Глава IV ДРАГОЦЕННЫЕ УРОКИ

Любовь к книге — это древняя, проверенная временем любовь человечества.

Н. П. Смирнов-Сокольский

В писательских библиотеках

Личные библиотеки великих писателей — что мы о них знаем? Разве, например, не увлекательно пройти дорогой, которой прошли Пушкин, Лев Толстой, Брюсов или Горький?

С юных лет и до последнего своего часа Пушкин собирал книги. В самые лучшие, светлые годы, «в изгнанье, горести, разлуке» — всегда они были неразлучны с поэтом — верные «друзья его души и музы». К книгам Пушкин обратил свой последний взор перед смертью. «Прощайте, друзья!» — сказал он, тоскливо глядя на книжные полки.

Любовь к чтению возникла еще в детские годы, во время учения в Лицее. Лицейская библиотека была богата. В ее шкафах хранились лучшие творения мировой и отечественной классики, обильно представлены выходившие в то время журналы.

Здесь мальчики-лицеисты «беседовали с умами Расина, Вольтера, Руссо», восхищались гением Жуковского, Батюшкова, Крылова, Гнедича, заглядывали в «книги отцов русской поэзии» Ломоносова, Хераскова, Державина. Здесь на протяжении шести лет, «питая душу чтением», провел немало счастливейших часов среди книг и друзей юный Пушкин.

В библиотеке писались лицейские журналы, непременным участником которых был Пушкин, друзья читали друг другу первые стихи, наслаждаясь их «пленительной сладостью», в жарких спорах они обсуждали события своего времени.

Уже тогда сверстники Пушкина видели, что в чтении он во многом их опередил, больше знает на память и в стихосложении первый. «При самом начале — он наш поэт», — вспоминает Пущин.

В стихотворении «Городок», опубликованном в 1815 году, Пушкин запечатлел первые радостные встречи с любимыми авторами, когда он «часто целый свет с восторгом забывал», перечитывая их:

На полке за Вольтером

Виргилий, Тасс с Гомером

Все вместе предстоят.

В час утренний досуга

Я часто друг от друга

Люблю их отрывать…

Читая это стихотворение, можно составить целый список авторов, привлекших внимание шестнадцатилетнего Пушкина. Впоследствии многие их произведения заняли видное место на полках его домашней библиотеки.

Один из первых исследователей жизни Пушкина Я. Гротт говорит о том, что уже по его лицейским стихам видно, насколько хорошо юный поэт был знаком с мировой классикой. Он в совершенстве знал французскую литературу. Знал на память Мольера, преклонялся перед Шекспиром, любил без памяти Гейне, Байрона и Мицкевича. Позднее поэт скажет: «Виргилий, Мильтон, Расин, Вольтер, Шекспир, Тассо и многие другие читаны будут, доколе не истребится род человеческий».

В Лицее родилась и мечта о собственной библиотеке. Однако лишь во время ссылки в Одессе опальный поэт стал собирать книги. Библиотека росла быстро.

Денег не хватало. Но на покупку книг Пушкин готов был всегда «разориться». По свидетельству современников, узнав о какой-либо заинтересовавшей его книге, он стремился тотчас ее приобрести. Некоторые произведения в оригиналах, которые трудно было достать, выписывал из-за границы.

Как часто в своих письмах поэт говорит о книгах, награждая их самыми ласковыми эпитетами. «Да, книг, ради бога, книг! Стихов, стихов, стихов! Это пища для души». В одном из писем, адресованном жене, он с гордостью пишет: «Книги из Парижа приехали, моя библиотека растет и теснится».


Пушкиниана — первые и прижизненные издания поэта.


Всякий раз, приезжая в гости к друзьям, Пушкин любил подолгу рыться в старых домашних книжных собраниях, любил заниматься в публичной библиотеке, с большой охотой бродил по книжным лавкам Москвы и Петербурга. Нередко после очередной книжной прогулки его письменный стол оказывался заваленным книгами. По воспоминаниям современников, у Пушкина всегда были «жадные глаза на книгу».

Особенно частым гостем Пушкин был в книжной лавке известного русского издателя первой половины XIX века Александра Филипповича Смирдина. Ему принадлежат слова «Дотоле не умру, пока не напечатаю всех русских литераторов». И действительно, Смирдин многое успел сделать для распространения в России отечественной литературы: выпустил 70 изданий сочинений русских писателей.

Книжная лавка Смирдина в Петербурге представляла собой своеобразный литературный клуб, где часто собирались лучшие писатели того времени. Издатель владел и превосходной библиотекой, которую высоко ценил Пушкин.

В честь переезда книжной лавки в новое здание писатели преподнесли любимому издателю свои сочинения, из которых он составил двухтомный альманах «Новоселье». На титульном листе первого выпуска альманаха помещена гравюра с иллюстрации, выполненной Александром Брюлловым, «Обед в книжной лавке Смирдина».

Среди изображенных на рисунке гостей, собравшихся за столом, сидят Пушкин, Крылов и многие другие писатели. На титульном листе второго выпуска альманаха изображена сама книжная лавка. На первом плане Пушкин, а в глубине за своей постоянной конторкой — сам ее хозяин.

В книге поэта интересовало все: и пламенное слово, и бумага, и шрифт, и «одежда». 24 марта 1821 года Пушкин писал Гнедину, получив от него экземпляр поэмы «Руслан и Людмила»: «Платье, сшитое по заказу вашему на „Руслана и Людмилу“, прекрасно. Вот уже четыре дни, как печатные стихи, виньетки и переплет детски утешают меня». Но, конечно, в книге он прежде всего ценил живую мысль, новое слово. Об этом свидетельствует пушкинская библиотека, ее подбор.

Библиотека уцелела до наших дней не полностью. Но и то, что сохранилось, поражает огромным разнообразием. Ныне она находится в Пушкинском доме. В ней — 3560 томов: 1522 названия книг. В том числе 529 — на русском языке и 993 — на иностранных языках. Сочинения по истории, этнографии, естественным наукам, медицине, юриспруденции, словари, учебники, альманахи — на четырнадцати языках. Книги на полках стояли в особом порядке, который знал лишь их хозяин.

Много редких сочинений. Среди них найден один из экземпляров первого издания «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева.

На титульном листе книги рукой поэта написано: «Экземпляр, бывший в Тайной канцелярии, заплачено 200 рублей».

Любил собирать Пушкин мемуары, старые рукописи. В них он видел своеобразные портреты той или иной эпохи и ее людей. С особой привязанностью хранил подборку журнала «Вестник Европы», основанного Н. М. Карамзиным, который он читал еще в Лицее.

В первом каталоге с описанием пушкинской библиотеки, составленном в 1910 году Б. Л. Модзалевским, двадцать два раздела. Их изучение показывает, что поэт тщательно подбирал лучшие произведения мировой и отечественной классики.

В библиотеке немало книг с дарственными надписями. На первом месте среди них роскошное издание «Илиады» Гомера с надписью Гнедича: «А. С. Пушкину в знак истинного уважения от переводчика». С особой нежностью поэт относился к книжным дарам лицейских друзей. К книгам, преподнесенным ему Жуковским, Крыловым, Мицкевичем.

В библиотеке было собрано 241 собрание сочинений — поистине пантеон мировой литературы. Один из истоков высокой образованности поэта. Начитанность его, как часто отмечали современники, была поразительна. Чернышевский писал о Пушкине: «Редко можно встретить человека, который прочел так много книг, как он, поэтому неудивительно, что он был одним из самых образованнейших людей своего времени».

Пушкин свободно читал на французском и английском языках. Знал немецкий и итальянский, владел латынью и старославянским языком. В последний период жизни изучал испанский язык.

«Пушкин читал почти всегда с пером в руке; страницы русских альманахов и разных брошюр были покрыты его заметками», — рассказывает П. В. Анненков. И еще одна характеристика, принадлежащая А. В. Дружинину: «Пушкин читал много, читал с наслаждением, задумывался над прочитанным, делал отметки на страницах, выписывал в особые тетради то, что ему особенно нравилось».

Вот, например, книга «Записки о жизни и службе Александра Ильича Бибикова», вышедшая в 1817 году в Петербурге. Пушкин тщательно ее изучал, работая над «Историей Пугачевского бунта». На полях книжных страниц замечания поэта об эпохе, так занимавшей его мысль. На страницах сборника «Опыты в стихах и прозе» К. Н. Батюшкова пометки, раскрывающие пушкинское отношение к стихам автора. Таких книг с пометками много.

«Настоящее место писателя, — говорил Пушкин, — есть его ученый кабинет». Главную же часть этого кабинета он видел в библиотеке.

Отправимся еще в один «ученый кабинет», где долгие годы работал Лев Николаевич Толстой, — в Ясную Поляну.

Неповторимый урок для книголюбов — знакомство с яснополянской библиотекой Л. Н. Толстого — одной из самых крупных в прошлом писательских библиотек. Здесь зародились многие гениальные замыслы, написаны «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение», «Казаки».

«Что может быть драгоценнее, как ежедневно входить в общение с мудрейшими людьми мира», — писал Л. Н. Толстой. Это постоянное общение на протяжении всей жизни писатель находил в книгах, собранных в его библиотеке.


В яснополянской библиотеке. Здесь работал Л. Н. Толстой.


В библиотечных шкафах — книги по истории и этнографии Кавказа с пометками писателя. Он пользовался ими при написании повести «Хаджи Мурат». Десятки томов на русском и французском языках послужили материалом при работе писателя над романом «Война и мир». «Везде, где в моем романе, — писал Л. Н. Толстой, — говорят и действуют исторические лица, я не выдумывал, а пользовался материалами, из которых у меня во время моей работы образовалась целая библиотека книг, заглавия которых я не нахожу надобности выписывать здесь, но на которые всегда могу сослаться».

Вот сочинения по истории движения декабристов. Писатель изучал их, подбирая материалы для романа о декабристах, который так и не был написан. Лев Толстой любил перечитывать словарь Даля, фольклорные сборники Снегирева, Киреевского, Бессонова, народные сказки Афанасьева. С Ясной Поляной связана и педагогическая деятельность писателя. В библиотеке собрана русская и иностранная литература по педагогике.

Много социально-политических произведений. Особый интерес вызывают две книги. Одно из первых русских изданий «Капитала» К. Маркса (на полях книги пометки Л. Н. Толстого) и сборник «О бойкоте третьей Думы» со статьей В. И. Ленина «Против бойкота (Из заметок с.-д. публициста)». В библиотеке хранятся сочинения Д. И. Менделеева, И. И. Мечникова, К. А. Тимирязева.


Издание «Капитала» К. Маркса из яснополянской библиотеки А. Н. Толстого.


Писатель интересовался жизнью народов Востока. Библиотека содержит богатую коллекцию книг на английском и русском языках по истории Китая и Индии. Во многих шкафах художественная литература. Значительная ее часть — сочинения, преподнесенные Толстому в течение пятидесяти лет. Из многих стран присылали в Ясную Поляну свои книги писатели, ученые, поэты, драматурги, сторонники и противники взглядов Толстого. «Библиотека Ясной Поляны составляется целым миром», — писал друг Л. Н. Толстого и его домашний врач Маковицкий.

На пьесе М. Горького «Мещане» скромная надпись: «Льву Николаевичу на память. А. Пешков». Вот автограф И. А. Бунина на его переводе «Песни о Гайавате» Г. Лонгфелло: «Льву Николаевичу Толстому с чувством искренней любви и глубокого уважения. Ив. Бунин». На романе «Жан Кристоф» Ромен Роллан написал: «Льву Толстому, который показал нам пример говорить правду всем и самим себе, чего бы это ни стоило». Книг с автографами — сотни.

Библиотека хранит книги трех веков. Самое старое издание — шеститомное сочинение по экономике 1687 года, напечатанное в Амстердаме. Последняя книга, приобретенная писателем при жизни, — сборник И. И. Иллюстрова «Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках». Она осталась лежать на столе писателя, когда осенью 1910 года он ушел из дома.

Лев Толстой читал книги, как и Пушкин, всегда с карандашом в руках. Любил выставлять оценки произведениям и авторам. На многих страницах книг оставлены навечно следы писательской мысли: различные знаки, пометки, подчеркивания, оценки. Много писательских заметок на полях произведений А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, В. Шекспира, И.-В. Гёте, Ч. Диккенса, А. Франса.

Почти пять десятилетий яснополянская библиотека «работала» на писателя. К концу жизни Толстого в ней насчитывалось 22 тысячи книг и журналов на тридцати пяти языках. Перефразируя слова самого писателя, можно было бы сказать о его собрании: «Моя библиотека есть весь Я».

Огромную ценность представляет библиотека Валерия Брюсова, она находится в доме № 30 по проспекту Мира в Москве, где жил и умер поэт.

В юношеском дневнике Брюсова есть такие строки: «Работать, писать, думать, изучать». Брюсовская библиотека помогает понять, как поэт претворял в жизнь юношеский девиз, постичь неповторимую его причастность ко всему многообразию книг, может быть, самую главную основу всего его творчества. Знакомство с библиотекой писателя во многом раскрывает многообразие его творческих занятий. Мы как бы видим Брюсова — поэта, критика, теоретика искусства, общественного деятеля.

«Творчество Брюсова без книг немыслимо, оно насквозь пропитано атмосферой книги», — писал П. Н. Берков. Свое отношение к книгам, безмерную к ним любовь поэт выразил в стихах:

С какою жадностью, как плотно я приник

К стоцветным стеклам, к окнам вещих книг,

И увидал сквозь них просторы и сиянья,

Лучей и форм безвестных сочетанья,

Услышал странные, родные имена…

И годы я стоял, безумный, у окна…

Литературные интересы Брюсова были разнообразными. Об этом можно судить по составу его библиотеки. Здесь и мировая классика, и тщательно подобранное собрание русской прозы и поэзии, и произведения мыслителей прошлого и современников писателя.

На полках — легионы книг великих греков и римлян. Из них Брюсов черпал материалы для исторических романов: «Огненный ангел», «Алтарь победы» и «Юпитер поверженный».

Первое место в рядах книг занимает Пушкин. «С ранней юности, — писал поэт, — сочинения Пушкина — мое самое любимое чтение. Я читаю и перечитываю Пушкина, его стихи, его прозу, его письма в разных изданиях, какие только мог получить для своей библиотеки». «Мой герой Пушкин!» — как часто любил повторять Брюсов.

«За Пушкиным, — писал Брюсов, — вторым моим кумиром суждено было сделаться Лермонтову». Лермонтов, как и Пушкин, царит в библиотеке над многими другими именами. На страницах лермонтовских сочинений — многочисленные и многолетние следы вдумчивого чтения.

С особой любовью Брюсов относился к книжным дарам. Жемчужина этой коллекции — «Стихи о Прекрасной Даме» А. Блока — первая книга великого русского поэта.

Брюсов увлекался фантастикой. В 1907–1911 годы несколькими изданиями выходил его сборник рассказов и драматических сцен «Земная ось». Он сочинил роман о полете на Марс. Книги эти, конечно, тоже стоят на полках его библиотеки.

В одном из брюсовских писем есть такие слова: «С моими читателями мне не придется говорить. С ними будут говорить только мои книги». Голоса книг и лично им написанных, и собранных им, и сегодня доступных для современных читателей звучат в полную силу. Поэт и при жизни пользовался большой известностью и даже славой. Но по-настоящему, в полной мере его творчество оценено в нашу эпоху. Многие неизвестные замыслы, неоконченные и неопубликованные произведения, письма, заметки, пометки на книгах помогли специалистам-литературоведам воссоздать огромный мир этого человека и художника.

Познакомимся еще с одной библиотекой. Она собрана в Мемориальном музее-квартире А. М. Горького в Москве, на улице Качалова, бывшей Малой Никитской, где весной 1931 года поселился писатель. Здесь он провел последние пять лет жизни.

Мы читаем с детства знакомые названия произведений, листаем их страницы, и перед нами возникает светлый мир, наполненный безмерной любовью к книгам.

Великий писатель, человек огромных знаний, на вопрос об образовании мог лишь ответить: «Низшее». Энциклопедические знания Горький приобрел благодаря книгам.

Всю жизнь писатель собирал книги и учился у них. Он называл себя «великим читателем земли русской». Первая книжная собственность появилась в 1887 году. При окончании первого и единственного года в школе он получил в награду вместе с евангелием и похвальным листом «Басни» Крылова и «Фата Моргана» Коцюбинского. Но вскоре вынужден был продать их за пятьдесят пять копеек.

Долго Горький мечтал о собственной библиотеке. В 1895 году, живя в Самаре, стал приобретать книги. Одна из первых личных библиотек умещалась на скромной этажерке в полутемной подвальной комнате. Через год писатель приезжает в Нижний Новгород. Постепенно библиотека пополняется новыми книгами. Вспоминая об этой поре жизни Максима Горького, литературовед В. А. Десницкий пишет: «Все новое, интересное, выходившее на русском языке, можно было найти в его библиотеке». Тут хранились «Разговоры Гёте, собранные Эккерманом», «География» греческого ученого Страбона, лучшие произведения писателей-современников.

Живя на Капри в Италии, находясь в Америке, Финляндии, под Берлином — всюду писатель приобретал книги, часто просил друзей и знакомых присылать новинки. К концу жизни горьковская библиотека достигла 10 тысяч томов. В книжном собрании и одна из первых им прочитанных книг, навсегда любимая «Шагреневая кожа» Бальзака, и последняя книга — «Наполеон» Тарле, которую писатель читал за девять дней до смерти.

В библиотеке хранится первое издание на английском языке произведения «Мать», которую высоко оценил В. И. Ленин. Судьба этой книги — одной из самых дорогих для писателя — сложилась нелегко. Одиннадцать лет книга в России находилась под запретом. Написанная М. Горьким в 1906 году, полностью она была издана в России лишь после Великой Октябрьской революции.

Многие книги Горький раздаривал. «У него, — вспоминает Корней Иванович Чуковский, — была веселая манера — дарить писателям книги». Однако книги не только уходили из библиотеки, но и вливались в нее бесконечным потоком новинок. «Каждый раз, когда приходит новая книга, я открываю ее с глубоким волнением, напряженно ожидая найти в ней что-то новое, радостное, талантливое», — говорил Горький.

Чем же руководствовался великий книголюб, подбирая книги? Алексей Максимович любил сам расставлять книги, сам распределял их по разделам: история, философия, фольклор, этнография и быт, русская литература, в том числе советская, зарубежная; отдельно — поэзия всех времен и народов, история литературы, история городов (подборка книг о Нижнем Новгороде), серии ЖЗЛ, путешествия, книги по истории женщины, энциклопедии, особый шкаф с произведениями классиков марксизма-ленинизма, издания «Academia», мемуары, «История фабрик и заводов», книги по различным отраслям науки.

Поэт Всеволод Рождественский вспоминает завет писателя молодежи: «Помните, — за каждой книгой стоит живой человек, ее писавший. Книги бывают разные, потому что они тоже люди. Ищите среди них только добрых друзей».

Читая произведения Пушкина, Толстого, Брюсова, Горького, можно точно проследить, какие книги привлекали внимание их литературных героев, как они относились к ним, что волновало их в тех или иных произведениях, а что оставляло равнодушными. Знакомство с библиотеками великих классиков помогает понять и характер их собственного чтения, каких они искали добрых друзей, каким кумирам среди писателей и книг поклонялись они сами.

Мы побывали в библиотеках великих писателей и великих книголюбов. Увидели, какую неоценимую роль играли личные библиотеки в их жизни и творчестве. Как пополнялись книжные полки и как это движение книг отражалось на самих творцах.

А теперь отправимся в замечательные личные библиотеки наших современников, история появления и создания которых не только сама по себе интересна, но и всегда может послужить ценным уроком для молодых книголюбов.

«Моя библиотека»

Не каждая общественная библиотека, не говоря о личных, может похвалиться печатным каталогом — ключом к поиску книг на книжных полках. Библиотеке Николая Павловича Смирнова-Сокольского повезло: она описана в превосходно изданном двухтомном каталоге под названием «Моя библиотека».

Откроем каталог, и он расскажет нам о редчайшей библиотеке в 20 тысяч томов. Однако ценность ее определяется скорее не количеством книг, а строгим отбором и полнотой собранного.

Как-то Николай Павлович заметил, что описать историю его библиотеки — это все равно что описать его биографию. Листая каталог, мы видим, что разделы книг в его библиотеке такие, как и во всякой хорошо подобранной домашней библиотеке: произведения по общественным наукам, художественная литература, книговедение, критика и библиография, фольклор, изобразительное искусство, театр, энциклопедические словари и справочники. Но при внимательном чтении каталога можно обнаружить и нечто особенное, что придает этой библиотеке неповторимые черты.

Старопечатные русские книги и лучшие петровские издания, открывшие путь гражданской печати в России, богатое наследие XVIII и XIX веков вводят читателя в мир истории отечественной культуры. Велик перечень редких книг. К примеру, «Житие Ушакова» с автографом А. Радищева, первое прижизненное издание «Путешествия из Петербурга в Москву», комплекты герценовских «Полярной звезды» и «Колокола». А что за диво — коллекция прижизненных пушкинских изданий! «У меня весь Пушкин!» — с гордостью говорил Николай Павлович. Он собирал всего Пушкина, те книги, «какими видел их сам поэт». На отдельных полках — альманахи, в которых печатался поэт при жизни.

С большой любовью библиофил показывал прекрасно подобранную коллекцию русских журналов XVIII–XX веков, книги с автографами И. А. Крылова, В. А. Жуковского, А. А. Дельвига, К. Ф. Рылеева, В. К. Кюхельбекера, Н. В. Гоголя, А. П. Чехова и давно забытых авторов.

Вот коллекция русских сатирических листов 1812 года и подборка иллюстрированных азбук, собрание на тему «Сатира и юмор». Все, что хранит библиотека, перечислить невозможно. И нет особой надобности. О своей библиотеке, о поисках и находках библиофил сам великолепно рассказал в книге «Рассказы о книгах» — маленьких живых биографиях книг. Он мечтал написать пять тысяч таких рассказов, но не успел. Умер, работая над рассказами о прижизненных изданиях Пушкина. Книга эта вышла после его смерти.


Н. П. Смирнов-Сокольский и В. Н. Алексеев на читательской конференции.


Как же возникла эта уникальная библиотека, ставшая столь заметным явлением в культурной жизни нашей страны?

Об этом рассказала вдова библиофила Софья Петровна Близниковская. Благодаря ее стараниям, был окончен и издан каталог.

Зародилась библиотека еще в начале 20-х годов. Все пришло не сразу. Николай Павлович тогда писал куплеты и фельетоны для эстрадных артистов, стал сам актером. Постоянно общался с писателями, художниками, букинистами, разыскивая необходимые ему для работы материалы. Много читал. Наиболее интересное о прочитанном, о встречах и наблюдениях заносил на карточки большого формата. Некоторые из них оставались пустыми. Кроме имени автора и названия произведения, ничего не содержали. Шло время. Карточки заполнялись датами, фактами, новыми именами.

Вырабатывалась собственная система поиска книг, их описания, яснее складывался круг тем собирательства. Интересовало все: подробности публикации произведений, их дальнейшая судьба, сведения об авторе, обстоятельства поиска и приобретения книг. Он готов был ехать за книгами, как часто любил говорить, «хоть на тот свет».

Вспоминая о своих встречах со Смирновым-Сокольским, журналист Л. Кудреватых пересказывает слова Николая Павловича: «…Комплектование своей библиотеки — не страсть коллекционера, а внутренняя, постоянно воодушевляющая меня потребность. Больше того, глубоко осознанная необходимость. Я не собирал, а комплектовал, именно комплектовал библиотеку, искал то, чего мне сейчас недостает, что непременно должно стоять на полке. Где бы я ни был, я знал, да, знал, что ищу, знал судьбу нужной мне книги и ее место в невероятно огромном книжном океане. Книга для меня — живой образ со своим характером, своей судьбой…»

Николай Павлович ценил книгу за ее красоту, редкость и в то же время неоднократно подчеркивал, что для него нет книг-избранниц. Прежде всего он дорожил в книге мудростью мысли и талантом художника. Вот почему библиофил никогда не приобретал книг, не представляющих для него интереса.

Постоянной его страстью были старые книги и произведения, избежавшие уничтожения. Таких книг он собрал много. Пытливо их изучал. Видел в них живую и яркую историю страны. «Люди должны знать, что есть на свете такие книги», — писал Смирнов-Сокольский.

Особенно старательно на протяжении многих лет он собирал считанные экземпляры изданий, тиражи которых были уничтожены «рукой палача». Например, ему удалось обрести томик «Стихотворений А. С. Пушкина, не изданных в России». Книга эта была напечатана в 1908 году в типографии А. П. Поплавского, но тотчас запрещена царской цензурой, а весь ее тираж был изрублен. Вот что рассказывает об этом чудом сохранившемся издании сам Николай Павлович. Владелец типографии буквально выкрал один экземпляр, и то не в целом, а уже в порубленном виде. В таком виде и предстала эта бесценная книга на полке в библиотеке книголюба.


Библиотека Н. П. Смирнова-Сокольского.


«Любить старую книгу, — писал Смирнов-Сокольский, — вовсе не значит заниматься любованием стариной. Никто и ничто не может так научить ценить и понять современность, как знакомство со старым. Книги расскажут вам о величии нашего народа и о жестокости борьбы, которую вели его лучшие представители, добиваясь того человеческого строя, при котором мы имеем счастье сегодня жить. Имена Радищева, Новикова, Рылеева, Кюхельбекера, Полежаева тесно переплетаются с судьбой книг, написанных ими».

Часто библиофилу задавали вопрос: «Зачем вы собираете столь обширное собрание?»

На этот вопрос ответили лучше всего книги, написанные Смирновым-Сокольским. Собранные им книги, прочитанные, изученные и описанные, рассказали столько нового, увлекательного и важного, что все это стало подлинным открытием для читателей сегодняшнего дня. Из недр его библиотеки родились книги: «Русские литературные альманахи и сборники XVIII–XIX вв.», «Книжная лавка А. Ф. Смирдина», «Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина». Целое новое направление библиофильской литературы.

Николай Павлович щедро делился с книголюбами своими незаурядными знаниями о книгах. Мечтал о том, чтобы библиотека служила людям. «Книгособирательство, — заявлял Смирнов-Сокольский, — должно быть осмысленным, полезным и мне и окружающим меня людям».

Приглашая в библиотеку людей, рассказывает жена, Николай Павлович нередко говорил: «Хочу, чтоб это хранилище книг нашло свой приют в Библиотеке имени Ленина», или, как он называл ее, «Ленинке». Желание библиофила сбылось. Это редкое книжное собрание стало достоянием национальной библиотеки страны. Оно сохранено точно в таком виде, каким было при жизни своего создателя. Библиотека этого человека, блестящего знатока книги, писателя, журналиста, библиографа, известного актера и не менее известного библиофила, служит людям.

«Великий книжный Робинзон»

Анатолий Кузьмич Тарасенков был критиком, редактором, крупнейшим знатоком русской поэзии XX века. Не меньшую известность он приобрел и как библиофил, собравший уникальную коллекцию стихотворных книг современников, которую справедливо называл «гордостью и славой своей жизни».

Собирать книги стихов он начал в шестнадцать лет. Поначалу это было юношеское увлечение. Как часто мы начинаем собирать книги, марки или открытки без нужды и цели, а потом находим в своем увлечении и радость, и цель, которые превращаются в дело всей жизни. Так случилось и с Тарасенковым. Из увлеченного собирателя он вырос в исследователя-библиофила.

Позднее, оценивая достигнутые результаты, он писал: «Я не собираю книги ради книг, я делаю науку! Я не поставил на полку ни одной книги, не прочитав ее или, по крайней мере, не пролистав! Я напишу, если успею, историю русской поэзии двадцатого века. Я веду библиографию. Картотека дезидерата (искомое, желаемое. — А. Т.) — это моя научная лаборатория. Именно благодаря тому, что я веду библиографию, я и смог собрать свою библиотеку».

Написать в полном виде историю русской поэзии XX века Тарасенков не успел, но он оставил после себя книги и огромную картотеку с описанием тысяч поэтических произведений.

Что же хранит библиотека?

Когда Анатолию Тарасенкову было восемнадцать лет, вся библиотека умещалась на одной книжной полке. Через три десятилетия она состояла из семи тысяч книг и представляла имена более двух тысяч поэтов, произведения которых изданы были в России за 55 лет, с 1900 по 1955 год. Некоторые из этих книг отсутствовали во многих библиотеках страны.

В библиотеке собраны отдельные уцелевшие экземпляры книг, выпущенных подпольно в царской России и за границей. Вот один из них: «Декабрьские дни» — сборник, посвященный революции 1905 года. В этой коллекции — произведения, напечатанные малыми тиражами во время гражданской войны. Среди них сборник стихов девятнадцатилетнего поэта-комсомольца Герасима Фейгина, погибшего при подавлении Кронштадтского мятежа. Редкие издания А. Блока, М. Горького, В. Маяковского, С. Есенина, Э. Багрицкого, А. Безыменского.

Особенно дорожил Тарасенков книгами, выпущенными в годы Великой Отечественной войны. В этой редчайшей коллекции — стихи белорусских партизан и сборник «Гангут смеется», изданный героями острова Ханко в ноябре 1941 года, книги Ленинградской блокады. В поэтической подборке и стихи Иосифа Уткина, погибшего в 1944 году на фронте, и книга Сергея Есенина, напечатанная героями-подпольщиками в оккупированной врагом Одессе.

В годы Великой Отечественной войны в Тбилиси была выпущена серия из четырех малоформатных книжек стихов под общим названием «Скоро Гитлеру капут». Они сохранились в считанных экземплярах. И это издание есть в тарасенковской библиотеке. На полках рядом с произведениями всемирно прославленных поэтов — книги мало известных или давно забытых авторов.

Об этой замечательной коллекции русских поэтических изданий первой половины XX века подробно и проникновенно рассказала М. О. Белкина, вдова Анатолия Кузьмича, в книге «Дождь перестал», выпущенной в 1975 году. Душой дома, по словам автора, были книги. И прежде всего Иван Бунин, Александр Блок, Владимир Маяковский, Анна Ахматова, Марина Цветаева.

Рисуя портрет тарасенковской библиотеки, Мария Белкина пишет: «Книги стояли, лежали в шкафах, на шкафах, на стеллажах, под стеллажами. Тонкие, как школьные тетради. Толстые. Величиною с альбом. Величиною с детскую ладошку. Квадратные, продолговатые, одна даже восьмиугольная! Кажется, только круглых книг не было. В два ряда, в три ряда. Разобраться, где что стоит, где что лежит, невозможно. Только Тарасенков сам, хоть ночью подними, в темноте, на ощупь — любую!»

Возникновение этой библиотеки — само по себе явление удивительное. Она была фактически составлена не одним собирателем, а всей страной. «Обычно, — вспоминает Мария Белкина, — не проходило и дня без книжной бандероли. Книги присылали безызвестные адресаты и еще неизвестные молодые поэты и вместе с ними Твардовский и Вера Панова, Галина Николаева и Ольга Берггольц и многие другие поэты и писатели».

Анатолий Кузьмич, получая бандероли с книгами, любил говорить: «Россия шлет!» И Россия действительно все время помнила своего одного из преданнейших летописцев поэтического слова.

На книгах, полученных в дар собирателем, разнообразные надписи: серьезные, шутливые, нежные, целые послания, иногда короткие строки. В них заключена часть жизни и самого книголюба, и его библиотеки.

Долгие годы продолжалась дружба Тарасенкова с С. Я. Маршаком. Зная, что свои библиотечные книги собиратель сам переплетает в яркий ситец, Маршак сочинил небольшой экспромт, которым он сопроводил перевод «Сонетов Шекспира», подаренный им Анатолию Кузьмичу:

Две тысячи сонетных строчек

Прими, вернейший из друзей,

Редактор, критик, переплетчик,

В шкафу устроивший музей…

На книге «Василий Теркин» шутливая надпись Александра Твардовского: «А. Тарасенкову в его библиотеку вношу это генеральское издание моей солдатской книжки».

Собиратель-исследователь мечтал «собрать книги всех поэтов и всех стихотворцев, которые жили и писали в нашем веке на русском языке». Мечтал издать лучшее, что есть в поэзии двадцатого века. Ради этого он потратил годы и годы, просматривая книжные летописи, каталоги, проверяя выходные данные в самих книгах, листая старые газеты и журналы. Он перерыл множество частных книжных коллекций. Проверял и сверял, чтобы не упустить ни одно поэтическое имя, не пропустить ни одной стоящей поэтической книги.

Мечта эта оказалась до конца не исполненной. Но он сумел все же описать гораздо больше книг, чем смог собрать. В 1966 году была опубликована его книга «Русские поэты XX века» — путеводитель по истории отечественной поэзии первой половины XX века.

После смерти Анатолия Кузьмича его книжное собрание было передано в Ленинскую библиотеку, которую он высоко ценил, любил и книгами которой пользовался.

Заказывая в «Ленинке» какой-либо редкий поэтический сборник, которого не найти больше нигде, не всякий читатель догадывается, какое удивительное путешествие совершила та или иная книга, пока не попала сюда — на библиотечные полки. Свыше трехсот таких книг-путешественников из собрания Тарасенкова впервые вошли в состав библиотеки, восполнили ее пробелы.

Тарасенков был настоящим путешественником в мире книжных поисков. Вот почему справедливы слова, сказанные С. Я. Маршаком об этом человеке: «Он был великим книжным Робинзоном».

Книголюбы и библиотеки

Как-то Анатоль Франс с горечью сказал о стараниях людей, собирающих книги: «Что может быть благороднее, чем ставить книги в шкаф? Правда, это очень напоминает хлопоты детей, собирающих в кучи песок на берегу моря. Труд их напрасен: все ими воздвигаемое скоро будет разрушено. Конечно, так же обстоит дело с коллекциями книг и картин. Но тут виной являются лишь превратности судьбы и краткость человеческого существования».

Нередко книжные коллекции, порой бесценные, погибают, распыляются. Что может быть печальнее вида даже одной искалеченной книги, не говоря о целой библиотеке. Ведь на ее собирание, возможно, была потрачена целая жизнь.

История знает примеры невозвратимых книжных потерь. До сих пор продолжаются поиски редчайшего книжного собрания почти в 3 тысячи томов великого французского философа и просветителя Дени Дидро. Приобретенная в 1765 году Екатериной II после смерти Дидро библиотека была доставлена в Петербург. И покупка библиотеки, и назначение русской императрицей Дидро, находившегося в ту пору жизни на грани нищеты, пожизненным библиотекарем «собственности ее величества», — все это оказалось очередным фарсом «Тартюфа в юбке» — так назвал Екатерину II Пушкин.

Разбирая привезенные из Парижа книги, чиновники случайно нашли в одной из них не переданную в свое время Дидро записку императрице. В ней он в довольно неприкрытой форме обвинял «покровительницу муз и наук и бескорыстного друга французских философов» — Вольтера и Дидро — в обмане русского народа. Одного этого оказалось достаточным, чтобы судьба редчайшего книжного собрания была решена. Екатерина II велела передать книги в Эрмитаж, где они хранились некоторое время в отдельной комнате. Прошло немного лет, и библиотека Дидро затерялась среди множества других книг.

Жалкие остатки сохранились от некогда знаменитой библиотеки первого русского сатирика Антиоха Кантемира. После его смерти она была распродана наследниками. Специалистам удалось по экслибрису на книгах восстановить лишь небольшую ее часть. Не дошла до нашего времени и библиотека Федора Михайловича Достоевского. Сын первой его жены во время пребывания писателя за границей распродал почти все книги. Сохранились воспоминания жены Достоевского Анны Григорьевны, в которых она говорит о том, что у Федора Михайловича была прекрасная библиотека и ее потеря его «чрезвычайно огорчила».

Лишь счастливый случай помог частично восстановить облик этой библиотеки. В 1917 году, изучая в Московском Историческом музее материалы о Достоевском, писатель-литературовед Л. П. Гроссман случайно обнаружил тетрадь с описью книг писательской библиотеки, составленной А. Г. Достоевской. Эта тетрадь впоследствии и послужила источником для каталога книг писателя в последние годы его жизни.

Более восьмидесяти лет мы ничего не знали о судьбе библиотеки великого русского драматурга А. Н. Островского. Разбирая архивные дела библиотеки Пушкинского дома, ее заведующий Анатолий Николаевич Степанов нашел в одной из истрепанных папок рукопись с описанием библиотеки драматурга.

Найденная рукопись стала началом длительных поисков. В результате было обнаружено шестьсот названий книг и журналов, часть книжного собрания А. Н. Островского — страстного любителя и знатока книг. О судьбе его библиотеки А. Н. Степанов рассказал в очерках «У книг своя судьба», вышедших отдельной книгой в 1974 году.

Перечень книжных трагедий велик. Он мог бы сам по себе составить тему отдельной книги. Одна из ее глав, очевидно, могла бы быть посвящена рассказу о знаменитой Тургеневской библиотеке в Париже, просуществовавшей почти шестьдесят пять лет.

Первая русская библиотека в Париже была основана в 1875 году на средства И. С. Тургенева. Помогали ее пополнять книгами Г. Флобер и Э. Золя. В ее устройстве участвовали русские революционеры Г. Лопатин и П. Лавров. После смерти писателя библиотеку стали называть Тургеневской.

Огромную роль в развитии этой библиотеки сыграли видные деятели русской культуры, писатели. Среди них были Ф. М. Достоевский, А. Ф. Писемский, а позднее И. А. Бунин, А. М. Горький. Тургеневская библиотека превратилась в центр культурной жизни русских политических эмигрантов в Париже. Во время пребывания в эмиграции в Тургеневской библиотеке работал В. И. Ленин, который отозвался о ней с большой теплотой.

Здесь было собрано много редких книг, первые издания К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, почти все журналы, выходившие в дореволюционной России. Богато представлены русская классика, мемуары. Хранились и первые тургеневские книги с дарственными надписями, часть рукописей писателя. К 1940 году библиотека насчитывала более ста тысяч книг.

Во время оккупации Парижа гитлеровцы разграбили библиотеку и вывезли все ее книги в Германию. Часть из них пропала при перевозке, много погибло во время бомбежек предместья Берлина, где хранились книги на одном из железнодорожных складов привокзального депо. Уцелели лишь отдельные тома. Их находили в Берлине, Польше, Риге. Продолжают искать и по сей день. После окончания войны в Париже вновь была открыта библиотека, носящая имя великого русского писателя.

Недавно до нас дошла горестная весть о распродаже на книжном «аукционе века» последних остатков редчайшей библиотеки известного деятеля русской культуры Сергея Павловича Дягилева.

После смерти С. П. Дягилева в 1929 году его библиотека стала достоянием мастера балета и страстного книжного коллекционера Сергея Михайловича Лифаря. Почти пять десятилетий он сумел сохранять в полном виде драгоценные коллекции редких русских книг, насчитывающих более двух тысяч названий. Однако жизненные обстоятельства на склоне лет заставили его пустить эти книги в распродажу.

«Это моя победа и это мое поражение», — с горечью сказал коллекционер о библиотеке, на многих книгах которой написаны были слова: «Для возврата в Россию». Лишь отдельные книги вернулись на Родину. В жаркой схватке книжных антикваров, съехавшихся в ноябре 1975 года на книжный аукцион в Монте-Карло, с молотка были распроданы русские старопечатные книги XVI–XVII веков, в том числе «Азбука» Ивана Федорова, а также подорожная, с которой Пушкин в 1820 году отправился в южную ссылку, письма Лермонтова, Тургенева, первые издания многих русских классиков.

«Превратности судьбы и краткость человеческого существования» как в прошлом, так и в наше время не балуют собирателей. Как часто они задумываются о будущем собственных библиотек. И нам понятны их заботы и переживания, но напрасен ли труд собирателей? Конечно, нет! Множество примеров свидетельствуют о высоком общественном и культурном значении книгособирательства!

В 1741 году в Лондоне умер врач и ботаник Ханс Слоун. Когда вскрыли его завещание, то стало известно, что он подарил английской нации книжное собрание по ботанике, зоологии и минералогии: свыше трех с половиной тысяч рукописей и 40 тысяч книг.

Вся Англия с восторгом приветствовала благородный поступок ученого. Парламент утвердил завещание и с благодарностью принял драгоценный дар, к неудовольствию лишь одного человека — папы римского, который в течение многих лет уговаривал Слоуна продать свою книжную коллекцию Ватиканской библиотеке.

В соответствии с законом, принятым парламентом в 1795 году, в Лондоне состоялось торжественное открытие Британского музея. Первой его книжной коллекцией стал дар знаменитого английского коллекционера. Сегодня библиотека Британского музея — одна из выдающихся научных библиотек мира. В свое время К. Маркс сказал, что без нее было бы невозможным создание «Капитала». Высоко ценил библиотеку В. И. Ленин. Здесь он работал над многими произведениями. Читателями библиотеки Британского музея были Чарлз Дарвин и Вальтер Скотт, Бернард Шоу и Герберт Уэллс.

На основе книжного собрания почти в семь тысяч томов одного из первых американских президентов Джефферсона возникла библиотека американского конгресса — ныне Национальная библиотека США.

Первые книжные коллекции Национальной библиотеки нашей страны, созданной в 1862 году, были составлены из личных собраний русских библиофилов Н. П. Румянцева, А. С. Норова, С. Д. Полторацкого, Д. А. Гурьева, К. М. Бороздина.

В библиотеке Академии наук СССР — одной из крупнейших научных библиотек мира — насчитывается свыше пятидесяти личных библиотек выдающихся ученых нашей страны как прошлого, так и настоящего.

История рождения и становления крупнейших книгохранилищ мира не отделена от истории библиофильства, прекрасным проявлением которого являются книжные дары коллекционеров. Став общественным достоянием, книжные дары приобретают научную и культурную ценность, становятся доступными для читателей, что составляет высшую награду для всякого книголюба.

Одним из примеров этой давней благородной традиции — передавать свои личные собрания в книгохранилища — может послужить история рождения и становления Ленинской библиотеки. Лишь за первые пятьдесят пять лет, с 1862 по 1917 год, в Румянцевскую публичную библиотеку поступило пятьдесят крупных личных книжных собраний. За этот период библиотека получила в порядке обязательных поступлений около 500 тысяч томов, а из личных собраний 300 тысяч. Главное достоинство большого числа полученных даров заключалось в их научной ценности и редкости.

Ленинская библиотека гордится тем, что она долгие годы хранила рукописи А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, А. М. Горького, переданные впоследствии различным мемориальным музеям страны.

Неиссякаемый поток книжных даров продолжается и в наши дни. Библиотека бережно хранит восемь книг, подаренных ей 20 марта 1919 года В. И. Лениным. Среди них «Государство и революция» и «Очередные задачи Советской власти» — на русском, французском и немецком языках.

В библиотеке есть специальная книга даров, в которую заносят имена ее почитателей, передавших сюда личные книжные собрания.

Заслуживает внимания выдающаяся личная библиотека ученого-библиографа, книговеда и писателя Николая Александровича Рубакина. Перед смертью он завещал Библиотеке имени В. И. Ленина книжное собрание в 80 тысяч томов. В 1948 году это уникальное книжное собрание — главным образом литература XIX–XX веков — перевезено было из Швейцарии, где скончался Н. А. Рубакин, в Москву и размещено в специальном фонде Ленинской библиотеки. Это самое крупное частное собрание. В нем много редких книг, некоторые из них отсутствовали в библиотеке или имелись в единичных экземплярах. Много книг с автографами видных ученых, писателей, общественных деятелей. В библиотеке хранится и рубакинский архив.

«Когда-нибудь разумные люди сумеют оценить Вашу настойчивую, огромную работу истинного демократа», — писал А. М. Горький 18 октября 1922 года, обращаясь к Рубакину. Библиотека и архив Н. А. Рубакина — богатейший материал для изучения истории русского общества второй половины XIX века и первой половины XX века — ныне высоко оценена в нашей стране. Эти материалы изучают специалисты.

Рассказывая о книжных дарах, поступивших в Ленинскую библиотеку, нельзя не упомянуть и редкую коллекцию литературоведа профессора Василия Алексеевича Десницкого — более 11 тысяч томов. Здесь и первое издание «Слова о полку Игореве», и нелегальные запрещенные книги, и редкие книги XIX и начала XX века.

В конце 80-х годов в России появились брошюры, на которых было указано: «Вольная Русская» или «Петербургская Вольная типография». Жандармы сбились с ног, охотясь за подпольщиками, перетряхнули столицу, но так и не смогли обнаружить тайных типографий. За два года в четырех типографиях, работавших в подполье и наводивших буквально ужас на царскую власть, было напечатано 50 брошюр и прокламаций. В том числе брошюра с текстом речи И. Мышкина на процессе 193-х, историческая «Речь Петра Алексеева», революционные стихи Н. А. Некрасова. До приобретения собрания В. А. Десницкого в Ленинской библиотеке не было ни одного из этих редких и бесценных для нас изданий по истории русского революционного движения.

В 1976 году известный советский ученый и библиофил Алексей Иванович Маркушевич передал в качестве дара Ленинской библиотеке 75 инкунабул и 61 фрагмент инкунабул. Некоторые из этих первенцев печати сохранились до наших дней в единственном экземпляре. Трудно оценить культурное и научное значение этой уникальной коллекции, собиранию которой библиофил посвятил всю жизнь.

Необозрим поток поступлений. Он продолжается, свидетельствуя о высокой любви и уважении советских людей к библиотеке. Это и понятно: ведь многие из них прошли здесь вторые университеты, задумали и написали в ее читальных залах немало своих трудов. В книге даров запечатлены не одни отечественные имена и адресаты. Тысячи книг и рукописей преподнесены в дар библиотеке ее зарубежными друзьями.

Скольким книжным дарам обязаны местные библиотеки и музеи нашей страны!

После Октябрьской революции советские библиотеки не нуждаются больше в меценатах. О них заботится народ, государство. Однако добрая традиция — дарить библиотекам книги — всегда не только благородна сама по себе, но и исполнена глубокого общественного и культурного смысла.




Загрузка...