Ураган

ЭПИЛОГ

— Здесь они познакомились, здесь и останутся!..

Решительный тон одетой в черное вдовы Лусеро, ее заплаканные глаза и красный нос, губы, потрескавшиеся от бича непогоды и горя, которое принес долго бушевавший ураган, — все это не позволило старому альгвасилу, замещавшему алькальда и мирового судью, распорядиться иначе.

— Здесь они познакомились, здесь и останутся!..

Носилки с подстеленными свежими листьями, на которых принесли тела Лестера и Лиленд, находились в патио. Голодные псы в поисках пищи лениво обнюхивали их. Донья Роселия, засучив рукава, переложила погибших на кровать, выставленную в самую большую комнату дома. Из-за недостатка места — обоих в одну кровать. Они лежали рядом, навеки объединившись в смерти, окоченевшие, словно их лица и руки озаряла полная луна на высокой-высокой горной вершине. Сыновья доньи Роселии помогали, чем могли, соседям. Сколько имущества уволок ураган в море! Сколько земных тварей плавало еще среди акул, затерявшись в волнах, которые теперь, когда улеглась буря, вновь стали осколками изумрудов, пенными хвостами сирен, пиршеством солнца и хрустальных банановых деревьев.

Кто-то упомянул о домах там, внизу. Дома? Какие дома? Они исчезли бесследно. Неумолимый ураган унес их. Там, где стоял домик Мидов, осталась пустая, голая площадка, словно все его красоты стерла с лица земли огромная разъяренная метла.

Члены семей Лусеро, Кохубуль и Айук Гайтан стояли возле трупов, растерянные, дыша сырым мглистым воздухом, еще таившим опасность.

Донья Роселия велела выкопать яму рядом с могилой ее мужа, на том самом кладбище, где — под землей — белый от извести череп Эрменехило Пуака скалил зубы, вторя смеху Рито Перраха — деда, Рито Перраха — отца и Рито Перраха — сына — трем желтозубым улыбкам. Мировой судья все же потребовал трупы. Их похоронят за границей.

Семьи Лусеро, Кохубуль и Айук Гайтан в полном составе проводили в последний путь Лестера Мида — под этим именем они его знали — и Лиленд Фостер. На тех же носилках, на каких они прибыли в «Семирамиду», их, завернутых в белые саваны, доставили к поезду. Из-под одного покрова выбилась наружу прядь волос цвета тусклого золота. Поезд медленно и бесшумно набирал ход, катясь мимо кладбища банановых деревьев, вырванных с корнем, расщепленных, расколотых.