Успехи Луны

Глава Одиннадцатая.

Оркоиды обосновались в полуразрушенном форте довольно давно. Место оказалось очень уж удачное. Когда-то давно здесь был целый замок с пригородом, причем сам замок, его донжон и укрепления строились в конце самого настоящего ущелья, окруженного изрезанными оврагами и поросшими лесом крутыми холмами. Похоже, еще старые хозяева этого укрепления дополнительно устроили на холмах совершенно непроходимую чащу, и она сохранялась до сих пор. Все мои эльфы однозначно высказались против того, чтобы пытаться скрытно пересечь ее чем-то, крупнее разведывательного отряда — иначе будет слишком долго и шумно. По их мнению, это были остатки старых эльфийских заграждений, предоставленных самим себе, за прошедшее время выродившихся, но не утративших функцию заслона от непрошенных гостей. И вот такая непролазная чаща окружала развалины с трех сторон. Единственный путь для штурма был с юга — по ущелью, получившемуся из стекавшего с холмов ручья (источник пресной воды). И, естественно, тут-то и ждали врагов хозяев замка разнообразные укрепления. По мнению гномов, их предки явно приложили к ним свои руки, так что орешек данный замок когда-то представлял весьма крепкий.

Но ничто не может быть неприступным. Вот и этот замок в конце концов взяли штурмом и разрушили вместе со всеми линиями обороны и поселением, возникшем вокруг него. Неизвестно, кто его штурмовал и какие применял для этого средства, а также неизвестно, почему в конце концов разрушенный замок был заброшен. Возможно, в тех самых средствах и крылась причина. Разрушения были нанесены гигантскими валунами, которые так и остались валяться посреди развалин. Громадные, в три-четыре моих роста, они вместе с развалинами образовывали причудливый лабиринт из мелких полянок посреди каменного «леса». Больше всего это напоминало родные моей расе пещеры, но открытые для атаки сверху. В конце же данного лабиринта располагались развалины замка. Разрушен он был до фундамента все такими же огромными каменными глыбами, как и все вокруг, вот только подземелья, похоже, сохранились нетронутыми. Вот там-то и осели огры-маги в компании с обычными ограми. Постепенно к ним присоединялись и другие оркоиды, заполняя своей массой образовавшийся лабиринт, и делая его все более неприступным. Ведь сражаться с орками накоротке найдется не так чтобы много желающих. А при правильном штурме пришлось бы это делать именно так, выдавливая их с каждой полянки и из каждого узкого прохода, где в лучшем случае могли стоять в ряд два воина. Атаки сверху, с валунов, были возможны. Теоретически. Нет, на валуны можно было взобраться, и даже местами перескочить с одного на другой. Но точно так же можно было атаковать и с воздуха. Оркоиды, как и викинги, не любили летать, но, как и северяне, легко могли ссадить с неба хоть черного дракона, чтобы разобраться с ним в более удобных для себя условиях. Вот и с валунов они бы ссадили кого угодно, укрытий там не было. Потому обитатели развалин даже не утруждали себя постами на возвышениях. Разве что, гоблины изредка появлялись на самых первых валунах, которые «охраняли» периметр этого странного сада камней.

Сейчас, когда я твердо решила избавиться от этого нарыва на моих землях, численность оркоидов в развалинах уже была приличной: три десятка орков, десяток волчьих всадников, несчетное количество гоблинов и хобгоблинов, четыре обычных огра. Властвовала над этой бандой пара несколько необычных экземпляров. Сперва я решила было, что перед мною огры-маги, памятуя про наличие таких умников в D&D, но потом вспомнила, что в Землях-то их так и не ввели! Не было здесь слишком уж умных огров, способных колдовать и шаманить. И если герои среди них, все-таки, случались, и были поумнее остальных, то все-равно, шаманить они не умели. Никто и никогда. И если номинальный вожак выглядел относительно обыкновенным огром-героем, громилой, поумнее обычного, то его супруга-шаманка оказалась для нас загадкой. При таком раскладе она просто не могла быть огром! Вообще! Ответ дала магичка-смотрительница Уталитаэ, припомнившая, что в восточных землях существует племя, которое подселяет молодому огру злого духа, делая гибрид сильного дуболома и достаточно умного потустороннего существа. Òни — вот кто это были! Особое племя восточных огров. Причем, как оказалось после некоторого наблюдения, и главарь тоже был òни. Таким образом, будучи в симбиозе с потусторонними сущностями, эта парочка стала представлять для меня очевидную угрозу. Общаться с духами òни могли не зависимо от класса, а шаманка оказалась еще и весьма сведущей в алхимии. Именно она готовила эликсиры на всю орду. Но был и плюс. Оба лидера оркоидов были из другой линейки, чужими в этих местах. И остальные оркоиды хоть и уважали их силу и побаивались, но предать при наличии кого-то более сильного из, скажем так, своих, могли с куда большей вероятностью. Так что оба вожака вынужденно были предельно ревнивы к наличию рядом сравнимых центров силы. Шаманка не допустила, чтобы среди остальных оркоидов появились конкуренты, так что других шаманов в лагере был самый минимум. Так — гоблины-недоучки. Главный òни не обзавелся в лагере троллями, и ревностно следил, чтобы рядом не было близких к нему по силам огров. Это было очень хорошо. А неприятным моментом было то, что как раз бахамутов правящая парочка не проигнорировала. Чудовища, пусть и вполне разумные, все же, не претендовали на место вождя орды, а прокормить двух этих монстров гоблинов хватало. Так что бахамуты (хорошо еще, не древние) сидели в выделенных им помещениях, жрали гоблинов и ждали возможности подраться. Что отметила разведка, эта пара монстров почему-то не ладила друг с другом, а успокоить их могла только шаманка.

Откровенно говоря, Ормстюр вел на меня намного большие силы, если учитывать йотуна. Вот только засели орки в гораздо более удачном для обороны месте. И хотя я уже не считалась в данной ситуации агрессором из-за постоянных орочьих засад на дорогах, то есть, не теряла бонусы защищающейся стороны, но, все равно, попытка взять каменные лабиринты в лоб стоила бы слишком дорого.

А значит, надо было брать хитростью.

Вот эту хитрость мы и обсуждали во второй половине тринадцатого дня, стараясь не думать о суевериях. Амулеты Иллюзорной Смерти были уже готовы и испытаны, надевший их сразу начинал походить на зомби, вампира или какую-то иную нежить. Даже Искра с данным амулетом приняла вид костяного дракона, а куриная тушка превратилась в безголовый высохший скелет. Но при этом сам носитель ничего необычного не ощущал, а магия действовала на него, как на нормальное живое существо. То есть, магия жизни лечила, а не уничтожала. Правда, стоило только применить определяющую нежить магию, как иллюзия, для сотворившего это заклинание, тут же разрушалась. Но только для него! Остальные смертные так и продолжали видеть нежить. Заклинание на амулете было наложено качественное, так что определить истину для всех окружающих помогало только прямое развеивание магии. Между тем, определить замаскированную нежить мог далеко не всякий шаман, тут, со слов Карнэсарда, требовалась солидная практика. Вдобавок, ситуация была обратной: требовалось определить, что перед тобою живое существо, а не нежить, что было необычно. Кто станет колдовать на стопроцентную нежить заклинания Определения Нежити или Определения Живого? Вот почему ревность огрины-шаманки так замечательно играла нам на руку — только она одна из всего населения форта огров могла определить нашу проделку. Но как именно выключить ее из игры придумать пока не удалось.

Самой большой удачей было то, что в моем совещание участвовал Тарук. Драконид так и не рассказал мне историю своего изгнания, а я не требовала. Гораздо более важную информацию про него выдали мне логи. Дело в том, что в Землях кобольды считаются склонными ко Тьме существами. И дракониды тоже. По идее, после моей смены класса, гнездо кобольдов, имевшее на тот момент уже -40 единиц отношения к замку, должно было просесть еще больше. Вот только этого не случилось. Отношение осталось на прежнем уровне, и это была Опасение, а не Вражда, как было бы, упади отношения до -60. Мало того, моя дуэль с Таруком, все-таки, принесла положительный момент в виде плюса в десять единиц к отношениям с драконидом и его гнездом, что довело уровень отношений до -30 — Неприязнь. Такое было возможно только в одном случае: данный драконид был существом Светлым, так что минус в отношениях с кобольдами компенсировал плюс в отношениях к ним! Помните, что мой замок называют Замком Изгоев? Вот еще одного изгоя мне и подкинули — Светлого драконида. То, что он подмял под себя кобольдов удивительным не было, ящерки питают исключительную преданность и уважение к более крупным драконам, а уж сил и хитрости Таруку было явно не занимать. И пусть он имел ухудшенные отношения с темными эльфами, включая и меня, но в состоянии неприязни, с учетом моих бонусов к дипломатии и лидерству, все же согласился на найм для своей банды кобольдов. Так что в штурме форта они принимали участие, причем далеко не на последних ролях.

Пока мы раздумывали, как исключить наше обнаружение огриной-шаманкой. То, что я могла отогнать от нее духов, ослабив магические потоки, в данном случае помогало слабо. Обнаружить наш подлог она могла и без духов. Убить ее, не обнаружив себя, мы не могли. Любой магический трюк или подлог она бы легко обнаружила — опытная. Удалить из лагеря? Нереально. Оставался только один вариант: занять чем-то настолько, чтобы отвлечься на происходящее в лагере она просто не смогла бы. Именно этот вариант сейчас и обсуждался. Только завершить его мне не дал халфлинг-посыльный, принесший послание от Бриндена. Прямо скажем, удивительное послание.

— Просит? — уточнила я. — Она вот так прямо ПРОСИТ?

— Не знаю, — ответил мне халфлинг. — Я только записку принес.

Пришлось мне отвлечься от совещания. Дело в том, что с ПРОСЬБОЙ ко мне обратилась ни кто иная, как «Ясинтра». Вежливой просьбой. Можете себе представить, чтобы воистину фанатично верующая в доктрину Ллос официальная военнопленная, уже неделю сидящая под замком в моей импровизированной тюрьме, вдруг обратилась с ВЕЖЛИВОЙ ПРОСЬБОЙ к своей пленительнице и еретичке? Ко мне, то есть. Да вообще: чтобы паучиха с кем-то, кто ниже ее рангом, разговаривала ВЕЖЛИВО? Вот и я такую ситуацию представляла себе с трудом. Единственное, что приходило мне в голову: начал, наконец, раскручиваться Квест Предательниц. Вот только как мне было с ним поступить, я пока не представляла. На форуме рекомендовалось не ждать у моря погоды, а попросту казнить выявленных неблагонадежных. Или подставить их под смерть. Убивать «Ясинтру» было бесполезно, нашлась бы и другая жрица, или даже сами неблагонадежные попробовали обратиться к Ллос. Так или иначе, а им требовалась жертва. И только что рожденный ребенок мужского пола подходил лучше всего. Роды у эльфов редки, и ребенок вынашивается долго. Полукровки — быстрее. И судя по состоянию как Азалайтен, так и Сайфелаэ, случиться это должно было в ближайшие дни. Конечно, пол своих детей обе эльфийки отлично знали: девочка у Азалайтен и мальчик у Сайфелаэ — из-за чего последняя особенно бесилась. Срок родов приближался, так что активизация «Ясинтры» не выглядела удивительной.

У Бриндена нашелся и Шайнтлайн. И если с министром сельского хозяйства разговор получился довольно коротким, то с контрразведчиком беседа затянулась.

— Что скажешь? — уточнила я у своего контршпиона.

— Нисколько не удивлюсь, если ей передали кинжал или еще какое-то оружие. Не змеехлыст, за ним-то как раз мы следим. Причем ни Зарда, ни Сайфелаэ не знают, где именно он хранится.

— Зарда и Сайфелаэ… А только ли они в этом замешаны?

— Никого больше нам обнаружить не удалось. Все намеки были проверены, и признаны ложными. Распускала их сама Сайфелаэ, причем неожиданно ловко.

— А ты решил, что дать им добраться до меня в первозданном виде будет правильным, — кое-какие слушки до меня доходили, но были настолько бредовыми, что я просто позволяла себе посмеяться. Например, причисление самого Шайнтлайна к числу заговорщиков. С учетом того, что в очереди на алтарь Ллос он стоял если не в первой тройке, то в первой пятерке точно, доверять таким слухам было неразумно. — Не слишком ли рисковал?

— Не слишком. Рад, что не ошибся.

— А если бы ошибся?

— Это значило бы, я ошибся гораздо раньше.

— А вот это было бы обидно, — хмыкнула я, продолжая пикировку. Разговоры с Шайнтлайном в подобном стиле чтения скрытого смысла между слов доставляли мне искреннее удовольствие. — Но, если говорить серьезно, уверен, что твой помощник не играет в этом случае за наших противников?

Шайнтлайн посмотрел на меня взглядом, в котором читалось, что как раз сейчас ему обидно. Вот только что-то ему пришло в голову такое, от чего снисходительное выражение лица как-то неожиданно пропало.

— А ведь охрану возле камеры меняет Бинайраэн…

Я даже не поняла сперва, кто это такой, имя было совершенно новое. Но, расшифровав его значение и увидев в списке личностей, кому оно принадлежит, я недовольно посмотрела на Шайнтлайна.

— Может, тебя уже пора отправлять в отставку?

— Похоже, что так, — неожиданно согласился Шайнтлайн. — За игрой против меня лично не заметить игру против всего замка надо было умудриться. Какие будут приказания, Леди?

— Хитер, хитер, — я не стала комментировать, что и сама пропустила достаточно нетривиальный заговор, недооценила всю его глубину. Список заговорщиков и их связи друг с другом теперь складывались куда более гармонично, их цель становилась более значимой, а главное, стоящей такой изощренности. И роль Сайфелаэ в нем оказывалась куда банальнее: роль жертвы для отвлечения моего внимания. Тем лучше для меня в финале. Но что делать-то сейчас?

— Давно он сменил пост у камеры? — уточнила я. Там постоянно дежурил один дроу из числа наемников, причем иногда это был сам Бинайраэн. Бывшие воины дома Торафин представительницу дома Хланэлд, мягко говоря, недолюбливали, так что ставить охрану именно из них было вполне логично. Т’рисстри лично порекомендовала такой вариант, заверив, что никто из них не желает видеть пленницу живой, и попытку побега все ждут с нетерпением.

Вот только планировался вовсе не побег.

Удар должен был быть направлен на меня, но так, чтобы виновным оказался Шайнтлайн. Меня же надо просто вывести из игры, и как это сделать идея у заговорщиков уже есть. Задача «Ясинтры» при этом выполняется, но сама она оказывается под ударом. Впрочем, ей-то что? Ллос однозначно недовольна уже по нескольким пунктам, так что «Ясинтра» вполне может рискнуть, и подставить себя под удар ради того, чтобы несколько дроу и светлая эльфийка ушли под патронаж паучихи — так она думает. Ллос никогда никому ничего не прощает, просто использует себе во благо до тех пор, пока ты полезен, и выбрасывает, как старую тряпку, когда польза для нее исчерпалась. И вот так, подставившись, «Ясинтра» оказывается крайне полезной, чего не может не понимать. Вот только на этом ее польза и закончится, если только она не рассчитывает прибрать к рукам все, чего добьется Бинайраэн. Шансы есть.

Хитры. Хорошо придумали.

— Недавно. Сразу после этого «Ясинтра» передала с принесшим еду халфлингом свою записку, — отчитался Шайнтлайн.

Я проверила местоположение Бинайраэна. Он все еще был в замке, задержался в таверне. Похоже, ожидал исполнения задуманного.

— Так-так… Вот, значит, что они задумали, имея перед глазами удачный пример. Но какой в этом прок «Ясинтре»? — уточнила я, уже понимая свою правоту. Просто хотелось еще раз убедиться в верности Шайнтлайна.

— Любыми средствами быть полезной свой богине, — пояснил Шайнтлайн. — Она же не может не понимать, что ее ждет после вашего перерождения.

— Пожалуй, так. Если Сайфелаэ станет Темной, то моральный удар по моему замку получится страшный. При этом вина оказывается на тебе — недоглядел. И не важно, что это только часть задуманного. Успех или неудача — все играет в конечном итоге против меня, — прокомментировала я. — А что, неплохой план. Пусть он и реализуется. С поправками. Бринден, мне срочно нужны Чесслайдрил и Имаэри. Радинэль… Нет, ее лучше не приглашать, будет слишком уж подозрительно, а нового она ничего не скажет. Ну а тебе, Шайнтлайн, придется морально приготовься к публичному разжалованию и аресту. И подготовь площадку для последующего ритуала.

— Принято, Леди, — понимающе ухмыльнулся Шайнтлайн, — Но насчет площадки… Думаю, что «Ясинтра» нам не станет помехой.

— Уверен?

— Имаэри объяснит.

— Хорошо. Тогда, на всякий случай, пусть она и в дальнейшем будет рядом. Проконсультирует, — лучше нашего штатного темноэльфийского миколога свойства всевозможных снадобий не знал никто. Дочь Баэльквейта, Радинэль, несмотря на то, что в охотку и очень плотно работала с Имаэри, все же, больше тяготела к растительным ингредиентам, чем к грибам, с которыми работала дроу. Но тем лучше — снадобья их совместного производства оказывались весьма необычными. Правда, саму Радинель надо было еще посвятить в друиды, а мне — построить алхимическую лабораторию. Эти два фактора серьезно ограничивали эффективность работы и количество получаемых снадобий.

Получив необходимые разъяснения и отдав приказы, я отправилась в камеру к «Ясинтре». «Тюрьма» располагалась в нежилом сталагмите, росшем из потолка чуть в стороне от основной колонны моего подземного дворца. В перспективе, это и в самом деле будет тюремное помещение, перестройка была возможна, но на общих основаниях. Мне было что строить. Сегодня улучшался храм, а завтра, в воскресенье, я получу своих первых топов — лунных драконов! И это мне еще повезло, смогла отвертеться от срочного строительства храма Светлой Богини. Апгрейдить замок дополнительными строениями сейчас точно было не время. Так что пока здесь все еще был сформированный вместе с замком «дом по умолчанию». Подземных жителей на него, по идее, уже хватало, однако, сразу два дополнительных поселения умудрялись оттянуть на себя «мирных» поселенцев моей расы. Комнатки-клетушки в глубине известкового нароста вполне подходили по камеры — сбежать отсюда было затруднительно. Особенно при наличии стражи.

Узница в тюрьме была одна-единственная — «Ясинтра». Имени ее я не знала, на выданное мною прозвище дроу не откликалась принципиально, но напрягать голову ради какой-нибудь другой клички было лень. Слишком много чести, как сказала когда-то Т’рисстри.

Вот именно ее-то мы, внезапно, и встретили в тюрьме. Странно…

— Ну что, дождалась заговора на свою голову? — ехидно осведомилась она.

— Неприятности случаются, — философски ответила я. — Странно только, что это была не твоя инициатива и идея, не так ли?

— Я в очереди на алтарь, пожалуй, в первой пятерке, если только не совершу что-то из ряда вон выходящее, — поморщилась Т’рисстри. — Обрушение твоего Дома на такое не тянет.

— Обижаешь.

— Не строй из себя дуру, — Т’рисстри говорила очень зло. — Смотри.

В ее профиле я увидела уже знакомую метку, но куда больше налитую кровью: «Падшая».

— Я не знаю, есть ли те, кто был прощен с такой меткой. Так что мне теперь деваться некуда. Не трать силы на эту суку Хланэлд, лучше уж начни с меня.

— Если ты знаешь про заговор, то должна догадываться, на ком первом я потренируюсь. Это важно. Править ментальные установки в чужой голове слишком опасно. Так что извини, но тебе придется подождать. И… Когда у тебя появилась эта отметка?

— Сегодня. Когда я узнала про заговор, но решила ничего не предпринимать. Похоже, Мать следила за мною, и мое решение ей категорически не понравилось.

— Занятно… — почему мне прямым текстом указали на непричастность Т’рисстри и Минайриль к тому, что творит Бинайраэн? Не похоже на Ллос и ее коварство. Или же… Я что-то не знаю про Т’рисстри, но могу легко узнать!

— Вот что я тебе скажу… — я все еще обдумывала ситуацию. — Мне лично кажется, что Ллос попросту поставила на тебе крест, заявила, что ты для нее бесполезна, и виною в этом даже не ты сама, а матрона Торафин, навязавшая гейс по охране Минайриль. Наказала она тебя изящнейше, но и чрезмерно жестоко, что и сказалось в итоге. И что именно у тебя в голове я просто не знаю. Возможно, что все мои навыки окажутся бесполезны, пока гейс на охрану не будет снят.

— Но пробовать ты будешь? И ты мне кое-что должна, помнишь?

— Буду. И помню. Но результат я тебе не гарантирую. ПОКА не гарантирую. Силы мне дарованы, но их границ я просто не знаю. Потренируюсь пока на врагах, чтобы не потерять ценных союзников.

— Хорошо, меня это устраивает.

— Что касается заговора… Ты же знаешь, кто его затеял и в чем он заключается.

— Ваша цветочница смогла обмануть моих бывших, — ох, сколько презрения было в этом слове, причем даже непонятно, к своим подчиненным или ко мне, которая отстранила Т’рисстри от управления ими, и получила на свою голову заговор, — и передала «Ясинтре» какое-то снадобье, способное усыпить или оглушить на длительный срок. За это время заговорщики украдут змеехлыст и сбегут, чтобы подготовиться и спокойно принести жертвоприношение Ллос. Не знаю, возьмут с собою «Ясинтру» или нет. Скорее всего, нет. Я слышала про снадобье, но не слышала про противоядие.

— Теперь понятно, почему тебя прокляли. Чтобы я поверила в эту историю, — улыбнулась я. — Надо сказать, весьма правдоподобную, и заговорщицы самом деле хотят поступить именно так, как ты сказала. Но, все же, это лишь поверхностный уровень заговора.

— Таааак! И кто же тут нашелся такой умный? — Т’рисстри не была дурой, и то, что ее подставили, сообразила моментально.

— Твой помощник, Бинайраэн.

— Этот вечно равнодушный слизняк?

— Этот выдержанный и хладнокровный хитрец, — возразила я. — А если судить по твоему рассказу, то я уже не уверена, что «Ясинтра» вообще в курсе всей истории. Ожидается, что я не одна заявлюсь проводить ритуал над ней, и снотворным накроет куда больше моих подданных. Сейчас придет Имаэри, надо будет кое-что выяснить. А потом тебе придется чуть-чуть поработать посыльной. Это приказ.

— Приволочь сюда этого умника?

— Сделать так, чтобы он сам пришел, иначе, боюсь, не дойдет. Посмотри на факты без предвзятости: он тебя постоянно переигрывает, но при этом всерьез боится. Тебя — и более никого.

— Будет исполнено, — признание ее личной опасности прозвучало для Т’рисстри, как неприкрытая лесть. Ожидаемый результат.

— Тогда жди, тебя предупредят, — я увидела, что к тюрьме приближается процессия с факелами. Похоже, на консультацию явилась не только Имаэри, но и Радинэль. Надо сказать, что характер у главного миколога замка был далеко не сахарный, но и не грубый. Просто это была очень сильная личность, настоящий профессионал в своей области знаний. При этом честолюбия у нее не было ни на грош — Имаэри была профессионалкой высшей пробы, и в чуждые ей области знаний не лезла. Касаясь тематики растениеводства, например, она регулярно консультировалась с превосходившей ее в опыте в данной теме Радинэль. Зато во всем, что касалось грибов и мхов пользовалась непререкаемым авторитетом.

— Вы оторвали меня от работы. Надеюсь, это действительно важно. — без всякого приветствия начала она. Прозвучало даже не грубо — просто констатацией факта.

— Важно… — я расписала ей вероятный сценарий действий заговорщиков. — Что из доступных нам снадобий они могут применить в такой ситуации? И как от них защититься?

— Сейчас делать такое алхимическое зелье, что быстро заполнит тюремную комнату, мы не можем, — отчеканила Имаэри. — Нужна как минимум алхимическая лаборатория.

— А без быстрого заполнения?

— Споры лилового кордицепса дадут нужный эффект. Этот гриб усыпляет жертву, чтобы та как можно дольше пребывала в живом состоянии, так его колонии достается намного больше питания. Если убить спору, чтобы она не прорастала, и не убивала в конце концов жертву, то получается неплохой сонный состав. Концентрированной вытяжкой этого гриба вы усыпляли селки. Однако вот в чем проблема — эти споры не слишком-то летучи. Лиловый кордицепс охотится лишь на мелких животных, летучесть спор ему без надобности. Чтобы заполнить комнату, их надо будет специально распылять.

— То есть, не годится…

— Это еще не все. Споры лилового кордицепса, не приготовленные соответствующим образом, а примененные, скажем так, в чистом виде, действуют довольно долго. Минут пять или даже больше. Все это время жертва остается в сознании. А вам вдохнуть надо будет сразу много спор, чтобы хотя бы погрузиться в сон. Но и это еще не все, — Имаэри дала понять, что есть еще какая-то важная информация. — Если заполнение комнаты обязательно, то применять будут именно споры. Переработать их в летучий порошок затруднительно, сонная составляющая слишком легко растворяется или разрушается. Для стрел применяется жидкая настойка. А распылить жидкость по каплям еще сложнее, чем порошок. Отмечу также, что в нашем текущем положении приготовить какое-то другое сонное снадобье, которое можно легко распылить в ограниченном объеме, невозможно. Ингредиенты есть, но нет лаборатории.

— Заговорщики могут применить только это снадобье? А если они добыли что-то со стороны? У гремлинов, к примеру?

— Исключено, — ответил Шайнтлайн. — И не только потому, что у гремлинов специфика иная, но и из-за того, что за подобными покупками они и сами внимательно следят. И доносят информацию исправно, сразу по трем разным каналам. Нет, заговорщики сделали что-то тут, у нас.

— Экбаллиум, — вдруг вмешалась Радинель. — Если слегка недозревший плод экбаллиума напитать сонной вытяжкой, то, когда он созреет и взорвется, то мелкие капли или споры разлетятся очень далеко. Плод можно заготовить не один, а яду достаточно попасть в глаз, ухо или нос — этого хватит.

Имаэри с уважением посмотрела на Радинэль, и подтвердила ее слова.

— Сайфелаэ знает про это растение?

— Конечно, знает. Любой, кто работает с цветами знает, как важно не спутать декоративные эхиноцистисы с экбаллиумом. Про свойства плодов этих растений ей тоже прекрасно известно, и, выращивая, напитать сонной вытяжкой, она легко смогла бы. Собственно, я тоже так смогу, просто большого смысла в этом нет. Плоды быстро портятся, их применять надо не позднее суток с момента отрыва от растения. Иначе они взорвутся самостоятельно.

— Похоже на правду, — сложила я воедино всю информацию. — Противоядие есть?

— Конечно, есть. Правда, отмечу вот что. Применять его лучше всего на уже спящего от действия вытяжки. Тогда я гарантирую успех. А вот примененное заранее противоядие может не дать нужного эффекта. Причем чем больше времени прошло с момента применения до отравления, тем меньше шансы на успех.

— Хорошо, тогда мне придется отравиться, — учла я эту информацию. — На всякий случай, доставьте сюда еще и сам сонный яд.

Радинель, переглянулась с Имаэри, кивнула, подтверждая получение приказа, и быстро удалилась. Я окинула всех собравшихся. Помимо Имаэри и Радинэль сюда пришла еще кое-какая группа поддержки, которой надлежало устроить засаду. Вроде бы, все было учтено. Пора было действовать. Хотя нет, был еще один любопытный момент…

— Кстати, Шайтлайн, Т’рисстри, скажите-ка, а как вы определили там, в тронном зале, тот факт, что я изменилась? — уточнила я напоследок. — Сможет ли «Ясинтра» опознать мое изменение сейчас?

— Ни Зарда, ни Сайфелаэ с того момента с «Ясинтрой» не контактировали, — отметил Шайнтлайн. — Она может и не знать. А если знает, то только от кого-то еще. Но сейчас она не определит самостоятельно, можете не волноваться. Любой дроу знает про свечение, которым могут окружать себя quortek’caluss, а в момент превращения и некоторое время после него вы светились лунным светом. Он уже давно погас.

— Вот и хорошо. Заодно узнаем, замешана «Ясинтра» в этом заговоре, или ее используют втемную. Отправляемся.

***

Камера «Ясинтры» была сделана из обычной «жилой» комнаты замка, разве что, окно было надежно заделано. Мучать и пытать пленную я не пожелала, так что обстановка в камере была вполне приличной: пара табуретов, стол, кровать и тумба. Все это было сделано в стиле дроу: смесь камня, кристаллов и древовидных грибов. Весили все предметы немало, были основательными и крепкими, так что использовать их в качестве оружия или сломать, и затем использовать, не удавалось. Так что единственной пыткой «Ясинтры» была скука. Была бы — если бы не игровые условности. Я уже не раз заходила к ней в гости до этого, но разговора не получалось. Впрочем, я и не настаивала. Мне было важны не «Ясинтра», а Сайфелаэ и Зарда, так что все визиты были только попыткой раскачать ситуацию. Последние дня три, занятая ликвидацией внешних угроз, я и вовсе перестала навещать пленницу.

Однако сейчас все пошло иначе. Как только охранник запер за мною дверь — хорошо запер, быстро ее было не открыть, что заставило меня лишний раз задуматься, кто же устроил мне ловушку — «Ясинтра» повела себя не как обычно. Она встала в полный рост. Пленница всегда старалась хоть как-то оскорбить меня, например, не вставала с кровати, так и плевалась ядом, лежа, демонстрируя свое неуважение. Сейчас, и стоило мне войти, она встала из-за стола. Хотя по мелочи, все-таки, попыталась уязвить, заговорила на всеобщем, а не на илитиири. По ее понятиям, это должно было меня задевать.

— Явилась? — презрительно бросила мне «Ясинтра», даже не поприветствовав. — Как обычно, не торопилась.

— Хочешь сказать, что я была обязана предстать перед твоими очами по первому требованию? — я, не слишком-то возмущаясь попытками оскорблений, села за стол и жестом пригласила сесть пленницу. Та подчинилась.

— Нет, — ответ оказался неожиданным, и напряг меня еще больше. — Я у тебя в плену, так что на подобное не рассчитывала.

— Что-то изменилось, — констатировала я. — Ты, наконец, включила голову, вспомнила задания, которая тебе давала матрона Хланэлд, а затем и посланники Матери, и занялась исполнением своих прямых обязанностей?

— Странно, правда?

— Странно то, что тебе потребовалась неделя, чтобы понять, за что же Мать наша тебя так занятно наказала.

— Побудь ты в плену у крыс, тоже бы окрысилась на весь мир.

— А до крыс ты на весь мир опаучивалась?

— L'elamshin d'lil Ilythiiri zhah ulu har'luth jal, — высказала мне «Ясинтра» таким тоном, словно объясняла нечто очевидное нерадивой ученице. И перевела на всеобщем, словно я не знала илитиири, — Судьба дроу — завоевать всех! Низшим и еретикам нет места на вершинах власти.

— L'elamshin d'lil Ilythiiri zhah ulu ilstar tresk’ri, — возразила я. И точно так же перевела. — Судьба дроу — править миром. Почувствуй разницу.

— Но все равно сперва придется исполнить первую истину. Иначе вас не поймут.

Я или напрасно регулярно заходила в гости к «Ясинтре», или напрасно дала ей как следует подумать. Сейчас перед мною была крайне опасная противница, причем самым опасным ее оружием было то же, что и у меня: дипломатия и искусство убеждения. Разительное изменение по сравнению с той высокомерной и заносчивой особой, что занимала эту камеру ранее. Но что же вызвало эти изменения?

— А знаешь, я даже соглашусь. Просто понятие «завоевывать» имеет очень много разных смыслов. Например, «завоевать уважение».

— И как, получается?

— Пока да.

— До первого заговора. И первых фанатиков.

— Служительница Паучихи согласна с моей тактикой? — хмыкнула я. — Звучит занятно. Но не отвечает на вопрос, зачем я тебе понадобилась так срочно?

— Для начала отвечу на твой старый вопрос: почему я проиграла этой хищной ящерице из покойного дома Торафин, не смотря на благословение Ллос. Банально: я не имела права тратить выданные мне силы на споры и конфликт, они мне были дарованы совсем с другими целями. Но если я честно ответила на этот вопрос, то не соблаговолит ли Леди Замка ответить на мой: почему я нахожусь в плену, и до сих пор не казнена? Перефразирую его немного точнее: для чего я нужна?

— Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе. Или ты сама еще не догадалась, что у меня в замке есть некоторые личности, которые совсем не против присягнуть Матери, и для это обращаются к тебе? Ты всего лишь приманка для таких лиц.

— Если ты про светлую дуру-цветочницу, то могу лишь разочаровать. Она даже не понимает, к кому обращается. Ненавидит, желает мести, но не может понять, что такое настоящий страх, в чем заключается его сила. Мать отвергнет ее. Но не упустит случая через ее глупость нанести удар по Замку. Удивляешься, что я это говорю? Просто не считаю тебя настолько дурой, чтобы не понимать столь очевидные вещи.

— Сайфелаэ зациклилась на мести нерожденному ребенку, и знает слишком мало, чтобы понимать ошибочность своих действий. Обратись она к Киарансале, получила бы достойный ее желания ответ, но Ллос примет в качестве жертвы и ее ребенка, и ее саму.

— В какой-то доле логики тебе не откажешь. И в дальнейшем, как приманка, я буду привлекать только вот таких дур. Если это все, что ты для меня уготовила, то я разочарована.

Я задумалась. Пока налицо была затяжка времени. Но для «Ясинтры» смысла в ней было не так уж и много. Чего же она добивается?

— То есть, ты полагаешь, что стать вдохновительницей заговора тебе не грозит?

— Я постараюсь избежать столь незавидной участи. Подобные вещи лучше организовывать самой, чем быть фетишем у неумех и глупцов.

— Которые, вдобавок, свалят на тебя все свои неудачи.

— Вот именно.

Мы понимающе улыбнулись друг другу, и как раз в этот момент и случилось то, что я ожидала. Позади меня, у дверей раздался легкий хлопок, и камеру заволокло мелкой пылью. Может быть, Сайфелаэ и использовала какие-то плоды для того, чтобы распылить снадобье, но это оказалась, все-таки, не жидкость, а порошок. Не было ни запаха, ни вкуса, ни щекотки в носу, ни рези в глазах, даже обзор в темнозрении почти не изменился — просто пыль. Опасная вещица, получается.

— Это то, о чем я думаю? — с каким-то удовлетворением среагировала «Ясинтра».

— Да. Та самая незавидная участь. Впрочем, моя служба безопасности еще изучает ситуацию. Вдруг, сейчас ты просто отводишь от себя вину.

— Пусть поработают, им в силу профессии скучать вредно. Но какие же дилетанты — использовать столь медленно действующее зелье!

— Они дверь заперли, так что выйти до момента, когда оно начнет действовать, не удастся. А само снадобье довольно необычное, не сразу поймешь, как надо защищаться. Так что о скорости можно не беспокоиться, — я увидела, как у «Ясинтра» удивленно посмотрела на меня, борясь с наступающей сонливостью. — Ну вот, не так уж и медленно. Но на меня оно, конечно же, не подействует.

«Ясинтра» и хотела было что-то ответить, но не успела. Закатив глаза, она безвольно сползла со стула на пол. Все заняло секунд десять-пятнадцать, так что, похоже, споры были еще чем-то усилены. За такое время я могла бы и не успеть никого предупредить средствами интерфейса, а значит, выключилась из игры на очень длительный срок. Расчет был, похоже, еще и на то, что я не замечу эту атаку. Как правило, «Ясинтра» вела себя довольно шумно к концу нашей беседы, и ее голос запросто мог заглушить активацию ловушки. Посмотрев на не подававшее признаков жизни тело пленницы, я… Растаяла в воздухе. «Фантом», еще одно заклинание из моей новой школы. Не различимый визуально двойник, которым ты управляешь на расстоянии. Он даже сражаться может, нанося нелетальные повреждения, но отразить чужой удар не в состоянии, а все его повреждения передаются нелетально по мне самой. Впрочем, сонный порошок, распыленный заговорщиками, повреждений не наносил, так что заснуть в камере я не могла никак. Просто сидела, управляя фантомом, в комнате неподалеку от места, где держали «Ясинтру».

— Охранник сбежал? — уточнила я у скаутов.

— Сразу же, как запер дверь, — кивнул Динджесс. — Бинджесс за ним следит. За Зардой и Сайфелаэ следят аранеи, они уже покинули замок.

— Иди, смени их, — распорядилась я. — Не хочу, чтобы кто-то из араней был замешан в этой истории. Т’рисстри, отправляйся за Бинайраэном. Мы с Шайнтлайном пойдем отпирать дверь, остальные ждут своих сигналов здесь.

Возле двери нам пришлось задержаться.

— Хороший замочек, — прокомментировал Шайнтлайн. — И не подумаешь, что ставил совершенный неумеха. Сейчас открою.

Но пришлось повозиться минут десять. Я уже видела спешащего к нам в месте с Т’рисстри Бинайраэна, когда дверь с каким-то новым натужным скрипом, наконец, открылась.

— Имаэри должна появиться сразу же после Т’рисстри и Бинайраэна, — напомнила я. — Проследи. Ну а мне пора. Продолжаем наше представление.

С этими словами я вошла в камеру, и села за стол. Да, споры были опасны очень недолго, так что пришлось применить выданное Имаэри средство, и, спустя секунд десять погрузиться в уже знакомую тьму с мигающим таймером. Разница была только в надписи: я была не оглушена, как после стрелы Эйджилса, а усыплена. Но таймер не внушал оптимизма от слова «совсем» — двенадцать часов сна! Иной была и моя реакция на ситуацию — я была очень довольна. Ведь, сами того не предполагая, заговорщики подсказали мне отличную идею, как исключить из плана атаки форта огров их шаманку.

Таймер отсчитал всего десять минут, когда резко ускорился, покрывая оставшиеся часы за секунды, и мир вокруг меня снова включился, и я обнаружила себя лежащей на кровати в камере «Ясинтры». Имаэри аккуратно распыляла какое-то пылеобразное — опять — снадобье над моим лицом.

— Не чихать! — первое, что сказала она. В носу щекотало немилосердно, но я и сама постаралась сдержаться, зажав нос и рот. Прочищать нос от противоядия было неразумно. — Все, сонное зелье больше не действует. Я могу быть свободна? — уточнила она.

— Аппчхи!!! — сдерживаться больше было невозможно. Да и смысла не имело. — Чххиии!!!А поаккуратнее нельзя было применять снадобье? Что вообще произошло? — я не обратила внимания на вопрос Имаэри, продолжая разыгрывать запланированную роль, но стоило мне встретиться взглядом с Бинайраэном, как стало ясно, что этого уже не требуется. — Взять его! — буквально прокричала я так, чтобы гарантированно было слышно в коридоре.

Бинайраэн поступил разумно, держась позади всех, возле выхода. Вот только стоило ему попытаться нырнуть туда и сбежать, как прямо в дверях его встретил мощный хук. Судя по размеру кулака, в дело вступила Джандиира. Вернее, Медведь. Послушница со своим спутником как раз и составляли ту самую засадную команду, до поры до времени тихо сидевшую в соседней комнате-«камере» — на подстраховке.

— Так даже лучше, — прокомментировала я ситуацию, вставая с кровати, и подходя к с трудом ворочавшемуся на полу Бинайраэну. — Мне совершенно не нравится наказывать верных соратников, даже понарошку ради важной цели.

— Стоило выдать противоядие кому-то из нас, — хмыкнула Т’рисстри. — Тупому гоблину было ясно, что Имаэри так быстро появилась здесь неспроста. Не будь здесь меня, этот умник сбежал бы еще раньше.

— Так потому я и попросила привести его именно тебя, — ответила я. — Кого еще Бинайраэн боится без всяких комментариев?

— Только нахрена такую паутину было плести? Взять за шкирку и вытрясти все, что знает, раз уж выяснили про предательство.

— Он был готов сбежать, пойди дело иначе. А так сам пришел. Да еще позволил привести себя в нужное состояние. Проще будет проводить ритуал. Кстати, Имаэри, задержись еще немного.

Дроу, получивший очевидное сотрясение мозга, все же смог сфокусироваться на мне. Вот только презрительный взгляд в таком невнятном состоянии не получился. Он даже голову не смог поднять полностью.

— Сука, — только и пробормотал он. — Хитрая сука.

— За такие дела Ваэррон и изгоняет своих последователей, — прокомментировал Шайнтлайн. — Подставлять вышестоящего, не обращая внимания на ослабление Дома в целом нельзя категорически. Неужто Ллос поощряет такое?

— Да ей начхать! Победителей не судят! — дроу все-таки смог сесть, опираясь на стену.

— Не стоит быть столь наивными, — прервала я перепалку. — План был куда сложнее. Разрушить мой Замок изнутри с тем, чтобы к моменту открытия Завесы он мог быть легко уничтоженным Западными Домами или даже стать одним из них. И ты надеялся, что за такой подвиг Ллос тебя простит?

— Да! Да! За такое она простит всех нас, а Минайриль возродит дом Торафин! Или вы думали, что это все была моя идея? — дроу попытался было истерично захохотать, но получился хриплый кашель.

— Ты же отлично знаешь, что у меня имеется амулет, определяющий ложь, — покачала я головой. — Просто в отчаянии пытаешься напоследок внести раздор. Конечно, в то, что Минайриль возродит Дом Торафин ты и в самом деле веришь, но к данному заговору она не причастна. Как и Т’рисстри.

— Болван, — буркнула та. — Жаль, что вы и в самом деле не пожираете души своих жертв.

— Жрать такую тухлятину?

— И то верно.

— Поднимите его, — отдала я приказ Шайнтлайну и Т’рисстри, но тех опередил Медведь. Он просто схватил дроу за шкирку, и поднял над полом. Оглушенный Бинайраэн не смог даже трепыхаться, облегающая одежда, столь любимая дроу, в этот раз сыграла злую шутку, сковав движения. Припрятанный кинжал — наверняка отравленный — у него был, и не один, вот только при попытке их вытащить он просто-напросто выронил оружие, когда Медведь его банально встряхнул, как нашкодившего котенка.

А мне сейчас предстоял сложный и непонятный маневр — применение навыка «Поглощение Греха». Кто его знает, что за аркаду поместили в этот ментальный трюк разработчики. Импровизируя, я положила ладони на виски Бинайраэна, и активировала навык. И тут же провалилась в какую-то темноту со светящимися разноцветными переплетающимися жгутами, переходившими один в другой, менявшими цвета. В эту мешанину вливались мощные потоки какой-то светящейся субстанции, изливавшейся из клубящегося мрака. А над всей этой непонятной конструкцией недвусмысленно отсчитывал десятиминутный интервал таймер. От последнего я немедленно постаралась абстрагироваться, и не торопясь разбираться в этой мешанине цветов, жил, паутинок и клякс. Впрочем, стоило мне начать мысленно касаться потоков света, как начали всплывать подсказки в виде названий эмоций и чувств: Страх, Радость, Боль, Спокойствие, Наслаждение… Потребовалось около минуты, чтобы выяснить суть: практически все положительные эмоции и чувства в этой схеме базировались на страхе, что выражался в мощных потоках серого цвета, бивших откуда-то извне. Серость внутри клубка личности постепенно преобразовывалась во что-то иное, в положительные эмоции, яркие и приятные глазу, образовывающие в паутине небольшие и яркие полянки положительных эмоций. Словно цветы на лугу, яркие и красивые. Однако, чтобы эти полянки сияли, требовалась вполне определенная подпитка, и никак иначе. Так, чтобы испытать удовольствие Бинайраэну требовалось заставить других себя бояться. Боялся он и вышестоящих, боялся женщин — оно и понятно — боялся смерти — хоть что-то нормальное. Однако, этот страх сам собою подпитывал получаемое удовольствие от подавления низших. Дроу Ллос боялись, но воспринимали такое свое состояние, как норму бытия, и даже получали от нее извращенное удовольствие. Я попыталась было исправить эту картину, подключить к подпитке светлых эмоций иные потоки, которые тоже имелись в наличии. И потерпела неудачу! Света в душе Бинайраэна было слишком мало, чтобы его душа могла наслаждаться им. В приятные эмоции просто нечего было перерабатывать! У дроу просто не было никакого другого эмоционально-энергетического источника, кроме потоков серого и липкого страха.

Вот, значит, что это за поток, и из какого источника он исходит!

Я изучила мрак, и которого исходили потоки света. Серый «Страх» — просто водопад, смывающий все на своем пути. Черный, даже в темноте маслянисто поблескивающий — небольшой ручей, переходящий практически исключительно в яркие и радужные потоки радости. «Месть» — получила я ответ на вопрос, что же это такое. Там, где глянцево-черная «смола» смешивалась с серым Страхом происходила короткая борьба черноты и серости, в которой всегда выигрывало количество, но чернота не сдавалась, и, местами, подавляла даже Страх, подпитывая собою «цветы» ярких разноцветных участков души. Однако, даже там, где удобрением для положительных эмоций шел Страх, они были ярче и заметнее, чем там, где яркие краски питала чернота. Чтобы получить больше удовлетворения и удовольствия Мести явно нужно было намного больше, чем Страха.

Далее шел небольшой бурлящий поток черно-красной лавы, лишь немногим превосходящий предыдущий, черный — «Ненависть». Вот только полностью раскрыться этому потоку мешала серость Страха, которая, смешиваясь с лавой, тушила и подавляла ее, и дальше текла уже все та же серая водица. Ненависти оставалось совсем немногое, но она куда сильнее разъедала яркие участки паутины, превращая их в бесцветную массу, чем превращалась во что-то созидательное и яркое. Зато там, где Лава встречалась с Чернотой, усиливались сразу обе, и поток приобретал черно-желтый цвет, яркий для глаз. Вдвоем они давили даже серость Страха, и «Цветы», подпитываемые таким потоком, были самыми яркими. Но и самыми недолговечными. Даже Страх порождал куда более прочные положительные эмоции, чем Месть и Ненависть.

Далее шел ровный и весьма сильный поток крови — настолько близок по цвету был этот ручей. Однако, это была самая бесполезная подпитка из всех: везде, где бы «Кровь» не встречалась с другой эмоцией, она тут же теряла свой цвет, замещаясь на новый. Даже следа не оставалось, сколько бы не было «Крови». До «цветов» этот поток не добирался вообще нигде.

«Страх», «Месть», «Ненависть» и «Ярость» — четыре основных столпа веры дроу, четыре основных догмата их божеств. Страх — это Ллос. Месть — Киарансале, Ненависть — Ваэррон и Ярость — Селветарм, бог оружия и битвы, Защитник Паутины, которого даже и не пытались ввести в Земли, но, похоже, оставили ради массовки.

И последний ручеек, переливающийся серебристо желтой «водой», утыкавшийся в серый поток страха, но не растворявшийся в нем, а освещавший крохотный пятачок в мощной реке серости, прежде чем исчезнуть, поглощенным ею. Отдельные искорки этого ручья мерцали везде в паутине Души, местами даже собираясь в капельки и озерца, и там, где это случалось, происходили разительные перемены. «Крови» Ярости эти искорки придавали красивый алый оттенок, отчего она уже воспринималась не такой угрожающей и опасной, и даже могла какое-то время подавлять Страх. Черноту Мести они сами успешно растворяли в себе, сколько бы ее ни было — единственные, кто мог такое сделать. Лаву Ненависти искорки успокаивали и охлаждали, делая черно-красный поток каким-то веселым, не опасным и не таким разрушающим. Там, где простая Лава разрушала паутину Души, тот же поток, украшенный Лунными Искрами наоборот, делал ее прочнее, а цвета начинали сиять ярче. А вот Страх боролся с желтоватой водой яростно, давил ее всем своим количеством и темнотой, не давая сверкать и переливаться, и из-за этого вся паутина души была затянутся серой туманной пеленою.

Последний значимый догмат: Красота и Свет — Эйлистри!

Постепенно обнаружились и другие цвета: тоненькие и слабенькие. Зеленый цвет весенней листвы: Жизнь, Созидание — тончайшая нить, протянутая от Светлой Богини. Лиловый: Вожделение, Наслаждение — этот ручеек тоже был тонок, слаб и имел маркер демонических сил, вот уж сюрприз. Затем обнаружился ярко-белый лучик от Эльрата и тошнотворно-болотный цвет хаки — слава богам, это послание от Всехзохаваю было еще боле слабым, чем предыдущее. Имелись и другие проблески, которые вели подпитку Души, но они были настолько слабы, что с трудом замечались глазом, и уже не определялись, к какому из божеств имели отношение.

Копаться внутри Души было попросту опасно, и я стала внимательнее изучать поступающие потоки. Убрать серость, усилить серебристо-желтый цвет… Но как? Клубящаяся тьма, из которой вырывались потоки, оказалась твердой, как камень. И лишь там, где поток цвета вырывался на свободу, имелись, вроде как, камни, перекрывающие проход. Вот они-то отлично расшатывались! Стоило мне только извлечь один, перекрывающий серебристо-желтый поток, как тот тут же усилился, и стал отыгрывать пространство у Серости. Изучив же исток потока Страха, я убедилась, что легко могу перекрывать его все теми же комьями черноты, ранее перекрывавшими поток энергии Эйлистри. Все стало более-менее понятно, вот только времени оставалось все меньше, на изучение ситуации и выданной задачи я потратила почти шесть минут. Да и «камни», перекрывающие поток, оказались неподатливыми. Вытаскивать их было непросто. В какой-то момент, когда поток Эйлистри уже был намного сильнее серого страха Ллос, я, по наитию, попыталась вытащить камушек, перекрывавший зеленый поток. Получилось, толщина нити увеличилась, зелени в паутине Души стало заметно больше. Но и сложность проделанной работы оказалось несоизмеримой. Добытый клок тьмы отправился перекрывать Черноту Мести, сокращая ее. Ярость я трогать не стала, это чувство почему-то прекрасно сочеталось с любым другим, каждый раз преобразовываясь во что-то более созидательное, чем была сама по себе. А уж в сочетании с Лунными Искрами или Изумрудной Зеленью и вовсе радовало глаз. Не стала я трогать и Ненависть — просто времени не оставалось. Странно даже, что это не самое лучшее чувство, почему-то, приветствовалось другими богами, и их цвета лишь дополняли Ненависть, делая ее чуть менее разрушительной, сглаживая. Только ярко-белый поток Эльрата решительно уничтожал Лаву, превращая ее в холодные черные комья. Именно ручеек Святого я постаралась усилить в последнюю очередь, больше эксперимента ради. И не смогла. Перекрывавшие поток комья тьмы сидели очень прочно, и расшатать их было решительно невозможно за оставшееся время. Однако, даже само расшатывание, как оказалось, усиливало поток, пусть и не на много. Наконец, за десяток секунд до окончания таймера, я остановилась, окинув взглядом получившуюся картину.

Получилось неплохо. Тем, где раньше клубился Серый Туман, теперь все переливалось яркими красками, в которых превалировало серебро и зелень. Но ни яркая красно-желтая Лава, ни кроваво-красная Ярость никуда не делись. Просто если раньше они подавлялись страхом, то теперь наоборот, усиливались и управлялись желтыми потоками. Не исчез и Страх. Он теперь переплетался, не смешиваясь, с другими цветами, незаметно присутствуя в каждом потоке. Однако стоило только возникнуть озерку Серости, как тут же накатывала яркая волна, и смывала его, заполняя получившееся пространство разноцветной «водой». Все правильно: страх есть сигнал, на который надо отреагировать, но не более чем. Отдавать всего себя страху означает жить в постоянном стрессе, и попросту изводить себя и окружающих. Нет, Страх не крепок, как скала. На самом деле, он мягок и податлив, как вата. Это все окружающие чувства делают из страха каменную стену, пытаясь ликвидировать угрозу, и тратя на это всю свою энергию, которую сам Страх даже не усиливает, а наоборот, поглощает.

Я слегка залюбовалась полученным результатом, как вдруг все резко собралось в одну белесую точку, оказавшуюся белком закатившегося глаза Бинайраэна. Дроу все также висел в лапище Медведя, находясь в бессознательном состоянии. Я и сама чувствовала такую усталость, что готова была упасть тут же и отрубиться. Запас Веры исчез весь до последней капли, а на выносливость оказался наложен небольшой штраф. Похоже, я перерасходовала все свои личные запасы, но, находясь в полубессознательном состоянии, не смогла начать черпать их из алтаря. Чисто интуитивно я сделала пару шагов назад, к кровати, и, почувствовав позади себя опору, упала на нее.

— Все сделано, — я жестом махнула рукой к двери. — Надеюсь, что получилось правильно, но сейчас я просто никакая. Медведь, отнеси, пожалуйста, этого парня отдохнуть, Джандиира покажет, куда. Мне, пожалуй, тоже нужен отдых. Имаэри, вместе с Радинэль осмотрите приспособление, которым Сайфелаэ распылила порошок. Нам что-то подобное пригодится для диверсии против орков. Да, и еще… Хитрый Бунтовщик, конечно, имя как имя, и мне повезло, что ему дали именно такое. Но, на всякий случай, когда очнется, предложите Бинайраэну выбрать официальное прозвище.

***

Зарда и Сайфелаэ сбежали не одни, с ними ушли еще четверо: двое из «команды» Бинайраэна и пара бестий из собственной группы «теней» Зарды. Чесслайдрил своей властью объединила остатки двух команд, и отправила эту — целиком мужскую, кстати — группу, охранять гоблинов на шахте. Я могла это только одобрить. Доверия, к сожалению, им не было. Сама я вынуждена была отправиться на отдых перед очередным полуночным поклонением. За это время военными был выработан план атаки форта гоблиноидов, с учетом нехитрого приспособления, которым меня попыталась отравить Сайфелаэ. Да, она использовала взрывающийся плод, немного усиленный магией для пущего эффекта, а потом попросту положила пару таких слегка подсушенных, чтобы не взорвались раньше времени, плодов в бумажный мешочек с грибными спорами. Взрыв успешно разрывал бумагу, и споры разлетались в довольно большом объеме. Для этого достаточно было «оживить» плоды малой толикой магии жизни из числа простейшей бытовой, которой владел любой садовник. И которую Сайфелаэ смогла перенести на свиток. Им и воспользовался охранник-дроу для активации споровой «бомбочки», заложенной в комнате «Ясинтры» перед моим визитом.

Как же смущенно выглядели Имаэри и Радинэль, которых умудрилась переиграть на их поле простая садовница!

За беглецами, конечно же, следили. Азалайтен заверила меня, что раньше воскресного полудня родов не произойдет, и жертвовать пока будет некого. Дива же, в свою очередь, согласилась с тем, что сама Сайфелаэ вовсе не лидер заговорщиц, а такая же жертва, как и ее ребенок. Настоящий лидер — Зарда. Именно она, войдя во вкус запугивания окружающих, постепенно решила, что я не права в своем упрямом следовании догмам Эйлистри. Увидев же мое преобразование, и поняв, чем ей это грозит в будущем, Зарда решила действовать. Тем более, что срок родов приближался. Найти себе союзников среди бывших слуг Паучихи оказалось для нее не сложно. Достаточно было сказать, в кого я превратилась, и Бинайраэн тут же активировал свою ловушку на Шайнтлайна, но творчески дополнив ее побегом Зарды и Сайфелаэ. «Ясинтра» использовалась в темную. Да, она писала свою записку, вот только еще до того, как я разобралась с Мастером и стала Серебровласым Рыцарем. Про мое преобразование она не знала, просто, отдохнув от плена крысолюдов, собралась мыслями на тему что делать дальше, и решила начать действовать по-своему. Записка была придержана, чуть-чуть подправлена, и выдана мне тогда, когда это было нужно Бинайраэну. План же последнего я разгадала полностью: «подвинуть» Шайнтлайна, и потихоньку организовать переворот в пользу Ллос. На месте главного контрразведчика замка это было сделать довольно просто. Все это рассказал мне сам Бинайраэн, когда пришел в себя. За ним, конечно, присматривали, но не трогали, и не мешали первым делом отправиться в таверну, и напиться до потери сознания. Вот в процессе этого действа я и выслушала его исповедь.

— Я испугался. Раньше мне это казалось чем-то самим собою разумеющимся, — чуть не плакал он. — Как же, оказаться в одном замке с душеедкой, которой нас пугают чуть ли не с пеленок! Почти что с демоном! А госпожа Т’рисстри взяла, да и приняла это спокойно, словно само собою разумеющееся. Оно и понятно, Мать наша… — имя он, может, и попытался вымолвить, но не смог. — От нее окончательно отвернулась.

— Ты потому и подбросил ей ложную версию?

— Ну да. Ты ж ей и раньше доверяла, а теперь и подавно должна была. А вот скажи мне, на чем я прокололся? — Бинайраэн явно пошел слегка вразнос, а вдобавок перекрытая мною подпитка страхом перестала действовать. Раньше фамильярничать с женщиной он даже в подпитии не стал бы.

— Я же следила не только за «Ясинтрой» и тем, кто с ней общается, но и за тем, от кого придут соответствующие сигналы. В этом случае, Т’рисстри была не лучшим вариантом для запуска ложного следа. Не будь его, я бы начала действовать самостоятельно, и тогда у твоего заговора были неплохие шансы. — сказать прямым текстом, что главной причиной, выдавшей Бинайраэна, было присвоенное ему системой имя, недвусмысленно говорившее о предательстве, я не имела права.

Бинайраэн опрокинул в себя еще один стакан спиртного. Я, моральной поддержки ради, пригубила и свой, с «лесным чаем» — отваром, предоставляемым халфлингами. Табу на спиртное, даже виртуальное, для себя я не отменяла.

— Ну и хорошо, что я прокололся, — согласился он нетрезвым голосом. — Зато теперь мне не страшно. Или страшно? Страшно то, что мне не страшно… Нет, не так… Ох, запутался я, в общем.

— По крайней мере, ты можешь спокойно расслабиться и напиться без опасений за свою спину, — констатировала я. — Ближайшие дни все равно не ожидается ничего срочного в твоей компетенции. А после уничтожения лагеря орков… Воскресенье, опять я устрою гуляния.

— Это да… Приятно… Ик… Расслабиться…

— Скажи, ты поможешь мне спасти Сайфелаэ и остальных?

— За… Зачем?

— Они не потеряны окончательно. В любом случае не потеряны.

— Но с моей помощью будет проще, это ясно. Глу… Помогу, в общем… Не… Не знаю… Ох…

— Ладно, отдыхай, расслабляйся. С орками ты и твоя группа мне вряд ли могли помочь, — я встала, и вышла за дверь таверны. Нет, с орками он бы очень даже помог, как и мастера скрыта Зарды, но и без них ничего сложного моя операция не представляла. Основную работу на себя брали согласившиеся на щедрую оплату Тарук и его кобольды.

Интерлюдия

День Ирины был расписан довольно плотно, ведь на ней был не только мониторинг похождений Сешат в игре, но и слежение за работоспособностью игровой камеры: подмены питательного раствора, позволявшего подпитывать тело, не выходя из игры, и уборка контейнеров с испражнениями. А также готовка и уборка в помещениях дачи, где, собственно, они и базировались, подальше от городской суеты. А помещение это, вдобавок рассчитанное на проживание инвалида, было весьма немаленьким. Так что работы было много. Обязательный мониторинг всего, происходившего в игре и написание обязательных отчетов на эту тему тоже являлись серьезной работой, и требовали немало времени. Как результат, приходилось четко расписывать свое время, и что-то проматывать, что-то опускать, как несущественное. Может быть, поэтому, она и упустила из внимания те мелочи, которые, исходя из пришедшей ей с курьером бумажной корреспонденции, были сочтены важными. А вот сейчас, перебирая замечания, и прокручивая еще раз фрагменты из игры, к которым они относились, она попросту не представляла себе, что же с этим делать дальше? Выводы были, мягко говоря, неоднозначными.

Самым серьезным проколом была песня-стих, которую продекларировала Дива после боя у моста. Сама по себе песенка не содержала ничего странного, если не считать пары подправленных строк. Сразу после исполнения, она Ирину нисколько не заинтересовала просто потому, что в игровой базе данных еще при ее работе на Земли было столько всевозможных мелодий и песен, что найтись могло все, что угодно. Это и стало причиной того, что сам стих Ирина проверять не стала. Однако фокус оказался даже не в самой песенке, а в том, что Дива произнесла дальше: «Сочинил какой-то никому неизвестный парень, а одна бардесса записала. Потом другой бард сделал эту песню.»

«Старый Мост» оказалась стихотворением, доделанным до песни участником совершенно неизвестной ей рок-группы «Сузорье» Владимиром Пучинским. А источником стихотворения была книга Агнии Барто «Переводы с Детского», изданная в далеком 1977 году. Автор исходного текста: Младен Клюге, 12 лет!

Дива в точности рассказала историю создания песни!

Вот и думай, была ли эта информация привязана к записанным в базу Земель данным или нет? И вообще, есть ли эта песня в базе? Сама база была открыта ограничено из-за авторских прав создателей музыки и песен, и узнать, что в ней есть, а чего нет, было возможно только косвенно. Так, можно было заказать за деньги музыкальный кристалл. Но далеко не все песни было возможно купить, если внесший ее в базу игрок по какой-либо причине запретил бы это делать. То есть, Дива, могла знать песню, могла знать ее историю, и внешними средствами проверить эти познания было невозможно. Подозрения подогревались еще и тем, что конкретно эту песню записать на кристалл было нельзя.

Дива в тот раз серьезно задумалась, подбирая по сделанному запросу подходящую песню, что означает, ко всему прочему, отсутствие чего-то подходящего в доступной для нее прямой выборке из базы данных Земель. В этом случае алгоритм имитирует раздумья персонажа, и, если срабатывает соответствующий чек навыков, производит поиск в расширенной выборке, а потом смотрит и полную базу, опять же, если сработал чек. В случае аватары чеки можно игнорировать, они пройдут в 90 % случаев. Но что, если и там ее не было? Не могла ли Диве прийти подсказка извне, из интернета? Ведь Сорвавшиеся имеют туда доступ! И вот тогда…

А что тогда?

Только то, что наш хакер — Белорус. «Сузорье» группа белорусская, мало где еще известная. Даже при поисках в интернете Ирина находила что угодно, но только не эту песню, пока не указала авторство директивно. Еще — он довольно возрастной человек. Книга Барто вышла в 1977 году, это очень давно. Песня тоже далеко не новая. Молодежь вряд ли знает такое. Уже несколько выводов для Марии можно было озвучить.

Затем в записках оказалась очередная непримечательная для нее фраза Дивы в адрес Шайнтлайна: «Ты не игрок. Или наоборот — настоящий игрок. Из тех, что ставит на свой родной дом ради гарантированного выигрыша.» Нельзя сказать, что Ирина совсем не читала фантастику. Но «Лалангамена» Силверберга как-то прошла мимо нее. А ведь там описана как раз такая сценка: человек, который сам про себя говорит, что он настоящий игрок, а настоящий игрок никогда не проигрывает, ставит место под названием «Лалангамена», которое, в итоге, оказывается просто словом из его родного языка, в переводе значащим: «Родной Дом». То есть, ставит родной дом на гарантированный выигрыш! Совершенно невероятный мем! И весьма редкий. И Дива — компьютерный персонаж — спокойно его применила.

Вот только применила ли? Или это было просто случайное совпадение? Кто вообще может применить такую в разговоре? Не просто так даже загадочный аналитик Ласкирева проставил у этой фразы жирный знак вопроса. Однако, Ирина, знавшая об алгоритмах игры больше, этот знак вопроса решительно зачеркнула. Фраза была неправильной! Категорически! Она алгоритмически не подходила для Земель и ее запрограммированных обитателей. Особенно для богов и их аватар, жестко ограниченных догмами. Может быть, для аватары Ваэррона, которые гибко подстраиваются под собеседника, она и была бы нормальной. Но не для аватары Эйлистри. Тут что-то не так. Не обязательно фраза взята из Силверберга, вот это и в самом деле может быть случайностью. Но что-то не так точно.

Эти два обнаруженных фактика, как самые подозрительные для нее лично, Ирина постаралась расписать для Марии по возможности максимально серьезно, а закончив, задумалась над еще одним странным фактом. Почему этот пакет с информацией был передан Ласкиревым именно ей, а не прямо Марии, которая наверняка вытащила бы из него намного больше? Объяснение, впрочем, нашлось: ведь Ирина своим опытом и познаниями выбросила из этого списка половину того, что аналитик счел подозрительным. Видимо, тот имел дело лишь с базовыми психологическими наборами Земель, а тут была аватара: куда более проработанная и вольная в своих реакциях неигровая персоналия. Часть ее реакций была более чем нормальной…

Ирина задумалась. Потом еще раз перебрала присланные листы с описанием замеченных странностей, и выбрала одну из них с откровениями Минайриль. Аналитика Ласкирева заинтересовал фрагмент, в котором Минайриль высказалась так: «Паук. Смешалась. Стала одна,» — а следом он поставил аж три знака вопроса над описанием ответной реакции Дивы. Сперва Ирина зачеркнула эту сцену: сбойный НИП, неизвестно что видящий в своем сбое, может выдать совершенно любую информацию, и реакция на нее — искреннее удивление всех присутствующих, включая Сашу — была вполне нормальной.

А вот реакция ее собеседниц — не совсем.

Фокус в том, что сказанное и в самом деле было ересью. И жрицы должны были этому возмутиться, причем по алгоритму в этом случае должна была сработать жреческая властная пирамида, и вмешаться старшая по ранжиру. То есть, Сешат. И она получила бы за это бонус экспы. Но, раз Саша не вмешалась, то это обязана была сделать следующая за ней по рангу жрица.

Синффайнири. Дива.

А реально сделала — Джандиира. Дива же осталась на втором плане, наблюдая за ситуацией.

И тут, следом за этой мыслью, Ирине пришла еще одна: а ведь жрицы и приближенные к божеству персонажи, вроде Чесслайдрил, вели себя куда более «аватарски», чем им полагается! Причем не только жрицы Эйлистри, но и жрицы Светлой Богини тоже. Дива среди них попросту терялась, и частенько уходила на второй или даже третий план! Но именно в этой сцене, такой примечательный фактик проявился чуть ли не в своем максимуме. Джандиира была активнее Синффайнири, не смотря на более низкий статус в иерархии. Мало этого, она вела себя так, как, по идее, должна была вести именно Дива. В присутствии старших рангов в не совсем понятной ситуации, в ответ на откровенную ересь, Джандиира должна была уйти на второй план, отдав инициативу старшей по рангу жрице. Однако, было все наоборот! Причем только что, за несколько сцен до этого, именно Дива была активнее, подавляя Джандииру, как и должно было быть. И именно слова Минайриль вдруг произвели это странное переключение.

Больше всего это походило на внешнее управление. Боги Земель могли сделать аватара из любого своего служителя, но это было настолько затратно, что количество таких случаев исчислялось десятками за все время существования игры. То есть, что-то подобное было возможно… Теоретически… А аватара и есть божество. Которое производило какие-то странные манипуляции с окружающими персоналиями. Не полное управление, но частичное. Просто усиление вычислительной мощности, ради…

Ради чего? Зачем?

Перебрав варианты, Ирина остановилась на одном, несколько невероятном.

Дива активировала Джандииру, чтобы отвлечь Сашу от себя. Она маскировалась от игрока. Сама же тем временем что-то анализировала, глядя на Минайриль так, словно… Сканировала ее!

Это аватары тоже могли делать, анализируя персонажа на предмет соответствия его алгоритмов поведения догмам божеств. И вообще — получая дополнительную информацию для дальнейших действий. Но даже компьютеру требуется на такую операцию некоторое время, исчисляемое секундами. Ирина быстро начала проверять полученные записи, а затем сверяться с видео, полученным из игры. Затем она проверила еще и логи.

Результат: только в логах нашлось четыре ситуации, в которых Дива делегировала полномочия Джандиире или Чесслайдрил, а сама сканировала Сешат! Мало этого — один раз внезапно активизировалась Азалайтен, и тоже просканировала персоналию Саши. Причем, именно в этот раз процессы Азалайтен усилились настолько, что стали соответствовать аватарским. А потом снова сбросились. Это было сделано намного аккуратнее, и заподозрить слежку в той ситуации было возможно только если целенаправленно искать. И, что любопытнее всего, от действий Азалайтен Сашу отвлекала в тот раз именно Дива. Словно они работали в паре. Это случилось, когда Сешат выручала пленников из лапок старого алхимика-крысолюда.

Перепроверив еще раз замечания аналитика, Ирина нашла еще три случая такого же сканирования с отвлечением внимания. И всякий раз ситуация была очень серьезной. От Саши требовались определенного рода поступки и решения, не всегда понятные на первый взгляд. Выглядело так, словно аватара изучала Сашу.

Вернее, божество изучало Сашу.

Все это было более чем странно. А что самое скверное, никак не укладывалось в уже готовую теорию взлома игрового контента. Одно дело, прослушка, перехват информации, возможная ее фильтрация, чтобы вызвать определенную реакцию божества. И совсем другое подобный уровень, управление аватарами. Такое мимо логов не прошло бы никак, и тут же вызвало бы крайне нервную реакцию администрации игры. Если только это не делали сами боги. Им это, как раз, разрешалось. Тревоги не поднялось бы только в том случае, если управляющий сигнал исходил непосредственно от божества, а не появлялся бы не пойми откуда по дороге из точки «Б» (Бог) в точку «А» (Аватара).

Ирина регулярно записывала свои мысли на бумагу, зачеркивала, ставила восклицательные и вопросительные знаки. Так было проще осмыслить и решить слишком сложную и неоднозначную проблему. Часть бумажек потом отправлялись в мусор, часть откладывались и переписывались. Сейчас она взяла чистый лист, и записала на него две строки: в первой было слово «хакер», а во второй лишь две буквы и две точки. И подчеркнула именно ее. А потом, подумав, добавила восклицательный знак. Затем, спустя еще некоторое время раздумий, добавился знак вопросительный. Потом еще один. Первая надпись все это время оставалась без изменений. Когда спустя несколько минут размышлений число знаков вопроса у второй надписи достигло пяти, Ирина решительно скомкала лист, отправила его в мусорную корзину, и потянулась к телефону.

— Эдуард Петрович, это Ирина… Я получила отчеты вашего аналитика… Да… Да… Нет, Марии еще не было, я оставлю ей свои выводы и отфильтрованные записи… Ваш аналитик знает Земли довольно поверхностно, и с некоторыми его выводами я никак не могу согласиться, это обычные реакции, не выходящие за пределы запрограммированных поведенческих моделей… Конечно, Маша их увидит… Вы же знаете, раз в неделю я бываю очень занята личными делами… Хорошо, у Марии как раз будет время проверить сделанные выводы и мои комментарии… Еще такой вопрос: данные явно не полные. Нет результатов анализа логов… То есть, что это такое, не могут сказать даже они? Тогда я рекомендую форсировать мой контакт с админом. Я не помню его имени, знаю только ник, который он использовал на форумах: Барон Сеньяк… Латиницей — через S и J… У меня есть вопросы, ответы на которые может дать исключительно внутренняя база Земель, и он может нам в этом помочь… Нет, это чисто бытовые вопросы, ответы на которые скрыты лишь потому, что лежат рядом с секретной информацией. Они никого не заинтересуют.

Положив трубку, Ирина еще раз задумчиво посмотрела на мусорную корзину.

— Да ну, бред сивой кобылы, — наконец бросила она, и отправилась заниматься уборкой помещений. Плановые работы по дому никто не отменял.