В джунглях черной Африки

Глава XII

Он позвонил Майклу Харгриву через час после прибытия в Лусаку, и Майкл в тот же вечер пригласил его на обед.

– Куда теперь направляешься, бедуин странствующий? – с улыбкой спросила Дэниела Уэнди, положив ему на тарелку еще кусок своего знаменитого йоркширского пудинга. – Бог мой, до чего восхитительную, полную приключений жизнь ты ведешь, Дэн! Просто необходимо найти тебе жену, потому что нет никакого покоя, пока ты ходишь в холостяках, – рассмеялась она. – Сколько ты пробудешь в Замбии на этот раз?

– Это будет зависеть от того, что твой Майкл расскажет мне об одном нашем общем знакомом по имени Нинг Чжэн Гон. Если этот тип все еще в Хараре, то именно туда я и направлю свои стопы. Если же нет, то тогда, вероятно, полечу обратно в Лондон или, возможно, на Тайвань.

– Ты все еще охотишься за этим китайцем? – удивленно спросил Майкл, вытаскивая пробку из бутылки приличного кларета, взятую из посольских запасов. – Можно узнать, с чем все-таки это связано?

Дэниел бросил рассеянный взгляд на Уэнди, и она с кислой миной произнесла: – Ты хочешь, чтобы я ушла на кухню?

– Не говори глупостей, Уэнди. Я никогда не держал от тебя секретов, – успокоил Дэниел, оборачиваясь к ее мужу. – Мне удалось выяснить, что нападение на склад со слоновой костью в Чивеве организовал Нинг Чжэн Гон.

Рука Майкла с бокалом кларета повисла в воздухе.

– О Господи, теперь все ясно. Ведь Джонни Нзоу был твоим большим другом, насколько я помню. Но Нинг! Ты уверен, что это его рук дело? Как-никак он посол, а не гангстер.

– Этот тип выступает сразу в двух ипостасях, – мрачно хмыкнул Дэниел. – А головорезов для него нанимал один сикх из Лилонгве по имени Четти Сингх. Эту парочку связывает уйма секретов, известных лишь им одним. Они занимаются контрабандой не только слоновой кости, но всем, чего душе угодно, начиная от алмазов и кончая наркотиками.

– Четти Сингх… Где-то я слышал это имя, и совсем недавно. – Майкл в раздумье потер лоб ладонью. – Точно. В сегодняшних утренних новостях. На него напал его любимчик, домашний леопард, так кажется? – Выражение лица Майкла вдруг изменилось. – А ты ведь в это время находился еще в Лилонгве. Надо же, какое удивительное совпадение, Дэнни. Твоя забинтованная рука не имеет, случайно, к этому отношения? И уж очень самодовольно ты улыбаешься. С чего бы это?

– Ты же знаешь, что я вполне миролюбивый человек и ни на какие такие жестокости не способен. Но мне удалось кое-что выяснить во время нашего короткого разговора с Четти Сингхом еще до этого драматического случая с леопардом. Возможно, это даже заинтересует твоих стукачей из MI 6.

Майкл побледнел.

– Мы не одни, друг мой. И вслух мы эту фирму никогда так не называем. Так что помолчи пока, не груби, ладно?

Уэнди вдруг поднялась со своего места.

– Я все-таки лучше погляжу, как там, на кухне, – сказала она. – Надеюсь, десяти минут для вашего конфиденциального разговора вам хватит.

Уэнди ушла, забрав свой бокал вина – Теперь давай, выкладывай, – пробормотал Майкл. – И побыстрее.

– Четти Сингх сказал, что в Убомо готовится переворот. А Омеру пустят в расход.

– О Господи, только не Омеру. Чуть ли не единственный приличный человек среди всех здешних диктаторов. Нет, этот номер у них не пройдет. Ты располагаешь какими-нибудь конкретными подробностями?

– Боюсь, очень немногим. Тут каким-то образом замешаны Нинг Чжэн Гон и его семейство, но, мне кажется, что не они главные действующие лица в этой заварушке. Подозреваю, что они выступают в качестве весьма заинтересованных спонсоров предполагаемой «революции», в результате которой надеются приобрести определенные привилегированные права.

Майкл понимающе кивнул.

– Обычная история. Когда при новом правителе Убомо начнется дележка, они получат лакомый кусок пирога. А у тебя самого нет никаких соображений насчет того, кто бы мог им стать?

– Нет, но боюсь, что произойдет все очень скоро. Могу спорить, что в ближайшие месяцы.

– В таком случае мы обязаны предупредить Омеру. Вполне возможно, премьер-министр сама захочет прилететь сюда с эскадрильей спецназа, чтобы защитить Омеру. Я знаю, она целиком на его стороне. Ну, не стоит забывать и о том, что Убомо – член Содружества Наций.

– Я был бы тебе крайне признателен, если бы ты сумел проверить сведения насчет Нинг Чжэн Гона. Ты ведь все равно займешься этой историей, Майкл, верно?

– Он улетел в родное гнездо, Дэнни. Как раз сегодня утром я разговаривал со своим помощником в Хараре. Зная о твоем особом интересе к этому типу, я, конечно, забросил удочку насчет него. В пятницу Нинг устроил прощальный вечер в китайском посольстве, а в субботу утром улетел.

– Черт бы все побрал! – невольно выругался Дэниел. – Все мои планы рушатся. Я же собирался ехать в Хараре…

– Ну, это вряд ли самое хорошее решение, – покачал головой Майкл. – Одно дело – скормить леопарду обычного законопослушного гражданина, и совсем другое – гоняться за послом другой страны, чтобы прикончить его. В цивилизованном мире этого не поймут.

– А он больше не посол, – сердито бросил Дэниел. – Кроме того, я могу отправиться за ним на Тайвань.

– Ты уж прости, но это еще более идиотская затея. На Тайване Нинг – хозяин. Насколько мне известно, семейству Нинг на острове принадлежит все, разве что только не сам остров. Ясно, что Тайбэй кишмя кишит его шпиками и прихвостнями. Если тебе непременно хочется выступить в роли ангела-мстителя, то хотя бы место для этого выбери получше. А если то, о чем ты мне только что рассказал, верно, то можно не сомневаться, что Нинг очень скоро снова появится в Африке. И, думается, Убомо для твоих целей – местечко гораздо более удобное, чем Тайвань. По крайней мере, там даже я смогу тебе помочь. В Кагали, столице Убомо, у нас свой офис, и есть шанс, что… – Майкл неожиданно замолчал. – Может, я несколько забегаю вперед, но прошел слух, что свой новый дипломатический пост я получу в Кагали.

Дэниел отхлебнул глоток искрящегося рубином вина и, глубоко вздохнув, согласно кивнул.

– Ты, как всегда, прав, – грустно улыбнулся он. – Меня опять понесло. А между прочим, с наличными сейчас туговато. Не уверен даже, что хватит денег на авиабилет до Тайбэя.

– Вот уж чего никогда бы не подумал! Судя по твоему виду… Я никогда не сомневался, что, копаясь в разных грязных историях, ты зарабатываешь на ТВ миллионы. И, признаюсь, завидовал тебе черной завистью.

– Все, что у меня сейчас есть, это те видеоматериалы, которые ты любезно отправил в Лондон. Но и они не стоят ни пенни, пока я их не смонтирую и не сделаю дубляж. Именно этим я и займусь по возвращении.

– Но до отъезда не мешало бы тебе рассказать все, что ты знаешь об этой замечательной парочке – Сингхе и Нинге. Может, я смогу что-то сделать в случае…

– В случае, если со мной что-нибудь стрясется, – закончил фразу Дэниел.

– И думать не смей, приятель! Выброси эту мысль из головы. Хотя на сей раз ты, похоже, действительно налетел на пару тяжеловесов.

– Я бы хотел оставить свою машину и кое-какие вещи здесь, в Лусаке. Как обычно, у тебя, если это удобно.

– Ради Бога, Дэнни. Чувствуй себя, как дома. И гаражом пользуйся, сколько угодно.

На следующее утро Дэниел снова приехал к Харгривам. Майкл был на работе, но Уэнди со слугами помогли разгрузить машину. Все видеооборудование и личные вещи за шесть месяцев его кочевой жизни покрылись толстым слоем пыли и грязи. Их пришлось чистить, мыть и упаковывать заново. Кое-что пришлось выбросить и составить список вещей, которые следовало купить в Лондоне. После этого «лендкрузер» поставили в пустой гараж, подключив аккумулятор для зарядки – до возвращения его хозяина.

Вернувшись из представительства на ленч, Майкл заперся с Дэниелом в своем кабинете, и они проговорили за закрытыми дверями больше часа. После чего под тенистыми деревьями марулы возле бассейна они вместе с Уэнди распили бутылку сухого белого.

– Я отправил твое сообщение в Лондон, – сказал Майкл. – Очевидно, Омеру сейчас в Лондоне. В МИДе с ним встречались, но, похоже, без особого результата. Старик с ходу отмел всяческие слухи о якобы готовящемся военном перевороте – а твои данные, по-видимому, никого не убедили. «Мой народ любит меня, я для них как отец родной…» и прочая сентиментальная болтовня. Наотрез отказался от предложения премьер-министра о помощи. Хотя свой визит в Англию Омеру все-таки сократил и возвращается в Убомо. Так что считай, что мы с тобой сделали все, что могли.

– Скорее всего, бедняга попадет прямо в лапы к хищнику, – мрачно заметил Дэниел, рассеянно глядя, как Уэнди накладывает в тарелку салат из овощей со своего огорода.

– Возможно, – отозвался Майкл чуть более бодрым голосом. – Неисправимый романтик. А что касается лап хищника и всего такого, то для тебя есть кое-какие новости. Я позвонил нашему чиновнику в Лилонгве. Твой дружок Четти Сингх уже вычеркнут из списка пациентов в критическом состоянии. Из больницы сообщили, что состояние серьезное, но угрозы для жизни нет. Хотя врачам и пришлось ампутировать ему руку. Похоже, леопард потрудился все-таки на славу.

– Жалко, что зверь отгрыз руку, а не голову, – угрюмо заметил Дэниел.

– Не все сразу. Пусть пока благодарит Бога. В любом случае, я черкну тебе в Лондон. Тебя, как всегда, искать в квартире в Челси?

– Это не квартира, а холостяцкая берлога, – фыркнула Уэнди. – Пристанище греха.

– Ерунда, – широко улыбнулся Майкл, подшучивая над Уэнди. – Наш Дэнни – настоящий монах. За ним такого не водится – верно, Дэн? И телефон прежний: семьсот тридцать… и так далее? У меня записано где-то.

– Да, и квартира, и телефон прежние.

– В случае чего, я тебе позвоню.

– Уэнди, дорогая, что тебе привезти из Лондона? – повеселев, спросил Дэниел.

– Вези с собой хоть весь «Фортнум»[12], – вздохнула Уэнди. – Шучу. Если можно, то немного печенья – ну, этого, в металлических коробках, ты знаешь; я им просто брежу. Несколько кусочков мыла «Флорис» и духи фирмы «Фракас», если можно. Ах да! Белье от Жаннет Роже, такое же, как в прошлый раз. И, конечно, настоящий английский чай. «Эрл Грей», конечно.

– Эй, девочка, умерь свой пыл, – рассмеялся Майкл. – Дэн все-таки не верблюд, и целую тонну он из Лондона увезти не может!

Вечером того же дня они отвезли Дэниела в аэропорт и посадили на рейс «Бритиш Эруэйз». Самолет приземлился в Хитроу в семь часов утра на следующий день.

В тот же вечер в лондонской квартире Дэниела в Челси зазвонил телефон. Странно, ведь никто не знал, что он вернулся в город. Несколько секунд он колебался, стоит ли поднимать трубку, но после десятого звонка не выдержал: такая настойчивость вызывала любопытство.

– Дэнни, это ты или твой чертов автоответчик? Я из принципа отказываюсь говорить с роботом.

Голос Майкла Харгрива Дэниел узнал сразу.

– Что случилось, Майкл? С Уэнди все в порядке? Откуда ты звонишь?

– Пока еще из Лусаки. У нас все в порядке. Чего не скажешь о твоем друге Омеру. Дэн, ты был прав. Я только что слушал новости: Омеру лишился власти. Военный переворот. Мы получили подтверждение из нашего офиса в Кагали.

– Что с Омеру? И кто занял его место?

– Не могу ответить ни на один из вопросов, Дэнни. Извини, старик. Но пока там полная неразбериха. Думаю, ты все узнаешь из новостей Би-би-си, но завтра утром, как только что-нибудь выясню, я позвоню.

В самом деле, в вечернем выпуске новостей Би-би-си во весь экран показали фотографию президента Виктора Омеру, сопроводив коротким сообщением о том, что в Убомо совершен военный переворот и к власти пришла военная хунта. С фотографии смотрело мужественное и красивое лицо шестидесятилетнего Омеру. Седые курчавые волосы и янтарного цвета светлая кожа делали его внешность запоминающейся. Привлекал открытый и спокойный взгляд умных глаз.

После этого перешли к прогнозу погоды, а Дэниела вдруг охватило чувство потери и грусти.

Он встречался с Омеру лишь однажды, пять лет тому назад, когда президент согласился дать ему интервью по поводу их спора с Заиром и Угандой относительно правил рыболовства на озере Альберт. Они беседовали около часа, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы Дэниел по достоинству оценил убедительное красноречие Омеру и поверил в то, что президент действительно предан своей стране, в состав которой входят различные мелкие племена. Омеру делал все, чтобы сохранить леса, реки, саванны и озера, являющиеся национальной гордостью Убомо.

– Дело в том, – говорил Омеру, – что мы считаем озера и леса своим величайшим богатством, которое следует сохранить для потомков, а не безрассудно уничтожать ради удовлетворения сиюминутных потребностей. Мы смотрим на природные богатства, как на неисчерпаемый источник, который по праву принадлежит всем жителям Убомо, даже тем, что еще не успели родиться. Вот почему мы протестуем против хищнического использования наших озер соседними государствами.

Из уст Омеру раздалось то, что редко доводилось Дэниелу слышать от других государственных деятелей. Более того, эти слова нашли отклик в его собственном сердце, ибо и он любил землю, на которой появился на свет. А теперь Виктор Омеру уже ничего не может, без него Африка совсем обнищает и помрачнеет, и возвращаться туда Дэниелу вряд ли захочется.

Весь понедельник Дэниел провел в Сити в переговорах со своими банковским управляющим и агентом. Дела его шли совсем неплохо, и в половине десятого вечера Дэниел вернулся к себе уже в заметно приподнятом настроении.

На автоответчике он прослушал новое сообщение от Майкла: «До чего я ненавижу эти автоответчики. Позвони, когда вернешься».

В Лусаке было уже около полуночи, но Дэниел все-таки набрал номер Майкла.

– Я вытащил тебя из постели, Майкл? – спросил он.

– Неважно. Я еще не успел заснуть. Небольшая новость для тебя. В Убомо теперь всем заправляет полковник Эфраим Таффари. Ему всего сорок два года. Образование получил, кажется, в Лондонской экономической школе и в университете Будапешта. Больше о нем ничего не известно. Правда, он изменил название страны. Теперь оно звучит так: Народная Демократическая Республика Убомо. Плохой знак. В африканском социалистическом контексте «демократический» означает «тиранический». И уже поступают сообщения о массовых экзекуциях членов бывшего правительства, чего и следовало ожидать.

– А что с Омеру? – взволнованно спросил Дэниел, удивляясь самому себе. После единственной встречи с президентом Убомо тот произвел на него такое глубокое впечатление, что судьба Омеру беспокоила Дэниела и сейчас, несколько лет спустя.

– В списках казненных он вроде бы не числится, но есть все основания предполагать, что Омеру все-таки расстреляли.

– Понятно. Позвони, если раскопаешь что-нибудь о моих приятелях Четти Сингхе и Нинг Чжэн Гоне.

– Разумеется, Дэнни.