В предвкушении страсти

Глава 15

Фейт не сумела полностью сомкнуть пальцы. Как нечто столь толстое сможет поместиться в ее теле? И откуда такое любопытство это выяснить?

После того отрывистого приказа Вон не произнес больше ни слова. Член под ее ладонью, несмотря на свою твердость, был покрыт поразительно шелковистой кожей. Она и не думала, что ее ягуар хоть где-то окажется настолько уязвимым. Это стало ее последней связной мыслью.

Она двигала рукой по всей длине налитого члена, давая волю живущему в ней зверю, первобытному существу, знавшему лишь голод, страсть и секс. Грудь заныла так, что Фейт захотелось сорвать одежду и прильнуть к голому телу Вона. Но сперва ей пришлось бы выпустить его, а этого она делать не собиралась. Она будет ласкать его снова, и снова, и снова…

— Фейт, хватит.

Пропустив мимо ушей эту совершенно неуместную реплику, она принялась размышлять, как много всякого ей хочется с ним проделать. Прежде всего она притронется губами к золотистой груди и попробует на вкус ее жар. Может быть, даже как-то избавится от одежды, чтобы всем телом прижаться к Вону.

— Детка, хватит уже. — Он потянул ее за волосы, вынуждая поднять голову.

Фейт попыталась высвободиться, но Вон был сильнее. Он принялся разжимать пальцы на своем члене. В ответ она лишь поудобнее обхватила его, вонзив ногти другой руки ему в грудь.

От рычания каждый волосок на теле поднялся дыбом. Фейт ждала, что он ее укусит. И это было бы замечательно. Однако она не ожидала, что вместо этого он накроет ее руку своей и заставит сдавить еще крепче.

— Нет! — Испугавшись, что сделает ему больно, она разжала пальцы.

Со звериным проворством он отступил от нее подальше, так быстро, что Фейт пришлось схватиться за перила, чтобы не упасть. У нее кружилась голова. Свободной рукой она невольно потянулась к нему.

— Вон… — Она чуть ли не плакала. — Прошу.

— Шшш. — Он уже был сзади; она даже не заметила, как он двигался. — Давай сбавим обороты.

— Сбавим? — Ее тело горело от страсти, перед глазами все плыло. Но когда она попыталась развернуться, Вон обеими руками удержал ее на месте. Фейт стала в ярости сопротивляться; она извивалась и брыкалась, напрочь забыв обо всех своих ментальных способностях. Вот только — увы — Вон значительно превосходил ее в физической силе.

— Нет! Нет! — Грозовые тучи ее гнева уже начинали искриться молниями.

Вон удерживал Фейт за плечи, стараясь больше нигде ее не касаться.

— Подними стены, девочка.

Ягуару это не нравилось, но он дал слово, и придется его держать.

— Нет! — выкрикнула она, но Вон знал, что Фейт, что бы ей сейчас ни владело, все еще не в себе.

— Видишь лес перед собой?

Угрюмое молчание. Затем:

— Да.

— Там есть те, кто может нас увидеть.

— Увидеть?

— Да. Ты же не хочешь, чтобы они смотрели на меня?

Он взывал к той части ее сознания, о которой Фейт и не подозревала, к той самой, которая разбудила страсть.

На этот рад она ответила не мешкая:

— Нет.

— Тогда подними щиты.

Будь Фейт сейчас в ясном рассудке, она возразила бы, что им достаточно сделать пару шагов, чтобы укрыться в хижине. Но она, конечно, не могла мыслить здраво.

Она вздрогнула всем телом, но спорить перестала.

— Прекрати меня трогать. И, пожалуйста, оденься, — произнесла она после долгой паузы.

Он не стал на нее больше давить и сделал то, о чем она просила. Вон старался не думать о том, как замечательно могла бы продолжиться эта ночь — эти мысли казались слишком мучительными.

Наверное, чувственная перегрузка что-то закоротила в матрице ее Безмолвия. Через час после своего хождения по грани безумия Фейт сидела на качелях, допивая чашку кофе, а Вон, затмевая все вокруг своей аурой, сидел на перилах напротив. И все же мысли Фейт были с другим человеком.

— Мою сестру звали Марин. — Осознанный шажок к доверию. — Ей было всего двадцать два, но она уже играла значительную роль в Пси-клане.

Вон не сказал ни слова. Может, он знал, что просто нужен ей рядом — ей надо знать, что он подхватит ее, если она упадет. Ведь он тоже потерял сестру.

— Мы были едва знакомы — виделись один-два раза в год, если не реже. Однако я наблюдала за ней издалека. Оправдывала это желанием быть в курсе жизни Пси-клана, но это не так. Я просто хотела поближе узнать сестру. — Фейт хранила каждую школьную запись, каждый отчет с ее тренировок. — Она была кардиналом-телепатом.

Фейт подняла голову, чтобы узнать, понимает ли он, что это значит.

Его глаза еле заметно мерцали в темноте.

— Очень сильная.

— Да. — Фейт глотнула кофе. Он согревал тело, но не мог растопить лед внутри. — Большинство телепатов специализируются на чем-то конкретном, но Марин была чистым телепатом, как есть — могла получать и передавать информацию на нереальные расстояния. — Фейт хотелось, чтобы Вон осознал всю красоту необычного разума Марин.

— Почему это так важно, ведь у вас есть ПсиНет?

— Верно, она дает возможность общаться и обмениваться данными из любой географической точки, но не гарантирует безопасность. Когда разум находится в ПсиНет, его можно взломать. А кроме того, вся информация, попадающая в сеть, даже самая зашифрованная, в каком-то роде становится частью ПсиНет. К ней нельзя получить доступ, но сами данные остаются. Телепатия лишена обоих этих недостатков. Нулевая вероятность взлома. Никаких улик.

— Идеальная защита, — кивнул Вон. — Услуги Марин, наверное, пользовались спросом.

— Да. — Но она выделила в своем плотном графике время, чтобы тренироваться в ожидании того дня, когда Фейт не сможет сама удерживать свои щиты.

— Она была на тебя похожа?

Фейт покачала головой:

— У нас разные материнские ДНК. После моего рождения Пси-клан решил снизить риск появления еще одного кардинала Я-Пси. Ясновидящих так ценят именно потому, что нас очень мало, не стоит перенасыщать рынок. — Этот аргумент она слышала с раннего детства. Никто даже не задумывался, какое психологическое воздействие он может оказать на ребенка, осознавшего, что он всего-навсего товар, произведенный для конкретной цели.

— Поэтому медики выбрали в матери будущего ребенка несколько возможных кандидатур из тех, кто не был носителем гена ясновидения. — В конце концов, они решили поэкспериментировать с телепатией, так как рано или поздно Фейт понадобилась бы помощь, а ее отец предпочитал, чтобы власть осталась в руках семьи. — Все получилось, как задумано. Марин родилась чистейшим телепатом без малейшего намека на ясновидение. У нее была кожа… цвета кофе с молоком и отчетливый мысленный голос, как идеально настроенный колокольчик. Ее мать была с Карибских островов.

— Но Марин жила в твоем Пси-клане?

— Это было одним из пунктов договора ее родителей. Клан матери весьма интересовался потенциальной возможностью произвести на свет ясновидящего, поэтому отец позволил им использовать свой генетический материал для второго ребенка от другой женщины. Родившийся в результате мальчик никогда не принадлежал семье Найтстаров, а Марин не считалась членом Карибского клана. — Взглянув на Вона, Фейт сделала паузу. — Тебе этого не понять. И мне, наверное, тоже. Иначе я бы не стремилась узнать о Марин как можно больше. В детстве я представляла, как мы с ней играем — до того, как эти мечты вытравили из меня при обучении. В моих фантазиях она была мне идеальным другом. — А в реальности между двумя идеальными Пси с ледяной водой вместо крови не возникло ни намека на дружеские отношения. — Теперь же у меня не осталось шанса узнать ее ближе. Ее больше нет. — Все кончено.

Фейт уставилась в одну точку за плечом Вона. Когда он подошел к ней и пригладил распущенные волосы, она не сказала ему отойти. Ей надо было знать, что он разделяет ее тихую печаль, что он знает о Марин. Что кто-то будет помнить о ней, если сама Фейт не сможет.

По щеке сползла слеза — такое случилось впервые на ее памяти. Горячая капелька обожгла кожу очищающим жидким пламенем.

— Ее убили, чтобы утолить жажду крови, у нее отняли жизнь, потому что тьме хотелось пыток и боли, а мне не хватило сил ее остановить. — Фейт потерла грудь, пытаясь унять чувство вины, скручивавшее все внутри в тугой узел.

— Ты не знала как. — Голос Вона звучал мучительно нежно.

— Разве? А может, просто не хотела признать, что подсказывают мне видения, потому что была слишком труслива?

— Чувство вины никогда не исчезнет, — сказал он ей со звериной прямотой, — но ты вполне можешь его заглушить.

— Как же?

— Если сделаешь что-то такое, что уравняет чаши весов — спасешь чью-то дочь или сестру. — Каждое слово падало, словно камень.

Она посмотрела ему в лицо, не удивляясь, что глаза стали совершенно кошачьими.

— Расскажешь мне о ней?

Она уже знала, что он зверь-одиночка, но хотела, чтобы Вон тоже ей доверился.

Рука в ее волосах замерла.

— Моя сестра умерла от голода, потому что я был слишком молод и слаб, чтобы добыть для нее еду. И я каждый день скучаю по ней.

Фейт потянулась к нему, пытаясь утешить — впервые в своей жизни. Она положила руку ему на бедро — робко, но этот жест выражал многое. Вон внешне никак не отреагировал, только снова начал поглаживать ей волосы.

— Как ее звали?

— Скай. — Его голос утих, сменившись рычанием. — Наши родители бросили нас на территории хищников, не оставив ничего, кроме одежды, что была на нас надета.

— Но они же были верами.

— Быть зверем — еще не значит быть хорошим. — Вон словно окаменел под ее ладонью. — Мои родители не являлись злом во плоти, но они попали в его сети. По крайней мере, я себя в этом убеждаю, чтобы не сойти с ума.

Фейт молчала, пытаясь дать Вону то же, что он дал ей.

— Мои родители были очень молоды и не женаты, когда я родился — ягуары редко следуют людским обычаям. Спустя три года появилась Скай. Когда ей было два с половиной, они присоединились к новой церкви и заключили брак. Вскоре они раздали свое имущество и стали жить в коммуне. — Он говорил все более резко. — Все бы ничего, вот только я начал замечать, как некоторые «старейшины» заглядываются на Скай. Она была совсем ребенком, а они хотели наложить на нее лапы.

Фейт не могла представить себе ничего ужаснее.

— Ты ее защищал.

— Я стал причиной ее смерти. — Вон жил с этим больше двух десятилетий. — Я всегда держался рядом с ней, стараясь их не подпускать. Меня объявили проблемным ребенком, и родители принялись перевоспитывать меня в соответствии с традициями их новой религии. — Бесконечные порки, лекции о «греховности», дни и ночи в комнате под замком.

Вон до ужаса боялся, что до сестры доберутся, пока он заперт, но родители, наверное, еще не до конца потеряли разум, потому что в это время держали Скай при себе.

— Когда стало ясно, что меня не сломать и что я учу других детей тоже опасаться старейшин, они решили от нас избавиться. Велели родителям доказать свою преданность новому Богу, избавившись от «плодов греха» — детей, рожденных вне брака.

— Как так можно?.. — Фейт в замешательстве замотала головой, и Вон понял, что чересчур крепко стиснул пальцы в ее волосах.

Ослабив хватку, он пригладил шелковистые пряди.

— Родителям потребовалось немало времени, чтобы сдаться. — Но в конце концов мать больше не могла смотреть на него без отвращения, а отец перестал слышать Скай. — Когда они посадили нас в машину, сказав, что мы больше не вернемся, мы были так счастливы.

Он прекрасно помнил ту восторженную надежду, переполнявшую сердце десятилетнего мальчишки. Потому что, несмотря ни на что, он оставался ребенком.

— Вместо этого они отвели нас вглубь леса и там оставили.

Родители бросили им в лицо весь тот бред старейшин про «грехи». Скай плакала и пыталась бежать за ними, но они были взрослыми ягуарами, а она — совсем крошкой. Вон следовал за ней, а когда она вконец выдохлась и упала, нашел для них двоих убежище.

— Боже, Вон.

— Пять дней спустя она умерла у меня на руках. — В тот день его сердце разбилось, и Вон не знал, сможет ли когда-то снова собрать его воедино. — Я похоронил ее в пещере. — Где никогда будет дождя, и Скай больше не замерзнет. — А потом я решил идти дальше. Я хотел найти родителей и убить их.

— Как ты выбрался? — мягко спросила Фейт, совершенно не осуждая его жажду мести.

— Я не выбрался. Через два дня я не смог передвигать лапы и просто упал на землю. — Но даже обессиленного, сломленного и потерянного, его терзал самый яростный гнев. — Я не знал тогда, что случайно забрел в земли Дарк-Ривер.

Если бы родители завезли их не так далеко, Скай, возможно, тоже осталась бы жива.

— Вскоре меня нашли стражи. Когда я смог заговорить, они спросили, что случилось, собираясь отомстить от моего имени. Но в этом не было необходимости. Родители к тому времени уже умерли.

— Как это? — встрепенулась Фейт.

— Мать решила вернуться за нами. — И это несколько успокаивало его, давало надежду, что есть и лучший Бог. — Отец же пытался ее остановить. Два взрослых разъяренных ягуара способны натворить немало бед — он убил ее, а потом покончил с собой.

Фейт встала, и он убрал руку с ее волос.

— Мне так жаль. — Она на миг едва уловимо накрыла его щеку своей ладонью.

Однако Вон знал, как нелегко ей далось это прикосновение после недавнего срыва.

— Так даже лучше. Если бы они остались живы, я сам бы их убил. — И отрезал бы себе последний путь к спасению. — Дарк-Ривер сообщили властям о секте, те завели дело и всех арестовали. Так как среди пострадавших были люди, выступавшие против смертной казни, старейшин посадили, а не отдали верам, чтобы мы судили их по своим законам. — Кровь за кровь, плоть за плоть, жизнь за жизнь. Решение суда не позволило Вону выместить на ком-то свою ярость и боль.

Он многое мог бы натворить, но Дарк-Ривер не дали ему сорваться.

— Как ты это вынес? — спросила Фейт, обхватывая себя руками. — Столько боли… Как, Вон? Откуда в тебе столько сил?

— Иногда ярость только на пользу. Она заставляет жить дальше, когда больше ничего не остается. — Он встретил взгляд неестественно красивых звездных глаз. — Злись, Фейт. Используй жажду мести как щит, пока ты охотишься на тьму.

— Что делать, если во мне этого нет? Если я слишком слабая?

— Разве? — возразил Вон. — А может, тебе просто надо открыть нужную дверь?

Фейт добралась до дома в самый последний момент. Когда рано утром она вышла из спальни, коммуникатор надрывался от писка. Опять звонил Энтони.

— Здравствуй, отец.

— Фейт, у меня есть для тебя кое-какая информация.

— Поняла. — Она отключила коммуникатор и вернулась в комнату. Заперевшись, она прислонилась к стене, закрыла глаза и распахнула двери на ментальном уровне. Сознание Энтони уже поджидало ее на входе в ПсиНет. Как и она, он предпочитал путешествовать инкогнито, маскируя свою истинную силу.

— Следуй за мной.

Меньше чем через минуту реального времени они оказались за стенами хранилища Найтстаров. Большинство Пси, желавших уединиться в Сети, предпочитали обычные комнаты, которые можно выстроить во мгновение ока. Уровень безопасности в таком случае, конечно, зависел исключительно от способностей создавших их Пси.

Клан Найтстаров же мог позволить себе постоянные хранилища, подпитываемые силой большинства его членов. Эти стены были непроницаемы для любого взломщика, хотя Фейт иногда задумывалась, может ли сквозь них проникнуть НетСущность. И не способен ли в таком случае Совет как-то извлечь оттуда данные?

— У меня есть кое-какие союзники в окружении Совета, — сообщил Энтони.

— Что тебе удалось выяснить?

— Ты один из наиболее вероятных кандидатов на место Советника Энрике.

— Кто остальные? — Фейт прикладывала все усилия, чтобы сохранять спокойствие. Она не должна выдать нестабильное состояние своего разума. Ее отец слишком сильный Пси, чтобы не заметить аномалию.

— Похоже, выдвинули кого-то из медиков, но Совет больше склоняется к тебе и к телекинетику по имени Калеб Крайчек.

— Я слышала, его имя упоминалось в связи с некоторыми событиями в кругах Совета.

— Верно. Для своего возраста Калеб чересчур высоко поднялся — ему еще нет двадцати семи. Он прекрасно разбирается в политических интригах.

— В то время как у меня нет опыта в стратегических играх.

— У тебя есть перед ним одно преимущество.

— Способность видеть будущее.

Совет предпочитает демонстрировать силу. А ее талант многократно увеличит его мощь.

— Я собрал досье на Калеба. — Энтони указал ей на файл, который Фейт тут же загрузила в свое сознание. — Он опасен, и, несомненно, ему приходилось убивать, несмотря на отсутствие доказательств.

— Я постараюсь не стать жертвой несчастного случая.

— Пока неизвестно, кто из Советников поддерживает тебя, а кто — Калеба, поэтому не ослабляй бдительности ни с кем из них.

— Они не те люди, чтобы я забывала про осторожность.

— Кто приходил к тебе?

— Шошанна Скотт.

— И какое у тебя сложилось впечатление?

— Она пока ничего не решила наверняка. — Но видение осталось неизменным: советница прольет ее кровь. Фейт подавила эту мысль в зародыше — нельзя, чтобы та как-то отпечаталась в ПсиНет. — Должно быть, остальные также свяжутся со мной в свое время.

— Если у тебя возникнет необходимость поговорить со мной, забудь о формальностях. Пользуйся телепатией.

Она кивнула, сознавая, какая это привилегия. Пусть Энтони ее отец, но мало кому позволялось инициировать с ним телепатический контакт.

— Обязательно. Спасибо за файл. Я внимательно его изучу.

Фейт и в самом деле собиралась это сделать. Хотя она и теряла контроль над своим разумом, пока еще она оставалась собой. Может быть, ей удастся спасти рассудок и сохранить свою жизнь как Пси — ведь по-другому жить она не умела.

Она старалась не думать о том, какие последствия повлечет за собой достижение этой цели — о потере мучительно сладких эмоций, которые несли наслаждение и боль… и о вечной разлуке с одним упрямым ягуаром.