В поисках героя. Часть первая

Глава 12

По приказу полковника Соловьева Андрей остановил машину метрах в пятистах от поселка. Видимо, командир опасался собак - услышат еще машины и поднимут переполох.

- Так, Тарас, ты говорил, что знаешь эти места, - сказал Борис Николаевич.

- Да, - кивнул Борисенко.

- Где они располагались?

- Два крайних самых дома.

- Забор там есть?

- Есть.

- А собаки есть, как думаешь?

- Вряд ли. Феликс говорил, при самом доме собак не было, он же пустой стоял. Местные ушли оттуда, линия фронта же совсем рядом.

- Разумно, - кивнул полковник. - Эх, не знаем мы точно есть ли там засада. Ничего толком не знаем. Соваться прямо так очень опасно. Будь там кто другой, можно было бы просто по-тихому через забор перелезть и через окна в дом. Мы бы всех там перерезали без единого выстрела. Но спецов, 'киборгов' там всяких, так просто не возьмешь. Там и сигнализация может быть, и посты наверняка с умом поставлены. Мы, конечно, тоже не пальцем деланы, но у обороняющегося всегда преимущество. Если просто через забор лезть, очень велик риск нарваться на пулю.

- Могу попробовать местным прикинуться, подойти к воротам, постучаться, - предложил Андрей.

- А потом?

- Потом видно будет. Кто-нибудь выйдет меня встречать, попробую его вырубить. И вперед.

- Неплохо, - покачал головой Соловьев. - Только вперед пойдет Тарас, как местный. К тому же, он язык знает.

- Что ж... пожалуй, - кивнул Евгений. - Да, может сработать.

День подходил к концу. Воздух остывал. Тарас в темно-синей курточке, безбоязненно шел по широкой тропинке к домам легкой пружинистой походкой.

Не выходя на открытое место, он вдруг легко наклонился, черпанул из лужи немного грязи и мазнул ею по тыльным сторонам ладоней, а потом провел темные извилистые полосы на лице. А затем он вдруг шагнул в соседние густые заросли, что тянулись почти до забора крайнего из домов, и словно растворился в них.

Тараса хорошо натренировали - ни одна веточка не шевельнулась случайно, ни сквозь один просвет не могли разглядеть его силуэт.

И произошло все быстро, как по волшебству. Вот шел человек по тропке, потом нагнулся, грязью себя мазнул и исчез, словно шапку-невидимку натянул. Все было сделано мастерски. Ничего не было, ни одна веточка не шелохнулась, но за высоким деревянным забором вдруг возникла его все такая же гибкая фигурка. Тарас работал стремительно, это было как в кино. Он не останавливался ни на секунду, совершая все движения с какой-то обезьяньей ловкостью и грацией. Вот он остановился перед кирпичной стеной дома, выждал паузу, прислушался... он бесшумно наблюдал за территорией из своего укрытия минут пять-семь.

Как кошка он скользнул вперед, исчез из поля зрения, но и на той стороне не затаился, а точно с такой же скоростью появился уже в доме, причем как он туда попал, было непонятно. Так же быстро он выскочил из дома. Перед забором Тарас задержался тоже только на мгновение: он преодолел препятствие ловко и бесшумно. Парень работал совершенно так, как работали бы бойцы разведывательно-диверсионной группы. Молниеносно, скрытно, без всяких тормозов и ленцы. Тарас все так же, не замедляя своих движений ни на мгновение, каким-то странным танцующим аллюром приблизился к дверям другого дома и столь же легко и быстро проник внутрь. Нет, не было вокруг ничего подозрительного.

Покинув дом так же бесшумно и незаметно, Борисенко в два счета перемахнул через забор и продолжая соблюдать осторожность, снова скрылся в густых зарослях древовидного кустарника, выйдя на тропинку только совсем рядом с ждавшим его отрядом полковника Соловьева.

- Ну что там? - Борису Николаевичу от волнения очень хотелось курить, но он сдерживался, чтобы огненной точкой не привлечь внимания возможных снайперов.

- Как-будто все чисто, - не спеша докладывал слегка вспотевший от прыжков и перебежек, вымазанный грязью Тарас. - ни одной живой души. Во дворах я насчитал штук пять трупов, похоже, почти все из отряда Бумеранга. Скорее всего, их захватили врасплох, ночью. Надо проверить, нет ли тут растяжек и сами трупы не заминированы ли.

- Это вряд ли, - почесал небритый подбородок Евгений. - они же не предполагают, что кто-то сунется сюда вслед за ними. Однако проверить не мешает.

- Делаем так, - взял командование в свои руки полковник. - вперед идут Андрей и Николай с миноискателями, их прикрывают Сергей, Тарас и... Генрих. Мы двигаемся следом. Тут вообще можно проехать?

Группы экипировались за пару минут.

- Отсчет пошел! - раздался в наушниках у Данзаса голос половника, и пятерка вооруженных мужчин пошла вперед, в поселок.

"Не расслабляться", - настроил себя Генрих, в темпе преодолевая сто метров до ворот первого из домов. Вместе с Борисенко он занял точки на случай огневого отступления.

Меры предосторожности оказались излишни - нигде не было видно ни одной живой души, ни малейшего движения, стояла вечерняя тишина.

Андрей с Николаем работали миноискателями очень быстро, обследуя по периметру всю площадь двора и подступы к нему. Наконец Андрей махнул шедшим сзади рукой - чисто. Настала очередь и другого строения. Несмотря на наступающие сумерки, Черных и Червяков внимательно, шаг за шагом, обследовали всю прилегающую к дому территорию.

- Все чисто, ловушек нет! - Генрих успел уже зайти в дом и стоя в дверях, махнул рукой стоявшему у калитки Евгению.

- Загоняем машины во двор, - распоряжался полковник, - только соблюдаем, по возможности, тишину! Линия фронта совсем недалеко, в километре или двух отсюда!

- Да поняли мы все, - вздохнул уставший Сергей.

Ощущение опасности помогало Данзасу держаться на ногах. День выдался насыщенный событиями. Евгений напоминал загнанную лошадь, потому что он формально был адъютантом полковника Соловьева и, похоже, вторым человеком в команде. Остальные, вытаскивая коробки из чрева микроавтобусов коробки с провизией, техникой и различными предметами повседневного обихода, буднично смотрели на лежавшие в огороде трупы и спокойно перетаскивали свои пожитки. Некоторые недоверчиво поглядывали на Генриха: рыжий, с худым веснушчатым лицом Сергей, бритоголовый, с узеньким лбом Николай, а татуированный Андрей, с пистолетом-пулеметом 'Кедр' за поясом прямо буравил Генриха взглядом своих серых с красноватыми прожилками от недосыпания глаз. Врачи и медсестры тихо общались между собой.

- Проверить еще раз экипировку и отдыхать! - скомандовал полковник.

Экипировка выглядела солидно, она включала, в частности, современные спецкостюмы из тальпона, материала, не пробиваемого ножом, с меняющимся рисунком темных пятен на зеленовато-буром фоне. В костюм были вшиты широкие бронепластины из кевлара, защищавшие грудь и спину. Кроме того, костюм был дополнен боевым жилетом и шлемом из прочного пластика, с инфракрасными очками, в который были вмонтированы микрофон и наушник рации, обеспечивающей постоянную связь с командиром. Боевой жилет был настолько удобен, что даже с довольно солидным грузом не мешал солдату свободно двигаться, стрелять из всех видов оружия и драться врукопашную. В карманах жилета, на груди и на спине, размещались не только автоматные рожки с патронами, но и сигнальные ракеты, гранаты, комплект химзащиты, аптечка, НЗ, радиостанция "аварийной волны" - то есть маяк, химические грелки, толовая шашка, лопата, продукты питания, бритва, комплект выживания и личной гигиены, мазь от насекомых и мазь, сбивающая со следа собак.

Генрих с удовлетворением оглядел запасы оружия: в ассортименте были и пистолет-пулеметы "Клин" и "Кедр" с магазинами на тридцать патронов, очень удобными в ношении, пистолеты 'Гюрза' с магазинами на восемнадцать патронов и глушителями, а также тактические боевые ножи известной американской фирмы "СОГ". Кроме того, в наличии имелись снайперские винтовки "СВД" калибра 7,62 миллиметра с магазином на девять патронов, бесшумный снайперский комплекс 'ВСС' и болгарские гранатометы "Лавина" револьверного типа, а Тарас, также проверявший вооружение команды, поигрывал старым добрым "ТТ".

Тщательно проверив оружие, медикаменты и карты местности, Генрих сел в углу спальни между шкафом и разбитым окном, на подоконнике которого были свалены увесистые мешки с песком, создававшие импровизированный дот и прикрывавшие находившихся в доме людей от посторонних глаз, закрыл глаза и сосредоточился на медленном дыхании, заставляя мысли лениво течь от ассоциации к ассоциации, не анализируя своего отношения к происходящему.

- Все пятеро из отряда Бумеранга, - донесся до него голос Евгения, - в том числе спец по компьютерам.

- Малофеев? - теперь говорил уже Борис Николаевич, и Генриху показалось, что тот взволнован. - При нем что-нибудь нашли? Диски, флэш-карты?

- Ничего.

- Совсем ничего? Надо бы поискать. Его материалы не должны попасть в чужие руки.

- Солнце уже зашло, люди устали за день, - Евгений разговаривал не в пример спокойнее. - завтра с утра посмотрим.

- Завтра не будет времени, надо идти на разведку местности. Через пару километров начинается линия фронта. Если Бумеранг находится действительно в руках сил АТО, тех же спецбатальонов, то, не исключено, они находятся совсем рядом.

- Одна группа проведет рекогносцировку, другая останется в лагере и прочешет его вдоль и поперек. Людей хватит. Перед завтрашней операцией надо сохранить силы.

- Тебе отвечать, если что, - сухо бросил полковник.

'Интересно' мелькнула у Данзаса мысль.

- Все нормально? - войдя в комнату, поинтересовался у сидевшего в углу майора Борис Николаевич.

- Устал за сегодня, товарищ полковник, - вырвалось у Генриха.

- Надо всего лишь плотно поесть и выспаться. Рекомендую сходить к остальным, притирайся к коллективу. На вас серьезная нагрузка ляжет.

- Что насчет Ильи решили?

- В погреб в соседнем доме положили. Завтра его должна забрать 'вертушка'.

Когда Данзас вошел в гостиную, остальные уже давно расселись за круглым дубовым столом. Кто-то ел, кто-то пил кофе. По помещению разлился аромат 'арабики'. Сергей и Тарас курили. Не было полковника с адъютантом, Дины и двух врачей. Павел, в безрукавке цвета хаки, раскрасневшийся, то ли подвыпивший, то ли сильно уже уставший, прижался к Екатерине, увлеченно всматривавшейся в свой планшетник и не обращавшей на ухажера никакого внимания. Андрей и Николай ели разогретую тушенку, закусывая ее консервированными овощами из армейских пайков, лежавших тут же на столе, распотрошенных. На Данзаса никто не обращал никакого внимания.

Сергей Червяков шумно отхлебнул бодрящий тело и душу напиток и почесал широкую грудь.

- Щас бы навернуть парочку эклеров...

- Лучше троечку, - поддержал приятеля Тарас.

- Ага, - кивнул Сергей, - И на дискотеку.

- Что, трезвым на дискотеку? - оторвался от медсестры Павел. - Никогда!

- Будет нам всем и дискотека, и эклеры с какавой, - прожевал кусок мяса Черных, быстро работая острым кадыком. - Хохлов встретим и станцуем...

Поглощая пищу, они вяло обменивались впечатлениями. Основной темой был, конечно, разгромленный лагерь Бумеранга, где они остановились ночевать. Они были озабочены судьбой оставшихся членов группы и называли некоторых найденных павших по именам, из чего Генрих сделал вывод, что большинство из группы были в командировках на Украине не один раз, и в том числе работали вместе с отрядом Бумеранга. Генрих сидел поодаль и в разговоры не вмешивался. Слегка поев, он просто отдыхал.

Андрей налил себе кофе и отпив глоток, назидательно проговорил Сергею:

- Надымил тут, зараза! Вот, посмотри на меня: не курю и отлично себя чувствую.

- Только бухаешь как свинья, - Червяков угрюмо посмотрел на него и брезгливо хмыкнул, - завалишь всю операцию.

- Ну так работа нервная, - пожал плечами Черных, - для меня спиртяга только полезна, - и он пошел прочь. Генрих посмотрел ему вслед и затем решил выпить минералки. Он подошел к столу совсем рядом с Сергеем, взял бутыль, отвинтил крышку и, наполненный найденный в хозяйском доме стакан, плеснул туда прозрачной жидкости.

- Завтра на разведку к украм, - отпив половину стакана, решил начать он разговор, заговорщическим тоном обратившись к Тарасу.

- Борисенко отмалчивался. Зато Павел хмуро посмотрел на бутылку, потом на Генриха, и бросил:

- Ну не с тобой же.

- Почему?

- Ты завтра здесь останешься. Вылазку будут осуществлять профессионалы.

- У меня много боевых высадок, я в Чечне и Грузии воевал, - нет, не ставил Генрих этого качка выше себя.

- Чего же тогда зону топтал? - усмехнулся Павел. - Не нашлось никого, кто бы вступился за бравого десантника? Или воевал хреново?

- Я-то воевал, - слова Павла задели Генриха и теперь он намеренно провоцировал оппонента. - в отличие от тебя. Это тебе не людей дубинками на площадях избивать!

Данзас попал в точку. Взбешенный Павел не сдержался и свободной левой рукой нанес сокрушительный джеб в голову десантника. Но не рассчитал. Генрих не стал сидеть сиднем и изображать из себя макивару. Выбросил руку вперед, отведя удар и 'на автомате' залепил своей тяжелой ладонью затрещину качку. Павел, зарычав, вскочил из-за стола и накинулся на успевшего занять боевую стойку Генриха. Мужчины сцепились в драке и, яростно рыча, повалились наземь. Стоявшие рядом члены группы с интересом наблюдали, чем кончится этот жестокий поединок.

На стороне десантника были занятия джиу-джитсу со школы, опыт войны и суровые уроки рукопашной в ВДВ. А на стороне его оппонента - многолетние тренировки, задержания и служба в ОМОНе.

Соперник был крупнее и сильнее. Но, несмотря на это, Генриху удалось подмять под себя разбушевавшегося мента, навалиться, перекрывая дыхание. Локоть, колено, закрыться от контрудара и снова атаковать... Противник ему попался на редкость выносливый и, несмотря на груду мускулов, верткий. Добраться бы до шеи этого гаврика...

В горячке боя он сначала краем глаза уловил холодный блеск металла, а потом уже почувствовал, как что-то укололо в левую ногу. Вложив все силы в то, чтобы стиснуть вражескую руку с невесть откуда взявшимся клинком, Генрих отвлекся на мгновение, чем омоновец воспользовался моментально: коленом сбросил с себя вцепившегося в руку десантника и уже сам оказался наверху. Теперь дело было нехитрое - выдернуть руку с ножом и добить.

Но выполнить это оказалось на редкость трудно - хватка у Данзаса оказалась железной. Он освободил вторую руку - и стал бить, бить! А потом подключил колени и локти...

Генрих понял, что побеждает - враг отвалился от него, как сытая пиявка. Выбив у него из руки острое лезвие, чтобы оно не причинило больше вреда, ловко увертываясь от исступленных ударов, Данзас спиной ощутил что-то твердое. Уже ни о чем не думая, схватил с пола табуретку. С размаху двинул ею вперед, сверху вниз... Павел дернулся и неожиданно громко вскрикнул: табуретка выпала у Генриха из рук. Закончились удары, куда-то оттащили Павла, стало легко дышать.

'Со мной все в порядке?' - сам себя спросил Данзас и попытался встать. Слабости не было, похоже артерия не была задета. Боль тоже практически не чувствовалась. 'Надо посмотреть, что там', - деловито подумал он, вставая на ноги. И тут же вздрогнул - заслонив собой свет лампочки над потолком, над ним нависла круглая голова с торчавшими ушами.

- Чего разлегся, десантник? - проворчала башка голосом Неверова. - С тобой все в порядке?

Стиснув зубы, Генрих перекатился на левый бок и медленно сел.

- У меня, наверное, нога ранена, - вслух сказал он, глядя, как Тарас и Сергей на всякий случай крепко держат Павла, а Екатерина перевязывает ему окровавленную и намазанную йодом голову, недовольно посматривая на Данзаса. - Услышал нас? Да?

- Дрались, - добродушно огрызнулся Евгений. - Все нормально, успел. Еще чуть-чуть, и вы бы тут горло друг другу перегрызли.

Генрих осторожно провел рукой по 'хэбэшке' - на бедре проступило кровавое пятнышко. Зачем-то внимательно посмотрел на руку, хотя и без этого знал, что это кровь.

Неверов, заметив эти манипуляции, произнес:

- Вижу, ты кровоточишь. Иди в соседнюю хату к Дине, пусть она тебя осмотрит. Все же доктор. Поторопись.

Павел сплюнул кровь и сквозь зловещую улыбку процедил:

- Ладно, корешок, еще не вечер, - повернувшись, он чмокнул разбитыми губами Екатерине.

Генрих, слегка прихрамывая, вышел из дома и направился в соседнее строение. Для вежливости постучав, он вошел в дом.

На одной из застеленных кроватей сидел Всеволод и уткнувшись в ноутбук, быстро стучал по клавишам. На другой сидел Виталий и тоже работал на лаптопе, только тот был меньше первого. Увидев Генриха, они повернули к нему головы:

- Что-то случилось?

- Ногу поранил, - не стал распространяться о подробностях ранения Генрих. - мне бы Дину, перевязать, посмотреть.

- Поранили? - оторвался от ноутбука Всеволод, вперившись взглядом своих серых, почти прозрачных глаз в Генриха.

- Вышел в туалет, и споткнулся о труп, - на ходу сочинил правдоподобную версию Данзас. - там железяка какая-то торчала, из земли.

- Ну так давайте посмотрим. Я военный врач и окажу квалифицированную помощь, - Виталий в свою очередь положил свой гаджет на кровать и подошел к Генриху. - так... придется снять штаны.

Генрих слегка замялся.

- Вы хотите, чтобы это сделала Дина? - улыбнулся Всеволод. - она на речку ушла, купаться, хоть я ее и отговаривал. Ну давайте, не теряйте времени, чем раньше мы вас осмотрим, тем лучше.

Данзас выполнил просьбу медиков.

- Так... ничего опасного, считай царапина, просто сосудик задет, поэтому такое кровотечение, - Всеволод осматривал рану. - перевязочный пакет дай, - решительно сказал он Виталию. Ножом разрезав упаковку, он вынул оттуда ватно-марлевые 'подушки' и, развернув, наложил на рассеченную кожу.

- Черт! - не сдержался Генрих, когда Виталий стал обрабатывать ему рану йодом, прижав повязку к месту ранения. Через пару минут кровоточащий участок был туго забинтован. Данзас натянув 'ХБ', встал на ноги. - Не мешает, идти смогу. Где Борис Николаевич?

Всеволод оглядел его критически:

- Тебе бы противостолбнячную сыворотку, ходок! Полковник вышел, скоро будет.

Генрих задумался, но в этот момент распахнулась дверь и в комнату вошел Соловьев. Мгновенно оценив обстановку, он быстро подошел к Генриху.

- Хулиганишь? Может, и со мной попробуешь махнуться? - хмуро бросил он, а сам выразительно уставился на медиков. И было непонятно, кому он сделал вызов - то ли Данзасу, то ли тем, на кого уставился.

Виталий покачал головой и как-то сник, а Генрих молчал, переминаясь с ноги на ногу.

- Завтра, завтра... Все откладывается на завтра... - задумчиво произнес полковник. - Ладно. Пока всем отдыхать, а завтра подумаем о планах операции. - Он посмотрел на Генриха, который тихо ретировался.

Когда Данзас вышел из комнаты, полковник обратился к Всеволоду:

- Что ты обо всем этом думаешь?

Психолог ждал этого вопроса.

- Ну, если тебя и вправду интересует мое мнение, то я скажу следующее. Во-первых, судя по последним событиям, активная фаза операции начнется в ближайшие дни. Вся полученная свежая информация говорит об этом. Логично?

- Логично.

- Во-вторых, по своему опыту могу сказать, что он может подвести. Хороший профессионал, но он другой. Другой психотип, одиночка. Индивидуал.

- После сегодняшней разборки я тоже так подумал, - согласился Соловьев, подсев ближе.

- Вот и я думаю, что после выполнения задания надо от него избавиться. -Всеволод поднял вверх указательный палец. - Так что, Борис Николаевич, надо его использовать 'вслепую', пусть он знает как можно меньше.

- Мы не можем терять время. Да и он ничего не подозревает. А спец он высокого класса.

- Ты спросил мое мнение - я ответил. А решать все равно тебе - ты командир.

- Я подумаю над твоими словами, Всеволод.

- Ну, думай, думай, полковник. - доктор взял и положил на колени ноутбук, давая понять, что разговор закончен.

- Не стесняйтесь, Дина, идите сюда, - пробормотал Генрих, подойдя к девушке поближе, дистанция между ними составляла всего пару метров. Сам он, сняв обувь, зашел в реку и теперь стоял в воде, игриво протягивая девушке руки. - Раз уж я вас повстречал...

Девушка размышляла недолго и без каких-либо эмоций приняла объятие рук Генриха. Приняв драгоценную ношу, Данзас нарочито медленно двинулся к лагерю, с каждым шагом все крепче прижимая пахнущую рекой девушку к себе.

- Можешь обнять за шею, - уловил он. - Мне так будет удобнее нести. Ты что? - неожиданно взвился он, едва не уронив медсестру в реку. - Чего ты щиплешься?

- Ты же не удав, - спокойно ответила Дина, - а я не кролик. Что ты меня тискаешь? Больно. А пообедать тебе мною вряд ли получится.

- Я и не собирался, - презрительно фыркнул майор, - какой вздор... - Он опустил девушку на поросший травой берег и уселся около ее вещей.

- Ладно, иди к поляне, - махнула рукой Дроздецкая. - Я сейчас подойду, только оденусь. Поздно уже для купания, берега не видно, - добавила она и стала вытираться тонким полотенцем.

Потом Дина быстро натянула тканевые лосины и футболку, надела на ноги резиновые тапки и уселась рядом.

- Хорошо... - мягко протянул Генрих, глядя на черную воду. - Романтика...

- Только костер не разжигай, - предупредила Дина. - укры очень близко. Вечер и без костра на берегу был довольно романтичен. В темнеющем июньском небе зажглись первые звезды, манившие ввысь.

А когда Данзас стал насвистывать строчки песни Талькова '...Поручик Голицын, корнет Оболенский, налейте вина...', стало совсем уж душевно.

- Хорошо, - после некоторой паузы снова повторил Генрих. - Не хватает только гитары и бутылки вина.

- Звуки гитары привлекут ненужное внимание, - практично рассудила Дина, - а вино тут не подойдет...

Она вытащила из напоясной сумочки плоскую фляжку и отвинтив крышечку провозгласила тост:

- Давай за наш успех. Чтобы мы все сделали как надо. А уж потом можно будет посидеть и душевно.

- Что это?

- Спирт, медицинский, разбавленный.

- Ты все про работу, - поморщился Данзас, проглотив свою дозу жгучего напитка, - лучше бы о... - он сразу осекся под лезвием девичьего взгляда.

- Про работу, Генрих, про работу, - подтвердила старший лейтенант, отхлебнув еще один глоток. - иной раз валишься с ног от усталости, - продолжала Дроздецкая, - а надо продолжать помогать пациентам, хотя потом от них часто ничего не дождешься в ответ. Что касается тебя, мне кажется, что тебе не стоит ссориться с другими членами команды.

- Это почему же? - поинтересовался Генрих, сделав большой глоток. - Что я спускать такие вещи должен?

- Работа у них сложная, - ответила Дина. - Посуди сам. - Он закупорила фляжку, утерла рот рукой и взглянула на Данзаса. - постоянно с риском для жизни. И постоянные командировки в места боевых действий. Колоссальное нервно-психическое напряжение. Так?

- Так, - откликнулся Генрих.

- Поэтому у таких людей может быть иногда несколько неадекватная реакция, - развивала мысль Дроздецкая.

- И что? - пожал плечами Генрих.

- Ты стреляешь, дерешься, убиваешь, постоянно видишь смерть и кровь, - ответила Дина. - регулярно соприкасаешься, выполняешь тяжелую, грязную работу. Это очень нелегко. Подумай над этим, - посоветовала Дроздецкая, - поставь себя на их место.

- Что это у тебя, Дина? - с интересом поинтересовался Генрих, увидев в свете луны странный рисунок на предплечье девушки.

- Где? - ответила старший лейтенант, вытаскивая фляжку по второму заходу. - Вот здесь, - ткнул пальцем в предплечье девушки Генрих.

- О-о, это Шипе-Тотек, бог древних ацтеков... - задумчиво начала Дина. - бог, символизирующий обновление и перевоплощение, точнее перерождение, - поправилась она, выпив глоток, несколько секунд подумала и продолжила, словно на экзамене:

- Он изображался без кожи, потому что после того, как он сбрасывает с себя старую кожу, он появляется обновлённым, блестящим и золотистым богом. В его честь каждый год в начале весны приносили людей в жертву. У всех народов Центральной Америки существовал такой праздник с обрядом жертвоприношения Шипе-Тотеку, на котором жрецы, облачившись в кожу принесённого в жертву людей, торжественно танцевали вместе с воинами, захватившими пленных. Эти ритуалы символизируют перерождение земли.

-- А почему он тебя так привлек? И этого... Андрея тоже, - вспомнил татуировку на груди парня Данзас.

-- Потому что на войне перерождаешься, - без раздумий ответила Дина. - сбрасываешь старую кожу и облачаешься в новую. Как змея. Что я, что он. Мы вместе на войне стали другими.

-- Все-таки это чужеродное нам божество, - заметил Генрих.

-- Когда он в тебе, он не может быть чужд тебе. Если ты не оставляешь его, то и он не оставляет тебя, -- уклончиво ответила Дина.

-- А каким образом ты его не оставляешь?

- Когда-то я довольно углублено интересовалась богами Южной Америки, вообще Нового Света. Искала для себя что-нибудь интересное.

- И нашла? - поинтересовался Генрих.

- Да, - кивнула головой Дина. - а потом я нашла людей, думающих также как и я.

- Таких же любителей экзотики?

- Это был Андрей... - медленно пробормотала Дина, прислушиваясь к шорохам за спиной. - тогда я нашла учителя, Всеволода.

- Нашего психолога? - вскинул брови Данзас.

- А вы его знаете? - поинтересовалась Дина.

- Два дня, - честно ответил Генрих, - но он же психолог, не историк!

- При чем тут историк? - спросила старший лейтенант. - Он психиатр по основной специальности, хотя у него два высших образования - медицинское и химфак. Просто при работе с людьми, попавшими в зону чрезвычайной ситуации, согласно новым инструкциям, должен работать психолог. Пришлось его в отделе кадров оформить как психолога. Понял?

- Куда уж понятнее, - пожал плечами Данзас, - про психолога ясно, да и медицинскую помощь он умеет оказывать. Но при чем тут Шипе-Тотек?

-- Это его хобби. Сам начал увлекаться в девяностые, так понравилось, что стал читать разные мифы и легенды о них своим пациентам.

- Так что, Андрей лечился у него? - удивился Генрих. - От чего?

- Не знаю почти ничего об этом, какие-то проблемы в семье, депрессия, - оглянувшись назад, снова прислушиваясь к чему-то, пробормотала Дина.

- Каждому свое, - пожал плечами Генрих, - я бы не стал колоть себе татуху по просьбе первого встречного. - Данзас смущенно улыбнулся.

-- Человек, вылечивший тебя, может стать твоим кумиром?

-- Возможно, но не до такой же степени. Впрочем, может я менее восприимчив к авторитетам, к чужому мнению.

- Дело твое, - решила закруглить разговор старший лейтенант, - если хочешь - допивай, и - спать. Завтра денек будет еще тот. - И, не дожидаясь Генриха, она пошла по тропинке вперед, в лагерь.

Данзас пошел вслед за ней, прошел мимо дома, услышав только, как хлопнула за Диной дверь. Пройдя несколько шагов вперед, ему в лицо уткнулся луч мощного армейского фонаря. Черных оборудовал сторожевой пост по всем правилам.

-- Это я, Генрих, - тихо сказал Данзас, прищуриваясь от яркого света. -- Решил искупаться перед сном, немножко далеко заплыл.

-- Проходи, -- Андрей включил предохранитель пистолет-пулемета. Он был гол до пояса, только сбоку висела наплечная кобура. - не простудился? Не топай сильно, все уже спать легли.

Генрих кивнул и прошел мимо Андрея. В свете луны отразился выколотый божок на его груди.

Он поднялся на второй этаж дома, стараясь по возможности не шуметь. Войдя в комнату, он практически на ощупь нашел свою раскладушку и плавно улегся на достаточно удобную для отдыха в походных условиях конструкцию. Слева, у стенки, храпел Тарас.

Генриха уже начало затягивать в сон, выпитый алкоголь начинал путать мысли, но все же сквозь затуманивающую мозг пелену Данзас услышал какое-то бормотанье.

Он прислушался.

Разговаривали снизу от него, в комнате первого этажа. Данзас неслышно сполз на деревянный пол и приложил ухо к деревянному полу. Он явственно различил мужской и женский голос.

Через щель в давно некрашенном дощатом полу пробивалась узкая полоска света, поэтому Генрих почти бесшумно подполз ящерицей к ней и взглянул вниз. Толстые деревянные панели со временем иссохлись и разошлись, поэтому образовавшееся пространство между ними позволяло лежавшему на полу Генриху обозревать все, что происходило внизу словно в замочную скважину.

На длинной пружинной застеленной кровати лежали Екатерина и Павел. Точнее, лежала только Екатерина, а Павел сидел, уткнувшись спиной в стену и положив голову на колени.

-- Ложись уже, - повернула к нему голову девушка. - чего тебе не спится?

-- Да маюсь я как-то, -- слабым голосом протянул Павел. - заснуть не могу, голова все время болит. Слушай, Кать, вколи-ка мне дракончика.

-- Ах ты, мой герой, -- задумчиво произнесла девушка. - тебе действительно это сейчас надо?

-- Ну чего тебе стоит... голова не проходит... это все проклятый спец. Зачем только его полковник в команду взял. Этот Женька, зараза, его тоже хвалил...черт... - Павел не поднимая головы, ворчал, словно разбитый болезнями старик.

Чуть поразмыслив, Екатерина скинула одеяло и встала с кровати. Выпуклая двадцатипятиваттовая лампа-ночник на батарейках, стоявшая на тумбочке, осветила ее атлетичную, подкачанную фигуру в одних белых трусиках. Она направилась в угол комнаты и вытащила из объемного, увесистого лежавшего на кресле фирменного рюкзака упаковку ампул и два шприца.

-- Сейчас полегчает, -- ее улыбка, отбившей кончик ампулы, свидетельствовала о знании дела. Павел смотрел на шприц с нескрываемым желанием.

Екатерина наполнила шприц темно-фиолетовой, почти черной жидкостью из ампулы и воткнула иглу парню под кожу. Павел сначала несколько секунд тупо сидел на месте, потом завалился набок и засучил ногами.

- Ах, как хорошо... хорошо... хорошо... - шептал он.

Майор внимательно следил сверху за ними. Он старался соблюдать полное самообладание. Павел тем временем тихо сполз на широкий грязноватый ковер из полипропилена, расстеленный у кровати. Он переворачивался с одного бока на другой, шепча какие-то слова ласковым шепотом.

Настала очередь Екатерины. Наработанными движениями она распаковала другой шприц, вскрыла ампулу, набрала новую порцию ежевичного цвета жидкости в шприц и сделала себе укол на сгибе левой руки. Положив шприц на тумбочку, она некоторое время лежала на кровати, на одеяле, затем закрыла глаза и застонала. Тут же она засунула себе руку между ног и стала тереть там сначала двумя, потом тремя пальцами. Трусики полетели в угол комнаты, девушка, не стесняясь, мастурбировала, извиваясь на кровати и постанывая.

Генрих еще какое-то время рассматривал ласкающую себя Екатерину, потом бросил мельком взгляд на уснувшего, свернувшись калачиком, Павла и так же бесшумно, чтобы не заскрипела ни одна половица, ни одна пружина, улегся назад, на раскладушку.

'Дракончик, та-ак, что мы о нем знаем... - память его погружалась вглубь, постепенно, шаг за шагом находя нужную информацию. - по - видимому, это так называемый 'Черный дракон', синтетический наркотик, появившийся совсем недавно... не такой жесткий, ближе к ЛСД, без побочных эффектов... Вообще, конечно, здорово - Андрей, оказывается, псих, двое, как минимум, на игле; и с этими людьми еще предстоит работать... так можно и пулю в спину схлопотать. Надо будет завтра переговорить с полковником.'

Генрих заснул только еще спустя час.