Ускользающие улики

Глава 26

Когда Розаменд и Дженни выпили чаю, Дженни вновь погрузилась в роман Глории Гилмор, где страсть и влюбленность как раз достигли апогея. Розаменд откинулась в кресле, позволив себе минутную праздность, и с удивлением поняла, что ей совсем не хочется вставать, брать поднос, нести его на кухню и мыть посуду. Задумав не спать в прошедшую ночь, она крепко уснула, и сон был непривычно тяжелым. Она и теперь все еще не могла избавиться от оков сна. Мысли текли медленно и вяло, а тело и вовсе не двигалось бы, не заставь она себя силой вернуться к своим обязанностям.

Звонок Лидии Крю заставил ее с трудом встать. Дженни сморщилась, нетерпеливо дернулась и сказала:

— Будь ты проклят!

— Дженни!

— А представляешь, как было бы здорово: одно слово сказал — и заклятие бы исполнилось? Пинч! — и нет больше звонка! — У Дженни был взгляд бесенка. — Я бы, пожалуй, и на тетю Лидию наложила заклятие, если бы могла.

— Дженни, перестань, прошу тебя!

Бесенок захихикал.

— Ладно, иди, а то я скажу что-нибудь пострашнее, если он так и будет тилибонить.

Розаменд вошла в заставленную мебелью комнату тети.

В последнее время эта теснота стала казаться ей еще более отвратительной. Так много вещей, так мало воздуха, так жарко, идешь, а на тебя накатывает душная волна. Ноги словно были налиты свинцом, и на миг даже закружилась голова.

Лидия Крю восседала в своем кресле с прямой спинкой. Серовато-бледное лицо было спокойным и решительным. До самых ног ее окутывало старое пурпурное покрывало. Камни на кольцах сверкали в лучах зажженной люстры — горели все лампы до одной.

— Слушаю вас, тетя Лидия.

— Садись, — сказала Лидия Крю хриплым голосом. — Я хочу поговорить с тобой.

В сердце Розаменд шевельнулась тревога. Тетя Лидия «поговорить» понимает по-своему. Она спрашивает и диктует свои условия. Холод, охвативший Розаменд, вызвал сначала воспоминание о первом допросе, учиненном ей, когда все полагали, что Дженни не выживет, потом о втором, когда тетка отчеканила условия их проживания здесь.

Пришлось покорно их принять, выражая горячую благодарность.

— Я хочу поговорить с тобой о Дженни.

От этих слов комната словно наполнилась клубком страха.

— Слушаю вас…

— Ей намного лучше. Думаю, мы можем сказать, что она здорова во всех отношениях. Теперь надо обсудить дальнейшее.

— Да, но… — Она запнулась, но, преодолев себя, хотела продолжить. Однако Лидия Крю не стала дожидаться продолжения. Она решительно сказала:

— Долгое время нам, в силу обстоятельств, пришлось мириться с тем, что Дженни живет не как все ее ровесники. Боюсь, проблемы в образовании отразятся на ее будущем необратимыми проблемами. Ей необходима дисциплина, общение со сверстниками и систематическая учеба. Полагаю, что это абсолютно очевидно и не подлежит обсуждению. Иными словами, пора наконец отдать ее в школу.

Крейг говорил о том же. Розаменд и сама так думала.

Но, прозвучав из уст Лидии Крю, это решение воспринималось как гром среди ясного неба. Она не успела найти нужные слова — властный голос зазвучал снова.

— Надо сказать, я уже некоторое время наводила справки. Школа мисс Шиппингтон в Бринтоне вполне приличная — как раз то, что нам требуется. Она не слишком мала и не слишком велика, атмосфера там здоровая, и воспитанниц учат самих зарабатывать себе на жизнь. Леди Уэстерхэм очень хорошо отзывается об этой школе и о самой мисс Шиппингтон. У леди Уэстерхэм на руках остались дети двоюродной сестры, и она великодушно взяла на себя ответственность за их образование, отправив в Бринтон.

Я тоже готова это сделать для Дженни.

Глубоко посаженные глаза не мигая смотрели на Розаменд, требуя благодарности, заставляя благодарить. Розаменд с трудом выдавила из себя:

— Это очень великодушно с вашей стороны, тетя Лидия.

Она хотела продолжить, но возражения застряли в горле. Последующее «однако» так и не прозвучало. Мисс Крю заговорила снова:

— Рада, что ты это понимаешь. Молодые обычно склонны считать, что все им что-то должны. Я готова оплатить учебу Дженни и прибавить к этому требуемый школой вступительный взнос. В благодарность за это, я надеюсь, ты продолжишь исполнять свои обязанности здесь, а поскольку тебе не придется больше ухаживать за Дженни, ты будешь исполнять эти обязанности гораздо лучше, чем сейчас. Согласись, что, чем раньше Дженни воспользуется этой возможностью, тем лучше. К тому же мисс Шиппингтон согласилась взять Дженни прямо сейчас. Она говорит, что взнос можно выплатить частично.

Розаменд вскочила.

— Тетя Лидия, вы же не хотите сказать, что вы обо всем договорились, не спросив нас!

Ее встретил угрожающий взгляд.

— Розаменд, что за странный тон! Я взяла на себя немалые хлопоты и готова понести весьма значительные расходы. Ты вынуждаешь меня напомнить, что у вас с Дженни своих средств нет. Не думала, что ты так забывчива.

Итак, я обо всем договорилась и полагаю, что вам надлежит просто слушаться.

Розаменд сжала руки.

— Я понимаю… Дженни надо будет идти в школу. Я сама об этом думала. Думала… что, возможно, со следующего полугодия смогу получить место, чтобы быть рядом с ней.

Мисс Крю вдруг резко севшим голосом прохрипела:

— Чтобы получить место в школе, надо что-то уметь.

Твое место здесь, где ты можешь хотя бы чуть-чуть отплатить мне за то, что я готова для вас сделать. — Она взяла какие-то бумаги и протянула их Розаменд. — Вот школьная программа и последнее письмо, которое написала мне мисс Шиппингтон. Она предлагает тебе привезти Дженни в пятницу.

— О нет, нет! — Розаменд не двинулась с места.

— Пожалуйста, возьми себя в руки! — Мисс Крю чуть не сорвалась на крик. — Я допускаю, что ты удивлена, хотя после заключения врача ты могла бы уже все понять.

Ты же сама призналась, что подумывала об этом.

Розаменд заговорила, с трудом сдерживаясь:

— Я понимаю, ей необходимо учиться. Но пока еще слишком рано. Нужно время, чтобы она привыкла к этой мысли. Нельзя ее так торопить. Это ее расстроит ужасно.

Лидия Крю нетерпеливо вздохнула.

— Розаменд, прекрати сейчас же, не устраивай истерик. Если ты в теперешнем своем состоянии сообщишь обо всем Дженни, она точно расстроится. Но подумай о том благе, которое я готова для нее сделать, о том, как хорошо ей будет со сверстниками. Если ты появишься перед Дженни с такой путаницей в голове, она, естественно, воспримет все в штыки. И еще хочу тебя спросить: неужели ты думаешь, что Дженни полезен ее нынешний образ жизни?

Розаменд снова села. Нет, она должна выстоять. Благодеяние тетушки сейчас неуместно, и нужно подобрать подходящие слова для отказа.

— Нет, конечно, — как можно спокойнее ответила она. — Дженни должна пойти в школу, но без всякой спешки. Прежде чем она туда отправится, мне хотелось бы познакомиться с директрисой, увидеть школу и других учениц. Дженни воспримет все совершенно иначе, если я расскажу ей о том, что увижу собственными глазами.

Мисс Крю рассматривала свои кольца. Они все играли под яркой люстрой. Вот большой квадратный рубин, обрамленный полукругом из крупных бриллиантов. Вот сапфир, подаренный ее прабабке самим принцем-регентом, и изумруд, привезенный одним ее славным предком из путешествия по всяким Индиям вместе с Дрейком… Когда она взглянула на племянницу, блеск ее глаз был холоднее блеска камней, и сказала совсем другим тоном — тише, медленнее, но с явной угрозой:

— Так значит, ты диктуешь условия? И тебе нужно время? Да понимаешь ли ты, что время давно упущено, как и многое другое?

Розаменд вся задрожала.

— Что вы хотите сказать?

— А ты не знаешь? Значит, ты еще глупее, чем я думала. И того, что Дженни убегала сегодня ночью из дома, ты тоже не знаешь?

Розаменд вспыхнула и вновь побледнела. Мисс Крю хрипло усмехнулась:

— Вижу: знаешь. И позволь спросить, сколько времени это уже продолжается?

— Тетя Лидия, я не знаю. Мне сказали вчера, что ее видели…

— Кто сказал?

— Крейг Лестер.

— А ему кто сказал?

— Он сам ее видел.

— Ночью?

— Он пошел прогуляться, не мог уснуть.

— Где он ее видел?

Вопросы и ответы чередовались так быстро, что не было времени думать. Сейчас ею управляла не мысль, а инстинктивное желание скрыть все, что можно, о выходке Дженни.

— Она шла по аллее.

— А что там делал мистер Лестер?

— Он проходил мимо, а когда увидел Дженни, то пошел за ней, пока не убедился, что она вернулась в дом.

Лидия Крю мрачно сказала:

— Через боковую дверь. Видимо, так она входит и выходит. Ей повезло, что никто не запер дверь изнутри. Если я снова увижу, что дверь открыта, именно так и сделаю.

Что ж, теперь, когда ты уразумела, какие выходки позволяет себе твоя сестра, ты будешь по-прежнему настаивать на своем? Неужели это разумно и безопасно позволять Дженни бродить бог знает где среди ночи? Ты не очень умна и не слишком любознательна, но газеты, надеюсь, ты хотя бы просматриваешь? Должна бы представлять, что может случиться с девочкой, разгуливающей по ночам неизвестно где без взрослых. Может, это она во сне отправляется гулять? Она лунатик?

— Крейг сказал, что нет.

— Где она ходила?

— Не знаю.

— Что она сама говорит по этому поводу?

— Я ее ни о чем не спрашивала пока. Я… я была потрясена. Мне нужно было время Мисс Крю взглянула на нее с неким подобием улыбки:

— Ах да, конечно — тебе же нужно очень много времени. Соображаешь ведь ты еле-еле. Ну, теперь, когда прошло достаточно много времени, ты все еще будешь настаивать, что его и дальше можно терять? Будь моя воля, я бы выпроводила Дженни сегодня же. Но так и быть, ты будешь запирать ее комнату две оставшиеся ночи, а в девять тридцать утра в пятницу отправишься с ней из Мэлбери в бринтонскую школу.

Розаменд встала. Ее застала врасплох тетина решимость, и она не смогла придумать убедительных отговорок. Дженни сама себе навредила. Стоит только Лидии Крю рассказать о проделке Дженни, любой будет на ее стороне. Розаменд шагнула к двери. Хриплый голос проскрипел ей вслед:

— Ты поняла меня, Розаменд? В пятницу утром Дженни уедет отсюда.

— Да, — проговорила та и вышла. Что еще она могла сказать? Это ультиматум, и обе они об этом знают. От Дженни избавятся. Если бы у них были деньги и какое-то пристанище, ультиматум действительно стал бы избавлением. Но у них нет ничего. В пятницу утром Розаменд ничего не останется, как отвезти Дженни в найденную теткой школу. Ей же самой вообще ничего не останется.