В Средиземье бардак

Глава 15. Убить Олмера (том первый).

Мирно спящий лагерь ожил. Костры вспыхнули, факелы зажглись в ночи, словно фонари. Отон скомандовал построение. Фолко и гномы стояли в общем строю. Все косились на них. Их радовало прибытие Вождя и то, что он, наконец, разберется с этой странной троицей. На лицах у всех была написана готовность исполнить любое желание Вождя.

Строй стоял, не шелохнувшись, уже долгое время. Хоббит и гномы едва не шатались от нервного напряжения. Ждать в полном облачении несколько часов было просто невыносимо. Но вот, полог шатра качнулся и показался Олмер.

Мечи ударили в щиты. Невольно отшатнувшись - клинок соседа едва не задел щеку хоббита, Фолко дернулся сам, и его сосед с другой стороны остался без уха - эльфийский тесак был острым как бритва. Завопив от боли как полоумный, он бросился бежать, не разбирая дороги, прямо навстречу Вождю. На его пути мелькнуло с десяток клинков, и до Олмера он добежал без обеих рук, одной ноги и, потеряв по пути еще и голову. Но упасть ничком его тело не смогло - оно было сплошь утыкано стрелами Телохранители Вождя не зря ели свой хлеб. Торин и Малыш посуровели лицами. Увиденное впечатляло. Невозмутимым выглядел лишь Фолко. Ему осталось только вычеркнуть имя несчастного Гарлога из своей записной книжки.

Остатки свихнувшегося, как посчитали все, Гарлога, уволокли, и Олмер двинулся вдоль строя. Рядом с ним шел Санделло, держа в руке факел. Вслед за горбуном шел знаменосец со знакомым уже штандартом - страшный белый флаг с черной короной и устрашающей надписью "Боромиры-короли!".

Олмер шел вдоль короткого строя, вглядываясь в преданно смотрящие на него в щенячьем восторге лица людей, морды орков и троллей. От него так и веяло Силой. Фолко почувствовал, что у него снова пучит живот, но тут Вождь, сделав еще один шаг, встретился глазами с хоббитом. Олмер огляделся и довольно улыбнулся, заметив рядом двух гномов. Его довольная улыбка продрала Фолко с ног до головы.

- Вы славно послужили мне, - раздался его голос. - Вас осталось так мало, значит, вы бились до конца, чтобы выполнить приказ, - голос Вождя был какой-то безжизненный, но величественный. Хоббиту показалось, что Олмер словно постарел вмиг и похудел.

- Эй! Старые знакомые! - Вождь ждет вас... - Санделло подкрался незаметно и кивнул в сторону шатра. - Я вообще-то рад видеть вас здесь. Нам нужны такие мерзавцы и негодяи, как вы, подлецы самого высокого пошиба, - он добродушно протянул руку с приклеенной к внутренней стороне ладони кнопкой и поочередно пожал руку каждому из наших героев.

- Ух!

- Ах!

- Уй, бля!

Санделло гадостно улыбнулся и сделал знак следовать за ним.

- Вот козел! - шепнул Торину Фолко.

- Не, ты посмотри, Торин, какая гнида этот горбун, - вполголоса возмущался Малыш.

- Таких уродов надо было топить в ведре вместе со щенками, - согласился Торин. - Но все-таки он достойный противник для каждого из нас, поэтому я бы выбрал объект для ругани послабее...

Они подошли к шатру. Санделло встал у полога и, криво улыбаясь, сказал:

- А оружие можете оставить здесь, - с этими словами он выхватил два парабеллума и нацелил их на друзей.

Фолко разоружился первым, при этом тесак остался висеть у него на груди. Санделло махнул парабеллумом.

- Мы не обыскиваем своих. А этот дар Вождя для очистки карандашей, можешь оставить...

Зато Торин и Малыш сдавали свое бандитское снаряжение аж несколько минут. Даже видавший виды горбун крякнул от удивления, увидев топоры, короткие мечи, нунчаки, рогатку, велосипедные цепи, кастеты, арматурные прутья и железные шарики разной величины. Венчала все это оружейное великолепие пара боксерских перчаток Малыша с залитым внутрь свинцом.

Внутри шатра горел огонь. Факелы, вдетые в железные кольца, горели ровно и успокаивающе. В центре шатра стоял стол с макетом - картой Средиземья. На складных табуретках сидели люди. Вместо ковра в центре шатра лежал тролль. Тут был Отон, Берель и еще несколько неизвестных.

Горбун ловко спрятал парабеллумы под плащом. При этом всего на секунду, он распахнул плащ, и взору Фолко предстала эсесовская форма.

- Тоже мне, папаша Мюллер нашелся, - подумал хоббит.

В дальней части шатра в кресле-качалке качался сам Олмер, слушавший рэп.

- Эй, чатлане поднимайтесь!

Эльфы-поцаки совсем на голову сели,

Настоящий-то король - Боромир был.

Малорослый ханыга, и серый прощелыга

в дурацкой шляпе, заныкали колечко!

А колечко не простое,

А колечко золотое.

Заварил Гындальфа кашу,

Посадил на трон бродягу

Орков он не уважал,

Орков он заобижал

Эльфам - льготы по налогам,

Зато втрое для народа.

Фули нам такой король?

Триста лет нас душат, душат,

Никого кроме Олмера не слушай,

Поднимайся простой народ!

Будем грабить эльфов

Всем кой-че перепадет,

Хэй-хо, заипатая песня, не правда ли?

- Ну, вот мы и встретились, - начал Олмер, сплевывая жвачку. - Я рад видеть вас в моем войске. Мы расстались на Сиранноне. Расскажите мне весь ваш путь и постарайтесь того, не врать. А то есть у нас сомнения, что ты мил человек, - Вождь пристально посмотрел на хоббита, - стукачок. И два твоих дружка тоже. Давайте, рассказывайте, что вы там в своем эльфийском МУРе удумали.

И тогда вперед выступил смелый Фолко. Он открыл толстую тетрадь и, дрожащим голосом начал свой рассказ.

Во время выступления хоббита открыли рот даже Торин и Малыш. Молчал и потрясенный Отон. Фолко умудрился сохранить только маршрут их следования. Все остальное представляло собой что-то вроде хоббитской версии фильма "Не бойся я с тобой", где трое друзей прокладывали целые просеки во вражеских рядах, а когда уставала даже сталь клинков, в дело вступали боксерские перчатки Малыша, арматурные прутья Торина и тяжелые металлические шарики хоббита. К слову, в повествовании хоббита, треть словарного запаса тетради занимало пронзительное слово "кийя". Живописал хоббит и будни в отряде Отона. Все погибшие бойцы были сплошь героями, а Отон тактическим гением-главнокомандующим.

После того, как героическая эпопея закончилась, у присутствующих зародилось только одно смутное сомнение. Судя по количеству павших врагов, их было истреблено раз в пять больше, чем их было в Средиземье, даже если сложить вместе всех взятых людей, эльфов и гномов.

- Мда, складно калякаешь, мусор, - сказал, наконец, Олмер. - А слабо на пианине сыграть? Руки у тебя я смотрю длинные, загребущие...

- Правда твоя, Вождь, - взволнованно ответил хоббит. Я в мирное время у дядюшки в салуне на пианино тренькал, - с этими словами Фолко подошел к пианино и в пижонской манере, то есть не только руками, но и мохнатыми ногами, и даже задницей, наиграл нехитрый мотив и громко, некрасиво фальшивя, запел:

В шумном балагане был завсегдатаем,

Эльф Калигулас по прозвищу Лютнист.

Был он и талантлив, был он гениален,

Но в душе, пожалуй, не совсем он чист...

- Калигулас на все горазд, играет он как пидарас, ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля... - вприсядку станцевали и спели гномы.

Все ошарашено молчали, глядя на нашу троицу.

- Э-э-э, ну эдак и я смогу, - нарушил тишину один из подвижников Олмера. - А ты нашу сыграй, родную.

- Сижу на нарах, как король в Минас-Тирите, - принялся тренькать хоббит, задирая на пианино, еще и правую ногу.

- Вождь, - разом подобрел подручный Олмера. - Да они же из наших, век здравура не видать!

- Утихни, Промокашка, - посоветовал Санделло. Олмер едва заметным кивком головы подтвердил слова Санделло.

- Ну а про Черных Гномов что молчишь, как Склифасовский? Колись давай, славненький хоббит, - улыбаясь, произнес Олмер.

- Мы не можем, о, Великий Вождь, - смиренно заявил хоббит. - Если мы скажем хоть слово, они нас уничтожат при помощи браслетов, - в доказательство хоббит обнажил запястье. В следующее мгновение браслет Фолко ожил. Яркая вспышка озарила шатер, а когда глаза вновь привыкли к освещению, то узрели на лбу Вождя детскую присоску. Браслет Фолко и впрямь оказался особенным...

В следующую секунду к груди хоббита и гномов приставили столько колющего и рубящего оружия, что наши герои почувствовали себя в роли овоща для ошинковки.

- Это не я, это все Черные Гномы, - завизжал Фолко так, что у всех заложило уши. - Я предупреждал!

- Успокойтесь, - заорал Олмер. - А ты мой маленький мохноногий друг, прекрати визжать как свинья, а то уши закладывает. - Это действительно не наши друзья. Браслет самовольничал, - с этими словами он попытался отодрать присоску, но ничего не получилось.

- Мой Вождь, клей гномов действует моментально и отодрать его возможно только по окончании срока годности, - тихо промолвил Малыш.

- А какой срок годности у вашего клея? - спросил Олмер, продолжая попытку отодрать присоску ото лба.

- Не меньше трехсот лет, - с гордостью ответил Торин и тут же полетел на пол. Рассерженный Олмер ударил Торина, а гном, удерживающий обычно удары весом в полтонны, рухнул на пол, словно мальчишка.

- Я что, триста лет с этой присоской ходить буду? - возмущенно заорал Олмер. - гномы пархатые, что удумали! Да я всех на диваны кожаные порежу! Санделло, внеси в список первоначальных дел новую запись. После "завоевать Средиземье", "обессмертить эльфов через производство вечных кожаных диванов", и перед "выбросить мусор", запиши "заклеить всем Черным Гномам задницы их гребаным клеем". Пускай триста лет животами помучаются, шутники, мать их! - ни хоббит, ни гномы никогда не видели столь разъяренного Олмера. - Ну а с вами мы еще разберемся, - заявил Олмер, глядя на наших героев и немного поостыв. - Если окажется, что вы честные фраера, то положу вам жалованье пятьсот триалонов. А если прихвостни эльфийские, то мы вас небольно, чик и зарежем.

- Тысячу! - заорал Фолко. - Тысячу триалонов давай, о, Великий Вождь.

- Зачем тебе столько денег, мой маленький и очень жадный друг? - удивился Олмер.

- Они мне сердце согреют, когда я под стрелы эльфийские пойду, - пылко и цветасто ответил хоббит, прижав для правдоподобности кулачок к сердцу.

- Каждому! - деловито заявил Торин. - Бьют, понимаешь ни за что, а я кровь проливай.

- Торин дело говорит, - прогундел Малыш. - Мы тут, как хоббит, говорит, боксерские перчатки со свинцом до дыр истерли, шарики-подшипники от вражеской крови ржавеют не по дням, а по часам, понимаешь, а нас как Ваньку Жукова, по мордасам бьют, - монолог Малыша вышел на загляденье и оборвался лишь, когда Вождю надоело слушать его жалобное занудство.

- Вон!!! Пошли вон! Завтра с вами разберемся! Клееложцы херовы!

Наших героев вытолкали из шатра взашей, не дав сказать ни слова.

- Что будем делать друзья? - спросил Маленький Гном. - Нам только что пообещали тысячу триалонов. Каждому! И ничего не надо делать. Красота!

- А как же судьба Средиземья? - горестно вопросил Фолко. - К тому же, если Вождь нас заподозрит в работе на эльфов, нам всем каюк. Вот если бы он подарил нам тысячу просто так, или на худой конец, не угрожал бы нам, тогда бы другое дело.

- Ты прав, брат хоббит, но и Малыш тоже прав, - молвил Торин. - Но я бы предложил подождать, может быть, нам обломится тысяча триалонов от Олмера, а потом мы его замочим и заработаем еще тысячу, - и Малыш с хоббитом уставились на Торина так, как будто видели его первый раз в жизни.

- Ты самый умный и хитрый гном, которого я когда-нибудь видел, - вскричал воодушевленный хоббит. - Эх, заживем!

Малыш ничего не сказал. Он только раззявил свой рот до ушей в глупой счастливой улыбке и преданно пялился на Торина.

Друзья на радостях откупорили неприкосновенный запас "овцежоповки", заныканный запасливым хоббитом и всю ночь провели в разговорах. Наутро Маленький Гном предложил пойти потренироваться в воинском искусстве "ик-ик", а то в назначенный час рука дрогнет или оружие подведет.

Тренироваться все решили на двери наспех срубленного к приезду Вождя туалета. Фолко прилепил на дверь плакат с изображением Олмера и надписью "Олмер-мать порядка" и началось. Торин и Малыш с громким хеканьем метали свои топоры в дверь, а Фолко всаживал стрелу за стрелой в глаза плаката. Туалет скрипел и кряхтел, но держался из последних сил.

Фолко после длительной передышки, вызванной опустошением новой порции "овцежоповки", вновь оттянул тетиву и с глубоким придыханием послал стрелу прямо в лицо настоящего Олмера, осторожно открывающего дверь туалета изнутри. Вождь не успел даже испугаться, но какая-то нечеловеческая сила заставила его поскользнуться. В следующую секунду стрела хоббита пробила щеку Олмера и вылетела наружу из другой щеки. Вождь в мгновение ока оказался залит собственной кровью, хлеставшей из двух огромных рваных ран.

- Прощай вторая тысяча триалонов, - застонал захмелевший хоббит. И, придя в себя, заорал, что было сил, - Мочите его прямо в сортире! - с этими словами он сорвал и послал одну за другой три стрелы. В Олмера он, однако, не попал, зато три охранника с заспанными глазами, появившиеся из кустов, повалились замертво. У каждого в левой глазнице торчало по стреле.

- Умри сволочь, - заорал Торин и, пошатываясь, поплелся навстречу Олмеру, с трудом удерживая в руке топор.

- Убью! - заорал свой привычный клич Малыш и потопал вслед за Торином.

В следующую минуту оба гнома повалились в траву и захрапели.

Фолко почувствовал, что тоже засыпает и, зевая, послал стрелу.

Вождь со спущенными штанами, уже трижды простившийся с жизнью, опомнился и бросился бежать, оглашая окрестности истошными криками.

- А-а-а-а! Убивают! Вождя - убивают! Всех уволю нахрен! Охрана!

В этот момент стрела хоббита ударила Олмера в плечо, и Вождь со стоном повалился на землю. Хоббит уже было приготовился добежать до раненого и сделать контрольный выстрел в живот, но тут на шум подвалили телохранители Вождя во главе с Санделло. Увидев хоббита с луком в руках, горбун злобно пукнул и взмахнул рукой. В следующую секунду в грудь Фолко ударил метательный нож, отбросив его назад на несколько шагов. Поняв, что покушение не удалось, Фолко решил задать стрекача.

- Это не я, это все гномы, Торин и Малыш, они меня заставили, - завизжал хоббит, отчаянно работая ногами. Спустя несколько секунд он исчез в кустах.

Лучшего средства для того, чтобы пробудить своих сотоварищей, Фолко выдумать не мог. Гномов словно подбросила неведомая сила. Один взгляд вокруг и гномы сорвались с места, как ужаленные. Уж на что кряжисты и приземисты были гномы, но бежали они почти так же быстро, как и хоббит. В мгновение ока они исчезли в кустах, не забыв, впрочем, прихватить свои топоры. Бросившаяся вслед за ними погоня попала в засаду. С десяток телохранителей Вождя, сдуру сунувшиеся вслед за гномами в заросли, разметала, разрубила и покалечила неведомая сила. Двое вывалились из кустов утыканные эльфийскими стрелами, еще пятеро со сломанными ногами и шишками на лбу выползли из кустов, с громкими стонами. Кто-то неведомый заранее натянул веревочки, развесил металлические шарики и вырыл глубокие ямы в кустах. Троим выползти из зарослей, и вовсе не было суждено. Кто-то разрубил их на кусочки вместе с частью кустов. После непродолжительной рубки в кустах все стихло и лишь удаляющийся топот босых ног хоббита и ботинок из орочьей кожи гномов, свидетельствовал об их причастности к случившемуся.

Немногословный Санделло долго взирал на своих подчиненных и выслушивал их жалобы на подлую засаду в кустах.

- Шумел камыш, деревья гнулись, - насмешливо сказал он. - А ночка темная была. Расстрелять! - скомандовал он.

- Вперед! Вперед! - орал хоббит, улепетывая во весь опор. А может быть, нам следует сделать еще одну засаду, у Небесного Огня? - выкрикнул Торин и тут же повалился на землю, захрапев.

- Точно! - заявил Малыш, останавливаясь и зевая. - Только проспимся пять минут, - и повалился рядом.

Фолко ничего не ответил. Он сослепу влетел головой в дуб и теперь отдыхал у его корней.

Очнулись они в полдень. Жутко болела голова. Гномы принялись жутко поносить хоббита, который гнал подобное пойло, приносящее только головную боль. Фолко показал им язык. Свою фляжку он бессовестным образом осушил в однеху.

Троица поплелась зигзагами в сторону Небесного Огня. Но они опоздали. На подступах к яме их встретил разнесшийся на всю округу вопль Олмера.

- Какая зараза обгадила всю Яму?