Глава 14. Небесный Огонь.

Три дня пути по буреломам на Восток и Фолко сполна прочувствовал на себе последствия обладания талисманом. Шаг влево, шаг вправо и хоббит вместе с Отоном тут же дружно, под хохот всего отряда бежали в кустики. Это вконец измотало обоих. А Отон пригрозил, что если все будут продолжать смеяться над ним и над хоббитом, то он еще раз дунет в талисман. Но даже эта страшная угроза не подействовала. Тогда разозленный хоббит вытащил блокнот и записал в него имена всех, кто смеялся. От этого у всех мороз продрал по коже. Все вдруг вспомнили, что когда-то, в отдаленном прошлом, хоббит записывал в записную книжку и Дурендила и карлика Шмырдла, а в то время, когда все снимали шлемы, поминая погибших, мохноногий полурослик что-то усиленно вычеркивал. По совершенно случайному совпадению, вечером, смеявшийся громче всех Овцежоп, споткнулся об натянутую чьей-то заботливой рукой веревочку и, потеряв равновесие, влетел всем телом внутрь новой модели самогонного аппарата, с увеличенным ящичком для приема брюквы. Хоббит в этот момент увлеченно слушал многочисленные МП3 композиции, записанные на перстне принца Фондю, и запустил сложный процесс выжимки, не услышав душераздирающих криков, которые принялся издавать Овцежоп. На глазах у всех, спустя несколько минут, из одного конца самогонного аппарата вывалились остатки обезвоженного Овцежопа вместе с остатками отжатой брюквы, а с другой стороны на ленте мини-конвейра показались бутылочки с заранее наклеенными этикетками "Овцежоповка".

Этой же ночью из отряда предприняло попытку дезертировать почти два десятка бойцов, по странному стечению обстоятельств, насолившие в той или иной степени Фолко-самогонщику, ибо с той поры иначе хоббита в отряде никто и не называл. Справедливости ради, следует признать, что этот гигантский "самогонолоид" хоббит построил с помощью друзей, в основном ему помогал охочий до подобного рода новинок Торин. В знак благодарности, Фолко отразил имя Торина в патентных документах, направленных по уставу на имя Олмера.

- "Самогонолоид инженера Торина" - так гласила надпись на заявке.

Вечером Отон вернулся в лагерь во главе заградвзвода - кто-то заблаговременно донес на дезертиров и командир отряда загодя засел на пути их бегства. Заградвзвод вез за собой на колесиках дезертиров, свеженабитых на скорую руку палачом-таксидермистом по последнему слову чучелостроения.

Увидев приближающуюся толпу чучел, Фолко вытащил свою записную книжку и вычеркнул из нее имена дезертиров.

На следующий день Отон приказал не сниматься с лагеря, пока он не вернется из разведки.

- А ты, мохнозадый ублюдок с записной книжкой, пойдешь со мной, - и кривой палец указал на хоббита.

Их кони неторопливо плелись друг за другом, причем напористый конек хоббита то и дело пытался приставать к кобыле Отона. Фолко криво улыбался. Они шли навстречу чему-то непонятному. Животы у обоих то пучили, то опадали.

Они вышли на поляну, в центре которой уродливо зияла яма, глубокая и округлая. Внутри ямы не росло ничего, кроме крапивы. Но Фолко чувствовал, что в отличие от Арнорской ямы, здесь что-то было.

- Сила! - сухим голосом, лишенным эмоций, заявил Отон. - Так вот, что делал Вождь, спускаясь в такие ямы! Я спущусь туда и буду сильным, по одному моему мановению руки все Средиземье наложат в штаны. Только избранные избегут этой участи - те, кто будут рядом со мной, - лицо Отона становилось все суше и суше, кожа обтянула его лицо, или Фолко всего лишь показалось. А может быть, это было всего лишь последствия диареи.

Фолко быстро в уме отверг все предложения Отона. Быть рядом с таким засранцем, это надо было совсем сойти с ума.

- Нет, Отон! - заявил хоббит. - Именем Вождя, остановись! Только Вождь имеет право рыться в ямах, помойках и прочем дерьме!

- Когда я возьму то, что там есть, мне будет глубоко фиолетово на приказы кого бы то ни было.

Фолко вздохнул. Охотиться за Олмером, еще куда ни шло. Но хоббит чувствовал, что допусти он Отона к яме, Гэндальф и Радагаст поручили бы убить и его. К тому же, перспектива стать засранцем вдохновляла его меньше всего.

- Я остановлю тебя, Отон! - заявил хоббит, запустив руки в бездонные карманы своего плаща.

- Интересно, как это такая шкодливая шмакодявка вроде тебя, может мне помешать? - загремел Отон.

- А вот как! - заорал хоббит и швырнул в глаза Отона две горсти смеси толченого стекла вместе с перцем. Хозяйственный хоббит запасся подобными припасами загодя, еще до того, как покинул имение своего дядюшки, Процента Бренди.

Отон с громкими криками принялся раздирать себе лицо. Он выхватил меч и принялся вслепую размахивать им. Парочка срубленных березок рухнуло ему на голову, и Отон со счастливой улыбкой забылся в неведении. Когда он очнулся, то обнаружил, что крепко связан веревочками, кои всегда водились в карманцах хозяйственного полурослика, причем связан настолько хитроумным способом, что если Отон пытался двигать связанными за спиной руками, то другая веревочка в виде петли, наброшенная на шею, начинала душить его. Вдобавок ко всему, толченое стекло с перцем усугубляли неожиданную пытку, поэтому, попытавшись стерпеть мучения, Отон после продолжительной (не более пяти секунд) паузы принялся сокрушаться о том, какую ошибку он совершил, не послушав "доброго" полурослика, причем, при слове "добрый", он принимался жалобно мигать.

Хоббита впервые назвали "добрым" и он настолько растаял, что тут же развязал бедного Отона, который с громким и протяжным криком, принялся вымывать свои несчастные глаза водой из своей фляжки. "Добрый" хоббит тут же предложил несчастному свою флягу. Ее содержимое - "овцежоповка" вчерашнего розлива - тут же заставила Отона почувствовать себя несчастным вдвойне и даже втройне, и то, что предводитель отряда все-таки сохранил себе зрение после этой жгучей, даже выжигающей процедуры, заслуга только счастливого случая и провидения.

- И снова ты спасаешь меня, мохноногий негодяй, - выдохнул Отон, спустя несколько минут придя в себя... - И вновь скажу я, что дивлюсь и поражаюсь твоему народу, который рождает подобных отморозков и подлюг. Но ты же мог лишить меня зрения? - задумался вдруг Отон.

- Неее, - хвастливо заявил Фолко. - Вот, смотри, - он показал на маленькую белочку, доверчиво смотревшую на "добренького" хоббита в трех шагах от него. Фолко сунул руку в карманцы, и в следующую секунду горсть толченого стекла с перцем полетела в зверька. Но внезапный порыв ветра снес зловредную смесь чуть правее, где злобная лисица уже приготовилась схватить бельчонка. Раздавшееся вслед за этим тявканье и скулеж лисицы только подтвердили опасения Отона, тем более, что расцарапавшая в кровь мордочку лисица окончательно взбесилась и понеслась сломя голову прочь. Попавшегося на пути Отона лисица несколько раз яростно укусила и скрылась в зарослях.

- Ы-ы-ы-ы, - только и сказал опешивший Отон. - Надеюсь, Вождь вознаградит нас за находку и за ы-ы-ы, все перенесенные мучения.

По приказу Отона, к Вождю был отправлен последний оставшийся в живых улаг (его пять сородичей, выпущенных на волю подкрепиться, были застрелены недрогнувшей рукой хоббита еще с неделю тому назад и поданы к столу). Старый Гарлог, взрастивший улагов вместе с погибнувшим от руки дорфака Глофуром, ел и нахваливал стряпотню хоббита больше других, пока не обнаружилась страшная правда. Гарлог после этого долго гонялся за хоббитом, размахивая хлопушкой для мух (с помощью которой он добывал пропитание для своих любимцев) и долго кричал, что он будет жаловаться в Гринпис и что он лучше бы отдал свою руку или ногу, чем пустил бы улагов на прокорм ублюдку с мохнатыми ногами, растущими оттуда, где берут начало его мозги, то есть из задницы.

Улаг вернулся очень быстро, и еле дыша.

- Вождь приказал ему умереть, но доставить ответ как можно быстрее, - сокрушался Гарлог на следующее утро. - Он умирает, что же делать?

- Пока он не издох, пускай хоббит сжарит его на сковородке, распорядился Отон. Раскричавшегося Гарлога предводитель отряда приказал связать, а если не утихомирится, исполнить давнишнюю просьбу старика, а именно - пустить его ногу на холодец. Гарлог тут же затих, разражаясь изредка (каждые пять минут) странным заклинанием "Фолко-гнида".

Отон немедля выстроил всех и зачитал приказ Вождя.

- Вы оказались не совсем безнадежными тупицами, поэтому я решил вознаградить Вас за находку и отменил свой приказ об увековечивании каждого десятого в бочке с цементом, каждого пятого в виде чучела и, наконец, каждого третьего в виде живой мишени на учениях для новобранцев.

- Ура! - завопил Фолко. - Да здравствует Вождь, самый справедливый Вождь в мире!

- Ура! - весь отряд как один, подхватил порыв хоббита.

- Командир отряда Отон премируется вечным кожаным диваном из кожи бессмертных эльфов. Выставить охрану возле места падения Небесного Огня и стоять насмерть до моего приезда. Буду в кратчайшие сроки - не более двух недель. Смирно! Вольно! Тридцать отжиманий! Ваш Великий Вождь Олмер Боромирович Денеторский, - закончил зачитывать письмо Вождя Отон.

- Ну вот, наконец, настал тот час, когда мы должны будем сделать шаг за грань и попытаться заработать тысячу триалонов, - Торин ни на секунду не отрывался от заточки своего топора, произнося роковые слова вечером в этот же день.

Малыш, посмотрев на его занятие, тоже взялся за свой меч.

- За тысячу триалонов я кого хочешь, замочу, - заявил бесшабашный Маленький Гном. - Хошь Отона, а хошь его бабушку или тещу. Он мне еще спасибо скажет.

- Вы, два идиота, хотите наброситься на него посреди вооруженной стражи? Да, вы достойны называться сумасшедшими Гномами, наподобие той придурковатой троицы из третьей Эпохи, которая за десять золотых согласилась прибить короля орков Димедрола. Эти придурки принялись избивать жертву ногами на балу, прямо посреди двух тысяч вооруженных орков-телохранителей. Из их кожи потом сделали коврики для туалета, а их имена прославились на все Средиземье. Даже сам Димедрол был поражен их отвагой и безрассудством и выслал коврики их семьям.

- А что ты сам предлагаешь, наш не в меру мерзопакостный друг? Ждать, пока сам Вождь не приедет и не разоблачит нас? Я не хочу, чтобы меня в виде коврика выслали домой, - заявил Торин. - У тебя вообще-то есть план?

- Есть ли у меня план? Есть ли у меня план. Да у меня целых три плана!!! Я предлагаю за день до приезда Олмера слинять из отряда и засесть в засаде. Вы с малышом рубите в капусту его охрану, а я кончаю его из лука.

- Да, не ожидал,- смущенно признался Торин. - Ты брат хоббит не только пакостить, но и гадить мастер. Это не ты убийство Кеннеди случайно спланировал?

- Не, не я, - скромно потупился Фолко. Это, наверное, мой дядюшка, Процент.

- Вот только одна проблема, - встрял в разговор Малыш. - Как же мы узнаем, с какой стороны ждать Олмера?

- Птицы подскажут, - заявил хоббит, листая Рогволдовский справочник Следопыта. - Сойки, сороки, они гам поднимают такое, что далеко слышно. Да и я веревочки всякие протяну, чурбачки подвешу и все такое. Парочка тройных переломов обеспечена.

- Да ты брат-хоббит, кровожадный какой-то, - Фолко не поверил своим ушам. Он вслушался в перстень, и последние сомнения отпали. - Да, это я, Гэндальф. Вроде бы изучил вас вдоль и поперек, все ваши мелкие пакости, так нет, спустя столько лет обнаруживаешь, что вы еще пакостнее на самом деле. Уж люблю я Вас, хоббитов, к тому же Радагаст не в силах Вам помочь. Кстати, перстень принца Фондю укажет на Олмера, как и браслет Ауле. У тебя особый браслет, с браком. Именно он способен указывать на силу Тьмы. Да направит твою стрелу Манда Сулима, пора, пора бы уж вам его замочить. Валинор беспокоит меня каждый день.

Двенадцать дней после этого пролетели словно во сне. Каждый день менялась охрана возле ямы, регулярно уходили в лес назначенные на рубку деревьев. Хазги показывали свою удаль, истерлинги вырезали из дерева непристойные фигурки. Фолко и Гномы однажды тоже попали в охранение Ямы...

- Завтра утром пора линять, - сказал Торин.

- Я припасы сложил и даже пиво взял, - сообщил неразговорчивый обычно Малыш.

- А я в Яму нагадил, - похвастался Фолко. Теперь Олмер точно по уши в дерьме будет.

Торин и Малыш переглянулись. Похоже, способностям хоббитов к заподлянкам начинала удивлять не только Гэндальфа.

Но заснуть им не удалось. Фолко случайно глянул на занывшее вдруг запястье и замер. Браслет светился недобрым красноватым огнем. Хоббит вгляделся в перстень принца и бессильно выругался. В следующую секунду запели рога и трубы. Олмер вступал в лагерь.

Торин и Маленький Гном понурили головы. Сник и жизнерадостный, обычно, хоббит. Идея обгадить яму вовсе не выглядела теперь столь привлекательной.


Загрузка...