Ушедший Род. Книга 3: Неофит

Глава 15

Борис с высоты падает на разбитую в хлам арену. На пару секунд замирает. Рваными движениями сначала садится, а потом с трудом поднимается на ноги. Не очень уверенно делает шаг.

Песок вокруг местами спрессован, местами снесен порывами в дюны, обнажая скальное основание арены. Щиты вокруг дуэльного круга гудят от перенапряжения. И тишина. Только что было даже больно ушам — как гудел ветер, а сейчас, словно время останавливается. Тишина.

Кошкин осматривает свой местами разорванный костюм. Чуть качает головой. И все так же неуверенно, по осыпающимся дюнам идет к ректору. Несколько раз почти падает, но с каждым шагом, чуть лучше держит равновесие и к противнику подходит уже почти обычный, спокойный маг. Только с несколько более аккуратной походкой.

Равнодушно осматривает его на предмет пульса. Находит пульс, убеждается что дыхание есть, хоть и очень тихое, почти незаметное. Такое ощущение, что функции организма у ректора внезапно становятся сильно угнетены, до комы. Но и очевидно, что такое состояние противника для Бориса не новость, и он даже не опасается внезапного пробуждения, или чего-то такого.

Кошкин поднимается и спокойно, даже равнодушно, произносит в воздух:

— Дуэль закончена. Господин ректор потерял возможность к сопротивлению.

Щиты тут же падают, а к противникам, опережая безопасника бегут оба лицейских целителя.

— Стоп. Ректора пока не лечить! — останавливает почти уже приступившего к работе Савву Борис. — Непосредственной опасности там нет.

Целитель на секунду вспыхивает, но даже ничего не произносит.

Подбегает Степанов.

— Что с ним? — требовательно смотрит на Кошкина.

— Наведенная кома, — пожимает плечами Борис. — Как и что там произошло — не скажу. Имею право. Но для купирования последствий, требуется помощь целителя не ниже первого класса, а лучше вне категорий. Иначе он останется инвалидом. И желательно в течении месяца. Повреждения там серьезные, целитель классом пониже, — смотрит на Саввву, — скорее всего, только зафиксирует ситуацию навсегда.

— А зачем вы его, — безопасник кивает на целителя, — тогда остановили?

— Я удовлетворен, — спокойно констатирует Кошкин. — Да и вы мне теперь сильно должны, и я не забуду. Долг стребую. Вам же нужен повод для торга. Кроме того, — на лице на мгновение появляется мрачная улыбка, — откат в способностях для него теперь неминуем. Ранга на два примерно. — Переводит взгляд на ректора. — Как он там говорил — Бездна? Вот она и есть.

— Опасное знание, господин Кошкин. — безопасник что-то для себя взвешивая смотрит на преподавателя.

— Нет. — Борис даже не считает нужным что-либо объяснять. — Даже не надейтесь. Вы не сможете это использовать.

— Не боитесь мести, когда он проснется? — кивает на ректора безопасник.

— Господин Степанов, — поджимает губы Кошкин. — Это дуэль, а не драка в подворотне. Мстить за ее исход — невместно. Вы-то должны знать. Но да, врага я получил, но знаете ли, меня это не беспокоит. Он не первый, не последний, и точно не единственный. Да и был он уже им, просто я об это не знал.

— Вы в порядке, Борис Васильевич, — констатирует второй целитель, закончивший диагностику. — Сильное истощение, ссадины, но ничего серьезного.

— Да, спасибо. — Кошкин благодарит целителя. Оглядывается. Подбегает Рыжая.

— Пойдем? — без сочувствия, просто как физическую помощь протягивает руку магиня. Борис кивает, и слегка опирается на валькирию. Все же идти ему сложновато.

Вдвоем уходят с арены. И если бы Борис мог бы посмотреть на Клавдию внимательнее, то может он не пропустил бы пару торжествующих искорок в глазах женщины. Впрочем, они почти сразу же пропадают.

Меня выбрасывает из видения. А вся тревожность пропадает на корню.

— Спасибо, — чувствуя себя слегка неуютно, говорю магу. — Мне было интересно. Я так могу научиться?

— Не знаю, — пожимает плечами маг. — Не у меня точно. Мои духи тебя боятся. Контракта с ними не будет — не твой Путь, наверное. А сможешь или нет — никто не знает. Пробуй — Дорог много. Ты свою тревогу нашел?

— Да, — задумываюсь, — немного не понимаю почему видел именно это, но тревожность сразу же исчезла.

— Ничем не помогу, — опять пожимает плечами маг. — Дух доволен, но не делится видениями. И второй раз тебе помогать не хочет. Так что сам разбирайся почему так.

Киваю. Других вариантов и близко нет.

Поднимаюсь на ноги. Легкая слабость в принципе объяснима. Магии умудряюсь прокачать довольно прилично, так что легкое тянущее ощущение в груди вполне приемлемая плата за новый опыт. И ведь интересный.

Выхожу в кают-компанию. Как раз подхожу к концу разговора Матвея и главы перегонной команды.

— Вот и хозяин, — кивает мне Матвей.

Клим очевидно не ожидал увидеть на дирижабле представителя Шестой Тайной, и от черного мундира Матвея он себя чувствует несколько неуверенно. Слова про безопасника сначала он воспринял как-то по-своему, похоже.

— Мы с господином Максимом уже познакомились, — почтительно отвечает он безопаснику.

— Макс, ты не против, если я на твоем корабле капитана османов допрошу? — уточняет Матвей. — Я спрашиваю, потому что мне нужно сделать паузу, а тут это было бы комфортнее, — кивает на дверь.

— Да, в общем, не против, только давайте это вы сделаете по пути, а? — Клим удивленно на меня буквально вытаращивает глаза. Видимо с его точки зрения, ставить условия черным мундирам что-то из разряда героических, а может глупых поступков. Примерно так трактую изумление в фоне. Но молчит.

— Пойдет. Все равно отдыхать надо. И в Смоленск-2 скорее всего нужно будет заезжать. — безопасник на удивление спокоен, даже расслаблен. — Пара часов спокойствия — это подарок.

Приходит вызов Матвею на переговорник.

— Да, Павел Андреевич? — принимает его безопасник. — Задержали? Отлично. Но временно недееспособен? Тоже неплохо. Разберемся. Постепенно. Когда? Ну наверное часов через десять-двенадцать, если пришлете машину — то быстрее. Да сразу пассажирский мобиль присылайте, со мной почти два десятка лицеистов, и трое охотников. Пассажирский мобиль будет к месту, — заканчивает вызов. Оборачивается ко мне. — Вот, ректор твой задержан. Правда не очень функционален, но думаю, что это временно. Так что да, в городок мне заехать придется.

Ну в общем, я и не сомневался, что видение было из реальности. И слова Матвея просто лишнее подтверждение тому.

— Так, минуту, — вспоминает о чем-то безопасник. Встает и отходит с разговором чуть в сторону.

— Когда вы сможете взлететь? — спрашиваю у начальника перегонщиков.

— Когда скажете, — с намного большим уважением в голосе отвечает Клим. Мысленно пожимаю плечами. Мне его уважение без разницы, а до Смоленска он так и так доведет. Перегонщик добавляет. — Путь построен, кристаллы заряжены. В машинном отделении порядок — так что мы готовы.

— А мы вот нет, — с довольно удивленным видом, к столу снова подходит Матвей. — Вот ответьте Клим, почему нужный мне специалист, я имею в виду переводчика, находится на гауптвахте за мелкую контрабанду, и я об этом узнаю случайно. Просто пытаясь узнать, почему человек еще не добрался до дирижабля.

— Армия, господин Матвей. Вы, видимо статус нужного вам человека не уточняли, а дежурные побоялись выпускать его без санкции прямого руководства. Так что пока нашли, кто ответственный, могли пройти часы. Нас ведь тоже из увольнительной вызвали. Нашли — чудом.

— Это понятно, но сообщить-то могли? Мы же здесь час стоим. — Матвей не особо ругается. Скорее удивлен, что его распоряжение нашло узкое место, где и застряло.

— Наверное могли, — ухмыляется Клим, — но не вам. Это же через голову начальства. Кто ж рискнет-то?

— Ну да, ну да. Слушайте, а почему за контрабанду всего двое суток на гаупвахте? Это же коронное преступление. Чего я не понимаю? — Матвей смотрит на перегонщика.

Тот откровенно мнется.

— Здесь граница, господин Матвей. Если всех наказывать по закону — трех четвертей служащих тут не останется, — наконец находит нужные формулировки перегонщик. — За мелкие нарушения пару суток «губы» достаточно, с точки зрения всех. И, вроде, наказание, и вроде не сильно тяжелое. Да и некоторые семейные только рады там спрятаться. Тут смотря что ваш протеже совершил.

— Черти что твориться! Жителей Империи через границу перегоняют, а пограничники сами контрабандой занимаются, и от жен на гауптвахте прячутся, — Матвей даже не злится. Просто очень сильно удивлен. — И лучший переводчик с турецкого сидит как раз, когда он мне нужен. Черт! Да мне не нужен был лучший, мне достаточно любого, но военного!

— Губернатор, скорее всего хотел как можно точнее вашу просьбу выполнить, господин Матвей, — почти грустно вставляет перегонщик. Похоже последствия он уже прикидывает. И безопасник его не разочаровывает.

— Точнее, говорите? Это хорошо, — кивает сам себе. — Что-то мне начинает подсказывать, что инспекции в Измаиле давно не было. Нужно исправлять.

В кают-компанию почти забегает чуть полноватый немного помятый военный.

Военный находит глазами черный мундир безопасника, и почти чеканя шаг приближается к нашему столу.

— Тихо! — прерывает набравшего воздух военного безопасник. — У нас тут еще лазарет. Вы переводчик с турецкого? — военный кивает. — Вас прислал губернатор? — снова кивок.

— Отлично, — слегка радуется безопасник. Оборачивается к перегонщику. — Можем стартовать. Предупредите своих людей, сразу как будут готовы — можно. — Поворачивается к военному. — А вы со мной. И ты, Макс, — встает и быстро возвращается в каюту капитана.

— Разбирайте бумаги, — показывает на вытрясенный на стол баул Коштева. — Точный перевод пока не важен, важны виды документов. В случае чеков — суммы, и возможность их обналичить на предъявителя. Задача понятна?

Военный кивает. И тут же погружается в бумаги.

— Так, Макс. Раз уж есть время, — берет из кучки амулетов перстень капитана. — Заглянем в сейф. Это твоя добыча, никто не претендует, но если там есть документы — боюсь, их я тоже изыму.

Молча соглашаюсь. Все равно, мне это не нужно.

Открываем сейф. Внутри две коробки наркоты, это видимо их имел ввиду переводчик османов еще тогда, на хуторе, несколько бумаг на латинице, и пара мешочков золотых. Безопасник наугад вытаскивает пару монет.

— Ну, парень, ты теперь довольно богат, — хмыкает. — Тут около тысячи — полутора золотых. На деньги Империи, разумеется. Ты рад?

— Наверное, — пожимаю плечами. — Пока не знаю, во что обойдется обслуживание корабля. Так что пока это довольно безликая сумма.

— Тут еще крупная сумма золотых, — подает голос переводчик.

— Нет, в запечатанном мешке — деньги города, — качает головой Матвей.

— Кроме мешка, тут чеков на предъявителя примерно на пять сотен и наличности на две. Договора на владение рабами, — показывает на стопку, — пустые договора, — показывает на другую, — остальное не знаю, представляет ли ценность. Это статистика по расходам рабского рынка и бухгалтерская книга.

— Представляет, — тут же уточняю. — За какой срок?

Переводчик быстро пролистывает в начало.

— За два года, — хмыкает. — Но она не полная. Тут только торги в комплексе — видите, тут даты общих торгов с разбивкой по дням. Личные продажи учитывались в другом месте.

— Даже так, я уверен, найти кого куда продавали хоть и на общих торгах из нее можно. — утверждаю. Безопасник кивает.

— Конечно. — подтверждает переводчик. — Я еще нужен?

— О да! — Матвей показывает на спящего капитана. — Нужно будет с ним поговорить. Ваши ответы будут записываться.

— А с этим что? — переводчик показывает на бандита.

— А с этим уже ничего, он умер, — спокойно говорит Матвей. — Вас это не смущает?

— Да нет, — пожимает плечами переводчик. — Ну умер, и умер.

— Вот и хорошо. Я, наверное, готов приступать, — менталист разминает руки.

— А я, пожалуй, пойду. Тут вам мое присутствие не нужно, скорее всего, да? Денежный вопрос мы обозначили, а остальное меня не касается, — спрашиваю безопасника. Тот согласно кивает.

Сидящий у стены шаман оживляется. Видимо у него тоже есть вопросы к турку. Но не у меня. Встаю и ухожу из каюты.

В кают-компании довольно спокойно. Девушки закончили с подростками и сейчас слегка перекусывают пайками. Спасенные — частью ушли в каюту для персонала. Спать, в основном, по крайней мере именно так выглядят восемь сигнатур, что я вижу. Ну, а частью остались в кают-компании.

Охранники Ольги тоже спокойно дремлют у стены — опасностей в ближайшее время, не ожидается — имеют право.

Подсаживаюсь к девушкам.

— Как ваши подопечные?

— Хорошо будут себя чувствовать, Макс, ближе к Смоленску. — Ольга с трудом давит зевок. — Сложных тут случаев не было. Просто застарелые травмы, и иногда очень плохая работа внутренних органов, но все это довольно несложно. Люда последним ребятам Среднее исцеление накладывала уже сама. Очень талантлива. — Люда смущается. Я киваю.

— Оль, спор я выиграл. — Говорю девушке. — По итогу нашего рейда мы сумму, о которой договаривались, уже заработали. А скорее всего, раза в три-четыре больше. И ты бы отдохнула, — переключаю на другую тему девушку. — Лететь нам часов семь-восемь. Поспишь?

Девушка серьезно задумывается. Потом встает и почти как сомнамбула исчезает в каюте для персонала. Видимо напряжение у нее чуть больше, чем Ольга готова показывать.

— Расскажешь о том, как ты стала магом? — спрашиваю Людочку.

— Ты изменился, знаешь? — девушка не отвечает сразу на вопрос. — И вот Она, когда гадала, сказала, что тот, кто тебе жизнь поменял, снова встретится и поменяет снова. И снова. И от него… от тебя, Максим, будет зависеть мое будущее. Ты его меняешь у всех, кто с тобой сталкивается. У врагов — в одну сторону, у друзей — в другую. Правда она сказала чуть-чуть не так. — Задумывается. — «Та сила, что изменила твою жизнь, изменит ее еще раз, и еще. Черное станет еще черней, светлое — еще светлей. Сила не выбирает, но обнажает суть.» — Вот почти дословно как она сказала.

— На мой взгляд, довольно расплывчато. — пожимаю плечами.

— Нет, Максим. — девушка немного смущается. — Я стала магом из-за тебя. И это лучшее, что случилось в моей жизни. Это исполнение мечты, Макс. Ты та Сила, что изменила мою жизнь. Я умею учиться, и не упущу это теперь никогда.

Когда я попала к туркам, я сначала запаниковала, а потом вспомнила, что сказала гадалка. Если сдаться ошейнику — я тебя бы никогда больше точно не увидела. А если не сдаваться, то ты снова придешь, и поменяешь мою жизнь, просто потому, что Она никогда не ошибается. Ты не мог не прийти. Я и ребятам это говорила. И мы находили силы проживать день за днем. А ты все не шел, и не шел. Но я понимаю. Дороги такие редко бывают прямыми, Она тоже так говорила. И я ждала.

Видишь, почти все дождались. Все, кто мне верили, и кто имели гордость не сдаться. Мальчиков сильно ломали. Но теперь они живы, а те турки — нет. И это очень хорошо, Максим.

Мы были уверены, что жизни поменяются скоро. Мы же знали, что если мы не сдадимся — нас используют. Не знаю как, но турки так и говорили, что скоро нас переработают. И точно при этом, в живых не оставят. Так что времени было мало, и мы почти уже сдались. Я уверена, что шли последние дни. Турки даже наказывать мальчишек перестали. Все уже было решено. Мальчики поставили на меня, и мою веру. И мы выиграли — ты пришел. Но тех, кто сдались, мы осуждать не можем. Было очень страшно. Очень, — девушка всхлипывает. Потом улыбается. — Но теперь, все прошло, и я могу сказать точно — Она не ошибается.