Уйди с дороги, Грейнджер! (СИ)

Часть 14

— А я говорила, что между этими двумя что-то намечается, — встрепенулась Пэнси, наклоняясь ближе к Дафне, — Грязнокровка его походу приворожила, иначе как объяснить тот факт, что Смит на неё клюнул, она же похожа на обезьяну!

— Ну не знаю, Пенс, я заметила, что на неё много кто смотрит, она как-то изменилась, что ли, — задумчиво ответила Дафна, косясь на гриффиндорку.

— Вы как будто в каком-то своём мире зависли, — вмешался Тео, — Её пол школы обсуждают. Даже я бы к ней подкатил. Но походу уже поздно.

В этот момент Смит плюхнулся на лавку рядом с Грейнджер.

И та поцеловала его на виду у всего зала.

— Ну пиздец. Теперь точно поздно, — удивлённо хлопая глазами произнёс Тео, наблюдая за парочкой, — А я ведь давно уже мечтаю ей присунуть.

— Тео, ты мечтаешь присунуть абсолютно всем, я даже как-то видел, как ты похотливо смотрел на миссис Норис, — весело хмыкнул Блейз, — Только мечтать и можешь, а потом пыхтишь пол ночи в кровати, спать всем мешаешь.

— Да пошёл ты! Намекаешь на то, что я девственник? — Тео оторвал взгляд от Грейнджер и с притворной злобой повернулся к Забини.

— Я тебе не намекаю, я тебе прямо говорю.

— Если я не вожу девчонок к нам в спальню, это не значит, что…

Громкий хохот Блейза заглушил речь Тео, от чего тот сконфуженно закрыл рот.

— Тео, прекращай, — Блейз смахнул выступившую слезу, продолжая давиться смехом, — Я сколько тебя знаю, столько и офигиваю над тобой, какую ты порой хуйню несёшь.

— Давай зарубимся с тобой на ящик огневиски, что я сегодня притащу к нам в спальню деваху и буду драть так, что в гостиной люстра будет ходуном ходить?

Тео протянул ладонь Блейзу, а тот уже замахнулся, что бы утвердительно хлопнуть, но на пол пути остановился:

— Только давай уточним, а то я тебя знаю. Это будет ЖИВАЯ девушка, ученица ЭТОЙ школы, желательно совершеннолетняя. Это будет не животное, не домовик и не привидение, — Блейз еле сдерживался, что бы снова не расхохотаться, — Переодетый Пивз тоже считаться не будет.

— Фу, Забини, какие мерзости ты говоришь, я бы никогда не стал трахать Пивза.

— То есть животное или домовика ещё можно да?

Теперь уже ржал во всю глотку не только Блейз, а все сидящие рядом слизеринцы.

— Очень сука смешно. Давай, принимай вызов! — пробурчал Тео, вновь протягивая ладонь.

Бордовый от смеха Блейз хлопнул в ответ, оказывается мулаты тоже умеют краснеть.

И только молчаливому каменному изваянию было не до смеха.

Малфой сидел неподвижно, вытянувшись, как струна и сверлил Смиту затылок.

Мир рушился на глазах и душа превратилась в одну сплошную прожжённую адским пламенем дыру.

Все взгляды были устремлены на сладкую парочку, вошедшую в Большой Зал.

Они держались за руки, и выглядели до омерзения счастливыми.

А когда Смит уселся рядом с ней на лавку за гриффиндорский стол, появилось адское желание тут же вскочить с места, схватить его за ебучие кудри и мордой протащить по всему столу.

Так, что бы посуда разлеталась в дребезги, загоняя острые осколки прямо в мерзкую рожу.

Эта сука сделала это специально.

Он стал её первым.

Да, он поступил не красиво, но собирался же всё исправить!

И что было бы дальше? Да хуй его знает!

Но лобзаться с кем либо она не должна.

Просто не может, нельзя!

Грейнджер должна принадлежать только ему. Ни Смиту, ни Уизли, никому.

И трахать её никто не должен кроме Малфоя. Да даже просто трогать, обнимать, близко подходить.

А она суёт свой язык Смиту в рот!

— Целый день впереди, время есть очаровать какую-нибудь малышку. Я же просто красавчик, — Тео лихорадочно обшаривал взглядом Большой Зал, нервно теребя пальцами по столу, — О! Всегда любил азиаток.

Тео рванул к выходу из Большого Зала, куда направлялась староста школы Чжоу Чанг в окружении подружек.

— О нет, дружище, зря ты это затеял…

Блейз озабоченно смотрел, как Тео подходит к Чжоу и что-то мямлит, краснея. А она смотрит на него, и явно не понимает чего тот хочет. Он что-то сказал ей, Чжоу быстро замотала головой, и вцепившись в подружек, вылетела из Большого Зала.

Тео топтался на месте и смотрел ей в след.

Блейз прикрыл ладонью глаза.

Делал всякую херню Тео, а стыдно было ему.

— Его надо привязывать в спальне и перевести на индивидуальное обучение, какой же он придурок, да, Малфой?

Малфой сидел неподвижно, и мыслями явно был где-то далеко.

Пустой взгляд серых глаз не отображал ни одной эмоции. Он смотрел куда-то перед собой и не видел ничего.

Смотрел сквозь лица, стены…

— Драко? — Блейз только сейчас обратил на него внимание, обычно они прикалывались над Тео вместе, — Эээй!

Блейз пощелкал перед его лицом пальцами. Малфой медленно повернул голову в его сторону и не произнёс ни слова.

Взгляд пустой, как кубок из-под тыквенного сока, стоявший на столе.

Блейз внимательно посмотрел на друга и нахмурился:

— Что за херня с тобой происходит в последнее время, ничего не понимаю? У тебя если какие-то проблемы, так блять расскажи мне! Станет легче и возможно я смогу помочь тебе, да ты и сам это знаешь.

Малфой встряхнул головой и чуть со слышным рычанием запустил пальцы в волосы, низко склоняясь над столом.

— Я напишу твоей матери, если ты сейчас же не объяснишься, — Блейз скрестил руки на груди и сурово смотрел на светлую макушку.

Малфой поднял голову и посмотрел на Блейза усталым, отрешённым взглядом и сказал:

— Это всё Грейнджер.

Блейз весь обратился в слух и явно ждал продолжения.

— Что Грейнджер?

И тут понимание пронеслось в глазах у Забини и он удивлённо присвистнул:

— Мать честная, так ты трахнул Грейнджер?

Малфой молчал, тупо смотря перед собой. Видок был тот ещё, глубокие тени пролегли под глазами, а цвет лица отдавал серым оттенком.

Он вообще спит?

— Ну трахнул и трахнул, что с того? Чего ты ведёшь себя как истеричка-то?

Малфой тяжело вздохнул и перекинул ноги через лавку, явно собираясь уйти.

— Драко, в чём твоя проблема? — не отставал от него Забини.

Малфой встал, перекинул сумку через плечо и на ходу бросил:

— Я сам не знаю.

И ушёл, оставив Блейза напряжённо смотреть ему в след.

***

Стараясь как можно быстрее пройти опасный участок в холле, где до сих пор не убрали громадный член, Драко быстрым шагом направился к классу Флитвика, первым уроком сегодня были Заклинания.

А последним зельеварение с гриффиндором.

Нужно всего лишь пережить все основные занятия и дождаться, когда он сможет увидеть Грейнджер.

Чёткого плана в голове не было, но он не мог себя сдержать, тем более тоска в груди не давала покоя.

Казалось, что ещё чуть-чуть и он потеряет её навсегда.

Глупо конечно, ведь она никогда ему и не принадлежала.

Но чувство утраты вцепилось острыми когтями и не отпускало.

Он понимал, что нужно действовать, попытаться всё исправить, извиниться, поговорить…

И что он ей скажет? Привет, Грейнджер, извини пожалуйста за то, что трахнул тебя без разрешения, просто ты мне очень сильно нравишься.

Вот такой вот я, по-другому не умею. Не могла бы ты бросить Смита, он мне не нравится и я хочу набить ему морду?

И все последующие занятия, кроме последнего, он мысленно учился вежливо разговаривать с Грейнджер.

Толпа учеников двух факультетов уже расположилась в коридоре в ожидании учителя, и как всегда, разделившись на две стороны, кидали друг в друга проклятия, оскорбления, подколы и прочее.

В общем занимались тем же, чем и всегда, когда их объединяли.

Центром внимания слизеринцев в этот раз стал Уизли.

Рыжий измазался в каком-то говне и пытался заклинаниями очиститься, но у него плохо получалось.

Скорее всего встретил Пивза и тот наградил его своими волшебными красками.

Хотя может и правда в дерьме измазался, это же Уизли.

Малфой облокотился о подоконник и не участвовал в этой бесконечной войне между факультетами.

Он ждал Грейнджер, она ещё не подошла.

— Уизел, хули ты тут стоишь, иди помойся, от тебя вонь на всю школу, — Пэнси как обычно в центре внимания, заткнула нос руками и с отвращением смотрела на рыжего, — Хотя о чём я говорю, от тебя всегда так воняет, ты же на помойке живёшь.

— Заткнись, Паркинсон!

Как остроумно со стороны Уизли, Мерлин, у него словарный запас как у табуретки.

Рыжий стоял со стороны Гриффиндорцев и ногтями пытался отодрать краску от мантии, покраснев, как рак.

Какое же он жалкое посмешище.

Но первый раз в жизни не захотелось поддержать Пэнси, не хотелось вступать в перепалку и доставить себе удовольствие, унижать этого идиота.

Потому что ему нужна Грейнджер.

— Уизли, тебе мантию Филч подарил что ли, ты же такой знаменитый стал, а денег так и не прибавилось, донашиваешь обноски? — Продолжала измываться Пэнси, а слизеринцы внимательно смотрели за перепалкой.

Поттер тяжело вздохнул и подошел вплотную к Паркинсон, тыча ей пальцем прямо в лицо:

— Паркинсон, у тебя какие-то проблемы? Юмор на уровне первокурсницы, так и зависла на уровне одиннадцатилетней тупой школьницы, самой-то не надоело?

Теперь уже все замолкли и смотрели в центр коридора, где стояли Поттер со Слизеринкой.

— А ты что, его телохранитель личный, он сам за себя ответить не может? — Пэнси не отступила ни на шаг и злобно сцепила руки на груди, смотря Поттеру прямо в глаза.

— Что здесь происходит?

Голос Грейнджер прорезал слух, как молния озаряет небо во время непогоды.

Запыхавшаяся Грейнджер подбежала к троице и упёрла руки в бока, возмущённо глядя на Пэнси.

Мерлин, как же она прекрасна.

Одета как и все другие девчонки, юбка до колен, белая рубашка с галстуком, и ноги…

Её НОГИ были не как у всех.

Дико хотелось закинуть их себе на плечи и трогать, ласкать, лизать, зарыться головой в её каштановые волосы, почувствовать запах, который не сравнится ни с одним другим.

Её запах.

Так пахнет только она.

Гермиона Грейнджер пахнет, как…Как кто, или что?

Да хрен его знает, она пахнет так, что хочется нюхать её не переставая.

Щупать, нежно проводить руками по рукам, ногам, по её вечно прямой, как стена, спине. Провести по ложбинке между грудей, да и не важно, что её там, как таковой и нет, размер груди был явно размера на два меньше, чем у Пэнси.

Какая разница, если каждое прикосновение к ней отдавалось взрывом во всём его теле.

Яркая вспышка прямо в мозг, от ЛЮБОГО ЕБУЧЕГО ПРИКОСНОВЕНИЯ.

А какая узкая она тогда была. И насколько мокрая.

Пиздец, походу у него встал.

— Грейнджер, твоего хер пойми какого по счёту хахаля кто-то в дерьме извалял, ко мне какие вопросы? — Пэнси с вызовом посмотрела на Грейнджер.

— Рон, что случилось?

Гриффиндорка быстро окинула взглядом рыжего и устремила злобный взгляд на Пэнси:

— А у тебя какие вопросы, тебе самоутвердиться больше не на ком? Мало тебе того, что тебя трахает пол замка, а? Внимания не хватает?

Пэнси придвинулась к ней на шаг ближе и встала так, что их носы почти соприкасались:

— Ты что, шлюха, решила на меня все стрелки переметнуть? Все знают, что ты главная Хогвартская давалка, ни одного парня мимо юбки не пропускаешь! Слила рыжего и переметнулась на Смита? А следующий кто, у рыжей Поттера отожмёшь?

Грейнджер стояла часто дыша и её затрясло.

Глаза сузились, а губы превратились в узкую полоску.

Ярость от гриффиндорки можно было пощупать рукой.

Внезапно Грейнджер схватила Пэнси за волосы и повалила на пол.

От стен коридора, словно колокол, разнёсся звенящий звук, перемешавшийся со всеобщим гулом.

Все визжали и кричали, Пэнси орала, как свинья, а Грейнджер вцепилась той в волосы и волокла её по коридору, подпинывая при этом ногами.

ПРЕКРАСНЫМИ НОГАМИ БЛЯТЬ, даже в таких действиях они были охуительными.

Малфой не мог заставить себя пошевелиться.

Он просто наблюдал за девчачьей дракой, смотря за движениями Грейнджер. Она что, занималась спортом у себя в маггловском мире?

Пэнси пыталась встать, но Гриффиндора волокла её, как куклу, вцепившись в чёрные короткие волосы. При этом что-то кричала и яростно пинала её ногами.

Офигевшие в край свидетели драки разом очнулись от шока и побежали за девочками, но близко не подходили.

Малфой, смотря на то, как Пэнси выхватывает знатных пиздюлей, решил таки оторваться от подоконника, поправляя член через брюки.

Схватив за воротник Грейнджер, он оттащил её и впечатал в стену, оставив Пэнси валяться но полу. Дафна сразу же подбежала к подруге, что-то успокаивающе причитая, а Поттер навалился на Уизли, не подпуская к драке.

— Грейнджер, угомонись, блять!

Она как будто в первый раз его увидела и в широко распахнутых шоколадных глазах читался нарастающий страх.

Грейнджер тяжело дышала, отчего грудь часто вздымалась, очерчивая небольшие выпуклые формы из-под белой школьной рубашки.

Снова этот запах.

Врывающийся в лёгкие, опаляя их сладостным пламенем, вбиваясь в каждую частичку его тела, вызывая миллиард нервных окончаний обостриться ярче, чем звёзды горят в ночном небе.

Сука, что она с ним делает.

— Грейнджер, на пару слов.

Малфой одним движением руки закинул её за угол и потащил по коридору за собой.

Втолкнув её а ближайший пустой кабинет, он прижал Грейнджер к стене, в точности так же, как в прошлый раз на патрулировании.

Страх.

Страх в её глазах был настолько осязаем, что становилось даже как-то не по себе.

Не неприязнь, не брезгливость, не злость. Страх.

А её глаза метались по его лицу, как сумасшедшие.

— Грейнджер.

Он старался придать голосу спокойный тон. А запах сводил с ума.

— Грейнджер, послушай меня.

А она смотрела на него, как на саму смерть.

— Грейнджер, я хочу…

Она издала громкий вздох, поднимая голову вверх и закрывая глаза:

— Малфой, убери свои руки от меня! У-бе-ри!

— Грейнджер, я хотел…

— Малфой, отойди от меня.

Грейнджер встретила его взгляд, она смотрела уже не со страхом, а с вызовом, а на бледных щеках виднелся проступившийся румянец:

— Убери свои грязные руки и катись на хрен!

Жаркие волны исходили от её лица, она смотрела на него, как на кусок говна, а он думал о том, что прекраснее на свете ничего не видел.

— Грейнджер. Заткнись.

Сам не понял, как впился в её горячие губы.

Она попыталась вырваться, но он держал её крепко.

Дёрнулась, но он пригвоздил её к стене.

Язык с маниакальной жаждой выводил узоры в её мокром, прекрасном рту, а руки не смогли сдержаться и стискивали каждый миллиметр тела, жадно стискивая и сжимая.

Горячая.

Жар от ее тела проникал в кожу.

Щипал мышцы, словно его протыкали тысячи мелких иголок, проникая в каждую пору, каждую точку в его теле.

Он медленно растворялся.

Растворялся по частичкам, словно пазл, отделялся от тела и уносился в воздух, раз за разом уменьшаясь в размере. Воздух подхватывал части его тела и уносил в никуда, РАСТВОРЯЯ.

УНИЧТОЖАЯ.

А она тряслась в его объятиях и отвечала.

Она двигала своим губами на встречу ему!

И мир рушился.

Эмоциональный вихрь выбивал дух из лёгких. Подкидывая, и опрокидывая на твёрдую поверхность.

Её кожа была настолько мягкой, что хотелось прикасаться снова и снова. А прижатое девичье тело отдавалось навстречу твёрдой податливостью, будто так оно и должно было быть, и никак иначе…

Её губы сладко касались его, влажно соприкасаясь, а тонкие, как пушинка, руки, обвивали его напряжённую шею.

Вокруг не существовало ничего. Не было Хогвартса, кабинета, отдалённых звуков из коридора.

НИЧЕГО.

Были он и она.

Существовали только двое.

Окружение испарилось, еле виднеющимся паром растворяясь в воздухе.

Гул в ушах. Её губы, её тело, и так тесно в штанах…

И он её чувствовал своим членом. Так сильно, что она начала стонать.

Упирался ей в живот, не было бы одежды между ними, проткнул бы насквозь.

— Грейнджер, ты сводишь меня с ума.

Малфой умирал.

Умирал и стонал ей прямо в губы, упиваясь моментом.

УПИВАЯСЬ КАЖДОЙ СЕКУНДОЙ РЯДОМ С НЕЙ!

— Малфой…

Гермиона размякла в его объятиях, свесившись, словно тряпичная кукла, жалобно скуля отдельные фразы:

— Это не правильно, так не должно быть…

А Малфой ещё сильнее прижимал её к стенке.

Губы жадно глотали воздух возле её кожи.

Хотелось раствориться в эту секунду, минуту, да и целую вечность, лишь бы ощущать её возле себя. Вдыхать аромат её волос, тела, ебучей рубашки, которая мешала!

Просто вот так быть рядом.

Просто вдыхать в себя Грейнджер и понимать.

Что как прежде уже не будет.

Понимать, что лучшее, что происходило в его жизни, это Грейнджер.

Что он никогда в жизни больше не испытает большего удовольствия, чем элементарно дышать возле неё. Трогать так, что чувствовался ответный трепет на его действия.

Он не ошибся.

Ей нравилось.

— Грейнджер, прости меня.

Малфой прошептал ей прямо в губы, яростно вычерчивая узоры на её теле, крепко держа одной рукой её руки, а другой шаря по коже, куда только доставала собственная дрожащая рука.

— Гермиона, что происходит?

Пустой кабинет разорвал возмущённый голос того человека, которого Малфой уже давным давно хотел стереть в порошок.

Мир растворился, а глаза покрыла пелена.

Давай, сука, скажи ещё хоть слово.

— Гермиона, что здесь…