Успехи Луны

Глава Девятая. Грехи Отцов

Знаете, чем плохо всех победить? Сразу становится скучно.

Хотя, казалось бы, надо быть довольной жизнью. Сейчас я сижу в самом настоящем шезлонге под солнцезащитным зонтиком. Одежда стандартная, но как купальник вполне выглядит. Рядом столик с напитками, стол и скамьи — ожидаю гостей для переговоров. Курорт! Светит солнышко, жарко, градусов двадцать пять тепла по ощущениям, пусть и смазанным. Подземные жители, как правило, не слишком-то нуждаются в дополнительной терморегуляции, у нас своя, природная, великолепна. Холод ли, жар ли — приспосабливаемся быстро. Под землей температура более-менее стабильна — плюс три. Вот к ней-то темные эльфы и привычны. Но и поверхностную температуру так и не забыли, разве что в пустыне будет дискомфортно от жары. И это еще одна причина такого отношения темных эльфов к одежде. Не нужна она нам для обогрева или охлаждения. Исключительно для красоты, удобства и соблюдения приличий. Поэтому и не чувствую сильной жары, хотя халфлинги — все, что на виду — дружно перекусывают в теньке деревьев. А я наслаждаюсь не столько теплом, сколько покоем и комфортом. Сижу, отдыхаю после похода и небольшой драки с гоблинами. Эклавистини накаркала — банды на дороге стали обыденностью. Это даже не вторая, если первая была на дороге в Галадинен, а третья. Вторая, состоявшая только из гоблинов, вчера сдуру попробовала ограбить школу Мастера. Сегодня во главе бандитов была пара орков, которым хватило мозгов туда не соваться, но не хватило, чтобы вообще не появляться в районе моего замка. Ну да ладно — вышла неплохая тренировочка скрытности. Окружили и вырезали, тупо и грубо. Никакой тонкости и хитрости. Потому и скучно.

Дел было очень много, подумать, загорая в шезлонге, было о чем. Форт огров, который и плодил эти мелкие банды, стоял в лидерах. Разведка туда ушла, но данных пока было мало. Только то, что этот форт и в самом деле не имеет хода в подземье. Тут Трисстри не ошиблась в своей разведке, гоблины под землей водились только на востоке, под поселением викингов. Плохо, что и говорить. Остальное: Торговый Тракт, проблемы гремлинов, гомов горных эльфов, кобольды — и это все не считая Ил Алука, в который я отправиться могла только решив хотя бы часть из всего перечисленного. Ладно, Торговый Тракт, это надолго. Но все остальное я просто не могла оставлять на самотек. А на идею соваться в Ил Алук, не получив ответов на кое-какие вопросы, все мои чувства за номером выше пятого тут же устраивали бунт. Мало того, что мне совсем не улыбалось продолжать игру нежитью, так еще и приключения в Некрополисе заняли бы трое-четверо суток, не меньше. Слишком много. Оставалось только рассортировать указанные вопросы по степени сложности, и решать в получившемся порядке. Но пока что данных не было, и как их решать было не совсем ясно. Отсюда и некоторая скука.

Ормстюр еще раз продемонстрировал отличное чувство опасности, так что, когда моя армия, так и не остановленная проблемами в замке, добралась до форта, он уже весело и жарко горел, а на восток удалялись паруса драккаров и кнарров. На операцию селки ушли всем своим кланом, оставив свою базу пустой. Уж не знаю, это ли дало Ормстюру возможность понять, что он остался один против моего приближающегося войска, или что-то еще, но, в конечном итоге, решение он принял совершенно правильное. Без поддержки тюленей и друида, шансов отбить ночную атаку у него не было. А терять силы, даже низкоранговые, Ормстюр себе сейчас позволить не мог. Даже если бы я проиграла, так ни друид, ни селки викингам настоящими союзниками не были, и про резню у моста и планы убить Алнесавина и Нимфелаэ припомнили бы точно. Моя фраза на мосту была брошена не просто так, и не важно, сыграла она свою роль или сработало что-то другое. Может быть, Ормстюр, зауважал меня, и на друида не поставил. Приятный, конечно, вариантик. И поступок разумный. Но, чтоб его кракен сожрал по дороге! Вместе с Эйджилсом! Получается, что вопрос с ликвидацией моего главного врага подвис в воздухе. Соваться в море, даже получив по Квесту Оборотней дружественных мне морских обитателей, я совершенно не хотела. В результате получалось, что вопрос с угрозой моему замку решился всего лишь на оставшиеся до конца недели три дня. А может, и на более долгий срок. Но не окончательно. И дальше будет хуже. Ормстюр посоревновался со мною в хитрости — и с треском проиграл. На его месте я бы теперь попробовала соревноваться в грубой силе. Не факт, что получится удачно выступить на этом поле. Пусть у меня и были силы Источника, но Миротворец существенно уменьшал прирост войска, который и так был меньше, чем у викингов, даже при том, что я нанимала как темных, так и светлых эльфов. Даже, скорее, это было недостатком. Я оказалась вынуждена строить постройки обеих веток, так что из действительно сильных юнит у меня не было. И на пути к ним я получила пока что только ночных дракончиков, чья пещера появилась прямо перед выходом армии. Я даже не успела произвести найм, не то, что привязать летающие юниты к воинам.

Стоит пояснить, что все, кроме энтов, звероюниты Лунных получали ментальную связь с воинами моей армии, причем одну на всю жизнь. Потеря воина приводила к потере его ментального компаньона: ночного дракончика или лунной лошади. И наоборот. Лунные драконы тоже образовали ментальную связь, но, к счастью, были куда самостоятельнее и независимее, так что не впадали в безумие при потере всадника. А вот всадник при гибели дракона погибал.

Так вот, из-за того, что пришлось отвлекаться на светлоэльфийские строения, я могла нанимать больше низкоранговых войск. Однако, в результате мое войско в перспективе начинало уступать викингам качеством, не превосходя количеством. И это было очень плохо. Получалось, что мне придется опять выставлять хитрость и уловки, но уже против прямого и сильного удара. Второй раз может и не удастся.

Селки резко улучшили отношения со мною. Именно их племя было наградой за очередной этап оборотнического квеста. Вот только в данном случае вышло чуть-чуть криво. Моя водобоязнь помешала мне полноценно привлечь в свой замок этих оборотней, и присягнуть мне, как это сделали аранеи, селки отказались. А я и не настаивала, отлично понимая ситуацию. +40 к отношениям с их народом было более чем достаточной наградой. Мало того, селки предоставили мне еще кое-что, но об этом позже.

Квест же продолжился. И, надо сказать, в таком направлении, что мне впору было отложить его на самую дальнюю полку. Если не вовсе забыть, и не вспоминать.

Я помогла Лаварминэ, а сейчас не препятствовала ее уходу с сородичами. Да, викинги ушли, и Серебрянке напомнили про ее обещание. И она согласилась, о чем поставили в известность уже меня. Так что завтра днем литари покидали мой замок — Латриата не собиралась отказываться от еще одной ночи на отдых, а я настояла на том, чтобы попрощаться лично. В том, что скоро я снова увижу и Лаварминэ, и кого-то еще из их племени, сомневаться не приходилось. Это в перспективе давало мне отличнейших следопытов и воинов, куда лучших, чем любые мои. Лаварминэ просто была молодой недоучкой, ей не хватало опыта, но тот же Лафлайк… В полевой боевке, между ним и, скажем, парой моих генералов я бы поставила на литари. А Латриата наверняка победит любого из них один на один. Это в лесу, не на арене. И это при том, что уровни у пришлых литари были немного ниже.

Дальше, я помогла аранеям, которым грозило уничтожение от вервольфов Бланшарда. Это тоже был квест, и я получила небольшое племя этих пауков, которые уже снабжали мой замок превосходными шелковыми тканями, напитанными магией школ Жизни и/или Иллюзий. Вся моя армия уже была экипирована превосходными маскировочными плащами их производства — настоящие хамелеоны, превосходившие даже знаменитые пивафи. Также аранеи поставляли некоторое количеством ядов и алхимических ингредиентов, что увеличивало прирост финансов, и заставляло гремлинов верещать от восторга. То, что я иногда использовала араней в качестве боевых единиц было откровенным расточительством. Приказы показаться пауками, и тут же скрыться отдавались не просто так.

Теперь я помогла селки. Сложно сказать, что дали бы мне они, присягнув. Сейчас же получить от селки бесплатно что-то конкретное, кроме дружбы, не получалось. Ну и обойдусь! Даже торговля с морскими жителями, живо заинтересовавшимися паучьим шелком араней и магическими кристаллами темноэльфийского производства, сулила много полезного, но об этом чуть позже. А уж платно, как наемники… Ммммм… Но это позже…

Освобожденный у крыс викинг внезапно оказался вербером, медвежьим оборотнем. Сейчас его взяла в оборот Джандиира, причем так, что остальные мои дамы молча завидовали. И сама не уверена, что не была в их числе — парочка смотрелась умопомрачительно гармонично. Менталистка пыталась его обучить нашему жестовому языку, кое-как налаживая общение. Имя выяснить не удавалось, но на Медведя оборотень охотно откликался. Стало известно, что вербер как-то хитро проклят Локи, за счет чего у него регенерация работала на уровне обычного человека, и из-за этого отрезанный крысами язык не восстанавливался. Ясное дело, что Ормстюра, который ходил под патронажем Хитреца, Медведь возненавидел сразу же, как узнал про его существование, и единственный хотел его преследовать, когда меня оглушил Эйджилс. Джандиира его отговорила, и сложно сказать, может, и зря. Верберы — одиночки. В лучшем случае, пары. Стаи они не любят. Квеста на него не было, но не факт, что не будет в дальнейшем. А может, и не будет, а уже был, но крысиный, который закончился.

Четыре племени. А всего их шесть. Осталась пара. Вериглы — раз. Вертигры — два! Почему вертигры записаны в светлые меня не спрашивайте.

Вот за вериглами меня и послали. Уж послали, так послали. Поскольку характер этих гордых обитателей гор был еще тем подарком. Гордость, переходящая в гордыню, прямолинейность на грани тупости плюс неукоснительное следование их собственным правилам! Мои хитрости вызвали бы у них стойкое отторжение, и даже моя раса могла вызвать у них неприязнь. Да какое там могла — вызовет точно! Горы у меня только на западе, и там же, за Завесой — города паучих. Реакция гномов и горных эльфов говорит сама за себя, так что с орлами будет сложно. В обмен же я получала самую зоркую в Землях воздушную разведку и аналог эльфийских лучников на пегасах, вооруженных магическими жезлами, которые вериглы могли использовать. Стремительная атака с воздуха когтями и весом птицы также шла в зачет. Сказать честно, я бы желала получить в свое распоряжение не их, а их антагонистов — кораксов. Просто по старой памяти Мира Тьмы. Но в Землях и вороны-оборотни отличались не самым приятным характером: умные и мудрые, но редкостно подлые трупоеды, любящие ритуальную магию. Причем предпочитающие темные искусства и некромантию. Не знаю, что лучше: обидчивость на любое неудачное шевеление пальцем или постоянные подлянки из любви к искусству. Хуже всего то, что задачу по поиску вериглов мне выдали, основываясь на трех орлиных перьях, обнаруженных у друида. Причем и кораксы тоже были где-то здесь. Парочка их помогала Темному Друиду с разведкой, не простые вороны следили за моей армией. И, похоже, именно они предоставили Друиду эти перья, которыми он мог в дальнейшем подчинить себе вериглов, если бы нашел. Чем это было опасно мне? Да тем, что кораксы теперь будут стараться вернуть эти перья!

Мало мне было обычных крыс, теперь еще и пернатые появятся.

Сижу и думаю, может, просто отдать перья? Не хочу связываться ни с теми, ни с другими. Пока решила играть на опережение. Надо найти если не вериглов, то хотя бы кораксов, которые просто обязаны появиться на моих землях, на которых от пикси не спрятаться. Но пока безрезультатно.

С селки я поделилась щедро, на трофеи от боя с друидом, кроме перьев, решила не претендовать. Ценности там были, весьма дорогие, и даже некоторыми я смогла бы пользоваться, но бой-то провели целиком и полностью они, я лишь подготовила площадку для этого. Причиной такой щедрости были как предоставленные селки данные по местности и подземью, так и их намерения уйти за завесу. А в результате тюлени остались в устье Волги, и я получила прикрытие земель со стороны моря. Так что Ормстюру теперь придется прорываться с боем до моего замка, начиная со своих островов.

Тайатинэ предложила потушить горящий форт, но, подумав, я решила этого не делать. Смысла не было, этот форт оказывался ненужным ни мне, ни им. Тем более, что фортом он был только формально, как временное укрепление, а не как населенный пункт, платящий налоги и поставляющий войска, вроде Рудного. Защиту дельты реки селки собирались строить самостоятельно, по своим правилам. Для них это безопасное место, где можно существовать на стыке воды и суши без серьезных внешних угроз. Тем более, что по крайней мере с одной стороны их прикрывала я. Пикси и скауты начали вести разведку побережья и леса на востоке, охватывая пространство между торговым путем через Галадинен, замком Инмурсс, Волгой и морем. Но единственное опасное место там мне указали селки — разбитый корабль, населенный многочисленными приведениями пиратов. Там точно можно было бы разжиться чем-то важным, однако располагался он далековато. Остальное из известного было интересным, но далеко не настолько важным для развития. Впрочем, мало ли — разведка могла найти что-нибудь еще. Да и появиться какой-нибудь данжон запросто мог сам по себе, как регулярно появлялись логова опасных животных, на которых я не менее регулярно зарабатывала кое-какой опыт, позволявший хотя бы через раз добираться до двух уровней в сутки. Впрочем, сейчас, для разнообразия, на дороге в Галадинен стали появляться еще и шайки гоблиноидов. Одну такую мы вырезали только что.

Но самое главное, что сделали для меня селки, это то, что не смогли до сих пор сделать Райлдриирн с Шайнтлайном. Они нашли поселение кобольдов! Деревня располагалась в небольшой пещере на берегу все того же подземного моря. И я была уверена в том, что для меня она была доступна только с воды. Вот почему кобольды так спокойно игнорировали мои приглашения при том, что их деревенька была просто крохотной. Они были уверены в собственной безнаказанности. И именно поэтому были только рады моему уничтожению троглодитов, которые, в отличие от меня, активно плавали по морю на своих плотиках. Мало того, что селки сказали, где располагаются кобольды — они предложили мне помощь в разведке и атаке их поселения, пусть и не бесплатно! Врожденного темнозрения у селки не было, но нужная магия имелась плюс кое-что могла им предложить я. Вдобавок, под водой тюлени в зрении не всегда и нуждались, оперируя больше обонянием и осязанием. Так что лишними они там точно не стали бы. Тем более, что атака возможна только по воде. После такого предложения я могла себе позволить быть щедрой.

На немедленно созванном совещании всплыл еще один нюанс. Название гнезда кобольдов — Тарук — оказалось отнюдь не на их языке, а вполне даже на драконидском. Что это означало объяснять никому не потребовалось: вовсе не кобольды там правят. И это несколько меняло ситуацию. Если к кобольдам я могла заявиться на Искре в компании трех ночных дракончиков, чем впечатлить их до кончиков хвостов, то, в свете этой информации, на излишнюю сентиментальность рассчитывать не приходилось. Дракониды, конечно, совсем не прочь стать настоящими драконами, но не настолько их почитают. Так что соваться туда в одиночку — глупость. А чтобы обеспечить какое-то прикрытие нужно построить в Квалнукэ хотя бы плоты. А лучше — лодки.

Вот пока и строим как умеем, и надеемся, что не развалятся в воде. Тюлени, меж тем, ведут разведку.

А я скучаю.

Сейчас ко мне заявятся послы от горных эльфов и гномов. И будет банальная говорильня. Нет, я не против поболтать, но тут будет не милая беседа, а ругань с оскорблениями, которую мне лично придется как-то разруливать, успокаивая всех. А я, кстати, темная эльфийка. Заставившая себя искренне уважать, но при этом не бояться. То есть, отношение ко мне уважительное лишь до определенных пределов. Приказывать своим соседям я не могу, да и не имею права. В такие моменты даже я начинаю понимать на чем базируется сила верований Ллос. И в чем черпают удовольствие жрицы Паучихи. А мне, Лунной, придется заниматься рутиной, и мирить откровенных врагов. Сложно. Но вызвалась-то сама.

Вот намечающаяся в перспективе дуэль Каэлитары и Майротуо намного интереснее. Я не лгала Нэбутею, когда говорила, что требуется обсудить дуэль. Одним из требований Каэлитары — ну, ладно, ладно, моим, лучница его только озвучила — была дуэль без свидетелей. Только секунданты. Майротуо-то согласился, но подобрать секунданта для него оказалось непросто. Приказывать я не хотела, и предложила Мастеру самому выбрать кого-то из его учеников, сделав скидку на его обучении, которое уже начинало бить мне по карману. Мастер согласился, и теперь с Каэлитарой и Баэльквейтом должен был отправиться на дуэль еще и Сайрелас. Для моих планов это ничего не меняло. Сама же дуэль должна была состояться после моих переговоров с гномами, горными эльфами и гремлинами. И к ней — к дуэли — мне надо было подойти с ледяным спокойствием, которое было непросто сохранить в столь взрывоопасной компании.

— Леди, послы прибыли, — подбежал ко мне халфлинг-посыльный.

Начинается…

А если судить по доносящемуся металлическому лязгу, ругани на кхуздуле и шипении на иллитиири — начинается по всем фронтам сразу.

Пойду разнимать…

— Приглашать сюда Грима Кладфинда было опрометчиво, — пробасил Бран Хранитель Клятв, посол от дварвов. С ним прибыл Грим Кладфинд, бывший раб в доме Торафин. Горных эльфов представляли Карнэсард и его дочь Ванэрингэ, причем последняя была явно для массовки и посещения ночного поклонения. Плюс каждую делегацию охраняли пара безымянных воинов из их народов.

— Я бы согласилась, но дело будет касаться Дома Торафин, и он может кое-что знать, — пояснила я свой выбор. — Поэтому Трисстри тоже присутствует здесь. И смертельной дуэли между ними я не допущу ни сейчас, ни в дальнейшем.

Если бы не утреннее пожелание Минайриль мне и Трисстри: Гном из дома Торафин. Чужой меч. Кровь. Не убивать. Не калечить. Не унижать. — ноги бы его тут не было. А так придется потерпеть. А то, что дело опять связано с уничтоженным домом, Райлдриирн донес мне еще вечером, когда селки-разведчики раскрыли ему название поселения Кобольдов. Быстрый опрос Трисстри и Минайриль закончился очередным заявлением последней, и теперь мне предстояло разыграть добытые факты в свою пользу. А заодно и в пользу окружающих, включая и кобольдов тоже.

— А простой, до первой крови? — вмешалась нехарактерным для нее ехидным голоском бывшая паучиха, тоже прекрасно понявшая фразу Минайриль. Грим сидел напротив нее такой надутый и красный, что гляди, сейчас прямо и лопнет.

— По обоюдному согласию, — добавил Бран. Мне осталось лишь кивнуть, так как за такой вариант молча высказались все переговорщики и оба участника дуэли. Нет, Грим хотел бы до смерти, но кто же ему позволит?

С одной стороны, именно побег Трисстри и Минайриль помог смыться Гриму и еще нескольким рабам из дома Торафин. С другой же, Трисстри не раз и не два оттачивала свое мастерство боя именно на Гриме, после чего тот едва выжил. Так что желание сойтись с дроу в честном бою было у гнома вполне справедливым, но проводить дуэль до смерти было нельзя ни в коем случае.

— Только не говорите, что Сердце Камня неведомыми путями ушло за Завесу? — уточнил Карнэсард. Для него такой вариант был крайне нежелателен.

— Слава всем богиням и богам, но пока у нас нет таких данных, — я даже вздрогнула, так как такой вариант не нравился и мне. — Тут имеется кое-что другое. Три недели назад гремлинов обокрали кобольды, чье гнездо мы недавно нашли.

— Ну и прибейте их, зачем это с нами обсуждать, — буркнул зло Грим, чем заслужил сердитый взгляд Брана. Статус консультанта, был ниже статуса посла, так что вот так влезать в переговоры с точки зрения любого гнома было верхом грубости. Даже при том, что мнение Грима Бран подтвердил своим кивком.

— Сносить нафиг, — кратко поддержал гномов Ржавокрюк. — Тут все с этим согласятся.

— Кобольды и у нас кое-что по мелочи воровали, и поймать их не удавалось. Так что здесь их никто не любит, — констатировал Карнэсард. — И если вы хотите принять в свой замок еще одну компанию мерзости, то среди нас поддержки не ищите. Вас даже гремлины не поймут.

Трисстри с удовольствием поддержала бы эту идею, но она знала немного больше. Да и не имела она за этим столом права голоса. Так что паучиха лишь огорченно хмыкнула.

— Две недели назад я бы с вами согласилась, но сейчас есть другие сведения. Название племени — Тарук. Трисстри, расскажи то, что знаешь.

— Это имя у драконидов означает Тень, — буркнула паучиха. — У кобольдов в языке нет даже близко звучащего слова.

Все задумались.

— Да, это многое меняет, — согласился, наконец, Бран под одобрительные кивки Ржавокрюка и Карнэсарда. — С драконидами уже можно иметь дело. Честь для них не пустой звук, как для этих проклятых мелких ящериц. И контролировать их дракониды смогут без проблем.

— Уже, уважаемый Бран Хранитель Клятв, уже контролируют. Судя по статистике действий, примерно две недели назад, за пару дней до моего появления на этих землях, кобольды внезапно прекратили свои грабежи по всей территории, за исключением лесопилки, — продолжила я. — Мы следили за ними, но единственное серьезное нападение, которому стали свидетелями, была атака поселения троглодитов, которая помогла нам его захватить. На все наши попытки выйти на контакт кобольды молчали. Но и когда халфлинги сунулись в их коридоры, они не стали убивать пришельцев, а просто блокировали проходы. Для кобольдов такое не свойственно, а вот для драконидов убить ловушкой того, кто им не враждебен и не несет угрозы, противоречит кодексу чести. Как и отвечать на послания, не адресованные им. Так что кобольды лишь слуги в своей старой деревне. Пусть и уважаемые, судя по операции у троглодитов. Ведь дракониды там даже не появлялись, все сделали сами кобольды, и сделали на отлично.

— А откуда они тут взялись? — уточнил Ржавокрюк. — И почему не показываются?

— У нас в Доме были рабы-дракониды, — бросила Трисстри. — Их использовали, как воинов-телохранителей у матроны и ее дочерей. Не у Минайриль, она, по словам Матроны, не заслужила. И вот что еще. Все телохранители у нас были клановыми бойцами, о чем постоянно напоминали всем вокруг. Но Тарук это не название клана, они у драконидов именуются сложнее. Больше всего это похоже на имя конкретного драконида. Бескланового. Такие у нас тоже были, дрались на арене, так как ни один клановый не желал иметь с ними дел. Правда, именами мяса на арене у нас никто не интересовался.

На последнее оскорбление отреагировал только Грим, запыхтев, как чайник. Остальные обдумывали сказанное.

— Клан жив пока жив хоть один его представитель. — глубокомысленно выдал Бран. — Драконид может остаться без клана только в одном случае — изгнание. Поэтому он и осел у кобольдов, которые на более развитых драконов молиться готовы. Потому и готов нянчиться с кобольдами — он хочет создать новый клан, свой собственный. У нас, гномов, такое возможно, хотя и очень сложно. Изгои могут оказаться на важном месте, организоваться, и доказать танам соседних кланов, что они заслуживают такого отношения к себе. Не знаю, как там у них происходит, и примут ли его другие дракониды, но попытка налицо.

— Ты что-нибудь об этом знаешь, Грим? — обратилась я к мрачному гному. — Ты ведь тоже бывал на арене Дома Торафин.

— Нет, — буркнул он.

Я молча показала гному Амулет Истины.

— Сука, — только и бросил тот.

— То есть, ты знаешь того, кто подчинил себе кобольдов, — констатировала я.

Грим смотрел на меня с ненавистью.

— Нам требуется вернуть Сердце Камня, — решительно заявил горный эльф. — И твое молчание, Грим Кладфинд, ставит тебя ниже даже бывшей воительницы Дома Торафин. Она-то нам поведала очень ценные сведения.

— Да как ты… — Грим за топор бы схватился, но мы все за столом были безоружны.

— Он имеет. — пробурчал Бран. — И я имею. Поэтому, Грим Кладфинд, я очень хочу выслушать тебя. Слишком важна информация и для нас, и для наших союзников.

— А ты предлагаешь вот так просто взять и сдать дроу того, без кого я бы из дерьма не вылез! И, вдобавок, называешь своими союзниками…

Деревянный стол пошел трещинами от удара кулаком Брана.

— Наши союзники — горные эльфы! И ты, Грим, сам это признал! Думай, прежде чем кидаться обвинениями!

— К тому же, я не настаиваю на том, чтобы информация о Таруке была рассказана при мне, — добавила я. — Мне важно понять с чем идти к нему: с мечом или со словом? Вашего мнения будет вполне достаточно.

Секунд десять мы все смотрели на Грима, который с видимым усилием успокаивался.

— Со словом, — наконец сказал он.

— Решать мне, — сурово ответил Бран. — И уважаемому Карнэсарду.

— А мне? — чуть ли не шепотом поинтересовался присутствующий тише воды ниже травы за столом Ржавокрюк.

— Нет, — резко ответили одновременно гном и горный эльф.

— Тогда мы отойдем в сторону, за Купол Тишины, — этот артефакт, так помогший нам в замке крысолюдов, Карнэсард, конечно, приволок с собой, и сейчас прикрыл им наши переговоры. — Трисстри, ты свободна, готовься к дуэли.

— И в самом деле, куча ненужных сложностей, — хмыкнула Трисстри, когда мы оказались за пределами Купола. — Приказать, надавить…

— И потерять как минимум половину дохода и сейчас, и в перспективе. Минус кобольды на шахте драгоценных камней, минус гномы на рудной шахте, а потенциально — вообще на всех, хотя бы, как управляющие. Я не меркантильная торговка из гильдии, но с финансами у нас в замке не настолько хорошо, чтобы столько выбрасывать, потакая собственной гордыни.

— Богиня…

— Все прекрасно понимает! Можно соглашаться с чужим божеством или нет, понимать и принимать его догмы или нет, но сомневаться в его мудрости — не вздумай! Мудрость есть жизненный опыт, и не нам, смертным, тягаться с богами в продолжительности жизненного пути, и пока оно не развоплотилось из-за отсутствия паствы, его догматы доказывают свою жизнеспособность и мудрость. А значит, любое божество отлично понимает причины действий своей паствы и оценивает по заслугам. Пример такого понимания на севере руководит постом торговой гильдией от имени Дома Алевиир. Заходит в храм Светлой, как к себе домой и мило болтает с тамошним жрецом, последнюю кровавую жертву приносила сама не помнит, когда, но, тем не менее, плетка в четыре головы.

Такую характеристику Трисстри оценила. А я, дойдя то места, где мы оставили свое оружие, взяла свой меч, и протянула его паучихе. Та, хмыкнув, аккуратно взяла оружие.

— Постарайся решить все быстро. Это пожелание, — та согласно кивнула.

Рассказ Грима не занял много времени, и когда я вернулась мне в два голоса согласно подтвердили.

— Переговоры. Тарук на них пойдет.

— Он хочет создать свой собственный клан, это естественно. Но при этом не доверяет никому. Поверит ли Тарук Гриму? — уточнила я.

— Сложно сказать, — ответил Карнэсард. — В конечном итоге, все зависит от него самого. Но, кроме Грима Кладфинда, в деревню кобольды более никого не пропустят, а приближение со стороны моря воспримут, как нападение.

— И начнут свою партизанскую войну, понятно. Не то, чтобы это было страшно, но зачем мне лишние неприятности на ровном месте? Что же, этот вопрос решен. Вот моя ставка не предстоящую дуэль, — я выложила на стол свиток. — Послание Таруку, которое отнесет Грим. В конце концов, решать, действительно, дракониду.

Я посмотрела на гнома.

— Отнесу, — выдавил из себя он. Я продолжала смотреть вопросительно. — Топором своим клянусь.

Не доверяешь ты — не доверяют тебе. К счастью, Грим принял эту ситуацию, как должное. Быстро переглянувшись с Браном и получив от того подтверждение, я согласно кивнула.

Дуэль прошла молниеносно. Воюя с дроу, всегда надо следить за своей спиной, куда тот может мгновенно перенестись. Грим это прекрасно знал. И Трисстри знала, что он знает. Но полуторный меч длиннее обычных клинков бестий, и вот этого-то Грим не учел. Да, он сделал шаг вперед, разрывая дистанцию, да, он мастерски прикрыл подмышки, локти и бедра — но это не спасло от удара меча под колено, точно в сочленение брони. Короткие мечи бестии туда бы просто не достали, а вот полуторный — запросто. Мгновение — и разорвавшая дистанцию Трисстри, злобненько улыбаясь, демонстративно слизывает с клинка капли крови.

— Что ж ты так, братец? — удрученно вздохнул Бран. Болел он, естественно, за своего. — Длины клинка противника не учел.

— Сдурил, — согласился Грим. — Привык, что их клинки короче.

— Дальше у нас вопрос по поводу шахт и не только…

Разговор дальше предстоял непростой. Стоило мне только заикнуться о передаче рудной шахты гномам, как Ржавокрюк взорвался.

— Может, мне, нафиг, еще и чучело свое вам отдать, лично, нафиг, набитое? — наконец закончил он свою весьма грубую тираду, задыхаясь от гнева. Конечно, минус у меня появился минус в отношениях с ним, но это ожидалось.

— Насколько я понимаю, речь идет о том, что на шахте станут работать гномы, — уточнила я. — Про принадлежность шахты речь не шла.

— Нет, шахта тоже будет считаться нашей. Но продажа продукции с нее ограничена не будет. Всем это выгодно. Мы — куда лучшие работники на шахтах, чем кто угодно другой, так что руды будет больше, чем сейчас, — заявил довольно Бран. Ржавокрюк собрался было заявить что-то еще, но не успел, я его перебила.

— Тогда мое предложение такое. Рудная шахта становится целиком гномской под нашей защитой. Замку пойдет обычная доля в две меры в день, из оставшегося гремлины получают четверть, а гномы три четверти. Гремлины, также, транспортируют ресурс к нам, а обратно забирают серу, которую будут добывать в переданной под их владение шахте. Одна мера в замок, три четверти гремлинам и четверть гномам. И все это сверху подкрепляется вассальной присягой вашей, Бран Хранитель Клятв, деревни, моему замку. Подданными вы не становитесь, сохраняете ограниченную независимость в рамках условий присяги.

Все это время Ржавокрюк готов был лопнуть от возмущения, и наверняка ничего хорошего сейчас не сказал бы. Но на последних словах осторожно выдохнул, и начал продумывать все нюансы. Бран же все время молчал, но смотрел на меня с осторожным интересом. Такой вариант договора был ему выгоден. Во-первых, не требуется никуда уходить с насиженных мест и серебряную шахту я не трогаю. Тут все остается, как и было. А с серой и железом получается любопытно. Гномы — отличные рудокопы, но главные их специализации, это руда и кристаллы. На драгоценные камни есть специалисты и получше гномов, как это ни странно. А сера и ртуть им практически не нужны. Серная шахта, конечно, ценность для них, но рудная — на порядок ценнее. Отдать шахту серы взамен на шахту руды, да еще и не иметь проблем с доставкой, да еще и за счет столь нелюбимых ими гремлинов — однозначно выгодная сделка. Так что гном выглядел довольным. Гремлинам же нужны и сера, и руда. Первая — для пороха. Вторая — для големов. Просто так шахту руды Ржавокрюк не отдаст. И казалось бы, обмен ему не выгоден, Ржавокрюк, учтя расклад, просто обязан был отказаться. Но тут вмешивались и другие нюансы, про которые он не знал.

— То есть, нам идет больше серы? — уточнил более-менее спокойно Ржавокрюк, а отношения со мною скомпенсировали свое падение на треть. — Взамен железа. Нет, сера нам нужна тоже, но на големов именно железа нефигово так идет. И если вы его будете забирать нафиг чуть не все, то про железных и стальных големов придется забыть нафиг. Пороха больше, нефигово больше, но големов меньше. Нет уж, фигня выходит. Серы столько нам нафиг не нужно, столько пороха и за год не растранжирить. Продавать же его на сторону вы сами запрещаете. Фигня, фигня.

— Но не вассалам, — уточнила я, отметив довольную ухмылку понявшего меня еще раньше Брана. Нет уж, этот тип точно не собирался никуда уходить с моих земель. Но желал устроиться получше, в чем мне и не мешал.

— А им-то зачем? — Ржавокрюк понял и оценил идею в целом, но продавать такой эксклюзив антагонистам… — Они же огнестрелом почти не пользуются. Бомбы если только…

— Только не ваши, — буркнул Бран. — И у нас не хуже.

— Хуже! — тут же зло отреагировал Ржавокрюк. — Меньше его, слабее, заряжать дольше…

— СТОП! — прервать гремлина было необходимо, Бран, показавший себя невозмутимым и терпеливым переговорщиком сейчас начинал свирепеть. Заявлять, что гномы в чем-то хуже других, значило оскорблять их. Ржавокрюк, слава богине, был отличным дипломатом, понял, что его занесло, и заткнулся. — У каждого из вас свои достоинства, но мы здесь не их обсуждаем. Пороха гремлины делают больше и лучше качеством, и этого точно никто отрицать не будет, — оба синхронно кивнули. — А гномы — отличные рудокопы, — опять последовали два кивка. — А значит, порох делают гремлины и продают гномам, а железо добывают гномы и продают гремлинам. Остальное касается только их самих, и обсуждению не подлежит. На этом вопрос считаю решенным. Что скажете насчет такого договора в целом?

Бран снова не проронил ни слова, ожидая реакции Ржавокрюка. Этот гном тоже был дипломатом высокого уровня, и как бы не выше, чем гремлин.

— Нефигово, — протянул, наконец, Ржавокрюк. — Мы ваяем порох по нашим рецептам, а вы его пользуете, в обмен на то же железо. Такая вот фигня, я прав?

— На серебро с шахты, — отрубил Бран. — А на него можете и железо покупать. Только не у нас.

— Да мы так нафиг без дирижабля останемся, столько летать туда-сюда! — оценил всю идею Ржавокрюк.

— А вот этот момент стоит обсудить отдельно. — я посмотрела на представителей рас-антагониств, которые, тем не менее, довольно мирно вели переговоры на финансовую тему. — Скажу только два слова, причем строго секретных: Торговый Тракт. Через Инмурсс и Рудный.

Гремлин с гномом просто застыли, Карнэсард, который за всем обсуждением наблюдал только что попкорном не запасшись, с видимым интересом посмотрел на меня. Первый был Директором, так что все финансовые бонусы просчитал мгновенно. Второй был гномом. Скаредность, вообще-то, их расовая черта, с которой не всякий личный хомяк потягается. Бонусы, которые принесет близость к торговому тракту Бран просчитал мгновенно. Ну а третий, хоть и не был серьезным финансистом, но деньги мало-мальски считать умел.

— Ох ни фига ж себе, сколько всего строить придется, — наконец очнулся Ржавокрюк, и сразу же перескочил, явно с согласием, пунктов через пять обсуждения. — До Южной Точки до фига топать, и дорога туда разбита нефигово. Да и ремонт…

Про перегоны туда-сюда дирижабля он уже и не заикался. С появлением в Рудном Торгового Тракта ничего никуда гонять не придется. Ну, разве что, на запад с железом и порохом и обратно с серой и серебром. На которое железа на Тракте можно будет купить как бы не больше, чем добыть из шахты.

— Берем ремонт на себя, — пробасил Бран. Пока что он еще вообще ни на что не соглашался, но тут стоило перехватывать такое лакомое блюдо. — Мост и дорогу осилим, но за рекой нужна будет помощь с охраной.

— Мост — да. Там нужен очень хороший ремонт вашими силами и мастерством. А если уломаете Карнэсарда выделить какого-нибудь работника с камнем, то получится еще лучше. Я видела этот мост — развалины. Но дорогой лучше соединить вашу сторожевую башню, Риэтайлинон, Ниархаанин и Рудный или Инмурсс. На юге мы сами справимся, тем более что нужно будет большое войско и разведка, — поправила я. — Вам туда соваться неудобно, а значит, эта работа будет на мне и моих силах. А хорошее мощеное ответвление дороги и к вам торговцев направит.

— И к устью реки, — согласился Бран. — Селки про Тракт уже знают?

— Вообще-то нет. Я их кое-чем другим приманила, — ответила я, быстро соображая откуда Бран мог узнать про селки. Впрочем, если об этом узнал Карнэсард, то и Бран должен был узнать. А в наблюдательности горного я не сомневалась.

— Разумно, — и гном опять погрузился в свои раздумья. Не удивительно. Чем меня подкупали гремлины — своей бесхитростной прямотой. Ржавокрюк мог схитрить, что он мне доказал в свое время, устроив прекрасную засаду крысолюдам. На мосту бойцы гремлинов тоже продемонстрировали, что скрытность и мудрость им не чужды. Но хитрость в переговорах — иное. Ржавокрюк мог смолчать, чем подловил в свое время даже меня. Но целенаправленно обмануть — нет. Только если задастся такой целью, и будет очень-очень этого хотеть. Всего себя отдаст на обман. Такова натура гремлинов. Гномы же — эти себе на уме. В своем племени они — как скала. И обман там — преступление. Но вне его… Вот и сейчас Бран с удовольствием выдавливал бы из Ржавокрюка и меня преференции для своего племени, если бы я уже не подкинула ему весьма сочную порцию плюшек. Но раз подкинула, значит, у меня есть еще, оставленные себе. И на них тоже можно позариться. Вот об этом Бран сейчас и раздумывает. Хотя и прекрасно понимает, что центр торговли на Тракте есть главное блюдо данного стола, и оно целиком мое.

А не станут ли гномы и горные конкурировать со мною в строительстве Тракта? Теоретически, могут. Правда, я тоже не останусь в накладе — их дорога не может не пройти через Риэтайлинон и Ниархаанин, иначе она будет уязвима для атак с запада. Паучих и крысолюдов за Завесой никто не отменял.

— Даже если не тянуть Тракт через мой замок, то без моего участия все равно не обойдется, или вам придется проводить его слишком далеко на запад, и Тракт получится слишком опасным, — прокомментировала я размышления Брана. — Кроме того, тогда подвиснет вопрос с шахтами.

Гном хмыкнул. Ржавокрюк же зло посмотрел на конкурента. Вариант, в котором Рудный остается без Тракта он как-то не продумал. А я поздравила себя с правильным выводом.

— Ладно, — наконец решительно высказался Бран. — Предложения и в самом деле очень заманчивые. Но вы сами отлично знаете, что быстро такие вопросы не решаются.

— Двое суток, — ответила я. — Дальше я начну действовать без вас.

— Но вы же не станете вести обмен, пока не закончите Тракт? — удивился Бран.

— Почему? Обмен шахтами можно будет провести после того, как вы примете мое предложение, — я показала еще один свиток. — Договор вассалитета. Именно его вам следует обсудить, так как отдавать шахту рядом с замком без надлежащего договора между сторонами я не собираюсь. Хотя, впрочем, не мне вам указывать что обсуждать.

— Хотя вполне можно указать, что следует обсудить в первую очередь, — добавил Карнэсард.

— Раньше было иное предложение, — пробурчал недовольно Бран, разворачивая свиток.

— Раньше вам не предлагали занять шахту хоть прямо сейчас, — ответила я.

— При этом мы остаемся сами по себе, лишь с гарантией вашей помощи, а также более не нуждаемся в руде, что раньше нас очень стесняло, — уточнил Бран. — Вы не получаете проблем с подданными-антагонистами, прикрываете себе запад и юго-запад дружественными вами силами. А также получаете куда больший выход с шахт по общему результату. Неплохая сумма. Но нам надо будет еще разграничить наши территории.

— Горы на западе и все что в них — ваше. Под горами — вопрос обсуждаемый. Но там слуги паучихи, и разработки затруднены, я права?

— Да, это так. Да и не было там ничего особенного. Мы больше обороняли подступы к деревням и шахте серебра и строительного камня. Какую помощь вы можете оказать нам в случае заключения этого договора? — уточнил Карнэсард.

С улыбкой, я потратила веру на то, чтобы потоки маны вокруг Карнэсарда ослабли. Шаману это не доставило дискомфорта в силу его статуса, маной они пользовались опосредованно, через духов и элементалей. Но то, что подчиненные ему духи ощутили сильный дискомфорт, он не заметить не мог, и причину отлично понял. В отличии от магов или жрецов, на шаманов мой навык действовал отлично.

— Да, ваши личные способности станут некоторым подспорьем, — согласился Карнэсард. — Что еще?

— Артефакты. Эксклюзив, который не пойдет куда-либо на продажу, кроме как союзникам. Как и гремлинский порох. Разведка. Это то, в чем мы традиционно сильны. Боюсь, что любая другая помощь пойдет, скорее, во вред.

— Недавнюю вылазку Крысолюдов с юго-запада мы отбили самостоятельно, — заявил Бран. — Но было бы неплохо получать предупреждения о таком загодя.

Ай, Райлдриирн! Подвел.

— Согласна. Тем более, что это направление еще долго будет опасным, — ответила я. — А что запад?

— Там пока все тихо, — был ответ. — Даже странно.

— Плохо. В перспективе, это сулит вам серьезнейшие проблемы. Дом Торафин был самым восточным из всех Домов дроу на западе, и если рейды полностью прекратились после его уничтожения, то это может означать только одно — еще одну Завесу, уже для них. А значит, нам придется ждать серьезных неприятностей оттуда в будущем. И готовиться.

— Лишний повод уйти из этих мест, — задумчиво пробормотал Карнэсард.

— Не говори глупостей, — проворчал Бран. — Не пауки, так кто-то другой. Здесь у нас старые надежные укрепления, а на новом месте что хорошего будет? А теперь, как я сам вижу, еще и тыл надежный появился. Не то, чтобы я безоговорочно ей верил, но вот уж кому точно деваться некуда. И драться Леди будет насмерть — доказано на викингах. В общем так, я и мог бы высказать наши предложения, но не стану, не вижу смысла. Ваши их во многом повторяют, так что нам есть что обсудить на тинге. Главное там было, чтобы в наши дела никто не лез, но об этом вы и не заикались ни разу. Так что давайте заканчивать эту говорильню. Предложения озвучены, время установлено, через два дня мы дадим ответ.

— Хорошо. Уважаемый Карнэсард, рассмотрите ли вы наши предложения, или будете ждать возвращения Сердца Камня?

— Между нами не только это.

— Да готовы мы компенсацию заплатить, готовы, — замахал руками Ржавокрюк. — Только что не кровью. За нами не заржавеет, клянусь своими механизмами. Самим эта фигня уже надоела нафиг. Понятно еще с гномами нам цапаться сам мир велел, но с вами-то зачем? Нарвались, болваны, признаем, осознаем, раскаиваемся. Ну фигня же полная, честное слово!

Карнэсард достаточно неприязненно смотрел на Ржавокрюка все эту тираду.

— Они признали мое главенство на этих землях, и я в ответе за все, что они сделают в дальнейшем, так что поручаюсь за них. Но не за то, что уже было сделано. Вашей веры мне пока нет, но пропавший артефакт будет возвращен в любом случае.

— Тогда мы подождем этого момента. Мы не настолько консервативны, как гномы, и найдем, куда уйти.

Когда переговоры были завершены, а гномы собрались провожать Грима Кладфинда в гости к Таруку, я подошла к Карнэсарду. Был еще один вопрос, на который не имелось ответа.

— Скажите, уважаемый Карнэсард из рода Яшмы, как будут складываться отношения моего замка и вашей деревни в том случае, если Сердце Камня вручит вам третья сторона?

— Вы настолько не доверяете Гриму Кладфинду?

— Как это ни странно, но ему-то я в этом вопросе доверяю полностью. Как и вам.

— Понимаю. Но я ничего не могу вам ответить. Если Сердце Камня будет нам возвращено не гремлинами и не их сеньорами, то будущий совет племени станет более благодарен вернувшему, не смотря на все, уже сделанное. Я лишь третий из шаманов племени, пусть мое слово и будет услышано.

— Принято. Тогда я предлагаю обменяться известными нам картами подземья: вашу на мою.

— Я имею полномочия на такой обмен, — понимающе кивнул Карнэсард.

***

Я не успела отчитать Шайнтлайна и Райлдриирна за просчет с крысолюдами. Юго-запад надо было держать под пристальным контролем, следить за завербованными летучими мышами. И тем не менее разведка крысолюдов просочилась совершенно неожиданно. К сожалению, Райлдриирна вызвать на ковер было невозможно. Как выданный системой при строительстве здания персонаж, он почти безвылазно находился в гильдии, и мог явиться в тронный зал или замещающее его место лишь на общий доклад. Вызвать его по желанию, как мне это требовалось сейчас, я не могла. Но по дороге туда меня накрыла куда более серьезная задача.

— Леди, я не могу найти ни Каэлитару, ни Сайреласа, который должен быть моим секундантом на дуэли, — отловил меня Майротуо. — Вы отправили их с каким-то заданием, и наше выяснение отношений снова откладывается?

— Нет, дуэль должна состояться сегодня на обговоренном вами месте. Каких-либо поручений никому из них я не отдавала. Вероятно, они уже отправились туда? — уточнила я, внутренне напрягаясь. Начался раскручиваться мой план по вербовке — или устранению — Мастера. Где именно договорились встретиться Каэлитара и Майротуо я отлично знала. Сама же ей сформулировала фразу. Но в том-то был и фокус, чтобы эта парочка разделилась, так что показывать свою осведомленность было нельзя. Однако, это касалось только текущего разговора, неожиданного даже для меня. Похоже, Баэльквейт, посвященный в план, не стал дожидаться окончания переговоров, и эффект от его поступка оказался очень даже к месту.

— Я не нашел их в замке, — ответил Майротуо.

— Была ли договоренность о том, что вы отправляетесь на место дуэли вместе и когда именно?

Майротуо слегка поморщился. Отношение к нему со стороны эльфов было напряженным. И хотя они признавали неправоту Каэлитары в ситуации, приведшей к дуэли, но отлично понимали, что все не так однозначно. Так что полуэльф решил, что налицо мелкая пакость со стороны окружающих — таких договоренностей явно не было. Я проверила местоположение Баэльквейта, Каэлитары и Сайреласа — все трое двигались по лесу в направлении Малинового Куста. Майротуо неплохо показывал себя в лесу, был отличным следопытом, но такой же скорости передвижения, как лесные эльфы, при этом не демонстрировал. Чтобы догнать ушедших ему пришлось бы идти по дороге.

— Подтверждаю, они не стали дожидаться тебя. Не самый лучший поступок со стороны Баэльквейта. Я выражу ему свое неудовольствие, когда тот вернется, — эту фразу я постаралась произнести как можно более недовольным тоном. Если отправишься прямо сейчас, то успеешь их догнать.

Майротуо поклонился, и убежал. А я какое-то время смотрела ему вслед. Нельзя сказать, чтобы этот тип мне нравился, но и он, и Мастер, принесли моему замку много пользы. Увы, но дальше от них был бы только вред, и если Мастер не сможет отказаться от своих взглядов, раскаяться в них, то он должен умереть. А Майротуо… Личность с такими жизненными взглядами просто не сможет выжить, сколь сильна бы она ни была. Его личный потолок успешности — главарь бандитов у большой дороги. Все, что выше, уже не будет успешным, а значит похоронит, разрушившись, и его самого. Уже сейчас он начал потихонечку подтачивать скрепы моего замка, и если не догадается вовремя сбежать, то однозначно умрет.

— Шайнтлайн, — вызвала я через интерфейс. — Draeval. Lilalur.

Я увидела, как плут едва заметно кивнул, вроде как своим мыслям, и устремилась в тронную залу замка. Задачу Райлдриирну приходилось ставить удаленно.

Время текло. Я еще раз осмотрела стоявших у входа в залу в виде статуй пару глиняных големов, а внутри примерилась к установленному возле моего трона большому медному гонгу, окинула взглядом пространство, где раньше располагался большой стол, за которым мы вели свои заседания. Сейчас здесь было пусто, все, пришедшие в зал располагались по его периметру. Приходил и ушел Шайнтлайн, которому я, на всякий случай, выдала из неприкосновенного запаса артефактов одно из Больших Зелий Восстановления. Прилетали и тоже улетели по делам нимфы. Постепенно в зале собрались все заинтересованные лица. Народу было много: все мои продвинутые темноэльфийские персонажи, включая жителей Квалнукэ, но за исключением Шайнтлайна, у которого была своя задача, все именованные светлые эльфы, кроме троицы, ушедшей на дуэль, халфлинги, все трое литари, незнакомый мне селки, как-то оказавшийся в моем замке и допущенный сюда, Туссенхоп и Бринастра, Джандиира со своим вербером-Викингом, задержавшийся в замке Ржавокрюк с Кабумом и парой своих спутников-гремлинов, а также Карнэсард и Ванэрингэ со своей охраной (эта компания только что попкорна себе не затребовала). И только последние были не вооружены, если так можно сказать про шаманов горных эльфов, способных вызвать каменных элементалей прямо здесь, в моем тронном зале. Лишь немногие знали, что именно я замыслила, но то, что это что-то серьезное поняли все, и морально подготовились драться. Основное все было готово, и сейчас мне оставалось только ждать. И сделать пару последних штришков: одеть заколку в виде павлиньего пера, чуть-чуть похулиганить, наиграв мелодию на флейте и, наконец, уйти в медитацию на своем троне. Если я хотела отыгрывать эту роль, то ее требовалось отыгрывать до конца. Темный? Так тому и быть! А он никогда не выходил из себя.

Наконец, пришли те, кто должен был принимать непосредственное участие в намечавшемся представлении. И если Баэльквейт и Сайрелас были спокойны, то бледную Каэлитару, державшую в руках окровавленный меч, заметно потряхивало.

— Ты сделала все, что требовалось? — уточнила я, и дождавшись нервного кивка, отдала очередной приказ дремавшей на поляне у онодрима Искре. Время было дорого, но сейчас оставалось только ждать.

Игра сделана по довольно странному принципу. Видимая игроком зона генерируется лично для него, а то, что он не видит, вроде бы и не существует. Нет игрока в игре — все идет автоматически, по совершенно машинному причинно-следственному принципу. Сейчас я была в игре, но сидела, закрыв глаза, и прогоняя в голове тот тщательно заученный монолог, что мне предстояло сейчас исполнить. А вокруг меня все застыло в ожидании. Все персонажи ждали точно так же, как и я. Причина — распоряжение Леди замка. Следствие — сидеть тихо и ждать, как это делает она. Действовали сейчас только Шайнтлайн и нимфы, да еще и Искра, которая… Ого! Согласилась отвезти Мастера ко мне в Замок! На душе потеплело, и степень моей уверенности в успехе повысилась в разы. Сначала мелкий финт Баэльквейта, заставивший Майротуо отправиться в путь в одиночестве, да еще и по главной дороге, теперь вот Искра, совершенно неожиданно для меня позволила себя оседлать высокоуровневому персонажу, который даже моим подданным-то не являлся, и вот-вот станет моим врагом — это личного-то ездового дракона Леди оседлать! Но какая же она молодчинка, если настолько хорошо поняла, что более быстрый визит Мастера полностью соответствует моим планам, и даже улучшает их исполнение! Ирина говорила правду: персонажи многое перенимают от того, кто ими правит. Вот поэтому мои ближайшие подданные, глубоко посвященные в планируемую операцию, успешно стали действовать на ее улучшение. И тот самый причинно-следственный принцип сейчас как раз и сработал: Мастеру надо было как можно быстрее оказаться в замке, так пожелала Леди замка, и есть способ это исполнить, не смотря на личные правила и пристрастия. Первое оказалось весомее второго.

Ну а я продолжала ждать.

Наконец, за дверью послышались голоса, которые становились все громче. Я скромно улыбнулась, прислушиваясь к происходящему, как к прекрасной музыке. И вот, наконец, эта музыка сменилась грохотом и шипением заклятий, а у меня в интерфейсе зажглась ставшая уже знакомой надпись: Ваши войска атакованы. Я, скорее, шестым чувством ощутила беспокойство окружающих, так как того единственного врага, атаковавшего мои силы они прекрасно знали. И хорошо понимали, что, реши он вырезать всех находящихся в этом зале, то остановить его вряд ли получится.

Я открыла глаза. Сейчас пришла моя очередь действовать.

— Успокойтесь, — негромко, но хорошо слышно по всему залу произнесла я. — Никому из вас нельзя вмешиваться в происходящее. Это мой личный бой.

Все замерли. Теперь по залу лишь разливалось море чувств: от холодной злобы Трисстри, недовольной тем, что позволила втравить себя в такую опаснейшую ситуацию, до искреннего и сильного страха Каэлитары, так и не убравшей окровавленный меч. Лишь горные эльфы да селки демонстрировали обычное любопытство — им сейчас ничего не угрожало.

Красная точка на радаре интерфейса игры направилась к дверям. Вступившие в бой две больших зеленых точки исчезли, а еще одна, побледнев, отступила в коридоры, куда сразу с начала боя сбежали еще три зеленых точки. Это был мой самый большой риск: подставлять нимф под такую атаку. Но заставляла нужды и кое-какая их магия. И, слава Луне, они справились. Как и Шайнтлайн.

Дверь открылась, и на пороге оказался Мастер Нэбутей с мечом в руках. Вид у него бы, мягко говоря, неадекватный: напряженный до дрожи в руках, весь в пыли, на лице подтеки от слез. Не так должен был выглядеть высокоуровневый мастер фехтования после короткого поединка с парой глиняных големов и одним темноэльфийским плутом-киллером. Даже с учетом того, что нимфы успели обработать его своей пыльцой, вызывавшей состояние смятения, спутанности сознания.

— Леди, это правда? — Голос Мастера был полон отчаяния. Не смотря на свой враждебный статус, он не стал атаковать прямо с порога. Впрочем, это было совсем неудивительно.

— Что именно? — уточнила я, встав с трона.

— Леди, неужели… Неужели это правда? Мой сын убит? Это невозможно… Как мог Майротуо погибнуть? Как мог Майротуо погибнуть?!!! Смерть никогда не смогла бы прикоснуться к нему даже пальцем. Как погиб мой сын? — Мастер пребывал в полнейшей прострации. Настолько полной, что, совершенно того не понимая, не отдавая себе отчета в содеянном, только что грубо нарушил свой собственный гейс, атаковав Шайнтлайна и пару глиняных големов, охранявших вход в зал, и выполнявших мой категорический приказ не пускать его сюда. Нимфы были на подхвате, и должны были не дать Шайнтлайну умереть, а также постараться оконфузить Мастера своей пыльцой, ухудшив его восприятие окружающего мира. Так мне будет проще.

— Даже тот, кто родился с незаурядными способностями, может потерять их, если будет творить зло. Я уверена, Вы знаете, Мастер, что даже адамантий, напитанный злодеяниями Ллос, и столь могучий и прочный во тьме подземья, под светом солнца превращается в прах. Вспомните о многочисленных злодеяниях Майротуо, и вы обязательно поймёте, Мастер, почему он потерял все свои способности, что вы так тщательно воспитывали в нем.

— Я Вам не верю! Вы… Вы обманываете! Это коварный обман! Это ложь! Мой сын не мог умереть. Кто-нибудь ответьте мне… Кто-нибудь ответьте мне! Кто скажет мне правду!?

А ведь у него на шее Амулет Истины, подумала я, и он не может не знать, что я не солгала ему ни одним словом.

Но и правды не сказала.

Однако, амулет этого не покажет.

— Баэльквейт, вы присутствовали при этом событии. Скажите, правда ли, что Майротуо убит? — говоря это, я спокойным шагом сместилась с трона, и оказалось возле гонга.

— Да, Мастер. Я сам видел, как Каэлитара убила Майротуо… Мечом.

— Ты… Ты не лжешь мне. Ты… Говоришь правду. Но я не верю тебе! Ты как-то смог обмануть меня! Если сейчас ты обманул меня, то… Гореть тебе в аду у демонов! Правда ли, что мой сын Майротуо… Покинул этот мир?

— Я говорю правду, Мастер. Майротуо отрубили голову мечом. И тогда он умер… Майротуо мертв…

БАМММММММММММММ!!!!!!!!!!!

Конец фразы потонул в грохоте гонга, по которому я от всей души ударила колотушкой. Этот неожиданный и протяженный звук, раскатившийся по зале, как гром, заставил замереть, обратив на меня внимание, абсолютно всех в зале. Мастер тоже не расслышал конец фразы Баэльквейта. Вообще-то ее должна была сказать Каэлитара, которую Мастер знал гораздо лучше, и распознал бы ее ложь без всякого Амулета Истины. Но Мастер обратился ко мне, а я перевела стрелки на прекрасно знающего весь план, и намного более выдержанного Баэльквейта. Майротуо мертв, будь это ваш сын или петух, — так как звучала произнесенная им фраза, наполовину заглушенная гонгом. Каэлитара, Баэльквейт и Сайрелас сделали круг по лесу и вернулись в поселение халфлингов, где нашли того самого петуха, которого халфлинги прозвали Майротуо, и Каэлитара его убила, сильно испачкав свой меч в птичьей крови. Сам же Майротуо, получив в качестве определения места проведения дуэли фразу: Там, где жили халфлинги Малинового Куста, на главной площади, — не стал в своей гордыне уточнять, что так, вообще-то, они говорят про поселение возле замка, а вовсе не про свою старую деревню, которая так и оставалась Малиновым Кустом. Так что он отправился туда по дороге, стремясь догнать ушедших раньше эльфов, и даже не встретился с ними. Каэлитара не убивала сына Мастера. Но сказанное не было и ложью, так как она действительно убила Майротуо. Простое Майротуо мертв Мастер воспринял бы, как недосказанность, а вот в такой форме, еще и не расслышав произнесенную концовку и пребывая под воздействием пыльцы фей, он только интуитивно мог понять, что дело нечисто. Но при этом не мог предъявить никому из присутствующих вообще никаких претензий.

Кроме меня, столь вовремя ударившей в гонг. И явно неспроста.

Нэбутей стоял в шоке. Он понял, что где-то здесь кроется обман, но никакие его собственные чувства не давали возможности различить его. Сейчас он был просто в невменяемом состоянии, и если бы не воздействие пыльцы нимф, то, может быть, и сообразил бы в какой ловушке сейчас находится. Но ощущение смертельного горя в сочетании с отравлением легким наркотиком помешало ему.

— Я сожгу ваш замок!!! Вы убили моего сына!! Никому из вас не будет пощады!! Никому!!Я уничтожу всех вас! Все вы увидите мой гнев. Вы увидите гнев вашего Мастера, дети Проклятой Матери! Я… Я использую свое оружие и свое мастерство, чтобы уничтожить всю вашу Землю. Я уничтожу всех, кто служит вам, и помогает вам!!!

И ведь может, мелькнула у меня мысль, и тут же пропала. Надо было оставаться максимально спокойной. Я аккуратно и неторопливо поставила колотушку возле гонга. Показывать спешкой любую нервозность или неуверенность сейчас было смерти подобно. Все вокруг застыло в ожидании развязки, я просто кожей чувствовала это напряжение, все взгляды, направленные на меня. Да, ведь это я заварила всю эту кашу, очередной раз за последний день проходя по краю пропасти, рискуя своим замком и жизнями всех в нем живущих. И только я буду виновата, если ничего не выйдет.

Но у меня выйдет. Я была в этом уверена.

Со спокойной улыбкой я подошла к замершему в ожидании моего ответа Нэбутею. Да, он был мне врагом, но… Боя-то сейчас не было! Стычка возле входа в зал уже завершилась, а сразу же, как Мастер вошел, я активировала режим переговоров. Напасть на меня сейчас, даже выкрикнув такие угрозы, он не мог.

— Ваше оружие легко может уничтожить все мои земли, и всех живущих на них, Мастер! Но, прежде чем вы примените его, ответьте себе всего на один вопрос! Если я скажу вам, что Майротуо, которого убили, это не ваш сын, а только петух, вернётся ли к вам понимание ценности жизни? Вернётся ли в ваше сердце сострадание к миру и живущим на нем?

— Вы говорите правду, Леди? Так, значит, моего сына не убили? — глаза Мастера округлились.

— Ваш сын всё равно погибнет, сегодня или завтра. В этом мире умирают все, Мастер. Но неужели в вашей жизни всё ваше счастье и горе, надежды и разочарования, знания и сомнения и всё остальное — связано для вас только с вашим сыном? Неужели в этом высшая цель вашей жизни? Вся ваша сила и все ваши знания предназначены только для служения сыну?

— Конечно! Он появился на свет благодаря мне. Рождение сына подарило мне счастье и почёт. Для меня он дороже всех, дороже жизни. Разве отец не может любить сына больше всего на свете?

— Тогда подумайте, Мастер. Ваша любовь к сыну так сильна, но что вы, на самом деле, дали ему?

— Богатства, счастье, корону!

— А как же истинные ценности? Вы дали ему знания?! Или вы научили его справедливости мира, Мастер? Вы смогли дать ему нечто такое, чтобы он не зависел от вашей защиты? Я согласна, не каждый может стать таким лучником, как Каэлитара, но вы, Мастер, могли бы привить вашему сыну то, что называется истинными ценностями, дать мудрость жизни. Если бы вы это сделали, то сегодня ваш сын не стал бы тайно враждовать с моими подданными, стараясь обманом и подлостью завоевать себе лучшее место в иерархии Замка. Он не отправился бы на эту дуэль, и вам не пришлось бы защищать его от тех, кто отнесся к вам со всем подобающим уважением.

Мастер все больше походил на выброшенную на берег глубоководную рыбу.

— Я хотел дать моему сыну Майротуо всё счастье этого мира, Леди. Моя любовь к сыну не знает границ, и я…

— Нет! Любовь дарит человеку счастье, открывает человеку глаза на ложь и истину, Мастер! Если бы у вас была любовь, ни вы, ни ваш сын не нарушали бы простейшие правила отношений с окружающими, и не оказались бы в плену своих грехов. На самом деле, у Вас к сыну не любовь, а только слепая привязанность. Любовь и привязанность сильно отличаются. Вы когда-нибудь думали об этом?

— Любовь — это и есть привязанность, Леди!

— Нет! Там, где живёт любовь, там нет привязанности. Любовь рождается из сострадания, а привязанность — из гордыни. Любовь говорит: «Моему сыну Боги подарят всё счастье этого мира!» А привязанность говорит: «Только я могу дать моему сыну счастье.» Любовь учит гордиться своим сыном, а привязанность требует, чтобы твой сын гордился тобой. Любовь дарует освобождение, учитель! А привязанность — это оковы. Любовь — это Свет, учитель, а привязанность… Привязанность — против Света. Приходя в этот мир, ребёнок ничего не знает о том, как себя вести в обществе. Он не понимает, что хорошо и что плохо. Это значит, у ребёнка ещё нет ни плохих, ни хороших наклонностей. Но как же дети приобретают хорошие или плохие качества? Вы когда-нибудь задумывались об этом, Мастер? То, что они постоянно слышат от своих родителей, то они и принимают как свои жизненные ценности. В деревне, в том месте, где люди обычно идут к реке, возникает тропинка, и она становится дорогой. Подобным образом желания родителей нередко становятся плохими или хорошими качествами их детей. Разве не так? Но когда родители замечают недостатки в своих детях, они изумляются и огорчаются. Они спрашивают себя, где же их дети научились всему этому. На самом деле родители сами, неосознанно, посеяли семена порока в сердцах своих детей. Из этих семян растут деревья греховности. Если родители хотят, чтобы их дети стали добродетельными и праведными, прежде всего им следует самим научиться контролировать свои собственные желания. Вы согласны, Мастер? Все родители должны подумать об этом. Вам было больно видеть, как ваш сын недоедал рядом с вами. Но если бы вы постоянно не говорили ему, что он достоин лучшего, и научили его обходиться тем, что он имеет, если вместо зависти вы привили бы ему решительность и стремление добиваться всего своим трудом, разве вы оказались бы сегодня в такой ситуации? Вас беспокоило только материальное благополучие вашего сына, но вы никогда не обращали внимание на его качества. Ваша привязанность преградила ему путь к праведности. Жадность, страх и корысть — вот, чему Вы научили сына. Правда в том, что из-за этой привязанности, вы так и не смогли научить его быть праведным, и так и не смогли сами стать настоящим Учителем. Ваше обучение принесло только вред и ему, и вашим ученикам!

— Почему Вы так говорите, Леди? — Мастер немного пришел в себя, но то, что он сейчас слышал, и чему не мог не верить, вызывало у него шок, едва ли не более сильный, чем известие о смерти сына. — Всю жизнь я стремился сделать моих учеников лучшими в мире, и я воспитал в них необычайную преданность своему Мастеру и Учителю.

— Учитель — тот, кто дарит ученикам все свои знания! Он дарит, а не продаёт знания! Учитель доволен, когда ученики дают ему скромное подношение. Он не жаждет богатств! А вы назначили немыслимую цену за их обучение! За полученные знания вы потребовали от учеников отомстить за вас вашему другу. Но месть слепа и бесплодна, месть убивает обе стороны. Посмотрите, здесь, в этом зале стоит мудрый Баэльквейт, который тоже имеет веские поводы для мщения. Но он только по милости богов остался жив, когда в своей слепоте поднял меч на невинного. Мщение, месть — это дорога, ведущая глубоко во Зло и во Тьму, это самый настоящий яд, разъедающий все светлое в душе! И вы спокойно отравили не только свою жизнь, вы попытались отравить жизнь всех ваших учеников, потребовав от них в качестве платы взять вашу месть на себя, ослепнуть так же, как это сделали вы сами! И всё это из-за вашей гордыни и вашей привязанности! Какой же вы после этого Учитель, Мастер Нэбутей? Тот, чей ум охвачен гордыней, и в чьём сердце есть корысть и привязанности, никогда не сможет жить праведно. Поэтому, как человек во время наводнения спасается, хватаясь за дерево, также и вам в последние мгновения жизни надо искать спасение в тех клятвах, что вы приносили Эльрату и Светлой Богине. Сегодня вы должны принять правильное решение! Отвергните свою привязанность! Вы уже нарушили все взятые вами гейсы, Мастер, и боги жестоко накажут вас за это. Они могу забрать вашу жизнь прямо сейчас, но не делают этого. Они дают вам шанс, Мастер, чтобы успеть принять хотя бы одно верное решение.

Заканчивала говорить я, сидя на коленях перед упавшим на пол Мастером. Свой меч он выронил, и сейчас просто плакал, распластавшись на полу. В зале же была гробовая тишина. Даже дыхания присутствующих не было слышно. Только всхлипывал на полу Мастер. Режим переговоров я уже давно сняла, за ненадобностью, а теперь, ласково гладя по голове и воздействуя Контролем Эмоций, приводила Мастера в чувство. А мне оставалось только ждать результата своей проповеди, уверенной в успехе. Система не выдала бы мне опыта сразу на один уровень просто так, а значит, квест Нэбутея однозначно будет закрыт, и эта угроза моему замку ликвидирована. Все получилось более чем легко, начав говорить, я уже не испытывала никакого волнения и неуверенности до самого конца, и эта уверенность, это спокойствие доконали Мастера окончательно. Он просто не смог не поверить мне, не смог не понять всю глубину своих прегрешений даже в конце, когда я допустила небольшую неточность. Суть гейсов в том, что принявший их, поняв свое нарушение, сам убивает себя. Боги тут являются лишь арбитрами, принявшими клятвы. Я же сказала иное, но Мастер даже не обратил на это никакого внимания. Он поверил безоговорочно. Выиграть этот бой ему было просто невозможно, он подписал свой приговор тогда, когда выдал мне последнее задание:

Давным давно, когда Нэбутей еще не был Мастером и уважаемым Учителем, у него был друг по имени Твердята, с которым они вместе преодолевали все жизненные тягости. В те времена они дали клятву друг другу, что когда смогут устроить свою жизнь, добраться до вершин уважения и власти этого мира, то поделятся со своим лучшим и верным другом половиной того, что приобретет в своей жизни. Твердята стал правителем города Клобук, находящегося к северу от вашего Замка. Но когда Мастер Нэбутей пришел к нему, и потребовал исполнить данную клятву, Твердята высмеял Мастера, и отказался исполнить данную в юношестве клятву.

Мастер не учил, он готовил армию для своего мщения. Но месть — это Тьма и Зло. Получается, что собственными требованиями Мастер нарушил свои гейсы, и сейчас, осознав это, мог или атаковать меня, и Пасть во Зло, или раскаяться — и сдаться. Или умереть. Я не уточняла, что ему достаточно просто отказаться от выданного задания, слишком уж глубокой и давней оказалась его вина. Оставалось только ждать, что именно он выберет. Майротуо выбрал бы Зло, но Мастер — вряд ли.

Наконец, Мастер зашевелился. Я встала, а Нэбутей сел передо мною на колени.

— Вы абсолютно правы. Я сам виноват в том, что мой сын Майротуо был наказан. Сейчас пришло время и мне получить подобающее наказание. Я готов принять кару. Время моей жизни истекло, Леди. Я приношу вам мои смиренные поклоны и готов встретить мою смерть. Передайте Твердяте, что перед лицом смерти Нэбутей просил у него прощения.

Мастер огляделся.

— Сайрелас, я рассказывал тебе о предназначениях каждого в этом мире. Исполни же свое, пожалуйста. Прямо сейчас. Иди ближе.

Отойти я посчитала невозможным. Но, когда Сайрелас отсек Нэбутею голову своим мечом, а мне в лог посыпались сообщения, включая — ого! — предложение о смене класса, не случилось ровным счетом ничего. Даже капли крови не пролилось. Похоже, боги милосердно забрали жизнь Мастера еще до того, как тот лишился головы. Раскаявшийся грешник всегда имеет право на милосердие. Чаще всего — только на него.

Тишина продолжалась. Мы все, собравшиеся в зале просто стояли, и смотрели на тело Мастера, которое и не думало исчезать. Я догадывалась, почему, и что еще должно произойти, и продолжала ждать. Наконец, тишину прорезал вопль ужаса.

— ОТЕЦ!!!!!!!

У входа в зал стоял Майротуо.

— Вы!!! Вы убили моего отца!!!

— Нет. Боги забрали его жизнь в наказание за нарушение гейсов, — негромко сказала я. Этот бой тоже был мой… Почти…

— Ложь!!! Боги не отсекают голову!! Это могли сделать только вы! — Майротуо был в бешенстве, ну да оно и понятно. Как отец был к нему привязан, так и он был привязан к своему отцу. И сейчас эта привязанность и все грехи, уже совершенные Майротуо играли против него. — Я вам отомщу!!!

Майротуо развернулся, собираясь выскочить из помещения, но застыл, и даже сделал шаг назад.

В залу спокойно вошел Шайнтлайн. Его здоровье восстановилось, но вот обмундирование… Мда, силен был Мастер. Кожанка представляла собою лохмотья, а в правой руке киллер держал чужой клинок, не самого лучшего качества. Только дага в левой руке была знакомая.

— Так что ты там говорил насчет мужчин моей расы, парень? — негромко уточнил он.

Я села на трон и закрыла глаза, изучая свалившиеся на меня логи и морально готовясь получить откат от пережитого напряжения. Смотреть дуэль, будучи уверенной в ее результате, совершенно не хотелось.