Упавшая перед вампиром (СИ)

Глава 2

Я посмотрела по сторонам. В зале что-то изменилось. Лев Анатольевич хотел сбежать, но его остановили около двери. Какой-то вампир повалил Инессу на стол и задрал ей юбку. Кто-то целовался. Кто-то из вампиров нагло лез в лиф платья, чтобы достать грудь девушке, с которой общался. Я хотела подойти к Лизе, но Панкратий меня остановил.

— Ничего с вами не случится. Поиграемся немного и отпустим, — ответил он, беря меня за руку.

— А если мне такая игра не нравится? — спросила я, пытаясь придумать, как быть.

— Так ты даже не играла, чтобы так категорично судить, — ответил Панкратий. Потянул меня к себе. — Иди сюда. Я тебя всего лишь обниму и поцелую.

— Потом укусите.

— Не обязательно. Для начала всего лишь поцелую.

— Сказал кот мышке.

— Ты не мышка, — приобнимая меня, сказал Панкратий. Наклонился к моим губам. Я внутренне сжалась. — Ты меня так боишься?

Его голос был вкрадчивым. Мягким. Как будто это меня могло подкупить. Перед глазами все плыло. Я старалась не смотреть в сторону зала, где поцелуи доходили до предела откровений.

— Я же тебя всего лишь поцеловать хочу, — прошептал он, наклоняясь к моим губам. Я только крепко их сжала. Его губы все равно накрыли мои. Ласковый, обманчивый поцелуй. Мягкие губы. И аромат от них приятный. Сладкий. Виноградный. Как будто он тоже пил вино. Стоило ему отстраниться от моих губ, как я отвернулась, замечая, как вампир кусает стонущую Инессу в паховую артерию.

Все происходящие было развратным, пошлым, противным. Я не знала куда деваться от всего этого.

— Не смущайся. Это все естественно. Грязь и любовь часто ходят рука об руку, — прошептал Панкратий. Поцеловал в щеку. Прикосновения его губ вызвали растерянность. Я не могла его оттолкнуть, хотя очень хотела. Он что-то шептал мне на ухо. Я это не понимала. Голова кружилась. Нарастала паника.

— Довольно! — резкий окрик Лизы заставил его оторваться от меня. — Отпустил ее!

— Или что? — спросил Панкратий. Насмешливая улыбка. Оскал. Он все еще продолжал меня обнимать, но теперь заинтересованно смотрел на Лизу. Я почти физически чувствовала его интерес к ней и это пугало намного больше.

— Мы уходим.

— Ты не ответила, что мне сделаешь, если я не отпущу твою сестренку.

Она метнулась к стулу. Схватила его и опустила на голову Панкратию. Тот вроде успел подставить руку. Но я этого уже не заметила. Лиза схватила меня за руку и потащила к выходу, где дорогу перекрывали два амбала. Краем глаза я заметила, как Лев Анатольевич целуется с вампиршей.

— Пропустите их, — сказал Панкратий, который похоже все это время шел следом за нами. Лиза обернулась. Я поворачиваться боялась.

Вот мы на улице. Свежий вечерний воздух смешивался с дымом от самоходных колясок. На губах все еще привкус вина. На глазах слезы.

— Далеко живете? — спросил Панкратий.

— Не твое дело.

— Заканчивай дерзить. Это хоть и выглядит забавно, но раздражает, — недовольно сказал Панкратий. — Ты ее как до дома потащишь? Ее же совсем развезло. Упадет по дороге.

— Не ваше дело!

— А вот возьму и сделаю его своим. Пойдем, подвезу вас. И без споров. А то быстро научу, как со старшими разговаривать.

— Один уже научил, — хмыкнула Лиза.

— И чего ты с ним сделала? — спросил Панкратий.

— В комнате привязала к кровати. Легковерный, — ответила Лиза.

— Ну-ка. Давай. Рассказывай, — развеселился Панкратий.

— Извините, но разве я похожа на дуру? Когда увидела, чем все пахнет, то сказала тому, что давно не невинна. Ну и пошли мы с ним поиграть.

— Коварная, ты штучка, Лиза.

— Иначе не выживешь, — уже серьезно, сказала Лиза. Я же споткнулась. Чуть не упала.

— А ты ее сама хотела вести, — сказал Панкратий.

— Я нормально могу дойти, — пробормотала я.

— Заметил, — ответил Панкратий. Мы подошли к коляске. Я попыталась в нее забраться, но рука соскользнула. — Стой, ты. Вон, теперь руку поранила. Я же не устаю.

Под ногами ушла земля. Я схватилась за мужчину, боясь упасть второй раз. Он держал меня крепко. Слишком сильно. Какие-то слова. Он стал снимать мою перчатку. Глубокая ранка была вдоль запястья. Он к ней наклонился. Слизнул кровь.

— Перестаньте, — возмутилась Лиза.

— Зато не понадобится обрабатывать, — ответил Панкратий. — Ей полезно, а мне вкусно.

Он обнял меня. Я чувствовала, как его язык скользил по ранке, слизывая кровь. Но при этом боли совсем не было. Вместо нее по телу разливалось приятное тепло. Его ухо было совсем близко. Я что-то ему прошептала. Потом вроде рассмеялась. Он продолжал меня обнимать, слизывая кровь с ранки. Коляска куда-то ехала. Я чего-то бормотала. А потом уже оказалась в кровати. Спряталась под одеялом и попросила, чтобы меня не беспокоили. Финал вечера из памяти стерся.

Особенно возвращение домой. Его я не помнила окончательно.

— Кто же с вампирами пьет? — насмешливо спросила Лиза. — Еще и на голодный желудок!

Я лежала в кровати с холодной тряпкой на голове и пыталась есть холодный пирог с капустой. Лиза сидела рядом и выглядела бодро.

— Мне пить не хотелось. Сделала один глоток. Потом еще один. Не заметила, как выпила половину бокала.

— Вот если бы не я, то он бы тебя на столе, как Инессу разложил.

— Жуть. Лиза, давай больше не будем в такие места ходить, — попросила я.

— А мне там понравилось. Видела бы ты лицо Тома, когда я его связала и помахала рукой.

— Как тебе такое в голову пришло?!

— Мне Даша один журнал дала. Но там только для замужних женщин. Хотя мне кажется нужно такие вещи знать. А то ведь не поймешь, чего от тебя парень хочет. Вроде рассчитываешь на поцелуи, а он вместо поцелуев решит в семейную пару поиграть.

— Лиза, ты меня поражаешь.

— Я просто загадочная девушка, — хлопая глазами, сказала она.

— Мама сильно ругалась?

— Нет. Их дома не было, — ответила Лиза. — Поезд задержался, поэтому мама с Игнатом приехали около полуночи. Мы к тому времени уже спали в кроватках. А ты еще и храпела. Да так сильно, что Игнат полез у нас под кроватью мужика искать.

— Позор какой.

— Я сказала, что у тебя нос заложило. Вот и лежи сегодня с тряпкой на лбу. Лечись, — хохотнула она.

— Я не помню ничего из этого. Чего-то Панкратию говорила в коляске. Он вроде у меня кровь пил.

— Слизывал. Говорил, что так рана затянется быстрее. А ты ему на ухо мурлыкала. В любви признавалась.

— Лиза! Хватит издеваться.

— Ладно, ты ему сказала, что он симпатичный мужчина, — ответила Лиза. — Не переживай. Все было чинно и пристойно. Ты ему не предлагала на столе отдаться, как это сделала Инесса.

— Лиза! — она только рассмеялась.

— Это все хорошо, но пора возвращаться в будни. Приключений таких теперь вряд ли будет. Не думаю, что Лев Анатольевич будет продолжать лекции вампирам читать. Поэтому даже не знаю, что придумать еще. Ты одна побудешь? Мне надо сегодня после обеда к тете Мире заглянуть. Она хочет окошки помыть.

— Иди. Я себя нормально чувствую. Даже не храплю больше, — попыталась я пошутить. — Сейчас умоюсь и пойду маме помогать. Так что все нормально.

Мама работала в институте. Там убиралась в столовой. Если у меня были выходные, то я ей помогала. Лизу мы берегли. К тому же она неплохо рисовала. Даже ходила в творческий кружок при институте. Денег на это уходило прилично, но она могла хотя бы ходить в парк или к реке и рисовать пейзажи вместе с другими девушками. А там был шанс, что ее мог кто-нибудь заметит. Конечно, через в следующем году, если Лиза не найдет себе мужа, то ей придется выйти на работу. Но это все будет через год. Сейчас у нее был шанс, что все может для нее закончиться хорошо.

Немного еще полежав в кровати, я встала. Лиза права. Вчерашний вечер остался во вчерашнем дне. А сейчас нужно было заниматься повседневными делами.

Я пошла умыться. Взгляд упал на руку, которую я вчера поранила. Рана уже затянулась и почти была невидима. Видимо правда говорят, что слюна вампиров имеет целебные свойства.

— Как себя чувствуешь? — спросил Игнат, который вышел из кухни с кружкой чая.

— Почти поправилась, — ответила я.

— Не болей, — ответил он, уходя к себе в мастерскую.

Ушел. И хорошо. Все-таки рядом с ним все время было напряжение. И это нервировало.

Когда я вышла на улицу, то день уже был в самом разгаре. Солнышко ласково светило. Я с удовольствием подставила ему щеки, чувствуя блаженство от теплых прикосновений лучей. Уже на улице я вспомнила, что не взяла перчатки. Потом вспомнила, что одну вчера порвала и на этом успокоилась. Да и кому какое дело, что у меня пальцы в мелких ссадинах. Не на свидание иду.

Рядом с рынком выступали артисты. Танцовщица в ярком платье танцевала и крутила огненные кольца. Рядом жонглер подбрасывал в воздух разноцветные мячи. Мальчик показывал трюки с собачкой. Забавно. Даже можно улыбнуться. Можно поверить на миг, что это весело. Или нельзя? Нет. Это все же не смешно. И совсем незабавно. Это опасно. Но они скачут перед зрителем, потому что хотят заработать денег. Поэтому это скорее печально.

Да, тепло — это хорошо. Танцы — это весело. А вот такие уличные представления — это плохо. Определившись с базовыми понятиями жизни, я пошла к маме.

Все же после вина голова соображала туго. Мама списывала это на простуду. Я же понимала, что это последствия вина. Или того шока, который со мной случился в кабаке у вампиров. Хотя какой мог быть шок? Как будто я не понимала, что любой обходительный мужчина мог в любой момент превратиться в монстра.

Вон, Игнат. Принц на белом коне. К нам в поселок он приехал именно на такой лошади. Симпатичный. Так ухаживал за мамой. А в итоге оказался далеким от принца человеком. Так чего мне тут удивляться? Вначале нас Панкратий не прогнал. Но все равно сделал из нас развлечение для своих посетителей. Всем известно, что вампиры никогда не откажутся лишний раз женщину помять. Для них это нормально. Для нас диковато. Но это их особенность. И я не оправдывала, просто Панкратий был прав — это мы к ним пришли в гости. И мы должны были соблюдать их правила. А то, что эти правила нас не устраивали, так это не их проблема, а скорее наша. Но все это нужно было забыть и к этому больше не возвращаться.

После работы я должна была зайти на рынок и купить к завтрашнему воскресному обеду продукты. По воскресеньям у нас никто не работал. Это время старались провести с семьей или отойти после субботних гулянок.

Вечером на рынке было дешевле купить продукты. Они уже теряли привлекательность. Некоторые были подведшие. А если учесть, что рынок завтра не работал, то продавцы часто отдавали товар почти за бесценок.

На рынке можно было узнать сплетни, скандалы. Но в основном они касались богатых и знатных. А все равно было интересно слушать о чужих проблемах и понимать, что есть жизнь намного хуже, чем собственная. К примеру, как разорилась одна семья. У них реально ничего не осталось. Родственники отвернулись. И куда им было податься? Старшая дочка отправилась к вампирам в девки. Вампиры не женились на людях, но вот спали и пили их кровь вполне себе с удовольствием. И вот она стала девкой. Это считалось быть хуже, чем шлюхой. Хотя по мне все едино. Отношения без замужества — это тот еще позор, который ложился не только на саму женщину, но и на ее семью. Только мои взгляды были немного устаревшими. Я бы сказала деревенскими. Сейчас было принято всего лишь отрекаться от заблудшей женщины, попавшей под дурное влияние. А вот семья оставалась чистой, если больше с падшей женщиной не общалась.

Если бы я об этом знала, то сама бы в шлюхи пошла после приезда в город. Но теперь меня останавливала подросшая Лиза. Игнат не раз говорил, что если я уйду, то он сделает ее своей любовницей. Оставалось лишь подождать и понадеяться, что этого не случится. Хотя Игнат и сам хотел сбагрить Лизу с рук. Это его и останавливало.

— А ну, стоять! — резкий окрик заставил обернуться. И обернулась не только я. Симпатичный мужчина смотрел на меня со злым прищуром. — Где твоя сестра?

— Так я вам и сказала! — ответила я, признавая в мужчине вчерашнего вампира, с которым Лиза сидела за столом.

— Она мне должна…

— Все долги прощены, — быстро ответила я. — Не смейте к ней подходить. Лиза честная девушка.

— Вот я и проверю.

— А денег хватит, чтобы такие проверки устраивать? По одежде, вы довольно юны, и заработок у вас пока оставляет желать лучшего. Опыта мало. Иначе бы почувствовали обман.

— Какая дерзкая! — насмешливо сказал второй, подходя ко мне со спины и отбирая корзину с продуктами. Том подошел ко мне. Наклонился, пытаясь напугать.

— Наблюдательная. Если попались на обман, то признавайте свое поражение, — сказала я, уверенная, что правда на моей стороне. Мы были на улице среди бела дня. Чего они мне могли сделать? только запугать. Но эти двое пошли дальше. Сообщник Тома схватил меня за руки и резко оторвал от земли. Силы ему было не занимать. Том наклонился еще больше, почти касаясь щеки.

— Арчи, отпусти ее. Она Панкратием помечена, — недовольно сказал Том.

— Чего это он за девку вписался?

— Хрен его знает, — ответил Том. Меня отпустили. Пихнули в руку корзину. — Еще раз твоя сестра заявится в наш район, то я ей отомщу. Так и передай, негодяйке.

— Двое на одну напали. Очень сильно! — крикнула я им вслед. Они только рассмеялись. Я же почувствовала, как меня бьет нервная дрожь. Они меня все-таки напугали.

Может и хорошо, что Панкратий моей крови попробовал. Я слышала, что вампиры оставляли на жертве свой уникальный след, запах, который не чувствовали люди, но легко понимали вампиры. Скоро от него не останется следа, но к тому времени и вчерашнее приключение всеми забудется.

Дома выяснилось, что Лиза еще не пришла, а мама ушла к соседке. Игнат работал в мастерской. Я разобрала корзину. Потом хотела подняться к себе, но тут обо мне вспомнил Игнат.

— Подойди сюда. Я тебе покажу одну вещь, — позвал он меня в мастерскую.

— Может в другой раз?

— Да не бойся ты так, — улыбнулся он.

Вроде в настроении. Таким он был довольно редко. И лучше это настроение было не портить. Я убрала корзину и пошла следом за ним в мастерскую.

В мастерской пахло свежей стружкой и лаком. А еще масленной пропиткой и смолой. На стене сохли заготовки. Стол занимали бревна, из которых Игнат делал детали.

Он отошел к полке. Вернулся оттуда с маленькой железной птичкой. На крыльях птичке были зеленые камешки. В глазах были вставлены красные, а клюв был покрыт золотым напылением.

— Как тебе?

— Красиво, — ответила я.

— Ты ее к свету поднеси, — посоветовал Игнат. Я подошла к лампе, которая работала в мастерской. Поднесла птичку к свету. Камешки заиграли разноцветными огнями. Птичка расправила крылья. Махнула ими и тут же замерла.

— Как?

— Там пружинка из специального металла. При нагревании пружинка разжимается и двигает крылья. Интересная вещь. Согласись?

— А как птичка опять крылья опускает? — спросила я.

— Там механизм, который пружину ставит на место, — ответил Игнат. — Понравился подарок? Пока был в столице, то вспомнил, что я тебе ничего толком и не подарил за все время.

Он сжал мои пальцы, накрывая птичку и пряча ее от света.

— Мне она тебя напомнила. Ты такая же. С виду обычная, а внутри тебя есть пружинка, которая однажды раскроется. Тогда ты расправишь крылья. Я по тебе скучал, — сказал он. Попытался меня поцеловать, но я отступила. Ведь знала, что мне за это прилетит, а все равно отступила. Он пробормотал ругательства. Схватил за плечо, поворачивая в сторону стола, на котором лежали бревна.

Я попыталась вырваться, но это было бесполезно. Он был сильным. Сказывалась работа с деревом. Я никогда не могла бороться с этими руками. И это пугало. Но я боролась. Тихо, молча, пытаясь хотя бы раз выиграть этот бой. И каждый раз он хватал меня за шею. Тыкал куда-нибудь лицом, чтобы я не могла лишний раз повернуться и при этом не расцарапать лицо. Задирал мне юбку, стягивал панталоны и входил. Благо все это занимало считанные минуты. Пару движений, и я была вновь свободна. Иногда он злился на мое упрямство и несговорчивость, иногда просил перестать сопротивляться и признать свою власть надо мной. Я молчала. Молчала. Сопротивлялась. Получала синяки и унижение.

— Когда-нибудь ты поймешь, что это приятно, — пробормотал он.

Приятно? Он меня удивил. За два года, которые он меня пользовал, я только начала ненавидеть поцелуи и прикасания. Он мне тут про приятное говорить начал. Хотела бы ему ответить, но Игнат все равно слушать не будет. Только ударит лишний раз. Зачем это?

Птичка все еще была в моей руке. Явно согретая теплом руки, она то сжимала, то разжимала крылья, чем щекотала руку. Надо было ему кинуть эту птичку в лицо. Но зачем? Он мне ее подарил. А я смогу ее когда-нибудь продать. Мало ли какие наступят времена. Когда гордость и честь потеряны, то остается практичность.

Придя в комнату, я упала лицом в кровать, и какое-то время лежала, не шевелясь. Я слышала, как вернулась мама. Слышала голос сестры, которая смеялась, рассказывая что-то веселое. Из мастерской доносился звук пилы. Дом жил своей жизнью, а я лежала и этой жизни совсем не чувствовала. Будущего нет. Настоящее под вопросом. Прошлое забыто. И как жить дальше? Молодость проходила стороной. Смех и радость давно забыты. Вот и сейчас в руках птичка. Но стоило ей обрадоваться, как сразу получила за радость. Иногда мне казалось, что если разучиться улыбаться, то жизнь станет намного проще и яснее. В ней никто не будет причинять боль. И не буду эту боль причинять я.

— Опять лежишь? — забегая в комнату, спросила Лиза.

— А что нужно делать?

— Нам приглашение пришло. В парке устроят общегородские танцы. Вход бесплатно. Там лишь один минус. Будут вампиры.

— Тебя сегодня Том искал.

— Что? Ему так вчера понравилось? — рассмеялась Лиза.

— Сказал, что если тебя увидит в районе вампиров, то отомстит.

— Пусть попробует. Кстати, парк — это место общего пользования. И там он на меня нападать не имеет права.

— Я ему об этом и сказала.

— Вот и славно. На следующей неделе пойдем с тобой на танцы. Это намного интереснее, чем на лекции о чистоте ходить. Но как только Лев Анатольевич вновь их продолжит, то мы туда пойдем.

— Хочешь повторить поход в кабак?

— Не думаю, что он его повторит. Но может какое-нибудь развлечение придумает? — рассеянно сказала Лиза. — Чем больше мы где-то появляемся, тем больше шанс встретить принца.

Вроде бы верно, но почему-то мне казалось, что принцев мы с ней не встретим. Не родились они для нас. Только рассказывать об этом Лизе я не хотела.

— Ты ведь со мной пойдешь? — спросила Лиза.

— Пойду, — ответила я. — Только, как оказалось, из меня нянька никакая.

— Я же сказала, что за тобой присмотрю. Надо только придумать, что нам с платьями делать. Нужно же что-то особенное надеть. Красивое.

— Будет тебе ткань на красивое платье, — сказала я, продолжая сжимать в руках птичку. Вот она и пригодиться. Только продать ее надо так, чтобы не возникло лишних вопросов откуда она у меня. Но я знала, как это сделать.

— Откуда?

— Есть у меня небольшие сбережения. Вот их и потратим, — ответила я, думая, что все равно не проверят. Можно и соврать. Да и врать стало уже привычкой. Плохой привычкой, от которой уже не избавиться.