Уроки соблазна

Глава пятая

Музыканты взяли перерыв, и клуб наполнили звуки голоса Билли Холлидей, которая очень проникновенно исполняла песню о неразделенной любви «I don't stand a ghost of chance with you».

Джилл не понимала такую любовь. Как может женщина продолжать любить мужчину, который разлюбил ее? В этом нет смысла, такая любовь бесплодна.

Они с Колином закончили ужин. Джилл едва притронулась к пище, хотя кухня здесь оказалась превосходной. Дело в том, что ей никак не удавалось расслабиться. Присутствие Колина держало ее в напряжении. Ей никогда раньше не доводилось иметь дело с настоящим мужчиной.

Почему она раньше не замечала его? И тут же сама нашла ответ: потому что не разрешала себе замечать. И теперь знала почему.

Инстинкт заставлял ее держаться подальше от Колина, и это всегда казалось ей правильным. Теперь она понимала, почему женщины так старались привлечь его внимание, а потом удержать его, и почему они так расстраивались, когда он вежливо, но твердо расставался с ними.

Сейчас ее интересовал другой мужчина, но все равно она не в силах противостоять чарам Колина. В чем причина? — задалась она вопросом. Ее добивались многие мужчины — властные, привлекательные, важные. Она запросто могла играть с ними, пока они были для чего-нибудь нужны ей, и также запросто могла уйти от любого из них.

Почему же она не может быть такой равнодушной с Колином? Умом она понимала: его внимание обращено на нее исключительно из-за сделки, которую они заключили, но при этом чувствовала, что ей угрожает опасность влюбиться в него.

Ей необходимо взять себя в руки и постоянно помнить, ради чего она здесь с Колином.

Его рука легла ей на плечо.

— У тебя болит голова?

Он выглядел таким заботливым…

— Нет, все в порядке, — поспешила она заверить его.

— Ты уверена, музыка не слишком громкая для тебя?

— Нет.

Билли Холлидей запела «Don't explain» — песню еще более бессмысленную, по мнению Джилл, чем предыдущая. Это была песня о женщине, которая так сильно любила мужчину, что ей было наплевать на то, что он изменял ей. И в горе и в радости она не оставляла его.

Конечно, Джилл не слишком хорошо понимала, что такое любовь между мужчиной и женщиной. Она не ждала, что у них с Десом будет такой брак, как у ее сестры с Ником. Эти двое словно составляли единое целое. Каждый раз, когда она видела сестру, Тесс вся лучилась счастьем. Отдать всю себя другому человеку? Нет, для нее такое невозможно, думала Джилл.

Но, разумеется, если Дес согласится жениться на ней, она выполнит все, что положено. Если им удастся сохранить в браке ясный ум и трезвый взгляд на жизнь, все пойдет хорошо. А на такую любовь к мужчине, когда все остальное теряет всякий смысл, она не способна.

— О чем ты думаешь?

Джилл начала привыкать к хрипловатому голосу Колина, так что уже не вздрагивала при каждом его звуке. Она повернулась и посмотрела на него.

— О тексте песни.

— Сильно, верно?

— Да, нынешние певцы не вкладывают в песни столько чувств.

— Чтобы так петь, нужно ведь самому испытать все эти чувства.

Она не отрывала от него взгляда, обдумывая то, что он сказал. У нее было трудное детство, но она выжила. И ее сестры тоже, хотя каждая пошла своим путем. Может, она не такая чувствительная, как другие, но жалость к себе она считала непозволительной роскошью. И всегда добивалась желаемого. Ей трудно было понять слова блюза, но в одном Джилл была точно уверена: она никогда не будет любить мужчину так, как героиня песни Билли Холлидей.

Главное — двигаться вперед, добиваться своей цели, уметь учиться на своих ошибках. Вот почему она здесь сегодня вечером. Джилл глотнула вина.

Колин взял ее за подбородок и повернул лицо так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

— Тебе о чем-нибудь напоминают эти песни?

— Ни о чем, — как-то слишком быстро ответила она.

— Совсем ни о чем?

— Да, — потрясла она головой, чтобы высвободиться из его пальцев.

— Ты никогда никого не любила так сильно?

Как, черт возьми, ему удается читать ее мысли? Это не только смущало, но и раздражало ее.

— А ты? — спросила она, решив перейти от защиты к наступлению.

Он лениво улыбнулся, но глаза его не отрывались от ее лица.

— Кто знает… может быть.

Теперь она, кажется, понимала то, что не могли понять его многочисленные подружки. Если он сильно любил женщину до того, как начал встречаться со множеством других женщин, и эта любовь закончилась трагически, ясно, почему он бросал женщин раньше, чем их отношения превращались во что-то серьезное.

Возможно, раны в его сердце еще не зажили. Хотя, по ее мнению, он был не из тех, кто позволил бы женщине разбить ему сердце.

— Кого же ты любил? — спросила она, заинтригованная и отчего-то расстроенная.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что не могу догадаться сама.

— А ты этого хочешь?

Она не знала, что ответить.

— Некоторые из тех, с кем ты встречался, очень бы желали этого.

— Я спрашивал не о том.

Честно говоря, ей хотелось бы знать, что движет его поступками. И еще хотелось бы знать, какой была женщина, которой удалось завладеть его сердцем.

В глазах Колина вспыхнули веселые искорки. Он протянул руку и погладил ее волосы.

— Ты не ответила на вопрос. Не знаешь ответа или не хочешь отвечать?

— Я не уверена. — Это был самый честный ответ, который она могла дать.

Он, кажется, понял это. И улыбнулся.

— Давай потанцуем.

— Потанцуем? — Джилл посмотрела на площадку для танцев, сплошь заполненную тесно прижавшимися друг к другу парочками, которые покачивались в такт музыке. Она сделала глоток вина. — Зачем? — Ее мысли все еще были заняты таинственной женщиной из прошлого Колина.

— Это же весело, чем не причина?

— Но у нас ведь не свидание, Колин, а бизнес, — внезапно осознала Джилл. И почему она решила, что любимая Колином женщина осталась в прошлом, а если она по-прежнему где-то рядом? — Джилл нахмурилась, не понимая, с какой стати это так ее заботит.

— Да, у нас не свидание, но тебе для Деса нужно научиться танцевать.

Ему удалось завладеть ее вниманием.

— Что ты имеешь в виду?

Он взял ее руку:

— Давай, я покажу тебе.

Прежде чем она успела возразить, он взял ее за руку и одним движением поднял на ноги. Может, притвориться, что у меня головная боль? — подумала Джилл.

Лампы на сцене погасли, клуб погрузился в интимный полумрак, казалось, каждая пара на площадке живет в своем собственном мирке — никого вокруг, только они вдвоем…

— Мне не нужны уроки танцев, Колин, я умею танцевать, — сказала Джилл.

Он обнял ее:

— Я знаю, что ты умеешь танцевать, но только на расстоянии вытянутой руки от мужчины. — А что это за танец, если партнеры держатся на уровне вытянутой руки?

— Танец как танец. Партнеры видят друг друга и могут поддерживать разговор.

Улыбнувшись, он медленно покачал головой:

— Знаешь, о чем я думаю?

— Нет. — В это мгновенье она многое отдала бы за то, чтобы прочитать его мысли.

— Я думаю, тебе повезло, что ты встретила меня.

Она не удержалась и рассмеялась:

— У тебя явно нет недостатка в самомнении, не так ли?

— Нет, но тебе точно недостает нескольких уроков танца. — Он прижал ее к себе покрепче. — Вот так нужно танцевать с мужчиной, — прошептал он ей на ухо, — это вовсе не мешает поддерживать разговор.

Она чувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Оно ласкало ее кожу, волосы. Дрожь пробежала по позвоночнику. Инстинктивно она попыталась отпрянуть, но он оказался быстрее: угадав, что она собирается сделать, он еще крепче сжал ее в объятиях.

— Поверь мне, Джилл, Дес будет ожидать именно такого танца, тебе нужно прижиматься потеснее, если ты хочешь выйти за него замуж.

Она понимала, что он прав. Он говорил ей о таких вещах, которые никогда не пришли бы ей в голову. Но дело в том, что в это мгновенье она меньше всего думала о Десе. Колин опьянял ее своим мужским мускусным ароматом и увлекал туда, куда ей вовсе не следовало бы идти. Но у нее не было выбора.

Спокойная музыка лилась из динамиков. Она не помнила название песни, но речь в ней шла о боли, желании и любви.

Колин положил ее руки себе на плечи так, чтобы она обнимала его, ладонь его скользнула в V-образный вырез платья на спине и теперь касалась ее голой кожи. Другая рука лежала ниже талии. Их тела словно слились в одно целое. У нее дыхание замерло в груди и внутри вспыхнул пожар. Она закрыла глаза, пытаясь противостоять охватывавшему ее желанию, но оно было подобно вулканической лаве. Ничто не могло уже сдержать его.

— Расслабься, — прошептал он ей на ухо. — Ты в безопасности. Ты со мной, а вокруг нас много людей. Тебе нечего бояться.

Он ничего не понял, беспомощно подумала она. Впервые в жизни Джилл боялась собственных чувств.

И музыка была такой медленной и сексуальной. Ее ритм проникал в каждую клеточку тела, заставлял сердце биться в том же ритме, пока она не начинала ощущать себя частью песни, а ее — частью себя. Голос певца был хрипловатым, сексуальным. Он раскрывал свое сердце в песне. Казалось, оно кровоточит из-за несчастной любви.

Джилл никогда не испытывала ничего подобного. Песня, Колин пробуждали в ней такие чувства, о существовании которых она даже не подозревала. Она пыталась вернуть себе обычные хладнокровие и невозмутимость, но это не получалось. В такт музыке их с Колином движения были медленными и чувственными.

Он крепко прижимал ее к своему сильному телу, между ее грудью и его обнаженной кожей были только два тонких слоя ткани — ее платья и его рубашки. Его рука ласкала ее обнаженную спину. Она чувствовала, что он возбужден. Ее дыхание замерло в груди. Колени ослабели. Она упала бы, если бы он не сжимал ее так крепко в своих объятиях.

Джилл словно растаяла, слившись с его сильным телом. Она утратила способность мыслить. Даже перестала следить за движениями в танце. Да это и не было нужно. Потому что в танце они стали одним целым. Их тела раскачивались в едином ритме, угадывая каждое следующее движение партнера. И это было уже чем-то большим, чем танец, их тела словно разговаривали друг с другом на только им понятном языке страсти.

Она обвила руками его шею и запустила пальцы в его мягкие волосы. Она вся пылала от страсти и не знала, как остановить сжигавшее ее пламя. Она чувствовала, как растет его возбуждение, но он не попытался отодвинуться. А она просто была не в силах сделать это. Но и не желала. Тесное объятие их тел — вот единственное, о чем она могла думать в тот момент. Она хотела увидеть его обнаженным. Одна часть ее существа кричала, что это нужно остановить, другая — что она не в состоянии сделать это.

Он раздвинул коленом ее ноги. Она почувствовала его мускулистую ногу между своих бедер. Волна желания нахлынула на нее. Не прерывая танца, он начал медленно двигать ногой взад и вперед, возбуждая ее. Она подчинялась каждому ее движению, чувствуя себя совершенно беспомощной перед наслаждением, которое испытывала.

Они делали это снова и снова, и желание все нарастало в ней. На танцполе, окруженные танцующими парами, они занимались любовью. Пламя, сжигавшее Джилл, сконцентрировалось теперь между ее ног. Это невозможно выдержать, подумала она. Что-то должно случиться. Что-то, кто-то должны помочь ей спастись. И Колин, казалось, снова прочитал ее мысли.

В тот самый момент, когда она поняла, что больше не выдержит, он остановился. Хотя музыка продолжалась и все вокруг танцевали, он просто остановился, позволив ее дрожащему телу прильнуть к нему в поисках опоры. Обвив одной рукой ее талию, он другой начал поглаживать ее спину, успокаивая.

Через минуту, показавшуюся ей вечностью, он отстранился от нее, продолжая поддерживать за талию. Приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— Может, на сегодня достаточно?

Она не могла говорить. Боялась посмотреть на него. Затем каким-то чудом ей удалось высвободиться из его объятий. Она упала на темно-голубой диван и потянулась за бокалом вина. Руки дрожали, вино пролилось. Но она, не обратив на это внимания, сделала глоток.

— Кофе было бы лучше.

Она посмотрела на Колина, который сел напротив. Слава богу, что ему не пришло в голову сесть на старое место рядом с ней. Она больше не могла быть так близко к нему. Даже сейчас, когда стол разделял их, она ощущала тепло его тела.

Его руки были сложены на столе. Он выглядел абсолютно спокойным. Но грудь поднималась и опускалась чаще, чем обычно. На него тоже подействовал их танец. Это немного обрадовало ее.

— Я бы хотела уйти.

Он посмотрел на нее, и она взмолилась, чтобы он не заметил, что она чувствует. Потому что она чувствовала желание. Там, на танцплощадке, она поняла, что не может управлять своим телом, так сильно желает его. Но он кивнул, и у нее вырвался вздох облегчения.

— Хорошо, я только заплачу.

Через пару минут он накинул шаль ей на плечи и вывел из клуба. Она остановилась, чтобы оглядеться вокруг. Уличные огни показались ей ослепительно яркими после приглушенного голубого освещения в клубе. И людей на улице, казалось, было еще больше, чем пару часов назад, когда они входили в клуб.

Неужели это было только пару часов назад? Она сделала глубокий вдох. Ей казалось, что прошла вечность. Она почувствовала, как Колин положил ей руку на талию.

— Машина недалеко, — он указал в сторону парковки.

У нее совершенно не было сил. Ноги не слушались ее, хорошо, что машина действительно была рядом, и скоро Колин уже открывал ей дверцу. Она скользнула на сиденье и беспомощно наблюдала, как он поправляет ее платье перед тем, как захлопнуть дверцу.

Оба молчали всю дорогу домой. Джилл тщетно пыталась собраться с мыслями. Но к тому времени, как они достигли ее дома, она приняла решение.

Колин припарковался перед ее домом и заглушил мотор. В тишине машины она слышала стук собственного сердца. Взглянула на свои сплетенные пальцы. Она знала, что должна сказать, но не знала как. Колин отстегнул ремень безопасности, потом повернулся к ней. Не смотря на него, она чувствовала на себе его взгляд. Он ждал…

Но она не могла ждать. Она сказала:

— Я думаю, уроков достаточно.

— Я не согласен. Нам нужно по крайней мере еще два или три дня работы. Возможно, четыре.

Ее голова дернулась.

— Дня?

Он кивнул.

— Вообще-то я планировал несколько недель, но после сегодняшнего вечера решил, что нам нужно ускорить процесс обучения.

После сегодняшнего вечера.

Этим все было сказано. На площадке для танцев, в его объятиях, она потеряла голову. Он думал, что у них деловое соглашение, а она, оказавшись в первый раз в его объятиях, потеряла контроль над собой. Ничего удивительного, что он не хотел больше уроков.

— У нас впереди еще несколько дней, — сказал Колин.

— Послушай, — с трудом выговорила она, — я не знаю, какие у тебя мысли по этому поводу, но мне кажется, уроков достаточно.

— В чем дело, Джилл? — Он наклонился к ней. — Что тебя беспокоит? То, что ты не понимаешь, что произошло сегодня вечером?

Он снова прочитал ее мысли. Не было смысла отрицать то, что он уже и так знал.

— Есть кое-что, — медленно сказала она.

— И именно поэтому тебе нужно еще несколько уроков. Ты не привыкла к мужским прикосновениям. Ты не привыкла быть близко к мужчине и вообще к тому, что связано с сексом. А Дес, между прочим, вправе ждать, что жена его будет пылко отвечать ему в постели. На случай, если ты не в курсе, именно так ведут себя влюбленные.

Она прокашлялась.

— Я знаю, но ему вовсе не обязательно любить меня.

— Ты что, хочешь именно этого? Брака без любви?

— Конечно, — автоматически ответила она. — Но… я хочу сказать, мне известно, что секс — это часть брака, но у нас с Десом может быть… ну… просто деловое соглашение или что-то вроде этого…

Его смех прервал ее речь.

— Если ты действительно веришь в это, дорогая, тебя мои уроки тяготят еще больше, чем я думал. Как можно так мало знать о мужчине, с которым собираешься провести всю жизнь? Дес хочет иметь не только любовь, секс и детей, он хочет еще большего.

Она изумилась: чего еще он может хотеть?

— Например?

— Например, друга и компаньона.

— Это уже другое дело.

Дети. Она никогда не думала о них. И любовь. Неужели Дес действительно хочет любви? Она думала, он поймет пользу брака по расчету. К тому же Дес знал, как счастлив был бы дядя Уильям, если бы он женился на одной из его племянниц. А Колин говорит, что этого недостаточно.

Внезапно она почувствовала головную боль. Быстрее домой, пока Колин не заметил этого. Не хватало только, чтобы повторилась прошлая ночь.

Сегодня… Она не могла больше думать о том, что произошло сегодня. Стремительно открыла дверцу и выскочила из машины.

— Подожди. — Колин тоже вылез из машины и оказался рядом с ней, когда она вставляла ключ во входную дверь.

— Я подумаю обо всем, что ты сказал, и позвоню тебе утром. — Она распахнула дверь.

Он задержал ее. Ее первым желанием было прижаться к его теплому телу и наслаждаться его близостью. О господи, когда она хоть чему-нибудь научится? Она отпрянула. Переступила порог и попыталась захлопнуть дверь, но Колин помешал ей, остановив дверь ногой.

— Я знаю, что ты расстроилась, Джилл, и знаю почему. Все это свидетельствует о том, что ты не продумала как следует собственный план. У тебя нет ни малейшего представления о том, как добиться и удержать Деса.

— Я все сделаю для этого, — вырвалось у нее непроизвольно.

— Хорошо. Тогда я зайду за тобой завтра в девять. Будь готова.

Она испугалась.

— Погоди, я еще не решила, хочу ли продолжать уроки.

Он замер на пороге и коснулся большим пальцем ее нижней губы.

— Но ты хочешь. Хочешь.

Внезапно он взял ее лицо в свои ладони и прижался губами к ее губам. Его язык проник ей в рот, и пламя страсти охватило ее. Она опять потеряла власть над своими чувствами. Ей хотелось кричать от бессилия и одновременно хотелось остаться в его объятиях и испытать все, что он может дать ей.

Его губы были твердыми и горячими. Вкус их пьянил ее как вино. Его поцелуй был горячим и влажным. Он целовал ее с уверенностью человека, обладавшего большим опытом. Его язык все глубже погружался в ее рот, увлекая ее язык в сексуальном танце, зажигавшем в ней желание. Она схватилась за его запястья.

В конце концов он оторвался от ее губ и прошептал:

— Еще один урок. Дес будет ждать, что ваше первое свидание закончится именно так. Поцелуем. А потом…

Она все прекрасно поняла.

Головная боль усиливалась. Нельзя, чтобы он заметил это, нельзя повторять ошибки прошлой ночи. Поскорее бы подняться в спальню и выпить таблетки. Она знала, что причина нынешней мигрени — пережитый сегодня стресс.

— Я позвоню тебе завтра, — сказала она.

— Увидимся, — прошептал он и, коснувшись ее губ в последнем кратком поцелуе, исчез.

Она закрыла за ним дверь и прислонилась к ней. Силы оставили ее. Никто никогда не целовал ее так, как Колин. Никто никогда не обнимал ее так, не касался ее тела, не говорил с ней подобным образом. Она знала, что никогда уже не будет прежней.