Уполномоченный

Глава 3

Глава четырнадцатая

Город встретил Иванова гомоном оживлённых улиц. Вообще, городом назвать это место можно было только с большой натяжкой, так большой посёлок городского типа. Проживало тут примерно семь-восемь тысяч человек. Не так много для города, впрочем, это понятие определялось не столько количеством людей, сколько их образом жизни. Как и в Средневековье, город был центром ремесла и торговли. Торговли не только обычной, но и оптовой, здесь при желании можно было купить металл, пиломатериалы, ткани, соль, краски. И производилось всё это здесь же, ну, или в других городах, с которыми плотно кооперировались.

Отдельный интерес вызывала местность по дороге к городу, Иванов приехал сюда с обозом, с ним же собирался вернуться. Путь занял несколько часов, выехали затемно, а прибыли в город только после обеда. И это притом, что лошадей регулярно пускали вскачь, груз был лёгким.

Местность населена густо. Только деревень он насчитал семь штук, тех, что стояли вдоль этой дороги. А уж отдельных хуторов было без счёта. Где-то на середине пути пролегала граница между поселениями казаков и обычными крестьянами. Сам Иванов этой границы не заметил, но словоохотливый возница поведал ему, что вот досюда – казаки, несут службу, налогов не платят, дальше – крестьяне, налоги платят, службы не несут, кроме тех, кто добровольно в армию запишется. Но желающих служить было немного, чаще в солдаты шли сыновья из очень больших семей, которых община просто не могла наделить землёй. Тут варианта ровно два: в город пойти и наняться в мастерскую, или, если к мирному труду совсем душа не лежит, надеть форму и взять оружие. Опять же, солдатское жалованье изрядно поправит семейный бюджет.

Землю использовали очень рационально. Если пашня, то повсюду. Где-то пшеница, где-то рожь, в стороне – овёс, вон там – гречиха. Чуть дальше – конопля, а вон те поля – это лён. Если земля где-то не распахана, там луг, на котором пасётся скотина. И скотины этой много, как бы не больше, чем людей. Коровы, козы, овцы. Свиньи всё больше у домов отираются, ещё кони всё той же гигантской породы. Механизация на минимуме, но коней в достатке. А если учесть, что земля тут весьма плодородная, а климат позволяет два урожая в год снимать, можно было сделать вывод, что народ тут зажиточный. И правда, при общей скромности быта, не видно нищих, одеты все, хоть и бедно, но добротно, даже дети босые не бегают. Деревня кормит город, город же снабжает деревню промышленными товарами. Кто бы это ни организовал, он был явно человеком неглупым.

В городе их дороги разошлись. Караванщики отправились сдавать товар, а Иванов пошёл искать банк. Нужно было обналичить расписки сельского головы, превратив их в деньги. Антип сказал, что свою долю возьмёт бумагой, а вот Иванову требовались золотые империалы. По идее, в банке они есть, стало быть, по желанию клиента, могут выдать ими всю сумму. Вот только мало ли что может пойти не так. Вдруг паспорт потребуют. Настоящих паспортов тут нет, но кое-какие справки при себе обычно носят, это если возникают ситуации, где надо личность подтвердить. Справку ему голова выдал, но это была натуральная филькина грамота, без фотографии, с одними только данными и смазанной печатью сельсовета. К тому же там было указано, что Иванов, хоть и русский, но постоянно не проживает, в казачестве не состоит, а по роду занятий – вольный охотник.

Кстати, это не помешало голове по своим каналам отправить запрос войсковому атаману на вручение ему медали. И ему, и Антипу, и Глебу Волкову, и старому Савве, у которого этих медалей было с полдюжины. За долгую жизнь старик прошёл через кучу приключений. Иванов переживал, чтобы тот не преставился от переутомления, но старикан оказался крепким, отлежался пару дней, после чего уже довольно бодро бегал по деревне. Антип тоже оправился быстро, через три дня, ещё не сняв бинты, уже помогал матери по хозяйству. Ленка отделалась лёгким испугом и отравлением орочьими галлюциногенами.

А вот Глеб всё ещё лежал. Рану доктор зашил, сказал, что мешать она не будет, но потеря крови не прошла даром. И без того худой Глеб лежал в постели, мало ел и пил, но, по словам родителей, должен был непременно поправиться. Иванов был с ними согласен, есть такое понятие: молодость своё возьмёт, не научное, а, скорее, из жизненных наблюдений. В бытность свою солдатом он не раз наблюдал такое с ранеными. Там, где человек старше сорока запросто умирал от шока или потери крови, молодой держался намного дольше, да и после ранений восстанавливался быстрее.

Как бы то ни было, а теперь важнее всего деньги. Банк он нашёл не сразу, пришлось спросить у нескольких прохожих. Да, тут не Россия двадцать первого века, вывески нет. Уже перед дверью он остановился и прочитал чёрную табличку с белыми буквами, сообщающую о том, что именно за этой дверью и находится тот самый банк. И часы работы. До закрытия оставалось три часа, успеет, если очереди нет.

Открыв дверь, он оказался в просторном зале с несколькими дверьми. На одной из них было написано «Получение наличных», решив, что это как раз то, что ему нужно, он потянул за ручку, одновременно пару раз стукнув по двери.

- Можно? – спросил он, оказываясь в кабинете размером примерно четыре на пять. Этот кабинет был бы просторным, если бы не шкафы с папками, которые занимали всю площадь, оставляя место только для стула клерка, массивного стола и стула для посетителя.

- Вы ведь уже вошли, - с грустной улыбкой сказал клерк, молодой парень в пиджаке с кожаными налокотниками и в очках-микроскопах. Правда, улыбка тут же пропала, а голос приобрёл деловые нотки: - что вы хотите?

- У меня такое дело, - Иванов достал из кармана расписку сельского головы, - вот тут расписка, её требуется обналичить.

- Давайте документ, - сказал парень, рассматривая расписку. – Ага, это вы на монстров охотились?

- Совершенно верно, вот, расписка на меня и на Антипа Рогозина, сам он ранен, приехать не мог, вот его заявление.

На стол последовательно легли справка Иванова, справка Антипа и, наконец, расписка, что он, Антип Рогозин, доверяет Иванову Эм Гэ получить наличность в банке, в скобках указано «ассигнациями». А уже на словах Иванов объяснил, что ему самому нужна половина суммы в золоте.

- Зачем? – клерк задал вроде бы логичный, но неуместный вопрос. – Ваш коллега по опасному занятию согласен на бумажные деньги, а вам непременно требуется золото?

- Мой коллега собирается эти деньги потратить в ближайшие дни, - начал объяснять Иванов, - а я собираюсь копить, мне для долгого хранения.

- Так бумага с годами не портится, - собеседник продолжал гнуть своё. – опять же, можно медью выдать.

- Я больше золоту доверяю, - Иванов состроил жалобную гримасу. - Да и места мало занимает.

- Учтите, - строго сказал клерк, - что при выдаче золота снимается пять процентов комиссии.

- Да ради бога, - Иванов улыбнулся. – Это ваше право, я не обеднею.

Клерк отнёс все бумаги для сверки куда-то в соседний кабинет, потом вернулся, выдал пачку купюр, общим номиналом в пятьсот десять рублей, после чего отправился в хранилище и принёс золото. Пятьсот десять рублей – это тридцать четыре империала, минус пять процентов – это двадцать пять с полтиной – получалось четыреста восемьдесят четыре с полтиной. Остаток выдали медью. Тридцать две монеты он убрал во внутренний карман куртки, прикидывая общий вес, чтобы в своём мире обменять на наличность.

Уже вставая с места, Иванов обернулся и задал ещё один вопрос:

- Скажите, а как тут с серебром?

- Сейчас нет, - парень покачал головой. – Вообще нет. Оставьте заявку, если всё нормально будет, через неделю заберёте. Курс один к тридцати к золоту.

- А если продать? Если я захочу продать?

Клерк удивлённо вскинул брови.

- Купим, - уверенно заявил он. – По той же цене, без комиссии. Но, если честно, не припомню случая, чтобы кто-то добровольно продал серебро. И уж тем более его не продают люди вашей профессии. Разве что, от великой нужды, каковой у вас не наблюдается.

- Ну, мало ли, - Иванов неопределённо пожал плечами. – Вдруг найду где-то сундук с серебром.

- Если найдёте, обязательно несите к нам.

Клерк снова улыбнулся, а Иванов, попрощавшись, вышел из кабинета. Теперь оставалось прогуляться по городу, посмотреть товары в магазинах. Покупать он ничего не собирался, просто прикинуть цены и уровень прогресса. Сделать это в деревне было затруднительно, там и ветряная мельница хай-теком считалась.

Начал с оружейного. Если в деревне был натуральный универмаг, то тут наблюдалась некоторая специализация по разделам. Оружие, как ни крути, - лучший показатель технического развития общества. Средства для убийства всегда идут на острие прогресса. Если это палки и камни, то и прогресс на соответствующей ступени, если автоматы и пулемёты, то добро пожаловать в двадцатый век.

Оружейный магазин, в отличие от банка, вывеску свою имел. Так и было написано «Оружие», просто и понятно. Приличный одноэтажный домик с высоким крыльцом. Поднимаясь по ступеням, Иванов отметил, что никакой особой защиты на этом помещении нет, просто бревенчатые стены, небольшие окна, в которых даже нет решёток. Да и дверь самая обычная, из толстых досок, плечом такую не выбить, а вот фомкой взломать легко.

Дверь по причине жаркого времени была открыта. Половину торгового зала занимал п-образный прилавок, вытянувшийся вдоль трёх стен. За прилавком имелся стенд, где вертикально стояли ружья и винтовки. На прилавке под стеклом лежало короткоствольное оружие, а также вся околооружейная мелочь, шомпола, смазка, гильзы, пули, картечь. Ценников не видно, наверное, продавец наизусть помнит.

- Чем могу? – густым басом спросил хозяин, оказавшийся крепким мужиком лет пятидесяти, с бородой и в просторной рубахе, хорошо маскировавшей его внушительное пузо.

- День добрый, - Иванов кивком поприветствовал продавца. – Хотелось бы ознакомиться с новинками.

- Новинки интересуют?

- Интересуют самые совершенные образцы, - поправился Иванов, сообразив, что, возможно, имеет место деградация, тогда более старые образцы будут куда совершеннее новых.

- Вам дальнобойное? Вы, вообще, из казаков?

- Нет, вольный охотник, - Иванов уже понял, что так можно представляться.

- Уважаю, - прогудел продавец, вынув из-под прилавка кружку с чаем, отхлебнул и продолжил: - Из дальнобойного могу предложить вот это.

Огромная ладонь ухватила со стенда винтовку, похожую на ту, которой владел Антип.

- Калибр – десять миллиметров, ствол хромирован, зарядка вот такая.

Продавец клацнул странным рычагом справа от казенника, ствол открылся. Потом вынул откуда-то гильзу, вставил внутрь и обратным жестом закрыл затвор. Продавец отхлебнул чай и продолжил:

- Если потренироваться, то один выстрел в секунду делает.

- Под дымный порох? – уточнил Иванов.

- Лучше дымный, он, хоть и ствол загрязняет, не разорвёт. Да и нарезы дольше прослужат. А вам под бездымный нужно?

- Мне бы многозарядное. Есть такое?

Мужик поморщился и снова хлебнул чай.

- Для армии только делают, да и им не хватает. У меня самое многозарядное – это вот, - он ухватил какую-то совсем уж инфернальную железку со стенда, - но гладкий ствол. Двенадцатый калибр.

Показанная ему штука оказалась дробовиком, обычного переломного действия, даже с внутренними курками. Отличие от других было, во-первых, в относительно коротких стволах, меньше полуметра, а во-вторых, стволов этих было четыре.

- Военные такими пользуются на штурме, - сообщил продавец, кружка с чаем опустела, он поставил её обратно под прилавок. – Ну, и вашему брату тоже не лишняя.

Иванов покачал головой. Дробовик у него уже имелся, да и чтобы полноценно использовать такую штуку, требовалось быть спортсменом. На силу он не жаловался, но бегать с таким весом точно будет утомительно.

- Ясно, а оружие, сделанное на севере, имеется?

- Есть парочка, под бездымный порох, однозарядные, но ствол прочный, и стреляют точно.

Он представил взору Иванова длинноствольную винтовку с простым продольным затвором, а рядом положил патрон. Длинный, раза в полтора длиннее тех, что Иванов заряжал в свой карабин. И пуля остроконечная и в медной оболочке. По местным меркам, наверное, стоит целое состояние.

- За всё время только одну продал, - подтвердил его мысли продавец. – Кстати, вашему одному, охотник то был, удачливый. Награду получил, так нет бы пропить, ко мне пришёл и купил. Сто пятьдесят рублей. И патроны по трёшке.

Неслабо. Хотя, если у тебя от точности попадания зависит продолжительность жизни, иной раз стоит раскошелиться. А в данном случае присутствуют сразу два фактора: скорость пули и летальное действие. Твари иной раз бывают очень живучи, но после такой пули ни одна не выживет, это же аналог антиматериальной винтовки. Калибр чуть меньше, зато гильза такая же.

- А из короткоствола что? – спросил Иванов.

- Смотрите сами. У вас-то что с собой? – продавец указал на висевшую у пояса кобуру, с которой он, кстати, беспрепятственно заходил в банк.

- Вот такое, - Иванов вынул Маузер и положил на прилавок.

- Ишь ты! – удивился продавец и вынул из кармана рубахи очки. – Сто лет такого не видел. Откуда такое?

Взяв в руки пистолет, он профессиональным взором осмотрел его, потом разрядил, выщелкнув все патроны, ещё раз оттянул затвор. Чудо немецкой технической мысли девятнадцатого века произвело на него впечатление.

- Достался от убитого товарища, - сказал Иванов, не особо погрешив против истины. – А он источник не раскрывал.

- Не думаю, что у меня что-то лучше этого найдётся, - покачал головой продавец. – Какой калибр?

- Девять миллиметров, - сообщил Иванов. – Не так много, если по тварям стрелять.

- Если за калибром гонитесь, то я вам присоветую,

Продавец прошёл вдоль прилавка и, сунув руку под стекло со своей стороны, вынул револьвер. В его огромной руке оружие казалось игрушечным, но заметно было, что штука увесистая.

- Одиннадцать с половиной, - сообщил продавец, - шестизарядный, самовзвод имеется. Бездымный порох, пули в оболочке. Стоит сто рублей, патрон – рубль двадцать.

- А гильзы? Пули?

- Гильзы и пули есть в запасе, но немного. Если нужно, вам в мастерской сделают, если, конечно, металл у них будет. Но, мой вам совет, лучше покупайте у нас готовые патроны. С затратами на бездымный порох то на то выйдет.

- Можно, - Иванов протянул руку, и продавец отдал ему револьвер.

Игрушка оказалась занимательной. Раньше он револьверами не пользовался, да и непопулярны в России револьверы, кроме древнего Нагана, рукоять была непривычна, но приспособиться недолго. Весил он килограмма полтора или чуть меньше. Прилично, но, опять же, не смертельно. Калибр одиннадцать с половиной – это, условно, сорок пятый по англосаксонской классификации. Вот только тут гильза явно длиннее. Ствол небольшой, сантиметров десять-двенадцать. Перезарядка разочаровала, вместо выпадающего влево барабана, имелась открывающаяся штора и спица для выбивания гильз по одному. Неудобно, медленно, да и вид портит. Зато, наверное, конструкция такая прочнее. Ствол нарезной, это видно. И стенки толстые, то есть, не разорвёт. Интересное покрытие металла, вроде, хром, да только поверхность не блестящая, а матовая, более того, с серым отливом. И рукоять тоже неплохая, не дерево, не кость, явно какой-то полимер, пластмасса.

- А из чего рукоять сделана? – спросил Иванов.

- Понятия не имею, - честно ответил продавец. – Северяне такое прислали.

- А расплатиться как можно?

- Да хоть как, - усмехнулся продавец, предвкушая выгодную сделку. – Хоть бумагой, хоть золотом, хоть медью.

- А сколько медью будет?

- С патронами – четыре килограмма двести граммов, без запинки ответил продавец.

- Так я и сделаю, - решил Иванов. – Принесу медь, тогда и куплю. Потом. Пока с собой нет.

Деньги-то у него были, вот только тратить золото здесь он не собирался. Уж лучше отнести его к себе домой, а там прикупить серебра и меди. Вот тогда и купит себе револьвер.

Распрощавшись с продавцом, он отправился дальше. Раз уж поехал в город, надо хоть подарков купить. Анна просила ткани на платья дочерям. У него есть немного незолотых денег, вот их и потратит. Проще, конечно, у себя купить, да только положено из города с подарками возвращаться.

Вечером с тем же караваном он отбыл домой. Денег хватило, рюкзак от покупок ломился. Тут только технические штуки дороги, ну и химия. Всё то, что делается ремесленным способом, стоило дёшево. В Малаховке он окажется утром, отдаст деньги Антипу, а сам распрощается с Анной и отправится к себе. Теперь он знает намного больше, а значит, стоит кое-что прихватить.

Глава пятнадцатая

По возвращению в деревню, он узнал новую информацию. Информация эта оказалась обнадёживающей. Сведения поступили от серых орков, те, хоть и мало общались со своими воинственными зеленокожими сородичами, новости узнавали быстро. Так вот: горцы в самом деле готовили войну, именно войну, а не просто грабительский набег. И во главе похода должен был встать тот самый Вог. Но вовремя проведённая операция диверсантов по возвращению украденной девочки сорвала их планы. Без соответствующего обряда воевать будет куда сложнее. Да и сам Вог в ту ночь получил ранение и теперь лежит пластом.

О дальнейших планах орков информации не было. По одной версии, после конфуза Вога они вовсе раздумали воевать. По другой же наоборот, Вог пылает пламенем ненависти и готов поквитаться за каждого убитого. Правда, информаторы тут же оговорились, что авторитет Вога в их среде сильно упал, как из-за неудачи с обрядом, так и потому, что число воинов в его клане сильно сократилось, а до кучи был убит шаман, ценность которого на войне трудно переоценить. Так что, война, если и будет, предводителем поставят кого-то другого.

Так или иначе, но казаков поставили на военное положение, мужчинам призывного возраста (от пятнадцати и до смерти) запретили куда-либо уезжать, а при острой необходимости следовало взять у головы разрешающий документ. Зато привезли порох и теперь раздавали его казакам в счёт будущей войны. Его ведь так просто не применить, нужно гильзы снаряжать, и делать это стоит заранее, не дожидаясь, когда орки встанут у околицы. В случае атаки обещали прислать эскадрон солдат из города, те, как было обещано, на рысях доберутся часа за два.

Иванова все эти ограничения не касались, потому как по паспорту он числился вольным охотником. Его тоже можно было мобилизовать, но у головы на это не было полномочий, да и некогда ему было заниматься такими пустяками, как призыв на службу одного немолодого охотника.

Всё это он выслушал, сразу, как только вернулся. Отдал Антипу деньги, передал Анне подарки, после чего завёл речь о расставании. Надо отдать должное женщине, никаких слёз, никаких упрёков. Надо – значит надо. Их тут так воспитывают, как жён военных. Спросила только:

- Вернёшься?

- Конечно, мне неделя нужна, или две. Привезу подарков и прочих полезных вещей.

Словно в ответ на его упоминание о подарках, дверь отворилась. На пороге стоял Кривой Савва, старик выглядел важным, на поясе висели шашка и револьвер, но вряд ли из-за военной тревоги, скорее, чтобы подчеркнуть статус.

- Здорово, Михал Григорьич, - старик протянул руку. – И тебе доброго дня, хозяйка.

- Здорово, Савватей Аркадьич, - Иванов ответил на рукопожатие.

- Мы вот тут с мужиками скинулись, - сообщил Савва, усаживаясь за стол, Анна тут же налила чаю из самовара и протянула ему чашку, - Спасибо, так вот, золотишком скинулись, у кого сколько было. Тебе заказ на бинокли. Сколько сможешь и каких сможешь. У нас с этим бедно, и в городе не продаётся. У атамана есть труба, да в неё не видать ни шиша.

- Это ради бога, - сообщил Иванов, взвешивая в руке кошелёк с монетами. – Сколько смогу, столько привезу.

- Там только золото, - напомнил Савва, как ты и говорил. – А скажи, вот такая штука, чтобы в темноте видеть…

- Точно такую не привезу, другие есть, - сообщил Иванов. – Но она стоит очень дорого и… на электричестве она, заряжать надо, а у вас нечем.

- Эх… плоховато, - расстроился Савва, отхлебнув чаю. – Ну, да ладно, не помрём. И без того воевали. Когда вернёшься-то?

- Дней через десять или около того, не скажу точно.

- Ну, давай, в добрый путь, удачи тебе и ветра попутного.

Долго задерживаться он не стал. Поцеловав Анну, а после обняв поочерёдно детей, Михаил Григорьевич закинул мешок на плечо и отправился к лодке. По идее, обратный путь за счёт двигателя должен быть гораздо короче. Если скорость держать в пределах двадцати километров в час, доберётся к завтрашнему вечеру. А если на ночь не останавливаться, то и раньше. Всего-то ночь не поспать. Правда, можно прозевать устье, поэтому лучше всё же сделать остановку. Дома отоспаться всё равно не получится, очень уж много дел запланировал. Тут за две недели бы управиться.

Старался он изо всех сил, мотор исправно ревел, лодка выдавала куда больше, чем двадцать километров в час, окружающая местность пролетала так быстро, что и не все ориентиры получалось увидеть. Световой день был не таким уж длинным, но уже к вечеру показался знакомый приток, куда он свернул. Тут, правда, начались проблемы, потому как у него банально закончился бензин. Брал с запасом, но запас этот ушёл на вылазку к оркам, как раз не хватило десятка литров.

Плюнув на спешку, он взялся за вёсла. Удалось подняться километров на пять, дальше уже грести не стал, темень вокруг, можно и на мель сесть, и направление перепутать. Зато заметил, что поблизости оказалась знакомая вырубка. Та самая, где, как он подумал, водятся вампиры. Или не водятся, он пока не определился. Разумеется, ночевать он решил на другой стороне реки, пусть там не было дров, но есть газовая плитка и один баллон. Хватит, чтобы вскипятить воды, а потом выпить чаю с тушёнкой и галетами. А спать он будет на якоре.

В этом мире не было безопасных мест, всегда можно было нарваться на чудовищ, нечисть, бандитов, волков, медведей, гигантских бобров и много кого ещё. Но и метаться в темноте не хотелось, поэтому он, тщательно осмотрев окрестности в тепловизионный прицел, рискнул зажечь фонарь. Всё стало гораздо проще, плитка вспыхнула голубым пламенем, большая кружка из нержавейки наполнилась водой, согрелась тушёнка. Быстрый перекус, после этого снова сесть в лодку и отогнать на середину реки, где можно бросить якорь и спокойно спать. От людей это, правда, не спасёт, люди плавать умеют. Вот только попробуй, найди на середине реки одинокую лодку с человеком.

Спал плохо, ночь скоро осветилась светом луны, только начавшей убывать. При этом накатила какая-то тревожность. Он уже ночевал здесь, только чуть ниже по течению. И тоже спал плохо. Неужели живёт здесь нечисть? Надо было у сельчан спросить, что на вырубке было. Это ведь их работа, больше некому. А расскажут? Может, то, что здесь случилось, скрывают сами лесорубы. Сказали всем, мол, Ваську медведь задрал. Вот совсем задрал, ничего не осталось. Вряд ли людям понравится, если узнают, что человека колом забили. Могло такое быть? Да запросто. Нет, если он что-то узнает, то только эмпирическим путём. Впрочем, знание это ему было ни к чему, более того, он предпочёл бы никогда этого не знать.

А сон так и не шёл. Стоило закрыть глаза, как начинали слышаться какие-то звуки, воображение рисовало разбойника, что уже плывёт с ножом в зубах к лодке. Стоило глаза открыть, и всё тут же прекращалось. Выругавшись, он подтянул к себе карабин и нажал кнопку включения теплового режима прицела. На правом берегу никого, если не считать какую-то мелкую тварь, что спустилась к берегу. Хомяк, суслик, или что-то похожее. А на левом?

Тепловизор упорно избегал показывать что-то живое. Но и полностью безжизненным тот берег не назвать. Вот, у крайних деревьев что-то мелькнуло. А теперь и ближе. Что-то светлое, но что это может быть? И не светится, вот ведь беда. Если двигается, значит, живое, если живое, должно быть тёплым.

Смотрел он ещё минуты два, после чего отключил прицел и снова лёг на дно лодки. И снова звуки. Сквозь плеск воды и легкий шум ветра слышались странные нотки, словно кто-то плачет. Звук странно гулял, звучал то далеко, то близко, словно этот кто-то торчит из воды у самой лодки.

Поняв, что поспать ему не дадут, он снова стал осматривать берег. Ага, вот оно. Высокая бледная фигура стоит у самой кромки воды. Присмотревшись, он разглядел, что это женщина. Относительно молодая, в длинной рубахе до земли, волосы то ли белые, то ли седые, лицо не разобрать, хотя расстояние совсем небольшое. Звуки шли от неё, сомнений не было. А что говорит?

- Помоги… - донеслось от берега, - спаси меня…

Голос был такой, словно женщина эта вот-вот умрёт. Да, выглядела она нездоровой, может, ранена. Увидела свет, просит помощи. Иванов кивнул своим мыслям, после чего взялся за трос, державший якорь. И тут же сам себя осадил, начав трясти головой. Какого беса?!! Какая, к чёрту, женщина в этих местах? А ведь мозги туманит, он едва не пришёл к ней в объятия.

Иванов снова приник к прицелу. Вот ведь, смотрит на неё, слушает стоны и жалобы, а руки так и тянутся к верёвке.

- А вот хрен тебе, - прошептал он сквозь зубы, снимая карабин с предохранителя. Предохранитель на нём был ужасный, но, немного покопавшись, Иванов смог изготовиться к стрельбе.

Нажать на спуск оказалось удивительно сложно. Тварь, замаскированная под женщину, усилила натиск, в голове мелькали странные мысли, женщина, лица которой он толком разглядеть не мог, казалась невероятной красавицей, более того, сама собой рождалась мысль о том, что он её любит, любил всю жизнь, жить без неё не сможет.

В какой-то момент количество этих мыслей превысило критическую массу, ствол карабина стал медленно опускаться. Иванов заскрежетал зубами, отгоняя морок, ещё немного – и он погибнет. Получилось, дрожащий палец вдавил спусковой крючок, выстрела он не услышал, только отдача ударила в плечо, слегка его отрезвив. А через мгновение морок спал полностью.

Прицел во время выстрела съехал в сторону, а теперь, снова поймав фигуру в поле зрения, он увидел, как то, что недавно было женщиной, улепётывает на четырёх ногах, да не просто на четвереньках. Внутри белого балахона было что-то странное, четыре конечности неуверенно топали по земле, при этом лицо смотрело вверх.

Тварь улепётывала от берега с огромной скоростью, бежала зигзагом, не видя дороги, натыкалась на деревья и пни. Наконец, скрылась где-то метрах в ста от берега, словно ушла под землю, при этом лязгнуло что-то тяжёлое. Крышка?

Иванов, будучи атеистом, перекрестился. Так, кажись, обошлось. И кто это? Логика подсказывала. Что баба (если это баба) – вампирша. Вампиры днём спят в гробах, а ночью идут на охоту. Вот она и пошла. А плавать не умеет… стоп. Порывшись в памяти, он вспомнил, что для вампиров и некоторых иных видов нечисти река и вообще, текущая вода – непреодолимая преграда. Даже в облике летучей мыши не перелететь. Вывод? Если это в самом деле так, то беспокоиться не о чем. Сюда она не доберётся. Ещё эти твари, вроде как, не могут в дом без приглашения войти. А лодка – это дом? Вряд ли.

Поняв, что больше ничего путного не увидит, он оторвался от прицела и снова лёг. Да, теперь точно не уснёт. В темноте нащупал кнопку отключения прицела. Попутно моргал правым глазом, чтобы восстановить нормальное зрение.

Итак, что он имеет? На том берегу некая тварь, выглядит, как баба, предположительно, вампир. Здесь его не достанет. Можно было бы наплевать и спокойно плыть дальше, вот только до его логова не так далеко. Вампиры от своей могилы не уходят? Кто бы знал. И солнечный свет для них смертелен? Или нет? Допустим, она на него запала, ну, в своём смысле. Тогда ей не в лом будет протопать десятки километров вверх по течению, днём будет хорониться в низинах, а ночью идти. Непорядок. И ещё не факт, что тварь днём неактивна.

Полежав ещё немного, он стал придумывать план. Итак, тварь, получив пулю, не умерла. Вместо этого стала раскорякой и поспешила скрыться. Вампира можно убить? Обычной пулей вряд ли, но и приятного мало, надо полагать, рана зарастает не сразу, а постепенно, и на это нужны силы, которые она пополняет кровью. А кровь только человеческая подходит? Так-то тут дичь есть. Впрочем, у дичи чуйка на нечисть развита, скорее всего, этот берег даже волки обходят километров за десять.

Выходит, тварь голодна, сил у неё мало, а тут ещё вкусный человечек с крючка сорвался. А ведь почти смогла. Но при этом в затуманенном мозгу оставалось чёткое понимание происходящего. Это у неё от слабости? Или у него ментальная стойкость прокачана от природы? Лучше бы второе. Сейчас она спряталась, в гробу или просто в какой-то норе, куда не проникает солнечный свет. Завтра вечером выйдет и продолжит охоту.

Логика подсказывала, что стоит задержаться, отыскать могилу и упокоить тварь навсегда. А если не найдёт? Казалось, что могила эта рядом, но мог иметь место и обман зрения. А когда найдёт, тогда что? Вот она лежит в гробу, и что? Так и будет лежать, пока он её убивает? Или проявит активность?

Сразу прикинул методы. Тут, собственно, вариантов немного. Осиновый кол, серебро и огонь. Впрочем, серебро – это от оборотней, на вампира не факт, что подействует. Да и нет у него серебра. Лучше всего кол, а тело потом можно и сжечь, чтобы наверняка. Точно, так и поступит. И голову отрубит перед сожжением.

Приняв такое решение, он слегка успокоился и, вот диво, даже смог заснуть. Глаза открыл уже тогда, когда солнце высоко стояло в небе. Часы показывали одиннадцать, самое время для охоты на вампиров. Интересно, а голова за вампира заплатит? И какую часть тела ему нужно принести? Голову? Клыки? Сердце? Он махнул рукой. Награда вторична, его сейчас собственная безопасность волнует.

Утром, на свежую голову, он вспомнил, что серебро у него всё же есть. Лечебный амулет, служивший ещё и удостоверением уполномоченного, висел на серебряной цепи. Даже если не действует на вампиров, попробовать стоит. Ударить в рыло кулаком с намотанной серебряной цепью – это лучше, чем ударить просто кулаком, пусть и в перчатке.

При свете дня берег реки выглядел не так, как ночью. Лодка стояла тут, тварь вышла на берег… Ага, вот на песке следы, едва видные, как будто существо человеческих габаритов весило килограммов пять. Но они есть. Побежала она от реки, чуть забирая вправо.

Прежде, чем отправиться на поиски, он отыскал глазами осину, вынул тесак и старательно вырубил прямую ветку толщиной сантиметра три, быстро заточил один конец, а второй сделал плоским, чтобы удобнее было бить. Получившийся кол он держал в левой руке, а топор - в правой.

Поначалу поиски были тщетными. Ни следов, ни взрытой земли, ни могильного холмика. Как она под землю спряталась? Пошёл дальше. Но там начиналась густая чаща, чтобы пробраться через переплетение ветвей, нужно было или вырубить их, или встать на четвереньки и ползти… точно, она ведь на четвереньках и ползла, потом исчезла. Значит…

Пришлось-таки вырубить небольшую просеку, но результат оправдал затраты труда. Именно там, в чаще, скрытая от солнца и людских глаз, нашлась могила. Небольшой холмик, придавленный сверху плоским камнем, полметра в ширину. Сначала он подумал, что придётся копать, но потом увидел, что справа от камня, провал, этакий лаз, куда протиснется очень худой человек.

По спине пробежал холодок. Одно дело - строить планы, и совсем другое – лезть к вампиру в гроб. А ну как вцепится? Так, руки в перчатках, цепь намотана на пальцы, кол под рукой, топор тоже. Вцепившись в камень двумя руками, он напрягся и сдвинул его в сторону, открыв могилу. Увиденное его удивило, хотя чего-то подобного он и ждал.

Гроб, как таковой, отсутствовал, было какое-то подобие, каркас из палок, связанных шнуром. Видимо, хоронили в спешке. Внутри лежит она. Женщина, даже девушка. Одета в просторный саван из непонятной ткани непонятного цвета. Руки и лицо открыты, выглядит живой, но бледная, как марля. У живого человека просто не может быть такой бледной кожи. А ещё она очень худая, черты лица заострились, губы тонкие, в кистях рук видно каждую косточку.

- И что делать? – спросил сам себя Иванов, глядя вниз.

Ситуация не располагала к активным действиям. Внутри места хватит только на одного. Если он спрыгнет вниз, то придётся стоять прямо на ней. Проснётся? Запросто. Возможно, даже предпримет что-то.

Вздохнув, он стал примериваться к спуску. Если поставить ноги вот так, то правая встанет на крайнюю палку, а левая – как раз между ногами вампирши. Раскорякой стоять неудобно, но полминуты можно потерпеть. Опираясь руками о края могилы, он спустил ноги вниз. Ага, встать получилось. Теперь нужно вбить кол.

В голову снова полезли ненужные мысли. Вдруг, это не вампир? Вдруг девушка, которую похоронили с летаргией? Ага, и она так и лежит тут несколько лет, и провал в могиле сам появился? Ну уж хрен, второй раз он на такое не купится, это не его мысли.

Острый конец кола упёрся в её грудь, как раз напротив сердца. Как же неудобно стоять, пытаясь поймать равновесие, Иванов качнулся вперёд, невольно надавив на кол. Кончик погрузился в тело, неглубоко, на полсантиметра.

Раздался стон. Вампирша открыла глаза и посмотрела на него. У Иванова натурально ушла в пятки душа. Потеряв равновесие, он упал на колени, встав точно на тело вампирши. При этом правая рука, обмотанная серебряной цепью, коснулась её руки. Раздалось шипение, пошёл дым, а на коже твари образовался глубокий ожог. Из полуоткрытого рта вампира вырвался стон. Но и цепь слегка оплыла, так, словно на неё капнули кислотой. Значит, действует, может быть, не смертельно, но остановить вампира серебром вполне реально.

Он сжал кол покрепче и замахнулся топором. И тут посмотрел в её глаза. Сначала это были глаза хищника, жёлтые, светящиеся, что даже в тёмной могиле отлично были видны. Но тут адское пламя стало угасать, глаза приобретали обычный оттенок, кажется, зелёный, в лице её мелькнуло что-то, похожее на эмоции. Внезапно Иванов понял, что ему эту девку банально жалко. И это не был морок, не были внушённые мысли. В ней промелькнуло что-то человеческое. Губы её зашевелились, пытаясь что-то сказать.

- Что? – спросил Иванов, так и держа топор на весу.

- Убей… - едва слышно прошелестела она. – Не могу больше… не хочу… убей…

Взгляд умоляющих глаз буквально сверлил его, в них появились настоящие слёзы. Иванов замер на секунду, а потом всё же сделал то, что должен был. Топор опустился вниз, ударив обухом по тупому концу кола, тело её оказалось мягким, кол вошёл между рёбер, а после второго удара вышел с другой стороны и воткнулся в землю. Вампирша выгнулась дугой, испустив слабый вздох, тело её дрожало несколько секунд, после чего окончательно затихло. Вот и всё.

Нет, не всё. Иванов, не пытаясь разобраться в чувствах, встал на ноги. Кол – это хорошо, вот только его может оказаться недостаточно. Рубить голову в узкой могиле было неудобно, но он справился. Отделил голову от тела и положил на грудь. При этом из тела не вытекло ни капли крови. Теперь дальше. Дров здесь хватало, почти вся вырубка была завалена основательно подсохшими отходами заготовки древесины.

Сжечь тело, лежащее в могиле, не так просто, нужно, чтобы туда воздух заходил, иначе гореть не станет. Пришлось заняться земляными работами, прокопать воздуховод сбоку, чтобы в него засасывало воздух. Конструкция земляной печи была довольно странной, но дрова загорелись, а через десять минут полыхало так, что пришлось отойти. Потом и вовсе сходил к реке за водой и полил окружающие деревья, лесной пожар – последнее, что ему сейчас нужно.

Горело около трёх часов, он подбрасывал в огонь сучья, которые тут же пожирало пламя. Когда терпение закончилось, он дал огню погаснуть. В раскалённой яме, среди пепла и недогоревших углей, лежали останки девушки. Точнее, один только почерневший скелет, голова которого скатилась вниз и лежала сбоку от тела. Дело сделано. И трофеи ему не нужны, хотя он, конечно, поинтересуется у Антипа, не было ли в округе историй про вампиров. Пока же он, взяв лопату, стал забрасывать могилу землёй. Закончив, выровнял прямоугольный холмик, взгромоздил сверху тот самый камень и, постояв некоторое время, отправился к лодке.

На душе было как-то муторно. С одной стороны, убил кровожадную тварь, которая минимум одного человека погубила. С другой – тварь оказалась женщиной, когда-то она была человеком, и даже теперь сквозь облик монстра прорезались человеческие черты. Она осознавала, что делает, кем стала, потому и просила убить её. В любом случае, выбора у него не было, вряд ли тут существует лекарство от вампиризма.

Запрыгнув в лодку, он взял в руки вёсла и стал грести, заставляя лодку подниматься против течения.

Глава шестнадцатая

Дом встретил его морозом, мокрым снегом и пронизывающим ветром. Быстро похолодало. Хорошо, что дача близко. Добежал, как на крыльях. На даче первым делом затопил печь и включил обогреватель. Когда в домике стало относительно тепло, можно было подумать о дальнейших действиях. Телефон только начал заряжаться, показал первые отметки заряда, как тут же раздался звонок. Ольга.

- Папа, ты куда пропал, мы переживаем!

- Спокойствие, только спокойствие, - тихим голосом сказал Иванов. – Мне уже, чтоб ты знала, лет много, чтобы переживать за меня. Если что и случится… ждите, скоро приеду.

Выезд, правда, пришлось отложить. Аккумулятор в машине не вынес долгой разлуки с хозяином и сел самым предательским образом. Пришлось отсоединять, тащить в дом и заряжать от старого выпрямителя. Заняло это почти час, поэтому в дорогу он отправился уже ночью.

Семья его, тем не менее, ждала. Ольга тут же усадила за стол и поставила перед ним тарелку супа. Филипп что-то отстукивал на клавишах ноутбука, но это не мешало ему вести беседу.

- Так куда вас занесло?

- Ну, планета наша велика, - Иванов начал рассказ издалека. – Есть места, где не ступала нога человека. По крайней мере, цивилизованного человека. И места эти довольно-таки интересные. В экспедицию ездил. И снова поеду, только кое-что порешать нужно.

Он зачерпнул ложкой суп, обильно сдобренный мясом. Это они всё запасы дичи доедают? Однако.

- А что ты решать собрался, - Ольга села рядом и пододвинула ему корзинку с хлебом.

- Ну, нужно кое-что, патроны, тушёнка, приборы некоторые.

- Кучу денег всё стоит, - заметила Ольга, а Филипп в этот момент увидел в ноутбуке что-то совсем удивительное, отчего временно отключился от реальности.

- Так и я не забесплатно мотаюсь. Места дикие, но и там можно денежку зарабатывать.

- Ещё и опасно, я так думаю, - дочь подозрительно прищурилась.

Иванов сунул в рот последнюю ложку и передал тарелку Ольге.

- Опасно, - согласился он. – Дикие звери, дикие люди, опасность травм в отсутствие медицины. Но это не опаснее покоя.

- Не понимаю, - сказал Филипп, на секунду оторвавшись от монитора. – Чем опасен покой?

- Для вас – ничем. Вы молодые, вам кажется, что заботы – это плохо, что постоянная беготня, суета, работа тяжёлая, - всё это плохо. Мечтаете о том, чтобы плевать в потолок и деньги получать. А для меня это единственный вид существования. Я всю жизнь на ногах, потому как волка ноги кормят. А теперь меня в зоопарк посадили. Пара лет – и буду я толстым, с давлением, с одышкой, а через десять вы меня благополучно похороните.

- Тьфу на тебя! – просто и без затей сказала дочь. – Наговоришь сейчас.

- Так я к тому, что покой для меня смерти подобен, - он принял кружку с чаем и дотянулся до печенья. – Ну, сами посудите, чем мне заниматься? На рыбалку ездить? Неинтересно. Футбол смотреть? Так я его не любил никогда. В игрушки компьютерные шпилить? Так я не умею, меня там убивают постоянно.

- Это вопрос тренировки, - с видом знатока заявил Филипп, тема задела его за живое. – А физическую форму можно поддерживать посещением фитнесс-клуба. Могу даже карточку дать, там скидка.

- Может быть, ещё и пойду, -согласился Иванов. – Вот только пока у меня дела поинтереснее есть. Дикие места, тайга необъятная, и никого вокруг, - он мечтательно уставился в потолок.

- Кстати, пап, - Ольга вдруг что-то вспомнила. – Тут тобой интересовались.

- Эммм? - очередная печенька замерла по дороге ко рту.

- Ну, люди какие-то, точнее, один человек.

- Сюда приходил?

- Нет, он в поликлинике ко мне подошёл, представился, удостоверение показал.

- И что там?

- Где? – не поняла Ольга.

- В удостоверении этом, - уточнил Иванов.

- Эээ… старший лейтенант, - уверенно сказала она, в погонах дочь офицера разбиралась хорошо.

- А ведомство?

Она покачала головой.

- Ну, ваше, наверное.

Иванов только хмыкнул.

- И что спрашивал? В кабинет не вызывал?

- Нет, - Ольга покачала головой. – Он вежливый такой, молодой совсем. Просто подошёл, представился и спросил не найдётся ли у меня лишней минутки.

- То есть, ты могла его и послать?

- Наверное, но я не привыкла незнакомых людей посылать. К тому же время свободное было.

- И что спрашивал?

- Про тебя, как часто ты пропадаешь? Чем занимаешься? Охотник ли ты?

- И что ты сказала?

- Да ничего толком. Ты ведь не рассказываешь ничего. Сказала, что уток стрелял и всё такое. Он не настаивал, показания не записывал. Ещё спросил, не привозил ли ты из своих отлучек странные подарки? И золото. Сказала, что нет. Он поблагодарил, попрощался и ушёл.

Иванов отложил печенье. Стало не до еды.

- Ладно, - сказал он, вставая со стула. – Поздно уже, вам спать пора, пойду я.

- Так оставайся, - сказала Ольга. – Куда ты на ночь глядя пойдёшь? Ночуй у нас, место есть.

- Да нет, лучше к себе, - уверенно ответил он.

Дорога домой заняла немало времени, на дорогах откуда-то появились пробки, хотя большинство работающих людей уже должны были спать. Прибыв домой, он разделся, принял душ и, как был, голый завалился спать. Даже постель расстилать поленился. В голове роились мысли, но он настолько устал, что волевым решением велел мозгу заткнуться, пообещав обдумать всё завтра.

Утро было туманным. Во всех смыслах. И потому, что в голове стоял туман (восьми часов крепкого сна не хватило, чтобы восполнить силы), и потому, что снаружи, за окном, стоял непроглядный туман. Ещё не зима, но уж и не осень. Оттепель, грязь, испарения, а после ночного похолодания падает туман. Впрочем, это неважно. Скоро он вернётся в тёплые края, где постоянное лето. Нужно только запасы пополнить.

Над этим вопросом стоило сперва подумать. Что ему нужно? Во-первых, бинокли, которые он обещал Савве. Но это ни разу не проблема, продаются в любом охотничьем магазине, и стоят относительно недорого. А для себя? Пожалуй, ПНВ пригодится. Тепловой прицел – это хорошо, но ходить, глядя в прицел винтовки, не всегда удобно. Ночники тоже продаются, хотя цена внушает. Впрочем, у него ведь есть деньги. Правда, в золоте, но обменять не проблема.

Заварив себе крепкий чай, он присел за стол и принялся обдумывать последовательность действий. Тут ведь надо учитывать, что им заинтересовалась неизвестная контора. И что? Пока ничего. Преступлений он не совершал. Оружие нелегальное в другом мире хранится, золото вот на руках, так скоро не будет его. Браконьерство могут пришить, но тут ещё поймать нужно. Опять же, вопрос: а почему его не приняли и не отвели на разговор? Не знают, что вернулся? Ну, сегодня узнают, дальше можно посмотреть.

Итак, что нужно, кроме приборов? Да, в сущности, ничего. Патронов ещё много, к Охрименко идти смысла нет. Да и палево, если пасут его, можно и самому влипнуть и Артёма подставить. Решено, он залпом допил чай, прожевал на ходу булочку, чудом сохранившуюся в холодильнике, и отправился одеваться.

Насчёт продажи золота были сомнения. Можно спихнуть в одной скупке, можно разнести по нескольким. С одной стороны, светить сразу большое количество драгметалла не стоит. А как с информаторами в скупке? Чем больше пунктов он обойдёт, тем больше шансов, что на него выйдут. Впрочем, ему было наплевать. Единственной проблемой могло стать отсутствие наличности в нужном количестве. Поэтому пришлось всё же обходить несколько пунктов.

Поскольку пробы на монетах не имелось, её определяли на месте, последовательным нанесением каких-то реактивов. Определили. Выяснилось, что проба эта – высшая, из девяток состоит. Собственное, ничего, кроме итоговой суммы, это не меняло, зато он сделал зарубку на память, что там, в отсталом мире, отчего-то используют такое золото. Не иначе, из банковских хранилищ погибшего мира.

Обойдя несколько пунктов, Иванов стал обладателем толстой пачки денег. С этим всё, слежки он не заметил, что немного успокаивало. Следующим пунктом был магазин. Тут пришлось выслушать многочасовую лекцию на тему «ПНВ и их роль в охоте на крупного зверя». Выслушал, после чего купил один прибор. Выглядел тот весьма неуклюже, но на голове держался и свою функцию выполнял. Тут же приобрёл три бинокля, отдаст Савве, а тот уже пусть распределяет, как ему нужно. Немного подумав, прикупил ещё картечи, а заодно – латунные гильзы шестнадцатого калибра, порох и капсюли. Нелегальное ружьё лежало в домике на деревьях, если добыть боеприпасы к нему, то можно отвезти в Малаховку, где оружие очень ценится, и пристроить к делу. Он даже знал, кому это ружьё подарит.

Вторым пунктом был магазин тканей, как он выяснил, это весьма ценная штука в том мире. При отсутствии механизации промышленные товары стоят очень дорого, лучше уж приобрести здесь. Это он подарит Анне. Мысль пошла дальше. Ещё там ценятся цветные металлы. Бронзовую дверь отвезёт позже, а пока нужно прихватить что-то полегче. Медь, алюминий, и, самое ценное – серебро.

Стал прогонять в голове места компактного нахождения цветных металлов. В пунктах сдачи? Ну, он знал парочку, наверное, там даже продадут. Но, как известно, самые низкие цены не у дилера, а у сторожа. Цветмет активно используют в военной технике, а техника эта приходит в негодность, ломается, её подбивают на поле боя. А лом можно продать. И тут, хочет он того или нет, придётся идти к одному знакомому прапорщику.

Встретились они тем же вечером в уютном пивном ресторанчике. Охрименко даже переоделся ради такого в гражданское. Заказав по кружке пива и обильную закусь, они не торопились начинать беседу. Наконец, отхлебнув едва не полкружки, Артём начал:

- Вот скажи мне, Иванов, в какое говно ты влез? – не глядя на собеседника, прапорщик начал разламывать длинную тушку корюшки.

- Почему сразу говно? – спросил Иванов, но тут же догадался: - к тебе приходил какой-то старлей и насчёт меня интересовался?

- Какой ты догадливый, - усмехнулся прапорщик и добавил: - не какой-то, а из Комитета.

- А звать его как? И чего хотел?

- Звать… - Охрименко задумался, снова хлебнул пива, после чего выдал: - звать не помню, Молчанов фамилия, точно, так вот, он вопросы задавал. Про тебя.

- А именно?

Лицо Артёма вдруг стало серьёзным.

- Да странно как-то. Я понимаю, если бы он с наездов начал, ну, там, всё про тебя знаем, колись, сволочь, продавал патроны Иванову, ну и дальше по тексту.

- А он?

- А он, наоборот, говорит, мол, к вашей деятельности у нас претензий нет. И к Иванову тоже нет, нам, говорит, только ясность внести. Я, само собой, всё отрицаю, а он продолжает спрашивать. Покупал ли патроны, не говорил ли странных фраз, куда пропал так надолго? И ещё: не пытался ли с вами расплатиться золотом? Вот и мне интересно, ты не хочешь со мной золотом расплатиться?

У Иванова в запасе были ещё четыре империала, да желание расплатиться ими с Артёмом пропало прямо тут же.

- И чем кончилось? – уточнил Иванов.

- Держись за стул, - посоветовал прапорщик, - старлей этот под конец сказал, чтобы я тебе во всём помогал. Представляешь? Даже если что-то совсем стрёмное попросишь. И, я понял бы, если для подставы, мол, я тебе продаю, а они с группой захвата нагрянут и… А тут нет. Сказал, чтобы продавал тебе всё, а если что-то достать не смогу, обращался к ним. И телефончик дали.

- Дашь телефон?

- Бери, - Артём допил пиво и жестом показал официанту повторить.

Забив телефон в память, Иванов снова задумался. Его деятельность, если и не получила одобрения с самого верха, то уж точно не осуждалась. И что? Если они заинтересованы в его путешествиях, так подошли бы и договорились. К чему эти пляски? Сходить в комитет? Так там масса отделов, у него будет весьма глупый вид, когда начнёт спрашивать, где тут отдел паранормальных явлений? Позвонить по номеру? Он уже пива выпил, а вести переговоры с выхлопом – дурной тон и неуважение к собеседнику. Да и сболтнуть можно лишнего. Если звонить, то завтра. А сегодня стоит выпить пива и побеседовать с Артёмом. Пива и разговоров будет много.

- Так чего хотел? – уточнил Артём, допивая вторую кружку, Иванов за ним не успевал. – Гранаты, пулемёт, авиабомбу?

- А ты реально можешь пулемёт достать?

- Ну, если без помощи этих… стрёмный пулемёт, там ствол убитый. Но могу.

- Нет. Пулемёт мне без надобности. Мне лучше цветмета добудь.

Охрименко удивлённо вскинул брови.

- Меди килограммов пять, алюминия столько же, свинца ещё, ну и… серебро достать можешь?

- Тебе в каком виде? Я про медь и алюминий.

- В компактном, слитки, плита, шар.

- Так, - прапорщик что-то подсчитывал в уме. – допустим, найду. А серебро тебе зачем?

- Пули отливать буду и стрелять в оборотней, - честно ответил Иванов.

Артём смеяться не стал, задумался ещё крепче, потом выдал:

- Я так понимаю, Миша, что оборотню этому пофиг на качество серебра. Ему, что чистое, что с примесями, - один хрен сдохнет.

- Так и есть, – согласился Иванов.

- Смотри, могу подогнать техническое серебро, в виде проволоки… - он продемонстрировал мизинец, - вот такой примерно, килограмма полтора.

- Идёт.

- Ещё момент, а как ты пули отливать собрался? – Охрименко, похоже, всё воспринимал всерьёз.

- Ну, обычно, – Иванов пожал плечами и снова приложился к кружке.

- Ты извини, но серебро – это не свинец, - напомнил Артём. – У него температура плавления за тысячу градусов, у технического, за счёт добавок, ещё выше. И расплавить трудно, и форма может не выдержать.

- Не подумал, - признался Иванов. – Но газовая горелка есть.

- Попробуй, но учти, что форма должна быть из тугоплавкой стали. Ну, или вообще не плавить, а изготавливать молотком и напильником. Часть материала теряется, зато проблем меньше.

- Учту, скажи, а порох можно добыть?

- Какой? И для чего?

- В патроны чтобы… - Иванов попытался сформулировать техзадание, - для длинноствольной винтовки, и для короткоствольного оружия. Там ведь разный нужен.

- Иванов, ты меня бесишь, - признался Артём, тяжело вздохнул и отпил пиво из четвёртой уже кружки.

- Каким образом? - Иванов икнул и тоже приложился к кружке.

- Смотри, вот есть патрон, с патронного, сука, завода, с отмеренным зарядом. Когда-то учёные, инженеры, физики, химики, сидели и считали, что вот такой, мать его, заряд, вот такого, блядь, пороха, разгонит пулю такого веса до максимальной скорости и не разорвёт ствол, сделанный из вот такой стали, такой длины и толщины. А спустя сотню лет появляется вот такой Мишка, и ему подобные, и думает: а что, если взять и половину заряда отсыпать? Или, наоборот, досыпать сверху? Или взять и заменить заводской порох на, скажем, артиллерийский? Он ведь мощнее, и пуля дальше полетит. А потом - херак! Ствол разорвало, часто вместе с мордой тупого экспериментатора. А кто виноват? Ага. Так что ты и такие, как ты, меня бесите, и довольно сильно.

Выслушав тираду, Иванов прокрутил всё в мозгу, после чего допил свою кружку и попросил принести ещё.

- Так порох достать можно?

- Я тебе уже говорил про свои способности? – уточнил Охрименко, кажется, начиная пьянеть. – Достать можно всё, а вот за последствия отвечаешь сам.

- Всё так плохо?

- Не плохо, - Артём слегка смягчился. – Эксперименты с порохом иногда проходят удачно. Сам знаю одного… точнее, знал, умер он уже, но, что удивительно, своей смертью. Так вот, он вообще в своё ружьё заряжал порох от миномёта. Ну, знаешь, мешочки эти, для дальнобоев вскрывал и насыпал в гильзы.

- И? Не разорвало?

- Нет, что удивительно. То ли сыпал самый минимум, то ли бодяжил с чем-то. Так тебе какое оружие заряжать? ТТХ расскажи. Калибр, длину ствола, диаметр гильзы.

- Длинную винтовку десятимиллиметрового калибра с длиной ствола семьдесят сантиметров, и револьвер калибром одиннадцать с половиной, длина ствола – десять-двенадцать сантиметров.

Артём не стал ругаться, вместо этого вынул блокнот и старательно стал записывать заказы. Потом перелистнул страницу, написал сумму и показал Иванову.

- Устроит?

Сумма была, хоть и немалая, учитывая небольшой набор товаров, но вполне терпимая. Это плата не столько за товар, сколько за труды товарища прапорщика, тот своё время ценит.

- Устроит.

- За порох отдельно, есть у нас один мужичок, подрывник, он в этом разумеет. С ним посоветуюсь, тогда и подгоню тебе килограмма по два каждого сорта.

Пили пиво они ещё часа два, Иванову пришлось возвращаться домой на такси, уже затемно он переступил порог своей квартиры и некоторое время выжидал. Нет, засады не было, видимо, не особо он комитетчикам нужен. Или вовсе не нужен. Может, это они из-за Фёдора так возбудились? Решили, что он знает какой-то секрет? А, плевать. Завтра он решит, что делать. Ну, или они его найдут. А сейчас – спать.

Утром проснулся, как обычно. После пива голова не болела, сушняк не мучил, да и вообще организм был бодр, как никогда. И с делами всё получалось хорошо, осталось только товар от Артёма получить, а потом в путь отправляться. Окажет помощь Антипу, сделает подарок Анне, ну и вообще, кое-чем поможет местным жителям. А потом, глядишь, и с руководством свяжется. Может, когда-нибудь и дипломатические отношения установит между мирами.

Тут он снова подумал позвонить по телефону. Потом решил не звонить. Кому это больше нужно? Следят за ним? Да чёрт его знает. Сам он слежки не заметил, ну так он и не профессионал в этом деле, а с той стороны как раз такие. А почему до сих пор не приняли? Может, просто некогда, людей не хватает?

Посидев ещё минут десять, он решил обойтись полумерами. На тот случай, если его конкретно решат брать. При этом в его отсутствие обязательно обыщут квартиру. Взяв лист А-4, он вынул из шкафа ручку и, расписав её на страничке блокнота, начал писать заявление. Суть дела удалось изложить на одной странице, правда, в основном, за счёт мелкого почерка. Итак, я, Иванов Михаил Григорьевич, такого-то года рождения, в здравом уме и твёрдой памяти… сообщаю, что… способность проходить в портал уникальна, опытным путём доказано… пока провожу исследовательские работы, устанавливаю связи с местными жителями, в перспективе хочу выйти на руководство и…

В конце он добавил, что, как только будет ощутимый результат, он сразу отправится, куда следует и всё расскажет. Обещал сотрудничать и ничего не скрывать. Лист он положил на стол в большой комнате и придавил большой кружкой. Как говорили в милиции, чем больше бумаг – тем чище жопа. Хоть какое-то прикрытие.

Дела отняли у него ещё два дня. Охрименко сделал всё быстро, неизвестно откуда, но он достал указанные металлы в виде пластин одинаковой площади, но разной толщины. Достал и порох, два пластиковых контейнера с подписями, в каждом килограммов по пять. Неизвестный подрывник даже мерные стаканчики выдал, чтобы порох отмерять. Принёс он и серебро, два куска толстой проволоки. Иванов пока не спешил делать пули. В конце концов, можно и в мастерскую обратиться, в том мире наверняка делают пули на заказ.

Вечером четвёртого дня, так и не дождавшись визита сотрудников, он сидел в своём доме на дереве и, любуясь закатом, заряжал патроны к ружью. Латунные гильзы снабжались капсюлем, порцией пороха, картечью, после чего верхний войлочный пыж заливался парафином из плошки. Порох использовал охотничий, «Сокол». Готовые патроны выстраивались в ряд на столе.

Сказать, что лодка будет перегружена, нельзя. Она на такой вес рассчитана, да и груз по большей части компактный. Не очень удобно будет, но тут придётся потерпеть. Заодно и бензина прихватил побольше, чтобы на обратном пути не страдать с веслом. Прихватил весь запас патронов. К винтовке, пистолету и обрезу. Там они ему пригодятся точно. Как-никак война намечается.

Осмотрел и ещё одну покупку, буквально вчера он решил наведаться ещё и в магазин военной экипировки. Там есть те вещи, которые в охотничьем не продают. Например, бронежилеты, разгрузки и каски. Всё это, откровенно говоря, было ему не особо нужно. Вряд ли придётся выживать под обстрелом. Зато когти, зубы и холодное оружие представляли очень даже реальную угрозу. Своими соображениями он поделился с продавцом. Тот, немного подумав, отправился на склад и принёс несколько противоосколочных костюмов. Большинство напоминало пуховики, многослойная ткань, внутри кевлар или его аналог, а снизу мягкая подкладка. Неплохая штука, но что-то подсказывало, что в тёплом климате в таком особо не побегаешь.

Продавец внял его претензиям и принёс новый вариант. Куртка и штаны, тоже из непробиваемой ткани, но гораздо тоньше и легче. А ещё внутри имелись твёрдые вставки из пластика, что делало одежду похожей на экипировку мотоциклиста. Защищает от ножей, когтей, мелких осколков, огня и прочих неприятностей. Этот вариант его удовлетворил, но тут встала новая проблема: не было размера. Могучая фигура пенсионера в костюм банально не помещалась. Пришлось звонить на склад, потом ждать три часа, но в итоге ему подобрали подходящий вариант.

Сказать, что костюм сидел идеально, нельзя. В талии, например, стягивал туго, на плечах сидел плотно, но движения не сковывал. И твёрдые вставки к месту. Если тебя рубанут топором по плечу, то и не разрубая ткань, можно сломать кости. А тут пластина, которая распределит силу удара. А главное – одежда не такая уж толстая, сверху можно надеть камуфляж и спокойно ходить, не подсказывая врагу свои уязвимые места. Правда, желательно всё же слегка похудеть.

Закипел стоявший на печке чайник, протянув руку, он снял его с плиты и залил заварку. Сразу же слил чёрный чай в большую пивную кружку. Кстати, надо будет хорошего чая прихватить с собой. И сладостей детям. Кружку он поставил на край стола и продолжил заниматься патронами.

Тут внимание его привлекли шакалы, стая которых как-то слишком шумно делала добычу метрах в двадцати от его дома. С кряхтением поднявшись, Иванов прошёлся до окна и выглянул. Ага, шакалы, и какая-то туша перед ними, ещё почти целая. Подхватив обрез, он спустился вниз и подошёл поближе. Оружие не пригодилось, животные относились к нему с уважением, а потому уступили место.

Их добыча его удивила. Это бобр, тот самый, из реки. Огромная меховая туша. Шкура кое-где уже разорвана зубами падальщиков. А как они смогли его завалить? Их, бобров этих, даже волки боялись, а уж шакалов такой передавит и даже не вспотеет. Обойдя убитого бобра по кругу, Иванов увидел то, что его поразило и напугало одновременно. Отверстия от пуль. С полдюжины кровавых дырок на груди зверя.

В голове проносились мысли. Это казаки сюда добрались? Мародёры? Или…

Ответить можно было только одним способом. Вынув нож, он принялся кромсать тушу, чтобы добраться до пуль. Это заняло минут сорок, но ему удалось найти пули. Часть их сплющилась до неузнаваемости, но другие, попавшие в мягкие ткани, выглядели так, что можно было определить их происхождение. Он и определил, вот только вопросов стало ещё больше. Перед ним были стандартные девятимиллиметровые пули, точно такие же, какими он стрелял из Маузера. Может, это он сам в беспамятстве бобра застрелил? Да нет, ерунда какая-то. Но пули-то – вот они. Свежие. Стреляли вчера или даже сегодня. Иначе шакалы добрались бы до туши раньше. И пули явно из современного оружия, вон, и нарезы отпечатались.

Прикинув направление стрельбы, он сделал вывод, что стрелок профессионалом не был. Стрелял почти в упор, при этом три пули вошли в дерево, а ещё шесть с трудом убили животное. Видимо, человек вошёл сюда, столкнулся нос к носу с бобром, испугался и от страха начал беспорядочно палить. А вот и гильзы. Гильзы неизвестный собрал, но не все. Видимо, торопился.

Вывод? А выводы он делать не стал. Неизвестные, что взяли его под наблюдение, пока не собираются мешать, более того, даже негласно помогают. Стало быть, можно временно о них забыть и заниматься своими делами.

А дела уже были сделаны. Всё, что хотел взять с собой, уже загружено в лодку. Остаётся только сесть туда самому и отправиться вниз по течению. Там его ждут. Нельзя сказать, что Малаховка стала ему вторым домом, он всё же городской житель и привык к комфорту, но и оставлять людей, которым он нужен, не хотелось. Он ведь уполномоченный, которые, как известно, бывшими не бывают.

Последней заботой стал пистолет. Патроны к нему имелись, но следовало почистить механизм. Изобретатели столетней давности не заботились о простоте, поэтому разборка была задачей непростой. Попутно осмотрел механизм. Пока всё работало, да только на поверхности ствольной коробки появилась вмятина, металл выпирал изнутри. Пока это в глаза не бросалось, возможно, так было с самого начала, а может, музейный экспонат потихоньку накрывается медным тазом. Значит, придётся покупать револьвер, оставалось надеяться, что пистолета хватит на то, чтобы отстрелять оставшиеся патроны.

Вычистив потроха пистолета до блеска, он собрал его и сунул в кобуру. Больше причин задерживаться не имелось. Можно отправляться прямо сейчас. Солнце уже клонится к закату, но это не беда. Во-первых, он сегодня поспал днём. Специально перебравшись в другой мир. Здесь тепло, поэтому спать можно на свежем воздухе. Во-вторых, можно проверить работу ПНВ. Так уж вышло, что в своём мире ему трудно было отыскать полную темноту. А здесь источников света нет, если не считать луну и звёзды. Наконец, ему просто невмоготу было сидеть и ждать. Вещи собраны, силы на дорогу есть, значит, нужно двигаться.

Лодка съехала по песчаному берегу и мягко встала на воду. Осадка с прошлого раза увеличилась, но это следствие тяжёлого груза, непринципиально, потонуть он не боялся.

Оттолкнувшись веслом от берега, он медленно вывел лодку на середину реки. Течение подхватило плавсредство и понесло вперёд со скоростью пешехода. Иванова это не устроило, поэтому он принялся работать веслом, подгоняя лодку. Берега проносились мимо, где-то вдалеке кричали птицы, солнце плавно опускалось за горизонт. Ничего необычного, мир, почти избавившись от людей, вернулся к своему первоначальному облику.

Глава семнадцатая

Дорога в это раз заняла меньше времени и не содержала интересных событий. Его не беспокоили вампиры, черти верхом на волках, мародёры, не признавшие в нём уполномоченного, а также тараканы размером с человека. Впрочем, причиной этого было то, что он почти не покидал лодку. Изредка причаливал, чтобы поесть, а потом снова отправлялся в путь. Дорога уже знакома, разведка не нужна, а потому и делать на берегу нечего.

А ещё он сильно устал. Хотелось прибыть побыстрее, а потому на сон оставалось всего часа три. Всё остальное время старательно грёб, придавая лодке ускорение.

Неприятности начались позже, когда путь был уже пройден, на горизонте показались очертания знакомого моста. Иванов отложил в сторону весло и выбирал место, где причалить. Прятать лодку он не станет, попросит Антипа помочь с вещами, а потом просто затащит её во двор. Народ тут не особо впечатлительный, знают, что есть на свете высокие технологии, а потому и пялиться не станут.

Но тут его внимание привлекли события на противоположном берегу. Боковым зрением он уловил какое-то движение. Так и есть. На том берегу бегают какие-то люди. Или не люди?

Иванов вскинул к глазам бинокль и посмотрел на них в приближении. Точно, не люди. Орки, причём, зелёные. И все с оружием. И пусть даже оружие у них больше холодное, но там же видно несколько ружей и арбалетов. А лодке одного попадания хватит.

Плохо было то, что его заметили. Стрелять оттуда не стали, поняв, что пуля из гладкого ствола просто не долетит, зато стали спускать на воду тяжёлые плоты. Подберутся поближе и расстреляют.

Дожидаться подобного развития событий он не собирался. Немедленно вскинул винтовку, прицелился. Немного мешала качка, но расстояние небольшое, попасть можно.

Один особо резвый орк, чуть выше других ростом и, кажется, старше годами, первым столкнул на воду плот и запрыгнул на край, пытаясь шестом оттолкнуться от берега. На этом его успехи закончились. Пуля, правда, прилетела не в грудь, а в плечо, но, скорее всего, разбила сустав, сделав его небоеспособным. Орк свалился с плота и ушёл под воду. Ещё трое, вместо того, чтобы атаковать, нырнули следом.

Ещё четыре пули, с переменным успехом попадая во врагов, напрочь отбили охоту атаковать одинокого человека на лодке. То есть, они всё же выдвинулись, но к тому времени Иванов благополучно причалил к берегу и, закрепив конец, перезаряжал карабин. Отсюда, стоя на твёрдой земле, он легко перебьёт всю морскую пехоту врага, да простят ему настоящие морпехи такое нелепое сравнение. Орки, видимо, это почувствовали, а может, и разглядели, что человек на берегу целится в них. В его меткости они уже убедились, потеряв минимум троих бойцов.

А к Иванову уже бежали со стороны села мужики. Сразу шестеро. Берег оттуда не видно, зато выстрелы услышали. Убедившись, что это свой (а убедиться было несложно, потому как человек), люди облегчённо вздохнули, а один даже перекрестился.

- Здорово, мужики, - поприветствовал их Иванов, закидывая карабин за спину. – Раз уж пришли, помогите груз перенести, недалеко тут, к Рогозиным на двор. Заодно и расскажете мне, что тут творится.

Мужики возражать не стали, взвалив на себя часть его имущества, потащили в указанном направлении. Попутно завязалась беседа.

- А я тебя знаю, - заявил один из сельчан, высокий худой мужик лет пятидесяти. – Ты тот самый охотник, что Никодимову внучку у орков отбивал. С Антипом Рогозиным.

- Так и есть, - согласился Иванов, сгибаясь под тяжестью металла. – С нами ещё Савва Кривой был и Глеб Волков.

- Да, - добавил второй, помоложе, ниже ростом и приличным пузом. – Молодёжь-то подросла, ещё стариков за пояс заткнут. Антип вон, весь в батю, смелый, сильный. Такого сына дай бог каждому.

- Вы лучше расскажите, что происходит? Меня неделю не было, а тут уж орки, как у себя дома, бегают.

- Так и есть, - уверенно заявил старый. – Они на войну вышли. Собрались на том берегу и выжидают. Проход перекрыли, мост пока под нами, но ненадолго это. Сейчас соберут отстающих, а потом в атаку пойдут на деревню. Ещё и своих-то, серых, к ногтю прижали, мол, вы предатели, людям помогали, теперь накажем. Данью обложили, а кого-то и вовсе прирезали. Родственнички.

- Так, может, не ждать? – спросил Иванов. – В атаку пойти, пока их больше не стало?

- Атаман сказал, что нельзя. Там, на том берегу, места для конницы нет, камни да овраги, шаманы засады делать будут, да и много их уже. Сотен шесть-семь собралось. А у нас… казаков сотни три наберётся, это со стариками и недорослями. Ещё рота прибыла из новгородского гарнизона. Вояки добрые, обученные, но и их не хватит. Всего меньше сотни.

- Уж лучше тут встречать, – вставил своё слово третий участник беседы, средних лет мужик с рыжей шевелюрой и такой же рыжей бородой. – Место ровное, стены есть, стрелков посадим.

- Пустят шаманы туман свой, и толку от стрелков не будет, - проворчал старый, видимо, настроенный пессимистично. – Но да, в крепости лучше, чем без неё.

Иванов окинул предстоящее место битвы. Сразу назрел вопрос, который он немедленно и задал:

- А если они в атаку не пойдут? Если обойдут стороной и дальше двинут?

- Обойти, конечно, могут, - согласился старый. – Да только выше и ниже села места заболоченные, опасно там, да и по хуторам сторожа стоит, приглядывают. У нас кони для такого дела под седлом. Если что, выдвинемся. Ну, и ямы волчьи там, немало, пройти, считай, невозможно. Обходить нужно километров за десять, а то и пятнадцать. Там другие сёла, и тоже казаки. Дадут отпор, всех предупредили.

Иванов не стал высказывать своё мнение насчёт формирования вооружённых сил по территориально-милиционному принципу, когда солдат служит строго в своей местности и защищает её. Куда проще было бы собрать все силы в ударный кулак и разбить врага на его территории. Орков ведь мало. Сейчас их меньше тысячи, и, как он подозревал, это предел их мобилизационной способности. А в войне участвуют все, старые и молодые, кто только может оружие держать. Стоит им один раз проиграть по-крупному, как демография упадёт на ноль. Не то, чтобы Иванов был сторонником геноцида, но и особой гуманностью не страдал. Такой сосед под боком никому не нужен, куда проще перебить военнообязанных, а женщин и детей насильно выселить вглубь своей страны и держать под контролем.

В село они попали через просвет в стене, который при необходимости закрывался рогатками. До дома Анны оставалось всего шагов пятьдесят. Когда вошли в калитку, Иванов поблагодарил мужиков и пообещал поставить им пива в корчме. Мужики, впрочем, восприняли это равнодушно, всё равно, мол, военное положение, атаман пить запретил, даже пиво.

Анна была во дворе, стирала бельё в большом корыте. Увидев его, быстро вытерла руки и крепко обняла. Антип, который был полноценным комбатантом, дежурил на стене. То есть, уже сменился, но ещё не разоружился. Иванов отметил, что под курткой парня надета кольчуга из мелких колец. Значит, и он свой костюм не зря покупал.

Антип тоже обнял дядю Мишу, с которым здорово сдружился в последнее время. Все вместе они отправились в дом, настало время смотреть подарки. Металлы он отложил пока, это инвестиции в будущее. Их ещё нужно в город увезти, разве что, свинец пригодится.

- Вот это, Антип, тебе, - он протянул парню контейнер кубической формы с порохом. – К винтовке твоей. А вот это – к револьверу. Думаю, лет на пять хватит того и другого. Вон та плита – свинец, тоже запас изрядный.

Пока Антип рассматривал свалившееся на него богатство, Иванов вынул разобранную двустволку и принялся собирать. Собрал быстро, а потом ещё извлёк из мешка коробку с патронами.

- Петя?

Младший брат выглянул из-за плеча старшего, глядя изумлёнными глазами.

- Это тебе, мужчина, - Иванов протянул ему ружьё и патроны. – Хоть ещё и мал в бою участвовать, но…

- Ничего не мал, - возмутился Пётр. – Я у артиллеристов заряжающим буду.

Мать, опять же, вопреки стереотипам, ругаться не стала. Петра, всё ещё с восторгом рассматривающего ружьё, отправили к Кривому Савве, чтобы тот пришёл за обещанными подарками. При этом парень повесил ружьё на плечо и так отправился, чтобы все видели, что он уже взрослый и вышел на тропу войны. Дальше настал черёд других подарков, ткани, сладости, бумага, которая тут в цене, при этом нужна детям для учёбы.

- Это ж всё дорого, - мягко упрекнула его Анна, - зачем так потратился?

- Для меня не особо дорого, просто места знаю, где достать можно.

- На севере что ли? – женщина хитро посмотрела на него исподлобья.

- Нет, – он покачал головой. - Ещё места есть. Если что-то ещё нужно, говори, не стесняйся.

Тут диалог пришлось прекратить, поскольку явились дочери, Иванов с удивлением увидел рядом с маленькими Катей и Настей появилась та самая Ленка, которую они спасали. А, точно, старики-то мертвы, а родителей у неё давно уж нет. Вот Анна и взяла к себе, тем более, что она и так в семье останется.

- Разбирайте подарки, дамы, - предложил Иванов, указывая на мешки.

Кривой Савва прибыл минут через пять. Поздоровался с Ивановым, поприветствовал Анну, после чего стал разглядывать бинокли. Иванов тут же подумал, что лично старику больше подошёл бы монокуляр, но шутить на эту тему не стал, в конце концов, штука долгоиграющая, после Саввы перейдёт к другому казаку, а там дальше.

- Добро, - сказал Савва, рассматривая что-то через окно в бинокль. – Такие штуки разведчикам завсегда нужны. Второй атаману отдам, третий Василию Горбушину, он сейчас у разведки старший. Сам-то что сейчас делать будешь?

- Отоспаться хотел, - честно сказал Иванов. – Дорога долгая была.

- Это правильно, - согласился Савва, - да только я хотел с тобой к атаману сходить. Как-никак, война у нас намечается.

- Да я уже понял, - сказал Иванов, вставая с места. – Веди, где ваш атаман заседает.

По дороге он расспросил Савву об устройстве казачьего ополчения, голова, помимо финансовых функций, выполнял ещё и работу военкомата. То есть, учитывал количество личного состава, оформлял документы воинского учёта, записывал, кто чем вооружён, заведовал выдачей пороха, оплачивал работу караванной охраны, контролировал выдачу коней, работу конюхов и много чего ещё. Даже удивительно, как один человек, пусть и с секретарём, успевал всё это. Там бумаг должно быть не меньше тонны.

Что же до непосредственного командования в боевой обстановке, то для этого имелся атаман. В мирное время он ничем из основной массы не выделялся, а в военное ему вручалась вся полнота власти. Атаман был должностью выборной, но те же казаки, что его выбирали, обязывались подчиняться беспрекословно. Кроме него имелись несколько офицеров, каковых стоило бы назвать унтер-офицерами, потому как численность войска едва составляла половину батальона. Трое командовали условными ротами. Ещё один числился командиром конницы, каковая получалась на месте из пехоты, один командовал разведкой, были и те, что отвечали за тыл. Последние подчинялись не атаману, а голове.

Вот и сейчас, в местной ратуше, которую Иванов про себя называл сельсоветом, атаман с подчинёнными готовил план обороны посёлка. Обстановка была непринуждённой, участники совещания сидели за большим столом, где лежала подробная карта деревни с прилегающей местностью, края которой были прижаты кружками с чаем.

- Доброго дня, уважаемые командиры, - сказал Савва, переступая порог.

Иванов отметил, что никаких церемоний при этом не соблюдается, а в домах отсутствует красный угол с иконами, на которые входящий просто обязан перекреститься. Вообще, местное общество особой религиозностью не отличалось.

- Здравствуйте, - сказал Иванов, входя следом. – Савва говорит, нужен я зачем-то.

- Михаил Григорьевич? – уточнил атаман.

- Он самый, - согласился Иванов.

Атаман удовлетворённо кивнул. Это был крепкий мужик чуть моложе самого Иванова, почти полностью седой, лицо рассечено длинным шрамом, который разделял левый ус на две половинки. Но и без него атаман выглядел довольно воинственно. Явно не раз и не два в боях участвовал, другого на должность просто не выберут.

- Кирилл Артемьевич Белоусов, - представился тот, - выборный атаман казачьего ополчения села Малаховка и не только. Стул-то бери, присаживайся, разговор долгий будет.

Запасные стулья имелись, Иванов взял один для себя и один для Саввы, поставил к столу, они присели и приготовились слушать. Савва, хоть официальной должности не занимал, был воином опытным и к его советам всегда прислушивались.

- Так вот, - атаман покрутил ус и положил руки на карту. – Люди говорят, стрелок ты, Михал Григорьич, знатный. И винтовка у тебя чудная, сроду такой не видел.

- Есть такое, - не стал отрицать Иванов.

- В ополчении ты не состоишь, но, как вольный охотник, пребывающий в пределах нашей деревни, подлежишь мобилизации. Впрочем, неволить никто не станет…

- Да брось ты, Кирилл Артемьевич, - махнул рукой Иванов. – Я и без мобилизации с вами. Давай лучше к делу.

- Так вот, к делам, - атаман прокашлялся и продолжил: - дела наши, друзья, плохи.

- Есть такое, - согласился начальник разведки, который отвлекался от разговора, рассматривая бинокль, вручённый ему Саввой. – Есть опасения, что не удержим берег.

- Отчего так? – спросил настороженно Иванов. – Врагов много?

- И это тоже, - кивнул атаман. – Хуже всего то, что шаманы с ними. И шаманов этих много, больше десятка. От всех родов вышли. Серые нам кое-что порассказали, так вот, шаманы те в полной силе, амулеты у всех новые, татуировками расписаны по глаза, питьё своё бесовское вёдрами хлебают. Точно решили победить.

- Я понять не могу, что им это даст? – спросил Иванов. – Ну, возьмут они Малаховку, хутора окрестные, ограбят, пожгут. Дальше-то что? На Новгород у них сил точно не хватит.

- Ну, это у них спрашивать надо, - атаман отхлебнул чай из кружки и продолжил: - Но даже если здесь остановятся, их выбить тяжело будет. Это только кажется, что там, в городах, сила несметная стоит. А на деле нам две роты дали, сказали, нет больше. Ну, пушки ещё, так порох-то не бесконечный. Если до рубки дойдёт, туго нам придётся. Солдаты, правда, в броне все, это хорошо, проще будет. Но слишком зелёных много.

- А они ведь дурмана перед боем хлебнут, - напомнил один из присутствующих, кажется, командир роты. – После такого орка и пуля не остановит, только голову рубить, и то упадёт не сразу.

Иванов прикинул, превосходство врага в живой силе примерно двукратное, но орки ещё не все собрались, глядишь, и трёхкратным станет. В рукопашной это, конечно, серьёзно, тем более, если враг под наркотиками и боли не чувствует, но ведь винтовки есть. Пока те до стен доберутся, численное превосходство сойдёт на нет. Тем более у казаков пушки имеются.

- А как же огневая мощь? – спросил он. – Они ведь пока от берега дойдут, половину перестрелять можно.

- Михал Григорьевич, - укоризненно покачал головой атаман. – Ну ты как с луны свалился. Сказано ведь, шаманы там. Они в цепь встанут позади войска, туман напустят, тогда и толку от пуль не будет. Даже пушки только метров со ста достанут, а винтовки и вовсе только в упор брать будут.

А вот это уже хреново, подумал Иванов. Над магией можно было посмеяться, да только он на своём опыте убедился, что в этом мире она работает.

- Туман тот пули замедляет, - объяснил Савва. – Сделать его одному шаману не под силу, а вот десятком смогут.

- Так, - задумчиво проговорил Иванов. – А как они через реку переправляться будут? По мосту или вплавь?

- Мост мы пока держим, - сказал Белоусов. – Там наши мужики сидят с двумя пушками. Успеют раза два пальнуть, хоть кого-то положат. Но мост узкий для них, часть обязательно реку переплывать будет. Успеем обстрелять, пока тумана нет, хоть пару десятков достанем и то хлеб.

- А потом?

- А потом они построятся плотно и шагом вперёд двинут, и туман не даст их достать. Шаманы позади идти будут. Метров двадцать один от другого.

- И? – спросил Иванов, заметив, что повисла пауза.

- Если выбить хоть двух-трёх, то спадёт их защита. Вот тут ты, Михаил Григорьевич, и пригодишься.

Идея была толковой, посадить человека с дальнобоем и оптикой, чтобы выбивать шаманов. Вот только…

- Постойте, а как же я их выбью, если туман пули не пропускает?

- Туман узкой полосой идёт, в рост человека, или чуть больше. Если повыше засесть, достать можно. Сами они щитами прикрыты, но щиты не прочные, думаю, пули три-четыре выдержат, а там и каюк шаману.

- Уже интереснее, - сказал Иванов. – А с какого места стрелять?

- Выше всего церковь, - сообщил один из офицеров. – Там, на колокольне засядешь. Расстояние – метров пятьсот-шестьсот, если от берега. Ты уж постарайся.

Иванов прикинул. Теоретически, задача несложная. Расстояние внушает, но они ведь приближаться будут. Если защитный туман спадёт, когда армия орков окажется в двухстах метрах от стены, это уже здорово поможет обороняющимся. Хотя, конечно, стрельба на такие дистанции – это чуть больше, чем он может, придётся выше головы прыгать. Эх, оптику бы нормальную, восьмикратную хотя бы. От тепловизора днём толку нет. Впрочем, бой не сейчас будет, глядишь, ещё и получится кого завалить в темноте.

- Ну, что же, сделаю всё возможное, - уверенно сказал он. – Только вот… в церковь с оружием. Отец Иоанн против не будет.

- Не то у нас положение, чтобы обряды блюсти, - хмыкнул атаман. – Если будет возражать, мне скажи, я с ним договорюсь.

- А что насчёт того, когда бой будет? – уточнил Иванов.

- Мы тут прикинули, завтра днём. Как раз к ним подкрепления подойдут, тогда и двинут в атаку. Нам бы из крепости наряд привести, там тридцать человек стоят, да не прорвутся, а если и прорвутся, половину потеряют. Так там и стоят, сами себя защитить могут, но и только.

Иванов вспомнил, что упоминаемая крепость где-то на полпути к серым оркам, стало быть, сейчас в осаде, но, видимо, пока держатся. Ну, может, хоть часть сил на себя оттянут.

На том совещание закончилось. Иванов отправился прямым ходом в церковь, разговаривать со священником, а заодно осмотреть свою позицию. Чтобы потом не метаться, отыскивая проход.

Отец Иоанн занимался абсолютно мирскими делами, укреплял забор вокруг церкви. Что же, лишним не будет, хоть какая-то преграда на пути прорвавшегося врага. Он снял рясу, оставшись в простой рубахе до колен с закатанными рукавами, и старательно забивал гвозди в дерево.

- Доброго дня, батюшка, - сказал Иванов, заглядывая во двор церкви.

- Здравствуйте, - священник быстрым жестом перекрестил гостя, после чего подал ему руку.

- Меня вот к вам прислали, - сообщил он. – Дело такое: в бою нужно будет орочьих шаманов выбить. А самое высокое место – колокольня. Вот оттуда я и буду стрелять. Узнать хочу, против не будете?

Священник как-то невесело улыбнулся.

- Есть правила, церковь и оружие – вещи несовместимые. Да только… Церковь можно освятить заново, можно даже отстроить новую. Это всё дело наживное. Любой служитель церкви вам скажет, что церковь – это не каменный дом с крестом, церковь в первую очередь – это община, масса верующих, паства, которую пастырь должен наставлять и опекать. А не будет их – не будет и церкви, некому будет жить по заветам Христа.

- То есть?

- Поднимайтесь на колокольню, занимайте место и готовьтесь к бою, я прекрасно понимаю важность вашей задачи, враг силён тёмным колдовством, но его можно одолеть, - спокойно объяснил отец Иоанн. – Если нужно что-то, говорите мне. Можно будет вместе позицию укрепить.

- Ну, хорошо. А вы… молиться будете?

- Я буду защищать храм божий, - смиренно сказал священник, продемонстрировав двуствольный дробовик, спрятанный за штабель досок. – А если на то будет воля божья, погибну на пороге храма.

Однако. Святой отец резко вырос в глазах Иванова. Помимо дробовика у того имелась внушительная дубина, напоминающая бейсбольную биту, только толще раза в три, сделанную из крепкого дерева, а на толстом конце окованную железом. Значит, кровь проливать священнику невместно, а дубьё – вещь богоугодная. Впрочем, это условности, если такой штукой треснуть по голове, крови вытечет море.

Подъём на колокольню выдался нелёгким, высота, по меркам цивилизованного мира, небольшая, этаж, наверное, пятый. Вот только взбираться пришлось по узкой лестнице, а на саму площадку и вовсе протискиваться через люк. Впрочем, все эти неудобства компенсировались хорошей позицией для стрельбы. Берег отсюда просматривался отлично, стрелять можно будет, как только враги пройдут первые метров сто. Колокола висят достаточно высоко, чтобы не биться о них головой, а верёвки заранее привязаны к вбитым в стену крючьям. От вражеского огня защищает каменный барьер примерно метровой высоты. Неплохо, с учётом отсутствия у противника дальнобойного оружия, можно ничего не опасаться. Стрелять он будет с колена, только придётся постелить что-то на пол или поставить низкий стул. Нужно будет заранее перетащить сюда запас патронов, чтобы в нужный момент просто подняться и занять позицию.

Спустившись, он попрощался с отцом Иоанном, после чего отправился обратно домой. Требовалось всё же поспать, интуиция подсказывала, что ночь будет беспокойная.

Глава восемнадцатая

Интуиция его не обманула. Он предусмотрительно проспал до заката, как раз хватило, чтобы восстановить силы. После этого отправился на стену, поддержать коллектив в нелёгком деле наблюдения за врагами.

Сделал он это не зря. Враг, хоть и не был готов атаковать, решил максимально испортить жизнь защитникам. Ещё до полуночи группа орков-диверсантов попыталась пробраться на мост, решив, видимо, по-тихому вырезать охрану, что стояла на этой стороне. Не вышло. Двигались они медленно, оставаясь незамеченными, несмотря на довольно светлую ночь. Но он теплового прицела спрятаться им не удалось.

Иванов не поленился выдвинуться прямо на мост, чтобы вести огонь оттуда. С расстояния в сотню метров можно было не опасаться промаха. Группа диверсантов насчитывала двенадцать «человек», уйти удалось только одному, да и то, исключительно за счёт прыжка в реку. Выплыл он или пошёл ко дну, установить не удалось. Стреляя с помощью своего прицела, Иванов допустил всего один промах.

Вторая попытка прорыва состоялась ближе к утру. Ещё несколько смельчаков переплыли реку и высадились выше по течению, прощупывая местность на предмет ловушек. Толковый ход, если атаковать не строго в лоб, а по нескольким направлениям, огонь со стены окажется куда менее эффективным. Но и тут им всё испортили. Погибли двое, ещё один был серьёзно ранен, но другие смогли утащить его с собой. Стрельбе мешали складки местности.

С первыми лучами солнца он отправился спать. Если начнётся атака, его разбудят. В доме была суета, Анна с девочками собиралась в эвакуацию, атаман приказал. Командование до сих пор не имело твёрдой уверенности, что деревню отстоят, а потому решило всех нонкомбатантов отправить в тыл. В идеале – в Новгород. Для этого выделили телеги, запряжённые частично лошадьми, частично быками. Остальной конский состав требовался здесь. Прощание заняло минут пять, поцеловав Анну и девочек, Иванов помог им сесть на телегу. С души реально камень свалился. Отбиваться будет куда проще, не оглядываясь каждый раз на дом.

Антип в этот момент как раз отправлялся на стену, а Пётр был с артиллерийским нарядом, помогал чистить стволы и сортировать боеприпасы. Его немного потряхивало, седалищный нерв обещал кучу неприятностей, но и не участвовать во всём этом он не мог. Так уж вышло. Здесь он нашёл новую семью, и их требовалось защитить, пусть даже ценой своей жизни.

Прежде, чем заснуть, разобрал и вычистил винтовку. Она должна быть в идеальном состоянии. И пусть это русская трёхлинейка, в которой нечему заклинить, но так будет надёжнее.

Поднялся ближе к обеду, его разбудил Антип, а через минуту послышался звон колокола, судя по тревожным ноткам, звон набатный, хотя Иванов в этом не разбирался.

- Что там? – спросил он, с трудом втискиваясь в бронекостюм, всё же худеть надо.

- К оркам подкрепление подошло. – тревожным голосом сообщил Антип. – Много. Командиры говорят, надо было раньше вылазку сделать.

- Много – это сколько?

- Сотни четыре, - упавшим голосом сообщил Антип. – И, вроде как, рыцаря видели.

Об этих рыцарях Иванов знал мало, только то, что наличие такого рыцаря в рядах противника не сулит ничего хорошего.

- Ничего, отобьёмся, - сказал он парню, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Антип тем временем надевал кольчугу. Обычную такую, в духе Средневековья. С короткими рукавами и полами почти до колен.

- Батина, - объяснил он, - великовата немного.

Да, батя его явно был мужчиной представительным, а на худой фигуре Антипа кольчуга болталась несмотря даже на толстую поддевку. К счастью, доспех оказался продвинутым, не через голову надевался, а застёгивался на крючки. В итоге получилось худо-бедно подогнать его по фигуре. В поясе он затянулся широким ремнём, после чего пристегнул на предплечья стальные наручи. После этого вынул из сундука полукруглый шлем, напоминающий советскую каску довоенного образца. Иванов подумал, что и ему надо было озаботиться защитой головы, тот же мотоциклетный шлем подошёл бы. Не подумал, что воевать придётся всерьёз.

Вбежавший в дом Пётр, ни слова не говоря, выгреб все патроны к ружью и умчался так же быстро, распихивая их по карманам. Доспехов он не носил. Но ли не было второго комплекта, то ли (Иванов на это надеялся) участие артиллеристов в рукопашной схватке не предусматривалось.

Закончив экипироваться, Антип накинул сверху кожаную корку, на груди которой имелся вшитый патронташ. На ремень повесил шашку и кобуру с револьвером, а в сапог засунул длинный нож. Последней деталью были перчатки из толстой кожи, которые он засунул пока за ремень. Что же, парень дело знает и к экипировке подходит ответственно. Единственное, что вызывало неудобство, - жара. В таком одеянии Антип натурально сварится за полдня. Но это можно было потерпеть, жизнь дороже.

Пришло время и ему отправляться на позицию. У него ответственное задание, и, если его провалить, плохо станет всем. Вряд ли стрелять придётся скоро, зато с колокольни можно неплохо наблюдать за ходом боя. Стоило, кроме биноклей, ещё и пару раций с собой прихватить, одну – себе, другую – атаману. А то у них со связью швах, даже простого ТАпика нет.

Во дворе церкви его встретил насупившийся и решительный отец Иоанн. Священник никакой брони не носил, только заряженный дробовик на коленях и прислонённая к стене дубина говорили о его решимости воевать.

- Началось уже? – тихо спросил священник.

- Сейчас начнётся, - кивнул Иванов, входя внутрь. – Лучше заранее приготовиться.

На колокольне обнаружился звонарь, старик, лет, этак, ста с гаком, высушенный до состояния мумии. Он едва двигался, непонятно даже, как сумел по лестнице подняться. Увидев Иванова, он вскинул голову и шёпотом произнёс:

- Сынок, если надо чего, говори, подсоблю.

- Обязательно скажу, - согласился Иванов и принялся готовить позицию.

Собственно, никаких особых приготовлений не требовалось, всё было готово со вчерашнего дня. Патроны лежали в двух ящиках, в один он ссыпал ЛПСки, в другом лежали БЗшки с чёрно-красными кончиками пуль. В принципе, было без разницы, какими стрелять, но он почему-то подумал, что стоит разделить. Позиция идеально подходила для стрельбы с колена. Под это самое колено он подложил старый овчинный тулуп, хотя наколенники, встроенные в его броню, и так не позволят повредить колено. Поблизости, на случай прорыва, лежал обрез, а в кобуре дожидался своего часа верный Маузер.

Винтовку он пока прислонил к стене, взяв в руки бинокль. Теперь получалось рассмотреть больше. Пока что суета в стане противника была непонятной. На том берегу реки происходили перемещения больших масс пехоты. Нет, отсюда точно не достанет. Это надо на берегу стоять, у самой кромки воды, оттуда стрелять. Может, какая-то современная снайперская винтовка и достанет, но нет той винтовки, а если и была бы, то у него квалификации не хватит её использовать.

Противник медлил, время тянулось мучительно медленно, ладони от волнения вспотели, хорошо, что перчатки не надевал, и без того жарко. Ага, пошли.

Войско противника разделилось на две неравные части. Одна отправилась по мосту, вторая ринулась к воде и, быстро сталкивая припасённые заранее плавсредства в виде лодок и плотов, начала форсирование водной преграды.

Те, кто отправился на мост, двигались относительно медленно, стараясь не опережать своих коллег. Шли плотной колонной, теперь уже можно было разглядеть отдельных воинов. Ну, орки, как орки. Большая часть молодые, это заметно. Одеты в какие-то несуразные доспехи. Вот с краю идёт один в кожаной кирасе, стальных наплечниках и стальной тюбетейке на голове. А руки от плеча замотаны тряпками. Тряпки толстые, глядишь, от шашки защитят. Пуле-то всё равно. В руках орк держал длинную секиру, а его сосед – пику.

Они, возможно, собирались лезть на ворота, возможно, даже надеялись, что на мосту людей нет. Тем не менее, двигались с опаской, во втором ряду Иванов разглядел мушкетёров с длинными кремнёвыми ружьями.

Мелькнула мысль, что защитники здорово тупят, надо бы обстрелять врага, пока он переправляется. Никакого противопульного щита в помине нет. Оказалось, что не всё так плохо. Как только морская (или речная) пехота достигла середины реки, навстречу им выдвинулась конница. Оборонительные рубежи были устроены так, что некоторые участки можно было быстро отодвинуть и поставить на место.

Конники с ходу дали в галоп, быстро оказавшись у самой кромки воды. Там, прямо с седла выдали дружный залп из винтовок, а потом ещё один, и ещё. Пробивное действие у их пуль было так себе, возможно, кто-то из орков мог спрятаться за бортом лодки, но на плоту такой фокус не пройдёт. Оставалось только изображать мишень до времени.

Одновременно с этим сработала и охрана моста. Ворота неожиданно распахнулись, оттуда высунулись два пушечных ствола. Пушки здешние мало отличались от орудий времён наполеоновских войн, с той только разницей, что делались строго из стали, а заряжались подобием унитарного снаряда. Этакий картуз, в котором мешок с порохом, пыж и банка картечи объединены в одно целое. Его пропихивали в ствол, после чего поджигали через запальное отверстие.

Два последовательных выстрела, два облака дыма, а следом стальная метла прошлась по рядам орков, штурмовавших мост. Какого чёрта они вообще туда полезли, и так ведь понятно, что охрана, если таковая там есть, уйдёт под угрозой окружения. А охрана моста дело знала туго. Выстрелы грохнули ровно с таким интервалом, чтобы поражённая пехота врага успела упасть, а второй вал картечи достался следующим.

Сосчитать количество убитых и раненых было невозможно, десятки, наверное. Артиллерия перезарядилась достаточно быстро, следующие выстрелы пришлись уже в спину убегающим оркам, которые наконец-то сообразили, что мост им особо не нужен. Иванов мысленно поставил пятёрку защитникам и порадовался неудачам врага.

Правда, вражеские плоты приближались, а потому артиллеристам не оставалось ничего, как сваливать обратно под защиту стен, что и было проделано с отменной прытью. Орудия прицепили к передкам, подхлестнули лошадей, а минут через пять вся процессия уже находилась с этой стороны стены. Молодцы, отыграли свою партию.

Кавалерия на берегу реки успела сделать полдюжины залпов, не особо прицельно, но и цель их была сплошная, промахнуться сложно. Иванов подумал, что сейчас они прямо там зарубятся в рукопашной схватке, но казаки предпочли убраться за стены, как только оказались в зоне досягаемости огня орков. Те стреляли экономно, явно порохом не богаты, но даже так терять людей ещё до основного боя было бы ошибкой. Всадники въехали под защиту стен, щиты и рогатки заняли своё место.

Началось! Иванов отложил бинокль и взялся за карабин. С такого расстояния точность попадания будет плюс-минус метр, но это и неважно. Именно сейчас на берегу причаливают плоты, а противник временно толпится, мешая друг другу высадиться. А раз так, следует хоть немного снизить поголовье. Он начал стрелять, одновременно со стен раздался дружный залп, а заодно выстрелили две пушки. Всего орудий было четыре, но те, что прикатили от моста, пока ещё приставляли к амбразурам.

Залп изрядно проредил первые ряды орков, пушки и вовсе вырвали человек по десять каждая, не убив, так ранив. Но такое счастье продолжалось недолго. После второго залпа никто не упал, над армией орков раскинулся странный зеленоватый туман. Защитники стрелять прекратили, чтобы не тратить патроны. Теперь пуля их возьмёт только совсем в упор, когда на стены полезут, но уже поздно будет.

Теперь был ясен план орков, точнее, он и раньше был ясен, но теперь предстал во всей красе. Просто дойти до стены под прикрытием тумана, а там задавить числом. Сколько они уже потеряли? Ну, с полсотни или чуть больше. И то ведь не все убиты, кто-то ранен, кто-то от страха упал. Такие потери для них приемлемы. Потом отыграются, когда в крепость ворвутся.

Или не ворвутся, если один пенсионер на колокольне не станет зевать. Для улучшения обзора он встал. Точно не тот случай, когда следует опасаться ответного огня. Мушкетные пули и арбалетные болты сюда не долетят. Строй орков шагал медленно, то ли шаманы не успевают двигать полог тумана, то ли полог этот замедляет их самих. Едва пару километров в час делают. Хотя, им торопиться некуда, добыча – вот она.

Но туманный полог, как и говорили, оказался невысоким, едва укрывал головы самых высоких воинов. Тут бы миномёт сработал отлично, да нет миномётов, а пушки для такой стрельбы не приспособлены. Вся надежда на него и на его карабин.

Шамана он узнал сразу, хотя никогда раньше их не видел. Вот строй, а позади него идёт тощий орк в странном цветастом наряде, увешанный странными амулетами, костями животных, а на голове убор из каких-0то серых перьев, только не как у индейских вождей, перья торчат вниз и в стороны. При этом он широко раскинул руки и активно трясёт кистями, то ли танец какой имитирует, то ли просто от возбуждения, явно своих стимуляторов перепил. Справа и слева от него шагали другие шаманы, отличавшиеся цветом тряпок и формой головного убора.

Но дистанция уже позволяла стрелять. Первый выстрел результата не принёс, хотя он был уверен, что положил точно. Фигура шамана стала дёргаться с большей амплитудой, а глаза явно выискивали источник угрозы. Второй выстрел заставил его пошатнуться, а третий сбил с ног. Туманная пелена замигала и исчезла.

Со стены раздался ликующий вой, который тут же потонул в грохоте залпа. Позиции окутал белый дым. Видимо, туман был результатом коллективных стараний, стоило выбить одно звено, как полог просто отключился. Шаман, кстати, не умер, довольно бодро вскочил на ноги, но только затем, чтобы поймать ещё одну пулю, которая пробила ему грудь. Готов.

Всё же шаманы были профессионалами своего дела, немедленно рассредоточившись, заполнили строй и снова принялись за своё. Туман появился вновь, но первые ряды наступавшей пехоты выкосило вчистую. Может, хватит?

Вопрос был риторическим, орки явно пришли сюда, чтобы грабить и захватывать пленных, отнюдь не собираясь класть полностью личный состав. Вот только вряд ли у них настолько хорошая система управления, чтобы остановить наступление или повернуть его вспять из-за высоких потерь. Опять же, они постоянно употребляют некие стимуляторы, от которых срывает крышу. Попробуй такими управлять. Нет, надеяться на отступление не стоит, бой закончится только тогда, когда убьют последнего орка.

С этими мыслями Иванов быстро перезаряжал карабин. Теперь второй, вот этот, что занял место убитого. Ему почему-то казалось правильным стрелять в середину цепи, разрывая её целостность. Выстрел, второй, третий, уронить этого удалось только с пятого попадания. Туман снова замигал, шаманы оказались готовы, быстро сомкнули ряды, но ещё один залп из ружей и пушек достиг цели. Они восстановили полог, но он уже был не такой густой, наверное, стрелять защитники уже смогут.

Пока Иванов разбирался с третьим шаманом, раздались крики команд, после чего стали работать пушки. Ага, есть результат. Когда же третий шаман завалился на спину, полог пропал, и восстанавливать его не сочли нужным, противник не стал ждать, а просто бегом ринулся в атаку.

Выстрелы загрохотали с частотой пулемётной очереди, потери противника приближались уже процентам к двадцати, что при их численности было куда как серьёзно, но остановить натиск было невозможно. Ряды атакующих приближались к стене.

Одновременно с этим и шаманы вычислили снайпера, что так здорово подпортил им жизнь. Один указал рукой в нужном направлении, двое других положили руки ему на плечи, а сам он что-то закричал, делая странный жест руками, словно толкал ядро в ту сторону. Воздух перед глазами помутнел, но это не помешало ему всадить пулю в грудь колдуна. Тот завалился на руки своим коллегам.

Заклинание, вроде бы, прошло мимо, но тут рядом повалился тот самый старый звонарь, у которого кровь хлынула изо рта, носа и ушей. Оторвавшись на секунду от стрельбы, Иванов кинулся ему на помощь. Бесполезно, пульс отсутствовал, как и реакция зрачков, старик был окончательно и бесповоротно мёртв.

Но теперь стоило думать о другом. Враги активно лезли на стены. Правда, тут сказалось преимущество позиции и огневой мощи. Разрозненная пальба из мушкетов и арбалетов почти не причиняла вреда защитникам, зато они на близкой дистанции стали активно палить из револьверов, которые имелись почти у каждого. Такой плотности огня орки не выдержали и подались назад. Наркота не полностью отбила инстинкт самосохранения.

Тут же раздался визг ещё живых шаманов, настолько громкий, что пробился даже через грохот выстрелов. По рядам атакующих прошло едва заметное сияние, после чего толпа снова кинулась к стенам, карабкаясь по приставным лестницам, а кое-где и по трупам товарищей.

Тут снова показали себя пушки. Стреляли они теперь не картечью, а ядрами, ну, или иными снарядами. Картечь неизбежно застряла бы в плотной людской массе, а снаряд проделывал большую просеку, разрывая врагов на части. А на стене появились бронированные пехотинцы, из тех, что заточены под рукопашный бой, они начали активно сбрасывать врагов со стены ударами секир и сабель, их поддерживали казаки револьверным огнём. Казалось, стену удалось отстоять, разве что, патроны у бойцов закончатся.

Сам Иванов ни на секунду не прекращал огонь, стараясь добить остальных шаманов, мало ли, какие ещё фокусы у них припасены. Но те, поскольку необходимость в строе отпала, теперь старательно смешивались с общей массой воинов, отчего пули, предназначенные им, попадали в других. Впрочем, и это шло на пользу. Количество гильз под ногами росло, а убитых врагов он перестал считать почти сразу.

Но враг был не так прост. Стена, как уже говорилось, не была монолитом, её, сказать по правде, строили дендро-фекальным способом, сиречь, из говна и палок. Основную стену сейчас укрепили мешками с землёй, что давало неплохую защиту от пуль и арбалетных болтов. Но в сплошной стене имелись просветы, которые обычно укрепляли рогатками, этаким подобием противотанковых ежей, сделанных не из рельса, а из толстых деревянных кольев. Ежи составляли в ряд, сверху ставили второй, между собой скрепляли толстыми верёвками, в итоге получался завал в два человеческих роста, перелезть трудно, растащить почти невозможно. С учётом постоянного обстрела, преграда непреодолимая.

Но и враг, как уже сказано, дураком не был. Во-первых, тот небольшой процент бойцов с огнестрелом, что имелся в орочьей армии, сейчас сосредоточился именно здесь. Бойцы, сменяя друг друга, обрушивали залпы на прилегающие участки стены, прижимая стрелков и не давая им вести огонь. Попутно приложили руку шаманы, раз за разом обрушивая на бойцов какое-то заклинание, не смертельное, оглушающее, и действовало оно не хуже светошумовой гранаты. Часть защитников уже валялась на земле, зажимая уши, а из-под ладоней текла кровь.

В это время другая групп орков старательно демонтировала завал. Цепляли к ежам крючья, тянули на себя, другие при этом резали связывающие верёвки, используя длинные ножи на палках. У них, хоть и не сразу, получалось, преграда с пугающей быстротой таяла, наконец, перед нападавшими открылся довольно приличный проход, позволяющий навязать врагу рукопашную схватку.

Но и защитники клювом не щёлкали. Солдаты, те самые, из присланной роты, они уже оставили стены, благо, напор там ослабел. Бронированные бойцы, вооружившись пиками, построились в плотный прямоугольник и натуральным образом закрыли пролом грудью. Первые два ряда были вооружены пиками, не особо длинными, метра два с половиной. Этого хватало, чтобы держать напиравшую массу орков на расстоянии.

Иванов невольно отметил профессионализм, достойный бойцов ОМОНа, первая шеренга делала выпад, нанизывая противника на пики, следом колола вторая шеренга, их удары сталкивали тела убитых с пик и поражали следующих, не давая им завалить строй телами. Следом оркам и вовсе стало кисло. Третья шеренга была вооружена четырёхствольными дробовиками, они стреляли через головы первых и вторых. Разряженное оружие передавали назад, где стояли заряжающие. Учитывая, что зарядка такого оружия происходит довольно быстро, получалось подобие пулемёта, безостановочно осыпавшего врагов снопами картечи. Вместо разрушенной преграды из кольев прямо на глазах вырастала другая страшная преграда из окровавленных тел. Орки по сюжету уже должны были трубить отступление. Слишком велики потери, штурм не задался.

Но у шаманов имелся козырь в рукаве, такой, который сводил на нет преимущества тактики плотного строя. Иванов не успел разглядеть, что именно происходит с той стороны, как вдруг куча тел раненых и убитых орков разлетелась, словно бы от могучего пинка великана. Часть ударила в строй, отбросив воинов назад. После секундного замешательства, бронированная пехота кинулась врассыпную.

В проломе стены стоял рыцарь, почти такой, как его изображают на средневековых гравюрах. Чёрные латы закрывали всё тело, даже, кажется, прорезей для глаз в шлеме не имелось. Рука сжимала рукоять двуручного меча, тоже чёрного. Меч этот для простого человека был бы неподъёмным, но рыцарь не был простым человеком. С колокольни сложно было разглядеть его рост, но там не меньше трёх метров, почти вровень со стеной. А ещё от него исходил едва заметный дымок, словно там, под доспехами, что-то горит, резина, пластик или мазут, оттого и дым чёрный. Значит, смогли всё же девку похитить и замучить, не отсюда, из другой деревни.

Сбежать от стальной образины смогли не все. Действуя с необычайной для своих габаритов скоростью, он прыгнул вперёд и взмахнул мечом наискосок. Материал, из которого был сделан меч, оставался неизвестным, но рубил он примерно так же, как световой меч джедаев. Один бронированный пехотинец лишился головы, второй вовсе распался на две неравные части. Толстые металлические пластины доспехов против такого меча были не лучше картона.

От окончательного поражения защитников спасало то, что этого супербойца шаманы плохо контролировали, поэтому орки остерегались проходить следом, чтобы он не порубил и их тоже. Защитники старались отбежать подальше, а рыцарь всё более расходился, размахивая мечом, словно вертолёт. Несколько выстрелов его не взяли, картечь просто отскочила от брони.

В толпе кто-то крикнул, чтобы принесли огня. В самом деле, у бойцов имелись бутылки с каким-то горючим составом, видимо, если рыцаря поджечь, он умрёт, ну, или хотя бы ослабнет. Вот только попасть бутылкой в столь быструю цель было задачей непростой.

Первую брошенную бутылку с горящим фитилём он отбил, словно бейсболист, подставив клинок меча плашмя, бутылка откатилась в траву, так и не разбившись. А бросавший лишился ног, когда рыцарь подался вперёд и махнул клинком понизу. В этот момент вторая бутылка прилетела ему в спину, разбилась, обдав липкой тёмной жидкостью. Вот только фитиль поджечь забыли, или не успели, в итоге рыцарь сохранил боеспособность и уже собирался поквитаться с бросавшим, но тут показал себя Иванов.

Чёрная броня была прочной, настолько, что картечь и пули стрелков от неё отскакивали. Правда, и убойность тех пуль была относительной. А у него всё же современное оружие, да ещё заряженное бронебойно-зажигательными пулями. Упор на слово зажигательными. Вообще, у этих пуль зажигательное действие слабое, но поджечь стальной бак с горючим они могут. Стальной бак в наличии, горючее тоже есть.

Ещё одну бутылку рыцарь просто поймал в воздухе свободной рукой, фитиль горел, но толку от него было мало. Огонь не мог добраться до спины рыцаря, облитой горючим. А вот пуля могла. Выстрел Иванова пришёлся строго между лопаток. Кажется, имело место пробитие. Рыцарь, всё так же сжимая в руках меч и пойманную бутылку, выгнулся дугой и издал рёв, похожий на звук медного горна. А следом его спина вспыхнула. В довершение кто-то из ещё не убитых рыцарем бронированных пехотинцев удачно пальнул из дробовика. Он не рассчитывал пробить броню, но картечь разбила бутылку в руке рыцаря, и теперь тот полностью превратился в огромный факел.

Иванов для надёжности всадил в него ещё две пули, рыцарь ревел всё тише, наконец, упал на колени, меч его опустился, а потом он и вовсе плашмя завалился на землю.

Тем не менее, свою функцию он исполнил, проход был открыт, орки, видя кончину своего убербойца, не растерялись и широким потоком кинулись в проход. Чаша весов снова склонилась на сторону атакующих. У них всё ещё есть численный перевес, вдобавок, основная масса обдолбилась наркотиками и ничего не чувствует.

Остатки солдат приняли бой, орудуя уже не пиками, а мечами. Казаки спрыгивали со стены, палили из револьверов и размахивали шашками. Часть атакующих удалось связать боем, другие кинулись вглубь деревни. Неизвестно, чего они хотели, поубивать мирных жителей, пограбить или зажечь. Но довольно большой отряд, десятка в полтора направился прямиком к церкви.

На пути их встали два старика, настолько древних, что на стену их не взяли, а эвакуироваться они отказались, мотивируя это всё тем же: казак в постели не помирает. У обоих в руках были ружья. Двое едва живых старцев против толпы разъярённых орков. Казалось, их сметут, даже не заметив. Выстрелы грянули почти синхронно, а потом ещё раз. Тот старик, что стоял с краю, успел отбросить ружьё и выхватить шашку. Даже, кажется, рубануть успел. А потом всё закончилось. Короткий широкий меч снёс старику голову, второго просто затоптали. Никто из нападавших не упал, хотя выстрелами они ранили человек семь. Видна была кровь, но твари, разгорячённые предвкушением победы и психотропными препаратами, неслись к церкви.

Потратив последний патрон, Иванов успел снять замыкающего. А потом уже нёсся вниз, понимая, что отец Иоанн, хоть и крепкий мужик, с такой бандой точно не справится.

Успел он вовремя, как только первые атакующие сунулись во двор церкви, в лицо им полетели заряды картечи. Священник прицелился не в пример лучше. Двое нападавших с расколотыми надвое головами рухнули, загораживая собой проход. Ещё один перепрыгнул через их тела и ринулся было вперёд, но споткнулся, а может, наконец-то дала о себе знать рана. Штаны его насквозь пропитались кровью. А подняться уже не смог, поскольку священник, недолго думая, обрушил ему на спину удар своей дубины, вколачивая в неразумного язычника свет истинной веры.

Отец Иоанн ринулся было вперёд, но Иванов оттащил его, велев перезарядить ружьё. Следующую атаку они встретили картечью. Попадания были, но реакция на них оказалась так себе. Орки и без того были залиты кровью, что нисколько не снижало их пыл. Отодвинув священника за спину, Иванов потянул из кобуры Маузер. Дистанция никакая, а пробивной силы девятимиллиметрового патрона достаточно, чтобы прострелить их примитивный доспех. Вот только хватит ли десяти патронов? О том, что удастся пистолет перезарядить, он даже не думал.

Закрыв собой священника, он вскинул пистолет и начал методично и хладнокровно стрелять по оркам, прорывающимся внутрь двора. Один! Два! Три!

Пули прилетали точно, в голову или в грудь. С пробитым сердцем даже зомби не сможет атаковать. К тому же врагов оказалось меньше, чем было изначально, видимо, кто-то всё же успел упасть от ран.

Когда прогремел седьмой выстрел, затвор пистолета, вместо того, чтобы податься назад, а потом дослать следующий патрон, просто вылетел из пистолета и больно ударил стрелка в грудь. Всё, столетний механизм выработал свой ресурс и приказал долго жить. От атаки следующего орка, замахнувшегося деревянным молотом, спас отец Иоанн, положив стволы ружья на плечо Иванова и сделав два выстрела. Стрелял на этот раз пулями, в груди орка, прикрытой нагрудником из толстой кожи, появились две устрашающего вида дыры.

Следом прилетела ответка. Кто-то наиболее здравомыслящий из орков выглянул из-за забора и, вскинув арбалет, выстрелил в них. Неизвестно, в кого он целился, но болт воткнулся священнику в лицо, тот, залившись кровь, упал на спину. Иванов оказался один против двоих оставшихся орков, с разряженным оружием.

Эти враги не были обдолбанными наркоманами, в их действиях прослеживался холодный расчёт. Тот, что был помельче, выстрелил из арбалета, попав Иванову в грудь, броню не пробил, но болезненный удар опрокинул его на спину. Орк с какой-то бешеной улыбкой отбросил арбалет и кинулся добивать поверженного врага длинным ножом. Не вышло. Иванов, извернувшись, выхватил тесак и, действуя на опережение, резанул противника по ноге с оттягом.

Длинная режущая кромка из прочной стали, которую он с такой любовью затачивал, показала себя отлично. Прочная кожа сапога была разрезана, как и кожа орка на голени, а также мышца и сухожилие. Кончик тесака чиркнул уже по кости. Этот готов, встать он не сможет, а кровью истечёт за пару минут.

Сам Иванов подняться успел, но только для того, чтобы закрыться от удара следующего орка. Широкий прямой меч обрушился на его оружие, выбивая тесак из руки, травмируя кисть и сваливая на землю. Этот орк впечатлят размерами. Ростом около двух метров с широченными плечами и длинными, как у обезьяны руками. Неправдоподобно крупные клыки торчали из-под нижней губы, с головы свисали густые чёрные волосы до плеч, заплетённые в множество косичек. Он не носил брони, на теле была только меховая душегрейка, но менее опасным его это не делало. Даже броня не спасёт человека, поскольку удар огромного меча просто сломает все кости. Орк был явно старше других, видимо, командир отделения, или даже взвода. И он точно не принимал возбуждающего зелья, глаза были ясными, хоть в них и светилась ненависть.

От первого удара Иванов увернулся, потом откатился в сторону и сумел подняться на ноги. Второй удар его достал, но спасла броня. Кончик меча распорол куртку, но бронекостюм не разрезал. Орк не был великим фехтовальщиком, но огромная сила вместе с длиной рук и привычкой убивать, делала его чертовски опасным. Второй проблемой было то, что в руках у Иванова не было ничего. Только кинжал, но его ещё достать надо, да и не поможет против метрового клинка противника.

Оставалось полагаться на мозги и большой опыт рукопашных схваток, этого в жизни старого полицейского хватало. Очередной выпад орка не достиг цели, Иванов сместился правее, встав к забору. Вот так, давай, руби.

Орк на уловку поддался, его уже без всяких наркотиков начинало распирать от ярости. Клинок меча скользнул по броне человека, окончательно раздирая куртку, а потом врубился в забор. Хорошо так врубился, вырвать сразу не получилось, тут враскачку надо, а времени нет.

Иванов, снова смещаясь вправо, изо всех сил пнул орка ногой в запястье. Каким бы сильным тот ни был, а удар болезненный, рука разжалась, меч остался в заборе. Шансы уравнялись.

Бешено взревев, орк прыгнул вперёд. Иванов применил заученный бросок, да только тот не сработал против нестандартно большого противника. Орк упал на колено, тут же вскочил и ухватил его руками за горло. Одновременно с этим клинок кинжала воткнулся орку в грудь. Проколоть было трудно, там грудная мышца сантиметров пять, да ещё рёбра, но кинжал длинный, до лёгкого достал.

Пальцы орка, словно тиски, сдавили горло. Шея затрещала, дыхание остановилось. Ноги Иванова висели над землёй. Неимоверным усилием он потянул кинжал на себя, вытаскивая из раны, потом снова вдавил его в грудь врага. Орк продолжал реветь, его и без того отвратная физиономия перекосилась от боли, на клыках появилась кровавая пена. Вот только сразу он не умрёт, успеет задушить…

За спиной орка появился отец Иоанн. Священник был залит кровью, под левым глазом торчало оперение болта, но в руках он держал свою дубину. Поднять её высоко не хватило сил, поэтому он размахнулся и, резким поворотом тела ударил орка под колени. Сработало. Орк повалился на спину, хватка на горле разжалась, через секунду Иванов уже сидел на нём сверху и без остановки бил кулаками, вколачивая огромную голову в мягкую утоптанную землю церковного двора.

Остановился он через минуту, орк явно был мёртв, его физиономия превратилась в кусок мяса, даже клыки выбиты, перчатки пропитались кровью, но остановился он по другой причине. Силы кончились. Иванов скатился с огромной туши, упал рядом и хватал ртом воздух. Перед глазами плыли разноцветные круги, а сердце на полном серьёзе собиралось выпрыгнуть и убежать подальше. В промежутке между вдохами он выдавил фразу из старого голливудского фильма:

- Я слишком стар для всего этого дерьма.

Враги как-то сразу закончились, зато, лёжа на земле, он слышал топот копыт. Конница, причём, многочисленная. Голов на… чёрт его знает, не меньше полусотни. У орков кони есть? Вряд ли. Наши на коней сели, а может, подмога пришла.

Он заставил себя встать на ноги и выйти наружу. Даже отыскал свой обрез, кое-как засунув в стволы два патрона. Да, бой закончился. Снаружи совершала какие-то маневры конница, кто-то таскал раненых, кто-то добивал орков. Победа.

- Что там? – спросил он пожилого казака, что стоял у пролома и глядел наружу.

- Там конница прибыла, из Рассветного, - объяснил казак, в котором Иванов по голосу опознал Кривого Савву, тот был с ног до головы залит кровью. – Прознали, что орки на нас пошли всей силой, вот и на подмогу сорвались. На рысях быстро успели. Молодцы. Наша победа. А твари теперь не уйдут.

Тварям и в самом деле ничего не светило. Конница казаков из соседнего села старательно гоняла их по полю, не давая отступить к лодкам. Их рубили шашками и кололи пиками, пики казаки держали не под мышкой, как рыцари, а на выставленной вправо руке. Но и так неплохо выходило, от такого удара копья не спасал доспех. А из крепости уже выходили уцелевшие защитники, шли по полю и старательно добивали врагов.

- Победа, - выдохнул Иванов и повалился набок.

Савва попытался его подхватить, но сил у старика не хватило.

Глава девятнадцатая

Глаза он открыл ближе к закату. Стало быть, забытье длилось не более двух часов. Чего он вообще в обморок грохнулся. От усталости? Или тот клыкастый амбал всё же повредил ему что-то?

Встав с кровати, он попробовал покрутить корпусом, помахать руками, повертеть шеей. Всё получилось, хоть и не без труда. Шея болела немилосердно, спереди отпечатались следы пальцев упыря. Да, было трудно, но, в целом, отделался он легко. Кроме шеи, пострадали обе кисти, костяшки распухли, но перелома, вроде бы, не было, хотя рентген тут отсутствует, придётся до дома потерпеть.

Встав на ноги, Иванов доковылял до кадки с водой, подхватил ковш и с большим удовольствием напился. С такого дела и чего покрепче употребить не грех, да только сейчас всем явно не до того. Сняв бронекостюм и натянув гражданскую одежду, он выбрался из дома и направился к казакам. Следовало помочь им разгрести последствия битвы, а заодно узнать новости.

Новости были обнадёживающими. То, что победа осталась за людьми, было ясно давно. Неясной оставалось её цена. Сейчас всё население деревни, а также прибывшие на подмогу соседи и прикомандированные солдаты старательно наводили порядок. Уже прибрали трупы своих, вынесли раненых, осталось только освободить берег, заваленный трупами орков.

Оглядевшись, Иванов увидел священника. Отец Иоанн был замотан поперёк лица белым бинтом, сквозь который пропитывалась кровь. Снизу торчала борода, а сверху – высокий лоб. Головного убора на нём не было, тёмные с проседью волосы развевались на ветру. Иванов порадовался, что у священника всё в порядке, рана не опасная, раз уже к вечеру на ногах стоит. Тот в самом деле был бледен, но на ногах стоял твёрдо.

- Добрый вечер, батюшка, - поприветствовал его Иванов. – Не поделитесь новостями? Чем всё закончилось?

- Победа наша, - священник говорил с трудом, артикуляция отзывалась болью в лицевых мышцах. – Потери велики. Казаков полегло тридцать три человека. Ещё четверо изранены так, что до утра не доживут. Солдаты потеряли двадцать пять, ещё несколько искалечены. Что же до врага… кто их считал.

- А Антип Рогозин жив? – спросил Иванов, в доме он парня не встретил, среди толпы его тоже видно не было.

- Жив, - кивнул отец Иоанн, - оба живы, и Антип, и Пётр. Младший вон там, у самой воды с трупами возится, видимо, в реку сталкивают. А Антипа изрубили орки, без увечий, шрамы только останутся, да казаку это лучше награды. Крови потерял много, вот и лежит сейчас в лекарской избе. Скоро вернётся.

У Иванова слегка отлегло от сердца.

- А дальше что будет? – спросил он.

- Ну, - священник пожал плечами, - говорили про карательную экспедицию, мол, орки всех воинов растеряли, крепости их оборонять некому, самое время ударить. Может быть, так и поступят, но на это добро дать должны, с самого верха.

Иванов поморщился, слова про «карательную экспедицию» его покоробили. Там, в аулах горных, только дети и женщины, их что, всех под нож пустят? Священник, словно бы прочитав его мысли, тут же объяснил:

- Нет, убивать всех не станут. Только тех, кто сопротивляется. Остальных в плен возьмут и серым передадут. Они обычно друг друга не сторонятся, роднятся охотно, вот и примут баб да ребятишек. А деревни их горные сроем, стада отберём. Вот и не станет угрозы с гор, некого будет бояться.

- И казаки не нужны станут? – спросил Иванов с интересом.

Священник покачал головой.

- Территория наша станет шире, народ русский расселится на восток, там, вдоль гор, долина плодородная, километров триста. Орки серые разве что пятую часть освоили, а мы остальное заселим. Тогда казакам придётся сниматься с места и туда переезжать, на новую границу.

- А за той границей что?

Священник только развёл руками.

- Что-то очень страшное, то, чего даже орки боялись, в ту сторону они не ходили никогда.

Разговор сошёл на нет, поскольку из глубины страны вернулись беженцы. Анна с девочками спрыгнула с телеги и первым делом бросилась к Иванову.

- Миша! Что с моими? – в глазах женщины застыла надежда пополам со слезами.

- Петя вон там, - Иванов указал в сторону берега. – Антип раненый, в больнице лежит. Без увечий, крови потерял много.

Женщина облегчённо выдохнула, но тут же взяла себя в руки и принялась хлопотать. Работы хватало всем. Женщины варили раненым еду полегче, вроде куриного бульона, кто-то помогал доктору (тот, бедолага, с ног сбился, стараясь помочь всем одновременно), кто-то собирал бинты и окровавленную одежду, чтобы постирать и починить. Работа нашлась всем, Иванов, прикинув своё состояние, отправился в похоронную команду. Своих хоронить будут на третий день, как положено, а от кучи орочьих трупов следовало избавляться уже сейчас.

Перед сборщиками трупов проходила трофейная команда, собиравшая оружие, холодное и огнестрельное, стальные доспехи (орки, как ни странно, были отменными кузнецами, и железная руда в горах имелась), иногда поднимали амулеты шаманов. Тех убитых, что лежали у кромки воды, просто столкнули в реку, их унесло течением. Но атаман, увидев такое непотребство, немедленно скомандовал отбой. Засорять реку было нежелательно, потому как ниже по течению были ещё поселения. Часть казаков уже копала братские могилы, но и этот способ забраковали. Слишком много, да и нечего землю поганить, кладбище выйдет огромным. В итоге стали складывать штабелями, перекладывая трупы дровами. С деревом в этих местах небогато, дрова и стройматериалы с того берега возят, но сейчас в наличии были многочисленные лодки и плоты. Врагу они уже не пригодятся, а людям, кроме нескольких образцов, не нужны. Орков клали в два ряда, голова к голове, сверху складывали брёвна и доски, засыпали соломой, поливали каким-то маслом, дёгтем, даже спиртом. Сверху укладывали следующий ряд. Работами распоряжался местный голова, с геометрией он дружил, а потому погребальный костёр имел вид прямоугольного параллелепипеда.

Закончили уже затемно, с четырёх сторон поднесли факелы, груда тел вспыхнула, осветив окрестности, в небо поднимался столб дыма. Оставалось только порадоваться, что ветер в сторону реки дует, не придётся вдыхать ароматы горелого мяса.

Когда уставший и измученный Иванов вернулся в дом, уже ставший ему родным, за столом, при свете лампы собралась вся семья. Антип от лечения отказался, как пришёл в себя, так и отправился домой, уступая место людям с действительно тяжёлыми ранениями.

- Дядя Миша, - парень попытался встать, но Иванов его осадил.

- Сиди-сиди, нечего вскакивать. Тебе сейчас только есть и спать нужно. За отечество раны принял.

Парень кивнул.

- Четверых уложил, - сообщил он, - а потом по голове получил, шлем потерял, затоптали меня. Уже потом встал, а вокруг только орки, револьвер пустой рядом валяется, благо, наши залп дали, те повалились, а я к своим пробился. Не заметил даже, что раны на теле, только кровь откуда-то.

У него была рассечена бровь, а тело скрывалось под бинтами, поверх которых он набросил рубашку, но застёгивать не стал. Доктор наложил два десятка швов, раны затянутся быстро, молодость тут в помощь.

Зато Пётр просто сиял от осознания собственного героизма. Ружьё, подаренное Ивановым, отработало на отлично. Когда случился прорыв, парень вместе с остальными артиллеристами защищал орудие. А потом их задавили массой, расчёт рассеялся и стал отступать между домами. Петя при этом остался один, зато был при оружии и имел запас патронов, которые не успел потратить. А ещё он, в отличие от противника, хорошо знал расположение улиц, заборов и тупиков. Так и пятился от врага, успевая перезаряжать и стрелять. А враги, получая раз за разом заряды картечи, постепенно закончились. Более того, уже потом он потратил два патрона на толпу, что штурмовала церковь, то есть, косвенно спас жизнь Иванову и священнику. Так что теперь он жалел только о том, что не все гильзы удалось собрать, три или четыре выпали и потерялись на улицах.

- А правда, что вы самого Волосатого Вога убили? – спросил Петя и тут же дал ссылку на источник: – отец Иоанн говорил, мол, сцепились вы, вот дядя Миша его кулаками и забил.

Все присутствующие подняли взгляд и пристально посмотрели на мужчину. А он ведь даже не знал, что сцепился со своим старым неприятелем.

- Ну, не совсем кулаками, - Иванов развёл руками, - выбора у меня не было, я нож в него воткнул, а он, гад такой, даже не падает. Пришлось кулаками бить. Справился, но и отец Иоанн мне подсобил.

- Что дальше-то будет? – спросил Антип, парень, хоть и старался держаться, двигался вяло, и даже ложку держал с трудом.

- Дальше… ну, говорили, что экспедиция будет в горы, - Иванов пересказал то, что слышал от священника. – Вроде как, хотят оставшихся зелёных на равнину согнать, а деревни их срыть.

- Не возьмут меня, - угрюмо сказал парень. – Не успею поправиться.

- Так и меня не возьмут, - ещё более грустно сообщил Пётр. – Меня сейчас взяли, потому как общая мобилизация. А в поход только с шестнадцати берут.

- Ну и ладно, - успокоил обоих Иванов. – Не забыли ещё, что у меня планы есть?

- Вы про дверь? – понизив голос спросил Антип.

- Про неё, надо же, не забыл. Хабар велик, если, конечно, никто не утащил. Но для этого ты мне здоровый нужен. И не только ты. Тяжёлая штука, так не унести.

- Глеба позову, - сказал Антип.

- И я с вами, - тут же заявил Пётр. – В рейды отпускают без возраста.

- Хорошо, - Иванов не стал спорить, хотя пацан точно заработает себе грыжу.

Он отлёживался ещё два дня. Вся активность сводилась к домашним делам, вроде таскания воды от реки, заготовки дров и помощи со скотом. Потом дела позвали его в город. Сражение для него закончилось относительно хорошо, но одну потерю никто компенсировать не мог. Пистолет был испорчен и восстановлению не подлежал. Останки механизма он отдал в мастерскую, пусть посмотрят и подумают, глядишь, если не починят, то скопируют. Какой-никакой, а шаг вперёд на пути прогресса.

А ему срочно требовался короткоствол, причём, надёжный и мощный. Маузер, при всех своих преимуществах, производил довольно слабое останавливающее действие. Лучше бы что-то такое, что отшвыривает врага, даже если тот весом в два центнера. Это и против тварей полезно. Ещё чтобы пули разрывные. Но особого выбора не имелось. Здесь продавали револьверы. Пусть очень хорошие, прочные, надёжные, большого калибра. Но это был револьвер, единственным, но большим недостатком которого был барабан на шесть патронов. Против десяти у пистолета. Но, как говорится, походи по рынку, поспрашивай.

В Новгороде он посетил оружейный магазин. С порога поставил тяжеленный свёрток с металлическими плитами. Да, кредитные карты куда практичнее. И бумажные деньги. А металл – это архаизм. Зато хватит на многое, а с учётом серебряной проволоки, можно весь магазин закупить.

Продавец подозрительно покосился на свёрток, но ничего не сказал. Сфокусировав взгляд на посетителе, он приготовился слушать.

- Здравствуйте, я уже был у вас, - начал разговор Михаил.

- Я вас помню, - кивнул продавец. – Вы револьвер смотрели.

- Да, теперь хочу купить, гроши имеются. Не продали ещё?

- Не продал, - продавец с довольным видом погладил бороду, - и ещё завезли.

- Мне большой калибр нужен, - напомнил Иванов.

- Вот, смотрите, - продавец начал выкладывать образцы на прилавок. – Все под одиннадцать с половиной. Различаются длиной ствола и кое-какими мелочами.

В самом деле, вместо одного образца, перед ним теперь были целых шесть. Два из них такие же, как он видел в прошлый раз, ещё один с длинным стволом, ещё два с коротким, сантиметров шесть, а последний отличался от остальных покрытием, вместо матово блестящего напыления, этот был воронёным, а рукоять обложена пластинами какого-то чёрного полимера, напоминающего застывший гудрон.

Взяв его в руку, Иванов ещё раз удивился. Спица для выбивания гильз отсутствовала. Неужели? Нажал на рычаг слева, барабан послушно выпал, демонстрируя пустые гнёзда.

- Да это ж просто праздник какой-то, - он процитировал Карабаса-Барабаса, на что продавец отреагировал довольной ухмылкой. – А второй такой есть?

Тот развёл руками.

- Один прислали. Но и другие не хуже.

Иванов почесал затылок. Он, вообще, хотел купить два, один себе, второй Антипу. А старый тот передаст Петру. Немного подумав, решил.

- Давайте этот, а ещё вон тот, с длинным стволом. И патроны, сколько есть, и гильзы с пулями.

- Дороговато встанет, - заметил продавец, но уже тянулся под прилавок, отыскивая требуемый товар.

- В гробу карманов нет, на тот свет кошелёк не утащишь, - философски заметил Иванов. – Лучше потратиться, зато живым буду.

- Это верно, сразу вижу, казак, - снова ухмыльнулся продавец и начал выставлять на прилавок пачки с патронами.

Надо сказать, запасы у него оказались приличные. Возможно, заказ отправил на север, чтобы прислали. Готовых патронов набралось полторы сотни, ещё восемьдесят гильз и почти сотня пуль. Пули правильные, в медной оболочке, а если кому надо, сами подпилят.

Получив в качестве оплаты плиты из металла, продавец нисколько не удивился, достал весы и принялся считать. Сдачу выдал бумажными купюрами, более того, купил и остальные плиты, Иванов был только рад избавиться от тяжёлого груза. В итоге, помимо двух револьверов, засунул в карман приличную пачку денег. Семье хватит года па полтора, если не шиковать. Поймал себя на мысли, что о семье Анны думает, как о своей. Напоследок задал ещё один вопрос:

- Скажите, а если мне серебряная пуля понадобится. Такого калибра можно отлить?

- Хм, - тот почесал бороду. – Можно, если серебро есть. Ступайте через дорогу, там мастерская, пули отольют, есть у них и печь высокотемпературная, и формы всех калибров. Только скажите, чтобы при вас отливали, а то серебро – это такое, соблазн большой.

- Так и сделаю, - пообещал Иванов.

В мастерской заказ приняли, только сказали приходить с серебром через час, печь плавильная на сразу нагревается. На недоверие не обиделись, посадили рядом и велели смотреть. Белый металл наливался в форму, тут тоже использовали стальную основу, а слой серебра вышел примерно в миллиметр толщиной. Что же, твари больше и не требуется. Из куска проволоки примерно пяти сантиметров в длину получилось пять пуль. Ещё немного осталось, но Иванов великодушно разрешил оставить металл себе.

Вот, собственно, и все его дела. Есть в городе, что купить, есть и деньги на это, да только смысла нет тратить их в этом мире, когда в своём куда обширнее выбор товара, и куда ниже цены. Бумагу можно обменять на золото, серебро тоже, а потом возвращаться к себе. Не сейчас, чуть позже, когда Антип поправится. В поездке за бронзовой дверью он непременно заглянет и к себе, в свой мир.

Глава двадцатая

- Навались! – командовал Иванов, бронзовая плита поддавалась с трудом, несмотря на все их ухищрения.

Для транспортировки двери он притащил из своего мира ручную лебёдку, но даже с её помощью подъём тяжелой плиты по ступеням проходил с проблемами. Да и то сказать, из четверых только сам Иванов был достаточно силён. Антип и Глеб не до конца оправились от ранений, а Пётр по понятной причине был слабее других. Тем не менее, плита с каждым рывком поднималась на пару ступеней. Ещё за полчаса смогли вытащить её наружу. Дальше перемещали её с помощью круглых поленьев, которые напилили в лесу на другом берегу.

Два десятка коротких брёвен примерно равной толщины. Сзади убирать, спереди подкладывать. Техника, известная ещё со времён строительства Египетских пирамид. Местность имела слабый уклон в сторону реки, это немного облегчало работу.

На берегу их дожидалась самодельная баржа из брёвен, достаточно большая, чтобы не утонуть под тяжестью бронзовой плиты. Баржу они построили сами, поднялись на лодке Иванова вверх по течению, где с лесом было побогаче, свалили несколько стволов и построили большой плот, благо, имелся запас гвоздей и шурупов. Эту конструкцию пришлось тащить вверх по течению с помощью мотора. Это съело все запасы горючего. Но Иванов не расстроился, оставив парней отдыхать в руинах старой крепости, он отправился в свой мир. нужно было продать золото, потратить деньги на полезные вещи, а потом вернуться с запасом бензина, чтобы хватило на обратный путь.

Маршрут его не изменился. Сначала к дочери, напомнить о себе. Увидеть родные лица. Ольга уже собиралась рожать, недели две или три осталось. Между делом сунул Филиппу несколько купюр, тот скорчил кислую мину, собираясь отказаться, но тесть настоял. Ребёнок – это всегда дополнительные расходы, никакая помощь не будет лишней. А ему, старому и одинокому, деньги вовсе без надобности.

А вот дома его ждал сюрприз. Его полушутливое заявление, оставленное на столе, прочитали. Теперь сверху лежал ответ:

Михаил Григорьевич, благодарим вас за сотрудничество. Вы всё сделали правильно. Продолжайте устанавливать контакты с властями нового мира. Как это ни прискорбно, но ваш случай не единственный, весь отдел занят на других направлениях, с вами просто некому заниматься. Пока вам придётся справляться своими силами. Можете смело говорить от лица власти, заключать договоры, обещать что-то реальное. Если возникнет нужда в чём-либо, будь то деньги, оружие, лекарства, можете обращаться к вашему знакомому А. Охрименко, либо по телефону, указанному на обороте бумаги. Местонахождение портала мы установили, на случай, если с вами что-то случится, оставьте свои координаты с той стороны прохода, тогда сможем организовать поиски. Пока же я, от лица своего отдела, желаю вам удачи, берегите себя.

Полковник Колесов М.И.

Прочитав послание, Иванов на секунду завис. Послание было странным, очень странным. Впору думать, что это шутка. Официальные документы так не пишутся. Но это и не документ. Просто записка с добрыми пожеланиями. Писал некий полковник. Полковник чего? Если армейский, то да, просто полковник. А так он должен быть полковником полиции, или внутренней службы. Второе, что удивляло, - это наличие некоего отдела. Отдел по паранормальным явлениям? Или конкретно отдел, изучающий порталы в другие миры. Его случай не единственный, стало быть… ну, вариантов немного. Где-то ещё есть портал, и там происходят события более важные, чем его возня здесь. Ну, собственно, так и есть. Допустим, свяжется он с их службой, и что скажет? Пришлите пару хлопцев, надо бронзовую плиту отнести? Нет, они поступили правильно. Когда он свяжется с верхушкой страны, ну, пусть не страны, пусть области, тогда и явится с верительной грамотой в зубах.

На этом он тему закрыл. Наскоро прикинул, нужно ли ему что-то от Охрименко, решил, что нет. Патронов к винтовке хоть отбавляй, кобуру под новый револьвер ему сошьют на заказ. Он тут, кстати, поступил хитро: чтобы не тащить криминал в свой мир, нашёл в Малаховке хорошего резчика по дереву, который буквально за три копейки вырезал точные копии револьверов, его и Антипа. Теперь на эти копии шьют кобуры, которые можно носить хоть на бедре, хоть под мышкой, хоть на заднице. Можно было явиться к прапорщику и потребовать себе пулемёт, ну, или хотя бы автомат, но особой нужды в таком оружии он не испытывал. Основную массу врагов уже перебили, а по зверям можно и одиночными стрелять.

Деньги, полученные от продажи золота, потратил с умом. Прикупил запас ткани, продуктов, что там в дефиците, заодно купил лекарств, в первую очередь антибиотиков. В том мире их производят на севере, с учётом плеча подвоза, стоят они настолько дорого, что никто их не продаёт, выдаются целенаправленно, через врача. Врач, кстати, хоть и приписан к казачьему подразделению, представляет собой отдельное ведомство, а начальство его находится на всё том же севере. Но и у врача запасы лекарств не вечные, после битвы он натуральным образом метался, отправляя гонцов ко всем соседям, чтобы прислали препараты и перевязочный материал.

Вот поэтому Иванов решил прикупить приличный запас, который потом тихо и без лишней огласки передаст доктору. А может, - чем чёрт не шутит – сумеет через врача связаться с руководством.

Второй тратой была оптика. Всё те же бинокли. Для этого он поговорил с атаманом. Тот не удивился его предложению, видимо, решил, что где-то на свете есть более развитый анклав, там бинокли и производят. Решено было полученные приборы отдать в соседние подразделения. Лишними точно не станут.

На этом он решил пока остановиться. Можно было затариться цветным металлом, серебром, ещё чем-то, что там стоит дорого, но он прекрасно понимал, что страна эта нищая. То золото, что он вывозит, может внезапно закончиться, не сегодня, так завтра. Вряд ли получится таким способом разбогатеть. Это не говоря о том, что богатеть он ни разу не хотел. Не видел смысла, потребности его всегда были невелики. Так и нечего привыкать к роскоши.

Парни ждали его на том берегу, после двух дней напряжённой работы, у них получилось пристроить плиту на плот, после чего караван из моторной лодки и баржи отправился вниз по течению. Как ни странно, в этот раз их не беспокоили ни вампиры, ни черти верхом на волках, ни простые волки, ни недобитые орки. Перед глазами была только природа. Ночевали на берегу, численность отряда позволяла выставить часовых.

Дорога до Малаховки заняла пять дней. Там, на месте, уже приготовили ломовую телегу, запряжённую четвёркой лошадей. Подвижной состав выделил голова, решив, что дело того стоит. Потом, по возвращении, надо будет сунуть ему пару купюр. Даже если взяток не берёт, а помогал бескорыстно, так пусть на благое дело потратит.

Весь посёлок собрался смотреть на добычу. В рейды по заброшенным городам здесь ходили многие, часто приходили с добычей. Последний случай, подобный этому был три года назад, когда группа рейдеров наткнулась на остатки железнодорожной станции, а там, на порядком проржавевших рельсах, стоял почти целый электровоз. Разбирали его около месяца, после чего в несколько ходок перетащили добычу.

Перевозка доставила ещё немало хлопот, но хлопоты были приятными. И банк был озадачен, не отыскав нужной суммы, и мастерские, что занимались распилом и переплавкой, не могли обработать разом такой кусок. Кроме них нашлось ещё одно заинтересованное лицо. Некий человек, который представился агентом местных спецслужб осмотрел плиту, расспросил об обстоятельствах находки, после чего тщательно зарисовал все знаки, что были на поверхности. Только после этого дверь отправился в печь.

Ещё три дня спустя вся компания отдыхала в кабаке, в Малаховке. В заведении было в этот раз многолюдно, скорбь по погибшим уже прошла, народ расслабился, все строили планы на ту самую экспедицию в горы. Рассуждали, на что потратят гонорар за участие, и что из добычи можно будет оставить себе. Богатства орков сводились к овцам и козам, а также неплохому железу. Кроме того, почти в каждой деревне хранились родовые амулеты. Эти штуки содержали в себе магию, а потому их активно покупали в городах.

Обсудили и удачный поход парней, круглая сумма ещё не до конца была получена, банковский работник выдал часть денег расписками, объяснив, что наличность прибудет через две недели. Впрочем, расписки тоже годились, так, например, Антип собирался купить коня, да не упряжного, а боевого, который стоит раз в десять дороже. А такие есть на конезаводе, который, если и не полностью государственный, то, как минимум, работает через ту же финансовую систему. По сути, Антип просто обменял кусок бронзы на животное.

Иванов, само собой, запросил золото, тоже не получилось, выдали только треть суммы, остальное обещали в будущем. Но он не настаивал, не горело, большие расходы впереди не маячили, куда важнее было определиться с планом дальнейших действий. Об этом он и беседовал тем вечером с Антипом, попутно потребляя местное пиво в неограниченных количествах.

- Всё-таки, как на север попасть? – спрашивал он уже порядком захмелевшего парня.

- Не пойму я вас, дядя Миша, - Антип покачал головой, - вы же с севера, вам только знак свой показать, вас и примут на поезд. Или даже внеплановый рейс организуют.

Чёрт! Забыл совсем, что по местным меркам он – уполномоченный, сиречь, агент 007 в местной классификации. Надо было с тем гэбистом в городе поговорить. Правда, афишировать свою принадлежность не стоило, тот сразу выкупит, что перед ним самозванец. И с порога заявлять, что прибыл из другого мира, тоже не стоит. В лучшем случае примут за сумасшедшего, и доказать ничего не дадут. Что тогда?

- А как вообще люди туда попадают? Ну, простые люди, вот ты, например?

- Пару раз слышал, что туда двоих мастеров из Новгорода возили, вроде как, узнали они что-то важное, вот и возили на допрос. Потом вернули. Они особо ничего не увидели там, вроде, заводы какие-то, но точно не сказали, мол, всё скрыто, под землёй и за заборами. Но точнее не скажу, через третьи уши слышал, - Антип икнул и налил себе ещё пива из кувшина. В зале как раз появились музыканты.

- А молодёжь как же?

- С молодёжью сложно, тут надо очень умным быть, и образование получить в городе. Там или гимназия, или реальное училище, тех, кто до последнего класса проучится, да лучше всех закончит, отправляли на север, но не всех. Они потом возвращались, но тоже ничего не рассказывают. Видать, нельзя им.

Музыка в зале гремела всё громче, а когда возникла пауза, Антип встал с места и широким жестом велел местному повелителю кружек и бутылок выдать всей публике пива за его счёт. Жест красивый, публика встретила его с одобрением. Расценки в заведении невелики, а после полученных богатств было даже неприлично не угостить односельчан.

Правда, обрадовались не все. Парень чуть старше Антипа, невысокий, коренастый с густой копной светлых волос, что сидел через два столика, внезапно возмутился. За общим гулом Иванов не расслышал слов, но понял, что человек сильно недоволен. Поняв, что его не услышали, а люди в кабаке слегка притихли, парень снова разразился пьяной тирадой на тему того, что всем скорбеть нужно, столько людей полегло, а они тут празднуют. Отхватили куш, а на службу плевать, пусть другие гибнут. А старика этого пришлого (он внезапно перешёл на Иванова) вообще на стене не видел.

Иванов посмотрел на пьяного правдоруба с сожалением. Перебрал пацан, бывает, наверное, кого-то близкого потерял, теперь ищет, на ком зло выместить. Окружающие тут же начали вправлять ему мозги, объясняя, кто такой Иванов, что он сделал, и почему сопляку стоит придержать язык. Не подействовало.

Парень встал и решительной, хоть и нетвёрдой походкой отправился наводить справедливость своими средствами. Иванов вздохнул, мнение о том, что драка является обязательным элементом застолья, он не разделял. Наоборот, мордобой портит всем настроение, потом приходится кровь отмывать, мирить противников, собирать битую посуду. Уж лучше без этого. Он стал прикидывать, как быстро и без потерь парня обезвредить.

Эта мысль пришла в голову не только ему, Матвей уже выбрался из-за стойки и, отвязав фартук, бросился наперерез. Не успел. Тот стоял уже возле столика и тянулся к Ивановы мощной пятернёй. Не дотянулся. Получил мощный удар в колено, сбивший его наступательный порыв. Иванов ухватил его за загривок, собираясь приложить о стол, но недооценил парня, тот вывернулся, попытался ударить, но не достал. Стало ясно, что уложить его аккуратно не получится. Прикинув, что вряд ли ему придётся составлять акт о применении физической силы, а свидетелей полный кабак, Иванов решил себя не сдерживать.

После второго замаха (бил парень уверенно, вполне на уровне боксёра-середнячка) перехватил руку за запястье, дёрнул на себя, после чего боднул лбом в переносицу. Раздался треск, парень замер, из ноздрей потянулись две тонких красных струйки. Внезапно очнувшись, он снова попытался достать обидчика, и снова неудачно. Иванов, будучи более опытным, сполна использовал своё преимущество в длине рук. Противник бил по воздуху, в этот момент кулак прилетел ему в челюсть и почти одновременно Иванов, прорвавшись на ближнюю дистанцию, врезал локтем. Крепкий парень, простого удара могло не хватить. Теперь хватило, буйный молодой человек рухнул на пол, напоследок опрокинув соседний столик. Пиво разлилось на пол.

Когда потерявшего сознание буяна утащили за порог, обстановка постепенно возвращалась в прежнее русло. Пожилая женщина быстро прошлась с тряпкой между рядов, протерев кровь и пролитое пиво. Иванову было неприятно бить молодого парня, у которого в голове перемкнуло и потянуло устроить скандал. Потом проспится, стыдно ему станет.

- Зря вы так, - сказал вдруг Антип. – Это Кирилл Пирогов, бабки Ульяны внук.

- И что? – непонимающе спросил Иванов, вспоминая, где он слышал про бабку Ульяну. Точно, когда его таракан поцарапал, Антип советовал к ней пойти, чтобы вылечила народными средствами. Но он тогда антибиотиками обошёлся, рана попыталась воспалиться, но местные бактерии против ядрёной химии оказались слабоваты.

- Ну, ведьма она. Так-то добрая, но за внука может и подлость сделать.

- Например? - Иванов постепенно расслаблялся, пиво уже основательно ударило в голову.

- Ну, заклятие наложит, заговор неприятный.

- Я позеленею, покроюсь пупырками и превращусь в лягушку? – съязвил Иванов. Вообще-то к подобным угрозам следовало относиться серьёзно. Магия тут работает, это он уже уяснил, а бабка, способная заговором лечить воспаление, может и обратный процесс сотворить.

- Ну, не обязательно, - Антип смутился. – Но нашептать что-то может.

- Стоять не будет, - подсказал присевший рядом голова. – Это она запросто. Но ты, если что, сразу ко мне иди, я на неё повлияю.

Опрокинув с ними кружку, местный «мэр» и одновременно военком отправился обходить казаков и не только, согласовывая списки участников предстоящего похода. При нём имелся блокнот с карандашом, куда вписывались фамилии. Иванов мысленно похвалил, молодец мужик, столько обязанностей на себе тащит, даже в кабаке за пивом не расслабляется. Чуть позже прибыл даже отец Иоанн. Рана на лице священника почти зажила, остался некрасивый шрам, который даже борода не прикрывала. На происходящее веселье он поглядел с осуждением, но вслух критиковать не стал. Как всегда заказал у Матвея что-то простое и дешёвое, присел в уголке и принялся за поздний ужин.

А спустя ещё четверть часа случилось явление Христа народу. С поправкой на то, что явился всё же не Христос, а совсем другой человек. Пожилая женщина самого благообразного вида, при одном взгляде на которую сразу вспоминались пирожки и котята, окинула взглядом зал, где собралось десятка четыре подвыпивших мужиков, остановила взгляд на одном и что-то быстро забормотала, делая странные пассы руками. Большого ума не требовалось, чтобы понять, что бабка избитого (за дело) парня, не стала дожидаться и колдовать тайно, а осмелилась прийти и показать обидчику, на что способна. Поступок глупый, тут народ строгих нравов, лечение примет охотно, а вот вредную магию, да ещё не тайную (попробуй, докажи), а вот такую, чтобы при всех. Тут даже при отсутствии результата общество отнесётся с осуждением, причём, скорее всего, реальным и ощутимым.

- Ульяна! – грозно крикнул со своего места отец Иоанн, голос его был твёрд и полон осуждения.

Старуха оборвала заклинание на полуслове, она как раз говорила что-то про «как стебель поникший, как дерево срубленное, как канат шёлковый…», нетрудно было догадаться, какое именно заклятие она собиралась применить. Голова, оказывается, не шутил. Но закончить не успела. И дело тут было не в грозном окрике священника. Глаза старухи застыли в одном положении глядя прямиком в ствол револьвера, направленного ей в лоб. В помещении повисла гробовая тишина.

- А я знаю, как заклятие снять, - зло усмехнувшись, сообщил Иванов. Сам-то он знал только один способ бороться с заклятиями – просто в них не верить. Особенно в таком тонком деле, как мужская сила. Тут от внушения очень много зависит. Но в данном случае наговор мог быть и не пустышкой, кроме того, обнаглевшую ведьму точно следовало поставить на место, покрывать беспутного внука такими методами было точно против правил. И заступничество головы или священника ему не требовалось. – Надо ведьме кол в сердце забить. Осиновый. И голову отрезать и закопать на Лысой горе. Думаю, точно поможет.

Старуха побледнела. А окружающий народ теперь уже с осуждением смотрел на Иванова, общество тут, хоть и милитаризованное, но внутривидовая агрессия сведена почти к нулю. Угрожать односельчанам оружием – это за гранью.

- Михал Григорьич, - осторожно сказал голова. – Ты револьвер-то опусти, не дай бог, пальнёт, убьёшь кого.

- А с какого лешего я долен всё это выслушивать? – он скорчил ещё более злобную гримасу и повернулся к начальнику. – Вредоносная магия уже не преступление? Да и не по-людски это, внучка своего, дурака пьяного покрывать, да ещё вот так, колдовством.

Каждое следующее слово он произносил с небольшим повышением тембра, на окружающих действовало, более того, они с ним были согласны, что да, бабка заигралась, власть почувствовала. И внук её – дурак пьяный, и вообще, лучше бы воспитывала его, а не это вот всё… Но убивать своих было намного хуже, а по виду Иванова они решили, что тот уже готов нажать на спуск. Калибр оружия не оставлял сомнений, старуху разнесёт на молекулы. А может, сыграло ещё и то, что Ульяна была для них своей, а Иванов, хоть и неплохой человек, но пришлый. Прибыл невесть откуда, а теперь вот в людей стволом тычет.

Неизвестно, чем бы ситуация закончилась, но тут неожиданно пришла помощь. К голове подошёл немолодой мужчина с бородой, внешность которого показалась знакомой. Он стал что-то шептать голове на ухо, а Иванов напряг память, чтобы вспомнить, где он его видел.

Вспомнил, и сразу же ясно стало, о чём говорит этот человек. Он был главным у тройки мародёров, первых встреченных им в этом мире людей. И их конфликт быстро разрешился только потому, что в нём признали уполномоченного. И теперь об этом же знает голова.

Собственно, голова подтвердил это одним только выражением лица. Направление беседы тут же переменилось. Голова зло зыркнул на Ульяну и принялся выговаривать:

- Ульяна, ты мне прекрати, долго мы уже тебе всё позволяли, и внук твой в это раз лишку хватил, загордился, за такой бабкой, никого не уважает. Завтра к атаману схожу, вот и порешает, что с вами делать. А если не уймёшься, в Новгород отпишу.

Старуха уже и рада была убраться отсюда, но окружающие ждали чего-то ещё, всем была интересна перемена настроения головы. Иванов не стал ждать долгих расспросов, просто расстегнул ворот рубахи вытащил медальон. Тот самый, лечебный. Он, конечно, сломан, но в слабом освещении кабака этого не понять, да и удостоверением личности он служит не хуже целого.

Ульяна скривилась, словно разжевала лимон, толпа ахнула, единственным, кто хоть как-то прокомментировал внезапное открытие, оказался отец Иоанн.

- Теперь понятно всё, - стоявший рядом священник кивнул. – И откуда у вас оружие такое, и почему вас шаман «Криком» убить не смог, и где вы бинокли для Саввы достали, и как вам удалось Волосатого Вога голыми руками убить. А то, что не назвались, - ваше дело.

Ульяна бочком протиснулась в дверь и исчезла. Видимо, желание прикрывать выходки внука теперь пропадёт надолго. Остальные потихоньку рассаживались за столы, негромко обсуждая случившееся. А голова так и стоял рядом в раздумьях.

- Борис Макарович, чего задумался? – спросил Иванов негромко, допивая пиво.

- Да, дело у меня было какое-то.

- Забыл?

- Давно уже, - голова недовольно скрипнул зубами. – Память другим занята, вот и… что-то на тот случай, если у нас уполномоченный объявится. А что именно – забыл. Эх, завтра вспомню.

- И то верно, - согласился Иванов. – Завтра будем думать, пойдём, Антип.

И они пошли.