В штабе гвардейской дивизии

Глава восьмая На земле задунайской Венгрии

В начале ноября 1944 года войска 3-го Украинского фронта заканчивали перегруппировку основных сил в Венгрии в район Баи. Им предстояло форсировать Дунай, ударом в направлении Секешфехервара обойти будапештскую группировку противника с юго-запада и уничтожить ее во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта, наступавшими на Будапешт с востока.

К моменту выхода 20-й гвардейской дивизии в район Сомбор 57-я армия, действуя в первом эшелоне 3-го Украинского фронта, форсировала Дунай и захватила два плацдарма: один в районе Батина — силами 64-го стрелкового корпуса; второй — в районе Апатина. Соединения армии вели тяжелые бои по расширению и соединению захваченных плацдармов.

Для развития наступления командующий 57-й армией генерал М. Н. Шарохин решил в двадцатых числах ноября переправить на плацдарм в районе. Батина 6-й гвардейский корпус и ввести его в сражение на правом фланге.

Приказ о переправе через Дунай и наступлении был получен — дивизией во второй половине дня 21 ноября. Предписывалось в ночь на 24 ноября переправиться по понтонному мосту на правый берег реки в районе Батина и не менее чем двумя стрелковыми полками с ходу вступить в бой, сбить противника и овладеть рубежом Майш, Безедек. В дальнейшем развивать наступление в направлении Боряд, Видань. Дивизии придавались один минометный и один гаубичный полки. В то же время в передовой отряд корпуса было приказано выделить один усиленный стрелковый батальон. Командиром его назначили заместителя командира дивизии Героя Советского Союза подполковника Г. С. Иванищева.

Получив приказ, генерал Дрейер ознакомил нас с обстановкой и подчеркнул, что частям дивизии предстоит вступить в бой сразу же после переправы, поэтому надо максимально использовать оставшееся время для проведения всех мероприятий по подготовке наступления.

— Какие у вас есть предложения? — спросил у меня комдив.

Я хорошо знал, что генерал Дрейер в деталях уже продумал замысел, но он любил выслушать мнения подчиненных по различным вопросам организации боя, достигая этим две цели: во-первых, у офицеров штаба вырабатывается самостоятельное мышление, инициатива и творчество, а во-вторых, они глубже понимают общую задачу дивизии и тот вклад, который могут внести в организацию боя и его всестороннее обеспечение.

Я сказал, что, учитывая осенний период — дожди, грязь и болотистую местность в полосе предстоящего наступления, мы должны нанести ряд рассекающих ударов вдоль шоссейных магистралей и захватить узлы основных дорог, чтобы не дать противнику возможность выйти из-под удара. Что касается построения боевого порядка дивизии, то оно, как обычно, должно иметь два эшелона. В первый эшелон я предложил поставить 55-й и 57-й гвардейские полки, поскольку они меньше шли своим ходом и ближе сосредоточены к району переправы, а во второй — 60-й гвардейский полк, который следует передвигать в центре полосы наступления дивизии в двух-трех километрах от полков первого эшелона.

Удовлетворенный моим ответом, Николай Михайлович заслушал соображения нового начальника штаба полковника Бориса Григорьевича Герасимовича, прибывшего на эту должность в двадцатых числах ноября после окончания академии Генерального штаба, командующего артиллерией подполковника В. Г. Беликова и, обговорив с полковником В. Е. Ященко, какие необходимо провести мероприятия по партийно-политической работе, объявил свое предварительное решение. Начальнику штаба он тут же приказал составить план рекогносцировки и уточнить в штабе корпуса время ее проведения.

После совещания у командира дивизии главной заботой штаба стало быстро отдать предварительные распоряжения войскам, провести разведку маршрутов, спланировать марш дивизии к переправе, организовать разведку и службу регулирования, а затем составить план работы штаба по подготовке и планированию наступательного боя.

Начальник штаба полковник Б. Г. Герасимович был спокойным, выдержанным человеком, имел хорошую теоретическую подготовку и высокую штабную культуру. Вскоре мы разработали все боевые документы и довели их до войск.

К этому времени произошли изменения в составе оперативного отделения и произведены некоторые кадровые перестановки в полках. Начальник штаба 57-го полка майор Г. Т. Кузин попал в госпиталь по болезни. На его место перевели из 60-го полка начальника штаба подполковника Семена Ильича Шеменко, а вместо него в 60-й полк начальником штаба был назначен мой помощник майор Петр Борисович Софрыгин.

Вскоре после ухода Софрыгина из оперативного отделения на его место прибыл майор Грипак Петр Яковлевич. Стройный, подтянутый, симпатичный и веселый молодой офицер любил пощеголять и покрасоваться собой. Сначала я присматривался к Грипаку, дотошно разбирался в его работе, чтобы составить точное представление о его штабных навыках, военных знаниях и просто понять, что это за человек. Должен сказать, что он быстро расположил меня к себе, как грамотный, трудолюбивый и исполнительный офицер. Умел быстро и четко исполнить любой боевой документ и хорошо разбирался в общевойсковом бое.

В тот день я поручил ему провести рекогносцировку маршрутов выдвижения частей дивизии к переправе и организовать комендантскую службу. Он успешно справился с этим.

В ночь на 23 ноября командиру дивизии с рекогносцировочной группой с трудом удалось переправиться через Дунай. Из-за угрозы ударов авиации противника мост днем не работал. После частых дождей изменился уровень воды. Саперам приходилось по нескольку раз в сутки перестраивать причалы и пристани. Все это срывало установленный график переправы и порождало неорганизованность.

Когда мы подъехали, на переправе образовалась пробка: стояли машины, орудия, повозки, кухни; толпились люди. Командиры частей и подразделений доказывали друг другу и коменданту переправы необходимость первыми попасть на тот берег.

Генерал Дрейер вышел из машины, связался с комендантом переправы и, привлекая всех штабных офицеров, начал наводить порядок. Его высокая фигура и властный голос способствовали этому, и вскоре на переправе был установлен относительный порядок, что помогло нам пробраться на наплавной мост, длина которого составляла более 480 метров. Перед нами снова, в который уже раз, открывалась широкая гладь голубого Дуная.

Рассекая грязь и маневрируя между глубокими выбоинами, наши машины к рассвету 23 ноября достигли населенного пункта Гайич. Противник еще обстреливал его тяжелой артиллерией, виднелись глубокие воронки и разрушенные дома. Однако в селе уцелело много кирпичных домов, и командир дивизии решил разместить в одном из них нашу рекогносцировочную группу, а впоследствии расположить в нем командный пункт дивизии.

После короткого отдыха генерал Дрейер приказал мне и майору Саутину установить связь со штабом впереди действующей 19-й стрелковой дивизии и уточнить обстановку, а также подобрать место для НП, откуда можно было бы провести рекогносцировку местности.

Порывистый ноябрьский ветер дышал холодом. На машине ехать было невозможно — дороги залило водой, и мы с Саутиным отправились пешком. С трудом добрались до командного пункта 19-й стрелковой дивизии. Он в то время размещался на западной окраине Тополе.

Начальник штаба дивизии полковник Никитин ознакомил нас с обстановкой. В то время 19-я стрелковая дивизия совместно с 7-й гвардейской вели ожесточенные бои за расширение плацдарма. Противник силами 31-й дивизии СС, не считаясь с потерями, контратаками и огнем всех средств стремился удержать промежуточный рубеж и не допустить дальнейшего расширения плацдарма нашими войсками. С утра части 19-й дивизии уже отбили две контратаки противника силою до полка каждая. Начальник штаба дивизии просил побыстрее сменить их 315-й стрелковый полк и совместными действиями разгромить противника на этом промежуточном рубеже. Мы сказали, что все зависит от переправы. Если наша дивизия переправиться по запланированному графику, то смена полка может быть произведена не позднее 24 ноября. Предварительно мы согласовали порядок смены войск, освобождения дорог для выхода наших частей на исходное положение. Обменялись кодовыми позывными и установили сигналы взаимодействия.

Я подробно нанес обстановку на рабочую карту, а Саутин взял у разведчиков необходимые данные о противнике и согласовал совместные действия по разведке.

Полковник Никитин порекомендовал нам выбрать НП на безымянной высоте, в двух километрах восточнее высоты 243,0. Поблагодарив начальника штаба дивизии за информацию и рекомендации, мы отправились на эту высоту. К этому времени дождь перестал, и погода начала проясняться. Достигнув высоты, мы убедились, что место тут для НП подходящее: открывался хороший обзор, просматривался передний край противника.

Вернувшись в Гайич, мы доложили командиру дивизии о выполнении задания. Генерал Дрейер, немного отдохнувший, посмотрел на нас, утомленных и грязных, с сочувствием и сказал:

— На рекогносцировку пока не поедем. Жду распоряжения командира корпуса. Вы идите отдохните. Без надобности тревожить вас не буду. Все необходимые распоряжения отдам сам.

Действительно, мы с Саутиным валились с ног от усталости. Ходьба по непролазной хляби, в намокшей одежде, под разрывами артиллерийских снарядов, двое суток без сна изрядно измотали. Как только мы вошли в дом, сразу заснули мертвецким сном. Но спать пришлось не более двух часов.

Во второй половине дня 23 ноября мы с генералом Н. М. Дрейером прибыли на НП командира 64-го стрелкового корпуса, куда нас вызвал временно исполняющий обязанности командира 6-го гвардейского корпуса генерал-майор Благодатов.

Обстановка требовала немедленного наращивания сил для расширения плацдарма, а единственный мост через Дунай не обеспечивал быструю переправу соединений. Командующий 57-й армией приказал вводить дивизии в бой не одновременно, а последовательно, сразу же после переправы их через Дунай. Исходя из этого генерал Благодатов решил ввести в бой сначала 10-ю гвардейскую дивизию, которая к этому времени уже сосредоточилась в районе переправы, а следом же за ней нашу.

Артиллерийское наступление ввиду неустойчивости обстановки и. слабости обороны противника решили не проводить, а ограничиться короткой артподготовкой. Все основные артиллерийские средства придали полкам и батальонам.

К концу дня 23 ноября части нашей дивизии сосредоточились в лесу восточнее города Бездан. В это время только еще начали переправу передовые полки 10-й гвардейской. По договоренности с ее командиром в ночь на 24 ноября мы переправили через Дунай разведывательную, саперную роты и часть подразделений связи. Это давало нам возможность организовать разведку противника, заблаговременно оборудовать наблюдательный пункт дивизии и развернуть узел связи.

В районе сосредоточения командиры и политработники дивизии провели большую политико-воспитательную работу с личным составом. На партийных и комсомольских собраниях основное внимание уделялось авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою. Так, командир батальона майор Н. У. Бинденко на партийном собрании 1-го батальона 55-го гвардейского полка сказал:

— Наш батальон всегда с честью выполнял боевые задачи. И в этом прежде всего заслуга коммунистов. Надеюсь, что и в предстоящем бою коммунисты батальона, как и прежде, будут самоотверженно сражаться, своим примером увлекая товарищей вперед.

На этом, же собрании кандидат в члены ВКП(б) сержант И. В. Александров заявил, выразив мысли всех присутствующих:

— В бою коммунист должен драться смело и храбро, как. подобает коммунистам-гвардейцам. Это его первая заповедь. Вторая — вести за собой товарищей. В предстоящем бою я сделаю все, чтобы с честью выполнить эти заповеди.

С таким же подъемом прошли собрания и в других партийных организациях. Рядовой 2-й стрелковой роты 57-го гвардейского полка Михайличенко заявил:

— У меня особая ненависть к врагу за раны, нанесенные мне весной 1944 года. Надо мной и моей семьей немцы издевались, угнали этапом в Бессарабию, где я был освобожден от немецкого рабства Красной Армией. Приказ Родины добить врага в его собственной берлоге — выполню с честью.

Рано утром 26 ноября мы получили уточненный боевой приказ, в котором нашей дивизии ставилась задача в 10 часов 26 ноября перейти в наступление в общем направлении на Майш. Атаку начать с ходу, без предварительного занятия исходного положения, под прикрытием сосредоточенного огня артиллерии.

Генерал Дрейер в соответствии с новым приказом командира корпуса уточнил ранее принятое решение. Вызвал на НП командиров полков и тут же поставил им боевые задачи. Затем он связался с командиром 10-й воздушно-десантной дивизии полковником А. Н. Петрушиным и начальником штаба 19-й стрелковой дивизии полковником Никитиным и уточнил с ними вопросы взаимодействия. Мы с майором Дыкиным занялись вопросами организации связи и управления частями.

Много выпало срочной работы на долю Василия Георгиевича Беликова. Начальник разведки майор Саутин передал ему подробную карту с разведанными целями группировки противника. На основе этих данных Беликов распределил цели между орудиями и батареями, спланировал огонь гаубичной артиллерии и минометов. Дотошный и требовательный, Василий Георгиевич сам выбирал огневые позиции для орудий, учил, как появляться на них внезапно для врага, как вести огонь и покидать позиции, пока неприятельский снаряд но поразил орудие.

К 10 часам утра вся подготовка к наступлению была закончена. В 10 часов 05 минут мы получили сигнал командира корпуса, и комдив приказал подполковнику В. Г. Беликову начать артиллерийский налет, а мне — передать сигнал полкам на атаку. В это время в воздухе появились наши самолеты. Они резко снизились и начали штурмовать противника на высоте 243,0. Мы услышали громкое «Ура!».

Я тут же позвонил на командный пункт начальнику штаба дивизии и доложил ему о начале атаки. Вслед за тем по телефону проинформировал своего помощника майора И. Н. Савченко об уточненном решении комдива и о начале наступления. Эти данные требовались ему для подготовки боевого донесения и оперативной сводки в штаб корпуса, а также для ведения журнала боевых действий и информации внутри отделений штаба и управления. Поэтому я держал своих помощников в курсе обстановки и всех отданных распоряжений войскам.

Вскоре позвонил подполковник И. А. Гугин и доложил, что 1-й и 2-й батальоны полка ворвались на юго-западную опушку рощи и начали стремительно продвигаться вперед. Однако долго наблюдать за полем боя не пришлось. Надо было отвечать на телефонные звонки, докладывать обстановку, наносить ее на карту. На НП шла напряженная работа по управлению войсками.

Уничтожая очаги сопротивления, передовые батальоны полков первого эшелона к 17 часам полностью очистили лес от разрозненных групп противника и вышли на шоссейную дорогу Мохач — Княжево.

Враг не ожидал удара свежих сил нашей дивизии с востока и, понеся большие потери, начал откатываться на Майш, прикрыв усиленным арьергардом шоссейную дорогу Мохач — Кнежево.

В этой обстановке генерал Дрейер приказал командиру 55-го гвардейского полка одним батальоном разгромить подразделения прикрытия противника на шоссе, а главными силами полка стремительно развивать наступление на Майш.

Я все время держал связь с командиром 57-го гвардейского полка, с нашего НП мы не могли наблюдать за его действиями, мешал лес. Нас беспокоил открытый левый фланг дивизии. В 18 часов И. А. Гугин доложил, что полк выбил противника из Ердефельда и завязал бои за населенный пункт Безедень. Фланг его оказался открытым: части 19-й дивизии, наступающие левее, все еще вели бой за Кнежево и отстали километров на 5.

Выслушав мой доклад об обстановке в 57-м гвардейском полку, командир дивизии приказал И. А. Гугину нанести удар одним батальоном по Кнежево с тыла и разгромить там противника во взаимодействии с частями 19-й дивизии.

В 21.00 третий батальон 57-го гвардейского полка под командованием капитана В. С. Котомина совместно с частями 19-й дивизии овладел Кнежево и начал прикрывать левый фланг главных сил полка, вышедших к тому времени на западную окраину Липовки. 55-й гвардейский полк во взаимодействии с частями 10-й гвардейской дивизии овладел крупным населенным пунктом Майш. Таким образом, части дивизии за день боя продвинулись на 6–8 километров и выполнили задачу дня.

Вводом в бой 10-й и 20-й гвардейских дивизий к исходу 26 ноября плацдарм на правом берегу Дуная был расширен до 14–18 километров в глубину и до 50 километров по фронту. Это позволяло нам развертывать на нем крупные силы и обеспечивать более или менее нормальные условия работы переправ.

Тяжелые климатические условия, бездорожье, вязкая грязь привели к тому, что отстали артиллерия и тыловые подразделения полков, люди устали. Личному составу требовался небольшой отдых. Надо было привести подразделения в порядок, подтянуть артиллерию и накормить бойцов.

Оставив на наблюдательном пункте группу ответственных офицеров штаба, мы с командиром дивизии возвратились на командный пункт. Многообразие дел и забот требовало, конечно, не в такой степени большого умственного и физического напряжения. Усталость последних суток давала о себе знать, хотелось где-то приткнуться и уснуть. Но комдиву надо было еще дать распоряжения на ночные действия передовых отрядов полков и ведение разведки, продумать и организовать боевые действия частей дивизии с утра 27 ноября, подготовить и подписать боевые донесения в штаб корпуса, заслушать доклады начальника штаба, заместителя по тылу, начальников служб дивизии, информацию прокурора дивизии и решить массу других неотложных вопросов.

Наскоро поужинав, Николай Михайлович собрал, как он любил выражаться, «свой малый военный совет», внимательно прочитал все подготовленные штабом боевые и отчетные документы в штаб корпуса и в части дивизии и, подписав их, сказал:

— Ну, что же, пусть гвардейцы немного поспят, а мы пока займемся детальной разработкой и организацией боя на завтра.

Только к двум часам ночи комдив закончил неотложные дела. В 6 часов утра мы были уже на новом наблюдательном пункте, выбранном моим помощником майором Грипаком и оборудованном саперами за ночь.

Утром гвардейцы 55-го и 57-го полков возобновили наступление. Ночью дождь перестал, небо очистилось от туч, а утром засияло солнце, подул свежий осенний ветер, и видимость стала отличной. С НП мы наблюдали, как дружно поднялись роты первых эшелонов, и, ведя огонь на ходу, начали продвигаться вперед. Трудно было гвардейцам: тяжелым грузом давили на плечи промокшие за ночь шинели, после дождей разбухли поля, раскисли дороги, вязкая земля налипала на ноги. Враг оказывал яростное сопротивление, цепляясь за каждый выгодный рубеж и населенный пункт. Но ничто не могло остановить гвардейцев.

Позвонил командир 55-го гвардейского полка. Только я доложил генералу Дрейеру о том, что подполковник. Тесленко просит подавить артиллерийскую батарею противника на западной окраине Боряда, как в районе НП начали рваться тяжелые снаряды. Дрожала земля, в воздухе со свистом летели осколки, все заволокло дымом.

— Еще и огрызается, — произнес В. Г. Беликов.

— А что ему не огрызаться, раз твоя артиллерия молчит, — ответил ему Николай Михайлович.

Я опасался за жизнь комдива и попросил его присесть к стенке блиндажа. Он ответил:

— Это вы допустили нарушение маскировки НП, вот теперь и дрожите! — И продолжал стоять, наблюдая за полем боя.

Действительно, до артобстрела в районе НП связисты открыто налаживали связь, да и шоферы выходили из укрытия. Противник, видимо, это заметил и открыл артогонь.

Василий Георгиевич Беликов приказал командиру 46-го гвардейского артполка подполковнику Глушичу засечь, откуда ведется противником огонь, и немедленно заставить его замолчать.

Вскоре наша артиллерия ударила и едва ли не первыми залпами накрыла батарею противника. Обстрел НП прекратился, и мы стали залечивать раны. У нас был убит связист и ранен шофер автомашины комдива, нарушена телефонная связь с полками. Майор А. С. Дыкин сразу взялся за дело, и через 30 минут связь была восстановлена.

— Смотрите, самолеты! — воскликнул кто-то.

В небе разворачивалось до десятка самолетов противника. Они уходили на северо-запад, и вскоре мы услышали гром взрывов.

— Звоните Тесленко, — приказал мне Дрейер. — Кажется, его бомбят.

Связался с НП, но ответил мне начальник штаба полка майор О. С. Иванов. Я удивился и спросил:

— А вы как здесь оказались?

— Командир полка пошел в батальон Фенченко, а мне приказал управлять боем, — ответил Иванов.

Мы знали, что Тесленко не любил управлять боем с НП; он шел в батальоны, роты и нередко сам ходил в атаку. Беспредельная храбрость Тесленко была известна всей дивизии. Однако от командира полка требовалось не личное участие в атаке, а четкое и умелое управление боем всего полка. Конечно, во всяком бою бывают критические моменты, когда обстановка вынуждает командира личным примером повести войска в атаку или контратаку. Но это — исключение, а у Тесленко это превращалось в правило, за что его не раз предупреждал командир дивизии.

Поинтересовался у Иванова, кто попал под бомбежку. Оказалось, противник нанес бомбовый удар по левофланговому полку 10-й гвардейской дивизии и частично по батальону Фенченко.

— Потери уточняются, батальоны ведут бой за населенный пункт Боряд, доложил Иванов.

Генерал Дрейер дал указание командиру 57-го гвардейского полка, чтобы тот не ввязывался в бой за железнодорожную станцию Билань, оставил часть сил для прикрытия левого фланга, а главными — быстрее выходил на канал Корашиц. Тесленко и Гугин получили распоряжение представить к награде отличившихся бойцов и командиров, а также подробно изложить в боевых донесениях результаты двухдневного боя. Из документов и наградных листов мы узнали имена тех, кто, не щадя жизни, беззаветно выполнял свой воинский интернациональный долг. Помощник командира взвода 55-го полка комсомолец младший сержант А. А. Давыдов с группой бойцов под сильным пулеметным огнем выдвинулся вперед, подполз к пулеметной точке противника и уничтожил ее гранатами, чем обеспечил продвижение взвода вперед. Коммунист старший сержант И. И. Голуб первым ворвался в населенный пункт Бирогаш, в уличном бою сразил четырех фашистов и двух взял в плен. Мужество и отвагу показал командир стрелкового отделения 57-го полка ефрейтор П. И. Лупинос: когда выбыл из строя командир взвода, он поднялся первым и повел за собой в атаку взвод.

Овладев тремя населенными пунктами, полки первого эшелона дивизии на широком фронте подошли к водному каналу Корашица. Противник, используя разлившийся канал и заболоченную, труднодоступную местность, решил задержать наступление частей дивизии на этом рубеже и вывести южную группировку своих войск, которая оказалась под фланговым ударом с севера. С ходу форсировать водную преграду нашим войскам не удалось.

Вечером 27 ноября мы получили шифровку из штаба корпуса, в которой ставилась задача с утра 28 ноября прорвать оборону противника на канале Корашица и развивать наступление в направлении Печ-Удвард, город Печ. Командир дивизии вызвал начальника разведки майора С. И. Саутина, чтобы тот доложил подробные данные об обороне противника. Основные его усилия в: полосе наступления дивизии были сосредоточены на обороне высоты 147,0 и близлежащих населенных пунктов. Высота 147,0 занимала господствующее над прилегающей местностью положение и прикрывала кратчайший путь к крупному узлу железных и шоссейных дорог, центру угольной промышленности Венгрии областному городу Печ.

Учитывая важность этого рубежа, неприятель занял высоту вновь подошедшим пехотным полком и создал здесь прочную оборону. Ключевыми позициями на подступах к нему явились населенные пункты на берегу канала Корашица — Нов-Будмер и Киш-Каша, в которых противник приспособил для огневых точек каменные дома. На правом фланге дивизии канал оборонялся незначительными силами.

Наш сосед справа 10-я гвардейская дивизия успешно форсировала канал и во взаимодействии с 32-й гвардейской механизированной бригадой продолжала развивать наступление на город Печ с севера.

Исходя из сложившейся обстановки, генерал Дрейер решил ввести в бой на правом фланге дивизии 60-й гвардейский полк, ударом которого с севера во взаимодействии с 55-м гвардейским разгромить противника на промежуточном рубеже обороны, и к исходу дня овладеть рубежом Печ-Удвард, Уй-Петэрд.

Решение генерала Дрейера было утверждено командиром корпуса. В соответствии с ним штаб разработал боевые распоряжения войскам.

Для оказания помощи и контроля я направил в 60-й полк майора Грипака, а майору Савченко приказал подготовить оперативную сводку в штаб корпуса.

Полковник Герасимович начал связываться со штабом 10-й гвардейской воздушно-десантной дивизии и согласовывать с ним вопросы взаимодействия, а мне поручил проинформировать начальников родов войск, служб и отделений о принятом решении командиром дивизии и отданных боевых распоряжениях, которые я и отправил с офицерами связи. Дав задания помощникам, я вышел из тускло освещенной каморки, наполненной копотью самодельных светильников, на свежий воздух. Только теперь заметил, какой темной выдалась ночь. Впрочем, такое впечатление было недолгим. Глаза быстро привыкли к темноте. Да и звезды, мерцавшие между облаками, давали достаточно света, чтобы ориентироваться и идти.

Ночь на войне — союзница смелых, умелых, инициативных. Противника ночь пугала. Он беспрерывно пускал осветительные ракеты.

В такую темную ночь смело и решительно действовали полковые и дивизионные разведчики. Разведывательная группа 25-й отдельной разведроты дивизии под командованием старшего сержанта В. С. Гавро скрытно переправилась через канал и, действуя в тылу противника, передала ценные сведения о его системе обороны и координаты важнейших огневых точек. Уже возвращаясь назад, у села Пеллад встретила до роты пехоты противника. Разведгруппа в составе 9 человек смело атаковала ее и в ночной огневой и рукопашной схватке уничтожила более 15 солдат. Затем, заняв круговую оборону села, удержала его до подхода стрелковых подразделений. Ко мне подошел Савченко и сообщил:

— Вас вызывает начальник штаба.

Полковника Герасимовича я застал за чаем. Он произнес:

— Время начала наступления установлено корпусом — 8 часов утра. Выезд на НП в 6.30. Оповестите об втом полки и артиллеристов. Проследите, чтобы 60 и полк начал марш не позднее трех часов ночи.

— Есть! — ответил я и спустя 15–20 минут доложил начальнику штаба о выполнении распоряжения.

В семь утра 28 ноября, когда командир дивизии прибыл на НП, командиры полков доложили о готовности к наступлению. Оно началось точно в назначенный час. Пока наши артиллеристы и минометчики уничтожали огневые точки противника, стрелковые батальоны 55-го полка начали форсировать канал. Чтобы — сломить сопротивление противника и овладеть населенными пунктами Нов-Будмер и Киш-Каша, необходимо было обойти их с северо-востока и юго-запада. Только обходной маневр и одновременный удар с нескольких уязвимых направлений мог сокрушить вражескую оборону на подступах к высоте 147,0.

С северо-востока Нов-Будмер прикрывала заболоченная местность, неудобная для форсирования канала. Отсюда противник меньше всего ожидал появления наших войск. Вот почему командир 55-го полка подполковник Тесленко решил форсировать канал и нанести внезапный удар именно в этом направлении. Замысел командира полка умело осуществили командир 3-го батальона капитан И. Ф. Фенченко и его отважные гвардейцы. Переправившись по пояс в холодной воде через канал, они быстро прошли через болото и внезапным ударом выбили противника из Нов-Будмера, обеспечив форсирование главными силами полка. Стремительным броском, не давая опомниться врагу, полк с ходу овладел и опорным пунктом противника Киш-Каша.

В этих боях особенно умело действовал сержант П. Н. Крюков. Его отделение получило задачу форсировать канал на левом фланге батальона, подойти к Нов-Будмеру с фронта, завязать бой и тем самым отвлечь на себя внимание противника. Преодолев канал, бойцы отделения вышли на дамбу и стали в упор расстреливать гитлеровцев, сея среди них панику. Противник, видя, что дамба захвачена небольшой группой, решил окружить и уничтожить ее. Более часа горстка храбрецов во главе с Крюковым вела неравный бой. Фашисты дважды пытались контратаковать отделение, Крюков бил по ним из ручного пулемета, его товарищи — из автоматов. Некоторые бойцы были ранены, но продолжали сражение, решив во что бы то ни стало удержать рубеж. Когда на помощь смельчакам подошла стрелковая рота и гитлеровцев погнали дальше, на поле насчитали до 20 фашистских трупов.

Готовя очередной доклад комдиву, я запросил обстановку у Макухи. Он доложил, что полк в 8.00 успешно форсировал канал в районе села Седеркень и, уничтожая очаги сопротивления противника, к 9.00 овладел населенными пунктами Киш-Дьюла и Белвард-Дьюла, заставив противника поспешно отходить на Петэрд.

— Организую преследование, — закончил доклад Макуха.

Передавая эти данные комдиву, я высказал, мнение, что наступление дивизии будет развиваться успешно.

— Не спеши с выводами, — ответил Николай Михайлович. — Противник в центре и на левом фланге еще не сломлен. Высота 147,0 в его руках, и не забывай о совершенно открытом фланге дивизии!

Позвонил Тесленко и сообщил, что полк встретил сильное сопротивление противника на склонах высоты 147,0 и населенного пункта Иван-Батьян. В разгар боя в районе Херцега при организации разминирования шоссейной дороги от разрыва тяжелого снаряда погиб дивизионный инженер гвардии подполковник Александр Иванович Карцев. Эта весть тяжело потрясла. Александр Иванович был моим другом, человеком прекрасной души, опытным и талантливым инженером, хорошим организатором. Война шла четвертый год, она уносила многие жизни, и всякий раз все существо противостояло смерти. Но победа казалась близкой, и тем горестнее было терять боевых друзей. Не менее меня сожалел о гибели Александра Ивановича и генерал Дрейер, да и все, кто близко знал этого человека.

Николай. Михайлович приказал своему заместителю по тылу подполковнику И. А. Юрьеву перевезти тело Александра Ивановича Карцева на левый берег Дуная и похоронить его со всеми воинскими почестями на славянской земле в городе Сомбор.

Весь день 28 ноября части дивизии вели тяжелые бои, медленно продвигаюсь на запад. И все же к исходу дня 60-й гвардейский полк обошел город Печ с юга и перерезал шоссейную дорогу из города на юг. Остальные части дивизии овладели несколькими населенными пунктами и готовились к ночным действиям по овладению сильным опорным узлом обороны на высоте 147,0. В полночь по приказу командира дивизии я прибыл в 60-й гвардейский полк, а в час ночи 29 ноября но условному сигналу начался штурм города Печ. Гвардейцы 60-го полка ворвались на юго-западную окраину города, а с севера и востока город штурмовали гвардейцы 10-й дивизии, 32-й механизированной бригады и передовой отряд корпуса (2-й батальон 55-го гвардейского полка).

Противник основными силами 144-го и 31-го пехотных дивизий стремился упорной обороной удержать за собой этот важный промышленный центр Венгрии, оказывал упорное сопротивление нашим войскам. Бой за город приобрел ожесточенный характер. Фашисты, не считаясь с потерями, цеплялись за каждую улицу, каждый дом. Однако стремительный порыв и беспримерная храбрость гвардейцев сломили сопротивление врага и к 6 часам утра город Печ был полностью очищен.

В боях за Печ особенно отличились гвардейцы 2-го батальона 60-го полка под командованием капитана II. С. Гарцева. Батальон первым ворвался на юго-западную окраину города и с ходу захватил десяток домов. Однако противник отчаянно сопротивлялся. Огонь пулемета, установленного в одном из кирпичных зданий, признал к земле правофланговую роту. Тогда командир отделения сержант М. А. Зезюкин и рядовой П. Г. Петров ползком и короткими перебежками подобрались к дому. Гранатами и огнем из автоматов они уничтожили нескольких фашистов, а двух захватили в плен. Пулемет замолчал, и батальон двинулся вперед, выбивая гитлеровцев из домов и подвалов.

По другой улице успешно наступал батальон капитана Л. Я. Полтаржицкого. С одного из рубежей комбат доложил, что продвижение батальона приостановлено огнем из опорного пункта, оборудованного в массивном каменном здании. Огонь наших минометов и орудий, поставленных для стрельбы прямой наводкой, нужного эффекта не давал. Высланные вперед разведчики установили, что противник на направлении первого батальона готовит контратаку пехоты при поддержке трех танков и двух штурмовых орудий.

Для уточнения обстановки мы с командиром полка направились на КП батальона. Выяснив детали, пришли к единому мнению: нужна штурмовая группа.

— Такая группа есть, — доложил Полтаржицкий.

Вскоре четыре гвардейца — старший сержант В. Н. Иванов, рядовые К. Е. Старостин, С. Е. Зыбаков и К. Г. Михайлов стояли перед нами. Возглавил группу комсорг батальона лейтенант Н. Е. Борисенко. Подполковник Макуха сам поставил задачу. Гвардейцы незаметно пробрались в здание с тыла, и, когда минометы полка и артиллерия 1-го дивизиона 45-го артполка открыли огонь по скоплению пехоты и танков противника за домами на правой стороне улицы, штурмовая группа ударила по врагу. Гранатами и автоматами были уничтожены три пулемета, убиты десятки фашистов, трое взяты в плен. Здание оказалось в наших руках.

Стрелковые роты вновь пошли вперед. Но противник, несмотря на потери от огня нашей артиллерии, все же предпринял контратаку. Завязался жаркий бой. Мужество и стойкость показал расчет сержанта первой батареи 46-го гвардейского полка Шубникова. Гвардейцы подбили один танк, уничтожили орудие и до 20 солдат и офицеров противника. Контратака была успешно отбита. Из центра города подошли танки 32-й гвардейской механизированной бригады, и совместным ударом контратакующая группировка противника была разгромлена. Остатки ее в панике бежали. Во второй половине дня 29 ноября командный пункт дивизии переехал в город Печ.

Вскоре был получен боевой приказ корпуса на дальнейшее наступление. Нашей дивизии ставилась задача с утра 30 ноября во взаимодействии с 32-й гвардейской механизированной бригадой наступать в направлении Ибафа, Сигетвар и к исходу дня овладеть рубежом Хетвехат, Медьефа, Сент-Леринц, имея передовые отряды в Карпаде и Сигетваре.

Генерал Дрейер решил выполнить задачу силами 55-го и 60-го гвардейских полков, выделив от каждого полка в передовые отряды по одному усиленному батальону. Силами 57-го гвардейского полка продолжать прикрывать левый фланг дивизии.

На основе принятого комдивом решения мы с начальником штаба начали готовить боевые распоряжения войскам. В это время позвонил начальник политотдела полковник Ященко и сказал:

— Включите радиоприемник. Передается важное сообщение!

Полковник Герасимович включил приемник, и мы услышали голос Левитана, передававшего приказ Верховного Главнокомандующего. В приказе, была дана высокая оценка боевым действиям войск 3-го Украинского фронта, успешно форсировавших Дунай и захвативших в упорных боях крупный оперативный плацдарм на его правом берегу. Отмечались и отличившиеся соединения и части 57-й армии, в том числе за операцию по расширению плацдарма и за взятие города Печ командиру и всему личному составу 20-й гвардейской стрелковой дивизии объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего. В ознаменование одержанной победы Москва салютовала войскам 3-го Украинского фронта двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Радостная весть быстро дошла до всех воинов дивизии. Всюду возникали митинги, на которых гвардейцы клялись окончательно разгромить фашистских агрессоров.

С утра 30 ноября части дивизии продолжали наступление. Особенно ожесточенные бои развернулись за населенные пункты Кевиго-Селеш и Виэмо. Северо-восточнее Кевиго-Селеша находилась высота 520, на которой противник занял оборону и фланговым огнем пулеметов и орудий простреливал все подступы к населенному пункту. Необходимо было выбить противника с этой высоты. Эту задачу умело выполнил командир 1-го батальона 60-го полка майор М. П. Стрижаков.

Батальон, используя лес и овраг, скрытно подошел к высоте с тыла противника. По сигналу Стрижакова два дивизиона 46-го артполка накрыли высоту артогнем.

Вслед за этим батальон устремился к вражеским окопам. Ведя огонь на ходу, бросая гранаты, гвардейцы быстро выбили противника с северо-восточных скатов и достигли вершины высоты. Но противник не хотел терять выгодную позицию. Не успел батальон закрепиться, как фашисты предприняли сильный налет авиации и одновременно открыли огонь из пулеметов и минометов. Едва самолеты улетели, началась контратака. Стрижаков решил одной ротой закрепиться на высоте, чтобы отбить ее, а главными силами батальона нанести удар во фланг контратакующему врагу. Бой закончился успешно для нас. Отвагу и мужество проявил пулеметчик С. Н. Козлов. Умело выбирая огневые позиции, он огнем ручного пулемета прокладывал путь стрелковым взводам. На одной из улиц под огнем вражеского снайпера, засевшего на чердаке дома, пришлось залечь. Козлов ползком подобрался к дому, пробрался на чердак и предложил фашисту сдаться. В ответ прогремел выстрел. Тогда гвардеец метнул гранату. Путь подразделениям был открыт.

Вечером 30 ноября на КП дивизии приехал командующий 57-й армией генерал-полковник М. Н. Шарохин и вновь назначенный командиром 6-го гвардейского корпуса вместо погибшего генерала Котова генерал-лейтенант С. И. Морозов. Командующий армией тепло поздоровался с генералом Дрейером и всеми присутствующими. Комдив подробно доложил обстановку в полосе дивизии и свое решение на продолжение наступления с утра 1 декабря.

— Хорошее решение ваше, генерал Дрейер, — сказал М. Н. Шарохин. — Я давно знаю эту дивизию, — продолжил он, обращаясь к командиру корпуса, — она героически сражалась на Украине и Днестре. Ее блестящие успехи в Ясско-Кишиневской операции принесли ей славу и уважение. Надеюсь, и на венгерской земле она с честью выполнит все боевые задачи!

Затем командующий развернул свою рабочую карту и проинформировал нас об общей обстановке.

57-я армия выполнила задачу по захвату оперативного плацдарма на правом берегу Дуная и обеспечила ввод в сражение 4-й гвардейской армии, войска которой к исходу ноября месяца продвинулись на тридцать — пятьдесят километров и вышли на рубеж Толна, Апор, Киш-Васар.

Таким образом, усилиями двух армий оперативный плацдарм на западном берегу Дуная был расширен до ста пятидесяти километров по фронту и более сорока километров в глубину. Задунайская группировка противника потерпела серьезное поражение.

Захват плацдарма имел исключительно важное значение для войск 3-го Украинского фронта. С него представлялась возможность осуществить решительное наступление в северо-западном направлении — на Секешфехервар, в обход будапештской группировки противника, и в западном направлении — на Капошвар, Надьканижа.

Выход советских войск на рубеж озер Веленце и Балатон мог поставить противника в тяжелое положение и обеспечивал завершение окружения будапештской группировки. Войска 3-го Украинского фронта создавали выгодные условия для последующего наступления на Вену.

В заключение командующий армией сказал:

— Главная задача армии — развивать наступление на надьканижском направлении; не позднее 5 декабря овладеть рубежом Мадьяр-Атоу, Лобад, Багача. В дальнейшем сорвать попытки противника создать оборону на участке озеро Балатон, Надьканижа и прикрыть левое крыло фронта от ударов противника с запада.

Он также отметил, что в выполнении этих задач дивизии отведена особая роль. Она должна не позднее 5–6 декабря овладеть важным узлом дорог городом Сигетвар — и отрезать противнику ближайшие пути для вывода войск из Югославии через реку Драва. Наступление предполагалось вести в сложной горно-лесистой местности, изрезанной реками и узкими ущельями. Ожидалось, что противник использует свежие резервы, упорной обороной на выгодных рубежах и контратаками будет стремиться остановить наше наступление.

— В этих условиях, — сказал командующий, — шире применяйте передовые отряды, захватывайте ими переправы через реки, узлы дорог и горные перевалы, не давая врагу возможности закрепиться. Главными силами охватывайте его с флангов и наносите удары с неожиданных направлений.

С рассветом 1 декабря, упорно преодолевая сопротивление противника, части дивизии возобновили наступление. В течение дня они отбили восемь контратак и к вечеру овладели рубежом Бода, станция Торча, завязав бои на подступах к крупному железнодорожному узлу Сент-Леринц.

Противник сильно укрепил этот населенный пункт, прикрыв с востока противопехотными и противотанковыми заграждениями. Атака с ходу успеха нам не принесла. Части дивизии заняли выгодный рубеж и стали готовиться к решительному бою за Сент-Леринц.

Командир дивизии решил произвести тщательную разведку, с тем чтобы вскрыть систему огня, инженерных сооружений и заграждений, установить промежутки между обороняющимися подразделениями и слабые места в обороне. Для выполнения этой задачи майор Саутин направил несколько разведывательных групп. Одну из них возглавил старшина А. Г. Сиротин. Пришлось потрудиться и саперам разведчикам 26-го гвардейского саперного батальона дивизии во главе с сержантами Т. Л. Долгих и Г. Е. Колпаковым. В течение нескольких часов бесстрашные воины выполняли кропотливую работу, проделывая проходы в минных полях и проволочных заграждениях противника.

Кипела работа и у артиллеристов. Под непосредственным руководством командующего артиллерией дивизии подполковника В. Г. Беликова и командира 46-го гвардейского артиллерийского полка подполковника К. Ф. Глушича приступили к выдвижению всех орудий, кроме 122-мм гаубиц, на открытые огневые позиции для стрельбы прямой наводкой.

Вскоре вернулась разведывательная группа Сиротина.

К этому времени на КП дивизии прибыли командиры 55-го и 60-го гвардейских полков подполковники М. Ф. Тесленко и И. Н. Макуха и командир 32-й гвардейской механизированной бригады полковник Н. И. Завьялов.

Данные всех видов разведки показали, что основные силы и огневые средства врага сосредоточены на восточной окраине, в центре города и в районе железнодорожной станции. Северная и южная окраины прикрывались небольшими силами, в обороне были некоторые разрывы. Севернее города противника обнаружить не удалось.

Заслушав данные разведки, генерал Н. М. Дрейер решил силами 60-го гвардейского полка обойти левый фланг противника и нанести удар по Сент-Леринцу с севера; частью сил 55-го гвардейского полка сковать противника с востока, а главными силами во взаимодействии с 32-й механизированной бригадой войти в разрыв между подразделениями противника и нанести удар с юго-запада навстречу 60-му полку. Совместными усилиями разгромить части 71-й пехотной дивизии немцев в Сент-Леринце и развивать стремительное наступление на город Сигетвар.

Атака города Сент-Леринц началась рано утром 2 декабря после короткого мощного артиллерийско-минометного налета. Как только огонь артиллерии был перенесен в глубину, в бой двинулись танки и пехота.

Особенно успешно действовали в этом бою подразделения 60-го гвардейского полка и 3-й батальон 55-го гвардейского полка, который наносил удар совместно с танками 32-й механизированной бригады с юга.

Выйдя во фланг и тыл противника, они стремительно ворвались в город с двух направлений и начали успешно продвигаться к центру. Ошеломленные внезапным появлением гвардейцев, гитлеровцы заметались в панике, цепляясь за каменные постройки и каналы, но, неся большие потери, вынуждены были отходить на запад.

Успешно осуществленный фланговый маневр в сочетании с фронтальным ударом, высокий боевой дух личного состава дивизии решили успех боя. К 16 часам город удалось полностью очистить от врага. На железнодорожной станции дивизия захватила большие трофеи, в том числе два эшелона с боеприпасами, продовольствием и боевой техникой.

Когда главные силы развивали наступление на запад, далеко на фланге вел тяжелый бой 57-й гвардейский полк, отбивая контратаки частей горно-стрелковой дивизии врага в районе Саланты, целью которых было сорвать наступление главных сил нашей дивизии и корпуса на запад. 57-й гвардейский полк в течение трех суток отбил более десяти атак врага, но не отступил ни на шаг, а 2 декабря вместе с 19-й стрелковой дивизией разгромил группировку противника в районе Саланты и к утру 3 декабря сосредоточился в Сент-Леринце.

Заместитель начальника политотдела подполковник В. Н. Халамендык рассказывал, что в боях за Саланту героизм и мужество проявили все гвардейцы 57-го полка, особенно комсомольцы лейтенант И. Г. Шилов и ефрейтор В. И. Аликулов. Взвод Шилова, находясь на фланге батальона майора П. Н. Пащенко, отбивал шестую атаку. В этот момент ефрейтор Аликулов, будучи впереди взвода, метким огнем уничтожал фашистов. И вдруг наш пулемет умолк. Во взводе осталось не больше восемнадцати человек, включая раненых, еще способных держаться на ногах. В этот напряженный до предела момент лейтенант Шилов бросился к пулемету. С разбегу прыгнув в окопчик, он, отодвинув погибшего ефрейтора, припал к пулемету. Меткий огонь отрезвил врага. И тут же по цепи батальона пронесся страстный призыв комбата Петра Николаевича Пащенко:

— За Родину! Бей гадов!

И, страшные в своей ярости, поднялись бойцы навстречу противнику. Враг бежал, оставляя на поле боя убитых и раненых. Лейтенанта Шилова бойцы взвода нашли тяжелораненым, он умер на их руках.

Но вернемся к рассказу о действиях главных сил дивизии.

Выбив противника из города Сент-Леринц, совершая обходные маневры и очищая от врага один за другим населенные пункты, полки к исходу 3 декабря вышли на западную окраину Бецефа и Петерфа. До города Сигетвар оставалось три километра.

Придавая огромное значение удержанию в своих руках Сигетвара, гитлеровское командование превратило его в сильный узел сопротивления. Предстояли тяжелые уличные бои, которые требовали от каждого воина исключительно большого физического напряжения, смелости, боевой выучки и смекалки.

После рекогносцировки и изучения данных разведки генерал Дрейер решил провести атаку с разных направлений, чтобы заставить гитлеровцев распылить свои силы. 55-му полку поручалось овладеть центральной частью города и отрезать пути отхода основной группировке противника. Для захвата моста через реку Альмаш-Паток на западной окраине Сигетвара предусматривалось выделить передовой отряд, в который назначить 1-й батальон 57-го гвардейского полка капитана Федора Карповича Кириленко, усиленный взводом разведчиков полка и одной батареей 15-го отдельного гвардейского противотанкового дивизиона. Командовать отрядом комдив приказал мне.

В штабе и в политотделе дивизии, в частях и в подразделениях развернулась энергичная работа по подготовке к бою. Офицеры были направлены в полки и батальоны для оказания практической помощи. Боевые задачи частям и подразделениям ставились непосредственно на местности, там же решались вопросы взаимодействия.

Я же немедленно приступил к подготовке передового отряда. Прежде всего выслал вперед разведгруппу, которой поручил следовать по маршруту, указанному нам, и сообщать последние данные о противнике.

К утру 4 декабря прибыло в наше распоряжение 15 грузовых автомобилей, передовой отряд был укомплектован всем необходимым и готов к выполнению задачи.

После двадцатиминутной артиллерийской подготовки полки перешли в наступление, с завязкой боя я вывел вперед вверенные мне подразделения, южнее населенного пункта Черте переправил его через реку Альмаш-Паток и внезапным ударом разгромил тыловые части в Башаме. До моста через реку на западной окраине Сигетвара оставалось три километра.

Вдоль берега реки к мосту тянулся сад, а западнее моста находился большой рабочий поселок. Оценив обстановку, я приказал командиру разведвзвода лейтенанту Л. А. Думбадзе, используя сад, скрытно пробраться к мосту, внезапным ударом захватить его и удерживать до подхода главных сил отряда. В подчинение Думбадзе выделил пулеметный взвод батальона. Главные же силы отряда решил бросить на рабочий поселок, чтобы овладеть им и не дать противнику подойти к мосту с запада.

Разведчики Думбадзе незаметно подкрались к мосту, а затем стремительным броском, ведя на ходу огонь и бросая гранаты, бросились на врага. Уничтожив до десятка фашистов, перебежали на левый берег реки, захватили три дома и организовали оборону. Одновременно главные силы отряда нанесли стремительный удар по рабочему поселку с севера. Противник в панике бежал на юг, ища спасения за высокой насыпью железной дороги.

К исходу дня отряд полностью очистил рабочий поселок от противника и удерживал за собой мост через реку. Для организации обороны моста на помощь Думбадзе были высланы противотанковая батарея и первая стрелковая рота. Вскоре противник пришел в себя и силами до двух батальонов при поддержке четырех — танков перешел в контратаку, стремясь окружить и уничтожить прорвавшийся в его тыл отряд. Всю ночь продолжался кровопролитный бой. Пять яростных атак отбили гвардейцы, но отстояли занятые позиции до подхода главных сил.

Особенно сильные атаки противник предпринял против разведчиков Думбадзе. Мужество и храбрость командира воодушевляли бойцов. В рукопашной схватке он уничтожил четырех фашистов, был тяжело ранен, но продолжал руководить боем.

Смело и решительно действовал в этом бою сержант И. П. Диденко. Его отделение захватило угловой дом около моста через реку. Едва бойцы установили пулемет на чердаке, как появились фашисты. Когда они вышли на площадь, прилегавшую к мосту, Диденко дал длинную пулеметную очередь. Враг отошел, оставив на мостовой убитых и раненых. И тут показалась пушка. Гитлеровцы выкатили ее из-за соседнего дома.

Как только орудие было установлено, Диденко припал к прицелу и снова дал длинную очередь, расстреляв орудийный расчет врага. Несколько раз фашисты пытались уничтожить отважных гвардейцев, которые метким губительным огнем прикрывали подступы к мосту, по так и не сумели добиться успеха.

Отважно сражались гвардейцы противотанковой батареи лейтенанта Ф. Ф. Савкина. В этом бою они подбили два танка, одно самоходное орудие и уничтожили до тридцати фашистов. Исключительное мужество и хладнокровие проявил командир батальона капитан Ф. К. Кириленко. Он умело руководил этим тяжелым боем. Гвардейцы видели его там, где было труднее и опаснее.

И вот наконец в три часа ночи в районе моста с передовым отрядом соединились подразделения 57-го гвардейского полка. Путь отхода на запад был окончательно отрезан. В 6 часов утра я доложил комдиву о выполнении поставленной задачи.

Генерал Дрейер, увидев мой усталый вид, сказал:

— Вам бы надо отдохнуть, но получен приказ о немедленном развитии наступления на новом, северном направлении. Мы должны к исходу 6 декабря овладеть городом Кадаркут. Задача сложная, и времени на организацию боя мало. Поэтому решено никаких письменных документов не разрабатывать, а задачи частям поставить на местности с вручением им карт с нанесенным решением. Карты уже подготовлены начальником штаба. Вам надлежит выехать в 55-й гвардейский полк.

— Есть! — ответил я.

В 8 часов 5 декабря части дивизии начали наступление в северном направлении. Шел десятый день беспрерывных боев. Осенние дожди, грязь и бездорожье отняли у бойцов много сил, но, несмотря на большую физическую усталость, гвардейцы быстро шли вперед, не давая врагу передышки.

Под проливным дождем возвращался я после выполнения задания. Мы с ординарцем ехали верхом и промокли, как говорят, до нитки. К счастью, нас догнала штабная машина — специально оборудованная полуторка, в которой перевозились секретные документы и следовал личный состав оперативного отделения. Машина остановилась, и я пересел в нее, чтобы немного согреться и перекусить. Меня радостно встретила жена, тут же угостила бутербродом и налила из термоса горячего чая. Накинув на плечи шинель, я стал наблюдать за дорогой. Все кругом залило водой. Не дорога, а непролазная грязь. Многие машины застряли тут, но мы все-таки двигались. Я всегда удивлялся искусству водителя нашей машины Григория Ильича Важенина, настоящего мастера своего дела. Машина его была всегда на ходу, и я не помню случая, чтобы Важенин не привел ее в срок в назначенный район. Сколько трудных фронтовых дорог прошла эта машина, управляемая умелыми руками трудолюбивого и мужественного человека?!

В этих боях ярко проявились незаурядные организаторские способности нового начальника штаба полковника Бориса Григорьевича Герасимовича. Если в первые дни его пребывания в дивизии мы наблюдали некоторую неуверенность и недостаточную согласованность его работы с командиром дивизии, то теперь между ними установилось полное взаимопонимание, и работой штаба он стал руководить спокойно и уверенно. Борис Григорьевич постоянно был в курсе событий, всегда имел под рукой необходимые данные для принятия решения, мог в любой момент сказать, где находятся части, чем они занимаются, какова их боеспособность.

В 12 часов 6 декабря мы получили приказ командира корпуса, согласно которому дивизия вышла в резерв командующего 57-й армией и к исходу дня сосредоточилась в районе Гиче, Чекей, Гиньяковичи. За одиннадцать дней напряженных боев в тяжелых климатических условиях гвардейцы с честью выполнили поставленную задачу по расширению плацдарма. Части продвинулись в глубину на сто сорок километров, освободив более ста тридцати населенных пунктов, в том числе четыре города.