Успехи Луны

Глава Четвертая. Обязанности должности

Админы тоже люди. И придя на работу, они ведут себя так же, как и обычные люди. Особенно, если перед этим был выходной, пусть и не запланированный, и отработанный задним числом в предыдущую субботу. Админы тоже люди. И им тоже надо ходить по врачам. Зато у такой ситуации был и свою плюс — поставленные логгеры за два дня заполнили файлы пригодными для анализа данными. Причем парочка логов однозначно указывала на попытки взлома системы, о чем и было сообщено далее по инстанциям. Самостоятельно принимать решение о блокировке аккаунта админ права не имел. Вполне можно было напороться на какого-нибудь мажора, и заполучить нешуточные неприятности сверху.

Когда админ открыл директорию, в которую писался лог аккаунта номер B48ACE75FFD4456D0 «Сешат», то сперва не понял увиденное. Логов было не четыре, по количеству затронутых суток сканирования — их было полэкрана. Тридцать шесть штук! Судя по названиям файлов, сканируемых личностей было целых девять: сама героиня и восемь ее спутников-НИПов. Причем каждый в отдельный файл за отдельный день.

Такого рода сбой админу еще не встречался. Вообще он не мог припомнить ситуации, когда данные НИПов скачивались бы вместе с данными игрока.

Проверка выдала совершенно невозможный результат.

Во-первых, лог и в самом деле был включен на девять персоналий: саму Сешат, Баэльквейта, Азалайтен, Каэлитару, Чесслайдрилл, Синффайнири, Зарду, Трисстри и на какую-то «Ясинтру». Последняя, впрочем, быстро нашлась под именем Сабвиллайл Хланэлд — пленная паучиха в замке Инмуррс. Ладно, первых семь НИПов админ знал просто потому, что изучал данный аккаунт, и его развитие. И мог в приступе острого лунатизма включить на них лог. Но про «Ясинтру» он слышал впервые. Ее не было даже в списке персонажей, напрямую связанных с Сешат, только в дополнительном, квестовом списке. Ладно, это можно было списать на общую замотанность и переработку. Суббота! Вечер! Шестой день работы — отработка за будущий понедельник. Включил — и включил. Бывает.

К сожалению, было еще и «во-вторых», которое не позволяло списать все на усталость. Логирование включилось им самим вечером в субботу в одно и то же время — это правильно. А вот прервалось оно сегодня примерно в девять утра. За час до его прихода в офис. Причем, судя по данным, с его аккаунта. На который никто кроме него не заходил, и взлом которого отпадал в принципе. Административные аккаунты Земель не имели внешних выходов и входов. Только корпоративная сетка. Строжайше! Зайти под админом откуда-то извне было невозможно, и ворчания про невозможность удаленной работы категорически не принимались.

Проверка логов аккаунта показала, что в это время внутри корпоративной сетки он был деактивирован, а в Землях он был активен, пока работал логгер. Собственно, под ним-то он и работал. И когда логгер начал отключаться, то, естественно, проделал все это под его учеткой. Потенциальная дыра, однако. Хорошо еще, что только внутриигровая. Изнутри игры в корпоративную сетку не залезть.

Начиная что-то понимать, админ быстро проверил время отключения персоналий, а также свою закладку. И получил прямой ответ: лог Чесслайдрилл был отключен сразу же, как только Сешат зачистила подброшенный им данжон с исправленными настройками. Админ на всякий случай проверил логи прохождения игры, и убедился, что там все чисто. От его инъекции и следа не осталось, а факт появления «нубского данжона» в середине игры был успешно скрыт еще раньше. Все легально, не подкопаешься. Между тем, его послание было увидено и правильно понято. А отключала логирование персонажей сама Александра-Сешат.

Уже не сбой и не взлом, и это хорошо. А также хорошо, что логирование видит только он сам. Честно говоря, ничего такого уж криминального в этом нет. Вернее, не должно быть. Данные логов никакого преимущества игроку не дают. Криминал тут иного рода — вмешательство в действия администрации игры. Но вот ведь вопрос — каким образом это было проделано? Логирование включал он сам, и проверка времени показала, что так оно и было. А вот выключил — игрок. Причем целенаправленно. Админ даже выяснил, как это происходило — по кодовой фразе. Все, кроме самой Сешат, чье логирование отрубилось совершенно спонтанно почти сразу же после того, как был отключен последний логгер — Азалайтен. Сама Сешат все еще была в игре, вышла она только спустя пятнадцать минут, и за это время никаких странных действий или фраз произнесено не было. Она просто отправилась «спать» как в игре, так и в реале. Вывод — ее игру мониторит кто-то еще. Что тоже не всегда есть криминал. Многие сидят такими парами по самым разным причинам. Кое-кто боится сорваться. Кто-то качает персонажей в режиме non-stop на продажу — это не запрещено. Многие конторы, мониторя действия игроков целыми командами исследователей, пытаются изучать игровые процессы. Иногда психологические — это и вовсе легально. Иногда — технические. А вот это без надлежащего разрешения и контракта уже пресекается. Но что интересно — все подобные исследования идут совсем иными механизмами. Специально для них сделана утилита, которая распространяется очень ограниченно, и ее использование строго контролируется. И еще — все они следят строго за игроками. За НИПами не следит никто! Даже сами администраторы, пусть логгер и позволяет это, но отслеживают персонажей крайне редко. Просто незачем, их взлом возможен, но крайне неэффективен. Дело в том, что после создания НИПа его развитие идет не по процессам и параметрам персонажа, а по внутренним игровым алгоритмам ядра. И они сами по себе отслеживают любую попытку вмешаться в параметры. То есть, взломщику требуется вывести неигрового персонажа из-под внимания управляющих серверов. Сделать так, чтобы они про этих персонажей вовсе не знали. Это сложно, но можно, и вот тогда действительно пригождается логирование персонажей. Админ задумался, можно ли имея на руках результаты работы логгера сделать точную копию такого вот внесерверного НИПа? И решил, что нет, не выйдет. Далеко не всегда, зная, что именно случилось, и даже видя динамику, можно понять, КАК это получилось. Логи дают информацию о том, чего быть не должно, но понять, как должно быть можно только имея рядом два лога НИПов-близнецов. До такого еще ни один хакер в игре не дошел — сложность уровня «невозможно». Надо сперва взломать саму игру, узнать, что же сейчас сгенерируется… Но тогда и взламывать персонажей незачем, так как если ты можешь это узнать, то можешь и вмешаться в создание. Вот как-то так — лог НИПа для внешнего пользователя совершенно бесполезен. Логичный вопрос: зачем же этот самый лог целой пачки неигровых персонажей считывали куда-то на сторону? Причем методом, которым не всякий хакер воспользуется. Надо было точно знать куда и как именно внедрить в систему специальный скрипт на специальном же языке. Знания для этого нужны очень и очень специфические, с грифом «для внутреннего использования» и никогда из корпорации не выходившие, кроме как в головах таких же, как он сам, программеров-администраторов, да и то далеко не всех. Мало этого. Админ работал в Землях давно, пусть и с перерывами. Причем на разных уровнях. И программировал многое, а теперь занимается администрированием того, что сам же и написал. Но даже он, принимавший кое-какое участие в создании данной утилиты, и очень давно ею пользовавшийся, не подозревал о том, что туда можно влезть изнутри игры. Если учесть, что этот логгер являлся «священной коровой», а его ядро не трогалось уже лет десять, правились только управляющие скрипты, то знать такую лазейку могло очень и очень ограниченное число людей. Хватало пальцев на одной руке. А если исключить тех, про кого админ более-менее знает где они и чем заняты (один, к примеру, вообще покойник), то в качестве кандидата в хакеры оставалась ровно одна личность.

Автор логгера!

А вернее, авторша…

— Ирина… — прошептал админ.

Конечно, история этой талантливой программистки, начальницы отдела разработки Божеств, а до того автора десятка разнообразных игровых утилит была админу отлично известна. И того, что сделали с ней хозяева игры, он категорически не одобрял. Немолодая уже женщина, талантливый программист, хакерша от бога… И, фактически, уничтожить лишь за то, что она посмела отстаивать свою точку зрения, неугодную хозяевам Земель? Тогда из отдела разработки ушла едва ли не половина сотрудников — в знак протеста. Потом, правда, частично начала возвращаться — по разным причинам. В это число входил и он, кстати. Привлекли очень солидной зарплатой. Что, правда, компенсировалось совершенно сумасшедшими мерами безопасности и параноидальным слежением за сотрудниками. Вернее, наивно пытались компенсировать и параноидально следить — что он только что доказал. И что только что доказала Ирина.

— Значит, тут еще и ты замешана, — одними губами прошептал админ. Этот аккаунт становился все интереснее. Его супруга бережно хранила автограф Александры, а самого его не раз водили на выступления кумира. Поверить в совершенное преступление она так и не смогла. И он тоже не смог — за компанию с любимым человеком. А теперь тут оказалась замешана его бывшая и до сих пор весьма уважаемая начальница. Уже два небезразличных ему человека, причем одного он знал лично.

А еще, он оказался уже довольно серьезно впутан в эту странную историю. Причем, по собственной инициативе. Над этим вопросом следовало подумать, как следует, благо время было. А пока админ, просто из любопытства, прогнал чек логов на взлом контента, и закономерно ничего не обнаружил. Да он и не ожидал ничего обнаружить. Если уж за спиной Александры-Сешат сидит бывшая ведущая программистка Земель, то факт взлома заметить будет ой как непросто. Повезло, что он заметил факт отключения, иначе бы решил, что совсем заработался. Еще раз внимательно просмотрев список файлов в директории, он, недолго думая, просто удалил лишние тридцать два файла, и начал составлять отчет для начальства, попутно прикидывая, как будет искать уже давным-давно выпавшую из поля зрения личность, чтобы задать ей несколько занятных вопросов.

Он, все-таки, админ, а не частный детектив.

А потому на некоторую странность удаляемой информации внимания админ не обратил.

Правильное утро начинается в обед. В таком случае, в последние десять дней у меня почти все утра были правильными. Вот только это конкретное оказалось неправильным от слова «совсем». Пусть и началось часа в два дня. Ночка выдалась тяжелая, так что пришлось отсыпаться.

Но как только я вошла в игру — тело лежало на кровати в моей личной комнате в замке — как тут же в голове взорвался вопль!

«Мама, мама, где ты! Мама, мама, проснись, беда! Они сейчас друг друга поубивают! Мама…»

С момента рождения Искра так меня называла считанное количество раз, обращаясь или по имени, или вообще обезличено. Психологический портрет драконы формировался под мой личный, так что она в этом отношении была точной копией меня на момент начала игры. И вела себя соответственно. И если звучало «Мама», то проблема БЫЛА. Серьезная проблема.

Я включила режим внешнего наблюдения в интерфейсе, и тут же вскочила на ноги. Искра сидела на ветке дерева возле недостроенной тренировочной площадки. Возле которой, на открытом месте кружились в поединке на мечах Майротуо и Каэлитара. И даже моих дилетантских познаний было ясно, что сын Нэбутея сражается даже не в половину своей силы. Дай Луна, в четверть. Но это было не так важно. А вот то, что за боем, помимо Искры, баюкая кисть правой руки, наблюдал Таэлервон, было куда хуже. Не требовалось много ума, чтобы понять, кто именно его ранил. И чем может завершиться текущий спарринг.

Каэлитара, пусть и была из эльфийского рода Дуба, прирожденных мечников, но своим родовым оружием владела средне, компенсируя это запредельно прекрасным владением луком и стрелами. Проводить с ней спарринг на мечах стоило разве что Тайатинэ или Радинэль: магичке и друидессе — которые и сами с мечом были не лучшими. И то Саламандра фехтовала несколько лучше. Остальным воинам моего замка Серебряная Лучница пока проигрывала без шансов. Устраивать с ней спарринг было со стороны Майротуо проявлением чего угодно, но только не добрых желаний. Угрозою была банальная зависть: Майротуо с луком и стрелами не уступал Баэльквейту, но Каэлитаре проигрывал по всем статьям. Судя по происходящему, он уже ранил Таэлервона, и что сейчас сделает с Каэлитарой даже демонам неизвестно. Майротуо достаточно опытен и ловок, чтобы повредить ей руки так, чтобы хотя бы на короткое время лечения превзойти в стрельбе из лука. И оставить меня на несколько дней без лучшей лучницы.

Быстро оценила местоположение своих подданных. Шайнтлайн только что проснулся, разбуженный посыльным, но претензий к нему, по-хорошему, не было: о возникшей ситуации оказалась не предупреждена только темноэльфийская часть продвинутых персонажей. Да и то, ко мне халфлинг-посыльный не попал только по причине недопуска в покои Кавуйирой. Зато сама сенешаль как раз шла передавать сообщение (я отменила приказ). Баэльквейт и Азалайтен уже приближались к тренировочной площадке. А еще был на подходе Бринден — на данный момент самый бодрый из всех моих подданных. И самый быстроногий — прибывал на место действия первым. Мне тоже требовалось срочно привести себя в порядок и бежать разруливать ситуацию, вынужденно отложив на будущее ставшими привычными после подъема разминку, водные процедуры и завтрак.

«Не снимайся с места пока я тебя не позову! Вообще, спрячься, и не показывайся Майротуо на глаза. И не спорь — это очень важно,» — отдала я приказ Искре. — «Сейчас он тебя не должен видеть.»

Кажется, у меня появился, хоть и временно, хороший соглядатай для моей проблемы. И пусть Майротуо о нем пока не догадывается.

Когда я прибыла на место действия, Азалайтен оказывала помощь пострадавшим, а Баэльквейт и Бринден ругались с Майротуо.

— Хозяйственник не должен вмешиваться в тренировки настоящих воинов! — спокойно, но с откровенно наглой интонацией заявлял полуэльф, — Лучнице необходимо подтягивать работу с мечом, и это прекрасно известно, как ей, так и вам. И если она оказалась не против провести спарринг, то почему какой-то наглый землеед считает возможным прерывать его?

— Как ты меня назвал? — вскипел Бринден. — Да я в строю с копьем стоял, когда тебя еще на свете не было!

— Полагаю, не с копьем, а с лопатой, — ехидно ответил Майротуо. — Они, знаете ли, в чем-то похожи, вот вы и перепутали по недоумию.

Вы когда-нибудь видели халфлинга-берсерка? Вот и я не видела. И не горела желанием увидеть. А потому на Бриндена лег «Контроль Эмоций», после чего тот смог связно мыслить. Увидев несколько моих жестов, халфлинг плюнул под ноги полуэльфу, развернулся, и отправился восвояси. Причем, что характерно, отношения с ним у меня при этом не понизились.

— Ты позоришь свой род, — холодно высказался о произошедшем Баэльквейт. — Что бы сказал о произошедшем твой отец?

— Мой отец сказал бы, что каждому сущему на земле есть свое место и дело, и он не должен вмешиваться в чужие дела. Особенно если в них ничего не понимает.

— Тебе было известно о том, что Каэлитара слаба с мечом в руках. Я занимаюсь с ней отдельно, оттачивая ее мастерство помимо тех уроков, что дает мастер Нэбутей. Вмешиваться в процесс обучения третьему лицу недопустимо.

— Но я и не вмешивался. Тренировочный спарринг не есть полноценная тренировка и обучение. Пока я не завершу строительство, учить кого бы то ни было здесь нельзя. После обеда, прежде чем приступать к дальнейшей работе, мы решили провести несколько спаррингов. И отдам должное, второй раз, когда я стоял против них обоих, Лучница продержалась дольше, чем Воин.

Я не стала слушать эти препирательства. Майротуо был отлично эрудирован и тренирован в риторике. Нэбутей готовил своего сына на славу, и очень жаль, что не смог правильно направить его. Конкретно сейчас, когда вокруг было слишком уж много более сильных личностей, Майротуо становился минимально опасен. Пусть себе пререкается с Баэльквейтом. В отличии от Бриндена, эльфа-мечника в статусе генерала Майротуо как минимум опасался, а значит, будет просто оправдывать свое поведение, причем, скорее всего, выиграет. А если проиграет, то за него это сделает Нэбутей. С этим персонажем Баэльквейту не поспорить. Хотя… Я огляделась вокруг — кое-чего здесь точно не было видно. Тренировочных мечей. Ни одного. Все трое: Майротуо, Каэлитара и Таэлервон были с боевыми.

За использованием в спаррингах тренировочных мечей Нэбутей следил строжайше. Сам он мог провести спарринг с палкой против боевого меча, но делал это очень редко. Обычно, так он проверял новичка, так как подбор привычного для него тренировочного оказался не такой уж быстрой процедурой. Но если обнаруживалось, что его ученики или Майротуо спарринговали друг с другом боевым оружием, то наказание следовало незамедлительно. Так что есть один нюанс, в котором Майротуо вполне можно обвинить, и даже Нэбутей его не оправдает. Правда, и наказать сурово не выйдет. Пока же прерывать эльфийское выяснение отношений я не стала, а неслышно подошла к Азалайтен и ее пациентам.

— У Таэлервона травма запястья, — доложила она, заметив меня. — До завтрашнего дня ему будет сложно работать мечом. Я не рекомендую брать его на любые задания. У Каэлитары ушибы кистей рук. Если бы Бринден не вмешался, думаю, что дело было бы плохо, она могла перманентно ухудшить свои навыки владения луком.

— Что именно с запястьем Таэлервона? — уточнила я, оценивая дебаффы «Травма», дававший на сутки -5 к атаке и защите у Таэлервона и -1 к ним же на двенадцать часов у Калитары. — Порез или тоже ушибы?

— Ушибы, Леди. Этот мерзавец сознательно пользовался мечом, словно дубинкой.

Это было очень плохо, но по совсем другой причине. Я еще раз внимательнейшим образом осмотрелась вокруг, а потом, не увидев искомого, вернула средствами интерфейса картинку, которую показала мне Искра. И, наконец, увидела то, что искала. Меч в руках полуэльфа был учебный — простая деревяшка, по весу и габаритам равная обычному эльфийскому клинку. Однако, сейчас его нигде не было видно. Если бы я не разобралась внимательно в ситуации, и предъявила претензию Майротуо за использование боевого оружия в спарринге, он получил бы повод для жалобы своему отцу. Ведь что Таэлервон, что Каэлитара — оба спарринговались боевым оружием, за что обязаны были получить по попе и от меня, и от Баэльквейта. Сейчас у полуэльфа был его личный меч, а учебного нигде видно не было.

То есть, эта мразь еще и для меня подготовила подставу. Цель понятна — сделать меня должной Нэбутею, и под это вытребовать улучшение своего положения в замке.

— Вы понимаете, что я обязана наказать вас? — тихо уточнила я у эльфов. — Спарринговаться боевым оружием запрещено. Почему вы не взяли учебное?

— Его не оказалось на месте, — ответил Таэлервон. — Мы просто не нашли подходящее.

— А Майротуо, значит, нашел? — и тут подстава!

— Да, он пользовался учебным мечом.

— Раз вы не нашли свои учебные мечи, то обязаны были отказаться от спарринга.

Эльфы замялись.

— Ну, давайте, не стесняйтесь. Вы поддались на провокацию, верно?

— Он сказал, что своим уровнем владения мечом мы позорим род Дуба, — произнесла Каэлитара.

— Ясно, взял на «слабо». Тогда наказание вы тем более заслужили. Только сородич может предъявить вам такое обвинение. Даже эльф из рода Березы или Ясеня на это не имеет права. А уж тем более — полукровка. Попытка же опровергнуть его таким образом говорит лишь о том, что в своих силах вы не уверены, и подтверждает правоту Майротуо — невиновному не в чем оправдываться и не требуется что-то доказывать. Самим своим поступком вы подтвердили им сказанное. Урок на будущее — провокатор никогда не желает вам добра.

— Даже вы? — уточнил Таэлервон. Ехидства в этом вопросе не было, так что и обижаться не стоило, пусть вопрос и задел, учитывая с кем меня поставили на одну доску. Но, в самом деле — манипуляция и провокация для меня есть просто инструменты, которыми не стоит пренебрегать. Однако, есть и разница, и это надо объяснить.

— Я хоть раз не уважала ваш выбор? А провокатор, вроде Майротуо, будет давить, пока вы не пойдете у него на поводу. Ваш выбор его не интересует — только собственный. Цель — вынудить вас сделать то, что ему нужно по вашей воле, но без раздумий, без анализа. Разница понятна? Если мне требуется от вас определенный поступок, я приказываю, пусть даже это не будет нравится мне самой. Но не провоцирую, — я довольно отметила улучшение отношений не только собеседниками, но и с Азалайтен.

— Теперь идите к Баэльквейту, и получите от него подобающее наказание за нарушение правил, — подытожила я.

Между тем ко мне приближалась другая мутная личность. Причем так, что не будь у меня активирован интерфейс — не заметила бы.

— Использование профессиональных навыков в повседневной жизни может быть неправильно понято, — не оборачиваясь произнесла я.

— Увы мне. Полезные привычки трудно перебороть, — негромко ответил незаметно подошедший ко мне со спины Шайнтлайн. — Они становятся твоей натурой. Как я вижу, мои закладки сработали, как и ожидалось.

— Почти, — я не стала отрицать очевидного. — Основную трагедию удалось предотвратить, хотя гадость он, все же, успел сделать. Не знаешь, куда он дел тренировочные мечи?

— Никуда не девал. Просто за оружием ходил он сам, вот и «не нашел». А эти двое были слишком заняты исполнением его поручения. Светлоэльфийская молодежь, что еще сказать. Неосторожны и доверчивы.

Спрашивать, куда свой меч спрятал Майротуо я не стала. Достаточно обыскать место, и в какой-нибудь щели он найдется, но смысла в этом не было никакого. Пока же перед мною разыгрывалась сценка с наказанием виновных. Баэльквейт отчитывал понурившихся Таэлервона и Каэлитару, Майротуо с довольным видом стоял в стороне. В какой-то момент он обернулся в мою сторону, и ехидно усмехнулся. Но усмешка тут же пропала, когда я двинулась к нему.

— Майротуо, — я долждалась, когда полуэльф повернется ко мне полностью. — Твоя вина состоит в том, что ты, будучи более опытным воином, и прекрасно зная про запрет твоего отца проводить спарринги боевым оружием, не удержал менее опытных товарищей от необдуманного шага. Ты прав, Баэльквейт не имеет права тебя наказывать, но я — имею. Ты доложишь о своем проступке отцу, и понесешь то наказание, которое он назначит. Я проверю результат. Сейчас ты можешь быть свободен.

Кажется, полуэльф что-то хотел возразить мне, но, встретившись с моим взглядом, это желание проглотил. Я не могла ему навредить напрямую, но серьезно усложнить дальнейшие «развлечения» могла вполне. И Майротуо это отлично понял.

— Я сделаю это, Леди Сешат, — только и ответил он. Кивнул, развернулся, и убрался с моих глаз. Первый раунд нашего поединка оказался за мною. Жаль только, что не без пропущенных ударов.

— Смотрю я на Майротуо, и с ностальгией вспоминаю родной Дом. Он там не затерялся бы и не имел ни малейших житейских проблем, — прокомментировал Шайнтлайн. — Может быть, вы выслушаете мои соображения насчет аккуратных и осмотрительных действий с ним и его отцом?

— Может быть, и выслушаю. Когда будет свободное время, которое некуда будет потратить.

— Ваши шансы на успех не велики, Принцесса. Я бы не стал затевать такую сложную игру ради столь невозможной цели.

— Игру — да. Но я сейчас не играю. Так что надо использовать любые шансы.

— Не буду спорить. Здесь, похоже, все уже закончилось, и я хочу откланяться. Халфлинги заметили кое-что странное на базаре, но им не хватает опыта понять, с чем столкнулись. Я и сам пока не понимаю, и собираюсь уточнить этот вопрос. Предварительно скажу так: у нас гости, а вот новые или старые я пока не установил. Точно только следующее: это не селки и не за мною.

Неприятно. Потому, что неизвестно. Но кроме селки и викингов атаковать мой замок сейчас было некому, а в отношении возможных террористов… Ну что ж, попытайтесь, попытайтесь…

Я было уже хотела отправиться, когда увидела бегущего ко мне Бриндена. Халфлинг приближался ко мне с таким удовольствием на физиономии, что я удивилась. Словно недавно он не получил серьезное оскорбление, которое вынужден был проглотить.

— Леди, Леди, смотрите! Только что доставили с шахты! — на ладони халфлинга лежал небольшой белый с голубыми переливами и ярко светящейся полосой «кошачьего глаза» камень.

Лунный Кристалл!

— Луна… — только и прошептала я, забыв и про вампиров, и про селки, и про викингов и вообще почти про все на свете. Лунный кристалл, редчайший ресурс, крайне важный для моего замка. Настолько важный, что на территориях Замков Луны всегда добавляют небольшую случайную возможность получить таковой в шахтах кристаллов и драгоценных камней, а также добавляют труднодоступную шахту, где в сутки можно добыть в лучшем случае три таких камушка. Без лунных кристаллов мой Замок терял очень многое, так как сильнейшим умением, предоставляемым Эйлистри в рамках божественной магии, было как раз создание артефактов из лунных кристаллов. Порталы — лишь вторые по предоставляемым возможностям, как бы это ни странно звучало. И даже один такой кристаллик сейчас мог меня значительно усилить. А также решить проблему с селки.

— Откуда он?

— Доставили с шахты кристаллов. Там тоже решили, что это что-то необычное, и положили отдельно. Я уже распорядился наградить всю смену за такую находку.

— Молодец! И они — молодцы. Я лично добавлю еще одну премию — от храма, — я отвлеклась на интерфейс, премировав шахтеров. Мораль всего замка немного повысилась. На этой шахте работали Люди из замка Рыцаря — раса, которая даже в моем совете не была представлена за неимением продвинутых НИПов. Да еще и по соседству с гремлинской охраной. Мораль этой расы в результате была откровенно низкой, и ее улучшение премиями, да тем более за очень ценную находку, пошло в плюс сразу всему замку.

— Передай с кем-нибудь кристалл Джандиире вместе с распоряжением: Амулет Истины мне был нужен еще вчера и настолько, что я готова пожертвовать этой находкой, — не все артефакты требовали траты лунного кристалла, иногда он выступал, как фокус магии, а основа была иной. Но Амулет Истины к таковым не относился. — И еще. Спасибо тебе за выдержку. Перетерпеть Майротуо непросто.

— И вам спасибо за помощь магией, — отозвался Черничник. — Не знаю, сколько еще мы выдержим этого мерзавца. Среди моих знакомых начинает формироваться идея убраться в Рийэтайлинон, а то и куда-нибудь подальше. Пока не слишком популярная, но тем не менее.

— Я постараюсь форсировать решение этого вопроса, — кивнула я. — Увы, но это не просто. И есть другие более важные дела.

— Тюлени?

— Да. Я сейчас иду на переговоры с ними.

— Ох, Леди Сешат, удачи вам. Что бы вы не задумали, но против сразу двух сил нам не устоять, так что пусть это получится.

— Каков наш статус в замке?

Хорош! Гордый и невозмутимый эльф, если не знать, что это, вообще-то, селки, тюлень-оборотень. Только что разбуженный, успевший осмотреться. И задать свой первый вопрос. На лице написано, что он вообще говорить не желал бы, да вот только один нюанс — имеющийся у меня перк, не позволяющий неписям отказываться от переговоров со мною. Так что грубо — ни имени не спросил, ни звания — но заговорил первым. Впрочем, не уверена, что на его месте не повела бы себя так же: темное, освещенное факелами помещение со спящими светлыми эльфами — явно подземье. А в нем тебя будит весьма пестрая толпа из темных и светлых эльфов, а также аранеи. Я попросила Бринастру на этот разговор принять свою половинную форму, чтобы не было никаких сомнений, кем именно она является. Может быть, и литари селки тоже опознал, да и бакенэко тоже. Правда, ни Лаварминэ, ни Туссенхоп половинных форм принимать не стали.

А еще, хорошо, что первым проснулся именно он. Потому, что его супругу — эльфийку-селки, что была без шубки — явно не остановили бы никакие преграды для проведения над моей персоной экстренной косметической операции. Взгляд ее был просто сумасшедший. Это заметил и ее супруг, аккуратно закрыв собою. Больше, похоже, безопасности ради присутствующих, чем самой супруги.

— Меня зовут Сешат Инмурсс, — начала я. — Будучи Леди замка Инмурсс, и Хозяйкой его магического источника, я приветствую вас на своих землях.

— Я знаю, кто ты и кем являешься, — нарочито грубо прервал меня селки. — Я спрашиваю о статусе своем, моей супруги и спутниках.

— Ну что же, хорошо, — грубиян! Но не так ли бы вела себя я сама в данной ситуации? — Хотя вопрос не прост. С одной стороны, я не имею ни малейшего желания удерживать вас силой. С другой стороны, проводить такой сложный захват только ради того, чтобы вернуть шубки, это как-то слишком.

Я указала на лежавшую тут же стопку из четырех тюленьих шкурок. Пятый селки успел стать тюленем, и был оставлен у реки своим соплеменникам. Мечники решили не тащить эту немаленькую тушу в замок, и, в общем-то, были не так уж и не правы. Селки отреагировал несколько нервно, но уж тут его можно было понять, но осматривать шубки бросилась его супруга, а не ее супруг. Схватив всю стопку, она утащила ее на свое ложе, и там принялась перебирать. Найдя свою, она уткнулась в нее, и расплакалась навзрыд.

— Мое имя Алнесавин, — представился он наконец. — И вы правы, ради возвращения нашей сути не следовало устраивать бойню. И уж точно не следовало до этого столь жестоко уничтожать шубку моей дочери!

— В этом и заключается причина вашего захвата, — усмехнулась я. — Поговорить. Потому, что иначе вы бы меня выслушать отказались. А еще нам бы очень сильно помешали это сделать ваши так называемые союзники, — тут уж даже невозмутимый Алнесавин поморщился. — Сейчас у вас есть ко мне и моим подданным серьезные претензии, и я хочу их выслушать, принять или опровергнуть. После чего вы можете быть свободны. Вам вернут оружие и отпустят. Если пожелаете, то проводят до реки или моря.

Мне было видно то, чего я, увы, не имела права использовать, но что однозначно указывало на мою невиновность. Дело в том, что после общения с умиравшим на пляже селки у меня в списке фракций, наконец, оказались и они. Вот только отношение с ними было, скажем так, обыкновенным — минус двадцать. Стандарт для отношений дроу с неизвестной ранее фракцией. Так что обвинять-то в смерти дочери Алнесавин меня мог, но сама система свидетельствовала, что ничего такого я не делала. И никто из моих подданных не делал. Иначе был там было минус сто или больше. И пара-тройка приписок насчет невозможности улучшения отношений.

— И вы их примете?

— Конечно. Клянусь Луной, что приму полагающееся мне справедливое наказание. И пусть богиня станет свидетельницей моих слов! — сказала я, взявшись за святой амулет. Тот на мгновение вспыхнул желтоватым светом. Заранее подготовленная показуха, на самом деле, такую клятву я могла дать только у алтаря. Но — сработало. Эльф как-то слегка стушевался.

— Все присутствующие здесь лица могут подтвердить, что Леди Сешат не бросает свои клятвы на ветер, — поддержала меня Бринастра. Она и Лаварминэ, пожалуй, пользовались у селки наибольшим доверием. Оборотни в Землях разделены на три большие группы. Светлые, Темные, как их антагонисты, и Нейтральные, которые выстраивают отношения внутри этого сообщества самостоятельно. Селки относились к светлым, также как аранеи и литари, и отношения этих рас были дружескими по определению. А с литари у морского народа имелся еще один бонус — обе разновидности оборотней относились к тель-квессир, то есть эльфам. Бакенэко же были нейтралами — коты, как обычно, гуляли сами по себе.

— Мы все можем поручиться за то, что ваше обвинение будет выслушано и изучено, а наказание постигнет виновного, — добавила Азалайтен. — Даже если вина лежит на Леди Сешат.

— Я только что вам их высказал. Я обвиняю вас, Сешат Инмурсс в жестоком убийстве моей дочери Руселанны Звезды Моря. И пусть все присутствующие здесь Светлые силы засвидетельствуют это обвинение!

— Я полагаю, что это обвинение следует точнее сформулировать. Две ваши шубки оказались в моей власти только вчера во второй половине дня, и я успела сделать над ними только два действия: наложить целебные заклятья, и пропитать сонным зельем, из-за которого вы и проспали до сего момента. Все это мало того, что легко доказывается, так еще и отлично вам известно. Так что Руселанну я не убивала, это сделал кто-то другой. Но это «кто-то» вполне может быть моим подданным или подчиненным. Подобного поворота событий однозначно отрицать я не могу.

Алнесавин внимательно на меня посмотрел. Зато его супруга, наконец, взвилась в истерике.

— Ты убила ее!!! Ты!!! Все ваше племя!!! Убийца!!! Убийца!!!

Селки может, и попыталась бы броситься на меня, но ей не позволил это сделать супруг, обняв и попросту уткнув лицом в свое плечо. Сил ему было не занимать, истеричка оказалась словно в путах.

— Я успокою ее магией, если не возражаете? — уточнила я.

— Вы здесь хозяйка, — был ответ.

— Но не над вами.

— Не надо, — селки билась в объятьях, пытаясь вырваться, но ей это не удавалось. Постепенно она растратила силы и слезы, и начала затихать.

— Я принимаю вашу поправку, — ответил Алнесавин, продолжая баюкать свою супругу. — И обвиняю вас в небрежности. Если вы и не убивали нашу дочь, то это сделал по незнанию кто-то из ваших подданных. И таким образом вина ложиться на вас.

— И вы верите, что я могу ответить за свое преступление перед вами?

— Или вы сделаете это добровольно, или наши союзники призовут вас к ответу силой.

— Это хорошо, что вы оставляете мне шанс. Я сделаю это добровольно, и тому свидетелями выступят те, кому я доверяю. Уж извините, но ни викинги, ни темный друид к таковым не относятся. В качестве свидетелей неотвратимости наказания я призываю мастера Нэбутея, шамана Карнэсарда из рода Яшмы и Бран Сторрсон, Хранитель Клятв.

— Мастер здесь? Будет интересно поговорить с этим уважаемым учителем. Но остальных я не знаю. Как я могу доверять их суждению?

— Карнесард — шаман горных эльфов. Бран Хранитель Клятв старший в общине гномов. Оба народа живут на западе, за фортом крысолюдов и поселением гноллов. Бывшими. А еще западнее живут служанки паучихи, которые раньше частенько наведывались к ним за пленниками. Так что мою расу в этих племенах не слишком любят. Достаточно, чтобы воздать по справедливости.

— Но уничтожив крыс и гноллов вы освободили пленников их рас, так что они вам должны.

— Я не могу сказать, что гномы и горные эльфы не приняли в этом посильного участия. Так что долгов передо мною у них нет. Я, по крайней мере, их не вижу.

А вот предвзятость Нэбутея я вижу невооруженным взглядом. Но говорить об этом селки не стоит.

— Согласятся ли они выступить судьями?

— Не знаю. Но попробовать стоит. Я разошлю приглашения, если вы не возражаете против этих кандидатур?

— Нет, возражать не буду. Однако, если кто-то из них откажется, нам следует выбрать кого-то еще. На замену.

А кого? Больше на обозримом пространстве нейтралов не было.

— Могу я предложить вам такой вариант. В поселении на севере от нас раньше имелся храм Богини, — вдруг заявила Азалайтен. — Главный там был старый жрец, и он вполне может согласиться на такую роль. Увы, но мы были там очень давно, и просто не знаем, что там происходило, есть ли сейчас храм, действует ли он и кто является там настоятелем. Именно поэтому я не говорила об этом раньше.

— А зря, — ведь это могло быстрее решить проблему с невозможностью найма эльфов в моем замке. В задании не было сказано, в каком храме надо испрашивать разрешение у богини, это мог быть замковое строение, но мог быть и «дикий» храм, стоящий в каком-нибудь поселении. Способен он был только на благословения богини и заковыристые задания, однако мой случай именно таков — квест. И он вполне мог разрешиться, особенно если его обитатель и сам серьезный квестодатель. А на это было очень похоже. Светлые эльфы нечасто допускали до высшей иерархии своей церкви мужчин, хотя это и не возбранялось в официальных догмах, как в церкви Эйлистри. — Пришло же оттуда письмо от родственника Бриндена. Значит, халфлинги там все еще живут. И храм, скорее всего, действует. Знай я про это, то отправилась бы туда намного раньше хотя бы для простой проверки. Помощь полноценного храма Богини нам не повредит. А теперь сделаю это обязательно. Алнесавин, вас устроит такой «резерв»?

— Да, устроит. Меня сейчас не устроит только одно — ваша свобода.

— Боюсь, что отсутствие свободы не устроит уже меня. Но что вас так беспокоит? Как Хранительница Источника я просто не могу удалиться от него дальше некоторого расстояния. Иначе потеряю слишком многие свои силы, а часть моих подданных имеет все шансы умереть. Это не достаточное ограничение?

— Нет. Потому, что оно не мешает вам подтасовать факты таким образом, чтобы оправдаться.

— Понимаю, — я задумалась. — Могу лишь предложить постоянную охрану со стороны одного из ваших телохранителей. Ведь вы занимаете высокое место в иерархии вашей стаи. Иначе вас бы не охраняли такими силами, да еще и воинами-магами, владеющими заклинаниями стихии Воздуха, редкой среди селки? — на этот фактик мне обратил внимание Ржавокрюк, когда мы отступали через Рудный. — А значит, ваши телохранители крайне опытны, и вполне могут, сменяясь, постоянно находиться возле меня и следить за моими действиями.

— С правом пресекать ваши действия?

— С правом отчитываться перед вами и судьями в моих действиях. Уж извините, но судить о моих поступках предоставим им. Они не всегда имеют немедленное объяснение.

— Хорошо. Но их всего двое, этого мало. Также я хотел бы иметь вооруженную охрану рядом со мною и моей супругой. Тем более под землей. И это, кстати, уже вопрос нашей свободы.

— По второму пункту предоставлю вам выбор. Здесь, за этими стенами, целое пресноводное подземное море, в котором вам будет достаточно комфортно. На поверхности я могу вам предложить лишь несколько ручьев шириной не больше ванны и соответствующей глубиною. Большая река сейчас патрулируется вашим народом, а контакт с ними для вас сейчас опасен. Причина не в вас и вашем племени, а в ваших так называемых союзниках. У нас не получился бы захват, не уничтожь викинги сопровождавших их селки. Причем друид их даже предупредил о возможности подобного варианта событий. Я полагаю, что вас ждала бы та же участь. И если сейчас вдруг выяснится, что вы живы, и об этом узнают ваши союзнички… Прольется кровь вашего народа.

— Вас это волнует?

— Да, меня это волнует. Потому, что это волнует тех, кто мне присягнул.

Алнесавин отпустил свою супругу, и встал, пройдясь по комнате. Эльфийка-селки так и осталась отрешенно сидеть с пустым взглядом красных, заплаканных глаз.

— Вы не слишком хорошо понимаете наше отношение к тем, кто похищает шубки, — произнес он. — Для нас это серьезная потеря, однако и относиться к похитителям однозначно негативно не всегда возможно. Многие из них не хотят ничего плохого, и причинять им вред неправильно. Друид и его ученик украли наши шубки — это так. Но кроме этого действия они ни в чем не дали нам повода для мести. И наш договор вернуть шкурки в обмен на посильную помощи в захвате источника исполнялся с их стороны безукоризненно. Даже сейчас друид предупредил нас о ненадежности викингов — с ваших же слов. Но стоило шубкам попасть в ваши руки, как тут же одна из них была сожжена. Я могу простить вам трюк со снотворным, но не подобное жестокое убийство. Такое среди нашего народа не прощается. И ваши последующие действия выглядят как минимум странно. Словно вы желаете оправдаться за свой промах и при этом опорочить тех, кто, с нашей точки зрения, был достоин доверия. Если учесть, что наш договор с друидом подразумевает захват Источника Магии — то есть, прямой конфликт с вами и вашим замком — я вижу, что вы на самом деле пытаетесь внести раскол между нами. С точки зрения всей нашей расы — это неприемлемо.

Ловфул Гуд? Хотя, если они такие коллективисты, как про них говорится, то это и не удивительно. Впрочем, здесь не D&D, где законники не могли ни на йоту отклониться от выполнения взятых на себя обязательств. А посему пусть делает выбор.

— Выполнением своего договора с ворами вы убьете всех не-селки, кто находится в этом помещении. Аранеи, литари, светлые эльфы — все. Это, по-вашему, приемлемо? И если я виновна перед вами, то обязана ответить за свои действия именно ради них — не себя и не вас.

На некоторое время все стихло. Селки думал, а я ждала его ответа.

— Хорошо. Мы побудем тут, под землею, до суда. Но отпустить своих телохранителей я не смогу. Найдете кого-нибудь из светлых эльфов и литари, кому я смогу довериться?

— Не араней? — уточнила Бринастра. — Мой народ выполняет только приказы своего матриарха. Мои.

— Вы были в логове, когда уносили шубки. Тогда я этого не понял, а сейчас вижу свою ошибку. Так что вы тоже можете быть замешаны в случившемся. Из-за этого я не могу довериться вам. Простите.

— Я даю вам слово, что пока мой отряд сопровождал тюки со шкурками, с ними ничего не происходило. Клянусь в этом всем тем, что всегда связывало наши народы.

— Пусть она примет свою гуманоидную форму, — слабым голосом произнесла эльфийка.

Стушевалась, почему-то, Бринастра.

— Я поняла, — ответила она. — Согласна, вы не можете мне доверять.

— Чего еще я о вас не знаю? — уточнила я.

— Далеко не все из нас, кто принимает форму дроу ведут себя не как слуги паучихи. К сожалению. Таких немного, но они есть. В данной ситуации селки не могут считать меня абсолютно надежной.

— Для охраны — да, — продолжил Алнесавин. — Но вашим словам я готов поверить. К сожалению, это мало что дает. Моя дочь была убита лишь на следующий день после того, как шкурки забрали из тайника. Вы наверняка уже не следили за ними.

Я замерла. Расклад, известный мне, не складывался никак. А потом я поняла и то, что слегка царапнуло меня ранее в словах Алнесавина.

— По моим сведениям, шубка была уничтожена только вчера после полудня. И ее не сожгли, а порвали на части, — осторожно заметила я.

— Лжешь! Ты прекрасно все знаешь! — взвилась со своего ложа эльфийка-селки. Она подскочила ко мне вплотную, и прямо мне в лицо закричала. — Шубку нашей дочери сожгли! Просто бросили в огонь, где она и сгорела целиком! Знаешь, как пахнет горящая плоть? Знаешь, как кричит твоя заживо сгорающая дочь? Знаешь, что она чувствовала, умирая…

Селки поперхнулась, а ее взгляд внезапно стал осмысленным, и в нем проявился… Шок?

— У меня никогда не было детей, — сквозь зубы прошептала я, с трудом сдерживаясь. — Но я знаю другое. Как пахнет твоя собственная горящая плоть. Как ты хочешь закричать в огне, но не можешь, потому что жар опалил твое горло, и ты можешь только сдавленно хрипеть. И да, я отлично знаю, что чувствует тот, кто горит заживо.

Селки попятилась. А я уже не соображала ничего. Вообще. Следующие несколько минут выпали из памяти совершенно. В себя я пришла сидящей на ложе, и плачущей навзрыд. А еще недавно готовая разорвать меня эльфийка-селки обнимала меня, и тоже плакала.

Народ молчал.

Я усилием воли успокоила свои эмоции, оставив только одну — ярость. Интуиция подсказывала, что ни всадник на ящере, ни гоблины с шахты были тут абсолютно ни при чем. И гоблин, утверждавший, что шубок селки было три, или просто соврал, или ошибся, если одна из обычных тюленьих шкурок была настолько хорошего качества. Но тогда есть кто-то, кто совершил это злодейство. И теперь это был мой личный враг, который умрет очень нехорошей смертью.

— Алнесавин, — прошипела я, вставая на ноги. Говорить нормально, твердо просто не получалось, трясло. А по помещению разлилась ощущаемая аура ярости, которая просто оглушила всех присутствующих. Так же было у шахты, когда Трисстри совершенно естественно назвала меня матроной. Вот и сейчас все просто застыли, не понимая, что будет дальше. И, что самое интересное, рядом была та, чья аура ярости и ненависти подпитывала мою, сливалась с ней, как родная. Селки теперь верила мне. — Скажи мне как можно точнее, когда именно умерла твоя дочь?

— Три дня назад, — эльфа мое состояние не смутило, его голос был все так же тверд. — Ближе к вечеру.

— В этот момент, всадник на ящере уже сбыл все шкурки гоблинам в качестве одежды. А сам к тому моменту был мертв — погиб в бою с крысолюдами.

— Гоблины могли ее сжечь? — похоже, селки и сам не слишком-то на это рассчитывал.

— Эти выродки примитивны и неряшливы, но не идиоты. На шахте они рабы, и экономят каждый клочок. Пять тюленьих шкур худо-бедно просуществовали до вчерашнего вечера, когда одну из них порвали в клочки, которые потом тоже пустили в дело. Вы и сами эти три дня вряд ли себя хорошо чувствовали?

— Да, это так.

— А как себя чувствовала Руселанна до момента своей смерти? Так же, как и вы?

— Нет, она была бодрой, и всячески старалась помочь нашему недугу. А потом…

— Стоп! Не надо сейчас нервировать меня еще сильнее, чем уже есть. Никто, ни охранники, ни гоблины не говорили, что тюленьих шкур было шесть. И уж в этом вопросе я им верю. Буду уточнять, но пока верю. А сказанное тобой косвенно подтверждает то, что шубка Руселанны к гоблинам не попадала. Кто-нибудь, позовите Зес и Спирвайаса. Может быть, они нам что-то подскажут.

Старейшены Квалнукэ, где мы сейчас расположились, появились очень быстро — видимо, дежурили рядом.

— Три дня назад мимо вас проезжал всадник на ящере с грузом шкурок животных. Он их вам показывал или просто проехал мимо?

— Показывал, — ответил Спирвайас. — Пытался продать, но нам они не были нужны.

— Сколько их было?

— Две медвежьих, четыре волчьих, семь лисьих, пять тюленьих, одиннадцать заячьих или кроличьих, около двух десятков беличьих, — быстро произнесла Зес.

— Он перекладывал свои тюки, и разложил перед нами все шкурки, — пояснил Спирвайас.

— Пять тюленьих? — уточнила я. — Зес, ты можешь свои слова повторить перед алтарем и Амулетом Истины?

— Обижаете, — ответила та.

— Все слишком серьезно, чтобы обижаться на недоверие.

— Да, могу.

— Осталось только проверить, не отдавал ли ваш всадник кому-то нашу шубку между моментом, когда он расстался с аранеями и его визитом сюда, — подсказал Алнесавин.

— Проверим, — согласилась я, обдумывая складывающийся в голове рисунок. — Если понадобится. Когда я искала ваши шубки, то разговаривала с халфлингом Бринденом, моим хозяйственником. По его словам, всадник почему-то наотрез отказывался продавать их поштучно.

— У него могли ее украсть.

— Могли. Этот вопрос я буду выяснять отдельно… — рисунок событий, наконец, сложился, и был он даже слишком вероятный. И очень хороший — для меня. — Есть у меня одна идея, но для проверки понадобится одна из ваших шубок.

Селки настороженно переглянулись.

— Если я смогла усыпить вас сонным зельем, просто пропитав шубки, то и видеть вашими глазами через них наверняка тоже можно. Простейшая бытовая магия, доступная мне, как Леди Замка. — пояснила я. — И доступная друидам, как природная. Не доверял он Бланшарду, это же ясно. И не было в тайнике третьей шубки! Ее забрал с собою друид, чтобы следить за вами на встрече с оборотнями в свое отсутствие. Так как ему предстоял дальний путь, то взял он самую маленькую шубку из всех. Когда же он глазами Руселанны увидел, кто именно забрал шкуры из тайника, то решил, что чувство мести, направленное на нас, будет гораздо надежнее уже заключенного договора. Тем более, что тот был заключен не с ним, а с его покойным учителем.

— Не верю, — прошептал Алнесавин.

— Будем проверять?

— Нет, — решительно заявила эльфийка. — Я верю в такое развитие событий. Магией можно было смотреть нашими глазами через шубку, ты сам это знаешь. Руселанна перед смертью ухаживала за нами. Она была здорова, а мы медленно умирали с язвами и царапинами. Ее шубка не была вместе с нашими у гоблинов — это все объясняет.

— Ее могли продать или украсть, — возразил слеки.

— Я выясню это. Но если окажется, что третьей шубки не было, то останется единственный возможный вариант, — заявила я решительно.

— А еще помнишь, что говорили родичи, навещавшие нас? Друид им рассказал, что источник захвачен дроу, и наши шубки у них. Они это узнали не от нас, а от него. А откуда это узнал он? — продолжила селки. — Мы и сами узнали про дроу только увидев их в логове оборотней. А что они представляют Лунную фракцию — лишь побывав ночью на поклонении. И этот факт друид узнал только от нас. Знал про дроу, но не знал про Луну. Понимаешь?

— Нимфелаэ, пожалуйста, нам надо проверить все возможные варианты, — Алнесавин покачал головою. — Могло быть и так, ты привела этому подтверждения. Но все они косвенны. Надо проверить и вариант кражи или продажи шубки всадником. Ее могли просто случайно уронить в огонь. Проверить надо все, понимаешь. И твой вариант тоже, он реален. И если это в самом деле сделал друид, то нам придется быть крайне осторожными. Иначе действительно прольется кровь селки.

— Что ты собираешься делать сейчас, Алнесавин? — вмешалась я. — Я буду выяснять, была ли еще одна шубка в трофеях, но, сам понимаешь, очень сомневаюсь в этом. Варианты кражи или продажи я тоже проверю.

— Мы останемся здесь. Я чувствую, что рядом очень много чистой воды, это отлично. Болото и река порядком надоели. Вы знаете, чем сейчас занимаются мои соплеменники?

— По моим данным, селки и друид утром уничтожили гидру в ее логове, и расположились там. Сейчас пары тюлений патрулируют реку до моста. Дальше не заплывают, — отозвалась Чесслайдрилл.

— Как они и планировали. Тогда мне придется прогуляться до реки, и поговорить с соплеменниками. Если мою дочь убил друид… Мы это выясним.

— Кто бы это ни сделал, он будет вам предоставлен. Для суда и наказания.

Эльф смерил меня изучающим взглядом.

— Для суда и наказания. Мы найдем виновного, я верю. Теперь я в это верю.

Когда мы вернулись в замок, Шайнтлайн уже решил вопрос с загадочным гостем. Но удовольствия мне это не доставило от слова «совсем».

— Слуга, — кратко просветил меня он.

Под этим наименованием в Землях скрывалось то, что Белые Волки в Маскараде Вампиров назвали гулем. Пока еще человек, но уже с продвинутыми способностями и верный слуга своего хозяина-вампира. Учитывая то, кто являлся к нам в полночь, решать этот вопрос следовало поскорее. Лунные Эльфы не испытывают к вампирам чувства смертельной ненависти, но до взаимного нейтралитета нашим расам далековато. То есть, нанимать к себе вампира я бы не стала, но это и не возбраняется, если знаешь, как компенсировать немалую просадку морали. Проблема была, скорее, моя личная — очень уж хорошо я понимала эту братию, пусть и по совсем другой игре. Не просто же так назвалась Сешат — это полузабытое имя древней вампирши из «Ночного Парижа». И именно это знание мешало адекватно воспринимать местных вампиров. Если крысы вызывали у меня отвращение, и желание немедленно и любыми средствами их уничтожить, то вампиры… Аксиома проста: вампиры есть Зло. Даже такие условно «хорошие» кланы и линии крови, как Салюбри или Осириситы. И это такое Зло, которое подлежит уничтожению: немедленному или отложенному — но тотальному. Или оно не менее тотально уничтожит тебя. Даже некроманты и нежить не были столь ненавистны мне, как вампиры, хотя у других обитателей моего замка они вызывали однозначную ненависть.

— Вот как? Вампиры решили поговорить?

— Скорее, один вампир решил поговорить. Слуга торопился, но мне удалось уговорить его оставить послание мне, а не вам лично. Знаете ли, эти Слуги весьма дотошны и пунктуальны в исполнении приказов своих хозяев. А также удалось разговорить на тему причины такой спешки и самого приказа, благо он имел распоряжение рассказывать все, что знает о текущей ситуации, и вовсе не пытался что-то скрыть. По его словам, на нашей территории сейчас есть две группы вампиров. Хозяин манора, я так понимаю, ученый-мизантроп, который удалился сюда с группой гулей и сосудов, чтобы спокойно вести свои изыскания. Но сейчас сюда заявилась зондеркоманда из четырех вампиров с каким-то мутным заданием, и начала на его территории повелевать именем Кровавого Предтечи. Да еще и собирается, по его словам, ткнуть палку в осиное гнездо. Именно они провели разведку этой ночью, рассматривая наш замок, как потенциальное место питания, хозяин манора сюда даже близко не приближался, а местным разведчикам отводил глаза. Так что Ученый отдал приказ Слуге передать послание. Вот оно, — Шайнтлайн передал мне запечатанный конверт. — Задерживать Слугу я не стал, так как спецы могли обеспокоиться его отсутствием.

— А спецы самим фактом его похода сюда не озаботились?

— По его словам, нет. Поход на рынок планировался ими задолго до прибытия спецов, и был оговорен с ними. Письмо было подготовлено в тайне.

— И ты ему поверил?

— Вы меня с кем-то путаете, говоря о доверии? — хмыкнул Шайнтлайн. — Я просто передаю то, что смог узнать. Пытать Слугу, выбивая правду, ни в чьи планы не входило.

— И ты не поинтересовался его содержимым? — уточнила я, открывая конверт. Тут же в интерфейсе выскочило сообщение о предложенном квесте.

— Смысл мне так спешить? Вы все равно дадите мне его прочесть позже.

В другой раз я бы устроила легкую пикировку на эту тему, вот только текст письма оказался весьма занятным. Мало того, что это было что-то мне совершенно неизвестное, так еще сама информация открывала перед мною неслабую вероятность наличия пары-тройки скрытых квестов. Так что Шайнтлайн даже изобразил сдержанное любопытство на лице, ожидая, когда я протяну ему послание.

— Оу, — только и сказал он, добравшись до нужного места.

— Что-нибудь о таком слышал?

— Никогда. Но не может же он нас настолько нелепо обманывать? Да еще ссылаясь на храм Светлой Богини и вашу крошку-послушницу при этом. Мы же легко проверим его слова. Так что боюсь, что в письме изложена правда.

Я задумалась. Квест мог провисеть без принятия достаточно долго, но даже при отказе этот конкретный наверняка не исчез бы, а просто перешел в скрытое состояние. Нам следовало найти некое легендарное существо, за которым, собственно и охотились пришлые вампиры, и предупредить его об охоте. Как приз, ближайшие три месяца игры на моих землях не появлялось ни одного кровососа — самый существенный бонус, на мой взгляд, экспа и материальные награды воспринимались, как мелочь. Штрафом за отказ или неисполнение являлся тот факт, что на моих подданных начинали охоту вампиры. Также минусом этого квеста было то, что на него отводилось определенное время — два дня.

Придется брать.

— Странно, что такая информация ходит в храме на уровне послушниц. По идее, это должно быть секретом для более высоких рангов. Но проверить сказанное в письме и в самом деле легко. Я иду к алтарю, а тебе придется сейчас подобрать кого-нибудь для полевой работы, — я расписала ситуацию с шубками. — Следует выяснить, не ушла ли шубка селки из рук всадника до того, как от сбросил свой неликвид гоблинам, причем достаточно быстро, пока мы будем решать вампирский вопрос. Ты мне понадобишься там. Не так-то просты будут наши поиски, в этом я уверена.

Когда Азалайтен прочитала послание вампира, она грустно посмотрела на меня.

— Да, я знаю про таких существ, как эльфийские вампиры. Они очень сильно отличаются от обыкновенных. Эльф может или сразу стать кровососом, или окончательно умереть, или застыть в хрупком равновесии. Именно таких существ мы и называем эльфийскими вампирами. Такое происходит, когда жертва-эльф была благословлена Светлой Богиней, до или же после. Эльфийский вампир обречен сражаться с проклятьем в себе, и или излечивается, или поддается ему. Во втором случае, как правило, происходит окончательная смерть.

— И вы даете им шанс?

— Не всегда. Нам очень сложно жить рядом с Проклятыми, их способности убивать растения прикосновением голой кожи жестоко ранят нашу суть. А многие просто не верят в то, что от проклятья возможно излечение. Или подразумевают под излечением окончательную смерть. Поэтому эльфийские вампиры вынуждены искусно прятаться среди живых. Определить его не просто еще и потому, что его не ранит свет солнца, зато ранит свет луны. И внешне он меняется незначительно. Сильны и быстры, как и обычные вампиры. Еще они умеют телепортироваться через деревья, как дриады. Пожалуй, это все, что я знаю про Проклятых.

Ясненько. Авторы земель сдули пыль с монстрятника D&D второй редакции, и взяли оттуда нешаблонного вампира для квеста, а может быть, даже и не одного, что-то выкинули, добавили высосанный из пальца лор — и вот, получите, игроки, нечто неожиданное. А чему удивляться, если уж я столкнулась с кусочком Равенлофта — эльфийские вампиры явно как раз под него были написаны.

— Я правильно поняла, что Проклятые серьезно враждуют с птенцами Кровавого Предтечи?

— Скорее всего, так, но точно я этого не знаю. Хорошие отношения с другими вампирами для Проклятого есть верный способ пасть окончательно, что приведет его к окончательной смерти.

— В письме написано, что этот Проклятый скрывается на севере? А там, как ты сказала, есть храм Светлой Богини.

— Да, Леди. Я полагаю, что жрец, живущий там, сможет рассказать вам больше. Конечно, если он не окажется сторонником кардинальных мер. В таком случае вам лучше вовсе не упоминать про Проклятого.

— Спасибо, я поняла. Что же, на север, так на север. И только завтра вернемся. Хорошо хоть то, что викинги решили сегодня нас не беспокоить. Кстати, а чем занята Джандиира? — уточнила я. — И как состояние того странного викинга?

— Его язык восстановить нашими силами непросто, нужна более серьезная помощь богини, — то есть, хотя бы храм Светлой, если не больше. Придется подождать. — Если не считать языка, то физически он здоров, я не могу ему более ничем помочь. Но разум его бродит в ночи. Сейчас им занимается Джандиира, и, по ее словам, до полного излечения очень далеко.

— А где она сейчас? — Джандиира была одним из тех персонажей, которых я рассчитывала взять с собою на север.

— Халфлинг принес ей Лунный Кристалл и ваше распоряжение, так что Джандиира ушла к алтарю проводить нужный ритуал.

Печально, но это надолго. Так что взять с собою мага разума не получается. Но и амулет мне был просто необходим. Как бы ни восприняли селки мое поведение и понимание трагедии, случившейся с их дочерью, но полного доверия между нами пока не было. Амулет очень сильно помог бы.

Я попрощалась с Азалайтен, и задумалась. Хорошо, что викинги и селки дали мне время для маневра. Сейчас они сидели в своих фортах, и укреплялись. Чесслайдрилл уже отправилась с моей небольшой армией терроризировать их мелкими беспокоящими атаками. Баэльквейт отправился к мастеру на тренировку. С ним ушли и те эльфы, что согласились помочь в обороне Замка, но не в атаке. Именно им, как квестодателям, придется задавать вопрос про пригодность стороннего храма в исполнении квеста. Еще одна задачка, кстати — успеть сыграть одну сценку с Мастером, пока не выбрался его лимит в сто семь тренировок. С этого может выпасть бонус. А может, и не выпасть. С учетом того, что эльфов допустили до повышения ранга, что мне придется поторопиться.

Шайнтлайн явился с уже знакомым мне дроу — старшим с шахты.

— Справится, — согласилась я сразу же. Похоже, в моем замке скоро появится еще один продвинутый НИП. Надо будет его перехватить из-под власти Шайнтлайна. Не помешает. — Ты уже знаешь, что надо делать?

— Да, мне объяснили, — кивнул тот. — Кое-что уже знаю я сам, так что лишних вопросов нет. Важным остался только один: сколько было тюленьих шкурок?

Я посмотрела на двух мужчин дроу, задавших занятный вопрос, и ждавших ответа.

— Пять, — ответила я, загадочно улыбнувшись. — Или шесть. Столько, сколько было. Это надо узнать точно, с доказательствами. Я ясно выразилась?

Дроу понимающе кивнули.

В Школе Нэбутея тренировки шли во всю. Не участвовал в них только Таэлервон, который лечился в замке, да Майротуо. Проштрафившийся сын занимался уборкой территории школы. Взгляд, брошенный им в мою сторону обещал многое — но ничего хорошего. Сам мастер, держа в руках трезубец, объяснял Баэльквейту его особенности, как оружия.

— Трезубцы морских жителей пригодны только для боя под водою, где сложно, да и не нужно, применять крепкую броню, а также вода мешает нанести точный удар, — пояснял он. — На суше три зуба только мешают. Ты же опытный воин, должен знать, насколько молниеносна атака копьем. Она — словно выпад змеи. Отбить колющий удар крайне сложно, и приходится уповать на свою броню. Но удар копьем должен найти щель в броне, три же зубца в этом только мешают. Один найдет — остальные упрутся, и не дадут нашедшему цель нанести серьезную рану. Единственная новая угроза трезубца против меча — угроза обезоруживания. Три зуба легко могут заблокировать меч, и вырвать его из рук. Те, кто сражаются трезубцами, как правило, отлично это умеют. Учти это, и противник с этим оружием станет тебе не страшен.

— Благодарю, учитель, — поклонился Баэльквейт. — Но почему тогда трезубцами все равно пользуются?

— Любое оружие происходит от обычной хозяйской утвари. Рыбак гарпунит рыбу трезубцем. Крестьянин пользуется вилами. Инструмент становится оружием, к тому же привычным для его носителя — вот и все. Под водой трезубец точнее копья, и морские жители это давно усвоили. Против небронированных целей трезубец опять-таки предпочтительнее. Скорость у него та же, что и у копья, но раны наносятся более неприятные. Сделали даже боевой аналог трезубца — рэнзо или боевые вилы.

— А рогатина? — уточнила уже я, подойдя поближе.

— Нет-нет, рогатина никогда не имела боковых заточенных лезвий. Просто тяжелое копье, как правило, охотничье. Наконечник его больше, чем у обычного копья, и похож на обоюдоострый нож. Сходство охотничьей рогатины с рэнзо придает только защитная поперечина — рожон. Он защищал охотника от агрессивного зверя, который пер на него, не обращая внимания на рану. Но рожон никогда не делался острым. Он должен был остановить зверя, а не ранить его. В бою же рогатина — это просто тяжелое бронебойное копье. Оно менее скоростное из-за своей тяжести, но из-за нее же парировать рогатину намного сложнее, а выискивать таким копьем слабости в броне, как правило, не требуется. Но для безбронной маневренной цели трезубец намного опаснее.

Намек более чем прозрачный.

— Запоздало приветствую вас, Леди Сешат, — Нэбудей, неожиданно хмуро посмотрел на Шайнтлайна, но ничего не сказал, снова переключив внимание на меня. — Вы пришли на тренировку?

— И для этого тоже, — подтвердила я. — Вы уже заканчиваете с остальными?

— О, да. Сегодня мы хорошо поработали.

— Тогда, Баэльквейт, дождись, пожалуйста, завершения моей тренировки, у меня есть вопросы к твоим бойцам.

Но начать тренировку мы не успели, нас прервал Майротуо.

— Отец, я кое-что нашел, вам надо это видеть.

— Прошу меня извинить, Леди, — отвлекся на сына Мастер.

— Вам тоже, Леди. Это ваша территория, — добавил Майротуо.

Странно. И интересно. Я перебирала в голове, что же такое могло стрястись, до тех пор, пока мы не наткнулись на тушу волка.

— Этот зверь, видимо, собирался поохотиться около школы, но наткнулся на кого-то, кто его и убил.

О, да. Убил. Но как! Всадить разом три стрелы в открытую пасть зверя — это надо стрелять невероятно быстро, пока она открыта и направлена в твою сторону. Я вопросительно посмотрела на Мастера, тот стоял очень хмурый.

— Кто бы это ни был, луком он владеет отлично, — произнес тот. — Чтобы такое произошло, требуется выпустить все стрелы в течении одного вздоха. Мне неизвестен никто, кроме Каэлитары, кто смог бы пользоваться луком с такой скоростью и точностью. Сын, позови сюда мою ученицу. И принеси мой лук.

Майротуо убежал, а Мастер решительно двинулся в лес. Впрочем, след от нашего неизвестного охотника видела даже я. Он вывел нас на небольшую полянку в лесу — достаточную для организации стрелковой дистанции. Она-то здесь и была — у самого леса стояло несколько мишеней, истыканных стрелами, а напротив них… Нэбутей нахмурился еще больше. Там стоял самый настоящий идол, сделанный из глины, земли и ветвей деревьев. И лик этого идола узнавался даже на расстоянии — это было лицо Мастера.

— Эйджилс! — крикнул Нэбутей, ни к кому не обращаясь. — Я знаю, что это сделал ты. Выходи!

Звуков не добавилось.

— Иглы для маскировки надо обновлять их каждое утро! — добавил Мастер. — Высохшие быстро меняют оттенок, они только выдают тебя. Выходи!

Ельник зашевелился, и на поляну вышел молодой парень-викинг с луком и стрелами в руках. Бросив очень сердитый взгляд в мою сторону, Эйджилс подошел к мастеру, и склонил перед ним колено, положив свое оружие на землю. Хорошо, что он это сделал, а то я чувствовала себя неуютно. Человек, способный выпустить точно в цель три стрелы менее, чем за секунду, с луком в руках всегда будет угрозой.

— Я велел тебе убираться! — строго произнес Мастер.

— Я не послушал вас, — был ответ. Судя по ломкому голосу, парень был очень молод. Худой и жилистый, что несколько необычно для мускулистых викингов, он, похоже, в их иерархии являлся всего лишь бондом. И столь филигранное владение луком и стрелами однозначно не могло быть оценено соплеменниками — викинги недолюбливали это оружие. Конечно, парню пришлось искать учителя на стороне.

— Ты создал идола, придал ему мое лицо, и полагаешь, что он мог тебя выучить стрелять из лука? — продолжил сердиться Нэбутей.

— Да, Мастер. Вы можете проверить меня — я не уступлю ни одному из ваших учеников!

— Не называй меня Мастером, — бросил Нэбутей. — Я не обучал тебя!

— О, нет, Мастер! Я следил за каждым вашим занятием, и потом отрабатывал каждое упражнение, которое вы показывали своим ученикам. Каждое ваше упражнение я проделал по многу раз, и сейчас готов сдать вам экзамен. Вы являетесь моим учителем, и никто иной. А этого идола я сделал только для того, чтобы чувствовать ваше присутствие всякий раз, когда занимаюсь. Это очень помогает.

Мастер замолчал, внимательно глядя на викинга. Я тоже не вмешивалась. Это один из подчиненных Ормстюра, так что он ненавидит меня. И давать какие-то советы в данной ситуации неосмотрительно. Тем временем, на поляну выбежали Майротуо и Каэлитара. Странно, но сын Нэбутея, который эльфийку-лучницу считал своим врагом номер один, в этот раз стушевался, и, потупив взгляд, ушел на второй план. Зато Каэлитара… Ее выражение лица демонстрировало лишь одну эмоцию — жгучую ревность пополам с ненавистью.

— Значит, ты считаешь меня своим учителем? — уточнил Нэбутей.

— Да, Мастер!

— Тогда ты должен оплатить свое обучение, таково мое правило.

— Стоп! — тот самый момент, когда я была обязана вмешаться.

— Не вмешивайся, убийца! — гневно воскликнул Эйджлис. — Я заплачу любую цену за то, чтобы считаться учеником великого Мастера Нэбутея! Назовите ее, Мастер!

— Тебя не смущает тот факт, что Мастер нарушил свой гейс, отказав тебе в обучении?

— Я не собираюсь верить столь наглой лжи, порочащей моего Мастера!

— А ты и не должен в нее верить. Это вопрос к Мастеру Нэбутею, а не к тебе.

— Да, Леди Сешат права, это вопрос ко мне, — задумчиво кивнул Мастер. — Но я не нарушал своих гейсов этим отказом. Эйджлис является врагом тех, кто приютил меня на своей земле, и я не могу обучать их.

— Тем более, если этот враг потенциально может превзойти лучшую из ваших учениц, — согласно кивнула я. — Если уже не превзошел. Это ведь Каэлитара потребовала от вас прогнать Эйджлиса.

— Он участвовал в нападении на мою деревню! — взвизгнула лучница. — Я видела его среди бойцов Ормстюра!

— А ты знаешь, что ревность и ненависть были одними из тех эмоций, что привели народ Тель-Квессир к расколу и Падению Иллитиири? — уточнила я. — Хочешь проверить на себе?

Каэлитара поперхнулась следующей своей фразой.

— Мы не имеем права идти на поводу у своих эмоций. Они лишь подсказывают путь, но выбор всегда за личностью. Подумай об это, Каэлитара. Подумай о том, не станет ли зависть и ненависть в дальнейшем для тебя безусловным руководством к действию. — наставительно сказала я. Толку от религиозно-психологических излияний по отношению к компьютерным программам не было, а вот от капнувшей за проповедь экспы — очень даже.

— Но он и в самом деле наш враг, — смущенно произнесла лучница. — И скоро будет среди тех, кто атакует замок.

— Однако, это не означает, что Мастер не должен его учить. Ведь так? Про вас рассказывают, что вы не отказали даже тому, кому было на роду написано убить вас. Верно?

— Мне предсказывали это, — кивнул Нэбутей. — Что у меня не будет оснований для отказа моему убийце.

— Насколько я знаю, это Сайрелас.

— Да, это так.

— Тем меньше у вас было оснований для отказа Эйджлису. Кроме одного — вашего обещания Каэлитаре.

— Вы и это знаете? — опешила лучница.

— Должность обязывает, дитя мое, — улыбнулась я. — Вы просто боитесь, что настойчивость и усидчивость Эйджлиса превзойдут талант Каэлитары, вот и все. И ваше обещание окажется не исполненным.

— Это так, — тяжело кивнул Мастер.

— Так может быть, не следовало вовсе его давать? Мы все обязаны следить за своими словами. Необдуманная клятва влечет нас ко лжи, а далее к смерти. И есть такие клятвы, от которых надо отказываться любой ценою, пока не стало слишком поздно. Подумайте, сколько таких клятв у вас за плечами, Мастер. Подумайте об этом.

Мастер медленно кивнул.

— Однако, Мастер обязан взять с меня плату за обучение! — опять встрял Эйджлис. Вот куда он лезет? — Вне зависимости от причин его отказа в первый раз.

— Верно, — согласилась я. — Однако теперь при данных обстоятельствах твое обучение имею право оплатить я. Конечно, с твоего согласия.

— Не выйдет! — не дурак, ясное дело. — Вы просто переводите мой долг перед Мастером на себя. Вы делаете меня должным себе!

— И чтобы оплатить этот долг тебе придется всего лишь дать мне одну клятву. Она тебя не обременит, поверь. Сейчас я дам тебе один совет, Эйджлис. Запомни — честь всегда есть жизнь, а бесчестие всегда есть смерть. Жизнь может быть твоя, может быть близких тебе людей, твоего племени или клана — но она всегда есть. Когда ты умираешь в бою, и это не ведет к процветанию твоих близких — это смерть без чести. Понимаешь меня? — Эйджлис медленно кивнул. — Ормлейф умер бесчестно именно поэтому. Наступит момент, и тебе придется выбирать на поле боя жизнь и плен или смерть и свобода. Подумай, и выбери правильно.

— Лучше смерть, чем плен и рабство!

— Далеко не всегда, поверь мне. Надо думать, и выбирать. Но вернемся к клятве. Поклянись, что, когда наступит время в битве, ты выберешь жизнь. Для этого достаточно будет просто вспомнить мои слова и подумать, прежде чем делать свой выбор.

— Звучит так, словно меня склоняют к предательству, — спокойно и задумчиво произнес Эйджлис. — Я не могу принести такую клятву, так как не могу быть уверенным в результате. И не имею права принять вашу плату.

Промах! Остается лишь надеяться, что позднее мне не придется его убивать.

— Какую оплату обучения я должен буду принести вам, Мастер, — обратился Эйджлис к Нэбутею.

— Большой палец твоей правой руки, — последовал ответ.

Викинг отшатнулся в легком ужасе, но мгновенно взял себя в руки. Дальнейшее произошло мгновенно: движение выхваченного ножа, брызнувшая кровь и упавший на землю палец. Меня это не слишком-то впечатлило, я уже знала, что произойдет. А вот Каэлитара тихо вскрикнула в легком шоке от произошедшего. Побледневший Эйджилс, тем не менее, нагнулся, поднял кровоточащей рукой часть своей плоти, и на ладони протянул ее Мастеру.

— Вот ваша плата, Учитель.

— Хорошо. Теперь ты можешь всем сказать, что учился у меня, и познал все премудрости стрельбы из лука, — мастер взял отрубленный палец, положил себе в карман, и ушел прочь с поляны. Майротуо последовал за ним.

После слова Нэбутея, парень расцвел, не смотря на бледность. Он поднял с земли свой лук и подошел к сухой ветке, обозначавшей позицию для стрельбы. Первые стрелы ушли в молоко — накладывать стрелу на тетиву без большого пальца было сложно, целиться приходилось немного иначе, пропал баланс кисти руки. Но с каждым выстрелом возвращалась твердость рук и чутье лучника. Но, увы, не скорость. Стрелять с той же скоростью Эйджилсу уже было не суждено. Он попробовал взять лук в правую руку, а стрелять левой, но получилось даже хуже. В отличии от меня викинг обоеруким не был, и для развития левой руки ему следовало постараться. Да и держать лук в правой руке без большого пальца явно было неудобно.

— Я не хотела такого, — прошептала Каэлитара.

— Ну да. Ты хотела всего лишь быть лучшей ученицей мастера. Но одним талантом не опередишь того, кто, как Эйджилс, упрямо тренируется. Он ведь и без большого пальца может стать лучшим лучником, чем ты. Подумай об этом.

— Мне не следовало требовать с Мастера такую клятву.

— А Мастеру не следовало ее давать, — согласилась я. — Но с него спрос больше, он старше и опытнее. Впрочем, это не означает, что спроса не будет и с тебя.

— А какого?

— Я не знаю. Но он обязательно будет. Надо просто понимать это, и когда наступит момент, принять его, не сопротивляться. Раскаяться. Иначе наказание станет лишь жестче.

— Сложно.

— Как и вся наша жизнь. Пойдем, Каэлитара. Помочь Эйджилсу сейчас мы не сможем. Может быть, позже, если он выберет жизнь, а не ложную честь.

— Вы так говорите, словно знаете будущее.

— Не все и не всегда. Но это — да, я знаю.