Упавшее небо II

Глава 22 без правок

Самым нервирующим и пугающим по итогам двух недель тренировок, исследований и подготовки к главному десантированию в истории нашей Земли стал последний натурный эксперимент. Где мне нужно было остаться внутри четырехгранной пирамиды отсеченного куска Пространства — и соединить его с другой точкой Пространства рядом. Все это происходило внутри все того же искусственного грота, где я в первый раз демонстрировал Верховному Главнокомандующему и Начштаба пространственный пробой — то есть риск вместо этого улететь прямиком на базу контроля октов или еще куда-нибудь был снижен максимально. Теория тоже была на моей стороне, как и практика более простых экспериментов — и все равно под ложечкой сосало. Это у меня-то.

Пирамида как материальный объект тоже существовала: сварная конструкция из балок без стенок. Она была водружена на невысокий помост, чтобы было удобно подрубать Пространство снизу. Разумеется, на конструкцию навешали датчиков и записывающей аппаратуры, отчего изнутри казалось, что ты в модуле космического корабля с ободранной обшивкой. Такой себе постапоклиптический образ. А когда из грота удалили посторонних, постап пополам с киберпанком скатился вообще в какое-то аниме.

Ну, судите сами: пожилой человек в костюме — президент, между прочим! десятилетняя девочка в штанах в стиле “милитари”, топике и распахнутой легкой ветровке, мужчина в белом изолирующем комбезе научника — не стал переодеваться — и я. В “Ратнике” последней модификации, с пистолетом-пулеметом, тоже весь в проводах от датчиков. И мы все — с катанами. Осталось только на камеры всяких непреложных истин наговорить, вроде “бойся воды, вода мокрая, ты намокнешь” — и можно из кадров видеофиксации сразу двенадцатую серию лепить. Нет, одиннадцатую: в двенадцатой финальный махач же.

К счастью, сказано уже было все, и не по одному разу. Осталось дождаться команды ведущего эксперимент оператора, разойтись по своим места у обманок-ловушек энергии и на счет “ноль” взмахнуть мечами. Причем мне достался самый сложный замах, так как лезвие требовалось закрутить перед лицом, одновременно заставив клинок изогнуться, чтобы не оставить на той стороне разреза половину кисти руки. Этот удар я отдельно тренировал до полного автоматизма несколько суток к ряду.

Ну что?

— Готовность? — спросил меня наушник.

— Готов, — ответил я.

— Пять, четыре, три…

Все мысли — из голову прочь.

— …Два, один…

Сосредоточится на задаче. Только она и имеет значение, больше ничто.

— Ноль!

Основная опасность такого… как бы это выразится… “способа перемещения” — это рассинхронизация временных поток. Можно в буквальном смысле “кануть в Лету” — утонуть в реке Времени, застыв в той секунде, на которой оборвалась связь с внешним миром. Такого произойти сейчас не должно было, но… Не знаю, сколько покажут таймеры на раме и те, что висят на мне — от механических до электронных — но появления “рядом” стены рассечения Пространства мне пришлось ждать несколько десятков тягучих мгновений.

Я даже успел рассмотреть, как размывается картинка стен подземной каверны, как причудливо вытягиваются тянущиеся от источников света лучи — и только тут почувствовал появившуюся “плоскость” нового разреза. Пробой! И посыпавшаяся было картинка Реальности опять собралась — заново, но немного по-другому. Есть, получилось! Аж на целых пять метров переместился. И даже не вверх, а вдоль пола.

— Вот так встреча, батенька!

Вдох-выдох.

— Я бы сказал, добрый день, — заняв место у интерактивной “доски” крохотного учебного класса, я пробежался глазами по знакомым лицам. Н-да. Все здесь, кроме Цылина, еще в Москве переведенного в другую команду. И уж точно гражданский диггер, знаток столичных подземелий, в этой операции помочь не сможет. — Только уточню: вы ведь все точно понимаете, что прыжок будет в один конец? Ваши шансы пережить штурм не просто мизерные, они призрачные?

— Наши шансы, товарищ Жаров, — мягко поправил меня Кузнецов, идеально удерживая лицо. С глазу на глаз он бы мне, думаю, сказал бы много добрых и ласковых слов за такое “мотивационное” вступление. Но тут был один нюанс.

— Нет, именно ваши, — надавил голосом я, для наглядности достав из-за пояса катану в ножнах. — Я скорее всего смогу уйти пространственный пробой, если совсем припечет. Один. А ваши две основные задачи — как раз дать мне необходимые секунды это сделать, одновременно активируя подрыв зарядов взрывчатки. И тех, что мы успеем расставить, и тех, что останутся у вас. Готовы сложить головы за правое дело на таких условиях?

Максимально грубо, зато настолько же честно. Недосказанности у нас не должно быть. Про тактику штурма летающей базы пришельцев со мной говорил лично начальник штаба, объяснив все тонкости и изрядно испортив настроение. Но вот про то, кто именно станет моим живым щитом сказано ничего не было. И я бы предпочел идти в атаку с незнакомцами, так легче вести их на смерть, без лишних эмоций. Но по глазам вижу: эти — не откажутся…

— Идет война на истребление человечества, — глухо отозвался Синицин-младший, уже не майор, а полноценный полковник. Кузнецов, или как там его по-настоящему зовут, тоже “светил” генерал-майорскими погонами, “перепрыгнув” через звание. — На шанс закончить Вторжение одним махом я не то, что свою жизнь готов обменять, а даже десять лет в пыточной камере! Если мне что и непонятно, то только одно: почему ученый с уникальными навыками и знаниями не эвакуируется сразу после нашей доставки?

— Информация, — ответил я ему. — Много предположений и косвенным образом полученных данных, но своими глазами мы не видели ни уровня технического оснащения нашего врага, не знаем о реально используемых им технологиях. Наши “Ратники” обвешают камерами и датчиками, мобильный сервер данных будет у меня. Те минуты, что мы сможем продержаться дадут нашей цивилизации бесценный материал, который поможет нам защититься от подобных угроз в будущем… ну и далее по тексту.

— Нам на брифинге нам больше упирали на захват Цэ-У вторженцев, и его уничтожение лишь в случае невозможности взятия под контроль… — Алмаз поднял руку, как будто в школе у учителя непонятный момент решил спросить. — Вероятность такого исхода, нам сказали, не слишком высокая, но вполне реальная. Тогда ведь не придется скопом умирать?

— Если прикидки социологов и выводы, сделанные на их основе инженерами-кораблестроителями верны, то захват вполне вероятен, — подтвердил я. — Двух групп, “Альфы” и сводной морского десанта хватит и без нас. Но вот “взять под контроль” и “перехватить управление” — вещи совершенно разные. Исходя из задач, которые хозяева октов, как мы предполагаем, себе поставили, вырисовывается… тьфу! Короче, отключим “Потолок” — и база для вторженцев из актива превратиться в опасный артефакт в руках туземцев. А такой исход наши враги не могли не предусмотреть, не смотря на само их отношение к атаке чужих миров как к коммерческому предприятию. Грубо говоря, или взрыв, или как минимум неконтролируемое падение с рабочей высоты на землю.

Я прервался, поочередно глядя каждому в глаза. Да все они понимают, можно дальше не распинаться.

— А не отключим Потолок — возможный спектр исходов куда хуже, от попытки завалить нас октами прямо внутри летающей базы до проброса дублирующей инфраструктуры и сведения на нет всех наших усилий, — все-таки договорил я.

— Получается, задача нашей команды просто осмотреть как можно больше помещений базы, пока кто-то, то ли они, то ли мы не нажмем на большую красную кнопку, — вздохнул Семен. — А ты, Жаров, должен будешь умудриться сдристнуть нафиг за секунду до этого со всеми материалами, что наши камеры наснимали. Да, не думал, что получу свою Звезду Героя посмертно за небольшой посредственный любительский рум-тур.

— Сёмочка, батенька, ты это, база фильтруй-то, — “ласково” попросил коллегу Зелёнка, одновременно показывая глазами на Кузнецова. Но копейщика, уже почувствовавшему на щеке дуновение ветра с горы Ямато, метка в личное дело и выговор уже не страшили.

— Мы все поняли, Саша, — тут вздрогнули все, кроме меня и говорящего, потому что такого тона от ФСБшника еще ни разу не слышали. — Хорошая попытка, но нет. Мы пойдем с тобой. Потому что хоть немного сработались, там, в подземельях Москвы — это может стать критически важным.

Теперь и меня пробрало от голоса Кузнецова. Он словно заглянул в будущее — так плавно, спокойно и уверенно говорил:

— Понимаешь, там обязательно что-то пойдет не так. Скорее даже все пойдет не так. Я участвовал во многих спецоперациях, про куда большее число изучил материалы. Меньше десяти процентов прошли без “сюрпризов”. Причем вполне прозаических: минных полей там, где их быть не может, усиленного дозора с тыла, да много чего еще. Неожиданного, но в целом понятного. Морпехи и альфовцы — парни бравые, натасканные не в пример нам, готовые бороться с любыми стандартными для них проблемами. Но — нас ждет не просто враг, а Неизвестность. Мы ведь сейчас лишь предположения изучаем, фактов о хозяевах октов почти нет.

Он посмотрел мне в глаза:

— Из всех людей, которых я знаю и знал, есть только один человек, научившийся стабильно пробивать путь себе и другим там, где его никогда не было. Ты. Именно Алекс Жаров одним из первых научился резать пауков ломтиками. Именно ты вскрыл работу энергетической системы октов. Именно ты прямо в бою смог подчинить силу, добытую из врагов. Понять её. Поставить на службу другим. Если на кого и ставить в этом штурме — так на тебя. Послужить живой преградой для смерти, пока ты пробиваешь Человечеству путь в будущее — нет чести большей, нет службы почетней.

И уже совсем другим, нормальным голосом произнес:

— Вот потому-то ты от нас не отделаешься.

Дружный выдох стал ему ответом. Умеет, чертяга, сказать так, что забываешь, как дышать.

Что ж.

Завтра проверим на деле, что стоит за этими словами.

Ставки сделаны, ставок больше нет.