Уступи соблазну

Глава 11

— А, Джонс, доброе утро. — Мэдлин улыбнулась хозяину гостиницы из Коуврэка, который стоял рядом со своей тележкой и, широко раскрыв глаза от изумления, наблюдал за кипучей деятельностью, которая уже развернулась во дворе перед замком. — Вы можете сгрузить эти бочки вон там, на той площадке за лестницей, а потом поговорите с Ситуэллом — он наверху, на лестнице — о том, чтобы их наполнить.

— Спасибо, мэм. — Джонс приподнял шляпу. — Ну, прямо цирк какой-то.

Улыбнувшись в ответ, Мэдлин быстро пошла дальше и едва не наткнулась на осла, запряженного в повозку.

— Привет, Мастере, — кивнула она старому разъездному торговцу, который когда-то раньше был кузнецом, а теперь ездил по стране, посещая праздники и ярмарки. — В этом году опять с нами?

— Как всегда, мисс Гаскойн. — Мастере снял шляпу и поклонился. — Он один из моих самых любимых, праздник лета на полуострове.

— Что ж, мы всегда вам рады. У нас для вашей палатки оставлено одно из лучших мест. Просто обратитесь к его сиятельству, лорду Краухерсту, — она указала на высокую фигуру Джарвиса, который стоял на краю лужайки и разбирался с неминуемым ворчанием разносчиков и торговцев, вереницей тянувшихся мимо него к выделенным им местам, — и он покажет вам, где ее поставить.

— Сердечно благодарен, мисс.

Мастере повел своего осла дальше.

Мэдлин оглянулась вокруг; с каждой прошедшей минутой, с каждым новым человеком, который входил в ворота, чтобы доставить то или другое либо помочь в установке различных прилавков, палаток, тентов и помостов, суета в переднем дворе все больше напоминала разрастающуюся свалку во время драки.

Мэдлин много раз принимала участие в таких праздниках, но площадь, которую они использовали в Парке, была более открытой. Передний двор, хотя и находился под открытым небом, был ограничен высокими стенами внутреннего двора замка с востока, с севера и с северо-запада, самим замком на юге, а на юго-западе за лужайками — бастионами, обращенными к морю. Пространство было лучше защищено от ветра и непогоды, это так, однако преобладание каменных стен, ограничивающих большую часть территории, гораздо сильнее влияло на уровень шума — Мэдлин едва могла слышать даже собственные слова.

— Завтра будет лучше, — заверила она миссис Интуистл, когда в движущемся скоплении народа случайно встретилась с этой взволнованной леди. — Сегодня все выкрикивают распоряжения, а не разговаривают, — прокомментировала она окружавшую их какофонию.

— Конечно! — прокричала в ответ миссис Интуистл. — Каждый ив самом деле должен орать, чтобы его услышали.

Они расстались, и Мэдлин, пробираясь сквозь толчею, старалась не пропустить того, что может привести к неприятностям; эту обязанность она исполняла всегда — даже до того, как праздник стали проводить в Парке. Она знала местных лучше, чем кто-либо другой, и они, даже мужчины, прислушивались к ней. А в этот день здесь собрались большей частью мужчины и юноши; под грохот молотков, визг пил и бормотание ругательств, наполнявших воздух, они работали, с радостью отдавая свое время тому, чтобы на следующий день их семьи могли получить удовольствие от праздника.

Пришли четыре женщины, которые принесли скатерти и материю для убранства нескольких помостов, и Мэдлин, дойдя до бастионов, посмотрела сначала на море, потом широко обвела взглядом небо и решила, что плодам женского труда ничего не угрожает — погода, несомненно, обещала оставаться прекрасной.

Обернувшись и увидев бурлящую массу народа, где все до одного были заняты каким-то делом, она улыбнулась про себя. Мэдлин уже собралась было снова окунуться в толпу, когда неожиданно увидела Гарри, а затем заметила Эдмонда и более низенького Бена, которые вместе с группой юношей помогали устанавливать прилавок.

В это утро мальчики уехали верхом вместе с ней, так как ни за что не хотели пропустить такой день. Заинтересовавшись, с кем они предпочли провести его, Мэдлин осторожно подошла ближе.

Ее сводные братья помогали монтировать один из больших навесов, под которыми владельцы таверн из Хелстона обычно продавали эль. Определив, какой таверне принадлежал навес, Мэдлин сжала губы, сразу же поняв, что привлекло братьев.

— Ной Григгз. — Она вздохнула про себя, вспомнив слова Джарвиса о том, что старший брат этого человека, Эйбел, был предводителем шайки контрабандистов. — Конечно, мне следовало бы догадаться.

Мэдлин произнесла это едва слышно и поэтому чрезвычайно удивилась, услышав возле самого уха шепот:

— Конечно, следовало бы.

Она вздрогнула от неожиданности и, повернув голову, встретилась взглядом с Джарвисом.

— Думаю, с моей стороны было наивным считать, что они могли забыть о своем интересе к контрабандистам.

— В такой ситуации? — Джарвис улыбнулся ей. — Несомненно, наивно. — Он продел ее руку себе под локоть и стал совсем близко к ней, своим крупным телом отгораживая ее от напора толпы. — Только представь себе: сегодня они могут безнаказанно и, по их мнению, вполне законно провести время на глазах у Эйбела, послушать истории, которыми он, несомненно, развлекает ребят, и, возможно, проявить себя так, чтобы Эйбел и его брат — он владелец таверны, я упоминал об этом? — благосклонно относились к ним.

— Возможно, Эйбел и отнесется к ним благосклонно, но я нет, — буркнула Мэдлин.

— Я шел осмотреть палатки у восточной стены, — глядя на Мэдлин, сообщил Джарвис. — Не хочешь пойти со мной?

Предложение было заманчивым, но… Вспомнив прошедший день и обстоятельства, которые коварно привели их к интимной близости, Мэдлин покачала головой.

— Мне нужно найти прядильщиков и ткачей и посмотреть, прибыли ли торговцы тканями. Они должны быть у северо-западных ворот.

Заглянув ей в глаза, Джарвис улыбнулся, поднес к губам ее руку и поцеловал.

— Присоединяйся ко мне, когда у тебя будет перерыв на ленч. К тому времени мне понадобиться восстановить свою психику.

Рассмеявшись, Мэдлин кивнула, и они разошлись.

Когда наступило время ленча, прислуга замка, балансируя с блюдами сандвичей, доставляла еду к скамьям, установленным сбоку на ступеньках, — питание для всех тех, кто пришел помочь приготовиться к предстоящему важному дню.

— Пойдем, для комитета ленч подан в столовой.

Джарвис неожиданно оказался рядом и накрыл ладонью ее пальцы.

Она позволила проводить себя в столовую, где на буфете были выставлены холодные закуски; Джарвис усадил ее рядом с собой и с ее молчаливого согласия наполнял ее тарелку, пока Мэдлин выслушивала последние замечания от каждого из членов комитета и добавляла свои собственные наблюдения. Несмотря на различные мелкие недоразумения, все шло хорошо и казалось готовым к замечательному празднику.

Все торопливо поели, понимая, что должны поскорее вернуться к следующим делам.

Когда Мэдлин и Джарвис вернулись во двор, их окружила толпа, а потом добровольные помощники разделили их, требуя различных указаний и пояснений. Продолжали еще прибывать разносчики и торговцы с палатками и тентами, и день пролетал в добродушно-веселом беспорядке.

Только когда солнце уже дошло до запада и медленно опускалось за стену, какофония начала стихать. Местные жители, которые помогали устанавливать прилавки и помосты, попрощались и разошлись по домам; довольные размещением разносчики вернулись в свой лагерь, разбитый за стенами замка, а разъездные торговцы отправились в свои временные пристанища в сараях и конюшнях. Один за другим члены комитета подходили к Джарвису и, попрощавшись, отбывали, однако Мэдлин решила остаться до самого конца.

Джарвис нашел ее на бастионе вместе с Сибил и, подходя к ним, услышал, как Сибил говорила:

— Они были убеждены, что им грозит отправка в Йоркшир жить с двоюродной бабушкой Агатой — разумеется, можно понять их ужас.

Подходя к обеим леди, Джарвис сделал вид, что ничего не слышал, что порывистый ветер отнес слова в сторону, так что он не разобрал их, и улыбнулся дамам, повернувшимся лицом к нему.

— Я удивлен, но могу сообщить, что все пришло в норму само собой. Вы, — он взглянул на Мэдлин, — были правы относительно разносчиков и торговцев, а также их палаток, но рукоприкладства все же удалось избежать.

Мэдлин улыбнулась ему в ответ, убирая назад раздуваемые ветром волосы. Под налетевшим порывом ветра легкое платье прилипло к телу Сибил, и она поежилась.

— Если я вам больше не нужна, я пойду внутрь. Увидимся завтра, дорогая, — похлопала она Мэдлин по локтю.

— Мы с Мюриэль придем как можно раньше.

— И как рано это «раньше»? — скривившись, поинтересовался Джарвис. — Когда все это начнется?

— Официально, как вы должны помнить, — Мэдлин усмехнулась, — вы и мистер Мейпл открываете праздник в десять, но народ начинает собираться с семи утра.

Джарвис предложил Мэдлин руку, и они пошли по бастиону.

— Я должна еще найти братьев и только тогда ехать домой, — сказала Мэдлин Джарвису, когда, дойдя до дальнего конца бастиона, они спускались по ступенькам в передний двор.

— Я видел их у площадки для ковки лошадей.

Джарвис повел ее в том направлении.

Они нашли мальчиков занятыми своеобразным развлечением — те вместе с конюшими замка натягивали разметку. Эдмонд и Бен были готовы ехать, а Гарри попросил разрешения остаться, сказав, что ему нужно проверить еще кое-что, о чем он только сейчас вспомнил.

— Я приеду, как только получу ответ.

Мэдлин посмотрела на Гарри. Джарвис увидел в ее глазах вопрос, но потом, заметив взгляд Джарвиса, она кивнула брату:

— Хорошо. Но не задерживайся допоздна.

Она, Эдмонд и Бен сели в седла, а Джарвис, проводив их, направился к замку, оставив Гарри помогать конюшим подбирать подковы и выравнивать землю вокруг кола.

Поднимаясь по ступенькам, он размышлял над тем, что нужно было Гарри проверить. Остановившись на крыльце, Джарвис оглянулся назад и увидел сестер — живописное трио! — которые, болтая, торопливо шли к дому. Повернувшись, он быстро вошел в холл, чтобы они его не заметили, и остался ждать в полумраке у двери, пока они, топая ногами и весело переговариваясь, не ворвались внутрь.

— Вы все…

От его слов девочки резко остановились, а затем обернулись в его сторону. Он успел заметить промелькнувшее на их лицах виноватое выражение, прежде чем оно стало упрямым, и они все как одна выставили вперед подбородки.

— Да? — отозвалась Белинда.

— На пару слов, если не возражаете, пока вы не убежали переодеваться.

Джарвис постарался подавить улыбку и жестом пригласил их в гостиную, где в этот момент никого не было.

Белинда нахмурилась, потому что именно переодевание к обеду она намеревалась использовать как отказ, и, слегка поведя плечами, подчинилась и пошла в комнату, а Аннабелл и Джейн последовали за ней.

Войдя вслед за сестрами, Джарвис не удивился, когда они, остановившись, повернулись к нему, как только он закрыл дверь.

— В чем дело? — спросила Белинда.

Джарвис встретился взглядом с ней, потом с Аннабелл и с Джейн.

— Так как я ценю ваши мнения и надеюсь получить от вас поддержку, если буду нуждаться в ней, я был бы бесконечно благодарен, если бы вы не пытались использовать свои, несомненно, хитроумные уловки в отношении Мэдлин.

Девушки недовольно посмотрели на него.

— Сегодня вы добились своей цели, но что касается меня… Если вы будете действовать слишком напористо и слишком рано откроете ей глаза, вы можете свести на нет все мои усилия. По различным причинам я должен привести ее к мысли о замужестве, убедить Мэдлин в его преимуществах, прежде чем даже намекну на брак. Если вы слишком рано позволите ей обо всем догадаться, мою задачу станет намного труднее решить, а если вы вспомните, брак Мэдлин со мной — это результат, которого мы все желаем, включая вас тоже.

— Да, конечно, — сказала Белинда.

— Разумеется, — заявила Аннабелл.

А Джейн просто с горячностью кивнула.

— Поэтому вы не будете предпринимать дальнейших попыток воздействовать на Мэдлин или играть на ее чувствах.

Он взглянул в сияющие глаза сестер.

— Не волнуйся. — Белинда одарила его лучезарной улыбкой. — Мы не будем делать ничего, что могло бы усложнить тебе задачу добиться ее руки.

Две другие девочки улыбнулись и кивнули.

— Прекрасно.

Глядя на выражение их лиц, Джарвис понимал, что это лучшее из того, чего он мог от них добиться. Продолжая улыбаться, они бросились к выходу.

— Просто помните, — повторил он, когда они уже были у двери, — никакого воздействия на Мэдлин.

Каждая из них кинула ему по сестринскому взгляду, а потом они вышли, оставив его далеко не убежденным.

Вернувшись во двор, Джарвис увидел Гарри, который ждал его, чтобы поговорить.

— Если у вас есть время, мне хотелось бы… э-э… кое-что обсудить.

— Конечно.

Джарвис указал на бастионы, и они направились в ту сторону. Дойдя до лестницы, они поднялись наверх и пошли навстречу ветру.

Гарри молчал, явно нервничая.

— Это… о Мэдлин. — Гарри с трудом вдохнул и продолжил: — Понимаете, мы — Эдмонд, Бен и я, — ну, мы заметили, что вы до некоторой степени увлечены ею, и нам хотелось бы знать… Ну, она наша сестра, и нет никого больше, кто мог бы спросить. Поэтому, так как я ее брат… — Гарри протяжно вздохнул и повернулся лицом к Джарвису. — Мы решили, что я должен узнать…

— Каковы мои намерения. — Джарвис кивнул серьезно и совершенно спокойно. Он не отрывал взгляда от моря, давая юноше время восстановить равновесие. — Конечно, это вполне логично. — Немного помолчав, он заставил себя продолжить; он понимал, что, невзирая на возраст, Гари имел право знать правду и что он, Джарвис, должен сказать Гарри то, что изо всех сил старался обойти. — Суть дела в том, что я хочу просить руки Мэдлин, но она еще не согласна даже подумать о моем предложении. — Он снова ненадолго замолчал. — Как ты понимаешь, она в прямом смысле сама себе хозяйка — я использую это выражение вполне обдуманно. Когда меня впервые… потянуло к ней, она, конечно, это заметила. В процессе наших последующих разговоров стало вполне понятно, что она категорически отказывается даже попробовать представить себя в качестве моей жены.

— Но… почему?

Обернувшись, Джарвис увидел, что Гарри с удивлением смотрит на него.

— Я хочу сказать, что нет причины, по которой она не могла бы стать вашей графиней, правильно? — Гарри нахмурился. — Я знаю, мы, ее братья, не такие взрослые или опытные, но ведь и мы, и все остальные, — он широким жестом обвел близлежащую округу, — видят ее именно в этом качестве.

— Несомненно. Нет никаких препятствий — кроме тех, что в голове у твоей сестры. Я твердо намерен изменить ход ее мыслей, но ты прекрасно знаешь, насколько нелегко это сделать в том случае, если она уверена, что права.

— А-а, — протянул Гарри с выражением крайнего изумления.

— Вот так. Тем не менее я прилагаю все усилия и… — Джарвис снова зашагал, — намерен одержать победу. Однако на это потребуется некоторое время и… убедительные доводы в пользу брака со мной. — Он молчал целую минуту, подбирая слова, которыми, по его мнению, можно было бы выразить сложность этой проблемы. — Итак, теперь о моих намерениях знаете ты и твои братья, знают мои сестры, знает Сибил…

— Я думаю, Мюриэль тоже знает, — вставил Гарри, и Джарвис слегка кивнул.

— Все, кому необходимо знать, знают или догадываются. Единственный человек, который не знает моих намерений, — это… сама Мэдлин. — Он поднял руку, чтобы остановить недоуменный вопрос Гарри. — Причина этого проста: она высказала мне свое принципиальное мнение о невозможности стать моей женой прежде, чем я заговорил на эту тему. Поэтому, чтобы иметь какой-то реальный шанс, что она примет мое предложение — это же Мэдлин! — я должен сначала убедить ее пересмотреть свое мнение по этому вопросу.

Несколько минут Гарри ничего не говорил, размышляя об услышанном, а потом усмехнулся:

— Если вы сделаете предложение раньше, до того как она поймет, что это вполне разумно, она откажет — и потом будет бежать от вас как от чумы, так что вам, возможно, никогда не удастся подойти достаточно близко, чтобы доказать ей, что она не права.

— Думаю, ты понял, — коротко отозвался Джарвис.

Они дошли до конца бастиона и, остановившись на верхней площадке лестницы, осматривали передний двор — поле помостов, палаток и навесов.

— Я был бы благодарен, — через некоторое время тихо заговорил Джарвис, — если бы ты и твои братья держали в строгой тайне то, что узнали о моих намерениях, пока я не добьюсь успеха и не изменю мнение вашей сестры.

— О, об этом не беспокойтесь, — улыбнулся ему Гарри. — Мы не собираемся подкладывать вам свинью.

Джарвис ответил ему искренней улыбкой, и они пошли вниз по лестнице.

— Женщины чертовски сложные, — вздохнул Гарри, оказавшись на мощеном дворе.

— Несомненно, — согласился Джарвис, стараясь не улыбнуться, — но не только.

Как Джарвис теперь понял, женщины были существами, без которых мужчины не могут обойтись.

Он продолжал повторять себе эту банальность весь следующий день, стремясь удержать на губах любезную улыбку, в то время как вокруг него сновали женщины в состоянии разной степени безумия, причем те, которые доводились ему близкими, находились на последней стадии.

Начало праздничного дня было ясным и солнечным; в семь часов утра, как и предсказывала Мэдлин, во двор уже входили торговцы, чтобы открыть свои киоски и палатки и выложить товары. К восьми часам, когда, быстро позавтракав, Джарвис вышел на верхнюю площадку лестницы замка, через главные ворота потоком валило множество местных жителей, желавших выставить продукты и изделия ручной работы или принять участие в различных соревнованиях.

Джарвис, расправив плечи и мобилизовав свою любезную улыбку, сошел вниз по лестнице и окунулся в толчею.

Неожиданный разговор с Гарри вместе с усилиями сестер, пришедших ему на помощь, убедил Джарвиса, что для большинства окружающих его намерения в отношении Мэдлин были прозрачными и будут становиться только все более очевидными. Он не скрывал от других своего интереса к ней, следовательно, не было причины не использовать окружающих — их отношений, их предположений, — чтобы продвинуться к своей цели.

Следовательно, он правильно приготовился к этому дню.

Когда Мэдлин вместе с Мюриэль и братьями прибыли в замок, было уже около девяти часов. Джарвис встретил ее у лестницы в дом, а Сибил вышла на крыльцо в сопровождении Белинды, Аннабелл и Джейн.

После обмена приветствиями Сибил неожиданно взяла на себя роль руководителя.

— Теперь, — провозгласила она, — я настаиваю, чтобы сегодня Джарвис находился среди посетителей, потому что он так долго отсутствовал и, конечно, никогда прежде не был хозяином праздника. Я останусь здесь и буду заниматься решением всех проблем — девочки выполнят любое поручение и, если понадобится, доставят любое сообщение.

— Я помогу, — улыбнулась Мэдлин.

Обычно роль наблюдателя принадлежала ей.

— Нет, это было бы нецелесообразно, — заявила Сибил. — Вы знаете всех лучше, чем кто бы то ни было… вы разумный человек, способный помочь Джарвису. Скоро прибудут другие члены комитета, которые будут помогать мне.

Мэдлин пришла в недоумение и посмотрела на девочек.

— Но девочкам, наверное, интересно осмотреть прилавки?

— О, мы уже везде побывали, — заверила ее Белинда. — И позже, когда разложат товары, будет время осмотреть все еще раз.

— Мы уже купили ярды кружев, — сообщила Аннабелл. — А перчаточник отложил для нас три пары перчаток.

— Понятно, — протянула Мэдлин, хотя ничего не понимала, и взглянула на Джарвиса.

— Вам пора идти, — сказала Мюриэль, — вам всем. Мэдлин, прогуливаясь, ты сможешь присматривать за братьями — они уже куда-то исчезли.

— Не пытайтесь возражать. — Джарвис взял ее под руку. — Я капитулировал перед Сибил несколько часов назад.

Пожав плечами, Мэдлин позволила увести себя вниз по лестнице в толпу.

Следующий час прошел в улыбках и обмене приветствиями с гостями — с фермерами и их женами, с поденщиками и рабочими из соседних городов. Праздники лета всегда привлекали посетителей даже из Фалмута, а также множество народа из Хелстона, но этот был первым и самым главным местным праздником.

Идя под руку с Джарвисом, Мэдлин рассматривала шумящую толпу.

— Буквально все, кто живет на полуострове Лизард, побывают здесь сегодня.

— Именно поэтому твое присутствие рядом со мной столь важно. — Джарвис накрыл рукой ее ладонь, лежавшую у него на локте. — Если я знаю своих работников и могу даже назвать по имени большинство их жен, я еще должен узнавать и многих других. В юности я проводил здесь каждое лето и посетил бесчисленное количество праздников, но так как я никогда не думал, что унаследую титул, я не прикладывал усилий, чтобы удержать в памяти имена других людей.

— Ты все делаешь хорошо.

Мэдлин взглянула на него.

— С помощью твоих подсказок, я уверен, у меня отлично получится.

Мэдлин собралась фыркнуть при этом его заявлении, но потом просто рассмеялась. Правда состояла в том, что сама Мэдлин сейчас получала большее удовольствие, чем от предыдущих праздников. Держа Джарвиса под руку, обремененная единственной заботой шепотом сообщать ему нужные имена, она гораздо свободнее впитывала в себя праздничную атмосферу, слушала смех, возбужденную болтовню детей и случайные пронзительные выкрики, вклинивающиеся в ни на минуту не прекращающийся гул разговоров.

Совсем незнакомых посетителей было всего несколько; даже разносчики и разъездные торговцы были уже знакомыми лицами, и Мэдлин представила их Джарвису.

Мэдлин с Джарвисом обошли передний двор и, снова подойдя к нижним ступеням лестницы, увидели на крыльце местного приходского священника, мистера Мейпла, который, улыбаясь, разговаривал с Сибил и миссис Интуистл.

— Кажется, время приступать к своим обязанностям, — заметил Джарвис, взглянув на часы над ведущей к конюшням аркой.

Джарвис и Мэдлин вместе поднялись по ступенькам, вокруг них собрались другие члены комитета, довольные, что до сих пор все шло, как задумывалось, и затем мистер Мейпл зычным голосом, хорошо поставленным за многие годы выступлений с кафедры, призвал всех тех, кто присутствовал в переднем дворе, собраться вместе.

— Друзья мои! — Он сияющим взглядом окинул толпу. — Я счастлив пригласить вас на наш ежегодный праздник лета. Как всегда, я здесь, чтобы поблагодарить всех, кто внес свой вклад в этот праздник, и передать признательность от прихожан и нашей церкви за щедрость, проявленную вами в этот день. И поэтому…

Подвинувшись, Джарвис стал рядом с викарием, но немного позади него. Поняв, что Джарвису предстоит выступать следующим, Мэдлин убрала свою руку, собираясь отойти назад к стоявшим там другим членам комитета, но Джарвис снова поймал руку Мэдлин. Она взглянула на него, но он не отрываясь смотрел на мистера Мейпла, пока этот достойный человек нараспев читал молитву, прося Господа благословить их праздник.

— А теперь я уступаю место нашему новому графу, лорду Краухерсту.

Радостно улыбаясь, мистер Мейпл повернулся к Джарвису и сделал шаг назад, так что Джарвис оказался впереди и в центре их маленькой группы, а Мэдлин рядом с ним.

Ей не оставалось ничего другого, как только беспомощно улыбаться и внимательно смотреть на Джарвиса, который вежливо и, несомненно, искренне пригласил всех собравшихся в имение, затем коротко огласил расписание мероприятий, не забыв отметить многочисленные новые развлечения. Он назвал членов комитета — и все поблагодарили их аплодисментами, — а потом закончил, пожелав от себя, чтобы все наслаждались этим днем и плодами трудов своих товарищей, представленными на прилавках, в палатках и под тентами, заполнившими передний двор.

Затем Джарвис провозгласил праздник официально открытым, и присутствующие ответили ему одобрительным гулом.

Толпа стала редеть, люди расходились и заполняли проходы между палатками и помостами. Повернувшись к Мэдлин и другим членам комитета, Джарвис улыбнулся, явно с удовлетворением и облегчением, и сделал комплимент миссис Интуистл, которая теперь, когда ее планы начинали осуществляться, казалось, совершенно успокоилась. Миссис Джулиард и миссис Катерхем, обменявшись короткими ободряющими словами, заторопились прочь, чтобы проконтролировать судейство первых соревнований.

— Не забудьте, милорд, — окликнула Джарвиса миссис Джулиард, спустившись до середины лестницы, — вы будете нужны нам через полчаса, чтобы вручать призы за вязанье и вышивку.

Джарвис кивком дал понять, что помнит, и, готовясь снова спуститься во двор, решительно положил руку Мэдлин в изгиб своего локтя. Мэдлин сказала себе, что она просто чересчур впечатлительна — никто больше, очевидно, не видел ничего достойного хотя бы малейшего внимания в том, что Джарвис так очевидно удерживает ее возле себя.

Вдобавок к этому он, несомненно, вообще не собирался отпускать ее от себя. Мэдлин не могла сказать, видел ли Джарвис в ней отчасти поддержку или защиту, но он явно был уверен, что ее место рядом с ним. Она немного встревожилась, считая, что под руку с ним должна стоять его графиня… А что, если люди подумают, что она сама претендует на этот титул?

Направляясь к миссис Джулиард и к выставке местного вязанья и вышивки, Мэдлин внимательно следила за реакцией всех — как джентри, так и простых фермеров. Но, несмотря на то что по дороге она встречала многих, никто, казалось, не видел ничего необычного в том, что Мэдлин находится рядом с Джарвисом.

Проходя вдоль выставки и наблюдая, как Джарвис старался изобразить интерес, который никто не принимал за настоящий, Мэдлин, придвинувшись ближе к нему, тихо сказала:

— Очевидно, при первом впечатлении тебе трудно уловить различие между тонким кружевом и грубым.

— Ни при первом, ни при втором, ни при вообще каком бы то ни было. А это имеет значение? — Он взглянул на Мэдлин.

— Просто следи за миссис Джулиард, — усмехнулась Мэдлин, похлопав его по руке.

Она собиралась лишь подвести его к этой достойной женщине, а потом отойти в сторону, но как только она убрала руку с его рукава, Джарвис опять моментально схватил ее.

Джарвис держал Мэдлин возле себя — загнал в ловушку между собой и миссис Джулиард — пока, улыбаясь, вручал призы сияющим дамам и пожимал им руки.

— Я не могу все время оставаться при тебе, — заявила Мэдлин, когда они в конце концов двинулись дальше и ее рука снова оказалась у него на рукаве.

— Почему нет? — Джарвис удивленно выгнул брови.

— Потому.

Взглянув в его янтарные глаза, Мэдлин поняла, что не существует какого-то достойного ответа — того, который он согласился бы принять.

Когда они сделали еще один круг по двору, она обнаружила, что больше, чем когда-либо, наслаждается радостями праздника и его атмосферой. Товары, выставленные в палатках и на длинных стеллажах, были красивыми и привлекательными, продукты, разложенные на различных прилавках, соблазнительными. Мэдлин купила кружево, две пары перчаток и длинный моток ленты. Кружево и ленту она рассовала по карманам прогулочного платья цвета зеленого яблока, а для ее перчаток Джарвис услужливо предложил карман своего жакета.

Часы летели; время от времени кто-либо из членов комитета требовал их к себе, чтобы Джарвис мог объявить победителей и вручить призы участникам различных состязаний. Причем соревнование за самый лучший местный эль ему явно понравилось больше всех остальных.

В середине дня все перекусывали традиционной местной едой — сладкими пирожками, пирогами с мясом и сандвичами, — предоставленной местными булочниками и пирожниками вместе с хозяевами таверн, которые установили навесы и скамьи, чтобы обслуживать проголодавшихся участников праздника. Мэдлин сидела на освещенной солнцем скамье рядом с Джарвисом и проворно поглощала пироге мясом, пока он уничтожал три сладких пирожка. В ответ на его вопрос она должна была признаться, что на самом деле получает удовольствие Мэдлин раньше никогда не чувствовала себя так свободно ни на одном из праздников.

Было ли это воздействие теплого солнца, или облегчение от того, что все идет так гладко, или явное ощущение того, что люди вокруг так искренне радуются такому простому удовольствию, как этот праздник, но Мэдлин вдруг показалось, что она смотрит на мир — знакомый, но другой мир — сквозь розовые очки.