В последний раз в Китае (путевые заметки)

Легкий ужин в Ханджоу

В Ханджоу в обед подали свинину, тушенную в соусе, большими кусками с жиром, а к свинине головки местного овоща, похожего на лук и на чеснок, но ни то, ни другое; ханджоуский овощ сам по себе. Перед заключительным супом, с водорослями из Западного озера (по-китайски Си Ху) и тоненькими долькайи ветчины, принесли нечто среднее, переходное от блюда к супу, с яичными хлопьями, зелеными прядями, мясной вырезкой, опять же разрезанной на доли, —эдакое хлебово, тюрю. Тут обмишурились даже наши китайцы: товарищ Ло, приданный нам в Шанхае, и переводчик Лю приняли хлебово за суп, сочли обед законченным. Как вдруг приносят суп с водорослями, наши китайцы говорят официантке: «Это не нам, мы свой суп съели». Официантка-китаянка улыбается: «Никак не съели. Вот ваш суп, и будьте любезны, а то, что перед супом, суть блюдо».

Да, на закуску кальмары, нарезанные мелкими звездочками, рыбное филе и еще что-то. Но закуски не в счет.

Кроме тушеной свинины, еще подавали свиное филе, нашинкованное, как шинкуют капусту, с долями зеленого перца. Творог из соевого молока, в суперостром — горло перехватывает, перхаешь — соусе. В Ханджоу творог нежнее, чем в Шанхае, его и палочками не возьмешь за бока. Пиво здесь тоже отменное, его делают из воды Тигрового источника, другого такого источника в Китае нет.

К молодым побегам бамбука мы уже привыкли, сегодня отведали каши из корней лотоса — шибко вкусно!

Ханджоу — родина чая, еще предстоит почаевничать. После китайского обеда неодолимо тянет на боковую, но по программе — прогулка по озеру в лодке.

Тут как раз и ужин. Обед еще не переварился, не усвоился, не всосался. Я сказал Лю и Ло: «Хорошо бы полегче ужин». М. усмехнулся., Щ. насупился. Лю радостно отозвался: «Побольше овощей!» Ло углубился в меню, поговорил с официантом. Вскоре принесли на круг блюдо с кусочками какого-то мяса, в остром соусе, затем китайскую соленую капусту, не такую терпкую, как наша, почти свежую, клубеньки маринованного овоща — среднего между луком и чесноком. Начался легкий ужин, круг закрутился, явилась отменно горячая свинина в лотке, нашинкованная, с приправой, курица в соку, пельмени, варенные в решете с крышкой, пельмени, обжаренные до румяности... М. плотоядно ухмылялся: «Что, получили легкий ужин?»

Дали миску с супом, с яичными хлопьями, помидорами...

Каждый ингридиент легкого китайского ужина производил на пищеварительный тракт то же действие, что доза алкоголя на нервную систему любителя выпить: аппетит приходил во время еды.

Но все кончается, как бы ни было повадно. Я вышел в вечерний Ханджоу, ко мне кидались на углах сутенеры, валютчики, велорикши, зазывалы лавочек: «Хеллоу! Ченч мани! Кам ин! Вумэн?!»

В сквере на набережной стоял памятник китайскому добровольцу на корейской войне; такой же солдат, как наш, с таким же автоматом, только с китайским разрезом глаз.