Упавшее небо II

Глава 19 без правок

Мне предоставили в полное распоряжение один из “залов” в нижнем коридоре штаба и дали доступ ко всему, что я затребовал и, сверх того, дали возможность ознакомится с документами, о существовании которых я даже не догадывался. Потребовалось два полных дня, чтобы прочесть и систематизировать в голове новые факты — в жилой блок я возвращался только ночевать и урвать у сна немного времени побыть с дочерью. Зато к концу вторых суток я знал о вторженцах практически все, что смогли выяснить спасенные армией России ученые, а также то, что передали о враге из-за рубежа (в основном, из Китая) по уцелевшим кабелям стратегической связи. И, как это не парадоксально, самые важные сведения к физике Пространства отношения не имели.

Люди. Вот какой главный вывод сделали независимо друг от друга аналитические группы, изучающие октов и в целом весь процесс Вторжения. Нам противостояли люди из другой инварианты. Точнее, в отчетах формулировка звучала как “невероятно близкие ментально к людям гуманоиды*, использующие прямые проколы пространства для атаки нашей планеты”, но это только потому, что о существовании параллельных миров земная наука скорее догадывалась, чем могла с уверенностью сказать “да”. Однако я-то знал про инвариантность нашего мира, и множить сущности, закладываясь на возможную ошибку, мне не требовалось.

Доказательств, что в планетарных масштабах геноциде замарали руки представители не просто нашего вида, но буквально той же научно-технической школы, что доминировала у нас на планете, пока я учился замыкать октов, нашлось множество. Как правильно отметила мой зам по научной части Лена Воробьева, разглядывая пересылаемые мною материалы еще в первые минуты вторжения, корпуса октов собирали аддитивные станки, применяя лишь чуть более совершенную, чем была у нас, тридэ-печать. Более подробные исследования выявили, что эти станки еще и относились к разным сериям, выдавая при работе определенные особенности, а внутри серии одни имели больший износ, чем другие. Нашли даже серийные номера! Их наплавляли прямо в толще корпуса, чередуя толщину волокон как в двухмерном штрих-коде, и считывались они специальным прибором на основе обычного УЗИ-сканера.

[*По особенностям изготовления технологичных предметов, даже если их робот делает, действительно можно понять, кто их проектировал. Например, если очень грубо, Бостон Динамикс вместо робота-собаки обязательно сделала бы робота-муравья, будь мы разумным видом насекомых, а не млекопитающих. Таких моментов и нюансов на самом деле масса, и разбираются в них, например, антропологи, исследующие древних людей. По кусочку наконечника копья они восстанавливают информацию о размахе плеч, длине пальцев охотника, форме его стопы и прочем, прочем, прочем.]

Вся эта информация на первый взгляд выглядела не настолько полезной, как хотелось бы. Захватчики очень постарались не оставить тем, кого уничтожают, лазеек для перехвата контроля над их технологиями. Никакой системы “свой-чужой” у киборгов не было в принципе, в их идеальной технологичной примитивности она стала попросту лишней. Вообще, похоже, как таковой обратной связи напрямую не было, все данные отнявшие у нас небо враги получали косвенно, из статистики.

Опять же, судя по всему, те, кто установил Потолок, не могли через него пройти напрямую, заставив расступится — об этом аналитики писали еще более осторожно, но зная о тех, кто нам противостоит, все сходилось. Им это просто было не нужно. Как не нужно было знать, где у нас находятся города и села, какие где расположены производства и всякая прочая не особо нужная им информация — их система автоматизированного управления вторжением подстать октам намеренно была упрощена, и это являлось сильной её стороной. Именно потому они и не отследили, когда я замкнул несколько октов прямо на поверхности в московском дворе — теперь я был твердо уверен, что эта информация просто не собирается.

Вмешиваться лично операторам, особенно поначалу, все же приходилось, если их системе пока не совсем понятно каким именно образом, но точно не через свои боевые единицы, удавалось засечь источник мощного химического или радиационного заражения. Несколько АЭС, сильно пострадавших от тех же октов и оставшихся без персонала после аварийной остановке автоматикой начали сильно излучать… и были, по всем признакам, в ручном режиме выброшены за пределы мира. То же самое произошло с некоторыми химическими заводами и несколькими могильниками с особо токсичным содержимым. После чего, кстати, Потолок в этом месте ощутимо терял плотность на несколько часов, а окты в этой зоне переходили на внутреннее энергопитание.

Еще, оказывается, в атмосферную преграду-солнечную батарею, созданную вторженцами, успели от души популять ракетами с ядерными боеголовками и зафиксировали результат. И определили, что если правильно выставить высоту подрыва, то боевая часть не разрушалась механически, а штатно детонировала, и давала определенный эффект. Именно потому Президент был уверен, что в случае чего один раз дыру в Потолке пробить получится, если собрать достаточно зарядов и правильно их подорвать — главное, чтобы эффект не пропал впустую. И вот тут-то информация о том, кто такие наши противники и откуда взялись, становилась ключевой. Эх, “Кузнецов”, или как там на самом деле его фамилия, сам не знал, как был прав, когда на брифинге сравнил тактику хозяев октов с борьбой деревенской хозяйки с брожением в бочке соленья…

— Для начала мне придется немного рассказать о возможности физического перемещения между инвариантами, без этого не объяснить всего остального, — сразу предупредил я первых лиц государства. Меньше часа прошло с того момента, как я запросил через вестового за дверью организовать новую встречу.

Где-то на задворках разума мелькнула мысль, что мне все же удалось выполнить свой план по научной карьере, даже перевыполнить, причем досрочно. Только к главному научному специалисту страны глава государства и глава армии едва ли не бегом подорвуться бежать, едва тот запросит встречу. Да, сейчас критический момент — как начался с момента Вторжения, так и продолжается. Но если уж даже ненадолго оказался на самом верху, и не облажался — после окончания кризиса все равно окажешься на много ступеней выше стартовой докризисной позиции. Главное — дожить.

— Параллельные миры, или, правильнее сказать, инварианты между собой никак не связаны, — несколько неуместные, даже можно сказать ироничные мысли о “карьере” не помешали мне вести брифинг. Гораздо больше меня заботил тот факт, что иллюстрировать кроме как формулами то, что я сейчас говорю, было сильно проблематично. Надеюсь, что, что я набросал на скорую руку, выглядит достаточно понятно. — Именно потому сноходцы свободно могут видеть прошлое и будущее другой инварианты по отношению к времени их мира. Если события параллельных миров развиваются схоже, такой сон получается действительно, можно сказать, “пророческим”.

Президент верно меня понял и кивнул, показывая это.

— Я не просто так выбрал термин “инварианта” для обозначения параллельных миров, — убедившись, что слушатели внимательно следят за ходом моей мысли, я стал объяснять второй следующий сложный момент, проистекающий из первого. — Потому, что вот это вот отсутствие связи между ними иными словами означает, что их… нет. Не существует в привычном нам понимании. Мир один и все остальные его вариации для нас лишь отражения в зеркале. А в отражение не просто нельзя приехать на поезде или прилететь на самолете, перемещаясь в трех измерениях, прокол двенадцатимерного пространства туда не приведет. У прыжка в правильно выбранном направлении не будет точки финиша.

Пришлось сделать паузу, чтобы визави полностью прониклись тем, что я сейчас сказал. Выглядело не очень красиво, словно я пытаюсь их запутать, но так было нужно для полного понимания причин Вторжения. Чтобы понять врага, думай, как враг.

— Я не совсем понимаю, а как тогда?.. — мои собеседники честно обдумали сказанное, пытаясь меня понять, переглянулись, нахмурившись, и вопрос задал начальник штаба.

— Чтобы точка финиша появилась, её надо создать, — пояснил я. — Иначе говоря, установить связь между мирами. Тогда эти два мира станут друг для друга существовать. Сделать это может, например, сноходец, который во время сна существует сразу и там, и тут. Однако для этого ему нужно приложить существенные усилия, сделать и оставить якорь, на который можно будет навестись, посадочную площадку, в которую уткнется сделанный в нужную сторону пространственный прокол.

Сделав короткую паузу, я признался:

— Именно на это я и рассчитывал, решив пробиваться по карьерной лестнице как ученый: собрав установку прокола, я смогу навестись на место, которое потерял. И что к тому моменту будет не слишком поздно… И не потеряет смысл.

Могу поклясться: меня поняли! Сами отцы детей, они видели, как я общаюсь с Юлей, а остальное я им, пусть и крайне скупо, без подробностей, рассказал сам. Прижится на месте, пытаясь выбраться, а там про тебя, может, уже забыли — это не только сюжет фантастики про попаданцев, это множество реальных историй, начиная с выживших в кораблекрушении и заканчивая украденными невестами.

— Каким должен быть этот “якорь”? — опять прервал паузу маршал.

— В идеале — устройство, генерирующее плоскость в двенадцатимерном пространстве, ориентированную поперек вектора прыжка, — ответил ему я и пояснил, поняв, что он хочет спросить. — Кольцо из эмиттеров, сооружение размером в пару стадионов, построенное на поверхности. Такую штуку сложно было бы сделать незаметно, тем более нужны не только строительные конструкции но и редкоземельные элементы. Устройство значительно проще прокалывателя Пространства, но не намного дешевле.

Главком и начштаба опять переглянулись, и в этот раз слово взял верховный.

— А если не “в идеале”?

— Не знаю, — признался я. — Благодаря вторженцем мне удалось построить математическую модель пространственного прыжка, но одно дело — из одной реальной точки в другую, и другое — куда-то далеко и в вероятность. Возможно, как якорь сработает даже что-то нематериальное, вроде вмешательства в ход истории на основе инсайда из другой инварианты…

Президент вздрогнул.

— …Но тогда конкретно с нашей инвариантой такое должно было случится множество раз — ведь и самые обычные люди, не сноходцы, порой видят “пророческий” сон. Где тогда граница, в количестве вмешательства? Впрочем, толку обсуждать: я более чем уверен, якорь — не наш случай. Доказать это, я, понятное дело, не могу, но исходя из логики Вторжения, на мой взгляд, это видно очень четко.

— Излагайте, — попросил верховный главнокомандующий. Он и его зам прямо подобрались, поняв, что я подобрался к сути того, ради чего их позвал.

— Установленный якорь подразумевает более или менее хорошее знакомство сноходца-агента с нашим миром, — начал объяснять я. — иначе устройство просто не изготовить. Ведь ничего материального не переносится. В этом случае вторженцы знают особенности места, которое собираются атаковать, и атака будет подготовлена. Точнее, скорее не состоится, потому что высокотехнологичный мир сам по себе не самый лакомный кусочек: самые удобные полезные ископаемые добыты, куча опасных веществ и излучений, есть армии, имеющие мощное оружие…

— Считаете, что цель Вторжения — банальный захват ресурсов? — перебил меня начштаба. — Вот это все — ради этого?

— Да, — кривая невеселая ухмылка непрошенным гостем посетила мои губы. — Если предположить, что объекты вторжения не выбираются, а находятся в результате длительной, энергозатратной, но рутинной процедуры на основе перебора случайных параметров и у цивилизации, наладившей этот процесс, под контролем уже множество инвариант Земли, все получает логичное объяснение.

Я протянул своим визави по листу бумаги, где тезисно распечатал то, о чем сейчас буду говорить. Информация была слишком важной, чтобы заставлять воспринимать её только на слух.

— Мир, как я уже сказал, выбирать не получается, он “выпадает” сам и есть лишь мгновение, чтобы переместить станцию-якорь, пока параметры еще рабочие. Именно потому им пришлось разработать вот эту процедуру с октами и Потолком — универсальный яд для убийства цивилизаций, стоящих ниже определенной ступени технологического уклада. Затраты энергии на трансфер и начало Вторжения идут лишь сразу после прыжка, потом потолок берет обеспечение на себя. Сами по себе окты построены-выращены преимущественно из органических материалов, никаких редкоземов не содержат, хоть целый мир заводами по их производству застрой. Я думаю, наши враги как-то так и сделали. Вот вообще не удивлюсь, если в том мире всем процессом захвата миров какая-то одна корпорация занимается, у которой потом один из концессионеров, желающих вести разработку природных богатств, мир выкупает. Ну а там сама решает, добить сведенных в средневековье аборигенов или в дешевую рабочую силу превратить. Октов-то на поверхности отключить очень просто, просто отрубив энергию.

— А захват надо обязательно вести, чтобы отбить начальные затраты, — вслух прикинул маршал. — Этакая вечно-колониальная цивилизация англо-саксонского толка…

Он невольно передернул плечами: видимо, перед глазами живо возник даже слишком реалистичный образ.

— Тем более, что с морально-этической стороной вопроса у них тоже нет проблем: как я и говорил, параллельных миров в каком-то смысле не существует, они становятся реальным из гипотетических лишь на момент установления связи.

— Бесплатные ресурсы из ниоткуда, с небольшой помехой-довеском из недочеловеков, — медленно и горько проговорил президент. — Как будто нам своих “партнеров” с такими взглядами в мире не хватало…

— Если вас это немного утешит, считаю, что все разумные виды, выбравшие технологический путь развития, проходят через стадию колонизации инвариант собственной планеты. Именно поэтому мы не нашли еще следов инопланетян, — развел руками я. — Бесконечно колонизировать собственный мир ведь куда проще, чем до других планет пытаться добраться и изменять там под себя условия. И если комета летит прямо в планету или звезда системы вдруг гаснуть надумала, всегда можно найти вероятности, где этих событий нет…

— Я правильно понял, что если сбить “станцию” к чертям собачьим, эти выродки к нам не просто побоятся второй раз сунуться, а вообще не смогут?! — перебил меня начштаба, дочитавший тезисы с листка до конца.

— Если они не притащил с собой резервный якорь, то да, — согласился я. — Но есть вариант получше: захватить станцию целой и невредимой. Не придется собственное небо гадить радиоактивной пылью и преодолевать системы ПВО и ПРО, которые там наверняка есть. Не стоит забывать, что локальная телепортация позволит им запросто уклонится даже от гиперзвуковых ракет… если успеют среагировать, конечно. Но если успеют — просто “натянут” потолок из других координат и мы окажемся лишь в худшем положении, чем были. Зачем рисковать? Опять же, отработанные технологии и вложенные в них знания лишними не будут. Да и в гости с ответным визитом, после всего, что они сделали, сходит потом не помешает…

— Александр, вы предлагаете телепортировать туда группу захвата прямо с земли? — осторожно переспросил у меня главком. — Теория прыжков, благодаря вам, у нас есть, но до хотя бы экспериментальной технологии, как я понимаю, еще работать и работать. У нас нет этих нескольких лет.

— Нужно решить всего одну проблему: подключится к Потолку, имитируя октов, — я расслабил пальцы: опять они сами собой сжались в кулак, стоило лишь подумать об ответочке вторженцам. — Думаю, я смогу перетащить за собой достаточно бойцов. Даже целится в станцию не придется: они ведь столь любезно держат двенадцатимерную плоскость в постоянном режиме, чтобы мы точно не промахнулись!