Упрочение советской власти. Начало иностранной военной интервенции и гражданской войны. (Ноябрь 1917 г. — март 1919 г.)

Глава девятая. Усиление военной интервенции Антанты.

Военная победа Антанты над Германией и ее союзниками изменила расстановку сил в лагере империализма. Австро-германский блок переживал глубокий военный, политический и экономический кризис. Распалась на ряд государств австро-венгерская монархия; в состоянии развала находились султанская Турция и царская Болгария. Господствующей силой в капиталистическом лагере становились государства Антанты — США, Англия, Франция.

Пока шла война, сильнейшие империалистические страны, разделенные на два враждующих лагеря, не могли направить против Советской России крупные силы. С поражением австро-германского блока Антанта получила возможность усилить интервенцию против Советской России, бросить против нее новые, более крупные контингенты своих войск, значительно увеличить снабжение белогвардейских армий и объединить все силы, выступавшие против Советской власти. Все это усложнило осенью 1918 года военно-политическое положение Советской страны.

Но в то же время в международной обстановке произошли и такие изменения, которые значительно облегчали молодому Советскому государству борьбу против интервентов и сил внутренней контрреволюции. В капиталистическом мире и прежде всего в странах, потерпевших поражение в мировой войне, начался мощный подъем революционного движения. Под влиянием первых успехов рабочих и крестьян Советской России, а также в результате разорения и обнищания трудящихся и неисчислимых жертв, понесенных ими в годы войны, в капиталистических странах и колониях росла ненависть масс к правящим империалистическим кругам, ввергнувшим народы в кровопролитную войну. Трудящиеся массы стали все яснее и яснее разбираться в истинных целях, которые преследовал американо-англо-французский империализм в первой мировой войне и в борьбе против Советской республики.

«Несмотря на шум, поднятый шовинистами по поводу победы и разрушения Германии, — отмечал В. И. Ленин в декабре 1918 года, — несмотря на то, что война официально еще не закончена, мы уже теперь имеем во Франции и Англии признаки чрезвычайно высокого роста рабочего движения и перемену позиции тех политиков, которые стояли на шовинистской точке зрения, а теперь выступают против своего правительства из-за попытки вмешательства в русские дела»[441].

Охваченные страхом перед быстро растущим революционным движением в своих странах, империалисты Антанты направляли все свои усилия на уничтожение Советской республики, пример которой воодушевлял трудящихся капиталистических стран и колоний на борьбу с империализмом. В. И. Ленин, выступая в ноябре 1918 года на VI Всероссийском Чрезвычайном съезде Советов, говорил, что «международный империализм своей главной задачей ставит свержение большевизма»[442].

Антанту пугали успехи Советской страны, достигнутые в борьбе против интервентов и белогвардейцев летом и осенью 1918 года на Восточном и других фронтах. Эти успехи показали, что Советская власть имеет под собой прочную опору и силы ее непрерывно растут. Правящие круги Антанты теперь окончательно убедились, что все их расчеты — одним ударом покончить с Советской Россией — были построены на песке.

Утратил прежнюю боеспособность белочешский корпус, на который Антанта делала летом 1918 года основную ставку. В результате поражения, понесенного в боях с Красной Армией на Волге, а также под влиянием большевистской агитации в частях чехословацкого корпуса началось разложение. Чехословацкие солдаты все больше и больше убеждались, что их обманом втянули в вооруженную борьбу против Советской власти, против русских рабочих и крестьян. Главнокомандующий контрреволюционными силами Уфимской директории генерал-лейтенант Болдырев после беседы с командующим войсками белочехов генералом Сыровым 7 ноября 1918 года записал в своем дневнике:

«Он (Сыровой. — Ред.) беспокоится за фронт. Чехи, видимо, серьезно решили не воевать… Сыровой не отрицает возможности катастрофы. Надо полностью сменять чехов…»[443]

Американский консул в Иркутске Гаррис доносил 1 декабря Лансингу:

«Может случиться, что чехи вообще откажутся от активного участия в войне против большевиков»[444].

Убедившись в обмане, значительная часть солдат чехословацкого корпуса была готова перейти на сторону Советской власти.

«Взаимоотношения между чехами и омским правительством, — писала лондонская газета «Таймс», — становятся все более напряженными… Существуют подозрения, что часть их готова повернуть свое оружие против правительства…»[445]

Белогвардейские войска на Восточном фронте также были основательно потрепаны и стали неспособны к активным боевым действиям. Стойкое сопротивление частей Красной Армии встретили войска интервентов на советском Севере. Интервенты не смогли ни продвинуться отсюда в район Петрограда и тем более Москвы, ни прорваться на соединение с контрреволюционными войсками, наступавшими с востока.

С осени 1918 года Антанта, не прекращая укреплять свои войска и белогвардейские армии в Сибири, на Урале, Дальнем Востоке и Севере, начинает центр борьбы против Советской республики переносить с востока на юг — в районы, примыкающие к Черному морю. С поражением Германии и ее союзников — Австро-Венгрии и Турции — флоты Антанты получали свободный доступ через проливы в Черное море. Газета «Таймс», обсуждая выгоды похода на Россию с юга, писала в ноябре 1918 года:

«Сибирь и Мурманский полуостров — в лучшем случае неудобный черный ход, но когда британский флот находится в Черном море — открыта парадная дверь»[446].

Капитуляция Турции открыла «парадную дверь». Минные поля у Дарданелл были расчищены, и крупные военные корабли интервентов получили возможность проникнуть в Черное море. Используя черноморские порты, Антанта могла теперь осуществлять в большом масштабе поставки для армий Краснова и Деникина.

17 ноября 1918 года штаб главного командования союзными армиями принял решение оказать армиям Деникина и Краснова немедленную материальную помощь путем предоставления им оружия, боеприпасов и денег. На эти армии империалисты Антанты возлагали большие надежды в своих планах усиления интервенции в Советской России.

Донская казачья армия Краснова осенью 1918 года представляла собой значительную контрреволюционную силу на юге. В ней находилось более 52 тысяч белоказаков, и она продолжала расти. На ее вооружении было 80 орудий, 270 пулеметов, 68 самолетов, 14 бронепоездов, 3 бронеавтомобиля, баллоны с удушливым газом и т. д. Командный состав Донской армии состоял из опытных, прошедших школу мировой войны офицеров и генералов. Новые офицерские кадры готовили для нее несколько военно-учебных заведений: Донской кадетский корпус, Новочеркасское казачье военное училище, Донская офицерская школа, авиационная школа и военно-фельдшерские курсы. Армия располагала большим количеством конницы, что давало ей огромное преимущество в условиях маневренной войны на равнинно-степной местности юга России.

Несколько меньшей по численности, но еще более опасной для Советской республики была «Добровольческая» армия Деникина. Ее особенностью являлось то, что она почти сплошь состояла из офицеров. В этой армии было сосредоточено наиболее контрреволюционное офицерство России. Имея в избытке опытные командные кадры, «Добровольческая» армия должна была, по планам империалистов Антанты, стать ядром для новых белогвардейских формирований.

Социальной опорой армий Краснова и Деникина было зажиточное казачество Дона, Кубани и Терека. Оно являлось главным источником пополнения армий. Положение казачества существенно отличалось от положения всего остального земледельческого населения Европейской России. Благодаря особому месту, которое занимало казачество в царской России, оно было наиболее обеспечено землей. Многие казаки сдавали свои земли в аренду или заставляли безземельных работать на них на кабальных условиях.

Помещичье землевладение занимало на Дону, Кубани и Тереке, в отличие от неказачьих районов Европейской России, сравнительно небольшое место. Поэтому того антагонизма, который существовал между крестьянством Европейской России и помещиками, не было в отношениях между казачеством и помещиками.

Зажиточное казачество неприязненно относилось к Советской власти и ее политике. Особенно враждебно встретило оно закон о земле, который отменял частную собственность на землю. Зажиточная часть казачества Дона и Кубани, отстаивая свои привилегии, поддерживала Деникина и Краснова. Хорошо подготовленное в военном отношении, казачество давало для Деникина и Краснова наибольшее число воинских формирований, которые, как подчеркивал В. И. Ленин, «полные негодования и бешенства, боролись за интересы своего класса, за восстановление власти помещиков и капиталистов»[447].

Империалисты США, Англии, Франции надеялись, что, пополнив армии Краснова и Деникина, снабдив необходимым вооружением и снаряжением и объединив их общим командованием, они смогут использовать эти армии как ударную силу против Советской России.

Характеризуя положение на юге Советской страны в конце 1918 — начале 1919 года, В. И. Ленин отмечал, что «на Южном фронте сосредоточились такие силы красновцев и там настолько прочным было гнездо несомненно контрреволюционного казачества, после 1905 года оставшегося таким же монархическим, как и прежде, что без победы на Южном фронте ни о каком упрочении Советской пролетарской власти в центре не могло быть и речи»[448].

Большое место в планах усиления интервенции на юге Советской страны правящие круги Антанты отводили вторжению на Украину. Они видели, что войска Германии и Австро-Венгрии не смогут противостоять натиску Красной Армии, поддерживаемой освободительной борьбой трудящихся Украины. Только немедленная интервенция союзнических войск на юге России могла, по мнению империалистов Антанты, предотвратить крушение буржуазно-помещичьего режима на Украине.

Коммунистическая партия своевременно раскрыла замыслы интервентов, определила направление их главного удара. Выступая 22 октября 1918 года на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов, В. И. Ленин дал глубокий анализ международной обстановки. Вскрывая опасность усиления интервенции со стороны Антанты после поражения австро-германского блока, В. И. Ленин говорил:

«…теперь появляется для нас новая опасность, которая еще не вся развернулась и не вся видна, которую англо-французские империалисты готовят исподтишка, которую мы должны яснее сознать, чтобы через руководителей масс сознание этой опасности нести в массы, потому что англичане и французы ни в Сибири, ни в Архангельске не имели большого успеха, — наоборот, потерпели ряд поражений, но они теперь направляют усилия на то, чтобы напасть на Россию с юга, либо с Дарданелл, либо с Черного моря, либо сухим путем через Болгарию и Румынию»[449].

Последующие события полностью подтвердили предвидение В. И. Ленина.

13 ноября 1918 года правительства Англии и Франции подтвердили договор о разделе «сфер действия», заключенный ими еще в декабре 1917 года. Через несколько дней в городе Яссах состоялось совещание представителей Антанты и русской белогвардейщины. Русскую контрреволюцию представляли деятели различных реакционных буржуазно-помещичьих организаций: «совета государственного объединения России», «центрального военно-промышленного комитета», «национального центра», эсеро-меньшевистского «союза возрождения», а также биржевики, бывшие министры Временного правительства, представители военщины. От Антанты на совещании присутствовали дипломатические представители стран Антанты в Румынии: Вопичка (США), Барклей (Англия), Сент-Олер (Франция) и др. Совещание выработало план новой мобилизации сил и ресурсов контрреволюции для борьбы с Республикой Советов.

По требованию представителей Антанты белогвардейцы тут же на совещании угодливо состряпали обращение к державам Антанты с просьбой о вооруженном вмешательстве в дела России для свержения Советской власти. Русская буржуазия и помещики бесстыдно продавали свою страну иностранному империализму. Их поддержали меньшевики и эсеры, которые, боясь своего народа и сознавая свое полное банкротство, тоже искали спасения в помощи иностранных капиталистов.

План военной интервенции Антанты на юге России был детально разработан союзническим военным комитетом в Версале под председательством маршала Фоша. 20 ноября 1918 года Фош в докладной записке Клемансо изложил основные военные цели союзной интервенции на юге России. Они заключались в том, чтобы предотвратить проникновение советских сил из центра России на Украину, создать условия для организации местных контрреволюционных сил и обеспечить установление контакта с армиями Краснова, Деникина, а также с польскими контрреволюционными силами на северо-западе.

В первую очередь намечалось занять черноморские порты и главные политические и экономические центры Украины, крупные железнодорожные узлы. Руководство выполнением этого плана было возложено на главнокомандующего союзными силами в Румынии, Трансильвании и на юге России французского генерала Бертело.

Для согласования действий армий Краснова и Деникина с войсками Антанты в штаб-квартиру Бертело в Бухарест прибыли представители белогвардейского командования. От Деникина к Бертело был послан генерал Щербачев, от Краснова — генерал Сазонов и полковник Янов. Сообщая о плане действий Антанты, Бертело в беседе с представителем Деникина заявил, что для оккупации юга России будут двинуты настолько быстро, насколько это возможно, двенадцать дивизий, которые в первую очередь займут Одессу и Севастополь. Бертело говорил, что союзники быстро захватят Киев, Харьков с Криворожским и Донецким бассейнами, а также Дон и Кубань. Это, указывал он, даст возможность «Добровольческой» и Донской армиям под прикрытием войск интервентов подготовиться для проведения широких наступательных операций против Советской России. Перед белогвардейским командованием была поставлена задача — немедленно развернуть формирование новых воинских сил на юге России.

«Только при таком условии, — писал Щербачев Деникину, сообщая о планах интервентов, — будет обеспечено скорейшее наступление всех русских южных армий под единым командованием на Москву»[450].

Представитель военного командования Антанты сообщил белогвардейским генералам о том, что в Одессу, как предполагаемую базу союзников, прибудет огромное количество оружия, боеприпасов, танков, обмундирования, железнодорожных материалов и пр. Было также указано, что Антанта разрабатывает специальный план финансовой помощи белогвардейским силам юга России.

Антанта добивалась объединения Донской и «Добровольческой» армий, которые действовали обособленно друг от друга.

В качестве главнокомандующего всеми белогвардейскими силами на юге Антанта выдвигала Деникина. Однако верхушка казачества Дона и ее атаман Краснов не хотели подчиняться Деникину и добивались автономии и полной самостоятельности Донского войска. Далеко не улаженными были и взаимоотношения «Добровольческой» армии и ее командующего Деникина с кубанским казачеством и терскими белогвардейцами. Эти противоречия ослабляли лагерь контрреволюции, облегчая тем самым Советской власти борьбу против него.

23 ноября 1918 года англо-французская эскадра с десантом интервенционистских войск вторглась в Новороссийский порт, 25 ноября десанты интервентов высадились в Севастополе, а 27 ноября — в Одессе. В составе войск интервентов были французские, английские, греческие и другие части. Почти ежедневно в Одессу прибывали военные суда интервентов.

18 декабря в порту высадились новые крупные части французских войск. 31 января 1919 года интервенты заняли Херсон, а 2 февраля — Николаев.

Одновременно интервенты направили свои военные миссии к Деникину и Краснову. 3 декабря к Деникину прибыла английская военная миссия во главе с генералом Ф. Пулем, бывшим главнокомандующим интервенционистскими войсками Антанты на советском Севере. Выступая на банкете, устроенном Деникиным по случаю приезда английской миссии в Екатеринодар, Ф. Пуль заверял, что Антанта окажет быструю и всестороннюю помощь белогвардейцам.

«Я послан своей страной, — говорил Ф. Пуль на банкете, — чтобы узнать, как и чем вам можно помочь; с большим удовольствием, с большой охотой мы вам эту помощь дадим»[451].

Через несколько дней другая миссия Антанты прибыла в Новочеркасск к Краснову. О встрече с ней Краснов писал:

«После речи атамана встал капитан Бонд и заявил, что он и капитан Ошэн уполномочены заявить донскому атаману, что они являются официально посланными от союзников, чтобы узнать о том, что происходит в России. Союзники помогут всеми силами и всеми средствами, не исключая и войск, донским казакам и Добровольческой армии»[452].

С января 1919 года в порты, оккупированные интервентами, стали прибывать транспорты с военным имуществом. Вначале пришло несколько кораблей из Батума, Трапезунда и Карса с артиллерийским и инженерным грузами со складов бывшей царской армии.

«А с февраля, — писал Деникин, — начался подвоз английского снабжения. Недостаток в боевом снабжении с тех пор мы испытывали редко»[453].

Империалисты Антанты усилили одновременно помощь контрреволюционной украинской Директории. Правительство США предоставило ей в кредит на 5 лет военное имущество на сумму около 11 миллионов долларов. Военные материалы доставлялись во французские порты Марсель и Бордо, а оттуда — в русские черноморские порты. Французское правительство отправило к Петлюре в Винницу военную миссию во главе с капитаном Ланжероном. Французское правительство потребовало от Директории за оказываемую помощь признания протектората Франции над Украиной. Главари контрреволюционной Директории приняли это условие и подписали в Виннице кабальный документ, который гласил:

«Директория отдает себя под покровительство Франции и просит представителей Франции взять на себя руководство управлением Украины в областях: военной, дипломатической, политической, финансовой, экономической и судебной в течение всего времени, пока будет продолжаться война с большевиками…

Директория надеется, что Франция и другие державы Согласия проявят великодушие, когда после окончания борьбы с большевиками возникнут вопросы о территориях и нациях»[454].

Подписав этот позорный документ, буржуазно-националистическая Директория еще раз разоблачила себя как злейшего врага украинского народа, как услужливого лакея империалистов Франции, Англии и США. В конце февраля 1919 года Директория заключила в Бирзуле военный договор с Антантой и деникинцами. За этот предательский акт петлюровцам было обещано вооружение для борьбы с Советской властью.

«Союзное командование, — говорилось в договоре, — обязуется снабжать всеми техническими средствами украинскую регулярную армию…

Все оперативные действия против большевиков ведутся под единым командованием, назначенным Антантой»[455].

В феврале 1919 года американское правительство направило на юг России специальную военную миссию. Ее возглавлял бывший военный атташе США в Петрограде подполковник Риггс. В задачу миссии входили организация шпионажа и разведки и оказание всякого рода помощи и содействия белогвардейским армиям. Члены миссии изучали экономику занятых белогвардейцами районов, состояние железных дорог и их пропускную способность, выбирали новые районы для сосредоточения интервенционистских и белогвардейских войск.

К 15 февраля 1919 года общая численность иностранных войск на юге Советской страны, по данным самих интервентов, достигла 130 тысяч человек. Командующим войсками интервентов был назначен французский генерал д'Ансельм с подчинением ему деникинских войск в районе Одессы. Войска захватчиков имели артиллерию, танки и самолеты. В черноморских портах находились 3 линкора, 8 крейсеров, 12 миноносцев и большое количество других военных кораблей Антанты.

Кроме того, интервенты захватили в первые же дни высадки часть русского военного и торгового флота, которая в свое время попала в руки немецких оккупантов, а также русские военные склады. Вооруженные силы интервентов и белогвардейцев значительно превосходили советские силы на юге.

Вскоре после высадки иностранных войск члены английской военной миссии провели в Новороссийске совещание с белогвардейским командованием. Здесь был уточнен план, разработанный союзническим военным комитетом и изложенный Бертело на совещании в Бухаресте. Предполагалось, что объединенные силы интервентов и белогвардейцев в количестве не менее 100 тысяч человек начнут наступление на Москву по трем основным направлениям: из Одессы, Херсона и Николаева через Киев и Калугу, из Севастополя через Харьков и Курск и из Мариуполя через Купянск, Воронеж и Рязань. Прикрытие левого крыла этих сил возлагалось на группу румынских и французских войск, которые действовали в направлении Яссы — Кишинев.

Империалисты Антанты рассчитывали начать широкое наступление всех контрреволюционных сил не позднее второй половины декабря 1918 года.

Но «гладко вписано в бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…». Очень скоро стала очевидной авантюристичность планов интервентов. Уже с первых шагов они встретили серьезный отпор, в первую очередь со стороны рабочих и коммунистических боевых дружин, которые сумели сдержать продвижение интервентов в глубь Украины до подхода частей Красной Армии. Захватчикам удалось занять лишь плацдармы в районе Одессы, Херсона и Николаева. Из Одессы, где высадилось свыше 27 тысяч иностранных солдат, матросов и офицеров, интервенты смогли продвинуться вдоль железных дорог на расстояние не больше 100–150 километров. В феврале 1919 года граница оккупированной интервентами зоны на юге Советской страны проходила от Тирасполя через Бирзулу, станцию Мартыновка до Николаева и Херсона. Интервенты, кроме того, захватили Крым.

В южных районах России, занятых интервентами Антанты и белогвардейцами, был полностью сохранен режим голода, насилий и массовых убийств трудящихся, установленный еще австро-германскими захватчиками. Хозяйственная жизнь почти полностью замерла. В Одессе в первый же месяц закрылось большинство предприятий. Повсеместно ощущалась острая нехватка топлива — угля, нефти. Катастрофических размеров достигла безработица. В январе 1919 года в Одессе в некоторых отраслях производства 85–90 процентов рабочих было без работы. В городе и его окрестностях свирепствовал голод.

«Никогда еще Одесса, — отмечала даже буржуазная газета «Одесские новости» весной 1919 года, — не переживала такого трагического, кошмарного момента, как теперь. Население изнемогает в буквальном смысле этого слова от голода и холода. Голод достиг небывалых размеров. Сотни тысяч семейств не только лишены возможности питаться горячей пищей, — они мечтают о сухом куске хлеба, сделавшемся недоступным даже для средних классов. Нет не только хлеба, но и картофеля, кукурузной муки, нет бобов, нет вообще пищевых продуктов, а если и имеются, то в ограниченном количестве и продаются они по баснословным, совершенно недоступным даже для людей среднего достатка ценам… Ужас дополняется холодом, полным отсутствием топлива и безработицей, достигающей потрясающих размеров»[456].

Тяжелый продовольственный кризис усугублялся безудержной спекуляцией, которая при содействии интервентов приняла небывалые размеры.

В Одессе и других захваченных интервентами городах действовала разветвленная сеть официальных контрразведок и различные полицейские органы. Расстрелы без суда, пытки, истязания стали обычным явлением. Массовыми расправами с трудящимися интервенты пытались обескровить прежде всего рабочий класс оккупированных областей, сломить его революционный дух.

В Крыму кровавые дела интервентов Антанты прикрывало так называемое «Крымское краевое правительство» во главе с табачным фабрикантом кадетом С. Крымом; оно с рабской покорностью выполняло все требования империалистических хищников. С «краевым правительством» соперничали в прислужничестве перед интервентами татарские буржуазные националисты. Лидеры татарского националистического «курултая» в первые же дни интервенции явились к английскому вице-адмиралу Кальторпу с предложением принять их услуги в управлении краем и подавлении революционного движения.

Приход в Крым новых захватчиков еще более усилил ту разруху, нищету и голод, к которым привело хозяйничанье здесь немецких оккупантов. Интервенты Антанты разбойничали в Крыму, как в своей колонии.

В своих захватнических планах на юге Советской страны империалисты Антанты немаловажное значение отводили Закавказью. Этот район они рассматривали и как заманчивый объект для колониального грабежа и как плацдарм для борьбы против Советской республики. 17 ноября 1918 года английские войска оккупировали Баку, заменив там германо-турецких захватчиков. 23 декабря английские войска высадились в Батуме, а 25 декабря интервенты вступили в Тифлис.

Осуществляя свои планы в Закавказье, империалистические державы опирались на марионеточные правительства мусаватистов, дашнаков и грузинских меньшевиков, готовых, по народной пословице, «на одних подметках семи царям служить».

Закавказские буржуазные националисты, не имея поддержки среди народных масс, после изгнания германо-турецких интервентов охотно пошли в услужение к империалистам Антанты, рассчитывая при их помощи удержаться у власти.

С покорностью, достойной холопов, они выполняли все указания нового хозяина — Антанты. 23 декабря 1918 года представитель английской военной миссии в Тифлисе Джордан потребовал от меньшевистского правительства Грузии помещений для интервенционистских войск. Это требование было поспешно выполнено. В ответе Джордану министр иностранных дел меньшевистской Грузии Е. Гегечкори с рабской угодливостью писал 24 декабря:

«Грузинское правительство, одушевленное желанием работать в согласии с союзниками… дает свое согласие на ввод войск в вышеуказанном количестве и сделает все возможное для их размещения»[457].

От грузинских меньшевиков не отставали в этом отношении мусаватисты в Азербайджане и дашнаки в Армении. Они не только не противодействовали превращению Закавказья в колонию империалистов Антанты, но, наоборот, ставили себе в заслугу позорное пособничество захватчикам. Мусаватская газета «Азербайджан» писала позднее, что националистическое правительство «никогда не было против пребывания в Азербайджане англичан…» и что «не только для нас (мусаватистов. — Ред.), но и для интересов англичан желательно оставление английских войск в Закавказье»[458].

Дашнаки являлись агентурой главным образом империалистов США, которые начали свое проникновение в Закавказье с Армении. Американские империалисты предполагали объединить турецкую, русскую и иранскую части Армении и установить «дружественный» протекторат США над Арменией. По расчетам американских дипломатов, создание «великой Армении» должно было облегчить США захват всего Закавказья.

27 февраля 1919 года дашнакская делегация была принята в Париже главами правительств Антанты. Не имея поддержки среди армянского народа, дашнаки добровольно отдавали Армению в кабалу иностранным империалистам. Они просили Верховный совет Антанты передать мандат на Армению одной из союзных держав. 14 мая совет вынес решение предоставить такой мандат США. И только вследствие противоречий внутри самой Антанты это решение не было утверждено. Но все же с помощью дашнаков США удалось добиться значительного влияния на дела Армении.

В Азербайджане и Грузии главную роль в интервенции играли английские оккупанты. В Азербайджане с момента высадки в Баку английских войск власть фактически была сосредоточена в руках английского командования. Командующий английскими войсками в Баку генерал Томсон объявил себя губернатором Баку и ввел в городе военное положение.

Он дал понять мусаватистам, что ни о какой независимости Азербайджана не может быть и речи.

В письме в Центральный Комитет РКП(б) весной 1919 года Кавказский краевой комитет партии так характеризовал отношения между буржуазными националистами и интервентами в Азербайджане:

«Азербайджанское правительство всецело находится под каблуком английского командования. Последнее пользуется Азербайджанским правительством, как слепым орудием для жандармской расправы с бакинским пролетариатом и подавления крестьянского повстанческого движения…»[459]

Интервенты захватили все важнейшие посты государственного управления, средства связи, железнодорожный и морской транспорт, ввели в Азербайджане военное положение. Собрания и стачки запрещались, были узаконены смертная казнь и телесные наказания.

Английские захватчики полностью контролировали экономику Азербайджана и Грузии и, прежде всего, добычу нефти.

Они учредили так называемую «Британскую нефтяную администрацию», которая запретила кому-либо вывозить без ее разрешения нефть из Баку. Мусаватское правительство было обязано поставлять нефть интервентам. Чтобы обеспечить перевозку нефти из Баку в Батум, англичане фактически захватили управление железными дорогами в Закавказье.

Программа британской экспансии на Кавказе была с циничной откровенностью выражена в речи одного из нефтяных дельцов на конференции Биби-эйбатской нефтяной компании в Лондоне в декабре 1918 года.

«На Кавказе, — заявил он, — от Батума на Черном море до Баку на Каспийском море и от Владикавказа до Тифлиса, а также в Малой Азии, Месопотамии и Персии появились английские солдаты… Никогда прежде в истории этих земель не было такого удобного случая для безболезненного проникновения английского влияния и английской торговли, для создания второй Индии или второго Египта…

Нефтяная промышленность России, свободно финансируемая и должным образом организованная под британским покровительством, явилась бы ценным приобретением для империи»[460].

За время оккупации Закавказья интервенты вывезли около 30 миллионов пудов нефти, 26 миллионов пудов марганца, большое количество рыбы и табака, ценных пород леса и других материалов — всего на сотни миллионов рублей золотом.

Только из одного Азербайджана оккупанты вывезли ценного сырья и товаров «в долг» на сумму около 279 миллионов рублей. Захватчики открыто грабили население Закавказья.

В Баку, например, при реквизиции помещений они забирали все находившееся там имущество. Английское командование запретило производить осмотр отправляемого за границу английскими офицерами и солдатами багажа. Это позволяло интервентам свободно вывозить награбленное.

Колониальная политика интервентов вызывала отпор со стороны рабочих и трудящихся крестьян Закавказья. Под руководством Кавказского краевого комитета РКП(б), в состав которого входили С. И. Кавтарадзе, Ф. И. Махарадзе, А. И. Микоян, М. Г. Цхакая и другие, трудящиеся Закавказья поднимались на борьбу за свободу и национальную независимость.

Одновременно с развертыванием военной интервенции на юге Советской страны Антанта укрепляла белогвардейские силы в Сибири. В ночь на 18 ноября 1918 года по директиве интервентов кадеты с помощью надежных офицеров произвели в Омске военный «переворот». Из так называемого «временного всероссийского правительства» («Уфимская директория») были убраны сослужившие свою службу эсеры Авксентьев, Зензинов и другие подобные им лица. Всю полноту власти захватил в свои руки так называемый «совет министров» Директории, состоявший преимущественно из кадетов и открытых монархистов. «Совет министров», выполняя волю Антанты, 18 ноября провозгласил адмирала Колчака, занимавшего в правительстве пост военного и морского министра, «верховным правителем России» и главнокомандующим всеми белогвардейскими армиями.

Так была установлена открытая буржуазно-помещичья военная диктатура в Сибири и положено начало объединению всех сил внутренней контрреволюции для наступления против Советской России. Эсеры и меньшевики всей своей политикой угодничества перед интервентами проложили путь к установлению кровавой диктатуры Колчака.

Антанта сразу же поспешила заверить новое правительство в своей поддержке. Одним из первых посетил Колчака генеральный консул США в Иркутске Гаррис. Он официально заявил Колчаку, что правительством США ему будет оказана полная поддержка. Помощь правительству Колчака была обещана и остальными странами Антанты.

В руки Колчака перешел русский золотой запас, захваченный белочехами и самарской «учредилкой» в Казани. На службу правительству Колчака был поставлен весь старый русский посольский и закупочный аппарат за границей. Английский полковник Уорд, приставленный к Колчаку в качестве ближайшего советника, позднее признавал, что «адмирал Колчак никогда бы не отправился в Сибирь, никогда бы не стал во главе русского конституционного (буржуазно-помещичьего. — Ред.) движения и правительства, если бы он не был вынужден на это советами и настояниями союзников. Он получил самые категорические обещания на искреннюю помощь и немедленное признание со стороны союзников»[461].

США и Англия, соперничавшие между собой за влияние на колчаковское правительство, приняли компромиссное решение поставить на пост командующего войсками интервентов в Сибири французского генерала Жанена. Колчак был обязан согласовывать с ним все свои оперативные планы и директивы.

Главным советником по вопросам тыла, организации армии и снабжения фронта военными материалами был назначен английский генерал Нокс. Антанта брала на себя военно-техническое обеспечение и снабжение всех контрреволюционных войск. Только в период с августа по 20 ноября 1918 года, по далеко не полным данным, США передали белочехам и Колчаку 200 тысяч винтовок, более 4,5 миллиона патронов, 220 тысяч снарядов, большое количество орудий и пулеметов.

Используя заблаговременно засланные в Сибирь и на Дальний Восток американские отряды Красного Креста, США через них доставили Колчаку в 1918 году 350 тысяч пар армейской обуви и много другого военного имущества. Большую помощь правительству Колчака оказывали Англия и Франция.

Колчак, обращаясь 21 ноября 1918 года к офицерам бывшей царской армии с призывом сплотиться для совместных усилий по «созданию армии» и «восстановлению российского государства», отметил, что «благородная Англия и прекрасная Франция дружески протянули нам свои руки братской помощи…»[462]

Все стратегически важные районы в тылу колчаковских войск охранялись войсками интервентов. Численность иностранных войск, сосредоточенных на востоке Советской России, к 15 февраля 1919 года составила около 120 тысяч человек. Эти войска были размещены главным образом вдоль железных дорог и в крупных городах. В армию интервентов входили американские, японские, английские, французские, чешские, канадские, итальянские, сербские и польские части. Сухопутную армию интервентов поддерживали их военно-морские силы на Дальнем Востоке. Интервенционистские войска Антанты в Сибири и на Дальнем Востоке были той основой, на которую опиралась буржуазно-помещичья военная диктатура Колчака.

Все главные внутренние контрреволюционные силы объединились вокруг Колчака и его правительства. «Всероссийский совет съездов торговли и промышленности» призвал свои местные организации оказать новой власти «самую дружную поддержку». Биржевые и торгово-промышленные комитеты и другие контрреволюционные организации Сибири, Урала и Дальнего Востока с радостью встретили установление буржуазно-помещичьей военной диктатуры. По требованию Антанты власть омского правительства признали генералы Деникин, Миллер и др.

Антанта, высаживая свои войска на юге России и укрепляя белогвардейские силы в Сибири, одновременно пыталась использовать как плацдарм для расширения интервенции район Прибалтики. В декабре 1918 года посланник США в Швеции А. Моррис после обсуждения с руководителем белогвардейских сил в Прибалтике генералом Юденичем возможности нанесения удара по Советской России из прибалтийских областей телеграфировал в Вашингтон Лансингу:

«Наилучшим местом для военных действий против большевиков будут прибалтийские провинции и Финляндия. Их выдвинутое географическое положение, их порты и железные дороги, их близость к Петрограду… отсутствие укреплений на дорогах, ведущих к столице… трудности для большевиков в организации снабжения в этих уже опустошенных районах — все говорит в пользу подобных операций. Войска союзников должны оккупировать главные порты и города прибалтийских провинций…»[463]

А. Моррис настаивал на немедленных действиях против Советской власти.

«…Важно напомнить, — писал он в той же телеграмме, — что Красная Армия, вырастая численно, улучшается также и качественно, следовательно, борьба против большевизма позднее будет сложнее, чем сейчас»[464].

Подготовку к вторжению в Прибалтику американо-английские империалисты начали еще до краха немецкой оккупации.

Они установили связь с белогвардейскими и буржуазно-националистическими организациями Эстонии, Латвии, Литвы. По указанию Антанты буржуазно-националистические марионеточные правительства Эстонии, Латвии и Литвы начали усиленно формировать воинские части и готовить их для нападения на Советскую Россию. Основу этих войск составили буржуазно-кулацкие отряды, созданные еще в период немецкой оккупации. Антанта рассчитывала также широко использовать в борьбе с Советской республикой немецкие войска в Прибалтике — преимущественно части 8-й оккупационной армии.

Осенью 1918 года Англия начала готовить свой флот для похода к берегам Латвии и Эстонии. Подготовка к походу была закончена в конце ноября 1918 года. Английские интервенты торопились прийти на Балтику до ледостава в Финском заливе.

28 ноября английская эскадра вышла из Копенгагена. Она состояла из 5 легких крейсеров, 9 миноносцев и транспорта с оружием и боеприпасами для белогвардейских армий. 9 декабря 1918 года корабли вошли в Либавский порт, 12 декабря — в Ревель и 18 декабря — в Ригу.

Буржуазия Прибалтики подобострастно встретила английских интервентов, прибытие которых помогло ей удержаться у власти. Осмелевшая под защитой орудий английской эскадры, она стала поспешно пополнять и усиливать свою армию.

Командование английской эскадры, выступив посредником в переговорах между буржуазно-националистическими правительствами Эстонии и Финляндии, добилось присылки к январю 1919 года из Гельсингфорса в Ревель до 3 тысяч финских наемников. Это были хорошо вооруженные и обученные немецкими офицерами егери. К началу 1919 года интервенты создали в Эстонии армию, состоявшую из бело-эстонских частей — свыше 5 тысяч человек, белогвардейского «Северного корпуса» — 3 тысячи человек, а также белофинских частей.

Прибалтийские страны вскоре оказались в полной зависимости от Антанты. Их буржуазно-националистические правительства послушно выполняли все распоряжения военных и дипломатических представителей Англии, США, Франции. Все дела в Эстонии, например, вершила так называемая «англо-американская комиссия», в которой главенствовали представители Англии. Даже Деникин вынужден был признать, что прибалтийские страны попали в полную зависимость от Антанты.

«Английское правительство, — писал он, — проявило большой интерес к прибалтийским новообразованиям.

Английский флот появился в Ревеле, английские военные и дипломатические представители приобрели решительное влияние на политику эстонского правительства»[465].

С первых же шагов оккупации Прибалтики интервенты встретили стойкое сопротивление трудящихся и советских войск. Смело вступали в борьбу с английскими военными судами моряки Балтийского флота. 26 декабря 1918 года советский эсминец «Спартак» встретил английскую эскадру. Произошел неравный бой. На одно орудие «Спартака» приходилось 10 — 12 орудий англичан. Балтийцы сражались героически, до последней возможности. Во время боя среди моряков находился комиссар корабля В. П. Павлов, который своим мужеством и выдержкой вдохновлял их на подвиги.

Потеряв управление от полученных в бою повреждений, «Спартак» с полного хода налетел на подводный камень. В пробоину, образовавшуюся в корме, хлынула вода. Подошедшие английские корабли захватили команду эсминца в плен. На следующий день, 27 декабря, английской эскадре удалось настичь советский эсминец «Автроил». Английские корабли открыли по эсминцу огонь из всех орудий. Положение «Автроила» стало безнадежным. Комендоры-коммунисты выбросили за борт орудийные замки и прицельные приспособления, машинисты разбили приборы и испортили механизмы. Сигнальщик корабля коммунист Спиридонов успел, несмотря на сопротивление предателя — старшего офицера, выбросить за борт сигнальную книгу. Переплетенная в свинцовые листы, она пошла ко дну, унося от врага шифры и коды Красного Флота.

Команды эсминцев были заключены интервентами в концентрационный лагерь на острове Найсаар (Нарген). На этом острове в лесу, за тройным рядом проволоки были вырыты темные, холодные землянки, обнесенные сверху жиденькими досками. Сюда было брошено более двухсот балтийских моряков. Их держали почти без еды, без одежды, без топлива. 3 февраля 1919 года комендант лагеря приказал балтийцам построиться. По списку вызвали шестнадцать коммунистов с эсминца «Спартак». Вечером их повели на казнь. Твердо, спокойно, держась за руки, шли коммунисты-балтийцы. Комиссар эсминца В. П. Павлов запел:

«Вы жертвою пали в борьбе роковой…»

Моряки подхватили великую революционную песню прощанья. Она звучала недолго. Затрещали пулеметы, захлопали беспорядочные выстрелы. Раненых моряков прикалывали штыками, добивали выстрелами в упор. Так интервенты расправились с героями-балтийцами. Среди погибших, кроме комиссара В. П. Павлова, были моряки-коммунисты П. С. Васин, А. Г. Крутов, Н. А. Михайличев, И. И. Никитин, И. Р. Пломан и другие.

В начале января 1919 года белогвардейские войска в Эстонии перешли в наступление против советских войск Нарвского боевого участка. Английские корабли огнем с моря поддерживали наступавших белогвардейцев. У Нарвы завязались тяжелые бои. Советские части вынуждены были 18 января оставить город.

Захватив Нарву и организовав на фронте от Финского залива до Чудского озера оборону, интервенты и белогвардейцы начали перебрасывать войска на юг Эстонии, где до этого действовали белофинские части. В середине января белоэстонцы и белофинны захватили Юрьев и начали наступление в трех направлениях: на Валк, Верро (Выру) и Печоры. К началу февраля им удалось захватить и эти города. Интервенты и белогвардейцы начали готовиться к наступлению на Петроград.

Одновременно Антанта приняла меры для того, чтобы использовать германские войска в Прибалтике против Советской России. 23 декабря 1918 года английский представитель в Риге вызвал к себе германского уполномоченного. Он напомнил ему, что по условиям перемирия Германия обязана держать в Прибалтике свои войска до тех пор, пока это будет необходимо союзникам. Между английским и германским представителями было достигнуто соглашение, которое уточняло задачи немецких войск в Прибалтике. Немецкое командование обязывалось держать здесь войска, достаточные для противодействия наступлению Красной Армии. Немцы должны были сообщить английскому командованию все свои оперативные планы и снова захватить те пункты, которые были потеряны ими в боях с Красной Армией.

Временное рабоче-крестьянское правительство Латвии, находившееся в городе Вендене, 26 декабря направило министерству иностранных дел Великобритании ноту протеста против присутствия английских военных кораблей в Риге и появления в городе вооруженных английских команд.

Дальнейшее открытое вооруженное вмешательство английского флота в борьбу на стороне контрреволюции заставило Временное рабоче-крестьянское правительство Латвии направить специальные радиограммы министрам иностранных дел Англии и Германии. Но английское правительство не намеревалось отказываться от интервенции в Прибалтике. Командующий английской эскадрой адмирал Синклер официально заявил, что эскадра поддержит правительство Ульманиса в случае боев за Ригу. Это было прямое объявление войны Советской Латвии.

Однако вооруженное восстание рабочих Риги, начавшееся 2 января 1919 года, заставило английские корабли убраться в Либаву. Вслед за ними бежали немецкие войска «ландвера» и латышские белогвардейские части.

В Либаве началось формирование частей из немецких наемников. В середине января 1919 года туда прибыли из Германии два первых эшелона немецких солдат-«добровольцев». В конце января 1919 года было образовано так называемое верховное командование группы «Север» со штабом в городе Бартенштейне (Восточная Пруссия). Командующим всеми контрреволюционными силами, действовавшими в Латвии и Литве, был назначен немецкий генерал фон Кваст, начальником штаба — генерал фон Сект. Части, находившиеся в Латвии, — «ландвер», белолатышские войска, русский белогвардейский отряд князя Ливена, а также немецкая «железная бригада» — были сведены в 6-й резервный корпус. Его командующим был назначен душитель революции в Финляндии генерал фон дер Гольц.

Империалисты Антанты стремились при поддержке контрреволюционных сил Латвии, Эстонии и Литвы с помощью германских войск, а также своего военно-морского флота закрепить за собой Прибалтику, не допустить в ней укрепления советского строя.

Высадка войск Антанты на юге страны, укрепление белогвардейских сил в Сибири, создание антисоветского плацдарма в Прибалтике — все это свидетельствовало об усилении интервенции Антанты против первого в мире государства рабочих и крестьян. Для Советской республики создавалось чрезвычайно опасное положение, особенно на юге страны, где интервенты располагали помимо собственных войск сильными белогвардейскими армиями Краснова и Деникина.

Коммунистическая партия и Советское правительство еще до высадки интервенционистских войск на юге страны указывали на опасность усиления интервенции Антанты в связи с поражением австро-германского блока. Объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов, заслушав 22 октября 1918 года доклад В. И. Ленина о международном положении, в своей резолюции заявило:

«На укрепление Южного фронта, на создание и вооружение несравненно более могучей Красной Армии, чем теперь, необходимо обратить самое усиленное внимание»[466].

Выступая 7 ноября 1918 года, в день годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, на Красной площади при открытии мемориальной доски борцам Октябрьской революции, В. И. Ленин указал, что на Советскую республику готовится новый поход объединенных империалистов всех стран, что на рабочих и крестьян России обрушиваются новые битвы, новые испытания. В. И. Ленин призвал почтить память борцов Октябрьской революции тем, что перед их памятником дать клятву «идти по их следам, подражать их бесстрашию, их героизму»[467].

Центральный Комитет партии и Советское правительство требовали, чтобы партийные, советские, профсоюзные организации ставили на первое место вопрос об усилении Красной Армии, постоянно учитывали, все ли они сделали для обороны и что еще нужно сделать для оказания помощи фронту. Партия и правительство выражали полную уверенность в том, что рабочий класс и трудящееся крестьянство могут отстоять и отстоят свое социалистическое Отечество от нового натиска международного империализма.

Центральный Комитет партии потребовал от Реввоенсовета Республики, партийных и советских органов укрепить Южный фронт. Задача советских войск на этом фронте состояла прежде всего в том, чтобы в кратчайший срок разгромить армии Краснова и Деникина. Это необходимо было сделать до появления интервенционистских войск на юге страны. Соединение белогвардейских армий юга России с войсками интервентов привело бы к усилению позиций контрреволюции и крайне осложнило бы положение Советской страны. Требовалось срочно сосредоточить на Южном фронте крупные силы Красной Армии. Надо было не только пополнить фронт, но и реорганизовать старые части, повысить их боеспособность. Вместе с тем нужно было оказать помощь трудящимся Украины в их борьбе за освобождение Республики от германо-австрийских интервентов и буржуазно-националистической контрреволюции и не допустить оккупации Украины войсками Антанты.

В октябре 1918 года против белоказачьих войск Краснова действовали три советские армии: 8-я, 9-я и 10-я. Армиями командовали: 8-й — В. В. Чернавин, 9-й — А. И. Егоров, 10-й — К. Е. Ворошилов. 8-я и 9-я армии находились в северной части Донской области. На усиление этих армий были переброшены части с других фронтов. 10-я армия, самая многочисленная, вела тяжелые оборонительные бои против главных сил Краснова в районе Царицына.

3 ноября войска 8-й и 9-й армий перешли в наступление.

Началось оно для советских войск при неблагоприятных условиях. 8-я и 9-я армии, хотя и превосходили белых по численности в пехоте, имели очень слабые кавалерийские части. Противник же, имевший большое количество конницы, мог быстро маневрировать и наносить внезапные удары. Войска советских армий, кроме того, были сильно утомлены, недостаточно снабжались. Управление войсками со стороны штабов армий организовано было плохо. Это являлось прежде всего отражением пережитков партизанщины и следствием недостаточного порядка в самих штабах войск фронта. Трудность положения усугублялась и тем, что в штабах фронта и армий находились прямые агенты врага. Так, помощником командующего Южным фронтом был Носович, а начальником штаба — Ковалевский, которые еще летом 1918 года были арестованы в Царицыне за участие в белогвардейском заговоре и только по настоянию Троцкого освобождены и поставлены на руководящие посты в штабе Южного фронта. Носович и Ковалевский систематически информировали Краснова о планах советского командования, наличных силах, передвижении войск. Буквально накануне наступления Носович перебежал к белым.

Белогвардейское командование, имея данные о планах и группировке советских войск, решило сорвать подготовляемое 8-й и 9-й армиями наступление. Используя свое преимущество в коннице, белоказаки 2 ноября, за день до начала наступления 8-й и 9-й армий, нанесли сильный удар по советским войскам на балашовском направлении, главным образом по частям 15-й стрелковой дивизии.

Малочисленные советские полки стойко и мужественно встретили атаку превосходящих сил противника. Командующий 9-й армией А. И. Егоров немедленно направил на помощь 15-й дивизии кавалерийский полк 16-й дивизии В. И. Киквидзе и Отдельную украинскую бригаду под командованием Р. Ф. Сиверса. Короткими внезапными ударами во фланги белоказачьих войск кавалерийский полк нанес им тяжелые потери, облегчая тем самым действия 15-й дивизии. Исключительный героизм в бою проявила Отдельная украинская бригада, состоявшая в основном из рабочих Донбасса и других промышленных центров Украины. Среди бойцов и командиров ее было много коммунистов. Вместе с бойцами в цепи находился их бесстрашный командир Р. Ф. Сиверс. Смелыми контратаками бригада привела в замешательство белоказачьи части.

Совместными ударами частей 15-й дивизии, Отдельной украинской бригады и кавалерийского полка наступление противника на балашовском направлении 4 ноября было остановлено. В боях был смертельно ранен Р. Ф. Сиверс.

Ликвидация наступления вражеской конницы на Балашов отвлекла силы 9-й армии. В связи с этим первоначальный план операции был изменен. Войскам Южного фронта была поставлена ограниченная задача: разгромить вражескую группировку в районе станции Таловая с целью обеспечить стык между 8-й и 9-й армиями. Однако эта задача не была выполнена.

Белоказаки нанесли большие потери частям 8-й армии. Действуя конными группами, белогвардейскому командованию удалось нарушить управление войсками 8-й армии, и они стали отступать. Отход вскоре превратился в беспорядочное бегство.

Развивая успех, белоказаки 23 ноября захватили важную узловую станцию Лиски. Дезорганизация на фронте 8-й армии крайне осложнила положение частей 9-й армии, которые вынуждены были также начать отход.

Обстановка на Южном фронте стала угрожающей. Понадобилось вмешательство Центрального Комитета партии, чтобы выправить положение на фронте. 26 ноября 1918 года Центральный Комитет принял постановление, в котором потребовал от Реввоенсовета, командования Южного фронта, всех армейских коммунистов — командиров, комиссаров, красноармейцев — добиться коренного перелома на Южном фронте. Это постановление, изложенное в циркулярном письме ЦК ко всем членам партии — комиссарам, командирам и красноармейцам, — определило задачу Красной Армии: в ближайшие недели развернуть с наивысшей энергией наступление на всех фронтах и прежде всего на Южном фронте.

В своем письме Центральный Комитет вновь напомнил о той серьезной опасности, которая угрожала Советской республике в связи с усилением интервенции Антанты. Центральный Комитет указывал, что «никогда опасность самому существованию Советской республики не была так грозна и близка, как в настоящий момент»[468].

В постановлении вскрывались причины неудач на Южном фронте, особенно в районе действий 8-й и 9-й армий. В нем говорилось о том, что командиры многих частей и соединений не выполняли боевых приказов, потворствовали их нарушителям. Отдельные части Южного фронта проявляли неустойчивость в боях, безнаказанно покидали свои позиции. Центральный Комитет требовал укрепить дисциплину в войсках, навести в них большевистский порядок, повысить организованность, добиться того, чтобы весь командный состав безоговорочно выполнял боевые приказы.

«Нужно железной рукой заставить командный состав, высший и низший, выполнять боевые приказы ценою каких угодно средств, — говорилось в письме. — Не нужно останавливаться ни перед какими жертвами для достижения тех высоких задач, которые сейчас возложены на Красную Армию в особенности на Южном фронте»[469].

Центральный Комитет указывал на необходимость принять решительные меры против изменников и саботажников, против всех нарушителей дисциплины, трусов и шкурников.

В письме предлагалось всем армейским коммунистам общими энергичными усилиями добиться перелома в настроении и поведении войск, чтобы весь личный состав понял, что дело идет о жизни и смерти Советского государства. Необходимо было поднять боевой дух войск, вселить в них уверенность в победе.

Для укрепления войск Южного фронта Центральный Комитет решил послать большую группу коммунистов. По его указанию Московский и Петроградский комитеты партии, а также комитеты прифронтовых губерний — Воронежской, Тамбовской, Саратовской — провели партийные мобилизации. По далеко не полным данным, в течение декабря 1918 года и января 1919 года на Южный фронт было направлено более 2,5 тысяч коммунистов. Многие коммунисты, присланные по мобилизации, были назначены политическими работниками в части и соединения армий. Так, из одной группы коммунистов в 492 человека, прибывшей на Южный фронт, 13 были направлены комиссарами дивизий, 30 — комиссарами бригад, 59 — комиссарами полков, 140 — политработниками рот и 250 — рядовыми красноармейцами.

На Южный фронт были посланы руководящие партийные и советские работники. Среди них — секретарь Московского комитета РКП(б) Р. С. Самойлова-Землячка, член партии с 1896 года, активный участник революционного движения. Она была назначена начальником политотдела 8-й армии. С Восточного фронта на Южный был переведен член ВЦИК В. А. Барышников и утвержден членом Реввоенсовета 9-й армии.

В конце октября 1918 года членом Реввоенсовета Южного фронта был назначен В. И. Межлаук.

Прибытие большого числа коммунистов в действующие части дало возможность укрепить войска фронта. С помощью комиссаров был обновлен командный состав. Командиры, не способные возглавить войска, были смещены, а на их место выдвигались те, кто проявил себя в боях. Разоблаченный как шпион начальник штаба Южного фронта Ковалевский был арестован и расстрелян. Большое внимание было уделено налаживанию работы штабов, связи их с частями. В дивизиях и полках создавался необходимый для нормальных действий войск аппарат снабжения.

С помощью присланных по партийной мобилизации коммунистов были организованы политотделы дивизий, а в частях — коммунистические ячейки. Число ячеек быстро росло. Если в 8-й армии в начале декабря 1918 года было 23 ячейки, в которых насчитывалось 304 члена партии и 606 сочувствующих, то к концу декабря имелось уже 88 ячеек, объединявших 1883 члена партии и 2621 сочувствующего. Создание партийнополитического аппарата дало возможность широко развернуть в войсках политико-воспитательную работу, укрепить дисциплину, поднять боевой дух войск.

На Южный фронт по указанию Центрального Комитета были посланы новые подкрепления. В начале декабря 1918 года туда прибыла Московская рабочая дивизия, сформированная из рабочих столицы. В дивизии было много коммунистов. С Восточного фронта на Южный перебрасывались Инзенская и Уральская дивизии, а из центральных районов страны несколько полков и бронепоездов. Кроме того, было принято решение перебросить на Южный фронт партизанскую армию, которая действовала по тылам интервентов и белогвардейцев на Восточном фронте. В начале января 1919 года партизанская армия, насчитывавшая около 20 тысяч человек, прибыла на Южный фронт. Пополненная и реорганизованная в регулярные части и соединения, она получила наименование Донецкой группы войск, а в последующем — 13-й армии.

Одновременно с укреплением Южного фронта Центральный Комитет партии усилил подпольные организации в тылу армии Краснова, развернул с помощью подпольщиков-коммунистов агитационную работу среди войск противника, особенно среди насильно мобилизованных рабочих и крестьян. Непосредственное руководство всей подпольной работой в тылу белоказаков Центральный Комитет возложил на Донское бюро. В его состав в декабре 1918 года входили П. Г. Блохин, И. А. Дорошев, И. В. Решетков, А. А. Френкель и другие большевики. Бюро работало в тесном контакте с Политотделом Южного фронта и подчинялось непосредственно Центральному Комитету.

В январе 1919 года Донское бюро издало обращение ко всем членам партии, находившимся в тылу белогвардейских войск на Дону. В этом обращении были определены основные задачи партийных организаций.

«Пусть фабрики и заводы, — говорилось в обращении, — города и рудничные поселки, волости и села, станицы и хутора, фронтовые и тыловые, насильно взятые Красновым, войска будут усеяны коммунистическими ячейками и организациями; пусть коммунисты, не медля, не дожидаясь указаний, принимаются в одиночку и сообща за широкую коммунистическую агитацию и пропаганду.

Пусть живительные идеи коммунизма теснее спаяют рабочие массы, крестьянскую и казачью бедноту Дона! Пусть коммунистическая организованность и сплоченность поможет им скорее приняться за восстановление Советской власти — единственной власти трудящихся!»[470]

Под руководством Донского бюро развернули деятельность подпольные коммунистические комитеты в Ростове-на-Дону, Новочеркасске, Александровске-Грушевском (Шахты), Таганроге, Макеевке, Матвеевом Кургане, Енакиево, Миллерово.

В рабочих центрах Донбасса для подготовки восстаний создавались военно-революционные штабы, имевшие в своем распоряжении отряды, вооруженные пулеметами, винтовками, гранатами.

Одним из наиболее крупных большевистских подпольных центров на Дону был Ростово-Нахичеванский комитет РКП(б), который возглавлял слесарь ростовского завода Лели — Г. А. Мурлычев. Комитет установил связи с большевистскими организациями Новочеркасска, Александровска-Грушевского, Миллерово и взял их под свое руководство. Подпольщики организовали несколько крупных забастовок и демонстраций рабочих Донбасса. Краснов вынужден был бросить против рабочих белоказачьи части с фронта, которые произвели массовые аресты и расстрелы. Был арестован и после невероятных пыток и истязаний казнен Мурлычев. После его смерти председателем подпольного Ростово-Нахичеванского комитета был избран А. Е. Васильев-Шмидт.

Несмотря на террор, репрессии и провал отдельных организаций, большевистское подполье с каждым днем крепло и усиливалось. К январю 1919 года в Ростове-на-Дону действовало 25 подпольных коммунистических ячеек, издавалась в 5 — 6 тысячах экземпляров подпольная газета «Донская беднота».

Для более оперативного руководства борьбой в тылу врага был создан военно-революционный штаб.

Росли и активизировали свою деятельность большевистские подпольные организации на Кубани, Тереке, в Ставрополье.

Принятые ЦК партии меры позволили укрепить войска и стабилизировать положение на Южном фронте. В течение декабря 1918 года бои на фронте шли с переменным успехом.

Отдельные населенные пункты переходили из рук в руки. Ожесточенные бои разгорелись за Новохоперск, Лиски. Части Красной Армии успешно отражали натиск белоказаков, часто переходя сами в контратаки. Укрепление войск Южного фронта позволило непрерывно наращивать силу ударов по врагу. В ходе боев советские войска измотали противника, нанесли ему крупные потери.

В результате ударов советских войск и деятельности подпольных большевистских организаций в армии Краснова и его тылу все сильнее стали проявляться признаки разложения.

Среди белоказаков участились случаи дезертирства. Чтобы заставить полки идти в наступление, белогвардейское командование вынуждено было ставить позади них карательные отряды.

Недовольство охватывало и тыловые части. В станице Урюпинской 5 тысяч солдат открыто отказались выполнить приказ командования. Лишь силой оружия Краснову удавалось подавлять недовольство в своих частях. Явно проваливалась мобилизация, начатая Красновым в северных округах Донской области.

К концу декабря 1918 года на Южном фронте сложилось следующее соотношение сил: 8-я и 9-я армии, действовавшие на воронежском участке, насчитывали 42 500 штыков и 6200 сабель. Кроме того, на центральном участке Южного фронта сосредоточивалась Донецкая группа войск, численностью в 20 000 бойцов. Краснов на этом участке фронта противопоставил советским войскам 35 000 штыков и 18 000 сабель. Против 10-й армии, прикрывавшей царицынский и камышинский участки фронта и насчитывавшей 27 000 штыков и 7300 сабель, действовали белоказачьи части в составе 15 700 штыков и 16 200 сабель.

Это соотношение сил позволяло советским войскам развернуть на центральном участке фронта активные наступательные действия с целью разгрома армии Краснова. 19 декабря советское главное командование отдало директиву Южному фронту о переходе в контрнаступление. В директиве указывалось, что обстановка повелительно требует разбить белоказачью армию в ближайшее время, до подхода к ней войск интервентов с юга страны. Учитывая опыт предыдущих боев на Южном фронте, главное командование предлагало не распылять наличные силы, а сосредоточить их в ударных группах на решающих направлениях. Разгром армии Краснова намечалось осуществить путем нанесения решительного удара на воронежском участке фронта силами 8-й и 9-й армий и вспомогательного удара от Царицына силами 10-й армии. Особенно важная роль отводилась 8-й армии, которая должна была разгромить группировку противника, нацеливавшуюся на Воронеж.

Одновременно с началом наступления подпольные коммунистические организации во вражеском тылу должны были поднять трудящихся на вооруженное выступление против белоказаков.

Центральный Комитет партии придавал исключительно большое значение проведению контрнаступления на Южном фронте. 3 января 1919 года В. И. Ленин направил на имя председателя Реввоенсовета Республики телеграмму, в которой указал на необходимость ускорить и довести до конца общее наступление против армии Краснова. В телеграмме подчеркивалось, что быстрое и решительное общее наступление против армии Краснова составляет общестратегическую задачу.

В. И. Ленин решительно выступал против медлительности и волокиты, которую проявляли работники военного ведомства, и предупреждал, что это может иметь для страны тяжелые последствия.

«Боюсь чрезвычайно, — писал В. И. Ленин, — что мы опаздываем с этим (наступлением против Краснова. — Ред.) и что последние успехи красновцев под Царицыном опять поведут к отсрочке нашего наступления и к потере момента. Инициатива серьезных действий выпадает у нас из рук и под Астраханью, и на Каспийском море, и под Царицыном, и на востоке»[471].

Благодаря вмешательству В. И. Ленина был положен конец проволочкам в подготовке и развертывании контрнаступления на Южном фронте. 4 января 1919 года войска центрального участка Южного фронта — 8-я и 9-я армии — перешли в наступление.

На первом этапе перед 8-й армией стояла задача выйти на линию Новая Калитва — Павловск — станция Колено. Главный удар должна была нанести расположенная на левом фланге армии Инзенская дивизия в направлении станций Абрамовка — Аверинская (юго-западнее Новохоперска). Выбор на эту дивизию пал не случайно. Сформированная главным образом из добровольцев, пополненная в период мобилизации в Поволжье крестьянской беднотой, дивизия представляла собой одно из лучших соединений армии. Хорошо подобранный комиссарский состав сцементировал ее ряды, взял под свой контроль все стороны ее боевой деятельности. Политотдел Южного фронта, характеризуя комиссарский состав Инзенской дивизии, писал:

«Почти во всех полках имеются батальонные, ротные и полковые комиссары, стоящие на высоте положения»[472].

Большой любовью бойцов и командиров пользовался комиссар дивизии Г. П. Звейнек, сын латышского батрака, старый член Коммунистической партии, прошедший школу подпольной борьбы. Возглавив дивизию с первых же дней ее организации, он близко знал многих бойцов. Общительный, спокойный даже в самые тяжелые минуты боя, он всегда появлялся на самых опасных участках, воодушевляя бойцов личным примером бесстрашия и мужества. Заслуженным уважением красноармейцев и командиров пользовались также комиссар 9-го полка дивизии М. Г. Волков, рабочий-текстильщик Иваново-Вознесенска; Мценского полка — И. В. Крошинский, большевик-подпольщик Невского района Петрограда; Орловского полка — М. А. Хацкевич, сын белорусского крестьянина, матрос Балтийского флота и многие другие комиссары.

Войска правого фланга 8-й армии должны были развивать наступление в двух направлениях: вниз по течению Дона и вдоль железной дороги на Миллерово.

Перед 9-й армией ставилась задача, ликвидировав прорыв белоказаков к Борисоглебску, выйти своим правым флангом на линию Новохоперск — Урюпинская. Центр армии наступал вниз по течению реки Бузулук, левый фланг — вниз по течению реки Медведицы.

10-я армия должна была, сдерживая противника у Царицына, своим правым флангом содействовать наступлению 9-й армии.

Особенно ожесточенные бои развернулись на участке 8-й армии в районе Абрамовки. Белогвардейцы сосредоточили здесь несколько артиллерийских батарей и шесть пехотных полков.

Наступавшие на станцию Абрамовка Курский, Орловский, Мценский полки Инзенской дивизии вынуждены были приостановить наступление и занять оборону. Противник, стремясь сбить советские полки с занимаемых ими позиций, по нескольку раз в день бросался в контратаки. Но все они успешно отражались советскими бойцами.

Геройски сражался 2-й батальон Орловского полка. С пением «Интернационала» пошел он в атаку на белоказаков. Раненые бойцы, комиссары, командиры не покидали поля боя. Поддержанные 12-й и 13-й дивизиями, полки Инзенской дивизии сломили сопротивление противника. Белоказаки стали отходить.

Стремление выполнить боевой приказ стало законом для бойцов и командиров советских войск. Ничто не могло их остановить. Сообщая о массовом героизме целых частей, Политотдел Южного фронта доносил:

«Полк имени Карла Маркса (114-й стрелковый полк). Выполнил боевой приказ и взял Лиски. Лучшие силы погибли. Осталась незначительная часть красноармейцев.

43-й полк (102-й стрелковый полк). Проявил чудеса храбрости, выбив из Николаевского поселка три казачьих полка»[473].

Успешно проходило контрнаступление и на участке 9-й армии. В первый же день, 4 января, ее части овладели Борисоглебском. Город в течение двух недель находился под властью белоказаков и претерпел все ужасы белогвардейского террора.

Советские войска обнаружили при вступлении в Борисоглебск во дворе пожарной команды около 500 изуродованных трупов рабочих, зарубленных белоказаками в дни их кратковременного господства в городе. Подобные расправы происходили и в других временно захваченных бандами Краснова районах.

Зверства белогвардейцев вызывали у бойцов Красной Армии чувство негодования и ненависти к врагу. Красноармейцы дрались против красновских банд с еще большим бесстрашием и мужеством.

Успешно ликвидировав борисоглебскую группировку противника, 9-я армия устремилась к Новохоперску. Попытка белых задержать продвижение советских войск на подступах к городу закончилась плачевно. Обойдя противника, советские части ударили по нему с флангов. Белоказаки, оставив на поле боя сотни убитых, отступили. 16 января части Уральской дивизии освободили Новохоперск. В боях под Новохоперском особое геройство проявил 4-й Сердобский полк Уральской дивизии, сформированный из крестьян-фронтовиков Поволжья, испытавших на себе тиранию белочехов и белогвардейцев. В донесении о нем говорилось:

«4-й Сердобский полк. Дисциплинирован. Отличился в боях под Новохоперском. Большая часть полка погибла в боях. Имеется сильная комячейка. В бою убито много коммунистов-красноармейцев. Отведен в тыл для переформирования. Полк состоял сплошь из крестьян, испытавших на себе чехословацкое иго. Много старых солдат, участников германской кампании»[474].

Восточнее Уральской дивизии энергично наступала 16-я стрелковая дивизия В. И. Киквидзе. Бойцы безгранично верили своему начдиву, обладавшему железной выдержкой и мужеством. Он был 13 раз ранен. 11 января 1919 года под хутором Зубриловским (восточнее станицы Урюпинской) В. И. Киквидзе геройски погиб в бою. После смерти В. И. Киквидзе 16-й стрелковой дивизии было присвоено его имя.

11 января закончилось сосредоточение в районе станции Сватово Донецкой группы войск. Вскоре группа перешла к активным боевым действиям, нанося один удар на Донбасс и другой — в восточном направлении с целью выхода в тыл противника на линию Богучар — Миллерово. Наступление советских войск на донецком направлении активно поддержали восставшие шахтеры. Партизанские рабочие отряды нарушали снабжение белоказаков боеприпасами и продовольствием, нападали на их штабы. 16 января советские войска донецкого направления заняли Беловодск, 19 января — Славяносербск, 20 января — станции Родаково, Меловое. 21 января части Донецкой группы войск, совершив стокилометровый переход, стремительным ударом освободили Луганск — крупный промышленный центр. Тысячи рабочих и их семьи вышли на улицы встречать своих освободителей.

Во второй половине января армии центрального участка Южного фронта полностью овладели линией рокадной железной дороги от станции Лиски до станции Поворино. Воронежская группировка белоказаков, неся большие потери, отступала по всему фронту.

21 января 8-й армии была поставлена задача освободить верхнедонские станицы, а 9-й — очистить от противника левый берег Дона к востоку от устья реки Хопер.

В советских войсках царил исключительный подъем. Растянутые коммуникации, бездорожье сильно затрудняли подвоз боеприпасов, продовольствия, но, несмотря на это, красноармейцы были полны решимости добить противника и скорее выйти к Дону. Стремительное наступление советских войск центрального участка Южного фронта вконец деморализовало белоказачьи части воронежской группировки. С конца января началось массовое разложение этих частей и сдача их в плен Красной Армии.

Продолжая наступление, 8-я армия 31 января освободила станицу Казанскую, 5 февраля — Мигулинскую, 9 февраля — Вешенскую, 9-я армия, продвигаясь вниз по течению Хопра, 9 февраля освободила станицу Усть-Медведицкую.

Во многих частях в качестве рядовых бойцов самоотверженно сражались женщины-добровольцы. Сообщая об отличившихся в боях, Политотдел Южного фронта писал:

«В бою 3-го февраля под Первозванкой геройски сражалась женщина-красноармеец 4 роты 12 полка Евдокия Лапкова, жительница города Волчанска. Она была окружена пятью белогвардейскими офицерами, которые кричали ей: «сдавай оружие». В ответ на это она выстрелами из винтовки убила четырех из них; пятый — штабс-капитан заколол ее штыком. Лапкова была в сражениях много раз. Смерть ее произвела большое впечатление на товарищей по роте»[475].

В то время как 8-я и 9-я армии, преследуя противника, успешно продвигались вперед, на фронте 10-й армии положение ухудшилось. Пытаясь сломить волю защитников Царицына, Краснов издал воззвание, в котором, пугая их интервентами, заявлял:

«Союзники высаживаются в Новороссийске и Одессе, чтобы идти на Москву. С ними идет к нам множество танков, сотни аэропланов и тяжелые дальнобойные орудия.

Царицын будет сметен с лица земли взрывами страшных снарядов».

Воззвание заканчивалось словами:

«Если к 15(28) ноября вы не сдадитесь, город будет мною обложен и вы испытаете все муки голода и умрете голодной смертью, а по приходе союзников — город будет уничтожен артиллерийским огнем»[476].

17 января 1919 года белоказаки вплотную подошли к Царицыну. Окраины города находились под обстрелом их артиллерии. По льду враг переправился на левый берег Волги.

Военно-революционный комитет, созданный в Царицыне, принял на себя всю полноту власти и мобилизовал всех способных носить оружие. Рабочее население города и его окрестностей дало 10-й армии около 5 тысяч бойцов. На правый фланг 10-й армии, где белоказакам удалось добиться наибольших успехов, были переброшены две кавалерийские бригады под общим командованием С. М. Буденного. Им удалось не только остановить продвижение противника, но и нанести ему серьезное поражение. В бою под Прямой Балкой и Давыдовкой части под командованием С. М. Буденного разгромили корпус генерала Гуселыцикова, взяв в плен более 3 тысяч вражеских солдат, в том числе 800 бывших офицеров, действовавших как рядовые. Политотдел Южного фронта, отмечая высокие командирские качества С. М. Буденного, писал:

«Отличился отчаянной храбростью, мужеством и находчивостью командир бригады сводной кавалерийской дивизии т. Буденный, прекративший начавшуюся панику и превративший начавшееся поражение в победу»[477].

Стремительное продвижение советских войск на центральном участке фронта, успехи кавалерийских частей 10-й армии обеспечили перелом в районе Царицына. Части 9-й армии в течение 9 и 10 февраля успешно форсировали Дон и, развивая наступление по его обоим берегам на юг, создали угрозу тылу царицынской группировки белых. Белогвардейцы вынуждены были снять часть своих сил, штурмовавших Царицын, и бросить их против 9-й армии. Однако все попытки белоказаков остановить продвижение частей 9-й армии были безуспешны.

Создавались выгодные условия для перехода 10-й армии в решительное наступление. Оно началось в середине февраля.

Царицынская группировка белоказаков, оказавшись под ударом 10-й и 9-й армий, вынуждена была начать поспешный отход. Таким образом, контрнаступление советских войск, начатое 8-й и 9-й армиями на центральном участке Южного фронта, переросло в общее наступление по всему фронту.

Поражение белоказачьих войск вызвало тревогу в верхах донской контрреволюции. 14 февраля в Новочеркасске собрался «большой войсковой круг», на который прибыл Деникин. Круг потребовал отставки генерала Денисова, непосредственно руководившего военными действиями белоказаков. По требованию Антанты и под давлением казачьей верхушки вынужден был подать в отставку и Краснов, не оправдавший надежд контрреволюции. На его место был выдвинут генерал Богаевский, чью кандидатуру поддерживал и Деникин. Однако вся эта перестановка, естественно, не могла изменить положение дел на фронте. Казаки, подавленные поражением, не хотели воевать.

Восстания трудовых казаков и их переходы на сторону Красной Армии учащались с каждым днем. Под мощным натиском советских войск остатки разбитой армии Краснова беспорядочно отступали.

Преследование частями Красной Армии противника происходило в условиях начавшейся оттепели. Разливавшиеся реки и размокшие дороги затрудняли продвижение советских войск.

Но советские воины, преодолевая все трудности, продолжали наступление. В десятых числах марта передовые части 9-й армии вышли к реке Северный Донец, но форсировать ее не удалось: начался ледоход, а мосты и переправочные средства враг уничтожил. Закрепившись на противоположной стороне реки, белоказаки с помощью подошедших с Северного Кавказа частей «Добровольческой» армии Деникина начали приводить в порядок свои войска.

В итоге контрнаступления, переросшего в общее наступление советских войск Южного фронта, главная группировка противника — донская белоказачья армия Краснова — была разгромлена. Из 85 тысяч штыков и сабель, которые имелись у Краснова в конце декабря, за Северный Донец отошло не более 15 тысяч. От врага была освобождена большая часть территории Донской области: полностью Верхне-Донской, Хоперский, 2-й Донской округа и значительная часть Донецкого и Сальского округов.

Успешные действия советских войск на Южном фронте стали возможными благодаря осуществлению ноябрьского постановления Центрального Комитета партии. Укрепление дисциплины в войсках, повышение ответственности командного состава, самоотверженность и героизм бойцов и целых частей — все это явилось результатом огромной политической работы, проделанной коммунистами: комиссарами, командирами, красноармейцами.

Оценивая успехи Южного фронта, усилия коммунистов по укреплению армии и развертыванию в ней партийно-политической работы, В. И. Ленин в речи на митинге в Петрограде 13 марта 1919 года говорил, что «победы на Дону стали возможны исключительно благодаря усилению партийной и культурно-просветительной деятельности в рядах Красной Армии. — Это вызвало психологический сдвиг, и в итоге наша Красная Армия завоевала для нас Дон»[478].

Одновременно с разгромом главных сил Краснова развертывались решающие боевые действия по освобождению Украины. 6 января 1919 года, после освобождения Харькова от петлюровцев, Реввоенсовет Республики на основе указаний Центрального Комитета партии постановил создать Украинский фронт. В состав его вошли войска, действовавшие на Украине. Командующим фронтом был назначен В. А. Антонов-Овсеенко. Перед войсками Украинского фронта была поставлена ближайшая задача — полностью очистить от войск Директории Левобережную Украину и занять переправы через Днепр у Киева, Канева, Черкасс, Кременчуга и Екатеринослава.

В течение января 1919 года войска Украинского фронта продолжали наступление. Они получали помощь из Советской России командным составом, снаряжением, обмундированием и пр. Рабочие и трудящиеся крестьяне Украины с восторгом встречали советские войска, и тысячи из них вливались в части Украинского фронта.

18 января 1919 года части 2-й Украинской советской дивизии подошли к Полтаве и завязали бой с петлюровцами. Советские стрелки и кавалеристы семь раз бросались в атаку.

В результате героического натиска противник был сломлен и 19 января выбит из города. Советским бойцам активно помогли местные повстанческие отряды.

21 января началось успешное наступление в направлении Екатеринослава и Бахмута. После разгрома петлюровцев под Лозовой части Красной Армии соединились с екатеринославскими партизанами. Благодаря стремительному продвижению в руки советских войск перешли важные железнодорожные линии Харьков — Павлоград — Синельниково, Гришино — Чаплино — Гуляй-Поле.

Советские войска вышли на дальние подступы к Екатеринославу и Александровску. В районе Павлограда к частям Красной Армии присоединилось несколько партизанских отрядов. При поддержке партизан советские войска заняли Бахмут и Лиман. Освободив после упорного боя Екатеринослав, части Красной Армии совместно с партизанами захватили мост через Днепр и под сильным артиллерийским огнем врага начали переправу. В это же время советские части подошли со стороны Полтавы к Кременчугу. 1 февраля они с помощью восставших рабочих очистили Кременчуг от петлюровцев; была занята еще одна переправа через Днепр.

На киевском направлении успешно наступали части 1-й Украинской советской дивизии. Богунский полк этой дивизии, ломая сопротивление противника, стремительно продвигался к Чернигову. 12 января он овладел городом, захватив при этом богатые трофеи. Было взято также значительное количество пленных вместе со штабом петлюровского корпуса. После освобождения Чернигова Н. А. Щорс повел полки своей бригады на Киев.

Большую роль в дальнейшей мобилизации сил трудящихся Украины на борьбу против петлюровцев и интервентов сыграла Декларация Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, принятая 26 января 1919 года. Советское правительство Украины призывало в ней рабочих и трудящихся крестьян оказать еще большую помощь Советской власти и воинам Красной Армии — до конца добить буржуазно-националистические войска.

Одной из важнейших задач борьбы трудящихся Украины в этот период являлось освобождение Киева. Выполнение этой задачи было возложено на 1-ю Украинскую советскую дивизию.

Контрреволюционная украинская Директория в конце января сосредоточила в самом Киеве и на подступах к нему, под Броварами, 40-тысячную армию. 27 января петлюровский гарнизон Бровар вступил в бой с подразделениями Богунского полка. Озлобленные недавними поражениями, петлюровцы, имея четырехкратное численное превосходство, яростно атаковали богунцев. Советские бойцы в течение трех дней стойко и мужественно отражали вражеские атаки, нанося противнику большой урон. 30 января на помощь богунцам подошел Таращанский полк. Обойдя противника с флангов, подразделения Богунского и Таращанского полков стремительной атакой разгромили петлюровцев. 1 февраля советские войска освободили Бровары; петлюровцы беспорядочно отступали к Киеву.

Поражение под Броварами усилило панику в лагере врага.

Буржуазно-националистическая Директория бежала из Киева в Винницу. Утром 5 февраля 1919 года в Киев вступили героические Богунский и Таращанский полки. Трудящееся население горячо приветствовало своих освободителей. В воздухе не смолкали ликующие крики «ура». Одетые в новые шинели, в серых папахах, на которых наискось были нашиты широкие красные ленты, стройными рядами проходили бойцы перед киевлянами, вызывая у них восхищение бодрым видом и строгой выправкой. Это были воины регулярной Красной Армии, сильные духом, спаянные сознательной революционной дисциплиной.

Боевые действия богунцев и таращанцев были высоко оценены Временным рабоче-крестьянским правительством Украины. Постановлением от 7 февраля 1919 года Богунскому и Таращанскому полкам за героические и доблестные действия были вручены почетные Красные знамена. Н. А. Щорс и В. Н. Боженко за умелое руководство частями и поддержание в войсках революционной дисциплины были награждены почетным золотым оружием.

С разгромом вражеских войск в районе Киева, Кременчуга, Екатеринослава и занятием в этих пунктах переправ через Днепр задача освобождения Левобережной Украины была выполнена.

Успехи Красной Армии на Левобережье Украины подняли боевой дух рабочих и крестьян в занятых петлюровцами районах Правобережной Украины. Когда в феврале петлюровский «кабинет» послал во все уезды Подольской, Волынской губерний и в часть уездов Киевской губернии вербовочные комиссии, крестьяне открыто отказались вступать в войска украинских буржуазных националистов. В ряде мест вербовщики были избиты крестьянами.

Большевики-агитаторы смело вели работу среди обманутых петлюровских солдат, разоблачая антинародную политику Директории и ее рабскую зависимость от франко-англо-американских империалистов. Солдаты многих петлюровских частей поднимали восстания и присоединялись к Красной Армии. Так, в Каменец-Подольске солдаты конно-артиллерийского полка выступили против Директории и избрали революционный комитет. В январе 1919 года петлюровские войска приняли участие в восстании рабочих Житомира против Директории. В Могилев-Подольском восстали солдаты 58-го полка. Волнения в войсках Директории происходили также под Жмеринкой, Винницей и в других местах.

В. И. Ленин произносит речь на Красной площади в день первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Москва. 7 ноября 1918 г. (Фото.)

Танк, захваченный украинскими советскими войсками и присланный в подарок В. И. Ленину. 1919 г. (Фото.)

На помощь петлюровской Директории пришла Западноукраинская «национальная рада», которая являлась такой же буржуазно-националистической властью, как и Директория.

Прикрываясь фальшивым лозунгом борьбы за «самостийную» Украину, западноукраинские националисты, как и их союзники из Директории, в действительности выполняли волю своих хозяев — иностранных империалистических государств. При поддержке австро-венгерского военного командования в ноябре 1918 года они захватили власть во Львове и образовали правительство — так называемый «государственный секретариат».

Контрреволюционный характер «национальной рады» и «государственного секретариата» выявился уже самим составом их.

В них не было ни одного рабочего, ни одного трудящегося крестьянина. Буржуазные националисты объявили неприкосновенной частную собственность и сохранили в действии все законы австро-венгерской монархии. С поражением Германии и Австро-Венгрии западноукраинские националисты перешли в услужение к империалистам США, Англии и Франции.

По указанию Антанты западноукраинское правительство с целью создать полки для Директории объявило на территории Западной Украины поголовную мобилизацию мужчин в возрасте от 18 до 35 лет. Все мобилизованные немедленно направлялись в распоряжение Петлюры.

Коммунистическая партия, поднимая советский народ на Отечественную войну с иностранными захватчиками и внутренней контрреволюцией, неустанно разоблачала империалистов США, Англии и Франции как злейших душителей свободы народов всего мира, как главных врагов рабочих и крестьян Советской России и Советской Украины. Трудящиеся Советской Украины видели, что англо-франко-американские интервенты ничем не лучше немецких оккупантов. С первых же дней интервенции на юге Украины и в Крыму трудящиеся этих районов под руководством подпольных коммунистических организаций развернули борьбу против захватчиков. Центром большевистского подполья на юге Украины была Одесса. Центральный Комитет партии направил туда в ноябре 1918 года стойкого большевика-организатора И. Г. Смирнова. В Одессу Смирнов прибыл с паспортом на имя купца Ласточкина. Скромный, простой, требовательный к себе и другим, он пользовался безграничным доверием коммунистов-подпольщиков.

Одесский партийный комитет установил связь с крымскими подпольными коммунистическими организациями. Эта связь поддерживалась через Евпаторию, где работал врачом брат В. И. Ленина — Д. И. Ульянов, который создал в Евпатории подпольный центр. В декабре 1918 года в Симферополе состоялась конференция подпольных большевистских организаций Крыма. Конференция отметила, что главная задача трудящихся Крыма — изгнание англо-французских интервентов, белогвардейцев и буржуазных националистов. Конференция обязала партийные организации усилить работу среди портовых и железнодорожных рабочих, а также расширить и укрепить сеть партизанских отрядов. Было решено развернуть подготовку вооруженного восстания, начало которого предполагалось приурочить к моменту приближения к Крыму Красной Армии. Конференция избрала подпольный областной комитет большевистской партии.

В Крыму был также создан подпольный областной революционный комитет, который непосредственно осуществлял руководство подготовкой восстания.

Партийные подпольные организации Украины создавали вооруженные отряды для борьбы с интервентами и их прислужниками. На рабочих окраинах Одессы были сформированы боевые дружины. Такие же дружины были организованы и в Севастополе.

В борьбе с интервентами коммунисты широко использовали печать. В каменоломнях, в 6 километрах от Одессы, была устроена подпольная типография. Подпольщики печатали газеты на русском и французском языках и листовки на французском, английском, греческом, румынском и польском языках. Все попытки интервентов и белогвардейцев обнаружить типографию были безрезультатны. По ночам, рискуя жизнью, подпольщики разносили газеты и листовки по казармам, переправляли на корабли интервентов.

Листовки на многих языках распространялись также и в Крыму. Тираж их достигал десятков тысяч экземпляров.

Одним из видов борьбы, организованной коммунистами в тылу врага, был саботаж распоряжений и приказов интервентов. В Николаеве и других портовых городах рабочие отказывались разгружать транспорты с оружием. Моряки и портовые рабочие выводили из строя подъемные краны в порту, с помощью которых интервенты выгружали орудия и танки.

Команды торговых кораблей саботировали перевозку оружия и военных материалов. Рабочие железнодорожного депо Одессы срывали все попытки интервентов наладить в мастерских депо изготовление броневиков.

Авторитет коммунистов среди трудящихся масс Украины рос с каждым днем. За период с сентября 1918 года по февраль 1919 года Одесская областная коммунистическая организация в условиях жестокого режима иностранной оккупации выросла почти в пять раз. На областной конференции, которая состоялась в начале февраля 1919 года, были представлены подпольные организации Одессы, Херсона, Тирасполя, Бендер, Алешек (Цюрупинск), Елизаветграда, Балты, Голты и других городов.

На ней присутствовало 27 делегатов. Они представляли две тысячи членов партии. Конференция объявила все партийные организации на военном положении и потребовала от них организовать вооруженную борьбу для захвата власти и изгнания интервентов.

Выполняя решение конференции, большевики энергично создавали новые вооруженные отряды. Одним из таких отрядов в Одессе руководил бесстрашный революционер Г. И. Котовский.

Он приехал в Одессу нелегально, когда там еще хозяйничали австро-немецкие оккупанты.

Г. И. Котовский выполнял самые опасные поручения подпольной большевистской организации. За голову Котовского интервенты назначили высокую награду. Многочисленные шпионы день и ночь искали его. Но Котовский был неуловим: его оберегала любовь рабочих Одессы, среди которых Котовский имел сотни преданных друзей.

Усиливали удары по захватчикам крымские партизаны.

В январе 1919 года они совершили несколько смелых нападений на гарнизоны интервентов. В конце февраля только в районе Симферополя действовало пять партизанских отрядов численностью свыше 700 человек.

Вооруженная борьба трудящихся на юге Украины и в Крыму дезорганизовала тыл врага. Быстро сказались и результаты агитационной работы подпольщиков-коммунистов среди иностранных солдат и матросов. Уже 18 декабря 1918 года вспыхнуло восстание на болгарском крейсере «Надежда», стоявшем в Севастополе. Матросы потребовали отправки их на родину. Командира, который отказался выполнять это требование, матросы застрелили. Восставшие добились ухода крейсера в болгарский порт Варну.

Для развертывания агитации и пропаганды среди французских солдат и матросов много сделала французская группа коммунистов в Москве, являвшаяся секцией федерации иностранных групп при ЦК РКП(б). Эта группа выпускала коммунистическую газету «III Интернационал» на французском языке. Подпольщики распространяли газету среди иностранных солдат и матросов в Одессе, Николаеве, в городах Крыма и даже пересылали ее во Францию. Газета печатала статьи и речи В. И. Ленина, мирные предложения и ноты Советского правительства, рассказывала о жизни Советской республики. Материалы газеты перепечатывались также в виде отдельных листовок и брошюр на французском языке.

В феврале 1919 года в тыл интервентов на подпольную работу была направлена Жанна Лябурб — секретарь французской группы коммунистов в Москве. Жанна Лябурб — учительница, дочь французского крестьянина, участника Парижской Коммуны. С юных лет она познала нужду и лишения.

В поисках заработка Жанна Лябурб шестнадцатилетней девушкой уехала в Польшу. Здесь она вступила на путь революционной борьбы. Она выполняла трудные и опасные обязанности партийного курьера. Октябрьская революция застала Лябурб в Москве. Она целиком отдается партийной работе, организует клуб III Интернационала, создает французскую группу коммунистов в Москве.

Под руководством И. Г. Смирнова и Жанны Лябурб при Одесском комитете большевиков была образована Иностранная коллегия. Создание этой коллегии расширило границы деятельности одесского подполья. Иностранная коллегия издавала для французских солдат газету «Коммунист» и выпускала листовки. Вскоре французские солдаты сами стали писать в газету. В одном из номеров ее появилось письмо «Правда о нашем так называемом «добровольном» пребывании в Одессе».

Это был первый отклик со стороны тех, к кому обращались коммунисты-подпольщики. Письмо ярко свидетельствовало о том, что даже кратковременное пребывание в России многому научило французских солдат.

«Наше место не здесь…», — писали французские солдаты и обещали по возвращении на родину рассказать своим товарищам правду о Советской России, «которая одна только является истинно демократической и социалистической республикой»[479].

Газета «Коммунист» и листовки стали появляться везде, где были иностранные солдаты. Деникинская контрразведка с беспокойством доносила о широком распространении в Севастополе привозимых из Одессы прокламаций и газет на французском языке. Под влиянием коммунистической агитации иностранные солдаты и матросы все чаще и чаще отказывались выполнять приказы командования. Так, солдаты 58-го французского полка, получив приказ наступать на Тирасполь, который с 30 января 1919 года находился в руках повстанцев, заявили, что они сражаться против советских войск не будут и в наступление не пойдут. Французское командование спешно разоружило полк и, изолировав его от остальных войск, отправило в Марокко.

К концу февраля Иностранная коллегия наладила связь почти со всеми воинскими частями и экипажами кораблей интервентов. Контрразведки интервентов и белогвардейцев усиленно охотились за большевиками-агитаторами. Казнями и расстрелами враги пытались бороться с растущим влиянием коммунистов. По доносу предателя, проникшего в ряды подпольщиков, в ночь на 1 марта интервенты арестовали и вскоре расстреляли одиннадцать коммунистов — работников Иностранной коллегии, в том числе и Жанну Лябурб. Несколькими днями позже был схвачен И. Г. Смирнов. Интервенты подвергли его мучительным пыткам и истязаниям, добиваясь сведений о подпольной организации. Пытаясь подкупить И. Г. Смирнова, они предлагали ему свободу, деньги, заграничный паспорт. Но стойкий большевик до последнего дыхания остался верным своему народу. Ничего не добившись от мужественного патриота-коммуниста, интервенты зверски убили его и труп выбросили в море.

На смену погибшим героям приходили новые и новые борцы за дело Советской власти. Деятельность подпольной организации не только не ослабла — она усиливалась с каждым днем.

Большевистское влияние охватывало все более широкие слои трудящихся.

Рабочие и трудовое крестьянство оккупированных районов самоотверженно боролись против интервентов и их прислужников. Они твердо верили, что получат помощь от правительства и трудящихся Российской республики, которые положат конец господству иностранных интервентов.

Советская власть делала все возможное, чтобы ускорить освобождение Украины. Советское командование, не давая врагу передышки после поражения его на Левобережье Украины, приступило к освобождению Правобережной Украины.

Киевская группа войск, в которую входили 1-я Украинская советская дивизия и Особая бригада, была пополнена частями 2-й Украинской советской дивизии. Перед группой ставилась задача: освободить Житомир, Винницу и выйти на реку Збруч, являвшуюся границей с Галицией, а также как можно быстрее соединиться у Коростеня с войсками советской Западной армии. Одновременно харьковская группа советских войск, в которую входили вновь сформированная 1-я Заднепровская дивизия, 2-я Отдельная бригада, 2-я бригада 3-й стрелковой дивизии и другие части, должна была освободить Южную Украину и Крым.

Богунский и Таращанский полки, действовавшие на главном, васильково-фастовском направлении, 20 февраля 1919 года заняли Фастов. Петлюровцы поспешно отошли на запад.

В конце февраля был взят Коростень. Освобождение Коростеня имело большое значение для успешного развития дальнейших операций против петлюровцев, так как была установлена связь с войсками Западной армии, занявшими Овруч.

В первой половине февраля повстанцы во взаимодействии с частями Красной Армии освободили важный железнодорожный узел — станцию Сарны.

Удары советских войск с каждым днем усиливались. Повсюду Красную Армию поддерживали рабочие и трудящиеся крестьяне. Успехи в освободительной борьбе являлись результатом гигантской организаторской работы Российской Коммунистической партии (большевиков) и ее составной части — Коммунистической партии (большевиков) Украины, результатом всесторонней помощи, которую оказывали украинскому народу русский и другие народы Советской страны.

Большую роль в мобилизации трудящихся масс Украины на разгром интервентов и их прислужников сыграли состоявшийся 1–6 марта 1919 года III съезд Коммунистической партии (большевиков) Украины и созванный вслед за ним III Всеукраинский съезд Советов. Съезд КП(б)У определил задачи партийных организаций в борьбе за окончательное изгнание интервентов, белогвардейцев и буржуазных националистов с украинской земли. Съезд обязал партийные организации на занятой интервентами и петлюровцами территории сосредоточить все внимание на подготовке восстания и на коммунистической пропаганде среди солдат оккупационной армии.

III съезд КП(б)У принял решение и по вопросу о Конституции УССР, отметив, что при выработке Конституции Украинской Советской Социалистической Республики необходимо взять за основу Конституцию РСФСР. Съезд, однако, принял неправильное решение по аграрному вопросу, в котором в качестве главной задачи КП(б)У в деревне выдвигалось немедленное создание совхозов и коммун, переход от единоличного хозяйства к коллективному, хотя к этому украинская деревня не была подготовлена ни политически, ни организационно, ни экономически.

Большевистские организации Украины с помощью Центрального Комитета РКП(б) в ходе борьбы исправляли свои ошибки по вопросам аграрной и национальной политики на Украине. Впоследствии основные задачи партийных организаций Украины были сформулированы в постановлении Центрального Комитета партии «О Советской власти на Украине».

В развернутом виде эти задачи затем были изложены в постановлении ноябрьского Пленума ЦК РКП(б) и в решениях VIII Всероссийской конференции партии в октябре 1919 года.

Сразу же после III съезда КП(б)У начал свою работу III Всеукраинский съезд Советов. Большинство делегатов съезда (более 80 процентов) составляли коммунисты. Съезд объявил Украину военно-революционным лагерем и призвал трудящихся направить все силы на разгром врага и укрепление Красной Армии. Съезд поддержал требование украинского народа установить тесный союз Украины с Советской Россией, Советской Белоруссией и другими братскими республиками. На съезде была утверждена Конституция Украинской Советской Социалистической Республики. Впервые в истории украинского народа Конституция предоставила ему все демократические права. Конституция законодательно закрепила суверенность УССР.

Принятие первой Конституции Советской Украины явилось важным политическим фактором в деле сплочения трудящихся масс Украины вокруг Коммунистической партии и Советского правительства. Оно послужило новым толчком к подъему освободительной борьбы украинского народа.

Развивая наступление, части 1-й Украинской советской дивизии 7 марта 1919 года освободили Казатин и Бердичев. Неделю спустя войска 2-й Украинской советской дивизии при содействии повстанцев освободили Умань, чем завершили очищение от врага Киевской губернии. Во второй половине марта были освобождены Винница и Жмеринка.

Население освобожденных городов с хлебом-солью встречала своих избавителей, восторженно приветствуя советских воинов.

Продолжая наступление, части Красной Армии соединились с повстанцами, которые заняли Могилев-Подольский. Была установлена связь с восставшими крестьянами Северной Бессарабии.

Под властью Директории оставались еще Подольская и Волынская губернии. Однако и там бушевали народные восстания. Трудящиеся Проскурова, Каменец-Подольска, Ямполя, Браилова и других городов и прилегающих к ним районов открыто выступали против Директории, прогоняли петлюровских чиновников и восстанавливали Советы.

Классовые противоречия, разъедавшие армию украинских буржуазных националистов, приобрели весной 1919 года форму открытых столкновений между мобилизованными трудящимися крестьянами и петлюровскими атаманами. Армия Директории таяла не по дням, а по часам. Мобилизованные крестьяне разбегались по домам. Целые части переходили на сторону советских войск. У местечка Кагарлык, под Киевом, к Красной Армии присоединилась шеститысячная, хорошо вооруженная Черноморская дивизия. Перешел на сторону советских войск 55-й полк, а солдаты петлюровского саперного полка разбежались по домам раньше, чем их успели довести до фронта. Петлюровский фронт разваливался.

Навербовав с помощью Западноукраинской «национальной рады» на деньги Антанты несколько новых полков, Петлюра бросил их в середине марта против советских войск в направлении на Киев через Коростень и Бердичев. Это наступление было поддержано с юго-запада боярской Румынией, выставившей на фронте от Могилев-Подольского до Тирасполя две дивизии, и с северо-запада — бело-поляками, которые двинули свои войска в направлении Ковель — Сарны и Ковель — Пинск.

Прорвав фронт между Житомиром и Коростенем, петлюровцам удалось подойти к Киеву на расстояние 50 километров. Советское командование приказало дивизии Н. А. Щорса выступить на защиту Киева. Прибыв 24 марта в район станции Бородянка, красноармейцы прямо из вагонов бросились в бой. Войска Директории потерпели полное поражение. Не давая противнику задержаться на отдельных рубежах, советские войска успешно двигались вперед.

К середине апреля Красная Армия освободила города Коростень, Чуднов, Житомир, Коростышев, Черняхов и др. Угроза Киеву была ликвидирована.

Правительство Директории, находившееся со времени бегства из Киева почти все время на колесах, перебралось на границу с Румынией, в Каменец-Подольск. В руках петлюровцев оставалось только несколько десятков небольших городков и местечек. В украинском народе ходила меткая частушка о незадачливых правителях:

«В вагоне — Директория,

Под вагоном — территория».

Успешно развивалось наступление и харьковской группы советских войск на южном направлении. Наступление началось в конце февраля. Войска встречали повсюду поддержку трудящихся — русских, украинцев, молдаван. Партизаны, помогая Красной Армии, прервали железнодорожное сообщение в тылу интервентов между Одессой и Раздельной, Одессой и Колосовкой. При подходе советских войск партизанские отряды вливались в Красную Армию.

В начале марта 1919 года Красная Армия повела наступление на Херсон. Интервенты встретились лицом к лицу с советскими войсками. Многие иностранные солдаты открыто стали высказывать свое нежелание воевать против русских и украинских рабочих и крестьян — своих братьев по классу. Отказались сражаться против Красной Армии и потребовали прекращения войны солдаты 176-го французского полка, находившегося в Херсоне. В напряженный момент боя за Херсон отряд матросов с французского линкора «Жюстис» отказался выступить на позиции. Матросы этого корабля с революционными песнями отправились к херсонской тюрьме и освободили политических заключенных.

10 марта советские войска вошли в Херсон.

Интервенты перед бегством из города зверски расправились с населением. Они согнали в деревянный пакгауз на берегу Днепра около двух тысяч мирных жителей, в том числе стариков, женщин и детей, и несколькими снарядами подожгли строение. Те, кто уцелел от артиллерийского обстрела, бросились, спасаясь от огня, к воротам, но здесь их в упор расстреливала охрана.

После Херсона новым сильным ударом по интервентам было освобождение Николаева. Интервенты бежали оттуда еще до подхода Красной Армии, так как в городе вспыхнуло восстание рабочих. 14 марта советские войска вступили в Николаев.

Одновременно части Красной Армии и партизаны вели наступление на одесском и крымском направлениях.

На одесском направлении 12 марта была освобождена узловая станция Колосовка (на железнодорожной линии Вознесенск — Одесса). Интервенты поспешно отступили к железнодорожному узлу — станции Березовка. Здесь они сосредоточили крупные силы: французские, греческие, деникинские, петлюровские и другие части. Войска интервентов были отлично вооружены, имели много пулеметов и танки. В середине марта под Березовкой развернулись ожесточенные бои, которые закончились полным разгромом интервентов. Убегая, они бросали свое вооружение. Красноармейцы и партизаны захватили около тысячи винтовок, несколько орудий, танков, бронепоезд и большое количество военного снаряжения.

О взятии Березовки советское командование сообщило В. И. Ленину, послав при этом в Москву один из трофейных танков. 1 мая этот танк был выставлен на Красной площади.

В. И. Ленин ответил советским бойцам теплым письмом, в котором писал по поводу присланного в подарок танка:

«Этот подарок дорог нам всем, дорог рабочим и крестьянам России, как доказательство геройства украинских братьев, дорог также потому, что свидетельствует о полном крахе казавшейся столь сильною Антанты»[480].

Войска и флот интервентов, действовавшие на юге Советской страны, утратили свою боеспособность. Революционная пропаганда делала свое дело. Среди солдат интервентов быстро росли революционные настроения, создавались революционные кружки и группы. Так, солдат Люсьен Терион организовал в 7-м саперном полку революционную группу, в которую вошли Манги, Лесюэр, Ломбар, Дигонне и другие солдаты. Эта группа связалась с большевиками Одессы и вела большую разъяснительную работу среди французских солдат, призывая их к отказу от борьбы против Советской России. 5 апреля, накануне полного освобождения Одессы советскими войсками, отказался сражаться против Красной Армии 19-й Нимский артиллерийский полк французских войск. Запрягать лошадей и вывозить орудия пришлось самим офицерам. В тот же день среди солдатфранцузов 7-го инженерного полка в Одессе обсуждался вопрос: эвакуироваться или перейти на сторону Красной Армии?

Многие солдаты заявляли, что надо сражаться за Советы против империалистических правительств. 6 апреля произошло братание французских солдат с одесскими рабочими.

Факт разложения интервенционистских войск вынуждены были признать главы английского и французского правительств.

«Если я прикажу британским солдатам идти в Россию, они не только воспротивятся, но просто откажутся идти туда»[481], — заявил Ллойд-Джордж Вильсону на Парижской мирной конференции. Ему вторил глава французского правительства Клемансо:

«Как только будет отдан приказ французским войскам идти против России, они немедленно восстанут»[482].

Солдаты и матросы отказывались воевать, не выполняли приказов своих командиров. В страхе перед вооруженным выступлением рабочих Одессы французское командование объявило город на осадном положении. В середине марта генерал Бертело сообщил в Париж, что необходимо немедленно отозвать с юга России войска интервентов. Он признавал, что части, находящиеся под его командованием, не смогут устоять против Красной Армии, в руках которой находятся все подступы к Одессе.

Поражение захватчиков приводило в ярость руководителей интервенции. 20 марта в Одессу «для восстановления положения» прибыл генерал д'Эспере, имевший большой опыт колониальных войн. В беседе с офицерами французского штаба интервентов он дал указание «не стесняться с русскими» и расстреливать их за малейшее неповиновение. Но никакие зверства не могли помочь захватчикам. Наступление Красной Армии и сопротивление рабочих делали безнадежными все их попытки удержаться в городе. 2 апреля в Одессе был получен из Парижа приказ эвакуировать город и очистить всю занимаемую союзниками зону, отведя войска в Румынию. Эвакуация под натиском советских войск превратилась в паническое бегство.

Перед отступлением войска Антанты опустошили почти все склады и увели 112 русских торговых судов с различным имуществом.

В Одессе еще до подхода советских войск вооруженные рабочие взяли власть в свои руки. Большевистская организация завода «Ропит» выставила вооруженные рабочие караулы в порту. 4 апреля рабочие отряды заняли арсенал, почту, телеграф, казначейство, банк. На здании городской думы было водружено красное знамя. Рабочие заняли также типографию в центре города и начали выпускать «Известия Одесского Совета рабочих депутатов».

В дни бегства многие французские солдаты открыто заявляли о своем сочувствии Советской власти. Выражая симпатию к тем, кто боролся за эту власть, они в ряде случаев передавали свое оружие рабочим.

6 апреля войска Красной Армии, значительно пополненные украинскими и молдавскими партизанами, вступили в Одессу.

К этому времени рабочие города под руководством большевиков уже сформировали Совет.

Успехи Красной Армии на юге Украины создали благоприятные условия для изгнания англо-французских интервентов из Крыма. 27 марта советские войска прорвали на Чонгарском полуострове четыре линии окопов с проволочными заграждениями. С 2 по 4 апреля шли бои за Перекоп. 4 апреля советские части заняли Перекопский перешеек и вступили в Крым. Противник стал поспешно отходить в глубь полуострова.

11 апреля от врага была очищена Евпатория. Трудящиеся Евпатории создали ревком, который взял власть в свои руки.

Руководил ревкомом Д. И. Ульянов. В тот же день, 11 апреля, Красная Армия вступила в Симферополь; крымское буржуазно-националистическое правительство бежало за границу.

Победы советских войск на Украине и в Крыму оказали огромное революционизирующее воздействие на моряков французского флота, находившегося в Черном море. В апреле 1919 года началось восстание матросов на кораблях французской эскадры. Подготовку восстания возглавил Андре Марти.

Матросы не желали вести борьбу против Советской власти и требовали отправки их домой. 19 апреля команды кораблей «Франс», «Жан Барт» и «Мирабо» отказались выполнить приказ командования о погрузке угля. 20 апреля на кораблях «Жан Барт» и «Франс» взвились красные флаги. Моряки запели пролетарский гимн «Интернационал».

В тот же день французские моряки высадились в Севастополе и организовали демонстрацию. Многие матросы сорвали со своих беретов красные помпоны и прикрепили их в виде значков на грудь. Другие держали в руках маленькие красные флажки, сделанные из галстуков. На улицах города к шествию матросов примкнули севастопольские рабочие. В демонстрации, прошедшей под лозунгом «Да здравствует Советская власть!», участвовало около трех тысяч человек. Французские матросы выражали свою братскую солидарность с рабочими и крестьянами Советской страны. Командование интервентов приказало греческим патрулям стрелять по демонстрантам. Было убито и ранено несколько французских матросов и жителей Севастополя.

В конце апреля восстали матросы французского флагманского корабля «Вальдек Руссо», затем крейсера «Брюи» и миноносцев «Фоконно» и «Мамелюк». Моряки требовали немедленного прекращения антисоветской интервенции и отправки войск и флота на родину.

После этих событий командованию интервентов стало ясно, что дальнейшее пребывание иностранных войск в России невозможно. В Севастополе между представителями рабочих и французским командованием было заключено перемирие на 8 дней, в течение которых интервенты обязались оставить город, не тронув никакого имущества. Свое обязательство оккупанты вероломно нарушили. Перед уходом они разграбили все портовые склады, подорвали стоявшие в Севастополе русские военные корабли, затопили несколько подводных лодок, в том числе подводный заградитель «Краб», и вывели из строя береговые орудия. Все это причинило Советской России убытки на сотни миллионов рублей.

29 апреля 1919 года Красная Армия вступила в Севастополь, радостно встреченная трудящимся населением. Вскоре советские войска очистили от интервентов весь Крым.

Изгнание иностранных захватчиков с юга России было большой победой рабоче-крестьянского государства. Эта победа была достигнута благодаря героизму и самоотверженности рабочего класса, поддержанного основной массой трудового крестьянства, руководимых Коммунистической партией.

Центральный Комитет партии в постановлении от 26 ноября 1918 года, анализируя положение на фронтах, отметил полную приостановку активных боевых действий на Восточном фронте. Центральный Комитет партии, указывая на опасность, грозящую Советской республике в связи с усилением интервенции Антанты, потребовал развернуть наступательные действия не только на Южном фронте, но и на всех остальных фронтах. Перед войсками Восточного фронта, которым командовал С. С. Каменев, стояла задача — освободить Урал с его крупной горнозаводской промышленностью. Необходимо было нанести решительный удар по уральским белоказачьим бандам и восстановить связь с Советским Туркестаном.

Восточный фронт в ноябре 1918 года проходил по линии восточнее Новоузенска, далее на Бузулук, Бугульму, Мензелинск, Сарапул, восточнее Перми на Верхотурье.

На правом крыле Восточного фронта, на уральском направлении, действовала 4-я армия численностью около 12 500 штыков и сабель. Фронт против нее занимали части Уральского белоказачьего войска, насчитывавшие около 8 тысяч штыков и сабель. Левее 4-й армии, в направлении на Оренбург, вела боевые действия 1-я армия, которая имела около 11 400 штыков и сабель. Против нее, от Самары и Уфы к Оренбургу, действовали части атамана Дутова из оренбургских белоказаков и так называемая «группа Бакича», состоявшая из остатков разбитой армии самарской «учредилки». Оренбургские белоказачьи части вели бои не только против 1-й армии, но и против советских войск Туркестана вдоль Ташкентской железной дороги.

В центре, на уфимском направлении, действовала 5-я армия численностью около 10 500 штыков и сабель. Перед ее фронтом, после того как поволжская белочешская группа генерала Чечека отошла в тыл, стояли части бывшей армии «учредилки» — группа полковника Каппеля, — а также полки 6-й Уральской дивизии белогвардейской Сибирской армии. На участке от линии Казань — Екатеринбург до Оханска действовала 2-я армия, насчитывавшая около 14 700 штыков и сабель.

Перед ней располагалась белогвардейская группа генерала Лютова — более 9 тысяч штыков и сабель.

На левом крыле фронта действовала 3-я армия — самая большая по численности армия Восточного фронта. В ней было около 35 тысяч штыков и сабель. Против нее действовали белогвардейские войска, насчитывавшие 42 тысячи штыков и сабель. Основу их составляла группа генерала Гайды.

Выполняя ноябрьское постановление Центрального Комитета партии, Реввоенсовет Восточного фронта развернул подготовку войск фронта к новому наступлению. Еще в конце ноября 1918 года командование фронта отдало приказ, в котором были определены задачи войск в наступлении. 3-я армия должна была нанести удар на Кунгур, Екатеринбург и при содействии 2-й армии освободить Екатеринбург, 5-я и 1-я армии — завершить уфимскую операцию, 4-я армия — освободить от белоказаков районы Уральска и Оренбурга.

Первой в конце ноября должна была перейти в наступление 3-я армия. Предполагалось, что она, оставив заслон на своем левом фланге, главными силами прорвет фронт белогвардейцев в направлении Кунгура и начнет бои за Красноуфимск. Однако Колчаку удалось перехватить инициативу на участке этой армии. За день до выступления частей 3-й армии перешла в наступление группа Гайды. Целью этого наступления было соединение белогвардейских и интервенционистских войск, действовавших в Сибири и на Урале, с интервентами и белогвардейцами, находившимися на советском Севере. Такое соединение позволило бы Антанте перенести основную базу снабжения сибирской контрреволюции из Владивостока в Архангельск, создать общий фронт для наступления на Москву.

Чтобы осуществить этот план, Колчаку прежде всего требовалось овладеть Пермью.

Подготовку к наступлению интервенты и белогвардейцы начали еще до прихода к власти Колчака. В октябре 1918 года командующий интервенционистскими войсками Антанты на Севере генерал Ф. Пуль отправил белогвардейскому командованию в Сибири подробную информацию об обстановке в районе Архангельска. В ответ Ф. Пулю была послана телеграмма, в которой сообщалось о решении искать связь с архангельской группой через Вятку, овладев предварительно районом Перми.

В директиве белогвардейского командования в связи с пермской операцией указывалось:

«Войска русской и чехословацкой армий, продолжая развивать главный удар на Пермь, ведут на прочих направлениях борьбу за выигрыш времени до окончания формирования русской армии и прибытия новых частей союзных войск»[483].

Готовясь к наступлению на Пермь, Колчак значительно усилил группу Гайды. На отдельных участках фронта перед советской 3-й армией белогвардейцам удалось создать двойное и даже тройное превосходство в силах. Основные усилия колчаковцы сосредоточили на левом фланге 3-й армии — против 29-й дивизии и Особой бригады, прикрывавших Пермь. Имея огромное превосходство в силах, белогвардейский 1-й Среднесибирский корпус нанес сильный удар по частям Особой бригады. Одновременно вражеские войска обрушились на 29-ю дивизию. Около деревни Лаи белые бросили в наступление три свежих, хорошо укомплектованных полка 7-й Уральской дивизии, численностью свыше 1400 штыков в каждом. Этим полкам противостоял 1-й Крестьянский коммунистический «полк красных орлов» 29-й дивизии, который имел всего около 900 штыков. Советские бойцы героически отражали следовавшие одна за другой атаки. Только ценой больших потерь врагу удалось занять на участке этого полка деревню Салда в 40 километрах северо-восточнее Кушвы. Однако 1-й батальон 1-го Крестьянского коммунистического полка дружно бросился в контратаку.

Впереди атакующих шли коммунисты. Белогвардейцы не выдержали удара и в панике отступили. Не добился противник успеха и на участках других полков 29-й дивизии. 17-й Петроградский и Камышловский полки этой дивизии отразили все атаки врага.

На следующий день, 30 ноября, противник возобновил свое наступление. Поредевшие части левого фланга 3-й армии, испытывая острую нужду в боеприпасах и продовольствии, продолжали геройски сдерживать натиск войск Колчака. Против 29-й дивизии действовали одиннадцать вражеских полков. Численное превосходство позволило белогвардейцам занять 30 ноября станцию Выя. В бою понесла большие потери 3-я бригада 29-й дивизии.

В результате сильной атаки с фронта и обхода вражеской колонны с тыла попал в окружение в районе деревни Салда 1-й Рабоче-крестьянский полк 29-й дивизии. Бойцы и командиры этого полка сражались до последнего патрона, а затем бросились в штыковую атаку. Вражеское кольцо было прорвано.

В двухдневных ожесточенных боях полк потерял своих лучших бойцов, комиссаров, командиров. Огромные потери понес и противник: после каждой атаки поле боя покрывалось трупами вражеских солдат и офицеров.

Тяжелые бои вела Особая бригада. Небольшая по своему составу, она не могла сдерживать долгое время натиск свежих войск 1-го Средне-сибирского корпуса, большая часть солдат которого действовала к тому же на лыжах. После двухдневных боев части Особой бригады в районе станции Кын попали в окружение. Штаб бригады потерял связь со своими полками.

Управление нарушилось. Части Особой бригады самостоятельно пробивались из окружения. Действовавший с бригадой бронепоезд 30 ноября был подбит вражеской артиллерией и сошел с рельсов близ станции Крутой Лог. Команда окруженного бронепоезда приняла решение не сдавать бронепоезд противнику и сражаться до последней возможности. Команда имела запас снарядов, большое количество патронов и на три дня продовольствия. Белогвардейцы предпринимали одну атаку за другой, вели по бронепоезду сильный артиллерийский огонь, но захватить его не могли. 2 декабря из всего экипажа в живых осталось только два человека, и все же они продолжали вести неравный бой с врагом. Израсходовав все боеприпасы, герои взорвали бронепоезд.

В боях на участке 29-й дивизии отличились бойцы и командиры 56-го Путиловского кавалерийского полка под командованием путиловского рабочего, коммуниста П. В. Прокофьева.

Полк был сформирован в основном из рабочих Петрограда; свыше половины его состава были коммунисты.

Путиловский кавалерийский полк должен был прикрыть отход остальных частей 29-й дивизии. В ночь с 5 на 6 декабря он стремительно атаковал вражеские войска у станции Комарихинская. Бой шел в исключительно трудных условиях: огромное превосходство в силах у противника, неблагоприятная для действий кавалерии лесистая местность и глубокий снег.

И несмотря на все это, советские кавалеристы разбили полк белогвардейцев, захватили много пленных, два орудия и другие трофеи. Своей лихой атакой путиловцы подняли дух бойцов всей дивизии и на время выбили инициативу из рук противника.

На правом фланге 3-й армии 30 ноября перешла в наступление 30-я дивизия. Она встретила ожесточенное сопротивление врага. Завязались упорные бои. Через несколько дней начала наступление 5-я Уральская дивизия. Она отвлекла часть белогвардейских сил, действовавших против 29-й дивизии и Особой бригады. Однако отдельные успехи на участке 30-й и 5-й Уральской дивизий не смогли существенно облегчить положение войск левого фланга 3-й армии. Нанося главный удар против частей левого фланга 3-й армии, враг с каждым днем усиливал свой натиск, вводя в бой свежие полки из резерва. Советские войска вынуждены были оставить район Верхотурья. Развивая наступление, противник 7 декабря занял Бисер, 9 декабря — Лысьву.

14 декабря части 1-го Среднесибирского корпуса белых после ожесточенного сопротивления советских войск заняли станцию Чусовская и соединились с ударной группой, которая действовала со стороны Кушвы. Однако замкнуть 29-ю дивизию в кольцо и уничтожить ее противнику не удалось. В ходе боев белогвардейцы понесли огромные потери. Только одна 7-я Уральская дивизия белых с конца ноября по 3 декабря потеряла убитыми, ранеными и обмороженными свыше 3 тысяч солдат и офицеров. Не меньший урон понесли и другие белогвардейские соединения, наступавшие на пермском направлении.

Но и положение советских войск было очень тяжелое.

Ввиду больших потерь, недостаточного поступления пополнений, к тому же нередко засоренных классово чуждыми элементами, а также вследствие халатного отношения командующего армией Лашевича и его штаба к руководству боевыми операциями, части 3-й армии в начале декабря, потеряв прежнюю боеспособность, начали откатываться к Перми. Опасность падения ее возрастала с каждым днем. В. И. Ленин и Я. М. Свердлов, получив сведения о неблагополучии в районе Перми, 13 декабря направили телеграмму в Реввоенсовет Республики.

«Пермь в опасном положении, — говорилось в телеграмме. — Считаю необходимым послать подкрепление. Питер может дать полки советской бедноты, их там два, или другие, по указанию Реввоенсовета. Предлагаем Вам сделать надлежащие указания возможно скорее. Предлагаем указать Реввоенсовету (Восточного фронта. — Ред.) на огромную важность Кизеловского района Перми, снабжающего углем заводы и всю железную дорогу. Потеря Кизела остановит движение»[484].

Реввоенсовет Республики отдал приказ о переброске из Ярославского военного округа одной бригады 7-й стрелковой дивизии на помощь 3-й армии. Одновременно главком потребовал от Реввоенсовета Восточного фронта усилить наступательные действия 2-й и 5-й армий с целью парализовать наступление белогвардейцев на Пермь, а также подкрепить 3-ю армию за счет фронтовых резервов.

Войска 2-й и 5-й армий активизировали свои действия. Результаты этого не замедлили сказаться. Уже 15 декабря главнокомандующий Западным фронтом белых генерал Сыровой в приказе войскам отмечал успехи советских войск 2-й и 5-й армий, что создавало серьезную угрозу прорыва центра белогвардейских войск.

23 декабря В. И. Ленин по поручению Совета Обороны запросил главное командование о положении на фронте в районе Перми.

«Что сделано для того, чтобы упрочить положение наших частей в районе Перми, требующих от Центра срочной помощи?

На эти вопросы Совет Обороны ждет от Вас ответа»[485].

Противник неудержимо рвался к Перми, стремясь соединиться с войсками интервентов и белогвардейцев, действовавшими на Севере. В бой вводились новые резервы. Под натиском превосходящих сил противника части 3-й армии, ослабленные в результате понесенных потерь и утомленные непрерывными боями, отходили дальше на запад.

С приближением колчаковцев к Перми в ней усилили свою деятельность контрреволюционные элементы. С их помощью в ночь на 25 декабря колчаковцы заняли город.

Падение Перми вызвало ликование в лагере контрреволюции. Интервенты и их союзники надеялись, что за взятием Перми неминуемо последует соединение колчаковской армии с интервенционистскими войсками на Севере. Глава французского правительства Клемансо прислал на имя Колчака поздравительную телеграмму. Клемансо заверял «верховного правителя России» в том, что он совместно с правительством Великобритании прилагает все усилия для оказания материальной помощи белогвардейской армии.

Захват интервентами и белогвардейцами Перми достался им ценою огромных потерь. Обескровленная и измотанная в боях группа Гайды без серьезного отдыха, без пополнения и переформирования продолжать наступление уже не могла.

27 декабря 1-му Среднесибирскому корпусу белых был отдан приказ закрепиться в Перми. Белогвардейское командование вынуждено было для приведения в порядок и пополнения частей корпуса, который до наступления был наиболее боеспособным из всех соединений Колчака, предоставить ему около трех недель отдыха. Неспособны были к активным боевым действиям на пермском направлении и другие части группы Гайды. К тому же успешно начавшееся в конце ноября наступление советских войск на центральном участке и правом крыле Восточного фронта не позволило белогвардейскому командованию перебросить крупные подкрепления на пермское направление. Более того, Колчак, чтобы не допустить разгрома своих войск на центральном участке фронта, вынужден был направить туда все свои резервы. Все это привело к тому, что интервенты и белогвардейцы, несмотря на захват Перми, вынуждены были временно отказаться от своего плана наступления на Вятку.

Однако положение советских войск на участке 3-й армии оставалось тяжелым. Полки и дивизии армии сильно поредели и были до крайности утомлены. Из строя выбыло большое количество командиров и политработников. Из 35 тысяч штыков и сабель, которые имелись в 3-й армии, к концу декабря осталось около половины. Особенно большие потери были среди коммунистов, находившихся всегда на самых опасных участках. В 1-м Крестьянском коммунистическом полку 29-й дивизии из 700 коммунистов в строю осталось не более 300, в 4-м Уральском полку той же дивизии из 500 коммунистов осталось всего 120.

Продолжала существовать угроза того, что белогвардейцы, воспользовавшись тяжелым положением 3-й армии и пополнив свои части на пермском участке, смогут возобновить наступление с целью соединения с интервентами на Севере. Кроме того, отступление частей на левом фланге 3-й армии могло ослабить продолжавшееся наступление советских войск на центральном участке Восточного фронта. Необходимо было принять неотложные меры по укреплению левого фланга 3-й армии.

Уральский областной комитет партии направил в Центральный Комитет доклад о положении на северном участке Восточного фронта и о падении Перми. В докладе вскрывались основные причины неудач 3-й армии: недостатки в снабжении войск, отсутствие необходимых резервов и пополнений, нарушение классового принципа при формировании новых частей и маршевых рот, слабое руководство войсками со стороны командования 3-й армии. Уральский областной комитет не снимал ответственности и с себя: он не принял энергичных мер для организации обороны Перми и своевременно не предупредил ЦК партии о тяжелом положении на фронте 3-й армии.

Уральский областной комитет просил ЦК провести партийное расследование причин неудач 3-й армии, чтобы сделать из них необходимые выводы для других фронтов, для строительства всей Красной Армии. Центральный Комитет партии и Совет Обороны, учитывая тяжелое положение под Пермью, создали 1 января 1919 года специальную комиссию для расследования причин сдачи города и восстановления положения на фронте. В состав комиссии вошли члены ЦК партии Ф. Э. Дзержинский и И. В. Сталин.

5 января комиссия ЦК партии и Совета Обороны прибыла в Вятку. В тот же день комиссия в письме к В. И. Ленину сообщила о возможности продвижения белогвардейцев к Вятке.

Для предотвращения этого и упрочения положения в районе Перми комиссия считала необходимым срочно перебросить на пополнение 3-й армии по крайней мере три боеспособных полка. 13 января в Центральный Комитет партии был направлен «Краткий предварительный отчет о ходе расследования причин сдачи Перми» и сообщено о мерах, намеченных комиссией для восстановления положения на участке 3-й армии. Ознакомившись с отчетом, В. И. Ленин поручил членам комиссии лично, на месте, руководить исполнением намеченных мер.

Во всей своей работе по укреплению 3-й армии комиссия Центрального Комитета партии и Совета Обороны опиралась на местные и армейскую партийные организации, местные органы Советской власти, на комиссаров и преданных делу революции командиров, на лучшую, сознательную часть красноармейцев.

Комиссия предложила Уральскому областному комитету партии провести мобилизацию коммунистов на фронт. Чтобы ускорить ее, она выделила своего представителя. Областной комитет партии мобилизовал на фронт лучших коммунистов.

В связи с тем, что территория Уральской области оказалась занятой врагом, Центральный Комитет партии 16 января 1919 года постановил:

«Уральский областной комитет партии распустить. Всех работников, занятых партийной работой, распределить между советскими, партийными и военными учреждениями, остальных же перевести в распоряжение ЦК»[486].

Одновременно ЦК поручил ВЦИК провести такое же решение в отношении Уральского областного Совета. Комиссии ЦК РКП(б) и Совета Обороны было поручено использовать освободившихся партийных и советских работников для укрепления фронта и прифронтовых советских и партийных органов. Благодаря этим мерам Восточный фронт и прежде всего 3-я армия получили новую группу уральских коммунистов.

Многие из них были посланы в 29-ю дивизию, которая понесла наибольшие потери. Коммунистическое пополнение внесло дух бодрости и уверенности в ранее деморализованные части. С помощью мобилизованных коммунистов были укреплены партийные ячейки, налажена политическая работа.

По указанию ЦК партии и Совета Обороны в 3-ю армию из центра были переброшены подкрепления, послано зимнее обмундирование и продовольствие. Комиссия помогла сформировать Вятский лыжный батальон, переименованный впоследствии в Северный экспедиционный отряд. На него возлагалась задача — надежно обеспечить стык 3-й армии с 6-й армией Северного фронта. Отряд получил зимнее обмундирование, легкие скорострельные пушки и пулеметы. Вскоре он выступил в направлении на Кайгородскую. Была также очищена от кулацких элементов и укреплена присланная из Ярославля 3-я бригада 7-й дивизии.

Большое внимание уделила комиссия Центрального Комитета партии и Совета Обороны упорядочению работы штаба 3-й армии, повышению ответственности командиров за руководство войсками, налаживанию снабжения армии. Были приняты меры по укреплению тыла армии. Во второй половине января 1919 года комиссия созвала объединенное заседание партийных и советских организаций Вятской губернии, на котором был образован Вятский губернский военно-революционный комитет. В его руках была сосредоточена вся полнота власти в губернии.

Комиссия ЦК партии и Совета Обороны, выполнив возложенную на нее работу, в конце января 1919 года выехала в Москву и представила В. И. Ленину подробный отчет о причинах падения Перми и о мерах, принятых для восстановления положения в районе 3-й армии. В отчете комиссии указывалось на отсутствие сколько-нибудь надежных резервов, на засорение пополнений 3-й армии классово чуждыми элементами, на отсутствие заботы о материальном обеспечении красноармейцев и их бытовых нуждах, на неудовлетворительное состояние политико-воспитательной работы в частях вследствие плохого руководства со стороны Всероссийского бюро военных комиссаров, на оторванность Реввоенсовета Республики от боевой деятельности и жизни Красной Армии, на преступное равнодушие штабов к положению на фронте, на слабую работу советских и партийных организаций в ближайшем тылу 3-й армии. В выводах о причинах падения Перми подчеркивалось, что необходимо создать надежные боевые резервы, строго придерживаться классового принципа при мобилизации в армию, уничтожить чересполосицу в организации снабжения советских войск, реорганизовать Всероссийский главный штаб, Всероссийское бюро военных комиссаров, Реввоенсовет Республики и Реввоенсоветы фронтов и армий.

Меры, принятые Центральным Комитетом партии и Советом Обороны, привели к упрочению положения на левом крыле Восточного фронта. Белогвардейское командование отмечало в сводках, что «противник, собрав расстроенные и уцелевшие части 3-й армии, подкрепленные подошедшими резервами из глубокого тыла, оказывает упорное сопротивление. Всюду активен и в некоторых пунктах сам перешел от обороны к наступлению»[487].

Таким образом, 3-я армия, несмотря на большие потери, понесенные ею в тяжелых декабрьских боях, сумела, обескровив под Пермью белогвардейские части, сорвать замысел колчаковского командования: соединиться с интервентами на Севере.

Войска 3-й армии, сохранив свое ядро из уральских рабочих, быстро оправились и уже во второй половине января 1919 года на отдельных участках начали наступательные действия. Широко задуманная операция белогвардейского командования была сведена к успехам местного значения и не отразилась ни на общем наступлении советских армий Восточного фронта, ни тем более на контрнаступлении советских войск Южного фронта.

В феврале 1919 года 3-я армия, полностью восстановив свою боеспособность, включилась в общее зимнее наступление войск Восточного фронта. В ходе боев части 3-й армии освободили ряд населенных пунктов, оставленных ими в декабре 1918 года.

Общее зимнее наступление армий Восточного фронта, начавшееся в ноябре — декабре 1918 года, не приостанавливалось, несмотря на временный отход в декабре 3-й армии и сдачу Перми. 2-я армия Восточного фронта, успешно переправившись на левый берег Камы, вела наступательные действия на кунгурском направлении.

На фронте 5-й армии в первую половину декабря бои шли с переменным успехом. Самарской группе белых удалось на время захватить Белебей. Но уже с середины декабря инициатива целиком перешла в руки советских войск. Попытки командующего самарской группой белочехов и белогвардейцев генерала Войцеховского задержать с помощью подошедших резервов — частей 12-й Уральской дивизии и французской артиллерийской части — продвижение советских войск в районе станции Чишмы были безуспешны. Части 5-й армии, несмотря на усталость и острый недостаток в снабжении, сбили белогвардейцев и интервентов с занимаемых ими позиций и устремились к Уфе.

Среди солдат белых участились случаи сдачи в плен. За несколько дней на уфимском направлении 5-й армии сдалось около 8 тысяч солдат. Попытки колчаковского командования пополнить войска мобилизованными в прифронтовых районах Урала рабочими и крестьянами не дали ожидаемых результатов. Многие призывники отказывались вступать в армию Колчака и группами уходили в леса.

31 декабря части 5-й армии освободили Уфу, а через несколько дней — Бирск.

Стремясь задержать дальнейшее продвижение советских войск, колчаковское командование в начале января 1919 года дало указание о переброске новых сил на центральный участок фронта. С конца января бои на центральном участке Восточного фронта разгорелись с новой силой. Белогвардейцы стремились не допустить советские войска к уральским горным проходам.

В результате наступательных действий 2-й и 5-й армий на центральном участке Восточного фронта была освобождена значительная территория. Советские войска подошли к Уральскому хребту — естественной преграде, отделявшей Сибирь от центральных районов Советской России. Своими действиями 2-я и 5-я армии отвлекли на себя часть белогвардейских сил, предназначавшихся для развития боевых действий на пермском направлении, и облегчили тем самым отражение наступления белых на левом крыле Восточного фронта.

На правом крыле фронта, где действовали 1-я и 4-я армии, важнейшей задачей советских войск было освобождение Оренбурга и Уральска и восстановление связи с Советским Туркестаном, положение которого осенью 1918 года стало особенно трудным.

Туркестан со всех сторон был осажден войсками интервентов и белогвардейцев. На его территории действовало немало агентов Антанты, организовавших мятежи и диверсии против Советской власти. Осенью 1918 года интервенты и белогвардейцы намеревались окончательно задушить Советский Туркестан. Они намечали осуществить это совместными усилиями армии Дутова и английских и белогвардейских войск в Закаспии. Удары с фронта должны были быть поддержаны выступлениями контрреволюционных сил внутри Советского Туркестана.

Большевики Туркестана готовили трудящихся к отпору интервентам и белогвардейцам. Руководствуясь указаниями ЦК партии, они сосредоточили основное внимание на организации и укреплении вооруженных сил. В армию было направлено большое количество рабочих. 24 сентября 1918 года в Туркестане была объявлена 10-процентная мобилизация на фронт членов профсоюзов, которая прошла с большим подъемом.

В прифронтовых районах в армию иногда уходили почти поголовно все рабочие крупных предприятий. 5 октября объединенное заседание Туркестанского ЦИК, Совнаркома и президиума Главного железнодорожного исполнительного комитета постановило провести частичную мобилизацию населения в армию и усилить агитационную работу в массах. Одновременно были приняты меры для укрепления тыла и ликвидации контрреволюционных заговоров и мятежей.

В октябре 1918 года предприняли наступление английские интервенты в Закасппи. Они выступили из района станции Каахка, куда были отброшены в августе 1918 года. При поддержке белогвардейцев и националистов из Закаспия интервенты, имея многократное превосходство в коннице и артиллерии, обходным движением захватили станции Арман-Сагад и Душак, где учинили дикую расправу над ранеными красноармейцами и железнодорожниками. Советские отряды, находившиеся между этими станциями, оказались отрезанными.

Для восстановления положения необходимо было выбить противника со станции Душак. С помощью подошедших из Байрам-Али и Мерва советских частей эта задача была выполнена.

14 октября советские войска с боем заняли поселок и станцию Душак. В районе станции советские бойцы освободили 150 жителей поселка, брошенных интервентами в подвал нефтесклада и томившихся там в ожидании смерти.

Английские интервенты, боясь попасть в окружение, поспешно отступили. В боях они понесли тяжелые потери. Их 19-й Пенджабский полк потерял половину солдат и почти весь офицерский состав. Поражение в районе станции Душак внесло растерянность в стан неприятеля. Остатки английской пехоты разрозненно отошли опять к станции Каахка.

Почти одновременно с выступлением английских войск белогвардейцы предприняли наступление на актюбинском направлении, где находились основные силы советских туркестанских войск. Советские части занимали фронт от Челкара до Яйсана и Ак-Булака. В упорных боях 14 и 15 октября у Ак-Булака советские войска не только отразили наступление, но и разгромили вражеские части.

В середине ноября 1918 года начала наступление в районе Семиречья на Ташкент белогвардейская армия Дутова, пополненная двумя дивизиями. Одновременно активизировали свои действия банды туркменских феодалов в Закаспии. Находясь в тылу советских войск, они угрожали отрезать их от Ташкента. Усилили натиск и басмачи в районе Ферганы. Советские войска вынуждены были оставить Теджен и Мерв.

Центральный Комитет партии и Советское правительство делали все возможное, чтобы оказать помощь Туркестану. Через Каспийское море был послан транспорт с оружием, который в ноябре 1918 года прибыл в Челкар. Это оружие было отправлено немедленно на туркестанские фронты. Успешное наступление советских войск, особенно 5-й армии, на центральном участке Восточного фронта давало возможность перейти в наступление 1-й и 4-й армиям для соединения с войсками Советского Туркестана. Взятие 5-й армией Уфы обеспечивало защиту левого фланга 1-й армии и создавало выгодное положение для наступления на Оренбург не только от Бузулука, но и со стороны Стерлитамака.

Освобождение Оренбурга командование Восточного фронта поручило 1-й армии. В нее в это время входили 24-я и 25-я дивизии и бригада Пензенской дивизии. Частям 1-й армии должны были содействовать советские туркестанские войска, наступавшие от Актюбинска. Фронт против 1-й армии занимала армия Дутова, которая состояла из бузулукской группы Бакича, дивизии, сформированной башкирскими националистами, и группы войскового старшины Богданова.

В. И. Ленин внимательно следил за подготовкой к оренбургской операции. 23 декабря он запросил главное командование, почему не проводится в жизнь приказ об освобождении Оренбурга. 29 декабря начали наступление советские туркестанские войска на актюбинском направлении. Они сумели коротким, но мощным ударом сбить белых с занимаемых позиций. Почти одновременно перешли в наступление войска 1-й армии, командующим которой был в это время М. Н. Тухачевский.

Стремясь облегчить положение своих войск, интервенты и белогвардейцы организовали контрреволюционный мятеж в Ташкенте. Вечером 18 января 1919 года банда изменников и предателей во главе с эсером Осиповым, обманным путем пробравшимся на пост военного комиссара Туркестанской республики, выступила против Советской власти. Бандиты захватили и зверски замучили группу руководящих работников Советского Туркестана, в том числе председателя Туркестанского ЦИК В. Д. Войтинцева и председателя Совнаркома В. Д. Фигельского. Однако английские захватчики и их пособники просчитались. Ташкентские рабочие совместно с курсантами командных курсов и другими верными Советской власти частями гарнизона под руководством коммунистов в течение пяти дней разгромили банду мятежников.

Советские войска 1-й армии, развивая успех, стремительно продвигались вперед. Многие части прошли с боями в условиях бездорожья и жестоких метелей свыше двухсот километров. 22 января 1919 года 24-я дивизия освободила Оренбург и соединилась там с советскими туркестанскими частями.

Связь Туркестана с РСФСР была восстановлена. Уральские белоказаки оказались отрезанными от колчаковской армии. Враги потеряли важный опорный пункт на юго-востоке. Освободив Оренбург, войска 1-й армии продолжали наступать на Орск.

Восстановление связи Туркестана с РСФСР укрепило положение Советской власти в Средней Азии. В Туркестанскую республику были направлены из Москвы опытные партийные и советские работники, переброшено оружие. Была оказана большая помощь деньгами, продовольствием, различными материалами, топливом и сырьем. По поручению Центрального Комитета партии и Советского правительства Народный комиссариат по делам национальностей 12 февраля направил советским и партийным организациям Туркестана письмо, в котором определялись их ближайшие задачи.

«С освобождением восточных окраин, — говорилось в письме, — перед партийно-советскими работниками встает задача вовлечения трудовых масс национальностей этих окраин в общую работу строительства социалистического государства. Необходимо поднять культурный уровень трудовых слоев, просветить их социалистически, развить литературу на местных языках, ввести наиболее близких к пролетариату местных людей в советские организации, приобщить их к делу управления краем. Только таким образом можно будет сделать Советскую власть близкой и родной для трудящихся Туркестана»[488].

Восстановление связи Туркестана с Советской Россией способствовало усилению борьбы трудящихся Закаспия против английских интервентов и их ставленников. Трудящиеся выступали с требованием прекратить английскую интервенцию в Закаспии. Население Закаспия срывало мобилизацию в белогвардейскую армию. Железнодорожники выводили из строя паровозы, вагоны и задерживали доставку военных грузов на фронт.

В январе 1919 года английский генерал Маллесон разогнал созданное им ранее закаспийское правительство эсера Фунтикова, которое не в силах было справиться с растущим сопротивлением трудящихся масс. Это правительство было заменено так называемым «комитетом общественного спасения», составленным из монархистов и туркменских буржуазных националистов. Но и установление открытой военной диктатуры не спасло интервентов. Их положение в Закаспии все более ухудшалось. Войска разлагались. Солдаты отказывались воевать против Советской власти и все настойчивее требовали возвращения на родину. Командованию интервентов пришлось спешно снять с фронта наиболее неустойчивые части. Весной 1919 года английское командование было вынуждено вывести свои войска из Советского Закаспия, оставив лишь небольшой гарнизон в Красноводске. Провал английских интервентов в Туркестане стал очевидным для всех.

В неразрывной связи с оренбургской операцией протекала операция по освобождению Уральска, которую осуществляла 4-я армия. В наступлении на Уральск участвовали части Николаевской дивизии, Александро-Гайская бригада и выделенная из состава 25-й дивизии 1-я бригада. Им противостояли около пятнадцати уральских белоказачьих полков, большинство из которых было конных.

Главная тяжесть боев за Уральск выпала на бригаду 25-й дивизии. В командование бригадой вступил в это время И. М. Плясунков — один из лучших полковых командиров 4-й армии. 10 января части бригады начали наступление. Глубокий снег затруднял действия белоказачьей конницы. Советские же войска, установив на санях пулеметы, успешно отражали все попытки белоказаков ударами с флангов и тыла задержать наступление. В одном из боев 217-й Пугачевский полк 25-й дивизии почти целиком уничтожил добровольческую дружину белых из кулаков Новоузенского уезда Саратовской губернии. Большие потери вынуждали уральское белоказачье командование бросать в бой наспех сколоченные войска — так называемые «дружины Иисуса Христа», сформированные из стариков.

23 января части 25-й дивизии подошли к Уральску. На следующий день рано утром пехотные полки 1-й бригады 25-й дивизии — 217-й Пугачевский и 218-й Разинский — неожиданно для белых ринулись на штурм города. Командир бригады И. М. Плясунков, находившийся на левом фланге Пугачевского полка, с небольшой группой бойцов в конном строю проскочил на глазах всего полка первую линию окопов противника, рубя на своем пути пехоту казаков. Героям удалось захватить батарею противника и открыть с тыла огонь по белоказакам, занимавшим первую линию окопов. Воодушевленные примером своего командира, бойцы бригады быстро преодолели вражеские окопы, и кавалерийский полк 25-й дивизии, воспользовавшись паникой, охватившей казаков, прорвался к городу. К середине дня Уральск был уже полностью в руках советских войск. Белоказаки два раза пытались вновь захватить город, но обе атаки были отбиты.

В феврале и марте 1919 года войска 4-й армии, в командование которой в конце января вступил М. В. Фрунзе, бывший до этого военным комиссаром Ярославского военного округа, заняли ряд других опорных пунктов белоказаков. В руках врага на уральском направлении оставалось всего несколько населенных пунктов.

Большой помощью советским войскам Восточного фронта было партизанское движение, развернувшееся с осени 1918 года под руководством подпольных коммунистических организаций в тылу Колчака. Партизанские отряды действовали и на Урале, и в Сибири, и на всем Дальнем Востоке. Вооруженная борьба трудящихся в тылу Колчака отвлекала часть сил интервентов и белогвардейцев с фронта, сковывала их действия.

Успешно для советских войск развивались события и на Северном фронте. Учитывая опасность, какую создала бы для Республики потеря Котласа и Вятки, Советское правительство укрепило оборону этих городов и усилило войска Северного фронта. Части 6-й армии получили пополнение, оружие, боеприпасы, обмундирование.

К концу 1918 года фронт противника в районе Шенкурска вдавался выступом в расположение советских частей. Это создавало опасность флангового удара по войскам, действовавшим на архангельском направлении. Чтобы ликвидировать эту опасность, необходимо было выровнять линию фронта. Положение на этом участке особенно осложнилось в момент временных успехов Колчака под Пермью, когда угроза соединения в районе Вятка — Котлас восточных и северных сил контрреволюции особенно возросла.

Во второй половине января 1919 года части 6-й армии, командующим которой был А. А. Самойло, начали наступление с целью ликвидировать шенкурский выступ. За пять месяцев интервенты и белогвардейцы сильно укрепили Шенкурск.

Они опоясали город тройной линией окопов и проволочными заграждениями, соорудили 16 блокгаузов с 3–5 пулеметными гнездами в каждом, усилили свою артиллерию. Шенкурск обороняли крупные силы американских, канадских и белогвардейский войск.

Наступление на Шенкурск велось с трех направлений: один отряд шел от станции Няндома, второй — из Усть-Паденгской и третий — из Кодема. Условия для наступления были очень тяжелые. Отрядам приходилось продвигаться по глубокому снегу при 37-градусном морозе. Порой бойцы тащили орудия на руках. Ночевали люди под открытым небом, на снегу, обогреваясь у костров. Героически преодолев все трудности, передовые ударные группы с трех сторон окружили Шенкурск.

Уже на подступах к городу советские части взяли в плен свыше 400 вражеских солдат и офицеров. Советским частям активно помогли партизаны. Когда Шенкурск оказался в полукольце, отряд партизан из села Петропавловского произвел в тылу шенкурского гарнизона смелое нападение на интервентов и белогвардейцев, засевших в селе Шеговары. Внезапный налет партизан вызвал такую панику среди американских солдат, что они, побросав оружие, в беспорядке бежали из села.

Освобождение партизанами Шеговар ухудшило положение интервентов в Шенкурске. Опасаясь окружения и полного разгрома, многотысячный, хорошо вооруженный гарнизон Шенкурска бежал ночью из города. 25 января 1919 года в Шенкурск вошли советские части. Они захватили при этом 15 орудий, 5 тысяч снарядов, 2 тысячи винтовок, 60 пулеметов, 3 миллиона патронов, большие запасы продовольствия, обмундирования и т. д. Почти одновременно со взятием Шенкурска советские части во взаимодействии с партизанами Церковнического отряда после упорного трехдневного боя овладели другим укрепленным пунктом интервентов — селом Тарасово.

Перед бегством американо-английские интервенты зверски расправлялись с населением. Они сжигали дома, грабили и расстреливали жителей, угоняли и уничтожали скот. В селе Шеговары захватчики сожгли кооператив, сельскую школу, двухклассное училище, дом, занятый под госпиталь. Во время поджогов населению запрещалось выходить на улицу. По жителям, пытавшимся тушить пожары, интервенты открывали огонь из пулеметов и винтовок.

Советские войска преследовали отступающего противника.

Закрепиться интервентам и белогвардейцам удалось только в районе деревни Выставки (около 70 километров севернее Шенкурска). Одновременно Красная Армия нанесла поражения интервентам и белогвардейцам на Мезени, Пинеге и на других участках Северного фронта.

Таким образом, упорные бои на архангельском направлении, начавшиеся с лета 1918 года, закончились в январе 1919 года победой советских войск. Занятие Шенкурска советскими войсками окончательно расстроило вражеский план соединения северных и восточных сил контрреволюции и облегчило дальнейшую борьбу советских войск на Севере. Инициатива наступления перешла в руки Красной Армии. Теснимые частями 6-й армии, интервенты все дальше и дальше откатывались на север, к Архангельску.

Успехи Красной Армии, достигнутые к началу 1919 года на фронтах гражданской войны, сорвали планы Антанты путем усиления военной интервенции и помощи внутренней контрреволюции удушить к весне 1919 года Советскую республику.

Красная Армия за семь месяцев боевых действий к февралю 1919 года освободила от интервентов и белогвардейцев территорию площадью 850 тысяч квадратных километров с населением свыше 40 миллионов человек. Советской Родине были возвращены богатые хлебом районы востока и юга, открыт доступ к промышленным районам Урала, к углю Донбасса. Восстановление связи Туркестана с Советской Россией дало возможность получить хлопок, в котором остро нуждалась промышленность Республики.

Победы над интервентами и белогвардейцами были одержаны благодаря тому, что Коммунистическая партия довела до сознания всех трудящихся великие освободительные цели Отечественной войны против иностранного нашествия и сил внутренней контрреволюции, сумела вовлечь в борьбу широкие народные массы. Успешная борьба трудящихся Советской России против захватчиков показала, что любая попытка империалистов уничтожить власть рабочих и крестьян обречена на неизбежный провал.

Вооруженный отпор советского народа и его армии иностранным интервентам сочетался с активной борьбой Советского правительства за мир, за прекращение интервенции, за разоблачение агрессивных, захватнических планов империалистических держав. Миролюбие Советского государства, его желание установить добрососедские отношения со всеми странами вытекали из самой природы социалистического государства.

Рабочие и крестьяне Советской России, свергнувшие власть эксплуататоров, нуждались в мире, чтобы перейти к творческому, созидательному труду, к строительству новой жизни.

В своей миролюбивой внешней политике Советское государство исходило и исходит из возможности мирного сосуществования двух систем — социалистической и капиталистической. Раскрывая генеральную линию внешней политики Советского государства в этот период, В. И. Ленин указывал:

«…наше внимание и все наши усилия были направлены на то, чтобы добиться перехода от отношений войны с капиталистическими странами к отношениям мирным и торговым»[489].

Непременным условием сосуществования социалистической и капиталистической систем Советское правительство всегда считало взаимное уважение государственного суверенитета, признание полного равноправия и невмешательство во внутренние дела других государств.

Однако правящие круги империалистических держав проводили политику вооруженного вмешательства во внутренние дела Советской России, стремились уничтожить Советскую власть, восстановить власть капиталистов и помещиков, превратить Россию в полуколониальную страну. Они проводили политику изоляции Советской республики от внешнего мира, рассчитывая этим предотвратить ее революционизирующее влияние на трудящихся других стран, сделать невозможной помощь международного пролетариата первой социалистической Республике.

Но никакая дипломатическая изоляция не могла помешать народным массам капиталистических стран услышать голос Советского правительства, требующего мира и протестующего против интервенции. 1 августа 1918 года Совнарком обратился с воззванием к трудящимся Франции, Англии, Америки, Италии и Японии. В нем Советское правительство разоблачило ложь и лицемерие империалистов, утверждавших, что интервенция предпринята с целью защиты России от немцев.

Все, что говорят пресса капиталистов и их агенты в защиту варварского нападения на Россию, указывалось в воззвании, — все это сплошное лицемерие, которым империалисты пытаются прикрыть существо вопроса. Три цели преследуют они, развертывая интервенцию против Советской страны: первая их цель — захват по возможности большей территории России и ее богатств; вторая цель — подавление рабочей революции, дабы она не послужила примером для трудящихся капиталистических стран, не показала им, как можно сбросить ярмо капитализма, и третья цель — создание нового Восточного фронта мировой войны. Воззвание заканчивалось призывом: «Да здравствует солидарность рабочих всего мира!».

Советское правительство, неоднократно выражая протест против интервенции, предлагало мир державам Антанты. За обращением от 1 августа 1918 года последовало обращение 6 августа того же года к американскому представителю в России Д. Пулю, 24 октября — к президенту Вильсону, 3 ноября — ко всем правительствам Антанты. 6 ноября 1918 года с предложением о мире обратился к правительствам стран, ведущих войну против Советской России, VI Всероссийский Чрезвычайный съезд Советов. В обращении съезда говорилось:

«Всероссийский Чрезвычайный 6-й съезд Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов считает своим долгом еще раз перед лицом всего мира заявить ведущим войну против России правительствам Соединенных Штатов Северной Америки, Англии, Франции, Италии, Японии, что в целях прекращения кровопролития съезд предлагает открыть переговоры о заключении мира»[490].

Империалисты США, Англии, Франции, Италии и Японии не ответили на мирные предложения Советского правительства.

С окончанием первой мировой войны исчез один из прежних лживых предлогов для интервенции — «защита» России от вторжения германской армии. 12 января 1919 года Народный комиссариат иностранных дел обратился с посланием на имя правительства США. Ссылаясь на заявление председателя комитета иностранных сношений сенатора Хичкока относительно причин, которые якобы послужили основанием для отправки в Россию американских войск, Наркоминдел отметил, что с окончанием войны против Германии не существует больше предлога для дальнейшего пребывания американских войск в России.

17 января Советское правительство вновь сделало мирное предложение правительствам Великобритании, Франции, Италии, Японии и США. Напомнив о декларации правительств Антанты об отказе от военного вмешательства в дела России, Советское правительство заявляло:

«Правительство Российской Советской республики не видит, чтобы до сих пор этот отказ выразился в действиях.

Как и раньше, военные силы держав Антанты пытаются проникнуть в сердце России с севера, как и раньше, они поддерживают мятежников, нападающих на Россию со стороны Сибири и в районе Дона. Они вторгаются на западе и на юге в молодые Советские республики, вновь образованные и объединенные с Российской Советской Республикой тождественностью политической формы и социальной структуры, и они поставляют военный материал всем мятежникам против Советской власти»[491].

Советское правительство потребовало ясного ответа на вопрос, скоро ли за миролюбивыми декларациями правительств Антанты последуют миролюбивые дела и когда будут начаты переговоры.

И на эту ноту не последовало никакого ответа.

Ноты и обращения Советского правительства с мирными предложениями разоблачали перед всем миром хищническое лицо империализма. Народы капиталистических стран убеждались в коренном отличии миролюбивой внешней политики Советского государства от агрессивной политики буржуазных «демократических» государств. В то время как рабоче-крестьянская Республика неуклонно требовала мира, империалистические державы разрабатывали новые планы военной борьбы с Советской властью.

18 января 1919 года открылась Парижская конференция, официальной целью которой являлось установление новой, послевоенной системы мира. «Русский вопрос» не сходил с повестки дня конференции. 16 января, за два дня до официального открытия конференции, на заседании Совета десяти, состоявшего из премьер-министров и министров иностранных дел США, Великобритании, Франции, Японии и Италии, с большой речью по «русскому вопросу» выступил премьер-министр Великобритании Ллойд-Джордж. Признавая провал неприкрытой интервенции Антанты в Советской России, он заявил, что для уничтожения большевизма силой нужна армия в миллион человек, но никто из западных союзников не может дать такой армии. Солдаты союзных войск в Сибири и на севере России нисколько не склонны продолжать кампанию и требуют возвращения домой. Ллойд-Джордж подчеркнул, что вряд ли найдется тысяча человек, которые согласились бы добровольно отправиться в Россию. Открытую военную интервенцию Ллойд-Джордж признал гибельной.

«Если бы, — говорил он, — тотчас предложить послать для этой цели в Россию хотя бы тысячу английских солдат, в армии поднялся бы мятеж. То же относится и к американским частям в Сибири, и к канадским, и к французским войскам. Мысль подавить большевизм военной силой — чистое безумие»[492].

Ллойд-Джордж предложил пригласить представителей Советского правительства и представителей белогвардейщины в Париж после того, как они заключат между собой временное перемирие. Вильсон выразил свое согласие с этим планом. Казалось, что Ллойд-Джордж и Вильсон, признавая крах попыток вооруженной интервенции, отказывались от ее продолжения и призывали к миру с Советской Россией. На деле это было не так. Выступления Ллойд-Джорджа и Вильсона были лишь дипломатическим маневром. Лидеры Антанты признавали крах не интервенции вообще, а лишь ее открытой формы, то есть интервенции против Советской России с участием собственных вооруженных сил.

На утреннем заседании Совета десяти 22 января 1919 года Вильсон огласил текст составленного им «Обращения к русским политическим группировкам». В обращении предлагалось «враждующим лагерям» в России послать своих представителей на Принцевы острова (Мраморное море) для переговоров об установлении мира в России.

Части Красной Армии на демонстрации в день первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. Москва. 7 ноября 1918 г. (Фото)

Постановление VI Всероссийского Чрезвычайного съезда Советов с предложением правительствам США, Англии, Франции, Италии и Японии начать переговоры о заключении мира. Ноябрь 1918 г. (Фотокопия)

«Обращение к русским политическим группировкам», сочиненное Вильсоном и утвержденное Советом десяти, было провокационным, лживым документом. Содержащиеся в нем заявления о признании абсолютного права русского народа «устраивать свои собственные дела без какой бы то ни было диктовки или без указания извне», о «признании революции», об отказе «давать поддержку каким-либо посягательствам контрреволюции» являлись лицемерной болтовней. Империалисты пытались прикрыть красивыми фразами свою политику вмешательства во внутренние дела Советской России, вмешательства с целью вновь навязать народам России власть помещиков и капиталистов, расчленить страну и подвергнуть ее разграблению.

Советское правительство хорошо знало, что у империалистов нередко добренькие слова о мире прикрывают политику войны и захватов. Тем не менее, верное своему стремлению к миру, Советское правительство согласилось участвовать в конференции на Принцевых островах, о чем 4 февраля 1919 года и сообщило по радио правительствам США, Великобритании, Франции, Италии и Японии. Советское правительство намеревалось использовать конференцию для дальнейшего разоблачения перед народами всего мира империалистов Антанты как врагов свободы трудящихся, как мнимых миротворцев, в действительности преследующих захватнические цели.

Советское правительство предлагало державам Антанты немедленно сообщить, куда, когда и каким путем направить своих представителей. Одновременно оно отметило тот факт, что им не получено официального приглашения на конференцию.

Секрет, почему Советской России не было послано официального приглашения, раскрывался просто. Официальное приглашение Советского правительства означало бы его признание. Между тем империалисты хотели сохранить за собой свободу рук в отношении Советской республики для дальнейшей вооруженной интервенции. Как и следовало ожидать, империалистические политики затеяли разговоры о конференции для того, чтобы приостановить наступление Красной Армии, а в случае отказа Советского правительства от участия в конференции — объявить его агрессором и использовать отказ как повод для нового наступления на Россию. Припертые к стене согласием Советского правительства принять участие в конференции, империалисты Антанты начали выискивать всевозможные предлоги для того, чтобы сорвать созыв этой конференции.

Военный министр Великобритании Черчилль на заседании Совета десяти 15 февраля 1919 года предложил обратиться к Советскому правительству с требованием, чтобы советские войска односторонне прекратили в течение десяти дней наступление и отошли на 5 километров от передовых позиций интервентов и белогвардейцев. Впоследствии Черчилль писал, что он заранее предвидел неизбежность отказа Советского правительства принять эти условия. Черчилль выдвинул также проект создания Союзного совета по русским делам, который являлся бы центральным англо-американо-французским штабом военной интервенции. По предложению Черчилля военный комитет Союзного совета должен был немедленно выработать план совместных действий против Советской республики. На заседании 25 февраля французский маршал Фош предложил план привлечения к антисоветской интервенции Польши, Финляндии, Румынии, Греции и других стран. Об этом же открыто говорили официальные представители США. Американский посол Фрэнсис, выехавший к этому времени из России, мечтал вновь вернуться туда во главе американских войск.

«Положение могло быть спасено, — писал он, — если бы президент Вильсон разрешил мне вернуться в Петроград в сопровождении 50 тысяч солдат…»[493]

С целью прикрыть подготовку нового наступления против страны Советов Вильсон с согласия Ллойд-Джорджа отправил в Москву атташе при американской делегации на Парижской конференции Буллита. Официальной целью порученных Буллиту переговоров было прекращение вооруженной интервенции и заключение мирного соглашения с Советским правительством. Тайный же смысл миссии состоял прежде всего в том, чтобы собрать сведения о политическом, экономическом и военном положении Советского государства. Шпионская цель миссии Буллита была теснейшим образом связана с подготовкой нового нападения Антанты на Советскую республику.

Буллит был принят председателем Совета Народных Комиссаров В. И. Лениным. В. И. Ленин согласился принять условия, которые Буллит представил от имени США и Англии, но внес в них ряд поправок. 14 марта 1919 года Буллит получил официальный текст предложений Советского правительства, написанный В. И. Лениным.

Сущность ленинских поправок к американо-английским условиям заключалась в следующем: все иностранные войска немедленно отзываются из России, прекращается всякая поддержка антисоветских правительств, возобновляются торговые отношения иностранных государств с Советской Россией.

Советское правительство шло на соглашение с Антантой, чтобы сорвать интервенцию, покончить с гражданской войной и развернуть мирное социалистическое строительство.

В. И. Ленин, сравнивая политику, связанную с принятием предложений Антанты, с политикой Брестского мира, обеспечившего России мирную передышку и выход из губительной империалистической войны, отмечал:

«…та политика, которую нам пришлось вести в течение Брестского мира, самого зверского, насильнического, унизительного, оказалась политикой единственно правильной.

И я думаю, что не бесполезно вспомнить об этой политике еще раз теперь, когда похожим становится положение по отношению к странам Согласия, когда они все так же полны бешеного желания свалить на Россию свои долги, нищету, разорение, ограбить, задавить Россию, чтобы отвлечь от себя растущее возмущение своих трудящихся масс»[494].

Прекращение интервенции не входило в расчеты империалистов Антанты. К тому же в марте 1919 года подготовленная Антантой армия Колчака начала наступление на Восточном фронте, и империалисты прониклись надеждой, что им на сей раз удастся с ее помощью разгромить Советскую власть.

Поэтому они отвергли справедливые предложения Советского правительства. В личной беседе с Буллитом Черчилль заявил, что момент для обсуждения советских предложений не является подходящим, так как «армия Колчака достигла значительных успехов в Сибири» и возможно, как в этом убеждена пресса, «Колчак займет Москву в ближайшие две недели»[495].

Руководители Антанты наотрез отказались признать официальный характер поездки Буллита. Вильсон не принял возвратившегося в США после поездки в Советскую Россию Буллита; а Ллойд-Джордж в своей парламентской речи заявил, что он вообще не вел никаких переговоров с большевиками.

Миссия Буллита оказалась таким же лицемерным маневром, как и предложение о созыве конференции на Принцевых островах.

Почти одновременно с миссией Буллита империалисты намеревались послать в Советскую страну своих агентов — социал-предателей из II Интернационала. Бернская конференция социал-шовинистов назначила специальную комиссию «для исследования социального и политического положения в России». В ее состав вошли Каутский, Гильфердинг, Лонге и другие ренегаты социализма. Через германское министерство иностранных дел Бернская конференция передала Советскому правительству просьбу дать комиссии разрешение на въезд в Советскую Россию. Советское правительство ответило, что хотя оно и не считает Бернскую конференцию ни социалистической, ни представляющей в какой бы то ни было мере рабочий класс, тем не менее оно разрешает въезд комиссии в Советскую Россию. Но приезд «знатных ревизоров из Берна», как назвал членов комиссии В. И. Ленин, не состоялся по той же причине, по какой Вильсон отрекся от миссии Буллита. Империалисты Антанты усиленно развертывали подготовку к новому наступлению на страну Советов. Потребность в дипломатических маневрах отпала. Империалисты не хотели разговаривать с Советской республикой о мире. Они предпочитали воевать с ней.

Активная борьба Советского государства за мир способствовала укреплению международного положения Советской республики и росту ее авторитета среди трудящихся всего мира, которые все решительнее выступали против империалистической интервенции в Советской России. Движение протеста против антисоветской интервенции развернулось прежде всего в Западной Европе.

Характеризуя качественные изменения, которые наметились в международном рабочем движении, В. И. Ленин в июне 1918 года отмечал:

«В 1914 году погиб Интернационал, потому что рабочие всех стран соединились со своей национальной буржуазией и раскололись между собой, и теперь этот раскол приходит к концу»[496].

В. И. Ленин говорил, что «во всех странах, независимо от их положения в войне, и в Германии, которая воюет против нас, и в Англии, которая хочет оттянуть себе Багдад, додушить до конца Турцию, рабочие сплачиваются с русскими большевиками, с русской большевистской революцией»[497].

Еще в январе 1918 года вспыхнули стачки рабочих в Австро-Венгрии. Особенно активно выступили рабочие в Вене, где развернулась всеобщая массовая стачка. Одним из основных требований стачечников было немедленное заключение мира с Советской Россией на условиях, предложенных Советским правительством. В ходе стачечной борьбы под влиянием Октябрьской революции в Вене, Будапеште и других городах Австро-Венгрии были созданы Советы рабочих и Советы солдатских депутатов.

Развертывалось революционное движение во Франции, где, как отмечал В. И. Ленин, было особенно много рабочих, охваченных в первые годы мировой войны буржуазным национал-патриотизмом. Именно под влиянием растущих революционных настроений пролетариата съезд французской социалистической партии в октябре 1918 года принял резолюции протеста против иностранного вмешательства в дела Советской страны.

«Социалистическая партия Франции, — говорилось в резолюции, — клеймит предпринятые официальной Францией и ее союзниками действия в России и Сибири, которые представляют покушение на право русского народа. Социалистическая партия считает это преступное вмешательство очень опасным. Оно должно вызвать ненависть русских народных масс против милитаризма. Социалистическая партия протестует против отношения руководящих кругов Франции и союзных государств Европы к русской революции»[498].

В октябре 1918 года в Париже состоялся митинг, на котором присутствовало две тысячи рабочих-металлистов. Участники митинга приняли приветствие Советской республике.

Движение солидарности пролетариата Франции с рабочим классом Советской страны с каждым днем ширилось. Весной 1919 года по всей Франции прокатилась волна стачек и демонстраций под лозунгами: «Долой интервенцию в Советской России!», «Долой правительство Клемансо!», «Да здравствует Ленин!». Среди рабочих росло влияние революционного крыли социалистической партии. Революционную позицию заняла французская республиканская ассоциация ветеранов войны. Во главе ее стояли молодые писатели-революционеры: Анри Барбюс, Поль Вайян-Кутюрье, Раймонд Лефевр. Целью ассоциации была борьба за мир и защита Советской России.

С весны 1919 года во французском парламенте все чаше стали раздаваться требования левых социалистов прекратить интервенцию. На всю Францию прозвучали гневные выступления Марселя Кашена, который заклеймил интервенционистскую политику французского правительства. Восстание французских моряков на Черном море и солдат, посланных на юг Советской России, вызвало новый революционный подъем в стране. Сознательные рабочие, моряки и солдаты Франции выражали свою солидарность с моряками и солдатами, выступившими против интервенции. Революционное движение во флоте и армии к весне 1919 года стало настолько мощным, что французское правительство вскоре вынуждено было отказаться от использования своих войск против Советской республики.

Развертывалась борьба трудящихся в защиту Советской республики от интервентов в Италии. Здесь весной 1919 года на массовых собраниях трудящиеся принимали приветствия русским рабочим и крестьянам и обещали свою поддержку в борьбе с интервентами. Трудящиеся требовали немедленного прекращения всякого вмешательства Италии во внутренние дела Советской республики. По всей стране, вплоть до захолустных городков и местечек, происходили митинги и манифестации под лозунгами: «Да здравствует Советская республика!», «Да здравствует Ленин!».

В Риме 10 апреля 1919 года началась массовая 24-часовая политическая забастовка в знак протеста против кровавого подавления спартаковского восстания в Берлине и запрещения демонстрации солидарности с Советской Россией. Несмотря на все попытки правых социалистов сорвать забастовку, она прошла с большим успехом. Через три дня состоялась демонстрация в Милане с требованием установления власти рабочих.

Демонстрация была разогнана полицией. В ответ на это 15 апреля миланский пролетариат объявил 24-часовую всеобщую забастовку.

В Англии передовые рабочие, горячо приветствовавшие победу Великой Октябрьской социалистической революции, ответили на военное вмешательство империалистов Антанты во внутренние дела Советской республики движением под лозунгом «Руки прочь от России!». В январе 1919 года в Лондоне была созвана первая национальная конференция под лозунгом «Руки прочь от России!». На конференции был избран Национальный комитет по руководству движением в Англии против иностранного вмешательства в дела Советской страны. В состав Национального комитета движения «Руки прочь от России!» вошли видные деятели английского рабочего и демократического движения Альберт Инкпин, Сильвия Панкхерст, Гарри Поллит. Были созданы также местные комитеты движения «Руки прочь от России!».

18 января массовый митинг рабочих Лондона с участием трудящихся из других городов принял резолюцию с требованием, под угрозой всеобщей стачки, немедленного прекращения интервенции. Лондонская конференция рабочих угольной промышленности 26 марта решила настаивать на отзыве британских войск из России. На общенациональной объединенной конференции конгресса тред-юнионов и лейбористской партии 3 апреля была принята предложенная федерацией шахтеров резолюция, которая требовала немедленного вывода британских войск из Советской России.

Многие местные отделения тред-юнионов и лейбористской партии под давлением рабочих выносили, несмотря на противодействие руководящей верхушки, резолюции с требованием незамедлительно начать переговоры о мире с Советской республикой, а до заключения мира отозвать все английские войска из России. В резолюциях указывалось, что рабочие не имеют ни малейшего желания быть втянутыми в войну с трудящимися Советской России.

Возмущение антисоветской политикой правительства Англии росло и в британских вооруженных силах. Моряки и солдаты все чаще отказывались отправляться в Россию. В январе 1919 года на флагманском корабле британского военного флота «Куин Елизабет», а позже на корабле «Килнсайд» начались волнения. На «Килнсайде» матросы подняли красный флаг и решительно отказались подчиниться приказу о выходе в Балтийское море. Сильные волнения происходили среди солдат в гарнизонах Глазго, Дувра, Брайтона и других городов.

Солдаты требовали немедленной демобилизации и вывода войск из Советской России.

Росло сочувствие к рабочим и крестьянам Советской России в Голландии, Бельгии и других странах Европы.

Движение под лозунгом «Руки прочь от России!» развернулось и в Соединенных Штатах Америки. Этот боевой лозунг выдвинула Лига социалистической пропаганды, организованная левыми представителями социалистической партии Америки. В стране возникали лиги друзей Советской России.

В Нью-Йорке Лига друзей Советской России начала агитацию за прекращение интервенции и за снятие блокады Советской страны.

На развертывание американским империализмом войны против Советской России рабочие Америки отвечали демонстрациями протеста, стачками и забастовками. Во многих американских портах рабочие отказывались грузить оружие, предназначенное для интервентов и белых армий в России.

В Сиэттле, Портленде и других городах США революционные рабочие создавали Советы.

Правительство США усилило преследования всех тех, кто выступал против преступного вмешательства во внутренние дела России. В борьбе с Советской Россией правительство США не пренебрегало никакими средствами. Оно образовало при юридической комиссии сената подкомиссию, которая занималась распространением лжи о Советской России. Подкомиссия, возглавляемая сенатором Оверменом, собирала от различных темных личностей, якобы побывавших в Советской России, вымышленные «свидетельские показания». Такого рода показания поражали своей нелепостью и лживостью. Но это не помешало врагам Советской России впоследствии издать эти так называемые «свидетельства» в виде объемистого тома протоколов и распространить их с пропагандистской целью в США и других странах. Однако никакие ухищрения реакционеров и их сторонников в США не могли остановить роста симпатий американского народа к Советской России.

Движение прогрессивных людей в защиту Советской России в это же время начало распространяться в странах Латинской Америки. Рабочие и лучшие представители интеллигенции Аргентины, Бразилии, Мексики и других латиноамериканских стран шли в первых рядах борцов за прекращение интервенции в Советской России.

В. И. Ленин неоднократно указывал, что, как только международная буржуазия замахивается на Советскую республику, ее руку схватывают ее собственные рабочие.

Движение широких народных масс в защиту Советской России ослабляло натиск империалистических стран на страну Советов и тем самым облегчало рабочим и крестьянам Советской России борьбу против внешней и внутренней контрреволюции. В этом было огромное значение международного движения прогрессивного человечества в защиту Советского государства, стремившегося жить в мире со всеми народами и государствами, которые изъявляли к этому желание.

Советская власть успела распространиться с октября 1917 года по январь — февраль 1918 года по всей стране. Установление власти Советов на территории громадной страны шло таким быстрым темпом, что В. И. Ленин назвал его «триумфальным маршем». Эта победа оказалась возможной прежде всего потому, что во главе Октябрьской революции шел закаленный в боях революционный рабочий класс России, который имел такого серьезного союзника, как крестьянская беднота, и которого в решающий момент поддержало среднее крестьянство. Стоявшая во главе рабочего класса Коммунистическая партия использовала слабость русской буржуазии и противоречия внутри империалистического лагеря, умело соединила в единый мощный революционный поток общедемократическое движение за мир, крестьянско-демократическое движение за захват помещичьих земель, национально-освободительное движение угнетенных народов за национальное равноправие и социалистическое движение пролетариата за свержение буржуазии, за установление диктатуры пролетариата. Руководимый Коммунистической партией рабочий класс в союзе с крестьянской беднотой, при поддержке среднего крестьянства, уничтожил власть буржуазии и помещиков, установил власть Советов и создал новый тип государства — социалистическое Советское государство.

Советская власть, осуществляя социалистические мероприятия, отменила помещичью собственность на землю, национализировала землю и передала ее в пользование крестьянам, отобрала у капиталистов основные средства производства и превратила их в общенародную собственность. Этим была создана основа для новых, социалистических форм хозяйства.

В тяжелой борьбе с немецким империализмом и внутренней контрреволюцией, в борьбе с группой «левых коммунистов», с Троцким трудящиеся России, возглавляемые Коммунистической партией, добились выхода из империалистической войны, получили необходимую передышку и создали, таким образом, условия для укрепления Советской власти, для организации Красной Армии, для развертывания социалистического строительства.

План приступа к социалистическому строительству был разработан В. И. Лениным в его знаменитой работе «Очередные задачи Советской власти». Полный энергии и творческих сил, рабочий класс в союзе с трудящимся крестьянством взялся за восстановление разрушенного империалистической войной хозяйства, за построение нового, социалистического общества.

Одновременно с этой созидательной работой трудящимся России приходилось вести ожесточенную борьбу против чужеземных и российских капиталистов и помещиков, стремившихся снова надеть на шею рабочих и крестьян тяжелое ярмо буржуазно-помещичьего гнета.

С первого дня победы Советской власти в России капиталисты всех стран и в первую очередь империалисты Антанты все свои помыслы, все свои усилия направили на уничтожение Советской власти в России, на восстановление власти буржуазии и помещиков и превращение России в колонию. Их ненависть к Советской стране усилилась после заключения Брестского мира. Империалисты Антанты решили предпринять открытую вооруженную интервенцию против Республики Советов. Подкупом и обманом, ложью и клеветой, силой и угрозами заставили они своих солдат вести войну с трудящимися России.

Антанта высадила свои войска и захватила плацдармы на севере и востоке Советской страны, подняла на мятеж против Советской власти чехословацкий корпус, находившийся в России, организовала с помощью эсеров и меньшевиков заговоры и кулацкие мятежи в советском тылу. Стремясь использовать в борьбе с Советской властью немецкие штыки, заправилы Антанты делали попытки спровоцировать военные столкновения между молодой, неокрепшей Советской республикой и империалистической Германией.

Империалистическая Германия, так же люто ненавидевшая Советскую Россию, как и Антанта, нарушив Брестский мирный договор, оккупировала часть территории Советской республики и всячески поддерживала контрреволюционную белоказачью армию Краснова на Дону, готовясь при первой возможности уничтожить Советскую власть в России.

Советская страна летом 1918 года оказалась в чрезвычайно тяжелом положении: на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике — немецкие оккупанты; в Мурманске и Архангельске — англо-американо-французские интервенты; во Владивостоке и Приморье — японские, американские, английские и другие интервенционистские войска; в Сибири, на Урале, в Среднем Поволжье — чехословацкий мятежный корпус и эсеро-меньшевистская белогвардейщина; на Северном Кавказе — белогвардейская «Добровольческая» армия Деникина; на Дону — белоказачья армия Краснова; в Средней Азии — английские интервенты; в Закавказье — немецко-турецкие захватчики и банды буржуазных националистов; в тылу — заговоры и кулацкие мятежи. Со всех сторон сжималось контрреволюционное кольцо вокруг Советской республики, отрезая от нее основные сырьевые, топливные и хлебные районы. Империалистам казалось, что в самый короткий срок они завершат свое черное дело и уничтожат Советскую власть.

Весь вопрос о существовании Советской республики свелся к вопросу военному. Страна была втянута в войну, и судьба революции решалась исходом этой войны. Коммунистическая партия подняла трудящихся на Отечественную войну против иностранной военной интервенции и внутренней контрреволюции. Партия, объявив страну военным лагерем, перестраивала ее жизнь на военный лад.

Рабочие и крестьяне сознавали, что возвращение буржуазии к власти означает гибель десятков и сотен тысяч трудящихся, что белогвардейцы в случае победы буржуазии вновь наденут петлю на шею рабочих и крестьян, зажмут их в железные тиски, возвратят землю помещикам, а фабрики и заводы — капиталистам. Неимоверные трудности этого периода и опасность возвращения к власти буржуазии и помещиков еще теснее сплачивали рабочих и трудящихся крестьян под знаменем Коммунистической партии, звавшей народ на самоотверженную борьбу за власть Советов, против иностранных интервентов и российской белогвардейщины.

В центре внимания всех трудящихся России в этот период стояло укрепление Красной Армии, оказание всесторонней помощи фронту. Начав создание Красной Армии в январе 1918 года на основе добровольного вступления в ее ряды наиболее сознательных рабочих и крестьян, Коммунистическая партия и Советское правительство в новых условиях иностранной военной интервенции перешли к строительству армии на основе обязательной воинской повинности. Это позволило привлечь в ряды советских вооруженных сил сотни тысяч, а затем миллионы трудящихся и в короткий срок превратить Красную Армию в массовую строго дисциплинированную регулярную армию.

В боях с врагами закалялись, мужали, становились кадровыми части Красной Армии. Душой Красной Армии являлись коммунисты. Коммунисты-комиссары цементировали армию, политически просвещая ее воинов, неустанно повышали ее боеспособность и дисциплину. Благодаря массовому героизму красноармейцев и новых, красных офицеров из рабочих и крестьян Красная Армия, несмотря на свою молодость, недостаток оружия и боеприпасов, оказалась уже в этот период сильнее своих врагов. Окруженная любовью и поддержкой трудящихся, молодая Красная Армия осенью 1918 года одержала первые победы над силами внешней и внутренней контрреволюции.

На Восточном фронте, который являлся тогда главным фронтом Республики, части Красной Армии освободили осенью 1918 года Казань, Симбирск, Самару, оттеснив белочехов и белогвардейцев к Уралу. Было покончено с господством эсеро-меньшевистской власти в Поволжье — «учредилкой». Советской республике был возвращен край, имевший большое экономическое и стратегическое значение. На юге советские войска сковали лучшие силы белогвардейцев — «Добровольческую» армию Деникина, отразили наступление на Царицын, не дали белоказачьей армии Краснова прорваться в центральные губернии страны. На севере части Красной Армии сорвали попытки интервентов расширить захваченный плацдарм и продвинуться к Петрограду и Москве.

Одновременно Коммунистическая партия организовала и возглавила беспощадную борьбу с белогвардейским подпольем, со шпионской агентурой Антанты. Железной рукой ВЧК, опиравшейся на помощь трудящихся, были обезврежены сотни шпионов, диверсантов и других агентов врага. ВЧК раскрыла и ликвидировала антисоветский заговор иностранных дипломатов, организованный главой английской миссии в Москве Локкартом. Были разгромлены белогвардейские заговоры и кулацкие мятежи, на которые интервенты возлагали большие надежды.

Советский народ своей героической борьбой сорвал империалистический план военного удушения Советской республики. Пустыми оказались также надежды Антанты на внутреннюю слабость Советской России. Советская республика не только не ослабла, а стала сильнее. Ярким свидетельством этого явился начавшийся осенью 1918 года поворот среднего крестьянства в сторону Советской власти. Он расширял социальную основу диктатуры пролетариата и создавал условия для организации массовой Красной Армии.

Коммунистическая партия видела, что первые успехи Красной Армии в борьбе с интервентами и белогвардейцами еще не решают дела, что предстоят новые ожесточенные бои с объединенными силами внешней и внутренней контрреволюции. Для того чтобы отстоять независимость страны, вернуть потерянные продовольственные, сырьевые и топливные районы, необходимо было готовиться к длительной войне, поставить весь тыл на службу фронту. Советское правительство ввело военный коммунизм. Советская власть поставила под свой контроль, кроме крупной промышленности, среднюю и мелкую промышленность, ввела монополию хлебной торговли, запретила частную торговлю хлебом и установила продразверстку, ввела всеобщую трудовую повинность для всех классов.

Созданный в ноябре 1918 года Совет Рабочей и Крестьянской Обороны во главе с В. И. Лениным объединил работу ведомств и учреждений Республики в деле мобилизации всех ресурсов страны на разгром врага.

На основе политики военного коммунизма Коммунистическая партия и Советское правительство обеспечили стране прочный тыл и непобедимый фронт.

После поражения австро-германского блока в империалистической войне и происшедшей в ноябре 1918 года в Германии и Австро-Венгрии революции Советская власть получила возможность аннулировать грабительский Брестский договор и начать открытую военную и политическую борьбу за освобождение территорий, захваченных австро-германскими оккупантами. Героическая Красная Армия при поддержке широко развернувшейся освободительной борьбы трудящихся в тылу врага освободила от оккупантов значительную часть Украины, Белоруссии и Прибалтики.

Поражение Германии в первой мировой войне превратило Антанту в господствующую силу в лагере империализма. Империалисты Антанты получили возможность усилить военную интервенцию в Советской России, направить против Республики Советов крупные военные силы. Расширяя интервенцию, империалисты Антанты захватили черноморские порты и высадили свои войска на юге России, усилили помощь южным белогвардейским армиям, укрепили силы внутренней контрреволюции на востоке страны, создали антисоветский плацдарм в Прибалтике, увеличили численность интервенционистских войск на Севере и Дальнем Востоке.

Усиление иностранной военной интервенции требовало увеличения численности вооруженных сил Советской республики.

В. И. Ленин осенью 1918 года поставил задачу создания трехмиллионной армии. Выполняя указание В. И. Ленина, Советское правительство непрерывно увеличивало численность армии. Одновременно улучшалась ее организация, повышалась боеспособность, накапливался боевой опыт, росли кадры новых, советских командиров из рабочих и крестьян. Мобилизация промышленности на оборону, налаживание военного производства позволили обеспечить растущую Красную Армию необходимым вооружением и снаряжением.

Зимой 1918–1919 года части Красной Армии в результате мощного контрнаступления на юге страны разгромили белоказачью армию Краснова, освободили значительную часть Донской области и почти всю Украину. Красная Армия сорвала планы интервентов и белогвардейцев соединиться через Пермь со своими войсками на Севере, освободила Уфу, Уральск, Оренбург. Освобождение Оренбурга дало возможность восстановить связь Российской республики с Туркестаном и укрепить положение Советской власти в Туркестане.

Удары советских войск, влияние Великой Октябрьской социалистической революции, правдивая большевистская агитация сделали то, что собственные войска Антанты оказались неспособными противостоять вооруженным силам Советского государства. Солдаты иностранных войск отказывались воевать против рабочих и крестьян России, требовали возвращения домой.

Во всех странах среди трудящихся росло чувство симпатии к Советской республике, строившей свободное от эксплуатации общество. Рабочие всего мира видели в ней «ударную бригаду» мирового революционного движения. Пример России, где народ освободился от капиталистического рабства, воодушевлял трудящихся других стран на борьбу с империализмом, за свободу, за мир между народами. Успехи Советской России в борьбе с интервентами и белогвардейцами являлись прямой помощью рабочему классу и угнетенным народам всех стран в их борьбе с империализмом. Поднятое российским пролетариатом знамя социалистической революции стало путеводной звездой для борющихся за свое освобождение трудящихся масс всего мира.

Советское правительство, верное политике мира, неоднократно обращалось к правительствам Антанты с предложением о заключении мира. Однако империалисты оставляли без ответа все мирные предложения Советского правительства. Они упорно не хотели прекращать свою преступную войну против Советской России и нагло шли на расширение интервенции.

Вкупе с российской буржуазно-помещичьей белогвардейщиной империалисты Антанты продолжали готовить новое нападение на страну Советов, которое развернулось весной 1919 года.

Рабочему классу и трудящемуся крестьянству России предстояло отразить еще более сильный удар объединенных сил внешней и внутренней контрреволюции, чтобы отстоять великие завоевания Октябрьской социалистической революции. Решающим условием победоносного исхода этой ожесточенной борьбы являлось укрепление диктатуры пролетариата, упрочение союза рабочего класса и трудового крестьянства, сплоченность и единство рядов Коммунистической партии. В своем обращении ко всем коммунистам накануне VIII съезда партии Центральный Комитет подчеркивал, что только при полном напряжении всех сил, при самой энергичной работе, при сплоченной организации и железной дисциплине, при ясном понимании задач, стоящих перед Коммунистической партией, она сможет выполнить ту великую миссию, которая поручена ей рабочим классом России. Центральный Комитет Коммунистической партии призывал все организации и всех членов партии усилить связь с широкими массами рабочих и трудящихся крестьян, окончательна вырвать среднее крестьянство из-под влияния кулачества, вовлечь всех трудящихся в активную борьбу против сил внешней и внутренней контрреволюции, привлечь всех трудящихся к строительству нового, социалистического общества.

Руководство и железная воля Коммунистической партии и Советского правительства во главе с великим Лениным, революционный энтузиазм рабочих, трудящихся крестьян и красноармейцев являлись залогом того, что все дальнейшие попытки лагеря империализма и сил внутренней контрреволюции свергнуть Советскую власть окончатся таким же позорным провалом, каким окончилась их попытка расправиться с Советской республикой в первый год ее существования.

Февраль 1918 г. — Февраль 1919 г.