Уйди с дороги, Грейнджер! (СИ)

Часть 11. Необдуманный поступок

Ночной полумрак разрезал тонкий луч золотистого света, падающего на обнажённую девичью грудь.

Упругие формы проявлялись раз за разом в свете луны, с каждым скачком скрываясь, и проявляясь вновь.

Женские стоны разносились по комнате, будоража тишину.

Ускоряющиеся влажные шлепки, прерывистое дыхание. Драко взял в руку твёрдый сосок и сильно сжал его между пальцев, второй рукой он крепко схватил ягодицу, сильнее прижимая к паху и резче ускоряя темп.

В висках стучало всё сильнее, и он резко скинул с себя Паркинсон, хватая её за голову и подводя к члену.

Пэнси сразу же впустила твёрдый пульсирующий член к себе рот.

Хорошая девочка.

Малфой испустил глубокий вздох, кончая ей прямо в рот.

Пэнси попыталась высвободится, но он удерживал её за голову, совершая заключительные толчки.

Откинувшись на подушки, Драко пытался справиться с дыханием.

Трахал он Пэнси, но представлял на её месте другую. Он почти не смотрел на неё, рисуя в воображении совершенно иной образ.

В этот раз секс доставил ему намного больше удовольствия, чем все предыдущие разы вместе взятые.

Пэнси быстро собрала свои вещи и прошмыгнула в ванную комнату.

Она знала, что он не любит прелюдий после полового акта.

Идеальное завершение, это когда он слышал её удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери за собой.

Малфой провел рукой по влажному от пота лбу и закинул руки за голову.

Сердечный ритм понемногу приходил в норму, а сладостная эйфория покидала тело.

Это всё равно не то, чего хотелось.

Было не так просто визуализировать в воображении образ Грейнджер.

Они с Пэнси слишком разные.

У Паркинсон короткие чёрные волосы, огромные сиськи и упругая накаченная задница.

Да и стонала она своим писклявым голосом, мешая сосредоточиться. Не так-то просто было представлять себе на её месте Грейнджер.

Но всё же ему в какой-то момент удалось нарисовать её образ и процесс пошел намного ярче, отчего Пэнси начинала визжать ещё громче.

В этот раз слизеринка ушла от Малфоя до крайности довольная собой, записав в свои заслуги его повышенное внимание и почувствовав сильную возбуждённость в движениях Драко.

Тяжело было себе признаться, что он хотел Грейнджер.

Но глупо было продолжать сопротивляться перед самим собой.

Это окружающим он мог сказать, что угодно.

Но себе врать ни к чему. В этом нет никакого смысла.

Он пытался выкинуть её из головы, но они находились в одном замке, у них была совместная задача и не видеть её он не мог.

А когда он её видел, в груди начинало шевелиться что-то большое и сподвигало крутиться множество маленьких шестерёнок, запуская в действие совершенно незнакомый механизм.

Хотелось прикоснуться к нежной коже. Запустить руку в её кудрявые волосы, прижать к себе и вдыхать, вдыхать…

Он видел её дерзкую, какой она в последнее время представала перед ним, он видел её напуганную, но никогда не видел нежности в её глазах.

Во всяком случае по отношению к нему.

Он видел, как она, бывало, смотрела на своих друзей. Это были те редкие моменты, когда ему хотелось оказаться на их месте. Но он не видел подобных чувств и к Захарии.

На самом деле Малфой не думал в серьёз, что у них что-то может закрутиться.

Грейнджер он не считал глупой, она должна была понимать, что Смит ей не пара. Не зря же он в пуффендуе. Факультет в принципе особым умом не блистал, разве ей нужен такой партнёр рядом с собой?

О чём она будет с ним говорить? Обсуждать его причёску? Малфой до последнего не считался со Смитом всерьёз.

До недавнего представления в коридоре.

Когда он увидел, как Грейнджер хватает Смита и сливается с ним в поцелуе, у Малфоя перед глазами пошли красные пятна.

Он хотел свернуть ему шею.

Уничтожить, разорвать на мелкие кусочки и скормить русалкам с чёрного озера.

Вот тут ему уже стало не до смеха.

По-хорошему нужно было предпринимать какие-то действия, но он не мог разобраться до конца в своих чувствах.

Он чувствовал сильное влечение, но может это происходило только на физическом плане и он просто хотел её трахнуть?

Поиметь и выкинуть туда, откуда взял.

Опять же, трахать грязнокровку…

Малфой с силой зажмурил глаза, отчего проступили пульсирующие разноцветные пятна и сжал переносицу.

Голова уже опухла от бесконечно-повторяющихся мыслей.

Они плавали по кругу и ничего не менялось.

Она противная грязнокровка, вечно надоедливая заучка, она бесит и раздражает, её ненавидят все нормальные чистокровные люди, и это правильно.

Именно с таким представлением он жил всю свою жизнь.

Отчего тогда сейчас от слова "грязнокровка" его передёргивает?

Что-то случилось и он больше не хотел её так называть.

И не хотел, что бы это делали другие.

Внутри боролись две стороны Малфоя, одна привычная и другая малознакомая.

И вторая побеждала.

***

— Я тебя последний раз спрашиваю, — Гермиона устроила Рону допрос и хмуро сдвинув брови нависла над ним, поймав того в гостиной гриффиндора, — Зачем ты это сделал?

— Гермиона, я просто не смог, — Глаза у Рона бегали из стороны в сторону, а в руках он нервно сжимал школьную сумку, — спокойно смотреть, как он к тебе липнет…

— Тебе повезло, Рональд, что я нашла тебя сегодня, а не вчера, поверь, я бы наколдовала не маленьких птичек, а здоровых коршунов, которые утащили бы тебя на крышу совятни и оставили там на ночь! — Гермиона продолжала буравить его злобным взглядом, — Я вообще не пойму, все вокруг как сговорились, что это за мода у вас пошла на записки, вы так совсем разучитесь с людьми разговаривать!

— У кого у нас? Какая мода? — Рон сделал заинтересованное выражение лица, явно пытаясь переключить тему разговора для усмирения гнева Гермионы.

— А это тебя не касается. Как и моя личная жизнь тебя так же не касается, — Гермиона отпрянула от Рона и села за стол, взяв в руки перо и положив перед собой пергамент, — С кем я встречаюсь, кто хочет со мной встречаться, с кем я целуюсь и прочее с этих пор тебя не касается. Ты мой друг, а не подружка. И если я захочу поделиться своими любовными переживаниями, я поговорю с Джинни, а не с тобой. Извини, Рон, но я вообще пока что с тобой разговаривать ни о чём не хочу.

Гермиона зарылась с головой в учебник, всем своим видом показывая, что дальше продолжать диалог она не собиралась.

Она услышала со стороны дивана только тяжёлый вздох и через мгновенье тяжёлые удаляющиеся шаги.

Пусть подумает над своим поведением.

Это уже ни в какие рамки не входит.

Ведёт себя как маленький ребёнок!

Хотя бы продумал бы тщательнее свои коварные действия. А так только на две недели испоганил Гермионе жизнь.

Но с другой стороны Рон помог под другим углом посмотреть на Захарию.

Остался неприятный осадок оттого, что Смит так глупо себя повёл. Может не зря вокруг пуффендуя ходили не очень хорошие слухи…

Да нет, не может быть.

Всё это глупые предрассудки и обычные, ничем не подкреплённые сплетни, из-за вечного соперничества факультетов.

Тем более с Захарией было очень приятно общаться.

И целоваться, кстати, тоже.

Гермиона улыбнулась, а щёки покрылись лёгким румянцем.

Она продолжала писать сочинение по истории магии, в мыслях находясь совершенно далёких от событий, происходивших в пятнадцатом веке, когда волшебники заключили свой первый союз с гоблинами.

И она так и не могла решить для себя, разгадала ли она тайну с цветами и записками. Потому что чем больше времени проходило с тех пор, когда Малфой упомянул о строчках, тем меньше казалось вероятным, что именно её ситуацию он имел ввиду.

Малфой, и пишет записки? Шлёт цветы?

Если вчера она ещё была уверена, что это сделал он, то сегодня от прошлой уверенности не осталось и следа.

Как-то это слишком сказочно и неправдоподобно.

Он же терпеть её не мог.

Унижал, оскорблял и издевался столько, сколько она его помнила.

Правда в этом году она всё же чувствовала в нём какие-то изменения.

А ведь и правда. Когда он последний раз её оскорбил?

Гермиона отложила перо и уставилась на скачущие языки пламени в камине.

Может подойти к нему и спросить напрямую? Как она сделала это со Смитом.

Но мысль казалась слишком дикой, что бы воплотить её в реальность.

Да она на месте со стыда сгорит!

Ведь Малфой сразу же её поднимет на смех, покрутив пальцем у виска.

Перед глазами так и пронеслось его брезгливое выражение лица.

Вероятнее всего, Гермиона себе просто слишком много надумала лишнего. И копается в том, чего вообще не существует.

Букет, конечно же, был вполне реален, но вряд ли Малфой имеет к этому какое-то отношение.

Нужно поставить точку и перестать забивать голову глупостями.

Всё же наладилось, в конце концов. Можно беззаботно продолжать жить дальше.

Тем более Смит очень настойчиво просил встречи.

Она даже немного соскучилась по нему.

Они хоть и не были официально парой, всё явно к этому шло.

Гермиона потянулась на стуле, разминая затёкшее тело.

В гостиной было почти пусто, только несколько младшекурсников играли в плюй-камни.

Скоро начиналась тренировка по квиддичу, можно сходить прогуляться, задания все сделаны и заняться уже стало нечем.

Собрав учебники, Гермиона пошла к себе в спальню, что бы переодеться, на улице было пасмурно. Погода на дворе стояла уже совсем не летняя.

***

Укутавшись в тёплую мантию, Гермиона быстрым шагом направлялась в сторону поля для квиддича. Намеревалась забиться куда-нибудь в укромный уголок, что бы пронизывающий ветер не так сильно пробирал до костей.

Ну и погодка, мрачность так и зашкаливала.

Взобравшись на трибуну, Гермиона наколдовала вокруг себя согревающие чары, и только посочувствовала летающим по полю фигурам.

Как же им, должно быть, было холодно. Но тренировки редко переносились из-за плохой погоды, только если не бушевал совсем яростный ураган.

Гермиона без особого интереса наблюдала за командой гриффиндора, где Гарри носился по полю, что-то активно объясняя остальным игрокам, скорее всего применяли на практике новые техники.

Вдруг кто-то плюхнулся рядом, появившись откуда-то сзади.

Перекинув длинные ноги через лавку, рядом с Гермионой образовался Смит, сразу же притянув огромной ручищей её к себе поближе.

— Не замёрзла, малышка? — Смит ещё крепче обнял её, заключив в полные объятия, — Так и знал, что найду тебя здесь. Я скучал.

— Привет и тебе, — Выдохнула Гермиона, так сильно он сжал её, что стало трудно дышать, — Решила немного понаблюдать за тренировкой. Как прошёл день?

— Плохо. Ведь тебя рядом не было.

Захария склонился и зарылся лицом в копне густых каштановых волос.

Гермиона почувствовала его дыхание возле мочки уха.

Он поддался чуть ближе и коснулся кончиком носа оголённого участка на её шее, и легонько начал выводить круги, опаляя дыханием нежную кожу, вызывая сотни мурашек по телу.

У Гермионы даже волосы у корней на голове зашевелились.

Мерлин, что он вытворяет.

Не слишком ли он много себе позволяет, ведь они даже не встречаются.

Словно услышав её мысли, Смит чуть отдалился и нежным взглядом посмотрел на Гермиону:

— Гермиона, я бы хотел пригласить тебя на свидание, — И быстро моргнув, добавил, — Я хочу доказать тебе всю серьёзность моих намерений. Мне очень стыдно за своё поведение и я хотел бы всё исправить.

— Ну…

— Пожалуйста, соглашайся, — Захария смотрел на неё с надеждой, почти что умоляющим взглядом.

— Хорошо, Зак, я схожу с тобой на свидание, — Вздохнула Гермиона, переводя взгляд на стадион, — Только не сегодня. У меня патрулирование с Малфоем.

— Без проблем, мне всё равно нужно время, что бы всё подготовить. Я кое-что придумал, уверен тебе понравится, — Захария уже вовсю улыбался во все тридцать два зуба, продолжая стискивать гриффиндорку в объятиях.

С ним стало намного теплее.

Сомнения Гермионы по поводу Смита куда-то улетучились, по мере того, как между ними развязалась непринужденная беседа.

Точно так же, как и раньше.

Она поняла, что жутко соскучилась по его общению. И было очень приятно его внимание.

***

— Ты опоздала, Грейнджер.

Ледяной голос прорезал тишину, отскочив от тесных стен кабинета, ударяя звонким колоколом прямо в мозг.

Малфой буравил её взглядом. Облокотился о подоконник, весь такой из себя идеальный в своих чёрных брюках без единой складочки и облегающей белой рубашке, которая по цвету практически сливалась с бледной кожей.

— С какого. Хера. Ты, — Он оттолкнулся от подоконника и в два шага оказался рядом, тыкнув пальцем ей в лицо, — Заставляешь меня ждать тебя, в этом ебучем кабинете?

Да он сейчас дыру в ней прожжёт.

— Мне пришлось задер…

— Мне похуй.

Малфой толкнул дверь, грубо задев её плечом. Удалился со скоростью света, оставляя Гермиону растерянно смотреть ему в след.

Это хорошо, что он не дал ей ответить, потому что сказать было нечего.

Малфой последний человек, которому Гермиона рассказала бы, что провела весь день со Смитом, как легко и беззаботно прошёл этот день.

Как они гуляли по окрестностям замка и пили чай у Хагрида.

Совершенно не следили за временем, и она опоздала.

Когда душа поёт, время летит незаметно.

Быстро собрав бланки со стола, Гермиона поторопилась следом.

Они шагали по коридорам чуть раздельно друг от друга, Гермиона старалась держаться позади.

От Малфоя снова исходили волны ярости, которые можно было почувствовать кончиками пальцев, стоило лишь протянуть руку вперёд.

Она вообще не понимала, что он тут делает.

От него не было никакой пользы.

Когда Гермиона в очередной раз отчитала парочку притаившихся студентов за укромным уголком, он только лишь зевнул, подпирая стену плечом.

Видимо заботился, что бы она не свалилась ему прямо на голову.

— Почему бы тебе просто не свалить в свою подземную нору? — бросила Гермиона через плечо, раздраженно пронесясь мимо Малфоя, — Всё равно Макгонагалл ничего бы не узнала, а я была бы только рада, что ты не путаешься у меня под ногами!

Молниеносный стук приближающихся шагов, глухой стук о стену.

Сначала звук, потом боль.

Затылок стукнулся о твёрдую поверхность, в глазах заискрились разноцветные полосы.

— Насчёт подземных нор, — Малфой пригвоздил своими ладонями её ключицы плотно к стене, — Почему ты задержалась?

Гермиона, прикованная к стене, ошалело метала глазами по озлобленному лицу. Слишком белому, и такому близкому, что она видела каждую складочку, возле его безумных глаз.

— Отвечай мне.

Тембр голоса мягкий.

Ядовито-приторный, выжидающий.

Он смотрел так, будто хотел, что бы она ответила не правильно.

Взгляд серых, чуть потемневших глаз уставились с убийственным предвкушением. Подобно василиску, готовому сразу же впиться в самую глотку, разорвать плоть, выплевывая ошмётки кровавой мессивы. Только дай команду.

— Где ты была?

Он с остервенением хлопнул ладонью возле её головы.

Задел картину, на которой какой-то дед начал яростно материться.

— Это не твоё дело! — Гермиона попыталась высвободиться от оков, притеснявших её к стене, в виде стальных рук Драко.

— И как тебе на ощупь его хуй? Ты успела разглядеть его член, пока он снимал с тебя трусы? — Малфой смотрел на неё, как на кучу дерьма в уборной.

Презрение опаляло, заставляя прирости к полу.

Он яростно дышал на неё, ударяя жгучим дыханием, словно дракон.

А глаза светились ненавистью.

— Отойди от меня, Малфо…

— Затнись.

Прошипел ей прямо в губы.

Ядовито, тихо.

А между тел не осталось свободного пространства.

Попытки скинуть руки были обречены на провал, он держал слишком крепко.

А она слишком слаба перед этой грудой мышц, нависающей над ней, словно скала.

В висках пульсировало, а сердце глухо билось о стенки грудной клетки, отбивая беспорядочный ритм.

Слишком быстро, неожиданно и резко, он ворвался в её рот.

Насиловал горячим языком, прикусывая и сминая губы слишком настойчиво, требовательно, жадно.

Он исследовал глубины рта так тщательно, что показалось, будто он там что-то искал.

Чувствовался каждый мускул, выступающий из-под одежды, а в низ живота упёрлось что-то твёрдое, чего несколько секунд назад не было и в помине.

Лицо пылало, а сердце грозилось выскочить из груди и сброситься с астрономической башни, расшвыривая кровавые сгустки по земле.

Он терзал её губы и крепко вдавливал в стену.

Ледяное прикосновение к горячей коже заставило миллионы мурашек пробежаться по телу.

Малфой одной рукой нагло забрался под кофточку, мучительно медленно двигаясь вверх, круговыми движениями пальцев пробираясь под лифчик.

Гермиона испустила рваный вздох наглому слизеринцу прямо в рот, нежная кожа горела там, куда прикасались его холодные руки.

Обхватив грудь ладонью и нежно сминая, он пальцем ласкал затвердевший сосок, отчего внизу живота запылал пожар.

Он разлил горючую смесь и поджёг, раскатываясь дьявольским смехом.

Наплевал на все личные границы и просто взял.

Взял, облапал, искусал и останавливаться явно не собирался.

Когда она почувствовала прикосновение к бедру, начала инстинктивно ещё яростнее вырываться.

Но ничего не поменялось, он не отодвинулся ни на миллиметр и продолжал путешествие по девичьему телу, совершенно ничего не стесняясь.

А щёки загорелись ещё ярче, если это вообще возможно, когда она почувствовала прикосновение между стиснутых ног.

Он гладил, надавливал на пульсирующую точку, точно зная, что ей это нравится.

Не отрывался от её рта, где выводил яростные круги жгучим языком по нёбу.

Вылизывая так, что дрожали колени.

Он видимо решил, что джинсы мешают, и запустил руку прямо в трусы.

Дернул ширинку так, что отлетела пуговица.

Она услышала мимолётный глухой звон о пол, и свой невольно вырвавшийся наружу жалобный стон.

Прохладное прикосновение к её плоти вызвало взрывную волну, отправляя по телу постыдные импульсы жгучего наслаждения.

Она стала слишком мокрой.

Было настолько стыдно, что хотелось убежать в запретный лес, сколотить там хижину и жить отшельницей до конца своих дней.

Стыд смешивался со сладкой истомой, впуская Гермиону в незнакомый мир.

Проводил экскурсию по тем ощущениям, которые до сих пор ей были недоступны.

— Я сейчас тебя трахну, Грейнджер.

Лишь на долю секунды оставил её рот в покое и впился снова, рыча как зверь.

Просто констатация факта, спасибо.

Она лишь безвольно принимала всё то, что он вытворял.

Не было уже сил сопротивляться, да и смысла тоже.

А возбуждение нарастало.

Выбивало дух, заваливало на землю и пинало ногами.

Не давало спуску. Только нарастало, накрывая с головой.

И вот он уже подхватил её бедра.

Оторвал Гермиону от пола, словно пушинку, отчего ее ноги оказались за широкой спиной, безвольно зависнув в пространстве.

Нарастающий ужас окутал с головой, пролетели минуты, а казалось, что целая вечность.

Время будто сбавило ход, издевательски насмехаясь над ней.

Она не заметила, как он стянул с неё джинсы, отчего грубая ткань перетянула все ляжки.

Звук расстегивающейся молнии был последним, что уловил слух.

Малфой вошёл в неё резко.

Жгучая боль пронзила низ живота, и сдавленный крик вырвался наружу.

Она кричала и мычала, но Малфой не отступал.

Он проглатывал все её крики, двигаясь медленно, лихорадочно облизывая истерзанные губы.

Вцепился ей в волосы и потянул чуть в бок, прикасаясь к нежной шее, покусывая и рыча, продолжая вбивать её в стену плавными движениями бёдер.

Гермиона вцепилась в широкие плечи и уткнулась головой в ключицу.

Почувствовала, как отпускает боль, сменяясь на приятные покалывания внутри лона, отчего каждый толчок его члена она чувствовала очень остро. Так ярко и чётко, что захотелось орать.

Орать на весь замок, абсолютно наплевав на все приличия.

Но из груди вырывались лишь жалкие стоны и всхлипы.

Они смешивались между собой, ударяясь друг о друга, сливаясь с низким гортанным рыком.

Она боялась посмотреть ему в глаза и только крепче цеплялась за плечи, зажмурившись так сильно, что мелькали яркие пятна.

А внизу полыхало так, что трудно было дышать.

Сладкая истома усилилась, а член чувствовался еще больше.

Внутренности сжались, а сладость сковала на миг и разлилась невероятным кайфом, наполняя судорогами удовольствия.

Не получилось сдержать стон, он вырвался сам, не спрашивая разрешения.

Она кончила первый раз в своей жизни.

Она кончила от Драко Малфоя. ОТ МАЛФОЯ!!!

Малфой замедлился через секунду, его затрясло и он шумно вздохнув, замер за месте.

Его грудь часто вздымалась, а руки дрожали.

То ли от того, что он кончил, то ли от напряжения, ведь всё это время он держал на весу гриффиндорку.

Он наполнил её и тяжело дышал.

Говорить не хотелось.

Сладость ещё пульсировала внизу живота.

Да что уж там внизу.

Внутри, да, прям там, где находится её влагалище, ведь она только что трахалась с Драко Малфоем.

С тем самым, из слизерина, которого ненавидела всей душой и это было взаимно.

Ведь такое бывает иногда, что получаешь лютейший кайф, принимая в себя твёрдый, как камень, член врага.

Гермиона оттолкнула Драко и натянула джинсы, стараясь не смотреть на него вообще.

Малфой застегнул ширинку и встал в нерешительности, увидев капли на полу.

Это была её кровь.

Которая ждала своего часа выйти наружу, но явно не от него.

Почесал затылок и, круто развернувшись, бросился прочь по коридору.

Она только и увидела кусок его ботинка, скрывающегося за поворотом.

Гермиона взмахнула палочкой, убирая этот позор с пола.

На душе стало погано и хотелось принять горячую ванну.

И после этого утопиться.