Уроки соблазна

Глава десятая

Джилл лениво покачивалась в гамаке, натянутом между двумя деревьями посреди сада. Легкий ветер проникал сквозь ветви можжевельника, отбрасывавшие причудливую тень. Где-то пели птицы. Невдалеке паслись коровы.

Она была в саду на ферме Увальде, где ее сестра Тесс со своим мужем Ником проводили лето. Но вообще-то они прилетали сюда на самолете, как только у них выдавалось свободное время.

Проведя здесь три дня, Джилл поняла, что у этого места есть особое очарование. Мирно, уютно, спокойно — именно этого ей сейчас так недоставало.

Неподалеку Тесс, нагнувшись, срезала ирис — ее корзинка уж полна была самых различных цветов. Она выпрямилась и посмотрела на Джилл:

— Сейчас отнесу цветы в дом и налью нам ледяного чая. Что ты на это скажешь?

— Великолепно.

Три дня назад она, не раздумывая, прямо из самолета Колина позвонила сестре и спросила, не может ли погостить у них. Тесс очень обрадовалась. И теперь, видя, как сестра рада ее приезду, Джилл чувствовала себя виноватой за то, что столько раз отказывалась погостить у нее.

Ее мысли вернулись к Колину и к их возвращению в Даллас. Он только единожды нарушил молчание: из кабины спросил ее по внутренней связи, не хочет ли она заказать по телефону чартерный самолет до Дабл-Би. Джилл отказалась, сославшись на то, что она уже позвонила Молли и попросила ее об этом. Ей не хотелось говорить ему, что она вовсе не собирается лететь на семейное ранчо Дабл-Би, чтобы встретиться с Десом.

Дверь дома распахнулась, на пороге стояла Тесс в шортах и топике, в руках у нее было по стакану ледяного чая. Тесс присела рядышком с ней.

— Мне нравится ваша ферма, Тесс.

— Спасибо. Мы с Ником обожаем ее. Вообще-то она принадлежит семье Ника, его бабушке, но мы с Ником единственные, для кого эта ферма по-настоящему стала вторым домом. Сестра Ника и ее семья знают, что их всегда ждут здесь с радостью, и мы часто устраиваем праздничные приемы, однако же Альма, бабушка Ника, после смерти дедушки приезжает сюда, только когда мы здесь, и это нас очень радует. Мы даже зимой часто бываем на ферме.

Джилл кивнула.

— Очень здорово. Спасибо за чай. Очень вкусно.

— Мята выросла в нашем саду.

Джилл рассмеялась.

— Очень трудно привыкнуть к тому, что ты полюбила работать в саду. Раньше ты этим не увлекалась. Кажется, отец не поощрял это занятие.

Тесс погрустнела.

— Я знаю, но у меня теперь есть настоящий дом, какого никогда не было прежде. До свадьбы с Ником я жила в Далласе, но это место нельзя было назвать домом. Я все время путешествовала или работала. — Она покачала головой, вспоминая. — А с Ником я обрела дом. Я все еще работаю и путешествую. У Ника тоже много работы, но и меня и его тянет домой. Где бы мы с ним ни жили, нас окружает любовь. И я поняла, что именно любовь превращает обычное жилище в настоящий дом. И еще… — она улыбнулась, — я надеюсь, что скоро мы начнем переделывать одну из комнат в детскую.

— Детскую? — спросила Джилл, изумленная. — Ты беременна?

— Я хотела бы, но нет, пока нет. Хотя чувствую, что скоро это произойдет.

— Чудесно, — искренне обрадовалась Джилл. — Я так рада за вас с Ником!

— Спасибо. Но хватит обо мне, теперь давай поговорим о тебе, о том, что с тобой происходит. — Тесс перешла на деловой тон. — Когда ты приехала сюда, ты была бледная как призрак, словно больная. И почти ничего не говорила. Только несколько вежливых фраз. Я рада, что сейчас ты выглядишь хотя бы чуточку лучше.

— Извини, я знаю, что я не очень веселый собеседник.

— Я тебя не упрекаю, просто хочу знать, что произошло, почему ты приехала так неожиданно, хотя раньше, как правило, отказывалась. И еще я хочу знать, от чего или от кого ты здесь прячешься?

Джилл посмотрела на сестру. Золотистые волосы Тесс были собраны в хвост, перевязанный тоненькой ленточкой, которая не могла удержать копну ее волос. Вырвавшиеся на волю прядки обрамляли лицо, сиявшее молодостью и красотой. Но в это мгновение на нем была явно написана забота о Джилл.

— Знаешь, я никогда не видела тебя более красивой и счастливой, чем сейчас. Любовь идет тебе только на пользу.

На лице Тесс появилось удивление.

— Ты называешь меня красивой? Помилуй, это ты всегда была самой красивой из нас. Все это признавали. Нет, ты определенно заболела.

Джилл обиделась.

— Но это правда, ты всегда была красавицей, а вот сейчас… — настаивала Тесс.

Она замолчала и перевела взгляд на сад.

— Позвонив тебе, я действовала инстинктивно, — сказала Джилл. — Ты спрашиваешь, от кого я прячусь? Пожалуй, от Колина.

Тесс нахмурилась.

— Колин? Колин Уэйн?

Джилл кивнула и рассказала сестре о сделке, которую они заключили с Колином. И о том, что из этого вышло.

— Теперь я не знаю, что делать, — закончила она свой рассказ. — Ясно только одно — меня влечет к Колину.

Ее сестра, шокированная, судорожно глотнула чая.

— Я наблюдала за вами с Ником, — продолжила Джилл, взглянув Тесс прямо в глаза. — Даже сидя в разных концах комнаты, вы улыбались друг другу, и я чувствовала любовь, которая вас соединила. Наверно, поэтому я приехала сюда. Хотела узнать, что такое настоящая любовь.

— Наша?

— Да, — подтвердила Джилл. — Именно ваша с Ником любовь друг к другу убедила меня, что решение, принятое мною на острове, — правильно. Я не хочу выходить замуж за Деса. Он не любит меня, и я не люблю его. Добиваясь его, я думала, что между нами возможен фиктивный брак, удобный обоим. По правде говоря, я вовсе не надеялась, что мы сможем полюбить друг друга. Словом, я совершила ошибку.

— Видимо, отказ от замужества с Десом был для тебя мучителен, — заключила потрясенная Тесс. — Но знаешь, я рада тому, что это случилось не слишком поздно. Ведь могло быть и так. Но вернемся к Колину.

— Колин… — Джилл потрясла головой. — Я уверена, что он ненавидит меня.

— Почему?

— Потому что он хотел, чтобы я осталась на острове, он хотел поговорить о ночи, которую мы провели вместе. Но я знала, что не могу это сделать, не открыв своих истинных чувств к нему. И я дала ему понять, что, как только мы приземлимся в Далласе, я отправлюсь на ранчо, чтобы опробовать все его уроки на практике. С Десом.

— Но почему это должно было расстроить его? Ведь такова была цель его уроков?

Джилл закусила губу.

— Он, вероятно, полагает, что я теперь не выполню условия сделки, и это рассердило его.

Тесс вынула листик мяты из стакана и задумчиво покрутила его в пальцах.

— Есть, кажется, кое-что, чего мы не учли.

— Чего?

— Сдается мне, что он любит тебя.

Джилл покачала головой.

— Это невозможно. Когда мы расстались в аэропорту Далласа Форт-Уорт, он был в ярости.

— Тебя это волнует?

— Да, волнует. Тесс, он замечательный человек. На острове я узнала о его детстве, и это так расстроило меня.

— Почему?

— Потому что он столько достиг, начав с нуля. И когда он рассказал, какими были его родители и как они любили его, я чуть не расплакалась.

— Я тебя понимаю. Я чувствовала то же самое по отношению к Нику.

— Правда?

Тесс кивнула.

— И знаешь, к какому выводу я пришла? Ты, Кит и я, может быть, лучше всех людей в мире знаем, что так называемая жизнь привилегированных слоев общества на самом деле — настоящий ночной кошмар. Мы втроем учились выживать, старались забыть ужасное детство и стать полноценными взрослыми людьми. Наш отец, по сути, ограбил нас. Ник и Колин жили в бедности, у них не было вещей, которые были у нас, не было денег, которые мы унаследовали, но у них было нечто куда более важное. Они выросли, зная: что бы с ними ни случилось, как бы они ни вели себя, их все равно любят и будут любить. Они всегда были богаче нас.

— Я думаю, ты права, — произнесла Джилл, задумавшись над словами сестры.

— Да. Но при этом, унаследовав деньги и доли в компании, мы достигли того, о чем наш отец не мог даже и мечтать.

— Ты права.

Тесс улыбнулась.

— Конечно, права. Но вернемся к Колину.

Джилл вздохнула.

— Я же тебе уже сказала: кажется, я влюблена в него.

Тесс заулыбалась.

— Позволь мне дать тебе маленький сестринский совет. Великолепный секс — это очень важно.

Джилл рассмеялась.

— Я знаю, Тесс. Но как отличить любовь от сексуального влечения? Ты, наверно, испытывала то же самое к Нику. Как ты поняла, что это не просто секс, а настоящая любовь?

Тесс нагнулась и поставила стакан на землю. Потом взяла руку Джилл в свои. Джилл хотела было отдернуть руку, но Тесс удержала ее.

— Послушай, Джилл. Тебя, Кит и меня никто никогда не учил тому, что такое любовь. Наш отец никогда не выказывал любви к нам. Поэтому я долго не могла понять, люблю ли я Ника. Но нашелся человек, который помог мне. Дядя Уильям объяснил мне, что мои чувства к Нику — это любовь. Когда я поняла, что он прав, я была удивлена больше, чем кто-либо.

Джилл приподняла брови.

— Значит, когда дядя Уильям сказал тебе, что ты любишь Ника, ты поняла, что это правда?

Тесс кивнула.

— Когда он сказал это, у меня перед глазами пронеслось все, что происходило за последнее время между мной и Ником. И я поняла, что из всего этого и возникла моя любовь.

— Из чего, например? — Внимательно слушая, Джилл наклонилась к сестре.

Тесс улыбнулась своим воспоминаниям.

— Его улыбка заставляла мои колени слабеть. Во время танца в мой день рождения я растворилась в его объятиях…

Джилл выдохнула. А Тесс продолжала:

— Ты спрашиваешь, из чего возникла любовь? Из того, как легко мог он разбудить во мне желание. Из того, что я ответила «нет» на предложение Деса спасти меня, когда Ник меня похитил и привез сюда. Я просто не связывала любовь с тем, что чувствовала к нему. Я не знала, как это — любить мужчину. Да и вообще кого-нибудь.

Джилл смотрела на нее широко раскрытыми глазами.

— Тесс, все, что ты только что сказала, можно приложить ко мне и Колину! Я чувствовала абсолютно то же самое!

— К тому же ты больше не хочешь выходить замуж за Деса.

Джилл выпрямилась.

— О господи, Тесс. Я влюбилась в Колина!

Тесс радостно рассмеялась.

— Тогда нам нужно отправить тебя в Даллас как можно скорее! А на следующем семейном совете необходимо выделить средства на покупку собственного самолета компании. Мы тратим бешеные деньги на чартерные рейсы.

Слезы радости потекли из глаз Джилл. И в первый раз в жизни сестры крепко обнялись.

Джилл специально приехала последней на благотворительную акцию. Она протянула приглашение швейцару в дверях бального зала, потом осторожно скользнула вдоль стены, пока не нашла место, откуда ей видно было все помещение. Как она и рассчитывала, ужин уже закончился, и люди болтали, танцевали, отдыхали. Колина не было.

Зал освещали свечи в шесть футов длиной, установленные в центре каждого столика. Люстры были погашены, но потолок украшали крошечные голубые лампочки, напоминающие звезды. Все это создавало эффект звездного неба ночью.

Джилл закусила нижнюю губу, довольная тем, что полумрак скрыл ее появление. Впрочем, люди были слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на опоздавших. Ее не заметил бы никто, кроме Колина. Она выбрала именно это мероприятие, чтобы встретиться с ним впервые после их расставания пять дней тому назад и убедить его в своей любви к нему. При мысли о том, что это может ей не удаться, все внутри у нее сжималось.

Молли тщательно проверила список приглашенных. Если Колин не передумал, он должен быть сейчас здесь. Кусая нижнюю губу, она направилась в зал.

Платье, которое она выбрала для сегодняшнего вечера, было куда более смелым, чем все, что он покупал для нее, хотя она приобрела его в том же магазине.

Тонкая серебристого цвета ткань, из которой было сшито платье, словно струилась по ее телу. Вырез заканчивался в миллиметрах от ее сосков. На спине он доходил до опасной линии, почти до самых ягодиц. Сбоку на юбке был длинный разрез. Платье облегало ее тело, повторяя его изгибы. Под него невозможно было надеть нижнее белье, хотя она и пыталась.

Джилл сомневалась, хватит ли у нее смелости надеть такое платье, тем более выйти в нем из дома. Дело решила тонкая серебристая шаль, которая прилагалась в комплекте. Правда, шаль закрывала только грудь и часть обнаженной спины.

Внезапно она заметила Колина. Ее сердце бешено забилось, как всегда, когда она видела его. Он выглядел великолепно. На нем был черный костюм, одну руку он небрежно засунул в карман брюк, в другой держал бокал.

Его окружали три женщины, и он смеялся чему-то, что сказала одна из них. Теперь, после поездки на остров, она точно знала, что этот смех — не более чем дань вежливости.

Ее бросило в жар, потом в холод, потом опять в жар. Господи, неужели она решится на это? Руки ее дрожали. Ладони вспотели. Сердце билось так сильно, что готово было вырваться из груди. Если она сейчас не успокоится, то лишится сознания, и тогда все будет испорчено.

Но она уже не могла позволить себе уйти и попытаться встретиться с ним в более подходящей обстановке. Она сделала глубокий вдох и собрала все остатки мужества. Ей предстоит очень трудное дело.

Произнеся про себя молитву, она позволила шали соскользнуть с плеч и задержаться на руках и бедрах.

Она подошла ближе и могла точно сказать, когда именно он заметил ее.

Он застыл. Улыбка испарилась с его лица. Заинтригованные, женщины повернулись, чтобы посмотреть, что или кто привлек его внимание. Увидели ее, поприветствовали. Колин молчал.

— Джилл, мы уже думали, ты не придешь сегодня!

— Выглядишь замечательно! Новая прическа очень тебе к лицу!

— Платье великолепно, но это же не твой стиль! Что произошло? Что могло так резко изменить твои пристрастия в одежде?

Колин смотрел на нее, не говоря ни слова.

Теперь она понимала, о чем пела Билли Холлидей в своей песне, посвященной безответной любви. Но она не испугалась. Посмотрела ему прямо в глаза.

— Да, мне помог Колин.

— Правда? — выдохнули три женщины хором, уставившись на Колина, потом перевели взгляды на нее.

Она кивнула.

— Он решил, что я одеваюсь слишком просто и скромно и что мне нужны более открытые платья.

— Более женственные, — вырвалось у Колина. — Но я не покупал тебе это платье.

Одна из женщин взглянула на Колина:

— Ты не возражаешь, если я спрошу, почему… хм… почему ты решил заняться гардеробом Джилл?

Он не ответил, продолжая смотреть на Джилл, поэтому она ответила за него:

— Мы заключили деловое соглашение, не так ли, Колин? И, как все деловые соглашения, это тоже является профессиональной тайной. Но я могу сказать, что в него входили уроки.

На лицах женщин появилось любопытство.

— Уроки? — воскликнула одна из них.

Джилл кивнула.

— По правде говоря, все это обучение можно передать одним словом — мучение.

Выругавшись, Колин взял ее за руку.

— Леди, вы извините нас?

Женщины кивнули с открытыми ртами.

Крепко сжав ее руку, Колин направился к черному входу, но это не входило в ее планы. К тому же, как только они немного удалились от женщин, Колин стал терять контроль над собой, и она поняла, что он на грани срыва. Для нее безопаснее оставаться среди людей, подумала Джилл.

Она вырвала руку и остановилась. Ему невольно пришлось сделать то же.

— Я хочу танцевать, — сказала она.

— С чего ты взяла, что меня волнуют твои желания?

Он попытался поймать ее за руку, но она отбежала от него в тот край танцплощадки, где царил полумрак. Он последовал за ней, за что она про себя произнесла благодарственную молитву.

— Что, черт побери, означает это платье? — спросил он голосом, острым как бритва, его глаза потемнели от ярости.

Улыбнувшись, она прижалась к нему, обвила руками его шею.

— Оно означает, что у меня есть смелость и сила воли, — прошептала она ему на ухо.

Он снял ее руки с шеи и оттолкнул ее от себя.

— Мне непонятно, в какие игры ты играешь, разве что пытаешься заставить Деса ревновать. Но это у тебя не получится. Его здесь нет.

Она пожала плечами, и при этом движении ее декольте опустилось чуть ниже, открыв нежно-розовый краешек соска. Его взгляд замер на ее груди, и она увидела, как он сглотнул.

— Я знала, что его нет.

Его руки сжались в кулаки.

— Где ты была целых пять дней? Я знаю, что ты не поехала на ранчо, потому что я звонил Десу.

— Правда? Ты искал меня?

— Я… — Колин остановился и закрыл глаза, внезапно поняв, в какое состояние она привела его. Он был так зол, что мог ударить ее. Он притянул ее ближе, стараясь не касаться ее тела. — Я позвонил Десу сказать, что ты прилетаешь.

— Как заботливо с твоей стороны.

На его виске забилась жилка.

— Потом я позвонил, чтобы узнать, благополучно ли ты добралась.

Она опять пожала плечами.

— Я не говорила, что собираюсь на ранчо.

— Но ты же, черт побери, попросила Молли организовать самолет!

— Правильно. В Увальде. Я решила навестить Тесс и Ника.

— Ты… — Он сжал зубы.

— Хорошая музыка, не правда ли?

Музыканты играли старые и новые песни. Сейчас они играли романтичную балладу, которую раньше исполнял Элвис, — «And I love you so». Интересно, слышал ли ее Колин прежде? Она снова положила руки ему на плечи, двигаясь в такт музыке, хотя он продолжал стоять неподвижно.

— Что ты делаешь?

Она теснее прижалась к нему и прошептала:

— Насколько я помню, это урок номер три. Танцуй, крепко прижимаясь к партнеру. А если хочешь при этом поддерживать разговор с ним, можешь шепнуть ему на ухо… — она подождала, но он молчал. — Я все правильно делаю?

Он ничего не ответил, но его рука скользнула по ее обнаженной спине. Он снял одну ее руку со своей шеи, так чтобы держаться от нее на расстоянии.

— Но обычно в танце принимают участие два человека, — сказала Джилл.

— Обычно — да.

Его лицо напряглось и потемнело. Чувствовалось, что он готов взорваться.

— Хорошо, последний раз спрашиваю, Джилл. Что ты делаешь? Только не говори, что танцуешь или наслаждаешься вечеринкой. Ты знаешь, что я имею в виду.

Он прижалась губами к его уху.

— Я применяю на практике уроки, полученные от тебя. Урок номер один — одеваться женственней. Мне кажется, это мне удалось. Как ты думаешь?

Бессознательно его ладонь скользнула ниже ее талии. Он тут же резко отдернул руку, словно обжегся.

— Проклятье, Джилл. На тебе нет нижнего белья!

— Нижнее белье выпирало бы из-под платья. Ты научил меня этому.

Он красочно выругался.

Ему больно, но и мне тоже, подумала Джилл. Оказавшись в его объятиях, вдыхая его мускусный мужской аромат, чувствуя его руки на своем теле, она вспоминала, какие желания и мечты он разбудил в ней на острове. Да и сейчас у нее между ног было жарко. И она не могла остановиться.

— Итак, урок номер два. Позволить твоему партнеру открыть дверцу машины и помочь тебе выйти оттуда. Сегодня это нам без надобности.

— Неважно.

Группа заиграла «Лейлу», одну из самых страстных баллад в истории рок-н-ролла. Музыканты играли более мягкую, блюзовую, версию. В том же медленном, чувственном ритме, что и та песня, под которую они танцевали в ночном клубе.

Платье и отсутствие нижнего белья не позволяли ей обхватить его бедро ногами, как тогда, в клубе, хотя ей чертовски этого хотелось. Она любила эту песню, и тело ее безотчетно задвигалось в такт музыке.

Он схватил ее за плечи.

— Не делай так.

— Почему? — спросила она, не останавливаясь. Ей хотелось чувствовать его тело, то, как он возбужден, когда прижимается к ней. Ей нужно было как-то успокоить бушевавшее в ней пламя. — Так мы танцевали в ночном клубе.

— Тогда все было по-другому.

— Как именно?

— Проклятье, Джилл. — Он оттолкнул ее. — Прекрати.

Она оглянулась, но все были заняты чем-то своим, и никто не обратил внимания на их странное поведение. Она прерывисто дышала. Ей срочно требовалось добиться от него какой-нибудь реакции на то, что она делала, иначе, казалось ей, она сойдет с ума. Джилл напомнила себе, что привело ее сюда сегодня.

— В чем дело, Колин? Ты же сам учил меня всему этому!

Он потряс головой, пытаясь сообразить, что происходит. Внезапно он взял ее за талию и потащил за собой к выходу. Один из концов ее шали волочился за ними по полу.

Он вывел ее в служебный коридор и прижал к стене, держа за запястья.

— Почему ты применяешь эти уроки на практике со мной, если на самом деле хочешь заполучить Деса? — спросил он грубо. Его руки, сжимавшие ее запястья, дрожали.

Она высвободила руки и легонько оттолкнула его, чтобы он отстранился и дал ей свободно дышать.

— Прежде всего, я не хочу Деса в роли мужа. Больше не хочу. И я… я хотела узнать, способны ли твои уроки заставить мужчину забыть женщину, которую он прежде любил?

— Ты хотела?.. — Он выглядел ошарашенным.

— Ну что, Колин? Могу я при помощи твоих уроков заставить тебя забыть ее?

Он нахмурился.

— Кого?

Она вздернула подбородок.

— Женщину, которую ты любишь. Женщину, которая разбила тебе сердце. Женщину, о которой ты рассказывал мне в блюз-клубе, — закончила она, не понимая, почему до него никак не доходит, кого она имеет в виду. — Ты спросил, любила ли я кого-нибудь так, как героиня Билли Холлидей в ее песне. А я задала тебе тот же самый вопрос.

— Верно, — кивнул он, припоминая. — Я сказал «может быть». Я сказал «может быть», Джилл. Я не сказал «да».

— Но в этом был смысл. То есть, я хочу сказать, я видела, как ты отказывал женщинам последние два года. Ни одна из них не затрагивала тебя глубоко. Когда ты сказал «может быть», я решила, что ты был влюблен в женщину, которая разбила тебе сердце — или ушла, или не любила тебя.

— Ты сделала такие выводы из простого «может быть»? А потом так же просто решила, что можешь заставить меня забыть ее?

Она кивнула, наблюдая за ним. Он все еще выглядел изумленным, но ярость его прошла.

— Для чего все это, Джилл? Для того только, чтобы проверить, что уроки действуют? Этакий эксперимент?

— Нет, — медленно произнесла она, зная, что назад дороги нет. Прежняя Джилл никогда не осмелилась бы на такое. Новая Джилл, с сердцем, полным любви, готова была на все. — Дело в том, что, пока я была у Тесс, я поняла, что безумно люблю тебя.

Он задержал дыхание. Потом сделал глубокий вдох. В глазах появились золотые искры.

— Тогда я отвечу на твой вопрос. Ты не можешь заставить меня забыть женщину, которую я люблю уже два года. Никто не может. — Он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо так, чтобы она посмотрела ему в глаза. — Потому что это ты, Джилл. Я без ума от тебя. Это правда.

Это было невероятно. Ее сердце замерло. Колин прижался губами к ее губам, целуя с той же страстью, с какой целовал ее на острове. Его язык проник ей в рот. Его рука скользнула по ее спине вниз. Прижавшись к нему, она потерялась во времени и в пространстве. Ничего больше не существовало для нее, кроме Колина.

Он с бешеной скоростью вел машину к дому Джилл. Там, в спальне, он быстро снял с нее платье и дрожащими руками сорвал одежду с себя. Она уже ждала, горячая и открытая, она прижималась к нему ближе и ближе, пока он не оказался внутри нее. Волна удовольствия подхватила ее, вызвав из груди стон. Именно этого она так жаждала. Ей не нужно было сдерживать свои чувства. Любовь к Колину подарила свободу ее так долго скрываемым чувствам.

Они предавались любви медленно, каждое их движение говорило о силе их чувств. Каждая секунда, каждый звук, каждое ощущение были бесценны. Ласки дарили райское блаженство. Они кончили вместе, и в это мгновенье, казалось, мир рухнул.

Он провел рукой по ее все еще дрожащему телу.

— Я совсем потерял голову из-за тебя. Молли не хотела говорить мне, где ты.

— Это моя вина. Мне нужно было время, чтобы все понять.

— В следующий раз, когда тебе надо будет что-то обдумать, не забудь сказать об этом мне, ладно?

— Ладно, но это не повторится. Для меня все теперь кристально ясно.

— Слава богу. — Он поцеловал ее руку. — Так когда ты решила перестать добиваться Деса?

— Когда ты начал эти проклятые уроки. Я не могла думать о Десе. После той ночи в блюз-клубе, нет, наверно, еще раньше, когда я проснулась утром и обнаружила, что спала в твоих объятиях. Я не могла выбросить тебя из головы. Твой запах, то, как ты выглядел в тех черных трусах, не давали мне покоя. А потом ты обрушил на меня один шок за другим. — Она легко засмеялась. — Когда ты произносил «Дес», я едва удерживалась, чтобы не спросить «кто это?».

— Господи, если бы я только знал! Это избавило меня бы от стольких мучений!

— А если бы я знала, это избавило бы меня от пытки, которой ты меня подвергал. Но ты никак не выказывал своих чувств. Вел себя как друг.

Он застонал.

— Ты должен понимать, что я ничего не знала о мужчинах, разве что о том, каковы они в сфере бизнеса. Я не знала, что такое любовь. — Она сжалась. — Мое детство…

Он прижал палец к ее губам.

— Не вспоминай. Я знаю. Дес рассказывал мне, что папа воспитывал вас в такой строгости, что ты в раннем детстве даже не могла видеться с Десом и его отцом. У тебя не было никого, кто мог бы показать тебе, что такое любовь. — Он нахмурился. — Но Дес упомянул домоправительницу Уильяма, которая тайком делала для тебя торт на день рождения.

— Да, так оно и было.

— Ты жила с жестоким отцом. Из того, что я слышал о нем, он был просто чудовищем.

Она вздохнула и положила голову ему на плечо. Ее рука легла ему на грудь.

— Забудем, все это в прошлом. Теперь мы вместе будем создавать будущее — такое, в каком хотим жить.

Дрожь сотрясла его тело. Он поцеловал ее в лоб.

— Еще одно. Как насчет твоих амбиций? Ты хотела контролировать компанию.

Она молчала несколько секунд. Но заговорила спокойно:

— Пойми, долгое время я вынуждена была довольствоваться своей долей. А мы выросли в атмосфере соревнования, и для меня было естественно стремиться к большему. Но теперь это не имеет никакого значения. И я знаю, что у нас с сестрами никогда не было разногласий в том, что касалось блага компании. — Она посмотрела на него. — Благодаря тебе, я получила гораздо больше. Любить и быть любимой.

Он наклонился и поцеловал ее.

— Ты и представить себе не можешь, как я счастлив сейчас.

— Могу. Я чувствую то же самое.

Он улыбнулся ей и уронил голову на подушку.

— Тогда расскажи мне о нашем будущем. Ты уже знаешь, чего бы ты хотела?

— Да, — сказала она задумчиво. — Я хочу любить тебя и быть любимой всю оставшуюся жизнь. Я хочу соединить наши дома в один настоящий дом, в котором нам будет не только удобно и безопасно, но он еще станет нашим убежищем от всего мира. И еще я хочу детей, много-много детей, которых мы будем любить больше всего на свете и научим любить точно так же, как мы любим их.

Его рука поглаживала ее руку.

— Еще что-нибудь?

— Да, у нас будет сад, и мы посадим там ирисы Тесс, там будут играть дети.

— Еще?

— Я хочу поехать в восточный Техас — туда, где ты вырос, и встретиться с твоей семьей.

— Еще? — В его голосе появилось изумление.

Она посмотрела на него.

— Я хочу продолжать работать, разумеется. Но я больше не буду есть, пить и спать по-старому. У меня теперь есть ты.

Он улыбнулся, рука обхватила ее талию.

— Еще что-нибудь?

Она засмеялась.

— Кажется, все, пока я ничего больше не могу придумать.

— Что? Ничего больше? Ты уверена? Мне кажется, ты забыла одну важную вещь.

На ее лице отразилось недоумение.

— Что же?

— В твоих пожеланиях не было брака.

Джилл села.

— О господи, ну конечно. — Она взглянула на него. — Да, но…

Он притянул ее к себе.

— Никаких «но».

Она попыталась вздохнуть, но он обнимал ее слишком крепко.

— Я, наверно, решила, что это само собой разумеется. Но если ты хочешь…

Он рассмеялся.

— Дорогая, я ждал тебя два года. И этот проект совместного развития участков был задуман, чтобы мы могли проводить больше времени вместе. И эти уроки были придуманы для того, чтобы ты влюбилась в меня. Тебе от меня не убежать теперь.

Он назвал ее «дорогая». Это было чудесно. Она прижалась к нему.

— Подумай, как весело нам будет теперь учить друг друга самым разным вещам.

Он оказался поверх нее.

— Давай начнем с урока на тему «Как любить друг друга».

Она закрыла глаза и вздохнула. Он вошел в нее. Глубже и глубже, пока не оказался словно бы весь внутри нее.

— Боюсь, в этом нам придется практиковаться всю нашу жизнь.