Ускоряющийся

Глава 4 Как рождаются Суперпупсы

Все люди в мире делятся на две категории: те, кто занимается спортом или каким-то иным способом поддерживает своё тело в хорошем физическом состоянии — и на всех прочих. Дима относился к «прочим», и раньше его эта сторона жизни не совсем заботила. Однако сегодня телесный вопрос внезапно стал на повестку дня.

Впрочем, по порядку.

Дима не заметил, как и дома очутился. Слишком голова была забита мыслями о перспективах и возможностях. Да ещё и болела что дурная.

И не только голова. Постепенно успокаивалось от внезапных нагрузок тело, а именно микрорастяжения и миниушибы начали ныть. Он еле стоял на ногах уже сейчас, а что будет завтра?! Поколоченное об асфальт жирное тельце как бы умоляло бросить эту затею — ускорение. Мол, не для тебя эта штука, и Дима мысленно с этим соглашался: да, не для меня. Не для меня такого: рохли и неумёхи. «Каковы бы ни были преимущества вновь приобретённых (и ещё вовсе неразгаданных) возможностей, но реализовать их в полной мере не представится возможным» — так сказал бы его научный руководитель по диплому. Пока он вот такой вот.

«Ничего-ничего, — с непонятным, но вполне принимаемым злорадством думал о своём теле Дима. — Главное — начать! Поболит — и перестанет. Привыкнет. А то вишь! Совсем обленилось. Ты смотри!»

Дома снова был нагоняй. Ото всех. Во-первых, он пришёл где-то на час позднее обычного. А в его больном состоянии и при отсутствии мобильного телефона, конечно, мама разволновалась. А во вторых, когда чадо ступило на порог, что увидела мама? Вновь испачканную одежду, вновь счесанные ладони.

Что подумала мама? Сыночек пошёл на работу, а там так заработался и забыл следить за здоровьем, что когда ехал домой, упал в обморок. Да ну её в пень такую работу! Сын — важнее во сто крат!

Что подумал папа, когда вернулся и был ошарашен новостью супруги о сыне? Что чадо встало на правильную дорогу, и наконец-то начинает защищать свою честь и давать отпор хулиганам. Но то, что второй раз подряд сын приходит домой изрядно потрепанный, не есть хорошо. Более того — это дико возмутительно! Месть! Кровавая!

Что подумала сестричка? Она уловила еле заметный запах коньяка и, в отличие от родителей, коим эмоции застили чувства, решила, что всё дело в алкоголе, и её брат начал спиваться.

Так что пришлось некоторое время Диме, превозмогая боль в голове, доказывать то маме, что всё в порядке и не нужно звонить шефу; то папе, что всё в порядке и не нужно точить топор, чтобы идти в подворотню и спрашивать у гопоты, кто посмел поднять руку на его сына. Сестра же, как всегда, ускакала на гульки.

Наконец, крики и возня вокруг него Диме изрядно надоели. Он пожаловался на головную боль и попросил оставить его в покое и не беспокоить до утра.

Родители ушли спорить в зал, вырос ли их сын-лоботряс, раз уже самостоятельно принимает решения и не докладывает каждый свой шаг родителям, и если таки вырос, то не стоит ли подумать о предоставлении чаду большей свободы? Всё это случилось для них как-то неожиданно, и им пришлось решать то, что должны были обсудить несколько лет назад.

А Дима, наконец, остался в своей комнате в одиночестве. Успокоительно щёлкнула защёлка на двери. Всё, теперь точно один на один со своими мыслями и своими новыми возможностями.

Итак, компьютер включен, к нему подключён телевизор, и на двадцатипятидюймовом экране непрерывно идут роковые клипы из многосотенной коллекции Димы. Звук гитар и барабанов отсекает громогласные «переговоры» родителей, решающих, как им дальше быть. Парадоксально, но сей, несомненно, очень важный вопрос айтишника совсем не волновал. Может, просто потому, что он не осознавал всей серьёзности вопроса. А может потому, что даже при всей серьёзности этот вопрос — ничто перед тем, что стоит его внимания именно сейчас.

Ускорение. Как это происходит, как его научиться включать, выключать? Как контролировать? Вот что главнее.

А отношение к нему родителей… Ну право слово, не выгонят же они его? Не выгонят. По крайней мере, до завтра. От голода умереть не дадут? Не дадут. Что ещё надо?

«Так, всё, прочь, прочь мысли. Надо успокоиться и учиться. С-с-с, голова ещё эта… дурная… болит… уф-ф, отпустило вроде. Итак, начинаем! Как переключаться из скорости в скорость — знаю. То есть однажды получилось именно так, как задумывал. Вопрос: таки получилось или случайно? Мнэээ. Это только практика решит. Значит, нужно практиковаться. А для того, чтобы практиковаться, нужно что? Нужно ускориться. Итак, что мы делаем? Поднимаем жирную задницу — и ускоряемся. Хм… а где? Тут, что ли?»

Надо сказать, комната Димы была не то чтобы невелика… Стандартная, что ли. Где-то два с половиной на три метра. Заставленная всякой двухъярусной кроватью (один штук), шкафом (один штук), компьютерным столом и стойкой с телевизором… В общем, даже наклонную доску, когда он пытался как-то заниматься спортом, негде было притулить и приходилось держать её на балконе. Впрочем, центр свободен. Три на три шага. Карликовых таких шага. Не густо, но всё же. Попытаться стоит.

Дима, сделав над собой героическое усилие, поднялся на ноги. Те задрожали и думали было подкоситься, но хозяин не дал. С шипящими матюками он сделал шаг, с охами — второй, со стонами — третий. Повернулся на девяносто градусов, и снова шаг, и ещё, и опять. Ноги гулко топали по линолеуму, «бег» Димы походил скорее на ритуальную пляску колченогого гуся на скользком льду, но вот преодолён первый круг, второй, третий… а на четвёртом закончилась очередная песня, и в тот несколькосекундный перерыв Дима услышал, как топочет и — что соседи этот топот тоже оценили. По батарее внизу несколько раз красноречиво влупили чем-то железным. Н-да, не место это для экспериментов. Хорошо вот, что скоро будет тепло, и можно наведываться на стадионы. В спортивные и фитнесс-клубы Дима никогда не ходил и не собирался. Пусть несколько этажей, пусть большие спорткомплексы и есть всё, что душе угодно, но… стыдно! Так разжирел, что совестно и неудобно появляться пред лицом людей с атлетически развитым телом! И пусть смысл спорткомплексов в том и заключается, чтобы из таких рохлей делать как раз тех самых «с атлетически развитым…», но Дима всякий раз отказывался посетить даже бесплатные пробные занятия. Насмешек боялся. Да и лень. А теперь, когда и не грех бы, а — не тот случай, увы. Являть всему миру, что он может, Дима пока не хотел.

«В общем, — подумал он, устало переводя дух, — общественный стадион, да и то — вечером — наше всё! А ещё лучше какое-нибудь совсем пустынное место. Балка там, посадка, лесок. Пустырь. Вот там вообще хорошо бы было. Надо будет поискать. Эдак прихожу такой, скажем, в балку, что у реки, ходил там недавно, видел, клёвое место. Туман. Серо ещё, только всходит солнце. Стоп! Какой «всходит»? У меня блин рейды в игрухе с пацанами часа в два ночи заканчиваются, и уже через пару часов местись туда, на это место? Да пошло оно в баню, так рано вставать! Лучше… о! За пару часов до заката. Лето. Час пик уже прошёл, компании, надравшись, идут в город продолжать, солнце клонит к горизонту. Длинные тени. Розовые снизу облака. И я. Весь такой в спортивном костюме и кроссовках лёгким бегом выдвигаюсь на поляну. Небольшая разминка. То самое, желанное атлетически сложенное тело без капли жира безукоризненно выполняет наклоны туловищем и «мельницу», растяжку и сальто вперёд. Капли пота, искрясь в последних лучах солнца, грациозно валятся в кусты. Потом — отжимания. На двух руках, на одной, на кулаках, пальцах, на голове. С положения лёжа подпрыгиваю и цепляюсь за ветку, подтягиваюсь, выход на две, «солнышко». Совсем даже не запыхавшийся, я небрежно расстегиваю молнию на куртке и красивым жестом забрасываю за спину. Прям как в рекламе. А потом намётанным взглядом тщательно, но незаметно осматриваю окрестности: не следит ли кто случайно за тем, что творится на поляне? Никого. Хорошее место выбрал для тренировок. Профи, что тут скажешь. Глубокий вздох — и вдруг человек на поляне исчезает. Вот только что стоял здесь — и нет его. Только колеблются разлетевшиеся в стороны, будто от порыва ветра, травинки. Но вот успокаиваются и они. Ничто более не указывает на то, что пару секунд назад тут занимался спортом молодой поджарый человек с атлетической фигурой. Тени густеют, ещё больше вытягиваются. Солнце касается окоёма. И вдруг среди зелени травы вновь словно ниоткуда появляется тот самый парень. Резкий порыв ветра гаснет в кронах деревьев. На руках юноши — девушка. Кажется, она без сознания. У девушки прекрасные формы, это видно, потому что она — в купальнике. Откровенном таком бикини. Откровеннейшем. А может… голая? Голая, конечно, лучше, потому что… Димас, блин, о чём ты вообще думаешь?!»

Айтишник раздражённо мотнул головой, прогоняя соблазнительные мысли, скривился от саданувшей по затылку боли, открыл глаза… И вдруг понял, почему несколько секунд назад звук клипа исчез, а вместо него появился басовитый гул: он перешёл в ускоренное состояние.

«Опа! Перешёл. Как? Как это получилось? Что я сделал такого, чтобы перейти? Оно само и спонтанно или среагировало на что-то, какой-то посыл? Я сидел молча, значит, никаких звуков или контрольных фраз не надо. Я сидел без движения, значит, и жестов тоже не надо. Не надо, слава богу, никаких ускорений, никакого бега. Можно вот так вот запросто взять — и перейти. А — как это получилось?

Это происходит у меня в голове. Это я сам себе такую установку даю. «Достаточно одной таблетки»!

Диму охватил азарт, он увлечённо стал анализировать состояние, в котором находился и то, что к нему привело. Краем глаза замечал, как меняются кадры на экране телевизора. Интереса ради посчитал количество, поискал скрытую рекламу или гипноз в двадцать пятом кадре. Не обнаружил такового. Видать, в клипы такую фигню не вставляют.

Заметил, что отвлёкся. Попытался очистить сознание и думать только о том, что он ни о чём не думает. То есть — застыть, не думать вовсе.

Застыл. Закрыл даже глаза, чтобы вовсе ничего не отвлекало. Остался только звук, то есть рычащее подобие на звук. Оно единственное не давало совсем уж расслабиться, но как только Дима сделал движение к компьютеру, чтобы выключить музыку, звуки нахлынули водопадом: он вышел из процесса ускорения.

«Ой. Вывалился. Ничего-ничего, это тоже на пользу. Всё равно надо было вновь замедляться… так, что ли, обозначать эти переходы? Ок. В общем, и так надо было замедляться, чтобы вновь ускориться. А то вот не понял, понимаешь. Понимаешь? Однако стоп! Что же меня выбросило в реал?

Как меня вообще выбрасывало раньше? У автобуса я чуть было не влип в корпус и испугался. Остановился. И выпал в нормал, так сказать. Что там дальше? Когда нёс эти стаканчики с кофе и они постоянно выливались ХА! Ага! Вот почему они выливались! Это как с тем самым падением у метро — импульс, мать его. Я остановился у двери, скорость у меня была не очень, но была! Потому не особо заметил, что ускорился и что остановил ускорение, а вот кофе в стаканчике сохранило импульс, и моя остановка этот импульс не погасила! Потому-то кофе и выплёскивался, он стремился ещё вперёд, а стенки мешали. Ха! Ха-ха! Есть ещё ягоды в ягодицах! Аж самому нравится, что додумался без чьей-то помощи! Если вообще мои мысли правильные… Ну так вот. Первый поход с кофе. Остановился, кофе меня ошпарил — и я выпал в реал. Второй раз. Та же история. Хоть и отвлекла дверь открывающаяся, и пытался контролировать кофе у двери менеджеров, но в реал выпал когда? Правильно, когда вновь произошёл казус и ещё когда тот менеджер что-то там прокричал. Дальше. После того, как устроил разнос у менеджеров и ушёл, то вернулся в реал у своей двери. Почему? Потому что думал о шоу, об измене Ироч… Ирэн, о необычности происходящего. То есть уже отрешился от того состояния, в котором находился. У светофора вывел меня из состояния ускорения мужик, который саданул локтем в живот. А у метро, понятно, то, что я хлопнулся на газон. Сейчас же — то, что я закрыл глаза и отрешился от старого мира. Что все эти случаи объединяет?.. Может, что-то таки объединяет?.. Я. А кроме меня?.. О! Точно! Я везде отвлекался на мелочи. Концентрировал внимание на чём-то местечковом, обыденном, отличном от ускорения. Значит, что? Значит, любая мелочь может вынести в реал? Закрыл глаза в ускорении, подумал о чём-то — в реал? Присмотрелся в ускорении к красивости какой, отрешился — в реал? Так, что ли?.. Нет, не так. Я уже отвлекался в ускорении на мелочи, и меня не выбрасывало. Тогда в чём причина? А причина, дорогой ты мой я, заключается в том, что в то время не забывал, что я — в ускорении! Это когда не знал про свою возможность и отвлекался на местную опасность, например — не влипнуть в автобус — или на концентратор внимания типа «боль» — ошпарился — тогда в реал выпадал легко. А когда отдавал себе отчёт о том, что нахожусь в этом интересном состоянии, то постоянно на этом акцентировал внимание. То, что вокруг происходило, происходило неотделимо от состояния. И только падение на асфальт, страх перед непонятностью происходящего и перед тем, к чему вот это падение может привести — только они заставили от ускорения отвлечься напрочь! А так бы в нём и оставался до поры до времени.

Это как… о, точно! Это как, крутя педали велосипеда, глазеть на окрестности и на дорогу, замечать, что вокруг происходит и предаваться размышлениям, НО! Но постоянно держать на подсознании главную мысль: я на велосипеде. Я не могу взбежать по лестнице, ибо сижу на сиденье двухколёсного братушки. Не могу отпустить руль и потянуться в движении — навернусь со всех… двоих. Надо смотреть, куда еду и с какой скоростью, надо внимательно следить за движением. Я на дороге, я на велосипеде! Забываешь это — и происходит казус или даже трагедия.

Так и тут. Ускорение — не роскошь, а средство передвижения. То есть состояние ускорения — это велосипед сознания. Находясь в ускорении, нужно постоянно на подсознательном уровне это иметь в виду! Иначе произойдёт выпадение в реал. Это, получается, жаль, в ускоренном состоянии не поспишь. Задремлешь только — уже в реал. Эх, а было бы классно. Ушёл в ускорение, поспал там часа два-десять, вернулся в нормал, а тут всего ничего прошло… не получится, увы.

Но всё равно, ура! Я знаю, как из ускорения вылезать в реал. Ну, теоретически. Теперь бы на практике проверить. То есть нужно в ускорение зайти.

Я уже пробовал и так, и сяк. Так — не получилось, а сяк — вышло. Вот бы ещё вычленить, что есть «сяк». Уже размышлял по поводу, как у меня получается, и пришёл к выводу, что вот хочу искренне — и тогда выходит. Или настоятельная необходимость, как то спастись из-под колёс автомобиля. Вот так вот получается. Появилась возможность ускоряться в экстренных ситуациях. Независимо от степени готовности, а лишь от желания ускориться. Желания убежать. Желания добраться побыстрее. Желания — побыстрее! Вообще. В принципе!

То есть, получается, этот вопрос — в области психологии лежит. В области подсознательного. Блин, а тут я вообще не секу. Хуже того, раздобуду соответствующую литературу, начну читать — не пойму. Вообще. В принципе!

Ну-ка, попробую. Попытка — не пытка, да, товарищ Берия? Вот, например, я хочу сейчас встать — и выключить таки музыку, а то она отвлекает. Хочу. Неймоверно. Ну же, ну!.. Ага, не выходит? И не выйдет! Потому что — гладиолус! Ведь заметил раньше, как оно получается. То есть как НЕ получается. Если следишь за собой и пытаешься поймать изменения за хвост — не выходит. Не отвлекаться на фигню! Просто блин захотеть! Вон она кнопка. Ну же!.. Твою мать, всё время отвлекаюсь.

Оп!

Ага! Ага, вышло! Заметил, как? Нет? И правильно! И не заметишь! На подсознательном уровне. На инстинкте! Уже, понимаешь, первый импульс отработан! Уже вырабатывается инстинкт, привыкание будет чуть позже.

Это блин как читать. Вдолбил себе в голову, что такое есть именно эта буква и какой звук она означает — и всё, и забудь, почему так. Ибо если начнёт размышлять, почему эта закорлючка у тебя ассоциируется именно с этим звуком, а не вот с тем — то можешь напрочь разучиться читать. А то и сбрендишь.

Тут, конечно, чутка посложнее. Тут осознание того, что если увеличишь скорость шага — то перейдёшь на бег. И ты знаешь, что есть бег, и чем он отличен от шага, и как от бега перейти вновь к шагу и что в этом случае произойдёт. Тут та же фигня. «Читать» и «с шага на бег» на уровне инстинктов. Пусть даже «шаг-бег» больше ассоциируется с переходом с одного уровня ускорения на другой, ибо тут даже ничего не делая, переходишь в это самое состояние ускорения, но… но вот так и есть. Сидишь — шаг. Щёлк! Перешёл на ускорение — бег. А сидишь. С шага на бег мысленно. Напряг, понимаешь, мысленные мышцы. Переключил скорость жизни.

А теперь обратно. Расслабиться и ни о чём не думать. Закрыть глаза? А по-другому? Например, так».

Дима сел на стул, оттолкнулся ногой — и полетел спиной на пол. Стул сначала нехотя, а потом по убыстренной завалился назад, ускоряемый Диминым телом. Рычащая музыка ускорилась, волной накрыл страх, что вот сейчас кааак грохнется спиной! Мысли о состоянии ускорения отшибло напрочь. Вместо них осталась только одна: ожидание удара и боли. Да, Дима знал, что во многом это обманка и грозит максимум что — лёгким ушибом спины или копчика, если грохаешься на землю на стуле без спинки. Стул же со спинкой во-первых, сам пружинит, а во-вторых, тело инстинктивно напрягается и нивелирует сотрясение при ударе. Не грохнешься ни головой, ни копчиком. Пальцы, вцепившиеся в сидушку, напряжённое тело — и удар сводится к минимуму. Основной отрицатель тут — страх. Он, хочешь ты того или не хочешь, овладевает сознанием. Ты ждёшь только одного: боли от соприкосновения тела с полом. Ушиба. Которого не последует, если контролируешь себя. Но сознание очищается хорошо. Результат — он с грохотом свалился на пол, ускорение напрочь исчезло, а по батарее «благодарные» соседи снова саданули чем-то железным.

— Прошу прощения! — Крикнул Дима в пол, а сам скривился от боли в голове. Нельзя ему сейчас сотрясать голову, ой, нельзя. — Где там анальгин? Экспериментатор хренов.

Но! Но!! Но!!! Получилось! И туда перешёл, как и планировал, и обратно. Ура? Не то слово… Зашибись!!!

Так. А теперь немного практики.

И Дима начал практиковаться. Он переходил из состояния в состояние при помощи мысли и самоконтроля. Конечно, получалось не всегда, более того — получалось лишь раз из пяти-шести попыток, но ведь получалось! Потом — чаще, когда он начал улавливать нюансы.

Устал. Сгонял на кухню за чаем и бутербродами. Родители, оставив в зале для маскировки включенный телевизор, судя по характерным скрипам, активно вырабатывали совместное общее мнение относительно Димы. Катька, коза драная, до сих пор где-то шляется. В общем, ничего существенного дома не происходит. Ок. Можно продолжать.

«Итак, входить и выходить («Входит и выходит», хехе) в состояние ускорения уже умеем. Теперь о другой стороне медали: а что мне это даёт? И как я этим могу воспользоваться?

Ну, первое, что на ум приходит: спорт. Установить новый мировой рекорд теперь — нечего делать! Установить такой рекорд, что никто и никогда не побьёт. Но… так нельзя. Так неправильно. Спорт — что? Спорт — соревнование, соперничество лучших, лучше всех физически развитых людей той страны, которую представляют. Физически развитых! А не с дефектами и выбрыками развития. Ведь у меня по сути — что? Суперспособность или уродство? Отличие от нормального во всяком случае существенное. С таким вот «дефектом» мне впору принимать участие в Паралимпийских играх. Да и там не к месту буду. Даже больше — там я буду откровенным подонком. Там люди перешагивают через собственные физические недостатки и доказывают всему миру, что они не сдались, а я тут, понимаешь, весь такой с «дефектом разума» буду отбирать у них «золото»? Нет, нет, категорическое нет! Да и вообще, плагиат, получается: эту возможность уже реализовали в «Суперсемейке». И вообще, что есть спортивная слава? Не только деньги, но и внимание к персоне со стороны папарацци и журналистов. Постоянный прессинг не только общественности, но и тренеров. Сборы, тренировки, режим, надзор. Ото оно мне надо? Нафиг, нафиг.

Второе, что на ум приходит: секретный агент. С моей-то скоростью выкрасть какие-нибудь секретные документы у каких-нибудь вражеских шпионов — раз плюнуть. Жизнь, полная тайн и опасностей, приключений и риска. Джеймс Бонд отдыхает… Ага, дошло, да? Ну-ка, повтори. Полная опасностей? Риска? Ну и ответь самому себе: ты любишь риск и бушующий адреналин в крови? Да ты ненавидишь любые встряски! Съездить за город на природу — уже приключение. А как в Крым семьёй поехали, так и носу боялся вечером из пансионата высунуть! Да, да, боягуз. Мне эта способность даёт не храбрость и скорость гепарда, а готовность мышки всегда и быстро смотаться. Так что секретный агент — это не наше всё. Не, ну если родина поручит, тогда да… тогда конечно. Но она не поручит. Нельзя давать ей этого повода! Нельзя, чтобы о способности ускорения узнали в верхах. Захомутают. Или выкрадут какие-нибудь военные — и будут над телом опыты проводить до смерти. Ото оно мне надо? Нафиг, нафиг.

Третья, что на ум приходит: супермен. Да-да, супермен. Спасать попавших в беду, наказывать злых и вообще — грабителей. Насильников там и прочих лоботрясов. Оно конечно чем-то сродни всяким шпионам. Ну то есть риск, адреналин. Но тут, в отличие от Джеймса Бонда, не нужно входить в доверие, не нужно строить себе базу и обвешиваться супероружием. Подошёл сзади, долбанул по черепушке колотушкой — и пусть отдыхает. А благодарная бывшая жертва ещё и отпинает бесчувственное тело сколько ему вздумается. Пусть не Супермен или там Бэтмен какой-то. А, например, как тот же Пипец с известного фильма. Он, правда, просто лишился нервных окончаний и потому не чувствовал боли, а у меня нечто совсем иное. Но! Но и он, и я будем нести людям послабуху от всяческих бяк на районе. Дело? Дело!»

Дима тут же вспомнил, как недавно они с друзьями по клану в игре как раз зацепились за тему суперменов и прочих «менов», вспоминая всяких, встреченных в интернетах.

Тут тебе перечислили и канонических комиксовых героев типа человека-паука или Росомахи, а также всяких прочих Суперменов и Бэтменов. Тут и менее известные комиксовые, но более примечаемые Пипец, Хэлбой и всякое такое были упомянуты. Хлопцы разбирали себе суперменов как в магазине. А потом вообще понеслось! Веселье зашкалило, и начали вспоминать всяческих «суперменов-фриков». Чисто поржать.

Вспомнили «Человека-Соседа», у которого вместо ног — копыта, вместо головы — динамик, а вместо рук — дрели. Он всегда приходит по утрам в выходной. И спасает тебя от сна и покоя. Коварный такой «Человек».

В противовес этому «суперу» вспомнили Человека-Сна, которого все хотят.

Вспомнили «Человека-Завтра». Который всё делает завтра. И приходит на помощь тоже — завтра.

Вспомнили «Супер-дерево», которое, увидев, что недалеко от его ствола происходит преступление, решает, что пришла его, Супер-дерева, пора, наряжается в суперкостюм — и… стоит, конечно, на месте. Оно ж дерево! Хоть и супер. Но оно искренне стремится покончить с преступностью.

Вспомнили «Человека-человека», который, увидев несправедливость, пытается его пресечь, свершая, в сущности, самые обычные человеческие поступки. Как то не просто стоит и снимает на мобильный непотребство, а грозит вызвать полицию и вообще — грозным тоном спрашивает, мол, не стыдно ли вам, плохие люди, творить зло? Плохие люди, привыкшие к циничности и безразличию окружающих, страшатся проявления человечности — и тут же ретируются.

В общем, многих вспомнили. Наржались. А тут вот, понимаешь, и повод есть вновь всё то, о чём говорили, вспомнить.

Дима подошёл к шкафу, открыл дверцу. На внутренней её стороне было смонтировано зеркало. Он встал в героическую пафосную позу, нахмурил брови. Принял, так сказать, грозный вид. Получился толстяк с комически насупленным лицом. Аки «Иван Васильевич меняет профессию» в исполнении Вячеслава Невинного. Потом этот толстяк в зеркале прыснул со смеху, не сдержался — и заржал в голос.

«Вот, блин, умора! Супер-толстяк! Человек-жиропа спешит на помощь! Его тучные телеса завалят любого противника! Его супер-изрядный вес, помноженный на супер-объём, колеблет устои супер-злодеев! Они просто не могут найти выход из складок его тельца! А если он подпрыгнет, то может изменить траекторию планеты! Спешите видеть! «Приключения Супер-толстяка. Часть тринадцатая: появление Гипер-Жирдяя»!

Охохонюшки. Нельзя так ржать.

А если в самделе? Если действительно пойти по этой стезе? Ну да, да, я нифига не знаю, что значит быть «суперчеловеком» и что для этого нужно. Может, у них действительно есть Лига Выдающихся Джентльменов, может, у них есть кодекс и правила. Но я их не знаю! И может быть никогда не узнаю. Давай начистоту: как ты думаешь, сколько таких в мире, таких, как ты, подобных тебе, с такой же «проблемой»? А? Не слышу ответа! Потому как его нет! Даже если и есть кто-то из рода наделённых «психологическим или физическим недостатком, приводящим к появлению суперспособностей тела человека», то они, как и ты, об этом вряд ли распространяются. Удел супер-героя — удел одиночки. Ты одинок? Да. Ты готов к тому, чтобы использовать свою способность на благо человечеству?

Блин, ну до чего же пафосно звучит! Почему, почему сразу — во благо? Почему я для этого человечества должен хоть что-то совершать? Я что ему, должен, что ли? Я должен моим родным, моей семье. Они меня вырастили и воспитали, они мне дали всё. Все блага — да-да, тебя, человечества. Ты, человечество, предмет неодушевлённый. Большинство тебя — людишки мелкие, паразитные, никчёмные. Я таким был! Я такой и есть, фигли там… В каждом, блин, фильме с такой проблемой во главе угла ставят этот вопрос: что ты, человечество, и зачем тебя спасать? И каждый раз выезжают на слезе ребёнка. Да ладно! Прочь сантименты! И без всяких супергероев ты, человечество, выживешь. Как тараканы выживают. Как паразиты.

Планете четыре миллиарда с чем-то лет. Она пережила катаклизмы покруче всяческих ядерных войн. Так что не надо тут рамсы качать. Мы тут, может быть, далеко не первая цивилизация. А я — не супергерой, что там, и я не предназначен для великих дел. У меня просто уродство сознания, которым я собираюсь воспользоваться для ништяков.

Ага, удивлено?

Ведь если бы я тебе, человечество, был нужен, ты бы не сделало меня таким никчёмным! Что? Для того и сделало никчёмным, чтобы канонически захотел искоренить несправедливость? Да что за глупость! Нормальный человек после того, как всю жизнь прослужил объектом насмешек, разве после того, как получит возможность вершить всякое, что не мог раньше, сразу становится великодушным? Только в комиксах, только в кино. В жизни же что он сделает первым? Пра-а-авильно, подыщет возможность отомстить своим обидчикам, дать себе всё, чего он не мог себе позволить, а уж потом… Ладно, что-нибудь во благо.

Взрослей, блин, человечество!

А всё же… Всё же интересно было бы вести какую-нибудь игру в стиле «Чёрной кошки» из «Место встречи изменить нельзя». Или тысячи других случаев. Там, где злодеи или герои оставляют на «месте преступления» личный логотип, так сказать. У Бэтмена вот, например, летучая мышь. У других — другое. Знак какой-то. Опознавательный. Ну, это если я буду таки творить добро. По своей душевной порядочности, что ли.

О! Вспомнил. Пародийно и в тему, и даже ржачно. Помнится, был в «Утиных историях» эпизод про «Супер-пупса». Не помню, про что, но был. Вот и я буду «Супер-пупсом». И знак… знак… о! Точно! Наше «С» с глазками над буквой. Получится вроде как пузатой «С». Вот тебе и «супер», вот тебе и «толстый». Так и порешим».

Дима с наслаждением зевнул, потянулся и почесался. Устал, хотелось спатоньки. День вышел абсолютно сумасшедший, долгий и невероятно насыщенный.

С удивлением обнаружил, что находится в убыстренном состоянии. Он в процессе всяческих размышлений то входил в ускорение, то выходил, практикуя возможность входа в свою суперспособность на уровне инстинктов. Равно как и выходить.

Над ним висела ручка. Он время от времени её подкидывал и отрешённо смотрел, как она, вылетая от него с ускорением, через пару секунд замедляется и еле-еле крутится в воздухе. Потом он её из состояния заторможенности выхватывал — и снова подбрасывал. Развлекуха!

Потом он как бы даже несознательно, не отдавая себе в этом отчёт, начал с этой ручкой играть. Жонглировать ей, не прикасаясь. Приблизил руку — ручка начала двигаться быстрее. Отдалил — замедляется.

А теперь вот задумался. Почему так? Почему, когда он берёт в руки ту самую ручку, находясь в убыстренном состоянии, крутит её — всё в порядке. Никаких отличий от «нормала» не наблюдается. А стоит её отшвырнуть от себя подальше — и через несколько секунд она очень замедляется. Почему так? В чём подвох?

Он вспомнил случай с голубем, которого выхватил в полёте, и который «ожил» в его руках.

«То есть, получается, у меня в руках предметы и существа начинают двигаться и вообще — жить с такой же скоростью, как и я? Я их что, наделяю на время той самой способностью? Или такое вот явление суть отрыжки способности и есть? То есть, получается, у моих рук, а может и вокруг меня, существует некое пространство, поле, внутри которого я и существую в этом самом ускоренном состоянии? Не, ну а чо, это многое объясняет. Получается, что это состояние как бы вырезает меня из реальности, заключая в кокон, в котором действуют иные физические константы. Симпатично получается. Правдиво даже. Как это возможно — не моего ума дело. Не знаю. А вот то, что предметы ускоряются или замедляются — это забавно.

Предметы… А Я? Я сам могу замедлиться, отдалившись от материальных объектов? Иными словами, могу я так же, как и ручка, избавившись от поля, перейти в замедление… блин, да как это понятней-то понять и выразить? В общем, если я избавлю окружающие предметы от себя самого и этого вот поля ускорения, будучи сам в ускоренном состоянии — не получится ли так, что я сам замедлюсь? Пока сила притяжения, помноженная на моё замедленное ускорение, тихо и спокойно вернёт на бренную планету.

А? Ну-ка, попробуем».

Он забрался на стул и, глубоко вздохнув, подпрыгнул. Едва не прорвав обивку сидушки, он взлетел чуть ли не под потолок, чуть-чуть не врезался в люстру, и вдруг!.. Вдруг его полёт уже вниз начал замедляться. По пологой параболе (Гиперболе? Синусоиде?) он спускался вниз, и его полёт длился долго, много дольше обычного прыжка. Медленно, очень медленно по краям зрения проплывали шкаф и кровать, телевизор и дверь. И — оно! — ощущение полёта! Хотелось раскрыть ноги, руки — и воспарить! Хотелось лететь долго, наслаждаясь невесомостью и вседозволенностью. Хотелось просто лететь! Это было просто неописуемо! И донельзя желаемо.

То есть ему захотелось того же самого, только в десять раз больше и дольше!

Из мыслей его выбило приземление. Жёсткое, сильное, реальное. Грохнуло по пяткам бетоном через линолеум.

О да, бог любит троицу. В скором времени можно ожидать очередного «стука в батарею» от соседей.

Но главное — вот оно! Вот оно, наслаждение, вот он, бонус. Летать! Парить! В ускоренном состоянии насладиться планированием в полной мере. Не несколько секунд, а минуты, десятки минут — парить, лететь! Незримые крылья.

«Да, да, и ещё раз да!

Глупо не воспользоваться такой возможностью!

И нечего откладывать! Здесь и сейчас!»

Дима, воодушевлённый новой перспективой «ништяка» и в предвкушении новых ощущений сродни травки, решительно направился к окну. Распахнул, несмотря на ночной (было уже около полуночи) весенний холод, его настежь. По причине зимы москитной сетки, конечно, не было, так что ничего не мешало видеть искринки на не растаявшем сугробе и зажигающиеся и гаснущие фонари внутри двора. Тишина, никого не слышно. Только из окон соседей приглушённо доносится телевизионные звуки да от недалёкого шоссе пробивается сирена «скорой», спешащей на вызов.

Дима внимательно оглядел окрестности. Никого в пределах видимости.

Красота!

«Ну, готов? — Дима отошёл назад на пару шагов для разгона, зыркнул на телевизор, убедился, что находится в ускоренном состоянии, улыбнулся. — Кто не рискует, тот не пьёт…пива!»

И с криком «Банзааай!» с разбегу прыгнул в открытое настежь окно.