились к соглашению. Как и предсказывал покойный Хургин, всё, казалось, было готово устремиться вперёд и вверх. 10 декабря в Клубе знакомых банкиров на Бродвее 120, состоялась ещё одна встреча американских финансистов с советскими представителями. В статье Associated Press от 13 декабря, появившейся в Москве, встреча была названа "секретной" и объявлена "первым откровенным признанием американскими финансами и промышленностью важности российской торговли и стабильности советского правительства".[1008] Ведущим встречи был Рив Шлей, вице-президент "Chase National Bank", который только что вернулся из Москвы в сентябре, Чарльз Сэйбин, ныне председатель правления "Guaranty Trust", и Чарльз Шваб, глава "Bethlehem Steel".[1009] С российской стороны были Пол Зиев, который возглавил "Амторг", и Александр Гумберг, старый приятель Рэймонда Робинса, ныне вице-президент "Советского текстильного синдиката".[1010] Американцы, однако, быстро выступили с заявлением, громогласно отрицая, что в этой встрече было что-то секретное или вообще необычное. Она не имела "никакого политического значения", настаивали они, и они никоим образом не оказывали своей поддержки советской власти или её признанию.[1011]
Фактически, встреча была посвящена основанию или, скорее, воссозданию Американо-российской торговой палаты (ARCC). Оригинальная ARCC появилась во время войны, спонсируемая "Westinghouse" (то есть Крейном) и "Chase National". После 1917 года она попал под контроль антибольшевистски настроенных русских и к 1920 году прекратила деятельность. Шлей и Гумберг теперь стремились возродить её в качестве центрального элемента американо-советского экономического сотрудничества. Они в значительной степени преуспели, и вскоре в Палату вошли 150 человек из финансовой элиты Уолл-стрит. Летом1929 года Палата спонсировала русскую вечеринку для избранной группы американских банкиров и бизнесменов, а также их жён, детей и прихлебателей. Под руководством Шлея и Гумберга это хорошо обеспеченное стадо из почти ста человек в течение месяца осматривало достопримечательности Советского Союза, не выходя из роскошных гостиничных номеров и железнодорожных вагонов. Вид "женщин американского общества", разгуливающих по палубе волжского парохода в нижнем белье, должно быть, был зрелищем для местных жителей.[1012]
В ноябре 1933 года, когда пухлый, ухмыляющийся Максим Литвинов, ныне нарком иностранных дел, прибыл в Штаты, чтобы окончательно обсудить условия признания США, ARCC устроила ему грандиозный приём в отеле "Waldorf Astoria".[1013] Уолл-стрит не отставала. Почетным гостем конференции окружного прокурора были, конечно же, Шлей и Гумберг, а также руководители "Chase National", "National City Bank", "J. P. Morgan", "Ford Motor", "General Motors", "Chrysler", "American Express", "General Electric" и корпоративные юристы, такие как Пол Крават и Алан Уордвелл. Также присутствовали Лилиан Уолд, Норман Хэпгуд и Рэймонд Робинс, которые выступили с основным докладом. Хэпгуду и Уолду это, должно быть, казалось дежа-вю, когда "Друзья русской свободы" праздновали посещение русских революционеров.
Что ARCC ясно демонстрирует, что сотрудничество Уолл-стрит и Кремля продолжалось и в 1930-е годы, и после. Сделки всё так же заключались, а вместе с ними и текли деньги. Но если так, то почему в нашей книге мы заканчиваем повествование на 1925 году? Ответят на этот вопрос русские, а не американцы, и произошедшее было не прекращением экономической активности, а критическим изменением баланса сил.
В декабре 1925 года Всероссийская коммунистическая партия (большевиков) собралась на XIV съезд партии. Названный "съездом индустриализации", Сталин использовал его как стартовую площадку для новой политики "социализма в отдельно взятой стране". Вместо того, чтобы ждать, пока чужаки, будь то победивший западный пролетариат или западные капиталисты, "спасут" Советскую Россию и направят её развитие, Россия вытащит себя из болота за счёт собственных усилий. Она перестанет быть "сырьевым придатком мирового капитализма" и импортёром технологий.[1014] Западная технологическая помощь и финансирование по-прежнему будут играть важную роль, но только в чисто подчинённом качестве.
У Сталина были факты и цифры в поддержку новой политики. В течение 1925 года промышленный выпуск в России вернулся к 75% от довоенного максимума, а в следующем году он достигнет и даже превысит этот уровень.[1015] Однако доля иностранных концессий в этом объёме составила менее 1%.[1016] Реальность такова, что большинство концессий были мелкими, и большинство концессионеров просто хотели быстро заработать доллар, марку или фунт. Почти никто не был по-настоящему заинтересован в построении сильной, самодостаточной советской экономики. Даже марганцевая концессия Гарримана, одна из крупнейших, на которой он надеялся заработать 120 млн. долларов прибыли за 20 лет, обанкротилась менее чем за 3 года и обошлась Гарриману почти в 5 млн. долларов.[1017] К 1928 году только 68 концессий ещё действовали, и почти ни одна из них не существовала 2 года спустя. Вместо них Советы протолкнули "соглашения о технической помощи", по которым иностранные фирмы заключали контракты на предоставление экспертных знаний и обучение, но ни на что не имели прав. К концу 20-х годов американцы владели более чем половиной этих контрактов на техническую помощь, а к середине 30-х годов — почти двумя третями.[1018] Ключевое отличие состоит в том, что они больше не были партнёрами Советского правительства, а просто служащими.
Другим признаком этой смены власти стало предложение "советских финансистов" от 1932 года американским инвесторам возможность подписаться на "советский внутренний заём исключительно на основе золотых рублей".[1019] "Этот вопрос не имеет политических аспектов, — заявила Москва, — но будет иметь чисто финансовую основу." Большим преимуществом для инвесторов с Уолл-стрит, которые сейчас в полной мере охвачены Депрессией, было то, что российские облигации будут "выпущены на основе золота и не будут подвержены колебаниям на фондовом рынке", таким образом предлагая "стабильную и высокодоходную безналоговую ценную бумагу, а также страховку от возможного обесценивания". "Нью-Йорк Таймс" сообщила, что уже получены подписки на "многие миллионы долларов".[1020]
Ещё в 1921 году Герберт Гувер, как и многие другие на Уолл-стрит, всё ещё грезил, что США "возьмут на себя руководство восстановлением России, когда наступит подходящий момент", и будут доминировать на "огромном, непокорённом русском рынке".[1021] Теперь эта мечта умерла, по крайней мере, для обозримого будущего. Никогда не существовало Грандиозного Общего Заговора Уолл-стрит с целью экономического господства над Россией. У таких людей, как Крейн, Форд, Гарриман, Морган, Шифф, Варбурги и другие, были свои планы и надежды, но они редко действовали с какой-либо общей целью. Чаще всего их планы конкурировали друг с другом и наперекор друг другу. Кроме того, американские капиталисты серьёзно недооценили безжалостную решимость и стойкость большевиков. Жители Уолл-стрит, которые почти все надеялись на гибель "красных", и Советы, которые также ожидали уничтожения капитализма, не были способны на подлинное сотрудничество. Это всегда была взаимная эксплуатация.
Иосиф Сталин был безжалостным политическим гангстером, но он также, вопреки мнению Троцкого, был очень умён и очень проницателен. И, возможно, у него был ещё один стимул выбить почву из-под ног американских и других иностранных капиталистов. Также на XIV съезде партии он открыто порвал со своими бывшими союзниками: Троцким, Львом Каменевым и Григорием Зиновьевым. Присутствовавший при этом Троцкий наблюдал, как его враги нападают друг на друга, но не произнёс ни слова. Даже самые стойкие его сторонники никогда не понимали этого странного бездействия. Обычное объяснение состоит в том, что он был настолько ошеломлён, увидев, как его враги набросились друг на друга, что не знал, как реагировать. Для человека, всегда готового ухватиться за возможность и никогда не лезущего за словом в карман, это вряд ли звучит правдоподобно.
Лучшее понимание, возможно, было предложено американским поклонником Троцкого и старым другом Джона Рида Максом Истманом, который заметил, что, когда "самоуверенность Троцкого падает, он приходит в замешательство".[1022] Может ли быть так, что недавняя смерть Склянского и, возможно, Рейли, сбила его с толку и даже напугала? Как предположила Натали Грант, использовал ли Сталин эти события, чтобы "загнать Троцкого в угол" или запугать, заставив замолчать? Хранил ли Троцкий молчание, потому что боялся, что его махинации с американскими и другими иностранными интересами могут быть раскрыты?
В любом случае, осознавал он это или нет, с Троцким было покончено. Сталин вышел с XIV съезда при подавляющей поддержке делегатов. Как признал потом "дядя Джо", было ли это честное или сфабрикованное голосование, вряд ли имело значение. В 1926 году Троцкий был исключён из Политбюро, на следующий год — из Партии, а годом позже сослан в отдалённый уголок Средней Азии. Любой, кто надеялся увидеть Троцкого во главе советского режима или во главе новой революции, явно поставил не на ту лошадь.
Но это не значит, что не было нескольких твердолобых, всё ещё желающих попробовать, и тут мы возвращаемся в Нью-Йорк. Находясь в Средней Азии, Троцкий получил письмо от 3 октября 1928 г.[1023] Предположительно, оно было от американского последователя, который предоставил "Старику" данные по телефонному номеру Нью-Йоркской публичной библиотеки. Далее последовала длинная цепочка цифр, ни одна из которых не имела никакого отношения к местоположению библиотеки. Скорее всего в цифрах содержалось не слишком умело спрятанное закодированное сообщение. В нём признавалось, что предложенный Троцким план "активной борьбы" против "Кинто" (пренебрежительное название для Сталина) будет принят, и что неназванная страна (США?) гарантировала Троцкому визу и дипломатическую защиту, если он сможет добиться своего освобождения из СССР. Самое главное, в сообщении отмечалось, что "материальная сторона проекта полностью обеспечена" и "отправленные деньги были депонированы", что, по-видимому, означает депонирование в Нью-Йорке. Послание было подписано: "Твой Абрам". Дядя Абрам снова пришёл на помощь своему племяннику? [1024]
Через ещё 66 лет Уолл-стрит и другие западные круги снова зафиксируют в России новые политическими потрясениями и экономический упадок. И снова американцы встанут во главе "демократизации" новой России и направят её в любящие объятия международного капитализма. Но эта попытка также провалилась, и результатом стало возвращение к тому, что обычно называют враждебностью, интригами и взаимным очернением "холодной войны". Но, как мы уже видели, эта модель зародилась задолго до холодной войны. Будучи "исключением" из западной нормы, политически и экономически, царскую Россию поносили как мерзость и угрозу, как и большевиков, а сегодня и путинский режим. Как говорится, чем больше меняется, тем больше остаётся неизменным.