03. Крестоносцы

Как учит история, Дикие Земли далеко не всегда были дикими. Буквально двести лет назад Европа (именно так назывался этот кусочек суши в те далёкие времена) была буквально забита мегаполисами, соединёнными между собой густой сетью автодорог и монорельсов. Это не считая многочисленных городов, городков и городишек поменьше, набросанных буквально на каждом шагу. Вопреки расхожему мнению, ядерным, термобарическим и еще каким-то там ударам, подверглась отнюдь не вся территория Старого Света, и даже далеко не все города-миллионеры. То ли ракеты летели всего лишь с одной базы, то ли неведомых палачей остановили, но лишь часть малая полисов была подвергнута бомбардировке. В основном, это были города с населением порядка пятнадцати и более миллионов, к этому времени превратившихся в некрополисы, заваленные раздутыми трупами.

Нет, учитывая, с какой скоростью люди бежали из городов, многие выжили. На обезлюдевших территориях возникали новые поселения, фракции и даже страны. Казалось бы, европейская часть человечества имела все шансы выжить, но… Но кроме людей, ещё уцелели фабрики и заводы, атомные и гидроэлектростанции, нефтяные и химические хранилища. А самое главное — множество микрореакторов, еще не так давно снабжавших небольшие предприятия и хозяйства дешёвой энергией. Кроме этого, технология микрореакторов активно использовалась на мало-мальски крупной технике, включая строительную, карьерную и, разумеется — военную. Сам по себе источник энергии был безопасен, но вот его топливная ячейка, изготовленная с использованием радиоактивных элементов, даже в единственном числе могла доставить немало неприятностей. Чего уж говорить о тысячах и тысячах MR [1], которых человечество уже успело наклепать для своих нужд.

С разрушенными бомбардировкой городами всё было просто — никто не горел желанием обследовать радиоактивные руины, а потом вокруг них быстро образовались зоны отчуждения. Гораздо хуже дело обстояло с тем, что уцелело. Во-первых, ударная волна и ЭМИ [2], последовавшие за взрывами, нанесли огромный урон всей прилегающей инфраструктуре. Из строя вышли не только дороги, канализация, подача воды и электричества, но также ВИ, присматривающие за объектами. В обычных условиях виртуальный интеллект успел бы нейтрализовать ущерб с помощью сервисных дроидов, или, хотя бы, просто заглушил системы в ожидании ремонтных бригад. Но компьютеры сломались, сервисные дроны остались на местах, а люди так и не явились. А потому многочисленные предприятия, хранилища и прочие промышленные и сельскохозяйственные объекты так и остались медленно разрушаться под влиянием окружающей среды.

К сожалению, со временем стали приходить в негодность и те объекты, что не были затронуты ракетным ударом. Обслуживающие ВИ сражались до последнего, поддерживая порядок на вверенных участках, но заканчивались материалы, выходили из строя дроны, отключались резервные источники питания. Компьютерные управляющие отчаянно сигнализировали своим хозяевам о проблемах, и, не дождавшись помощи, переводили объекты в режим консервации. После чего те продолжали медленно превращаться в развалины, не дождавшись ремонтников…

Давали течь системы охлаждения, выходили из строя системы обработки радиоактивных отходов, потихоньку ржавели корпуса реакторов на атомных электростанциях. Оставшиеся без контроля ГЭС затопляли целые районы, зачастую разнося своими водами не самые полезные для окружающей среды вещества. Гнили цистерны с дизельным топливом и горюче-смазочными материалами, вытекали химикаты из ёмкостей химхранилищ. Гнила тяжелая техника, оставленная в карьерах и военных базах, на автострадах и стоянках. У выживших попросту не хватало квалифицированного персонала и ресурсов, чтобы восстановить или хотя бы правильно утилизировать всё то, что разливалось по земле, уходило в почву, отравляло подземные и речные воды.

Всего через пятьдесят лет Европейскую часть планеты уже было не узнать. Там где когда-то лежали плодородные земли, появились ядовитые болота и проплешины безжизненных пустынь. На месте крупных городов — руины, заваленные ржавыми остовами автомобилей и грудами костей. Зелёные леса сменили скрученные почерневшие скелеты умерших деревьев. Выживать становилось всё труднее и труднее. И вот, на восток потянулись первые ручейки переселенцев. С каждым днём таких ручейков становилось всё больше, и вскоре полноводная река из машин, повозок и людей потянулась туда, где по слухам остались еще земли, не затронутые радиацией и химикатами. Где с неба шёл дождь из чистой питьевой воды, которую не требовалось прогонять через фильтры полной очистки. Где брошенное в землю зернышко прорастало как положено, а не в виде очередного несъедобного мутанта. И где из леса не выходили стаи диких собак, поумневших настолько, что некоторые поселения брали в самую настоящую осаду. Впоследствии, историки окрестили это Первым Исходом.

Однако отравленная человеком природа не спешила умирать. Агонизируя, она порождала новые виды растений, по большей части ядовитых для человека или обычного животного. Вслед за этим появились травоядные, способные есть эти растения. За ними появились и хищники, способные есть этих травоядных. Европа постепенно превращалась в бурлящий котёл, с каждым годом порождающий новые формы жизни. Бактерии, с дикой скоростью поглощающие органику. Мхи, лишайники и лианы, способные противостоять этим бактериям. Животные и насекомые, в равной степени употребляющие в пищу и растения, и других животных. Мутировавшие люди, с радостью употребляющих в пищу этих животных… и других людей.

Спустя сто двенадцать лет после Чумы, состоялся Второй Исход. Остатки человечества спешили убраться подальше из земель, внезапно ставших чужими для homo sapiens. Впрочем, многие из беглецов уже с трудом могли считаться людьми — отравленная еда и вода, болезни и многочисленные мутации изрядно изменили внешний облик и внутреннее содержимое бывших европейцев. Принято считать, что к 2224 году на территории бывшей Европы не осталось ни одного человека. Именно в этот год зарегистрированы последние беженцы, а из оставшихся поселений перестали поступать какие-либо радиосигналы. О дальнейшей судьбе этих земель можно судить лишь по спутниковым снимкам, которые удавалось сделать всё реже и реже, да по многочисленным образцам флоры и фауны, которые двинулись на восток вслед за своими невольными создателями…

* * *

На сегодняшний день, охрана большей части границ с Дикими Землями легла на плечи Новой Технократической Республики. Напуганное рассказами беженцев, правительство еще неокрепшего, на тот момент, государства, решило прекратить экспансию и экспедиции в западном направлении, и срочно принялось создавать оборонительные рубежи против непрошенных гостей. Так на карте появилась первая, чётко обозначенная граница НТР. От устья реки Онега, по правому её берегу, протянулась широкая полоса вспаханной земли. Спустившись до самого озера Лача, она широкой дугой уходила на юго-восток, к Нижнему Новгороду, чтобы потом вернуться обратно возле Тамбова. Вдоль всей КСП [3] были разбросаны военные базы, опорные пункты и посты наблюдения, а самые опасные участки щедро засеяны минными полями. Поначалу даже рассматривался проект стены, которая должна была стать непроницаемым барьером на пути всего, что приходило, приползало и прилетало с запада, но на тот момент от него было решено отказаться — Республика не тянула подобного строительства ни по материалам, ни по человеческим ресурсам. Впрочем, в последнее время Совет всё чаще и чаще возвращался к этому вопросу…

Поскольку Тамбов стал самым юго-восточным городом Республики, охрану оставшегося участка было решено переложить на союзные плечи. Так в 2248 году, после длительных дипломатических переговоров, на месте бывшего Борисоглебовска возник Техцентр № 24. По сути, это был военный городок с большим аэродромом, под контролем которого находилось несколько военных баз. С юга границу запирал Осинск [4], который не только сдерживал пока не слишком заметное на данном направлении влияние Диких Земель, но и пытался проводить экспансию на запад. После того, как город сгорел в ядерном огне, границы были пересмотрены, контрольно-следовая полоса перенесена восточнее, а Дикие Земли внезапно получили новые территории, не приложив к этому никаких усилий.

Впрочем, пока что дела были не так плохи. Хоть западный сосед и усиливал своё влияние, чтобы переварить отданные ему области, требовалось время. Поэтому еще бегали западнее КСП вполне обычные олени и лоси, еще попадались волки и лисы, еще ходили кабаньи семьи и бегали юркие полёвки. Еще стояли зелёные леса, для неискушённого взгляда ровно такие же, что и тысячу лет назад. Находились даже смельчаки, что считали угрозу грандиозным обманом. Кто-то искал сокровища, оставшиеся от прежней цивилизации. Кто-то пытался найти место для нового дома, свободное от правил нынешних правителей (а то и просто от них скрываясь). Идущих на запад никто не удерживал — каждый сам волен выбирать способ своей смерти.

Вот и сейчас опушка разросшейся за двести лет лесополосы, произраставшей в районе, когда-то носившем название Луганская область, выглядела вполне знакомо и мирно. Высокие ели нежились под утренним солнышком, снисходительно поглядывая на своих более молодых и невысоких товарок. Легкий ветерок раскачивал вершины деревьев, наполняя округу едва слышным шорохом. Шелестел листвой подлесок, пускала волну зелёная трава, нетронутая косой трудолюбивого сенокосца. Который бы, кстати, обязательно обратил внимание на странные наросты, облепившие несколько наиболее высоких елей. Но, сенокосцы в округе отсутствовали, а деревья эти новообразования никак не беспокоили. Сами наросли — сами и опадут, когда придёт время…

— Может немцы? — неуверенно произнёс Малёк в рацию, оторвавшись от прицела снайперской винтовки.

Оправдывая своё прозвище, снайпер группы был самым мелким в команде, а потому забрался выше всех. Сейчас парень довольно рискованно раскачивался почти на самой верхушке, в тщетной попытке осознать увиденное. Ответом ему была тишина в эфире. Сидевшие по соседним деревьям бойцы может и не имели докторских степеней по истории, но знали точно — техника Германии маркировалась крестами совсем другой формы и отнюдь не столь вызывающе красного цвета. А вот инженерная машина, на которую уставилась группа, несла на своём борту именно такой, ярко-красный, даже не крест, сколько кинжал с большой замысловатой гардой.

Капитан армейского спецназа, носящий совсем не боевое прозвище Ромуальдыч, нахмурился, изучая открывавшуюся перед ним картину. Месяц назад, получив прямой приказ от полковника Кондратьева, он подобрал людей и выдвинулся на задание. Став, согласно легенде, отрядом наёмников, взявших контракт от частной лаборатории на отлов мутировавших животных, группа пересекла границу в зоне ответственности киборгов и вошла на территорию Диких Земель. Спустя несколько километров, Ром повёл отряд на юг, в сторону бывшего Осинска. Успешно выполнив задание, «наёмники» возвращались обратно, когда на пути возникло неожиданное препятствие — военный лагерь, больше напоминавший небольшую базу. На территории которого, по самым скромным подсчётам, находилось более двухсот человек и несколько единиц тяжёлой военной техники, включая БМП и пару танков.

Командир группы раздражённо подергал себя за седой ус, что знающим его людям выдавало крайнюю степень волнения. Наблюдаемый лагерь противоречил всей картине мира, существовавший до сих пор в его голове, головах его подчиненных и что самое главное — в головах высшего командования, пославшего его сюда. Во-первых, техника. Несмотря на то, что многие машины носили следы ремонта и переделок, это однозначно были образцы западных войск НАТО дочумной эпохи. Ни одно из известных государств или Вольных городов такой техники давно уже не имело. НТР, киборги и Теократия долгое время пользовалось наследием бывшей России, пока вновь заработавшие заводы не стали выпускать модели, адаптированные под современные нужды. Которые, в свою очередь, обычно разрабатывались на основе российских чертежей. Конечно, были еще образцы, на которых когда-то прибывали беженцы из центральной Европы да остатки с военных баз ближнего зарубежья, но эти давно уже вышли из строя из-за отсутствия запасных частей. То, что осталось, либо стояло в музеях, либо догнивало на задворках какой-нибудь захолустной деревушки, в которую ещё не добрались сборщики лома. Так что собрать в одном месте столько устаревшей техники западного образца, да ещё и в рабочем состоянии, было бы, мягко говоря, затруднительно.

Во-вторых, широкая просека в разросшейся лесополосе наглядно свидетельствовала о том, что неизвестное армейское подразделение прибыло именно с запада. То есть из мест, которые считались гиблыми и необитаемыми. А то, что это было именно военные, не было никакого сомнения — достаточно было посмотреть на порядок в лагере, накрытые маскировочными сетками палатки, технику и огневые точки, а также с какой педантичностью действовал экипаж инженерной машины и окружавшие его люди, возводя очередное защитное укрепление.

В-третьих, эмблема… Ром еще раз дёрнул себя за ус и неохотно нажал тангетку рации:

— Это испанцы, — коротко буркнул он.

Несколько минут бойцы молчали, а потом эфир взорвался вопросами. Ожидавший подобной реакции, капитан терпеливо дождался, пока ребята утихнут, а затем снова нажал тангетку.

— Этот крест — символ ордена святого Сантьяго, он же Великий военный орден Меча святого Иакова Компостельского. Основан в конце XIII века в Испании и существовал вплоть до Чумы.

Отряд ненадолго притих, переваривая информацию. Будучи упёртым историческим реконструктором, Ромуальдыч считался непререкаемым авторитетом во всём, что касалось мировой истории, особенно — средних веков. Выезжая за пределы базы в редкие дни отпуска, он с кучкой таких же фанатиков обряжался в доспехи или костюмы разных эпох, воссоздавая те или иные события из глубин прошлого. К своему хобби капитан пытался приобщить и остальных служащих, но пока не особо получалось. Адреналина и ярких впечатлений всем хватало и так, поэтому тратить время и деньги на возможность покрасоваться в кольчуге и помахать тупым мечом, желающих особо не находилось.

— Где Испания и где мы, Ром, — наконец отозвался Огр. — Ты уверен, что это не очередные фанатики типа Карлсбурга?

Ромуальдыч вздохнул. Грэй попал в роту сразу после выпуска из Академии благодаря успешно сданному дополнительному экзамену и тому факту, что кое-кто из начальства до сих пор считал, что спецназовец должен быть огромным, могучим, бить об голову кирпичи и пердеть молниями. Сам бы Ром взял бы кого поменьше и поопытнее, но с начальством не поспоришь. Особенно после того, как после часа препирательств тебе приказывают захлопнуть варежку, следовать приказам и захлопнуть дверь с той стороны. Хотя, стоит признать, паренёк оказался способный. Единственный недостаток — имел какую-то нездоровую склонность к оспариванию авторитета вышестоящего начальства и через чур вольной трактовке приказов. Случалось такое нечасто, но в итоге Саймон уже третий год ходил в младших лейтенантах, хотя представление на лейтенантское звание уже полгода пылилось в сейфе Кондратьева.

— Говорю, что вижу, — терпеливо объяснил капитан. — Это крест ордена Сантьяго, а данный орден существовал в Испании. Откуда он тут взялся, вопрос не ко мне.

— Так может пригласим в гости человечка из лагеря? — оживился Малёк. — Он нам и расскажет.

Остальные бойцы поддержали снайпера одобрительными возгласами, заставив Рома задуматься. Выполненное задание прошло неожиданно гладко и ребята заскучали. Да, на обратном пути они подстрелили немного мутировавшего зверья, чтобы поддержать легенду, но двигались-то практически возле самой границы с «цивилизованной» областью, так что особой опасности никто не ощущал. А вот взять языка, да ещё из явно военного лагеря, вот это был бы вызов. Но…

— Никого приглашать не будем, — решил капитан. — Сейчас спускаемся, возвращаемся к машине и меняем маршрут. Как выберемся, сразу докладываем начальству, пусть оно думает. А то, мало ли, товарищи к нам с дипмиссией, а мы у них персонал расхищать собрались.

Спорить никто не стал, хотя Ромуальдыч мог бы поклясться, что пробежавший по деревьям порыв ветра был вызван общим вздохом разочарования. Через пару минут команда спустилась на землю и собралась возле командира.

— И всё-таки я бы… — начал было Малёк, но договорить так и не успел.

С глухим стуком неподалёку от бойцов приземлился небольшой предмет, похожий на камень. Инстинктивно опустив руку на кобуру, Ром успел бросить взгляд в сторону леса, откуда прилетел неопознанный снаряд, но в следующий момент по глазам резануло яркой вспышкой, а уши заложило от громкого хлопка, больше похожего на взрыв. Пока организм тщетно боролся с рефлексами, заставившими его зажмуриться и зажать уши ладонями, резкий пинок под коленную чашечку заставил его рухнуть на колени. Последовавший за этим удар прикладом между лопаток впечатал капитана в землю, благо в последний момент он успел отвернуть лицо. Подняться уже не дали. Один из нападавших быстро приставил к его виску автоматный ствол, а второй сноровисто заломил руки за спину, крепко стянув их веревкой. Лежа на животе и ощущая на губах вкус прошлогодних иголок, Ромуальдыч с бессильной яростью наблюдал, как рядом вяжут его бойцов…

* * *

Спустя полчаса, когда действие светошумовой гранаты более-менее прошло, благо взорвалась она не в центре группы, спецназовцы хмуро изучали своих захватчиков. За это время нападавшие успели обыскать команду и изъять абсолютно всё, включая сигареты и зажигалки. При этом действовали неизвестные вполне профессионально. Обыскивали по одному, отведя жертву в сторонку, пока остальные пленники, стоя на коленях, любовались направленными на них стволами автоматов. В итоге, из снаряжения у пленников остались только бронежилеты под куртками. Что немного утешало. Развязывать их никто пока не собирался, а раз не срезали одежду ножом, это оставляло некоторую надежду на то, что убивать их не собираются. По крайней мере, сразу.

Сами нападавшие выглядели довольно… необычно. Десять человек в тяжёлой броне, по виду большей напоминавшей доспехи. Это само по себе необычно, поскольку элементы защиты давно уже изготавливались максимально гибкими, если не из переплетенных полимерных нитей или в виде чешуи, то хотя бы пластинами. Тут же были полноценные кирасы с щитком для защиты шеи, широкие наплечники, наручи, наголенники и пластинчатая защита паха и бёдер. Сделали всё это богатство явно из каких-то прочных, но лёгких материалов, поскольку передвигались ребята с необычайной лёгкостью, явно не стесняясь излишнего веса.

На головах нападавшие носили полноценные тактические шлемы закрытого типа, в руках — автоматы калибра эдак миллиметров восемь, с установленными подствольными гранатомётами и дробовиками. На бедре у каждого кобура с торчащей пистолетной рукоятью, на поясе — боевой нож, больше напоминавший мачете. В общем, серьёзно упакованные ребята, не раз побывавшие в переделках. Это легко читалось как по движениям и поведению солдат, так и по следам на броне — тут и там взгляд натыкался на борозды, щербины и странные потёки, словно в носившего доспехи кто-то плевался кислотой.

Однако весь десяток современных рыцарей блёк на фоне своего командира. Двухметровая фигура, закованная в устаревшую, но изрядно модернизированную модель силовой брони, носила на груди огромный ярко красный крест святого Сантьяго. Точно такой же, как и на огромном ростовом щите, напоминавший римский скутум [5], разве что без умбона [6], который он нёс на левой руке. Из-за плеча у великана выглядывал приклад какого-то оружия, но гораздо больше внимания привлекал самый настоящий боевой топор на поясе. Опытный в таких делах Ромуальдыч сразу признал европейский полэкс — узкое лезвие, шип на головке и клевец на обухе. И топор, и броня, и щит носили точно такие же следы сражений, как и броня остальных воинов, свидетельствуя о том, что их владелец носит оружие отнюдь не для красоты…

Дождавшись, пока закончится обыск, фигура в силовой броне подошла к пленникам и внимательно осмотрела их сквозь щель визора.

— Кто команданте? Командир?

Вопрос прозвучал неожиданно, заставив спецназовцев вздрогнуть. До сих пор нападавшие действовали молча, взаимодействуя с ними исключительно жестами или тычками автоматных стволов. Впрочем, тут сыграла свою роль профессиональная деформация — каждый из захваченных прекрасно понимал, что от него хотят, поскольку на месте своих пленителей действовал бы точно также. К тому же, свой вопрос великан задал довольно громко, стараясь преодолеть последствия от применённой гранаты.

Не дожидаясь ответа, мужчина в силовой броне вдруг нагнулся, взял правой рукой Огра за горло и плавным движением оторвал стокилограммовую тушу мутанта от земли. Несмотря на определенные трудности с дыханием, Саймон сразу почувствовал, что убивать его не собираются. От осознания этого факта внезапно стало очень обидно. Всю жизнь он немного гордился тем, что был выше и больше девяносто девяти целых и девяти десятых встреченных людей, а тут какой-то тип в продвинутой броне держит его одной рукой, словно нашкодившего котёнка. Не хватало только, чтобы его потыкали носом в дерево, приговаривая: «Это кто тут на ёлке сидел? Кто подглядывал?».

— Кто командир? — равнодушно повторил вопрос великан, чуть сильнее сжимая руку.

— Я командир, — хмуро отозвался Ром, глядя на задыхающегося подчинённого. — Поставь мальчика на место.

Рука на шее разжалась и Огр рухнул на землю, с наслаждением втягивая воздух широко открытым ртом. Похоже, командир нападавших что-то скомандовал по внутренней связи, потому что когда он подошёл к Ромуальдычу, один из подчинённых уже подбегал к нему с одной из раций, конфискованных при обыске.

— Говори своим в лагерь, чтобы сдаться, — прогудел великан, взяв рацию у солдата и протягивая её Рому.

Некоторое время тот сверлил взглядом противника, просчитывая возможные варианты. Эта современная версия крестоносца может и плохо говорила на русском, но зато была прекрасно осведомлена о лагере и оставшихся в нём остальных людях. По факту, капитану просто милостиво предлагали сохранить жизнь бойцов.

— Хорошо, — наконец нехотя кивнул Ром и великан тут же нажал тангетку. — Кас, приём!

— Шеф! У вас всё в порядке? — раздался из динамика встревоженный голос.

— Не особо, так что слушай внимательно. Сейчас к вам подойдут не очень дружелюбные товарищи и попросят пройти с ними. Не сопротивляйтесь. Повторяю, не сопротивляйтесь! И вообще, без резких движений. Делай, что скажут.

— Вас понял, — отозвался Касьян, а затем поинтересовался: — Нас пригласили в гости?

— Да, — подтвердил Ром, после чего великан убрал рацию, показывая, что разговор на этом окончен.

Как Ромуальдыч и предполагал, после разговора на опушке ничего не изменилось. Их всё так же держали под прицелом, оставив стоять на коленях, пока великан и пара его людей изучали изъятое у захваченных снаряжение. Зато минут через пятнадцать томительного ожидания раздался до боли знакомый звук дизельного движка. Вскоре к ним подкатил старенький трёхосный броневичок, на котором спецназовцы путешествовали, почитай, целый месяц. С брони ссыпались шестеро ребят в уже знакомой экипировке и присоединились к своим товарищам. С водительского и переднего пассажирского сидения выбралась еще парочка, тут же направившись к своему командиру с докладом, а еще двое выгрузили из десантного отделения Каса и Дуба.

— Отлично смотритесь, — мрачно пошутил Касьян, когда его и связиста поставили на колени рядом с остальными. — А кто наши новые друзья?

— Испанские конкистадоры, — охотно отозвался Малёк. — Эльдорадо ищут, заплутали немного…

— Cállate! [7] — рявкнул один из охранников и лязгнул затвором.

Этот звук послужил более наглядным пособием по переводу, чем любой словарь, так что бойцы немедленно заткнулись. А ещё минут через десять со стороны лагеря подкатили два БТР. Не успели пленники насмотреться на исторические экспонаты вблизи, как их шустро затолкали в десантный отсек первой машины. Туда же влез великан в силовой броне и один из его подчинённых, после чего люк захлопнулся и транспорт тронулся с места.

— Блин, а неплохо нас повязали! — Не выдержал Малёк. — Ребята знают своё де…

В следующий момент вражеский командир протянул руку и отвесил снайперу щелбан, от которого голова парня дёрнулась, с глухим стуком ударившись о спинку сиденья.

— Молчать, — буркнул великан.

Малёк громко выдохнул, со свистом выпустив воздух через плотно сжатые зубы, и с яростью принялся сверлить обидчика взглядом. Особого эффекта это не произвело, а вскоре маленькому балагуру стало не до того. Поскольку руки у пленников так и остались связанными за спиной, то сами пристегнуться они не смогли. Испанцы же на это дело заморачиваться не стали, так что всю поездку бойцы старательно пытались усидеть на месте, не свалившись в проход на очередной кочке. К счастью, ехать пришлось недалеко — не прошло и четверти часа, как пленников выгрузили из десантного отделения. Оказавшись на улице, бойцы активно завертели головами, с интересом изучая открывшуюся картину.

Изучая лагерь со стороны, было довольно трудно оценить масштаб развернувшегося действия — этому активно мешали натянутые маскировочные сети. Зато оказавшись внутри, сразу становилось понятно, что предварительные подсчёты оказались изрядно преуменьшенными.

Как оказалось, «наёмников» разгрузили на стоянке бронетехники, на которой сейчас царил полный аншлаг. Стройными рядами стояли БТРы и БМП, устремила в небо стволы скорострельных орудий парочка ЗСУ [8], гордо замер над технической ямой танк, вокруг которого возились механики. Всё это богатство окружало огромное количество армейских бронированных грузовиков. Не хватало разве что гаубиц, РСЗО [9] и командирских машин, но, учитывая общее количество техники, далеко не факт, что они не прятались где-нибудь подальше.

Впрочем, Ромуальдыча гораздо больше интересовал другое. Во-первых, вся эта машинерия хоть и выглядела устаревшей, но пребывала в рабочем состоянии. Более того, звук движков свидетельствовал о том, что работала она на технологии микрореакторов. Отсюда возникал закономерный вопрос: где испанцы взяли столько топливных ячеек, если даже Конгломерат и НТР давно перевели большую часть своего парка боевых машин обратно на дизель? Производство и обслуживание MR — высокотехнологичный процесс, который плохо состыковывался с устаревшими моделями техники, не говоря про щит и боевой топор у сопровождавшего их великана.

Во-вторых, атмосфера. «Наёмники» оказались не просто в армейском лагере, а в боевой части, прошедшей огонь и воду. В глазах рябило от обилия камуфляжа, лычек, бронежилетов и оружия. Даже механики, возившиеся с танком, носили легкую защиту, хотя без неё мужикам было бы гораздо удобнее. Впрочем, дело было не в этом — одеться в стиле «милитари» и нацепить на пояс кобуру может каждый. Нет, всё дело было именно в атмосфере. Человеку непосвященному сложно понять, чем боевая часть отличается от тыловой, но намётанный взгляд Рома быстро выхватывал нужные детали. К примеру, как именно личный состав носит оружие. Что нигде нет ни одного праздношатающегося, никто не пытается скрыться от взора чересчур бдительного начальства. Что лагерь развернут исходя из максимальной эффективности, а не «по инструкции». В общем, их определённо окружали бывалые вояки, имеющие за плечами не одно сражение.

В-третьих — командир отряда, захвативший их в плен. Даже если отбросить в сторону его внешний вид и экипировку, он был не так прост, как казалось на первый взгляд. Всё время, пока пленников вели по лагерю, каждый встречный немедленно замирал и приветствовал его, вскинув правую ладонь к виску, несмотря на то, что один из таких был в капитанском звании. Сам же великан отделывался незначительным кивком и невозмутимо шагал дальше. Единственное исключение произошло, когда на пути попалась еще одна фигура в силовой броне. Идущий навстречу воин, отличавшийся от сопровождающего разве что чуть меньшими размерами, остановился, громыхнул правым кулаком в районе сердца и гаркнул:

— Para la Gloria de Dios! [10]

— En su nombre! [11] — отозвался великан, ответив точно таким же салютом.

«Первый среди равных?» — иронично подумал Ромуальдыч, продолжая гадать, что же за типы сидят внутри силовой брони и каков статус захватившего их вояки. Впрочем, гадать оставалось недолго — вскоре они оказались у северной границы лагеря возле шести подозрительных ям, накрытых основательными решетками, сделанными из толстых веток. Конвоиры остановились, после чего вперёд выпихнули Огра. Один из штурмовиков, как Ром про себя обозначил ребят в тяжелой броне, избавил мутанта от верёвок. Великан дёрнул пленника за куртку и коротко приказал:

— Снять!

Мрачно смерив противника взглядом, Саймон принялся медленно стягивать куртку, стараясь не морщиться от боли в запястьях. Терпеливо дождавшись окончания процесса, великан забрал трофей и ткнул пальцем в бронежилет:

— Снять!

Мут неловкими движениями расшнуровал завязки и стянул с себя защиту, оставшись в одной футболке. В голове назойливо крутилась мысль, что сейчас его попросят снять штаны. Однако вопреки ожиданиям, у него просто забрали бронежилет и вернули куртку. Затем, повинуясь приказу, один из солдат с видимым усилием приподнял решётку на первой яме.

— Прыгать! — снова приказал великан.

Сжимая в руках куртку, Огр подошёл к краю и заглянул внутрь.

— Да тут метра три! — возмутился он. — Вы бы хоть лестницу дали!

— Прыгать! — нетерпеливо повторил воин, шагнув к пленнику.

Поняв, что, так или иначе, он окажется внизу, но в любом случае — без лестницы, Саймон вздохнул и спрыгнул в яму. Убедившись, что пленный благополучно прибыл к месту назначения, штурмовик положил решётку на место. Следующим вперёд вывели Малька и ситуация повторилась. Вскоре весь отряд оказался распределён по «камерам», разве что всех остальных рассадили по парам.

— Ну что, шеф, сразу подкоп копать будем, или подождём немного? — мрачно пошутил Мастер, оказавшийся соседом Ромуальдыча.

— Пожалуй, подождём пока, — решил капитан. — До первого допроса.

* * *

Оказавшись на дне ямы, Саймон тихо матюкнулся и тут же натянул куртку — погода и так не слишком радовала теплом, а внизу было совсем прохладно. После этого он долго стоял на месте, напряжённо вслушиваясь в доносившиеся сверху звуки. Солдаты, взявшие их в плен, были профи — это поняли все, но тот же Малёк мог легко что-нибудь отчебучить, пытаясь проверить степень этого профессионализма и рамки дозволенного. Но сверху было относительно тихо. Возможно, наглядная демонстрация мутанта, дёргающего ножками в воздухе, произвела впечатление даже на неугомонного снайпера, отчего тот проникся всей серьёзностью ситуации.

— Сука! — негромко выругался Огр, вспомнив свою беспомощность и потирая рукой шею.

Шея до сих пор болела. Мысленно сделав себе зарубку поквитаться со здоровяком, мут наконец принялся осматривать свою новую обитель. Полевое КПЗ [12] представляло собой яму два на три метра, выкопанную явно механическим способом. Высота была порядка трёх метров — даже вытянув над головой руки, Саймон не смог дотянуться до деревянной решётки. Не сказать, чтобы сильно надёжное узилище, если не брать в расчёт веревку, которая фиксировала эту самую решетку, и часовых, прогуливающихся вокруг. Зато в углу стояло ведро с крышкой, намекая на минимальные удобства. Не пять звезд, конечно, но, по крайней мере, не придётся гадить в углу. Удовлетворившись осмотром, мут присел на брошенные возле стены шкуры…

— Бл…ь!!!

Если бы он собирался бежать, то в этот момент это вышло бы проще всего. Во всяком случае, вспоминая потом этот момент, Огр готов был поклясться, что макушкой коснулся веток, из которых была сделана решётка.

— Не надо кричать, — буркнул невзрачного вида мужичок, откинув шкуру, служившую ему одеялом. — Слепой совсем? Не видишь, занято место.

Некоторое время мутант тупо пялился на своего сокамерника, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Из ступора его вывел голос Рома, прилетевший из ямы по соседству.

— Огр? Ты там живой?

— Жи… — попытался ответить Саймон но поперхнулся, пустив петуха. Кое-как справившись с голосом, он крикнул: — Живой.

— А чего орёшь, как институтка при виде таракана?

— С соседом познакомился.

— Так у тебя сосед есть? А мы-то думали, с чего тебе такая честь в одиночке прохлаждаться…

— Cállate! — прилетел сверху знакомый окрик.

Подняв голову, мут с ненавистью уставился на пару солдат, возникших на фоне неба в клеточку. Убедившись, что заключенные успокоились, один из них приподнял решетку, а второй скинул какой-то свёрток. Дождавшись, пока тюремщики исчезнут, Саймон подобрал «передачу». Это оказался один из спальных мешков, реквизированных у «наёмников». Быстро обустроив себе спальное место напротив соседа, мутант наконец-то смог плюхнуться на задницу без опаски отморозить жизненно важные органы.

— Ну что, давай знакомиться? — хмыкнув, он протянул мужичку руку. — Михаил Корпатов, наёмный отряд «Елефанты».

Тот некоторое время разглядывал протянутую ладонь, словно вспоминая, что нужно делать, а потом нерешительно пожал её.

— Егор. Егор Науменко.

— Будем знакомы. Давно ты здесь?

— Четыре ночи. Три дня.

— Ничего себе! — Присвистнул мут. — Как тебя вообще угораздило?

— Шёл по лесу, услышал шум. Пошёл посмотреть. Пока смотрел, не заметил, как подкрались сзади. Начали стрелять, ранили Бегуна. Хотел спасти, но они накинулись, ударили по голове. Очнулся уже в железной коробке, связанный. Потом в яму кинули.

— А Бегун — это кто?

— Волк, — коротко бросил Егор и тут поспешно добавил, словно ощутил реакцию собеседника. — Ручной.

— Понятно, — задумчиво бросил Огр, изучая собеседника.

Мужичок был, мягко говоря, странный. Одет в шкуры, словно дикарь какой-то. Разве что на ногах растоптанные сапоги, а не самодельные унты. Говорит короткими фразами, словно давно не практиковался и теперь вспоминает человеческую речь. Волк ручной, опять же. Да и обстоятельства пленения довольно необычные… Саймон замер, ухватив за хвост промелькнувшую мысль.

— Слушай, а что ты тут вообще делал? До КСП километров тридцать, не меньше.

— До чего? — удивился Егор.

— Контрольно-следовой полосы, — объяснил мут и поправился, заметив недоумение в глазах соседа. — До границы Диких Земель, в общем.

— Так живу я здесь, — бесхитростно ответил тот.

— В смысле — «здесь»? — уточнил поражённый мут. — В Диких Землях?

— Ну да, — подтвердил Егор.

Услышав ответ, Саймон опять задумался. Решив, что Науменко потомок кого-то из тех, кто остался жить в округе после уничтожения Осинска, он продолжил расспросы, но собеседник тут же развеял эту теорию. Его история оказалась чуть более мелодраматичной, но всё же вполне человеческой. Рано осиротев, он попал к дальним родственникам, живущим в соседней деревне. Новая семья оказалась не слишком рада лишнему рту, поэтому мальчика заставляли отрабатывать каждую крошку хлеба. Вскоре он превратился практически в раба, выполняющего самую чёрную работу, донашивающего обноски от троюродных братьев и питающегося практически объедками.

Не выдержав издевательств, Егор сбежал, но перепутав направление, умудрился забрести на территории Диких Земель, сам не заметив, как пересёк границу. К счастью, вскоре он наткнулся на брошенный хутор, где и поселился. Несмотря на то, что беженцы в свое время забрали с собой практически всё, что могли увезти, забытых и брошенных вещей мальчугану вполне хватило для относительного комфортного существования. Тем более, жить он стал намного лучше прежнего.

Пока мут переваривал эту историю, мужичок попросил рассказать его о себе, и Саймон выложил ему заготовленную легенду об отряде наёмников, взявших контракт на образцы мутировавшей фауны из Диких Земель. Хмыкнув, Науменко принялся забрасывать его вопросами о странах и городах, людях, их населявших и прочих вещах, которые могли заинтересовать человека, прожившего хрен знает сколько лет в одиночестве на территориях, считавшихся гиблыми для любого разумного существа. Разговор затянулся до самой ночи, прервавшись лишь один раз, когда сверху им спустили два армейских котелка, наполненных рисовой кашей с кусочками жесткого мяса, которое явно недавно бегало по лесу.

Вместе с котелками им спустили пару армейских фляг с водой, которая пришлась как нельзя кстати — за долгим разговором глотки пленников практически пересохли. Делая жадные глотки, мутант как бы невзначай изучал обстановку наверху на предмет побега. К сожалению, ничего хорошего он так и не разглядел. Мало того, что еду спустили на тоненьком шпагате, так еще охранников было аж трое. Пока один опускал котелки, двое пристально следили за пленниками, направив на них стволы автоматов. Убедившись, что во время кормёжки сбежать не выйдет, Огр вернулся к разговору с Егором, благо собеседник оказался настоящим кладезем информации об окружающем районе.

* * *

Ах, Испания! Страна гордых грандов и свободолюбивых красавиц-сеньорит! Сколь многое ты дала миру! Колумба и Америку, Сервантеса и «Дон Кихота», Торквемаду и инквизицию… Многое, в общем, дала. А потому, у каждого испанца всегда было множество поводов гордиться своей страной. Конечно, житель любой страны обычно гордится своей Родиной (и ругает правительство), но к XXIII веку у испанцев появился новый повод для гордости. Ведь они (и только они!) смогли пережит чумной апокалипсис 2090 года, оставшись единой страной и единой нацией! Во всяком случае, так гласили все учебники по истории, одобренные Церковью, а значит — так оно и было.

Находились, правда, некоторые несознательные личности, утверждавшие, что на самом деле всё было не так. Впрочем, достаточно было одного профилактического разговора с представителями Инквизиции, и люди быстро меняли свою точку зрения на правильную. То есть одобренную королём, государством и Церковью. Для особо упорных, всегда были места на городских площадях. Возле столбов с аккуратно разложенными дровами и вязанками хвороста.

Тем не менее, существовал определенный период в истории современной Испании, который в учебниках немножко замалчивался. Дело в том, что сразу после пандемии королевство ничем не отличалось от любой другой страны на карте мира. Города были заполнены скелетами, уцелевшие разбились на маленькие анклавы, стреляя в любого незнакомца, рискнувшего показаться под свежеотстроенными стенами вокруг поселения. По дорогам катались банды мародёров, по развалинам бродили стаи одичавших собак и той живности, что смогла выбраться из клеток в зоопарках. Местами какой-то лидер пытался собрать вокруг себя людей, утвердившись на определённой территории и устанавливая там свои порядки, но это нельзя было назвать Королевством Испания. По факту, государство перестало существовать точно так же, как и все остальные.

Возрождение началось почти четыре года спустя, в небольшой деревушке, располагавшейся в окрестностях Барселоны, названия которой сейчас уже никто и не вспомнит. Единственное, что отличало эту деревню от десятков таких же, это местный священник — отец Джулиан Кампос Мора, сумевший не только сохранить свою веру в Господа, но и поддержать её в окружающих. Веселый, энергичный, готовый всегда прийти на помощь ближнему, как словом, так и делом, он пользовался всеобщей любовью и огромным уважением. К несчастью, однажды произошло то, что сам отец Джулиан называл «еще одним испытанием Господа, которое мы с честью выдержали» — деревня подверглась налёту одной из бродячих банд. Многие жители были убиты, часть нападавшие забрали с собой. По большей части это были девушки и женщины, но среди них оказался и священник, которого вожак бандитов пообещал лично заставить отвернуться от веры.

Уцелевшие после налёта поклялись догнать и уничтожить мародёров. Надо сказать, это им удалось на удивление легко — не ожидавшие, что за ними кто-то погонится, бандиты на первой же стоянке продолжили праздновать успешный рейд и перепились до потери сознания. Напавшие ночью мстители успели вырезать большую часть подонков и освободить пленников, прежде чем кто-то вообще заметил нападение.

Избавившись от бандитов, деревенские погрузили трофеи на захваченные машины и уже собирались возвращаться, когда к ним подошёл молодой парень лет двадцати — среди освобожденных обнаружилось несколько человек из других поселений. Собрав вокруг себя людей, он сначала попросил всех встать на колено, а потом одним махом посвятил всех в рыцарей ордена святого Сантьяго. Так жители деревушки, названия которой сейчас никто и не вспомнит, познакомились с последним отпрыском королевской семьи, именуемым, для краткости, Христофором де Бурбон и Борха.

Поначалу все, в том числе и сам Христофор, относились к своим титулам как к шутке, вполне достойной времени. Юный король, потерявший в плену правую кисть, предпочёл остаться у своих освободителей, помогая им по мере своих сил. И только отец Джулиан воспринял это как знак свыше. В течение двух лет, пока в деревню стекались привлечённые слухами люди, он убеждал, вдохновлял и призывал. В конце концов, парень сдался и принял ответственность за королевство и людей, в нём проживающих. С другой стороны, есть определённая вероятность, что этому также немало поспособствовал полковник Сантана, чей полк даже в это нелёгкое время сохранил верность корою и престолу, разыскивая уцелевших де Бурбонов по всей стране.

Спустя полвека Христофор I Однорукий оставил своим детям страну, ставшую для многих оплотом стабильности и цивилизации. За эти пятьдесят лет, наполненных кровью, страданиями и болью, Королевство Испания вновь поднялось на ноги и даже приросло территориями, вобрав в себя бывшую Португалию и небольшой кусочек такой же бывшей Франции. И всё это время, за плечами короля стояли отец Джулиан, поднявшийся от простого деревенского священника до кардинальской мантии, и рыцари Сантьяго, значительно увеличившие свои ряды за счет армии.

Однако, наследство оказалось не таким богатым, как могло показаться стороннему наблюдателю. У государства было множество проблем, многие из которых продолжали усугубляться с каждым годом. Да, Пиренейский полуостров в кои-то веки оказался управляем единой рукой — но из-за острой нехватки людей, королевская власть в некоторых регионах была номинальной. Да, благоприятный климат вкупе с уцелевшими знаниями позволяли собирать богатые урожаи — но с каждым годом возрастала нехватка металлов и редкоземельных элементов. К концу XXI века большая часть месторождений была исчерпана и на тот момент страна сильно зависела от импорта с востока и орбитальных металлургических комбинатов, использовавших сырье, добытое в поясе астероидов.

Но хуже всего было с людьми. Пусть королевству повезло — в хаосе Чумы ему досталось всего две ракеты с вакуумными боеголовками, но вирус и последующие техногенные катастрофы привели к появлению богомерзких мутантов. Это не говоря о слугах дьявола — псиониках, появившихся еще до пандемии. Борясь за чистоту человека, созданного по образу и подобию Божьему, король и Церковь были вынуждены ввести евгенические программы и возродить институт Инквизиции. В стране появились поселения, заполненные исключительно мутантами, а на площадях городов вновь заполыхали костры аутодафе [13].

К моменту, когда начался первый Исход, ситуация в государстве была далека от стабильности, несмотря на жесткую хватку Церкви и стальной кулак рыцарей Сантьяго. Этим решили воспользоваться некоторые беженцы, для которых поля солнечной Испании были гораздо ближе, чем мифические обетованные земли на востоке. В королевство потянулись караваны отчаявшихся больных людей, иногда на людей уже не похожих. Кто-то был согласен на суровые условия проживания и принудительную стерилизацию, лишь бы выжить. Кто-то был готов силой завоевать своё право на жизнь. К последним относились банды мародёров и местечковых князьков. Славя право сильного, они прорывались через границу, сея хаос и панику на своем пути.

Силами армии и Ордена нахлынувший поток удалось приостановить, но тут и там мелкие ручейки беженцев продолжали просачиваться вглубь страны, надеясь обрести лучшую долю. Именно тогда родилась идея защитной стены, способной преградить путь любому незваному гостю, будь то человек или стая одичавших собак. На реализацию этого проекта были брошены тысячи людей, затрачены миллионы тонн драгоценных ресурсов, но спустя сорок два года он был завершён. Бастион, чуть более четырёхсот километров длинной, протянулся от Бордо до Нарбонна, наглухо запечатав земли Пиренеи от непрошенных гостей.

Второй Исход Испания не заметила. Беглецы, наслышанные о «гостеприимстве» соседей, уже не стремились на пляжи Коста-Браво и Каталонии. Высокая стена и привычка стражей сначала стрелять, а потом спрашивать, наглядно демонстрировала отношение грандов к жителям остальной Европы. Несколько мелких банд, решивших попытать удачу по суше и воде, были настолько быстро уничтожены, что в королевстве никто не придал этому значения. Тем более, хватало и других проблем…

Страну сотрясали бунты мутантов, начался острый дефицит ресурсов. Многие были недовольны затратами на строительство Стены, считая, что эти материалы можно было использовать для других целей. В конце концов, мутантов удалось оттеснить сначала на юг страны, а потом и вовсе заставить их убраться за Гибралтар. Волнения по поводу пограничных укреплений стихли сами собой, после того как Дикие Земли подобрались вплотную к Стене. Чучела, скелеты и панцири мутировавшей фауны быстро наставляли сомневающихся на путь истинный, заставляя возносить молитвы за короля и церковь.

А вот дефицит ресурсов никуда не делся. Всё, что осталось от прошлой цивилизации, давно было собрано и переработано. Поисковые партии усердно обшаривали территории, в тщетной надежде, что какая-то из старых шахт выработана не до конца, а где-то затаилось никем не найденное месторождение. Учёные братья усердно трудились над новыми технологиями, пытаясь снизить потребность в металлах и редкоземельных элементах. Но… Но экспедиция на восток уже давно стала суровой необходимостью. Без притока ресурсов, Испания вновь могла погрузиться в средневековье. Только на этот раз остаться в нём навсегда.

* * *

Еще в детстве Рауль Фернандес-и-Монтеро сильно отличался от своих деревенских сверстников. Обладая огромным ростом, физической силой и выносливостью, он уже в двенадцать лет выполнял норму взрослого человека, а в четырнадцать — выдавал двойную. Поначалу это вызывало у соседей определённые вопросы, но учёные братья из монастыря провели соответствующую проверку ДНК и доказали, что его физические данные вовсе не происки диавола, а божественный дар. Проще говоря, Рауль был одарённым человеком, а вовсе не богопротивным мутантом.

Получив подтверждение от церкви, соседи успокоились, хотя иногда нет-нет, да и бросали на паренька косой взгляд. И, как это нередко бывает, за его ростом и силой никто из них не видел других его достоинств. Юноша был набожен, но без фанатизма. Был умён и проницателен, но без перекоса в гениальность. Верил в человечество, но видел недостатки людей. Был спокоен и немногословен, но никто не мог назвать его кротким или робким. Отличался прилежием и трудолюбием, но без склонности к трудоголизму. Мог командовать другими, но никогда не стремился к этому.

Неудивительно, что достигнув призывного возраста, с благословления родителей парень вступил в армию, где его быстро приметили рекрутёры Ордена. Спустя почти двадцать лет, Рауль Фернандес-и-Монтеро получил сан паладина, к которому в довесок полагались дворянский титул, приставка «де» к фамилии и небольшое поместье. Головокружительная карьера для простого деревенского парня, когда-то подозреваемого в нечистой крови. Однако, не смотря на свои успехи, Рауль никогда не заблуждался о причинах своего стремительного возвышения. Нередко его кандидатура просто оказывалась тем компромиссным вариантом, устраивавшим обе противоборствующие стороны в спорной ситуации. К примеру, такой, как пост командующего разведывательной экспедицией на восток…

Возможность стать спасителем королевства Испания вызвала столь ожесточенные дебаты во дворце, что Ордену с большим трудом удалось отстоять своё исключительное право на проведение экспедиции. Однако после этого споры не утихли, а лишь перенеслись из одного места в другое. Благородные семейства и Церковь давили на Орден, предлагая своих ставленников из числа паладинов. И вот опять бывший деревенский паренёк обошёл своих более именитых соперников, несмотря на то, что в списке кандидатов его фамилия стояла на последнем месте.

В данный момент Рауль де Фернандес-и-Монтеро в очередной раз устало размышлял о том, что эту невероятную честь нужно было уступить кому-нибудь другому. Для начала, вся эта затея была такой же авантюрой, как и строительство Стены вдоль границы с Европой. Да, укрепления построили, но процесс изрядно отличался от той версии, что ныне фигурировала в учебниках, в разделе современной истории, когда «вся страна сплотилась в едином порыве». Отправка в Средиземное море восьми из одиннадцати вымпелов ВМФ, оставшихся на плаву, оказалось не менее спорным решением и теперь только время покажет, окажется ли оно верным.

Несмотря на то, что экспедиция уже достигла одной из поставленных целей, де Фернандес склонялся к мысли, что решение было неудачным. Не успели они выйти из порта Картахены, как на флагмане «Христофор I» начались первые технические проблемы. Древний УДК [14], простоявший почти двести лет в сухом доке и чудом избежавший утилизации, не особо стремился вновь отправиться в плавание. Как и оба ударных крейсера сопровождения. Перед отплытием все три корабля прошли тщательные проверки с заменой всего подозрительного оборудования, но объективная реальность была проста — острая нехватка квалифицированного персонала, способного обслуживать суда подобного класса плюс проблемы с запчастями. В результате, пока конвой неспешно добирался до берегов Италии, между ним и базой Картахены постоянно курсировали грузовые втулки, перебрасывая необходимые материалы для ремонта.

Достигнув Рима, своей первой цели, экспедиция бросила якорь в районе Фьюмичино. Несмотря на полное разрушение инфраструктуры и множество затопленных в порту судов, высадка прошла успешно. Разведав обстановку с воздуха, де Фернандес вместе с ротой орденских бойцов выдвинулся к Ватикану. Через четыре дня активных поисков, папские регалии были найдены и погружены на борт одного из крейсеров для оправки в Испанию. Еще через неделю, пополнив запасы питьевой воды и закончив очередные ремонтные работы, эскадра разделилась. Крейсер, в сопровождении пары фрегатов, отправился с добычей назад, в то время как «Христофор I» взял курс на Стамбул.

Кое-как доковыляв до цели, флот встал в Мраморном море, не проходя Босфор. Несмотря на приказы, командующий учёл римский опыт и приказал начать высадку в пригороде. Фьюмичино наглядно продемонстрировал, что разрушенный временем морской порт со множеством затопленных в гавани судов — это не самое лучшее место для десантной операции. Когда все силы оказались на берегу, экспедиция продолжилась по суше. Следуя намеченному ранее плану, они с некоторыми трудностями обогнули Черное и Азовское море вдоль западного побережья. Конечно, местная природа и население не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось у Стены, однако прежде, чем экспедиция достигла запланированной точки и разбила лагерь, Рауль потерял почти пятьдесят человек, две БМП и несколько грузовиков. Тут, казалось бы, можно уже немного расслабиться и перевести дух, но…

Но пока не получалось. Ворох проблем нарастал с каждым часом. В эпицентре, начиная с момента отплытия от берегов Испании, всегда присутствовали оба его спутника. Первым был Диего Торрес де Кастильо — представитель Церкви. Не смирившись с поражением в борьбе за главенство в экспедиции, кардинал смог продавить участие в ней инквизитора. Для «борьбы за души солдат, которые в своей миссии встретятся немалыми искусами и многочисленными ересями». Инквизитор был не простой — не много ни мало, правая рука самого кардинала. Для любого, кто не был ранее знаком с отцом Диего, священник представал полноватым невысоким мужчиной с грустными глазами и чуть виноватой улыбкой. Пухлое лицо, внимательный взгляд, речь, наполненная множеством умных мыслей и лишенная какого-либо фанатизма — всё это никак не вязалось с образом ярого поборника веры, призванного бороться за чистоту человека перед ликом Господа. Картину дополняли постоянная трубка и замусоленный томик Конана Дойля о приключениях Шерлока Холмса. Не зная всю подноготную этого толстячка, его легко можно спутать с обычным приходским священником или учёным братом, чья задача постигать таинства мира в монастырских лабораториях под чутким руководством отца-настоятеля.

Рауль де Фернандес подноготную знал. Более полусотни проведённых аутодафе, куда отец Диего отправил также четырнадцать орденских рыцарей и одного паладина. И пусть их вина была полностью доказана, а в биографии инквизитора было не мало случаев, когда подозреваемые в ереси и преступлениях против Господа были оправданы, но… Но Рауль до сих пор помнил искажённое болью лицо де Варгаса, когда огонь пожирал его на площади Сарагосы. Поэтому легко читал прямой намек кардинала: «Независимо от исхода экспедиции, станешь ты героем или сгоришь на костре, будет решать этот человек». Это раздражало бесхитростного великана, который всей душой ненавидел всякого рода интриги и с большим удовольствием уступил бы своё место кому-нибудь другому. Пока экспедиция проходила по морю, Рауль свёл к минимуму своё общение с отцом Диего, но когда они сошли на берег, избегать его стало несколько затруднительно. Особенно с учетом того, что инквизитор стал проявлять гораздо больше активности, иногда оказываясь там, где его совсем не ожидалось встретить. К примеру, в первой линии обороны при атаке дикарей.

Но святой отец, по крайней мере, был своим и понятным. Командующий знал его мотивы, его цели и его методы. А вот о своём втором спутнике он не знал практически ничего. Холодный мужчина с равнодушным взглядом искусственных серых глаз и мощной хваткой таких же искусственных рук, до сих пор оставался для него загадкой. Официально Майкл Пирсон числился переводчиком, советником и наблюдателем от заокеанских союзников Испании, оказавших королевству столь необходимую поддержку ресурсами и технологиями. Его задачей было снабжение экспедиции информацией по здешним территориям, якобы полученной с уцелевших спутников, и помощь в общении с местными жителями. А вот неофициально…

Ещё до того, как Рауль лично познакомился со своим переводчиком, он много чего высказал главе Ордена относительно союзников, их возможных мотивов и последствий такого альянса в целом. На что получил совет держать рот закрытым, глаза нараспашку, а ушки — на макушке. В бескорыстие гостей никто не верил — ни король, ни гранды, ни Церковь, ни Орден. Но оказанная помощь была столь велика и необходима, что отмахнуться от неё Испания не могла. Всё, что оставалось теперь, это уменьшить цену и свести к минимуму последствия этой сделки с дьяволом. А что последствия будут, не сомневался никто.

В целом, полученная от Пирсона и его начальства информация оказалась точна. Во всяком случае, что касалось спутниковых карт Рима, Стамбула и их окрестностей. Но в остальном командующему экспедицией оставалось полагаться лишь на голословные утверждения, чего он крайне не любил. Почему они не могли пройти Босфор и бросить якорь в Азовском море? Что могло угрожать целому авианосцу в сопровождении ударного крейсера и трёх фрегатов, на борту которых разместилось более трёхсот бойцов Ордена, закалённых Дикими Землями и в схватках с мутантами? На это переводчик смог только уклончиво сослаться на недостаток данных и большие ожидания, которые его командование возлагает на итоги экспедиции. Вот и всё, трактуй как хочешь.

В итоге, как уже говорилось, экспедиция была вынуждена огибать Чёрное море по суше, теряя людей и драгоценную технику. Впрочем, это было ожидаемо. А вот что совсем не ожидалось, так это встретить в окрестностях лагеря безумного дикаря, готового расстаться с жизнью, но защитить своего ручного волка — по словам Пирсона, эта территория абсолютно безлюдна. Кстати, о том, что это волк, Рауль узнал исключительно от прикомандированных к нему биологов — сам он считал эту животину очередной мутировавшей псиной. Впрочем, Бог с ним, с дикарём. В конце концов, за время пути они миновали не одну деревеньку, населённую существами разной степени цивилизованности и похожести на человека. Но откуда, чёрт возьми, здесь взялся отряд хорошо вооруженных людей на вполне себе современном броневике, работающим на биотопливе? Точнее, не совсем людей — по крайней мере двое из них имели ярко выраженные мутации, за что в Испании давно подверглись бы ссылке. Этот вопрос мучил паладина больше всего и он искренне надеялся получить на него ответ. К сожалению, в этом вопросе опять же приходилось полагаться на Пирсона и его добрую волю, поскольку русский самого де Фернандеса хромал на обе ноги…

* * *

— Скажите, Рауль, вы не находите нашего пленника немного странным? — задумчиво поинтересовался отец Диего, набивая трубку табаком.

Вырванный из своих мыслей, паладин на несколько мгновений замешкался, уставившись сначала на инквизитора, а потом на привязанного к походному стулу здоровенного мутанта. Конечно, он находил его немного странным — не каждый день встречаешь гиганта под стать себе, хоть и не столь везучего. Даже без анализа ДНК можно было с уверенностью сказать, что этот здоровяк, больше похожий на питекантропа, вряд ли пройдет суровые нормы, принятые в королевстве. Но Торрес спрашивал явно о другом — по характеру своей работы он видел не меньше мутантов, чем любой из рыцарей. Командующий некоторое время пристально изучал пленника, после чего только пожал плечами:

— Нет, не нахожу. Мутант как мутант, хоть и здоровый, как горилла.

— Я не об этом, — поморщился священник. — Вам не кажется, что он совершенно нас не боится?

— А с чего ему нас бояться? Иголки под ногти не вгоняли, даже морду не били… Почти… — хмыкнул Рауль вспоминая, как в качестве наглядно примера поднял бедолагу в воздух, чуть не придушив. — Только посадили в яму и то — с двухразовым питанием.

— Вы сейчас мыслите, как кадровый военный, — вздохнул отец Диего, раскуривая трубку. — Я, конечно, не очень хорошо осведомлён о быте и поведении наёмников, поскольку в наших землях их нет, но вам не кажется, что большинство людей, захваченных вооружёнными незнакомцами, будут немножко нервничать?

Командующий опять задумался, пытаясь сообразить, в какую сторону клонит священник, а потом мысленно отругал себя за невнимательность.

— Возможно, — нехотя ответил он, признавая правоту собеседника.

— Во-о-о-т! А этот молодой человек не только не выказывает никаких признаков страха, но еще и усилено стреляет по сторонам глазами, пытаясь собрать максимум информации. Кстати, не хочу нагнетать обстановку, но у меня сложилось стойкое впечатление, что к вам он питает какую-то личную неприязнь.

Де Фернандес усмехнулся, вновь переведя взгляд на пленника. Тот явно прислушивался к разговору, внимательно уставившись на собеседников. Заметив, что привлек к себе внимание, мутант тут же переключился на стену штабной палатки, в которой и предстояло произойти первому обстоятельному допросу захваченных.

— И что вы хотите этим сказать, святой отец?

— Я хочу сказать, что либо у него напрочь отсутствует чувство страха, либо он, как и вы, профессиональный военный. Какой из этих вариантов верен, я и собираюсь сейчас выяснить. Майкл, будьте добры, переводите мои слова по возможности максимально точно. Это важно!

Молчавший до сих пор Пирсон кивнул и допрос, наконец, перешёл в активную фазу. В течение почти семи часов неугомонный инквизитор закидывал жертву множеством самых разных вопросов, периодически напоминая переводчику о необходимости дословно донести до мутанта его слова. Надо сказать, напоминания всегда были своевременными, поскольку от некоторых вопросов у присутствующих в палатке попросту округлялись глаза от удивления, в то время как другие были ошибочны в самой своей постановке. Далеко не сразу Рауль догадался, что священник делает это специально. Пленник, похоже, не догадался совсем — он спокойно поправлял отца Диего и обстоятельно отвечал, иногда задавая встречный вопрос. В какой-то момент стало казаться, что в палатке проходит не допрос, а дружеская беседа двух незнакомцев. А что один из них привязан к стулу, так это просто досадное недоразумение. Некоторое время паладин ломал над этим голову, но потом плюнул и принялся строчить в блокноте заметки, отмечая наиболее интересные для себя факты.

В конце концов, пленник выдохся, как и переводчик. Сам Рауль тоже готов был взмолиться хотя бы о перерыве — голова распухла от полученных сведений, а блокнот был исписан больше, чем наполовину. Заметив это, Торрес нехотя закончил допрос, хотя по нему было видно — он был готов просидеть за разговором хоть всю ночь, лишь бы выудить еще кусочек информации. Когда мутанта увели, отец Диего откинулся на своём стуле и мягко обратился к Пирсону:

— Майкл, я вижу, что вы устали. Идите, отдохните. Сегодня вы нам больше не понадобитесь.

Несмотря на довольно толстый намёк, переводчик союзников только кивнул и молча вышел из палатки. В отличие от рук и глаз, его голосовые связки оставались человеческими и последние несколько часов оказались для них суровым испытанием. Де Фернандес проводил киборга рассеянным взглядом и вновь уткнулся глазами в блокнот, по свежим следам проверяя, все ли правильно записано.

— Ну, что скажете? — с интересом поинтересовался отец Диего у командующего, жестом отравив из палатки своего помощника.

— Надо сказать, что информация, которую предоставил «Чёрный рассвет», оказалась довольно точной, хоть и весьма общей, — задумчиво ответил паладин, перелистывая страницы. — Даже интересно, как они смогли её получить. Что-то не очень похоже на перехват со спутников, как они утверждают.

— Полностью с вами согласен, хотя спрашивал я не об этом.

— А о чём? — удивился Де Фернандес.

Инквизитор ненадолго замолчал, в очередной раз за сегодня набивая свою трубку. Прикурив, он внимательно посмотрел на собеседника сквозь клубы дыма, а затем внезапно поинтересовался:

— Скажите, Рауль, это правда, что ваши предки по отцовской линии были эмигранты из России?

Сбитый с толку, паладин некоторое время обдумывал ответ.

— Туристами. Когда началась Чума, они отдыхали на одном из курортов Коста-Дорада вместе с детьми. Всё это записано в моём личном деле, — наконец произнёс он и с ехидцей добавил: — Как и тот факт, что я говорю на русском. Ведь именно поэтому меня назначили командовать этой экспедицией?

— Да будет вам ёрничать, — отмахнулся Торрес. — Ваше назначение было исключительно политическим решением, а знание русского всего лишь большой приятный бонус. Однако я рад, что вы об этом упомянули. Как вы считаете, наш переводчик всё переводил дословно или всё-таки где-то своевольничал?

Де Фернадес вновь задумался. С тех пор, как он ушёл из дома, возможности поговорить с кем-то на языке далёких предков у него было не очень много. Чертовски мало, если уж быть честным. Происходило это лишь в редкие моменты отпуска, когда он возвращался в свое поместье, в которое перевёз семью и ближайших родственников. Именно поэтому большую часть своего свободного времени на «Христофоре I» он тратил на то, чтобы восстановить забытые знания с помощью обучающих программ.

— Мой русский хромает на обе ноги, — честно признался паладин. — Но вроде бы он переводил всё в точности, как вы и просили.

— Да? Это хорошо, — отец Диего с удовольствием затянулся трубкой, после чего повторил вопрос, прозвучавший ранее, дополнив его небольшим уточнением: — Так что вы скажете о нашем пленнике?

Откинувшись на спинку стула, Рауль поскрёб отросшую щетину, мимоходом отметив, что с утра надо будет обязательно побриться — негоже воину Господа запускать себя, пусть и во время святой миссии. Затем он попытался проанализировать процедуру допроса, но вскоре сдался. Голова ещё гудела от избытка информации, а мысли попросту вязли, застревая в куче новых фактов, названий и понятий. Спустя пару минут размышлений, паладин сдался и попросту озвучил свои ощущения, плававшие на поверхности:

— Физически развит, умён, образован. Судя по мозолям на руках, с оружием явно на «ты», хотя насколько хорошо — это нужно посмотреть в деле.

— А вы не находите это странным?

— Что именно?

— Наёмник, который физически развит и явно не вчера взялся за автомат, вдруг умён и образован.

— А почему нет? — пожал плечами Де Фернандес.

— Это очень хороший вопрос, — обрадовано воскликнул инквизитор, ткнув в сторону собеседника дымящейся трубкой. — Как я уже говорил, в Испании нет института наёмничества, поэтому судить об этом явлении мы можем исключительно по историческим книгам и энциклопедиям. Однако, как правило, это были маргинальные элементы, по ряду причин не способные вписаться в общество. Поэтому они шли воевать за деньги, продавая своё умение убивать тому, кто заплатит больше. При этом наниматель их не ценил, давая самые сложные задания и норовя обмануть с оплатой. А это накладывает свой отпечаток на психику, знаете ли. Скажите, Рауль, похож ли наш пленник на такого маргинального элемента?

Паладин озадаченно моргнул, а потом растянулся в широкой ухмылке.

— Если честно, он — самый наглядный пример маргинального элемента. Если бы я встретился с ним в каком-нибудь тёмном закоулке, то сначала пристрелил бы, и только потом задавал вопросы.

— Что? Нет! Я сейчас вовсе не о его внешнем виде, — улыбнулся в ответ отец Диего. — Тут вы абсолютно правы, внешне Mihail выглядит заправским злодейским прихвостнем, сошедшим со страниц какой-то дешёвого приключенческого романа. Но я имею ввиду его речь, манеру держаться и полученное образование. Согласитесь, далеко не каждый человек знает различие между ДНК [15] и РНК [16], отличает Платона от Плутона и помнит третий закон Ньютона.

— Силы воздействия двух тел друг на друга равны по модулю и противоположены по направлению, — произнёс с толикой иронии великан. — Может это какой-то беглый студент. Надоело учиться, вот и подался в наёмники.

— Да будет вам! — махнул рукой инквизитор, выпуская ароматный клуб дыма. — Насколько я понял, здешние реалии не особо отличаются от наших. Если ты попал в стены высшего учебного заведения, то твоё будущее уже обеспечено. Бежать от такого просто глупо.

— Переспал с дочкой ректора! — высказал версию паладин, раздираемый духом противоречия. — Проигрался в карты, убил в драке собутыльника, надерзил какому-нибудь благородному гранду.

— А у вас богатая фантазия, Рауль, — заметил Торрес, удивлённо изогнув бровь. — Но я не думаю, что дело обстоит именно так.

— Поделитесь мыслью? — хмыкнул командующий экспедицией, изогнув бровь в ответ.

— Думаю, мы встретили спецгруппу одного из образовавшихся здесь государств, — задумчиво протянул инквизитор. — Если позволите провести параллель, что-то вроде орденских рыцарей или королевской гвардии.

— Может ещё скажете, какого именно государства?

— О, это совсем просто. Если я правильно понимаю, то жители так называемой Теократии обладают определенными чертами внешности, появившихся в результате генетических коррекций. А у нас совершенно не похожие друг на друга люди, двое из которых имеют ярко выраженные мутации. Для киборгов у них на удивление мало имплантантов. У сеньора Пирсона их гораздо больше. Остаётся только Республика.

Паладин только крякнул, в изумлении уставившись на собеседника.

— А вы не торопитесь с выводами после допроса всего одного пленника? — наконец поинтересовался он.

— Вы опять правы, Рауль, — вздохнул отец Диего. — Предлагаю по очереди допросить всю группу, оставив командира напоследок. А пока давайте воспользуемся примером Майкла и передохнём. Как-то мы с вами увлеклись беседой.

Де Фернандес только согласно кивнул, поднимаясь со своего места. Первое общение с местным населением (задержанный ранее дикарь — не в счёт) оказалось на редкость информативным и ему требовалось время, чтобы переварить полученные знания. И попробовать понять, почему заокеанские союзники так настойчиво подталкивают королевство к масштабной экспансии на восток.

* * *

Через пять дней после допроса Саймон понял, что безделие, оказывается, тоже может быть пыткой. Он никогда не считал себя шибко деятельной натурой, зачастую предпочитая валяться в кровати, читая с планшета книгу или просматривая сериальчик, нежели, подобно Рому, носиться по полям, изображая средневекового рыцаря. Но просто лежать на спине и смотреть на небо в клеточку оказалось слишком даже для мута. Тем более тело, привыкшее к постоянным нагрузкам, требовало хоть какого-то расхода энергии — кормили узников всего два раза в день, но на удивление сытно. Вот и приходилось либо делать примитивный комплекс из отжиманий, приседаний и упражнений на пресс, либо общаться с Егором на отвлечённые темы. Либо и то, и другое сразу.

Сокамерник, надо сказать, попался Огру весьма специфичный. Он мог полдня провести абсолютно неподвижно, укрывшись своим мохнатым плащом из грубо выделанных шкур, а потом тут же засыпать мутанта градом вопросов. Обычно его интересовала жизнь с той стороны границы Диких Земель, начиная с разделения людей на виды и заканчивая историей Земли до Чумы, но иногда он заговаривал о способах побега. Забавно, но в эти моменты Егор говорил не что-то гипотетическое вроде «А вот если бы у меня был нож», а предлагал обсудить конкретные варианты, интересуясь мнением более опытного человека. Посмеиваясь про себя, Саймон охотно поддерживал эти разговоры, указывая своему наивному собеседнику на все возможные проблемы, с которыми беглецы столкнутся, даже если они смогут незамеченными выбраться из ямы.

За эти дни в штабной палатке побывала почти вся группа. Как и в случае с Огром, допрос происходил без применения спецсредств и даже банального мордобоя, во вполне дружеской атмосфере. Это немного успокаивало — похоже, испанцы хотели получить как можно больше информации о здешних землях, не вступая в открытую конфронтацию с местными обитателями. Возможно, бойцов могли даже отпустить, вернув всю отобранную экипировку и броневик. Впрочем, перекрикиваться между ямами заключённым до сих пор запрещалось. Неугомонный Малёк, попытавшийся проигнорировать этот запрет, был сначала облит водой из котелка, после чего явившийся переводчик доходчиво объяснил, что нарушение правил может привести к печальным последствиям. После чего снайпер и сидевший с ним Молчун остались без ужина.

Кстати, этот переводчик заинтересовал команду больше всего. Во-первых, из-за своих искусственных рук и глаз — ни один из попавшихся на глаза испанцев имплантантов не имел. Во-вторых, он носил камуфляж с другим рисунком и не имел орденской нашивки. Это было странно, поскольку алый крест святого Сантьяго в лагере был практически везде и на всех, исключая разве что добродушного пухляша в рясе, обожавшего курить трубку. В третьих, его русский был весьма правильным и гладким, но однозначно не родным — это легко читалось, когда мужчина морщил лоб, вспоминая то или иное слово. В общем, среди испанцев переводчик смотрелся откровенно чужеродным элементом, наводя на мысль, что на западе выжили не только потомки конкистадоров, но и другие государства, народы и нации.

Седьмая ночь плена обещала стать точно такой, как и шесть предыдущих. Опустошив котелки с острой похлёбкой, сваренной из уже поднадоевшего риса и добытого охотой мяса, сокамерники привычно потрепались о жизни за пределами ямы и благополучно отошли ко сну. Но в этот раз выспаться не удалось — зашкаливший в крови адреналин резко вырвал мутанта из объятий Морфея.

Несколько секунд Саймон лежал с закрытыми глазами, анализируя обстановку на слух и пытаясь понять причины своего внезапного пробуждения. Сердце бешено стучало, в животе образовался неприятный холодок, но объективных причин для страха вроде бы не было. Разве что этот не очень приятный перестук, словно кто-то тихонечко тряс деревянную трещотку. Или ударялись друг о друга хитиновые пластины сегментарного тела…

Открыв глаза и машинально отметив, что за пределами ямы сейчас около четырёх утра, мут осторожно повернул голову на бок. И тут же наткнулся взглядом на своего соседа, который вместо того, чтобы сладко спать, сидел рядом, пристально уставившись на спящего сокамерника. Не успел Саймон поинтересоваться, какого чёрта тот делает, как осознал, что в яме они уже не одни. За спиной Егора темнел силуэт нового «заключённого», один только вид которого заставил мутанта моментально оцепенеть. Огромная приплюснутая голова, похожая на перевёрнутый тазик, из которой выпирали подрагивающие в нетерпении жвалы. Закованные в хитин сегменты тела с многочисленными «ножками», каждая из которых была величиной с руку взрослого мужчины. «Ножки» находились в постоянном движении, производя те самые звуки, что разбудили мута.

До сих пор Огр видел подобных существ только на картинках, схемах и фотографиях, и даже тогда они не вызывали у него ничего, кроме холодка по коже. Увидев одну такую вживую, пусть и в виде смутного силуэта, он едва не заорал от ужаса. С легким всхлипом втянул в себя воздух, Саймон с большим трудом сдержал рвущийся из груди вопль.

Правильно, кричать не надо, — одобрительно произнёс Егор.

Голос сокамерника звучал странно — он, то сходился в один поток, то звучал хором, словно одновременно говорило несколько человек. Но заворожённый силуэтом гигантской сколопендры, мутант не обращал на это никакого внимания.

Мы совершаем побег и ты идёшь с нами, — тем временем продолжил Егор.

— А если я откажусь? — просипел мут внезапно пересохшими губами.

Тогда мы тебя убьём, — просто ответил мужичок. — Кстати, нет нужды говорить — тебе достаточно просто думать.

Саймон ошарашено моргнул, обратив, наконец, внимание на странно звучащий в голове голос сокамерника.

Ты телепат?!

Мы телепат, — подтвердил Егор. — А теперь встань, Саймон Грэй, младший лейтенант армейского спецназа Новой Технократической Республики. У нас много дел и мало времени. И не бойся — Мы-Стук не причиним тебе вреда.

Не сводя опасливого взгляда с гигантского насекомого, мут осторожно поднялся на ноги. Словно дожидаясь этого момента, сколопендра подползла к стене и подняла переднюю часть тела, крепко вцепившись ногами в стену. Егор тут же уцепился за один из сегментов и спустя несколько секунд оказался наверху, ловко проскользнув в огромную дыру в решётке, успевшую чёрт знает как появиться за то время, пока Огр спал.

Цепляйся, — предложил звучащий в голове голос напарника.

С усилием заставив себя шевелиться, Саймон подошёл к оставшейся в яме части сколопендры и пораженно уставился на неё. До сих пор считалось, это эти мутировавшие насекомые достигали длины не более трёх метров, но данный экземпляр превосходил товарок раза в два. Что совершенно не добавляло оптимизма к сложившейся ситуации. Обычная гигантская сколопендра охотилась на крупных млекопитающих, не брезгуя и человечиной. Справиться с такой тварью без огнестрельного оружия было весьма проблематично — прочный хитиновый панцирь успешно сопротивлялся ударам ножей, топоров и прочего колющего, режущего и дробящего оружия. Более того, даже наличие при себе ствола спасало далеко не всегда. Во-первых, нужно было еще попасть в жизненно-важные органы и нервные центры, часть из которых у насекомого-мутанта еще и дублировалось. А во-вторых, невесть откуда взявшаяся у этих монстров способность метко плеваться кислотой на пару метров, значительно снижала шансы на выживание у любой жертвы, будь то лось, деревенский житель или пограничник НТР. Что же требовалось использовать для того, чтобы справиться этим переростком, Огр представить не мог. В голову приходили только взвод тяжелой поддержки или батарея РСЗО.

Превозмогая ужас и отвращение, мут уцепился за сколопендру. Чтобы поднять его тушу наверх, насекомому потребовалось гораздо больше усилий, но уже через минуту он уже лежал рядом с Егором, выискивая взглядом часовых. Которым, кстати, полагалось патрулировать вокруг ям. Убедившись, что таковых не наблюдается, Саймон дёрнулся было к соседней решётке, чтобы помочь выбраться остальным заключённым, но тут же был остановлен:

На это нет времени! Спасём их позже!

Человеку, ни разу не испытавшим на себе телепатическое общение, трудно понять, насколько объёмным и насыщенным оно может быть. Потребовалось бы довольно много слов, чтобы убедить мутанта бросить своих однополчан в плену, при том, что за то время, что собеседник их произносил, Саймон освободил бы половину узников. Но две короткие фразы, прозвучавшие в его мозгу, сразу дали понять — стоит только дёрнуться в сторону, как его бездыханное тело будет отправлено обратно на дно ямы. Дикарь и его напарница не собирались церемониться на своём пути к свободе.

Выругавшись, мут последовал за своими, то ли освободителями, то ли новыми пленителями. До свободы им оставалось преодолеть метров пять открытого пространства. Пригнувшись и вжимая голову в плечи, Огр быстро перебирал ногами, каждое мгновение ожидая окрика или пули в спину. Однако они беспрепятственно достигли бруствера, опоясывающего лагерь по периметру, и втиснулись в ближайший проход, ведущий к огневой точке. Здесь мутант получил ответ на свой немой вопрос об отсутствующей охране — в окопе лежали тела пропавших часовых, беспорядочной кучей наваленные друг на друга.

— Твою мать! — не выдержав, яростно прошипел Саймон.

До сих пор он лелеял слабую надежду, что им удастся сбежать без лишней крови, но при виде трупов эта надежда рухнула. После такого статус оставшихся в плену бойцов резко изменится, причём не в лучшую сторону. Если до сих пор испанцы относились к ним, как к непрошенным гостям и источнику полезной информации, то теперь они превратятся во врагов. И вряд ли к ним станут относиться как к военнопленным — официально никакой войны нет, не говоря о том, что Женевская конвенция на наёмников не распространяется. Если потомки конкистадоров вообще о ней помнят.

Пока в голове мельтешили мысли о последствиях побега, руки уже сами перевернули первый труп и стянули с него разгрузку с амуницией. Затем мут подхватил валяющийся автомат и развернулся к своим напарникам, готовясь услышать требование немедленно бросить оружие. Но к его удивлению, Егор, хоть и с меньшей ловкостью, проделывал то же самое.

— Ну что, идём? — поинтересовался Саймон, когда тот наконец-то закончил собирать трофеи.

Нет нужды говорить, — напомнил с укором телепат. — Подожди немного.

Чего ждать-то? — подумал в ответ Огр, не сомневаясь, что его услышат. — В любой момент будет смена караула или перекличка…

Додумать свою мысль он не успел — за спиной, с противоположенной стороны лагеря, раздался одиночный выстрел, заставив мутанта вздрогнуть и взять автомат наизготовку. Но его напарники словно именно этого и дожидались. Ловко перебирая многочисленными конечностями, сколопендра перевалила через бруствер и засеменила в сторону леса, быстро скрывшись в утренних сумерках. Вслед за ней выбрался Егор. Плюхнувшись на живот, он пополз вслед за товаркой, неловко волоча за собой трофейное оружие. Несмотря на обстановку, Саймона аж передёрнуло — после такого обращения автомат придётся разбирать и чистить. Мысленно сплюнув, мут последовал за телепатом, стараясь не упускать его из виду.

За спиной раздался еще один одиночный выстрел, а за ним ещё пара, практически слившихся друг с другом. Мут на мгновение вжался в землю, настороженно изучая обстановку, но похоже беглецы никого не интересовали — стрельба всё так же велась с противоположенной стороны лагеря.

Да что же там происходит? — удивился Огр.

Олени. Небольшое стадо оленей внезапно решило пройти мимо, — охотно пояснил дикарь.

В пять утра?

— Как ты сам говорил, для удачного побега нужна диверсия. Причём такая, которая отвлечёт охрану, но не поднимет тревогу.

Саймону оставалось только промолчать. Они действительно обсуждали различные варианты бегства, но для него всё это была лишь теория и способ скоротать время, не умерев от скуки. А вот для его сокамерника, как оказалось, это были вполне чёткие инструкции.

Несмотря на то, что выстрелы прекратились, до леса им удалось добраться без каких-либо приключений. Даже не вляпались в мину или растяжку. С другой стороны, испанцы вроде не особо желали афишировать своё присутствие, так что отсутствие подобных сюрпризов было вполне понятно. Другое дело, что недостаток мин или сигнальных ракет мог компенсироваться различными датчиками движения, камерами и дронами, так что та лёгкость, с которой беглецы покинули лагерь, всё же немного удивляла.

Не беспокойся, Мы чувствуем опасные места, — как обычно без предупреждения раздался в голове голос телепата. — А теперь давай поторопимся — МЫ уже заждались.

Услышав это мысленное «МЫ», мутанту вдруг резко захотелось обратно в лагерь, в такую родную и уютную яму. Но что-то ему подсказывало, что его непонятные товарищи вряд ли это позволят.

* * *

Несмотря на удачную диверсию, испанцы довольно быстро обнаружили тела часовых и подняли тревогу. Один из дозорных даже клялся, что успел заметить скрывшиеся в лесу фигуры. Но время было уже потеряно и разъярённый де Фернандес решил не посылать штурмовиков за беглецами. Это только в развлекательных фильмах преследователи могут догнать жертву в ночном лесу. На практике же, ещё не изобрели такого ПНВ [17], что позволял бы спокойно читать следы. Это не говоря о том, что сбежавшие пленники прихватили снаряжение часовых и легко могли оставить за собой парочку сюрпризов. Поэтому паладин только усилил охрану лагеря и стал дожидаться рассвета. В данный момент, он стоял на краю ямы, из которой был совершён побег, и выслушивал доклад одного из своих лучших следопытов.

— Сколопендра, сеньор, — неспешно произнёс Маноло, глядя в глаза командиру. — Здоровая, что хрен Иисуса. Длиной метров пять, не меньше. Никогда такой не видел. Не знаю, как она прошла через датчики, но как-то прошла. Оказалась в лагере и первым делом убила рыцаря Ньето и его напарника.

На этих словах взбешённый Рауль только заскрипел зубами, пропустив даже явное богохульство из уст подчинённого. Во-первых, пятидесятилетний вояка, которого все сослуживцы величали не иначе, как «доном», не раз спасал ему жизнь и был для паладина кровным братом. А во-вторых, ругался дон Маноло исключительно при сильном расстройстве, что бывало крайне редко. За всё время службы, а это, считай, с момента вступления де Фернандеса в Орден, таких случаев было порядка десятка.

Вот только никакой радости от этого эпохального события командующий экспедицией не испытывал. Наоборот, была только холодная ярость и желание мести. Потеря рыцаря при подобных обстоятельствах было для Ордена большим ударом по репутации. Мало того, что проморгал нападение на лагерь, так ещё и был убит тупым насекомым-переростком. Неизвестно, какой из этих двух фактов хуже.

— Как? — проскрипел Рауль.

Следопыт ненадолго замешкался, но всё же ответил:

— Напала со спины и свернула обоим шеи.

— Ты вообще уверен, что это была сколопендра? Обычно они нападают в лоб или на худой конец — из-за засады. С каких пор эти грёбаные насекомые превратились в ниндзя?

— Не знаю, сеньор, — расстроено ответил Маноло. — Но это точно была сколопендра, клянусь именем Христа.

Де Фернандес задумался. Броня рыцарей и штурмовиков специально разрабатывалась для противостояния порождениям Диких Земель. Как бы не сложилась ситуация, у постовых должно было быть время, чтобы поднять тревогу. Получалось, что мутировавшая сороконожка нашла практически единственный способ убить их мгновенно. Способ, который больше подходил человеку, нежели гигантскому насекомому.

— Хорошо, — наконец произнёс паладин и глубоко вздохнул. — Что дальше?

— Дальше она сняла первого часового у ямы и спрятала тело. Затем дождалась второго и проделала то же самое. Броня у ребят, сами знаете, легенькая, так что тварюка просто откусила им головы. Потом аккуратно плюнула кислотой на решетку и проделала дыру достаточного размера, чтобы пленники могли выбраться. Не знаю, как они смогли так ловко вылезти, чтобы не обжечься, но после этого она увела их тем же маршрутом, что пришла в лагерь.

С минуту Рауль молча сверлил следопыта взглядом, переваривая информацию, после чего медленно произнёс:

— То есть ты хочешь сказать, что это дьявольское отродье, у которого даже нет полноценного мозга, с ловкостью заправского коммандос проникло в лагерь, убило рыцаря и трёх солдат, освободило пленников и также спокойно вывело их из лагеря? Может, ты ещё скажешь, что эта тварь и оленей на нас натравила?

— Не знаю, сеньор, — честно признался Маноло. — Ещё вчера я бы сам в это не поверил. Но я верю своим глазам, так что… Олени, может, и не её работа — в конце концов, в это время она была в лагере. Но тогда ей явно кто-то помогал. Или руководил.

Призвав на помощь всё своё знание русского языка, де Фернандес пару минут костерил всю местную флору и фауну в целом, насекомых-переростков в частности, а также переводчиков-шпионов из-за океана, не способных снабдить его внятной информацией, хотя таковая у них вроде как имеется. Заодно досталось всей королевской семье и орденскому начальству, пославшим его спасать королевство, но, при этом, заставив прятаться, подобно вору.

— Не стоит воспринимать всё так близко к сердцу, Рауль, — раздался за спиной мягкий голос. — Это было необычное насекомое-мутант.

— Да что вы говорите! — ядовито воскликнул командующий, разворачиваясь к инквизитору.

— Именно, — также мягко подтвердил отец Диего, не обращая внимания на издевку. — Более того, и пленник у нас сбежал не самый обычный.

Великан несколько мгновений сверлил взглядом священника, после чего тяжело вздохнул и всё так же, не скрывая ехидства, поинтересовался:

— Я, конечно, понимаю, что спецгруппа неизвестной принадлежности, маскирующаяся под рядовых наёмников и гуляющая за установленными границами Диких Земель — это необычно. Однако не совсем понимаю, чем же необычен этот конкретно взятый солдат. Просветите меня, если вас не затруднит, конечно.

— Этот конкретно взятый солдат ничем не примечателен, кроме, разве что, своей мутации, — согласился отец Диего. — Но я сейчас говорил не про него.

— А про кого?

— Про его сокамерника, разумеется. Дикаря, которого ваши люди поймали дней восемь назад и про которого все забыли в этой суматохе.

На несколько мгновений возле ям с пленниками повисла тишина, пока все переваривали слова инквизитора.

— И чем же этот дикарь такой особенный? — осторожно спросил де Фернандес, догадываясь, что услышит в ответ.

— Я думаю, он псионик, — не разочаровал его собеседник. — Не знаю его талантов, но рискну предположить худшее — телепатия. По крайней мере, те, кто помогал ему устроить побег, управляя сколопендрой и оленями, точно были телепатами. И не самыми слабыми, раз смогли взять под контроль не только животных, но и мутировавшее насекомое.

Паладин опять заскрипел зубами.

— Вы хотите сказать, святой отец, что больше недели посреди нашего лагеря сидел демон, способный читать мысли и влиять на людей? И за всё это время вы ничего не сделали?

— Хочу напомнить, сын мой, что генетический анализ, способный выявить псионика, проводится в лабораторных условиях и даёт всего лишь 65 % результат. В полевых условиях нам приходится полагаться на более традиционные методы, а для этого необходимо, чтобы подозреваемый себя хоть как-то выдал. Дикарь всё это время держался тихо и поводов для подозрений не давал. И, кстати, ваши люди даже не составили рапорт о его задержании, так что у меня вообще не было никакой информации об этом человеке, кроме ваших же слов о варваре, пытавшемся спасти своего ручного волка!

Холодный и чуть монотонный голос инквизитора, которым он отчеканил свою отповедь, окатил Рауля не хуже ведра холодной воды. На несколько секунд священник словно сбросил маску добродушного толстячка, под которой оказалось его истинное лицо. Лицо взыскующего истину, готового использовать весь арсенал доступных средств, от наркотических препаратов до обычных пыток. Увиденное паладину совершенно не понравилось.

— И что же вы предлагаете делать? — пробурчал он, борясь с желанием отвести взгляд в сторону.

— Как всегда, молиться Господу о лучшем, но готовиться к худшему, — с улыбкой ответил отец Диего, вновь превращаясь в обычного себя. — Ничего не могу сказать о мотивах нашего первого пленника, но есть у меня опасения, что эта история так просто не кончится.

* * *

Саймон сидел на древнем, но довольно крепком табурете, разложив перед собой трофейное оружие на таком же престарелом деревянном столе. Руки механически разбирали автомат, глаза подмечали сходство с натовскими образцами двухсотлетней давности, представители которых попадались теперь либо в глухой глубинке, либо на рынках Рас-Вегаса и Кузни, но мысли его были совершенно о другом. Мутанту однозначно требовалось осмыслить события последних двенадцати часов, перещеголявших по своей странности всю его предыдущую жизнь. И хотя зарекаться о чём либо в этом мире бессмысленно, но чёрт возьми, он готов был поклясться, что ничего более странного у него в этой жизни и не будет!

После того, как беглецы добрались до леса, Егор быстрым шагом повел их куда-то на северо-восток. Густая серость утренних сумерек телепата при этом совершенно не беспокоила — он задал такой темп, что тренированный спецназовец с трудом поспевал за своим невзрачным проводником. Впрочем, до их третьей спутницы Егору было далеко. То ли взяв на себя роль охранника, то ли просто не в силах придерживаться темпа двуногих, она нарезала круги вокруг, мелькая смутной тенью среди деревьев.

Поначалу Саймон пытался удержать сколопендру в поле зрения, но сразу же чуть не лишился глаза, напоровшись на незамеченную в сумерках ветку. Плюнув на это занятие, он просто старался выдержать темп, заданный телепатом. На возможную погоню он плюнул тоже. Будь сейчас день, у испанцев ещё были бы шансы догнать беглецов при наличии хорошего следопыта. Но солнце ещё только просыпалось, посылая первые робкие лучи над горизонтом, и лес до сих пор был заполнен густым полумраком. Искать следы в подобных условиях — не самое простое дело, и никакой ПНВ тут не поможет. Что гораздо больше беспокоило мутанта, так это отсутствующие друзья Егора. Даже по самым пессимистичным подсчётам, они давно должны были присоединиться к беглецам. Но раз это не тревожило самого телепата, то мутант плюнул и на это.

Часа через четыре этой безумной гонки, они вышли из разросшейся за пару веков лесополосы и сделали небольшой привал. После чего последовал марафон по полям, благо, что Егор немного снизил скорость. К тому времени, как солнце, проделав путь по небосводу, вновь стало касаться земной тверди, Саймон ощущал себя полностью выжатым. Увидев на горизонте новую полоску леса, он чуть не взвыл, кляня своего неутомимого провожатого. Однако, как выяснилось, цель путешествия была уже близка. Это оказался небольшой полуразвалившийся хутор, спрятавшийся среди деревьев. Поначалу мут посчитал его заброшенным, но вскоре заметил дымок, вьющийся над одной из труб. Многоножка практически сразу пропала где-то среди строений, а Егор направился к обитаемому дому. Подойдя к крыльцу, телепат повернулся к своему спутнику и с некоторой торжественностью произнес:

— Саймон Грэй, МЫ рады приветствовать тебя в нашем доме.

— МЫ? — осторожно переспросил мут, немного удивившись тому ударению, что сделал на этом слове Егор.

— МЫ, — подтвердил мужичок. — Позволь познакомиться с тобой ещё раз. Я-Мы — Егор Науменко. Мы-Я — Сообщество.

В этот момент, словно по сигналу, отовсюду начали выходить существа. Именно существа — классифицировать их по другому не получалось. Это были мутанты самых разнообразных видов, хотя далеко не всегда понятно, какой именно вид послужил основой. Кто-то передвигался на четырех ногах, кто-то — на двух. Кто-то носил подобие одежды из шкур, кто-то щеголял своей собственной. Почти все принадлежали к млекопитающим, кроме гигантской ящерицы и Стук, оказавшейся единственной представительницей класса насекомых. Хотя больше всего Саймона добил кот. Обычный такой дворовый кот полосатой раскраски с белыми тапочками. И высотой метр в холке. Вся эта компания пристально изучала гостя, словно энтомолог новую бабочку в своей коллекции…

А потом его усадили на тот самый древний табурет за тот самый старенький столик, принесли травяного отвара в здоровой глиняной кружке ручной работы и Егор вновь поведал свою историю. Точнее, историю Сообщества, состоявшего из двадцати трёх существ с телепатическими способностями самых разных видов, большая часть которых не входила ни в какие каталоги жизненных форм планеты Земля. Ни в старые, дочумной эпохи, ни в существующие, в которые всякого рода биологи кропотливо заносят мутировававшие организмы.

Завершая сборку автомата, Огр захлопнул ствольную коробку. Затем оттянул затвор, прицелился в сторону ближайшего дерева и произвёл контрольный спуск.

— То есть вы все телепаты, правильно? — задумчиво протянул он, не глядя на собеседника.

— Да.

— И при этом вы — коллективный разум?

Несколько секунд Егор озадаченно моргал, словно не зная, что именно ответить. А затем в голове мутанта вновь появилось знакомое ощущение постороннего присутствия.

— Хватит шариться в моей голове! — рявкнул Саймон, грохнув автоматом о столешницу.

— Прости, — пожал плечами телепат, даже не попытавшись принять виноватый вид. — Нам не хватает знаний, чтобы говорить с тобой.

— Читай книжки, блин. К сети подключись там или в библиотеку сходи.

— С книжками тут плохо, с библиотеками тоже. Что такое сеть — Мы не знаем. Так что единственный источник информации, к которому Мы можем обратиться — это ты.

При этих словах мутанта перекосило. До сих пор он вполне терпимо относился к людям с псионическими способностями, благо сталкивался с ними не так часто. Но сейчас рядом с ним находилось двадцать три не самых слабых телепата, среди которых всего один принадлежал к человеческой расе. И то, этот факт сложно засчитать в плюс, учитывая насколько свободно он разгуливал по разуму своего гостя. Честно говоря, Огр вообще искренне недоумевал, почему с ним вели сейчас хоть какой-то диалог, а не выкрутили мозги, словно какую-нибудь тряпку.

— Отвечая на твой вопрос: да, Мы — коллективный разум. Все вместе Мы — Сообщество. Но каждый из Нас обладает определенной свободой.

Саймон задумался. В свое время он читал книги, смотрел фильмы и играл в компьютерные игры, так что он вполне мог представить себе «коллективный разум». Но абстрактное понятие, существующее на страницах какого-нибудь фантастического романа, это одно. Столкнуться с таким в реальности — это совсем другое. Подобное может вызвать некий диссонанс в голове даже самого широкомыслящего художника, не то, что у обычного спецназовца.

— И что же вы от меня хотите? — осторожно поинтересовался мут.

— Знаний. Опыта. Помощи.

— Помощи в чём?

— В мести.

— В мести? — удивился Саймон.

— Люди, говорящие на непонятном языке убили часть Нас. Мы не можем такого простить.

— Какую часть? — еще больше удивился мутант.

— Мы-Бегущий-между-деревьями, — терпеливо пояснил Егор. — Волк. Он был самый молодой из Нас. Когда неподалеку послышался шум, Мы решили посмотреть. Любопытство Бегуна-Мы было сильно, и он подошел слишком близко. Люди на железных машинах стали стрелять и ранили его. Я-Мы был ближе всех и пытался его спасти, но опоздал. Меня взяли в плен, а Бегуна добили.

— Ты… Вы же понимаете, что для испанцев Бегун выглядел как обычный волк? — осторожно поинтересовался Саймон. — Они даже не поймут, за что вы мстите. Это не говоря о том, поймут ли они вообще, что может сделать месть бессмысленной, как таковую.

— Не важно, — отрезал телепат. — Мне сложно объяснить тебе словами так, чтобы ты понял правильно. Никакие слова не передадут тебе ощущение того, как часть тебя умирает и вместе с этой частью пропадает опыт, воспоминания, чувства. Какую боль ты испытываешь в то время, как она умирает. Мы-Я могли бы дать тебе прочувствовать это, но ты не хочешь лишнего контакта, а Мы не хотим переживать это еще раз. Поэтому Нам нужен ты. Ты подскажешь, как лучше отомстить и как дать понять этим… испанцам, за что они умирают.

— А если я откажусь?

— Мы все равно отомстим, — пожал плечами Егор. — Но ты не сможешь спасти своих товарищей. Более того, скорей всего они умрут, когда мы начнем мстить.

— Шантаж значит… Подленько. И довольно человечно. А я-то думал, что Вы отличаетесь от людей.

— Егор Науменко дал многое Сообществу. В какой-то степени, мы гораздо ближе к людям, чем к кому-либо ещё. Так каков твой ответ?

— Хорошо, я согласен. Что мне нужно делать? — вздохнул мут, опасаясь, что ответ ему не понравится.

Сообщество ответило. И действительно, ответ Огру не понравился. Совершенно.

* * *

Я не помню, как появился на свет. Как и большинство живых существ, Я ничего не помню о своём раннем детстве. Если сосредоточиться, то в памяти всплывают картины о небольшом хищном существе, у которого не было больших клыков или длинных крепких когтей. В моём распоряжении была лишь огромная ментальная мощь, с помощью которой Я выжигал мозги своей добыче, не особо заботясь о выборе жертвы. Мне было абсолютно всё равно, на кого нападать — травоядного или хищника. Главное — это вкусное питательное мясо, которым Я набивал свой желудок. Воспоминания о тех днях слились в одно большое пятно, в тёмную яму, куда не особо интересно заглядывать. Гораздо интересней тот день, когда «Я» превратились в «Мы». В день Нашего рождения…

Тот-Кто-Много-Думает шёл по лесу, двигаясь к источнику столь желанного сейчас запаха — запаха свежей крови. Это был пожилой, умудрённый опытом представитель вида, который люди назвали урса — гибрид разных медвежьих видов, наделенный даром телепатии. Уникальный набор генов сделал Того-Кто-Много-Думает самым опасным существом в округе. Его боялись все, от матерых секачей до соседей урса, чьи владения граничили с его землями. Олени и лоси, одичавшие коровы и потомки буйволов, вырвавшиеся из неволи, волки и росомахи, тигры и львы, одичавшие люди и расплодившиеся обезьяны — все боялись владыку леса! ВСЕ! Кроме родного сына, бросившего ему вызов!

За свою жизнь Тот-Кто-Много-Думает выходил победителем из множества схваток со своими сородичами. В том числе — с собственным отцом, от которого он и унаследовал свои земли. Но время неумолимо. Рано или поздно старшее поколение уступает место молодняку, а опыт и знания проигрывают юности и грубой силе. Впрочем, даже если бы урса развились до осознания подобных философских конструкций, эта мысль вряд ли бы утешила Того-Кто-Много-Думает. В данный момент его больше беспокоили незажившие раны, некоторые из которых успели воспалиться, и острая резь в пустом желудке. Проиграв поединок, бывший владыка был вынужден бежать через земли соседа, который хоть и не стал сразу лезть в драку, но наглядно показал, что будет защищать свою территорию. А вот сосед соседа не был столь любезен и гнал раненого пришельца до самых границ, а потом еще долго стоял и смотрел ему вслед.

К счастью, этот участок оказался никем не занят. Во всяком случае, Тот-Кто-Много-Думает не видел ободранной коры на деревьях и не чувствовал меток своих сородичей. А значит, он, как минимум, мог отлежаться, залечить раны и набить живот свежим мясом. Запах свежей крови, коснувшийся не так давно его ноздрей, оказался как нельзя кстати — можно было просто отобрать добычу у более удачливого охотника. Охотиться самому урсе попросту не позволяло здоровье.

Выйдя на небольшую поляну, Тот-Кто-Много-Думает увидел мелкого незнакомого зверька, пировавшего над тушей здоровенного оленя. Это успокоило пожилого медведя — вряд ли подобная мелочь рискнет связаться с пусть и раненым, но полноценным владыкой леса. Приняв угрожающий вид и громко зарычав, он двинулся вперёд…

Но зверёк и не подумал убегать, трусливо поджав хвост. Более того, он оскалился и зарычал в ответ. Это немного удивило урсу, но раны и чувство голода заставили его отбросить всякую осторожность. Пытаясь как можно быстрее отогнать надоедливую малявку от добычи, которую он уже считал своей, Тот-Кто-Много-Думает использовал своё ментальное оружие, ударив оппонента волной страха. В следующее мгновение ему в ответ пришёл не менее мощный удар, заставивший медведя-телепата замереть на месте, уходя в глухую защиту…

Даже сегодня Мы не можем сказать, сколько длился тот памятный поединок. Ни «Я», ни Тот-Кто-Много-Думает не обладали умением делить время на равные части. Возможно, прошло несколько часов, возможно — минуты или даже секунды. Когда в дело вступает телепатия, время порой ведёт себя странно. Однако субъективно, для обоих участников прошла практически вечность. «Я» обладал мощью, но не имел того опыта ментальных поединков, который приобрёл Тот-Кто-Много-Думает в схватках со своими сородичами. Урса же был ослаблен в драке со своим сыном и последующим бегством, но имел в своём запасе множество приёмов и уловок. «Я» просто бил врага изо всех сил, постепенно понимая, что выдыхаюсь, а мой оппонент прятался за блоками, пытаясь совершать обходные манёвры. И когда мы оба осознали, что победителя не будет и попробовали разойтись, то… простое «мы» внезапно превратилось в «Мы». Два столь разных тела, два разума и единое сознание на двоих…

В страхе, мы разбежались в разные стороны, пытаясь оказаться как можно дальше друг от друга, но это не помогло. «Я» чувствовал боль в гноящихся ранах своего обидчика, ощущал его злость, страх и растерянность, и ощущал, как в его разуме отдаются эхом мои собственные чувства и мысли. Многие дни мы старались избегать друг друга, надеясь, что эта странная связь разорвется сама собой. Несколько раз мы пытались возобновить поединок, думая, что смерть второго освободит первого. Но от этих попыток связь только крепла и, в конце концов, мы осознали, что либо оба умрём, либо будем существовать в таком виде. Тем более, что «Я» многое узнал от своего более опытного «соседа», а урса, в свою очередь, изрядно увеличил свою ментальную мощь за «мой счёт».

Свою третью часть Мы встретили спустя пару зим. На территорию, которую Мы считали своей, забрела стая странных существ, ловко лазающих по деревьям. Это уже потом Мы узнали, что они называются «гамадрилы» и по факту не представляли для Нас угрозы. Но тогда Мы видели лишь большие клыки и огромное количество пришельцев. Такая стая способна не только разогнать всю Нашу добычу, но и доставить немало хлопот в рукопашной схватке, подумали Мы, и решили принять превентивные меры. План был прост: «Я» заходил с одной стороны и пускал перед собой телепатическую волну ужаса, заставляя врага броситься без оглядки прямо в объятия Того-Кто-Много-Думает. В тот момент Мы еще не знали, что Большеголовая стала вожаком стаи отнюдь не из-за своей красоты. Конечно, её сил было недостаточно, чтобы справиться с нашей объединённой мощью, но их вполне хватило, чтобы выжить в начале поединка. И когда Мы с трудом, но пробили защиту этой яростной самки, вдруг оказалось, что Нас уже трое…

Поначалу Большеголовая была далеко не в восторге от подобного сосуществования. Также, как и Мы до этого, она несколько раз пыталась избавиться от непрошенных соседей в своей голове. И ровно также, эти бесплодные попытки лишь укрепляли невидимые узы, связавшие Нас вместе. В конечном счёте, самка гамадрила смирилась. Единственным её желанием оставалось присматривать за стаей. Конечно, «Я» и Тот-Кто-Много-Думает не горели желанием опекать толпу шумных и беспокойных обезьян, но такова была природа нашей странной связи — эмоции и чувства одного становились общими, подобно воде, проникающей в песок наших разумов.

Некоторое время Мы так и жили — присматривали за гамадрилами, охотились, искали себе подобных. Это было хорошее время. Спокойное, сытое, доброе. Мы нашли еще восьмерых существ, способных стать частью Сообщества и смогли присоединить к себе шестерых из них. Но, как это бывает, всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Мир вокруг нас стал меняться. Поначалу незаметно, но с каждой зимой всё стремительнее и стремительнее. Растения, которые недавно были съедобными, либо исчезали, либо менялись, становясь отравой. Из-за этого стала пропадать добыча. На место исчезнувших растений и животных приходили новые. Изломанные, отравленные, озлобленные — они были плохой едой, зато с радостью поглощали еду хорошую. Что хуже всего, некоторые из них плохо поддавались нашим ментальным силам, что делало Нас непривычно уязвимыми. С каждым летом их становилось все больше и больше. Новые виды насекомых и хладнокровных, как их называли люди.

В конце концов, ушла стая гамадрилов, ставших для Нас своеобразными питомцами. Подумав, Мы решили отправиться вслед за ней. Год за годом, Сообщество неспешно перемещалось на восток, поглощая километр за километром. Это оказалось не так сложно, как Нам казалось. Наступало лето — Мы шли вперёд. Приходила осень — останавливались и искали место для зимовки. Зимой просто ели и спали. Весной набирались сил для грядущего путешествия. По пути Мы даже нашли ещё несколько существ, которых приняли в Сообщество. Это было не простое время, но тоже хорошее. Несмотря на то, что мы познали обратную сторону своей связи…

Во время одного из переходов умер Тот-Кто-Много-Думает. Обычное дело в природе — существо рождается, существо живёт, существо умирает. Однако невозможно объяснить, насколько это больно, когда умирает часть тебя, а ты остаешься жить. Когда ты чувствуешь всё — слабость, боль, угасание, смерть. И когда процесс умирания заканчивается, ты внезапно ощущаешь, насколько понизились твои мыслительные способности. Как пропали воспоминания и ценный опыт, как вместо части твоего разума внезапно возникла дыра. Это был крайне неприятный опыт, заставивший Нас пересмотреть свой взгляд на личную безопасность.

Пережив смерть и продолжая жить, Мы двинулись дальше. Природа вокруг постепенно менялась, вновь приходя в норму. Здоровой, вкусной добычи становилось всё больше, а неприятные на вкус мерзкие создания остались далеко позади. По крайней мере, большая их часть… Но внезапно на Нашем пути возникло новое препятствие. Удобные пещеры и норы, разбросанные тут и там, внезапно преподнесли нам сюрприз — новые, непривычные запахи. Нет, все пещеры были брошены, но это было определенно недавно. Множество новых непривычных запахов будоражили Наш общий разум, в то время как поток информации заставил остановиться и всё обдумать. А потом, в одной из пещер, мы нашли детёныша прежних владельцев…

Не сказать, что Нас удивил его вид. Двуногое прямоходящее, так похожее на Большеголовую, Торопливого или Теплолапую. Но детёныш носил на себе какие-то странные шкуры, а в передней лапе сжимал странный мертвый коготь. И тогда мы дотронулись до его разума в попытке познать новое. И Егор Науменко, сирота, сбежавший от родственников из-за своего дара, который они считали проклятием, с радостью потянулся к Нам в ответ. Если день схватки «Я» и Того-Кто-Много-Думает можно считать днём рождения Сообщества, то день, когда в него вступил Егор — первым эволюционным скачком. Приняв к себе мальчика, Мы впитали в себя столь многое, что по уровню развития прыгнули вперёд на сотни, а может и тысячи лет.

Маленький мальчик, буквально вчера освоивший грамоту и счёт, оказался для Нас подобен библейскому яблоку, которым Ева накормила Адама. Приняв его, Мы познали символы — буквы и цифры. Мы познали абстракции — Бога, веру, пустоту, начало, конец. Мы узнали, что странные шкуры — это одежда, мертвый коготь — топор, а пещеры были вовсе не пещеры, а здания, построенные людьми. Что здание может быть жилым домом, сараем, гаражом, коровником, хотя большая часть того, что встречалась Нам по пути, были просто руинами. Что кроме домов есть еще машины, лодки, книги, головизоры, пилы, вёдра и еще тьма тьмущая различных вещей, придуманных и сделанных человеком. Что такое «тьма тьмущая» Мы тоже познали, хотя далеко и не сразу.

А еще Нам открылось, что там дальше, куда Мы направлялись, этих вещей огромное количество, как и людей, их создавших. Вот только кроме книг, вёдер и головизора, у них ещё были ружья, способные убивать на расстоянии. И далеко не каждый был способен принять Сообщество различных существ, объединенных телепатическими узами в коллективный разум, пришедшее из глубин территорий, которые давно объявлены запретными.

Осознав, что дальше Нас не ждёт ничего хорошего, Мы решили завершить свой путь. Заняв хорошо скрытый в лесу хутор, принялись делать вылазки по округе, собирая вещи, забытые предыдущими владельцами. Некоторые из Нас обзавелись одеждой, хотя большинство предпочитало собственную шкуру. Начали пользоваться инструментами и даже обзавелись небольшим хозяйством: парой коров с теленком, десятком кур с петухом, псом и семейством через чур самостоятельных кошек. Даже завели огород, на котором росла картошка и горох. Хотя особый интерес у Нас всегда вызывали книги. Каждый найденный томик мы зачитывали до дыр, пытаясь осмыслить заложенную внутри информацию. Причём Нам было всё равно, что это — англо-русский словарик, букварь или сборник сказок. Подобно любопытному ребёнку, Мы впитывали новое и открывали неизведанное. Это тоже было хорошее время.

Которое закончилось в тот момент, когда Мы услышали гул двигателей, заглушаемый треском падающих деревьев, и почуяли новые запахи — нагретого металла, смазки и машинного масла. Колонна незнакомых Нам машин двигалась сквозь лес по территории, которую Мы считали своей. Что самое интересное, двигалась с запада — то есть оттуда, где людей не должно было быть в принципе (уж Нам ли не знать). Движимые любопытством, Мы отправились посмотреть, что происходит…

К несчастью, пришельцы оказались не только подозрительными, но также очень осторожными и внимательными. Пока Мы-Бегун изучал незнакомцев, на него наткнулась одна из групп охранения, шедших параллельно колонне. Как уже говорилось, переживать смерть себя — весьма неприятное ощущение. Настолько неприятное, что в какой-то момент Мы потеряли осторожность — желание спасти свою часть возобладало над всеми остальными чувствами и инстинктами. К счастью, ближе всех оказался Мы-Егор — чужаки просто оглушили его и взяли в плен. Не сложно было догадаться, что бы они сделали при виде любой другой Нашей части, особенно Стук.

Весь день Мы кружили вокруг колонны, опасаясь приближаться, но постоянно выискивая момент, чтобы спасти Мы-Егор. И всё это время изучали пришельцев, осторожно касаясь их разумов. К несчастью, это мало что дало — Мы могли улавливать эмоции и образы, но всё равно не понимали, что именно они думают. Язык, на котором разговаривали и мыслили чужаки, был Нам абсолютно незнаком.

Это вгоняло Сообщество в отчаяние — чувство, доселе практически незнакомое. Колонна уходила дальше на восток, где могла встретиться с другими людьми, что значительно снижало и без того маленькие шансы на успех спасательной операции. Но внезапно пришельцы разбили лагерь, пересадив Егора из машины в глубокую яму, а затем к нему подсадили другого пленника. И хотя Мы еще не определились с тем, веруем ли в Бога, но появление нового соседа восприняли как чудо. Сплав молодого и гибкого разума, еще не стесненного оковами штампов, недавно полученных знаний, не ушедших глубоко в глубины памяти, и отсутствие жизненного опыта — вот, что представлял собой здоровяк с Нашей точки зрения.

День за днём Мы выводили его разговорами на нужные темы, осторожно сканируя разум, с каждым разом всё больше убеждаясь в том, насколько ценен для Сообщества этот человек. Да, у него не было дара телепатии, и он не мог стать нашей полноценной частью. Зато он мог дать столь необходимую информацию и навыки, которых Нам недоставало. К примеру, составить и реализовать план побега. И после того, как Мы-Егор привел своего сокамерника на хутор, Мы сделали ему предложение, от которого он не мог отказаться.

Когда Саймон Грэй, младший лейтенант Вооружённых сил Новой Технократической Республики принял его и ненадолго стал частью Сообщества, Мы вновь совершили рывок вперёд. В своё время, Егор Науменко преобразовал Наше сознание, придал ему форму и заложил базовые понятия и алгоритмы человеческого мышления. Саймон наполнил эту форму огромным объёмом информации, усложнив понятия и заставив алгоритмы работать по максимуму. Словно бусы, Мы перебирали память своей новой части от рождения до текущего дня. Словно воду впитывали знания, вновь и вновь возвращаясь к годам обучения в школе и Академии. Словно опытный кладовщик, распихивали по своему сознанию новые понятия и образы, боясь упустить их, когда Саймону придёт пора уходить.

Этот процесс настолько захватил Нас, что Мы совершенно потеряли счёт времени. И лишь когда Теплорукая сказала, что этот процесс убивает человека, Мы с большой неохотой перешли к последней части своего плана. Пришла пора заявить о себе. Пришла пора дать людям понять, что Мы не потерпим, когда Нас убивают!

* * *

Со дня побега дикаря и его сокамерника-мутанта прошло уже почти две недели, а мрачные прогнозы инквизитора не спешили сбываться. Несмотря на это, де Фернандес не спешил отменять усиленные патрули. Последние несколько дней он не мог отделаться от ощущения враждебного взгляда. Словно вражеский снайпер прицелился ему между лопаток и вот-вот спустит курок. Пытаясь избавиться от этого ощущения, командующий несколько раз высылал поисковые группы, которые тщательно обшаривали окрестные территории, но каждый раз возвращались ни с чем.

— Либо они дьявольски хорошо прячутся, либо мне пора на пенсию, — расстроено качал головой дон Маноло, рапортуя об очередном провале.

— Может нам всем пора на пенсию? — устало пошутил Рауль. — А то мерещится ерунда всякая.

— Это не ерунда, сеньор, — упрямо возразил старый следопыт. — Готов поклясться на кресте, что сейчас за нами наблюдают вон из той рощицы. Но когда мы зайдём в неё, там даже травинки примятой не будет.

Паладин вздохнул. Таланты Маноло довольно тесно граничили с линией, за которой находились суровые инквизиторы и обжигающее пламя аутодафе. Но именно благодаря этим талантам, многие орденские воины, включая самого Рауля, до сих пор живы. Так что если следопыт сказал, что из рощицы за ними наблюдают, значит так оно и есть.

— А если по старой схеме, демонстративно отправить пару машин в другую сторону, а потом отъехать подальше, высадиться и аккуратненько зайти с тыла?

— Попробовать можно, — пожал плечами следопыт. — Но готов поспорить с вами на годовую зарплату, что ничего это не даст.

Паладин спорить не стал, но группу всё равно отправил. Как и ожидалось, в роще никого и ничего не нашли, если не считать какого-то здоровенного кошака, протрусившего мимо людей незадолго до того, как те подошли к деревьям. В общем, когда одну из ночей разорвали выстрелы, де Фернандес только обрадовался — томительному ожиданию пришёл конец. Выкатившись из спального мешка, он бросился к стойке с силовой бронёй. К тому времени, как в палатку ворвался адъютант, паладин уже закончил с застежками на груди и с лязгом опустил панцирь.

— Опоздал, — буркнул Рауль, принимая шлем из рук помощника.

— Виноват, — козырнул тот и, не скрываясь, зевнул. — Готов понести и всё такое…

Отработанным за годы движением, де Фернандес надел шлем, с громкими щелчками зафиксировав его в шейных замках. «Раз, два…» — беззвучно зашептал он, отсчитывая время загрузки операционной системы. На шестнадцати два раза мигнули диоды, сигнализируя о готовности брони к работе. На семнадцати — подсветился визор, выводя основную информацию включая время: «04:02». На девятнадцати включились динамики, наполнившись сухими докладами сержантов и командами дежурных офицеров. По губам паладина скользнула довольная улыбка — никакой паники, никакой лишней болтовни в эфире, всё кратко и по существу. Но улыбка тут же, пропала, стоило ему прослушать пару докладов.

— Это де Фернандес, — сухо бросил командующий, переключившись на командный канал и стремительно выходя из личной палатки. — Жан, докладывай.

— Огромная куча всякой живности, брат, — отозвался паладин де Веласкез, заступивший сегодня в ночную стражу. — Прёт с южного направления, как говно с Голгофы.

— Провести общую перекличку, — рявкнул Рауль, в голове которого моментально всплыли события двухнедельной давности. — Проверить все посты.

— Уже, — спокойно ответил Веласкез. — Восточный сектор — в норме. Запад…

В эфире повисла томительная пауза. Де Фернандес успел преодолеть половину пути до штабного БТР, прежде чем дежурный вновь подал голос. На этот раз он уже не был столь спокойным:

— Три поста на северо-западе не отвечают!

— Третье и пятое отделение туда, живо! Объявить общую трево…

Договорить командующий не успел — в животе словно граната взорвалась, обдав весь организм ледяными осколками страха. Даже не так — УЖАСА! Ноги моментально стали ватными и только поэтому де Фернандес остался стоять на месте, а не рванул, куда глаза глядят, как это сделал его адъютант. Чтобы справиться с внезапной панической атакой, великану потребовалось более тридцати секунд. Недостаточно быстро, чтобы вновь связаться со штабной палаткой и попытаться предотвратить нарастающий в лагере хаос, но вполне достаточно, чтобы успеть среагировать на разгневанное хрюканье за спиной. Далее сработали подпитанные адреналином рефлексы — опустившись на одно колено, он с размаха воткнул перед собой щит, для верности уперевшись в него плечом. От последовавшего удара обычный человек уже летел бы окровавленной переломанной тушкой, но могучий организм паладина, усиленный силовой бронёй, сдюжил, выдержав напор двухсоткилограммового секача. Разве что ногами пропахал две борозды, да в щите появилась нехилых размеров вмятина. А прикушенный язык можно вообще не считать.

Пока оглушенный кабан крутил башкой, Рауль нанёс ответный удар, надвое расколов животному череп топором. Тут же поднялся и заозирался по сторонам в поисках нового противника. Не обнаружив такого, он попытался сориентироваться в обстановке, с нарастающим ужасом понимая, что вокруг царит полный разгром. Звучали автоматные и пулеметные очереди, к которым начали примешиваться уханье танковых орудий и стокатто автоматических пушек БМП. Где-то полыхали палатки, освещая мечущиеся в панике человеческие фигуры. Периодически тут и там из темноты выскакивало что-то четвероногое, с зубами и когтями, и тогда на одну фигуру становилось меньше, а ночь вновь взрывалась треском очередей. Сжимая в руках топор и шипя сквозь зубы проклятия, Рауль побежал в сторону штаба. Как не хотелось ему броситься в самую гущу схватки, спасая гибнущих людей, в первую очередь нужно было принять командование и вернуть контроль над ситуацией.

Как потом выяснилось, нападение на лагерь длилось всего полчаса, хотя всем выжившим показалось, что прошла вечность. И когда солнце окончательно поднялось над горизонтом, осветив место недавнего побоища, глазам людей открылась весьма неприятная картина. Тлеющие полотнища палаток и маскировочных сетей, сорванных с опор. Разбитая техника, иногда — перевернутая на бок или даже на крышу. И трупы. Множество мёртвых людей и совсем немного мертвых тварей, напавших на лагерь. Хотя тварями их назвать было сложно — кабаны, олени, лоси, волки, тигры. Иногда попадалось и что-то более экзотическое, хотя и это никак нельзя было сравнить с теми существами, что лезли на Стену, стоявшую на севере Королевства.

Что было хуже всего, большинство человеческих тел носили на себе следы отнюдь не клыков или когтей. Гораздо в большем количестве преобладали пулевые, осколочные и ножевые ранения. Хватало и тех, кто попал под гусеницы или колёса техники, что пыталась выбраться из охваченного паникой лагеря. Один из зенитных комплексов успел дать несколько длинных очередей, прежде чем ему в борт влетел танковый снаряд. Но еще печальней было смотреть на тела, имеющих на себе следы не звериных, а человеческих зубов. Перед глазами де Фернандеса до сих пор стояла картина двух сцепившихся между собой техников, так и не отпустивших друг друга до самой смерти.

— Телепатическая атака с нескольких направлений! Да еще настолько мощная! За всю свою практику ни разу с подобным не сталкивался!

Влетевший во временную штабную палатку отец Диего выглядел весьма бодро, несмотря на загипсованную левую руку и тугую повязку на груди, выглядывающую сквозь прорехи на рясе. Хотя, может всё дело было в лошадиной дозе обезболивающих и стимуляторов, которую медики были вынуждены вкатить неугомонному инквизитору под угрозой немедленно сожжения на костре.

— Настоятельно рекомендую… — продолжил было Торрес, но внезапно осекся, заметив происходящее.

Командующий экспедицией устало взглянул на священника, после чего вернулся к созерцанию послания, оставленного нападавшими в той яме, где сидели убежавшие десять дней назад дикарь и мутант. Первая часть лежала перед паладином на столе в виде дохлого волка. Не похоже, чтобы данное животное принимало участие в атаке на лагерь — судя по всему, оно вообще померло своей смертью. Однако, вкупе со второй частью — бумажным листком, на котором большими корявыми буквами было написано: «BLOOD FOR BLOOD», послание получилось весьма недвусмысленным. Для максимальной доходчивости лист был вложен в пасть волка. Кстати, остальные ямы теперь также пустовали — в поднявшейся ночью суматохе сидевшие в них пленники тоже дали дёру. Во всяком случае, их тела так и не нашли, хотя паладину было уже плевать.

— Кажется, ваша теория про дикарей-телепатов получила подтверждение, — буркнул Рауль, протягивая записку Торресу.

— О, английский! Интересно, почему? — пробормотал инквизитор, тщательно изучая лист со всех сторон.

— Широко распространенный язык, активно использовавшийся для международного общения.

— Хорошая теория. Правда, я сильно сомневаюсь, что кто-то из местных аборигенов с ним знаком.

— Но я же знаю русский, — пожал плечами Рауль. — Так почему бы здесь не оказаться какому-то потомку англичан?

— Логично. Хотя если взять за пример вас, то если бы не эта экспедиция и помощь Пирсона, то вряд ли бы вы смогли написать на русском что-то сложнее слова из трёх букв. А ваши дети так вообще бы уже говорили исключительно на испанском.

— Так что вы хотели сказать, святой отец? — сменил тему де Фернандес, у которого в данный момент не было никакого желания играть в игры разума.

— Что? — инквизитор оторвался от листка с английскими буквами и удивленно уставился на собеседника расширенными зрачками.

— Вы хотели что-то сказать по поводу телепатической атаки, — терпеливо напомнил великан.

— Ах, да! Настоятельно рекомендую перейти к протоколу «Святой щит». Посты — не менее пяти человек, при этом каждый в обязательном порядке должен видеть минимум троих товарищей. Все вылазки за пределы лагеря — группами не менее десяти человек в соответствующем снаряжении. При малейших признаках телепатического воздействия использовать препарат…

— Мы уходим.

— Что? — опять искренне удивился отец Диего. — Почему?

— По самым скромным подсчётам, этой ночью я потерял треть личного состава убитыми и ранеными, — мрачно принялся перечислять паладин. — Уничтожено или повреждено множество ценного оборудования, включая основной генератор и центр связи. Про технику вообще молчу. А самое главное — мы наделали столько шума, что слышно было в самом Мадриде. Учитывая полученные мной приказы, это можно назвать полным провалом миссии.

Почти минуту инквизитор сверлил собеседника яростным взором, обдумывая ответ. При виде его широко открытых глаз, наполненных праведным гневом, в голове у Рауля мелькнула мысль позвать охрану. Похоже, медики немного перестарались с уколами, отчего святой отец немного… перевозбудился. Но тут Торрес глубоко вздохнул и произнёс:

— Простите. Я, кажется, немного увлекся этими телепатами и совершенно забыл о главной задаче. Вынужден признать вашу правоту — миссия определённо провалена и нам нет нужды оставаться. Позаботьтесь о живых, команданте, а я позабочусь о мёртвых.

С этими словами священник откинул полог палатки и почти строевым шагом вышел на улицу. Хмыкнув ему вслед, Рауль повернулся к адьютантам, которые весь диалог старательно пытались слиться со стульями, и принялся отдавать приказы. Он уже практически забыл о разговоре, когда суровый голос инквизитора за спиной заставил его вздрогнуть:

— Но мы еще вернёмся! Вернёмся и спалим это дьявольское гнездо к чертовой матери! Даже если это будет последнее, что мы сделаем в этой жизни!

Отпрянув от гневно выставленного вперёд кулака с зажатой в нём несчастной запиской, де Фернандес смог только осторожно кивнуть. В голове снова мелькнула мысль кликнуть часовых, но удовлетворённый результатом отец Диего вдруг расплылся в широкой зловещей улыбке:

— Кстати! Вы не против, если я заберу это? — и помахал перед носом командующего смятым листом. — Хочу придумать хороший ответ нашим противникам, знаете ли.

Получив ещё один утвердительный кивок, Торрес вновь покинул палатку.

— Надеюсь, дело всё-таки в обезболивающем, — пробормотал себе под нос Рауль, которому совершенно не улыбалось возиться со спятившим святошей весь обратный путь. Судя по докладам, спятивших этой ночью хватало и без него.

* * *

Как это часто бывает после утомительно дня или хорошей пьянки, проснулся Саймон так же, как и заснул — словно по щелчку тумблера. Проснулся — и тут же пожалел об этом. Судя по общему состоянию организма, вчера случился именно второй вариант. Голова гудела и пульсировала, в теле царствовала слабость, в желудке поселилась тупая резь, во рту словно кошки нагадили. Самое ужасное похмелье в жизни. Какой, интересно, кретин, додумался притащить палёную водку…

Стоп! Какая пьянка? Какая водка? Мутант покопался в памяти. Группа выполнила задание и возвращалась домой. Затем неизвестный лагерь на пути, плен, яма, диковатый сокамерник, допрос, снова яма… К общему дерьмовому самочувствию добавился неприятный холодок в груди. Он отчетливо помнил, как опустошил очередную миску поднадоевшей рисовой похлебки, в очередной раз пообщался с Егором и отошёл ко сну. Проснулся он только сейчас. Однако простейшая логика подсказывала, что между «вчера» и «сейчас» явно что-то произошло. Похлебка оказалась протухшей? Нет, он бы почувствовал. Был второй допрос, на котором испанцы применили химию? Более вероятно, хотя Огр не знал препаратов, дающих такие побочные эффекты. С другой стороны, это не значит, что подобных препаратов не существует.

Собравшись силами, Саймон открыл глаза и попытался повернуть голову, чтобы оглядеться, но тут же пожалел о содеянном. Тело моментально скрутили мощные рвотные спазмы, едва позволив свесить голову с носилок. Попытки осознать, почему он сейчас на носилках, а вокруг лес, мут оставил на потом — организм сотрясали конвульсии, а изо рта вырывались соответствующие процессу звуки.

— Ром, он очнулся! — раздался над ухом встревоженный голос Малька.

— Спасибо, кэп, — иронично отозвался Ромуальдыч, отстегивая с пояса флягу.

Пару минут организм младшего лейтенанта старательно пытался выдавить из себя всё ненужное, но результат оказался довольно слабым — маленькая лужица желудочного сока и ещё более похабный привкус во рту. Как только он закончил, носилки тут же отнесли в сторонку и опустили на землю. Затем Ром поднес флягу к губам Саймона, отчего тот на мгновение впал в блаженство, наполнив рот восхитительно чистой и вкусной водой. Правда, флягу быстро отобрали, а рядом с носилками присел Кас, медик группы. Взяв правую руку мутанта, он нащупал пульс, после чего кротко скомандовал Мальку:

— Считай 20 секунд.

Дождавшись отмашки снайпера, Касьян покачал головой:

— 108. Уже лучше, но все еще многовато.

— А что случилось? — сипло поинтересовался мут, которому не очень понравилось услышанное.

— Это мы у тебя хотели узнать, — хмыкнул Ром. — Когда ты нас вытащил, то выглядел как ходячий скелет. А когда вырубился и мы потащили тебя на носилках, то твоё сердечко билось со скоростью 150–160 ударов в минуту, что для человека с сильным истощением и в бессознательном состоянии не очень характерно.

— Сильным истощением? — тупо переспросил мут.

— Ты сбросил килограмм двадцать, как минимум, — пояснил Кас. — Вообще ничего не помнишь?

— Вообще.

— А что последнее?

Саймон ещё раз покопался в памяти.

— Помню, как поужинал и лёг спать.

— А точнее? Сколько дней мы были в плену?

— Шесть.

Бойцы переглянулись, после чего Малёк протянул:

— Охренеть тебя шандарахнуло! Серьёзно ничего не помнишь?

— Нет, блин, по приколу не помню, — вяло огрызнулся мут. — А что, не шесть, что ли?

— Ну, на седьмой день, вместо того, чтобы отдыхать, как заповедовал Господь, вы со своим напарничком с утречка пораньше свинтили из лагеря, — хмыкнул снайпер. — С изрядным шумом и треском, попутно положив человек пять. Нас после этого чуть к стенке не поставили, между прочим. Мы уж подумали, что ты за подмогой отправился, но через десять ты припёрся ночью обратно. Вытащил нас из ям и вывел из лагеря мимо очередной пачки трупов, с которой мы сняли немного стволов. Потом в лагере начался форменный праздник с громкими воплями, стрельбой и фейерверками. Ну а пока испанцы развлекались, ты довел нас до схрона, где была еще пара стволов, немного провизии и фляги с водой, потыкал в него пальцем и отрубился. Выглядело эффектно, кстати — ткнул пальцем в кучу веток, после чего грохнулся в полный рост, будто тебя выключили.

— Нихрена не помню, — выдохнул Огр.

Судорожно копаясь в памяти, он пытался найти хоть какой-то отклик на описанные события. Память, однако, четко рапортовала: поел, поговорил, заснул, проснулся.

— Ладно, — подвёл итог Ром. — Доберемся до своих, штатный мозголом тебя проинспектирует. А пока нужно побыстрее дойти до КСП и попросить железячников о помощи. Желательно аккуратно, чтобы нас не накрыли чем-нибудь медным.

Заметив, что Молчун и Дуб пытаются поднять носилки, Саймон попробовал встать.

— Ты куда? — усмехнулся Малёк, без труда уложив когда-то могучего товарища обратно.

— Сам пойду, — упрямо процедил мут, снова попытавшись подняться.

— Сам ты даже поссать не сможешь, — парировал коротышка.

— Смогу, — буркнул мутант внезапно осознав, что идея сходить до кустиков весьма своевременна.

Поссать самостоятельно у него получилось. После того, как товарищи довели его до ближайшего дерева и аккуратно прислонили к стволу. По завершении процесса его так же отвели обратно к носилкам, где Огр благополучно отключился. Оставшуюся часть пути он так и провёл во сне, периодически просыпаясь, чтобы поесть. Точнее — попить. Кас строго-настрого запретил кормить пострадавшего твердой пищей, так что мутанту пришлось питаться исключительно бульоном, в котором плавало небольшое количество разваренного мяса.

До КСП группа добиралась почти шесть дней. Опасаясь, что испанцы вышлют за беглецами людей или дронов, Ром использовал каждую складку местности, каждую рощицу в качестве прикрытия. В итоге, маршрут стал напоминать изогнутую дугой энцефалограмму. На третий день закончилась пища, но тут же, как по мановения волшебной палочки, перед людьми вышла молодая олениха и принялась недоумённо моргать глазами. Опять пришлось задержаться, но до конца пути проблем с едой больше не возникало.

Зато проблемы возникли возле самой КСП. Выйдя под вечер на границу распаханной земли, бойцы принялись напряженно всматриваться в небо. Однако хвалёные дроны киборгов, которые должны были неустанно барражировать в воздухе, защищая людей от порождений Диких Земель, появились только минут через сорок. Втулку с отрядом быстрого реагирования пришлось ждать еще час. К тому времени, как упакованные по самое «не хочу» пограничники во главе с офицером-Перерождённым высадились из транспорта, отряд успел развести костёрчик и со всеми удобствами отужинать.

«Наёмников» аккуратно и почти без грубостей упаковали, загрузили в трюм и отправили на базу. Там задержанных быстро допросили и распределили по камерам, за исключением Саймона, которого по состоянию здоровья определили в госпиталь. А далее началось то, что обычно называется «волокитой» и «бюрократией». И, несмотря на огромное количество шуточек на тему пристрастия киборгов к инструкциям, подобное можно найти в любой мало-мальски многочисленной армии мира, как прошлого, так и настоящего.

Учитывая, что задержанные поступили ночью, рапорт о произошедшем попал на стол начальства только утром. Командующий базой ознакомился с докладом, вновь допросил командира «наёмников» и отправил дронов среднего радиуса проверить полученные сведения. Прилетевшие ближе к вечеру дроны обнаружили остатки военного лагеря и просеку, ведущую в западном направлении. Получив подтверждение словам задержанных, командующий составил собственный рапорт и отправил его начальству.

Как уже можно догадаться, поскольку рапорт о произошедшем ушёл в Техцентр № 24 только под вечер, даже не смотря на гриф «срочно», командование ознакомилось с ним только утром. После довольно длительного совещания, к расследованию данного инцидента было решено подключить спутниковую разведку и беспилотники дальнего радиуса действия, а командующему пограничной базой приказали выслать разведгруппу для детального обследования остатков лагеря.

Командующий не первый год находился на службе, так что большинство полученных распоряжений предвидел заранее. Благодаря этому разведгруппа была собрана ещё утром и вылетела на место сразу же, как поступил приказ свыше. А вот со спутниками и беспилотниками не задалось. Из двух доступных по нужной траектории спутников, один уже вышел за пределы зоны видимости, а второй еще к ней не подошёл. К тому времени, как номер два оказался на позиции, данный участок местности закрыло облаками, а вскоре и солнце ушло за горизонт. В общем, пришлось ждать следующего дня.

С беспилотниками история вышла еще печальней. Из пяти аппаратов, числящихся по штату в Техцентре № 24, в наличии оказалось всего четыре. Из них только два оказались готовы к незамедлительному взлету, причем один вскоре начал передавать сообщения о неисправностях и его пришлось вернуть. Оставшийся дрон честно отслеживал путь испанской колонны по следам, оставшимся в лесополосе и полях сколько мог, но при наступлении ночи его также пришлось отозвать.

Тем временем высланная разведгруппа обследовала оставленный лагерь. К сожалению, ничего интересного найти не удалось — только свежий курган и несколько уничтоженных единиц техники, предположительно устаревшего образца. Точнее сказать было сложно — со всех машин предварительно демонтировали всё, что только можно было, а затем подорвали термитными зарядами. В общем, единственными трофеями, которые киборги смогли унести с собой, была пара ножей и небольшое количество перевязочного материала со следами крови.

Если бы де Фернандес знал, насколько армия Конгломерата оказалась не готова к подобному повороту событий, возможно, он бы не гонял своих людей восемнадцать часов, а затем, после короткого отдыха, не послал бы колонну ускоренным маршем обратно к «Христофору I». Даже если бы испанцы задержались еще на сутки, слишком много прошло времени с тех пор, как отряд Рома сбежал из лагеря, а киборги начали действовать. Запущенные на следующий день три беспилотника смогли проследить следы испанцев до остатков старого шоссе, после чего потеряли их окончательно. Сколько не кружили дроны, сколько не снимали спутники — колонна ускользнула, так и не выдав тайны, откуда явились и как тут оказались. Единственно, что получил Конгломерат, это возобновление программы спутниковой разведки по всему миру, что впоследствии подтвердило наличие нескольких человеческих анклавов в разных точках планеты.

В конечном счёте, Техцентры махнули рукой на поиски экспедиции и тщательно всё запротоколировав, передали материалы об инциденте своим союзникам. В том числе и рапорт разведгруппы, обследовавшей лагерь. В котором, помимо всего прочего, говорилось о странной инсталляции неподалеку. Кто-то привязал к столбу то ли собаку, то ли волка и сжёг его. Затем не до конца сгоревшей туше в челюсти вложили лист бумаги, на котором была всего одна фраза на английском: «In God name!» [18].


--

1. MR (MicroReactor, англ.) — Микрореактор.

2. ЭМИ — электромагнитный импульс.

3. КСП — контрольно-следовая полоса. Распаханная полоса земли, используемая для обнаружения следов нарушителей.

4. Осинск (быв. Мариуполь) — город на берегу Азовского моря. Был разрушен ядерным ударом от всех трёх существующих на территории Евразии государств (НТР, Конгломерат, Дальневосточная Теократия) после того, как поисковые партии из города обнаружили и привели в порт старый морской госпиталь с телами людей, умерших от вируса ЛСД.

5. Скутум — ростовой щит легионеров времен расцвета Римской империи.

6. Умбон — полусферическая или коническая накладка в центре щита

7. Cállate! (исп.) — Тихо!

8. ЗСУ — зенитная самоходная установка.

9. РСЗО — реактивная система залпового огня.

10. Para la Gloria de Dios (исп.) — Во славу Господа.

11. En su nombre (исп.) — Именем его.

12. КПЗ — Камера предварительного заключения.

13. Аутодафе — торжественная религиозная церемония в средние века на территории Испании и Португалии, в которую входило: процессия, богослужение, чтение приговоров еретикам, публичное покаяние последних, а также приведение приговора в исполнение. Как правило — сожжение на костре.

14. УДК — ударный десантный корабль. Тип крупнотоннажного военного судна, объединяющий в себе большинство функций, необходимых для транспортировки и высадки крупного десантного подразделения.

15. ДНК — Дезоксирибонуклеиновая кислота. Макромолекула; элемент клетки, обеспечивающий хранение, передачу и реализацию программы развития и функционирования живого организма.

16. РНК — Рибонуклеиновая кислота. Макромолекула; элемент живой клетки, обеспечивающий внесение, считывание, регуляцию и выражения генов.

17. ПНВ — Прибор ночного видения.

18. In God name (англ.) — Во имя Господа!

Загрузка...