В теле пацана. Книга первая

Глава 25 ТО ЛИ ЕЩЁ БУДЕТ

Как истинный джентльмен, разлил вискарь по бокалам, а колу по стаканам.

— Выпьем за помолвку Фейрата и Имиретты, до дна, отдавая тем самым дань уважения их союзу, — объявил, вознося бокал.

После звона бокалов Лина хлопнула, не раздумывая. А вот принцесса сначала понюхала настороженно. А затем пригубила.

— Что это такое? Я не буду пить дешёвое городское пойло, — закапризничала сразу.

— В смысле дешёвое? Сто тысяч дон за бутылку отдал, — ответил, поря полнейшую ахинею.

Главное уверенно.

Лина скривилась и бросилась запивать.

— Мммм, какое замечательное пойло, — выпалила в мою поддержку со слезами ручьём из глаз.

Хлопнул и я. Ох, горлышко прожгло знатно. А послевкусие вообще отпад. Даже запивать не потребовалось.

Принцесса носом поводила, выдохнула, и, закрыв глаза, опрокинула, как лекарство. Скорчилась бедная, колу ей подал, выпила. Выдохнула, и откинулась на спинку.

— Давай уже играть в твои картинки, — произнесла вымученно.

Выбрал самое простое: дурака. Объяснил иерархию карт, правила несколько раз проговорил. Первую партию сыграли учебную.

— Я поняла! — Захлопала в ладоши принцесса, наполняясь хорошим настроением.

В этот же миг осознал, что нам не помешает и закуска.

Вскочил и к двери.

— Кристиан?! — Сразу же спохватилась Ангелина.

Высунулся. Рыцари стоят элитные, на колонны облокотились. Стражники же по стройке смирно, делают вид, что всегда так службу несут.

— Нам нужна закуска, и побыстрее, — выдаю я в воздух и назад, пока бабы не перегрызлись.

Усаживаюсь между дамочек, притираясь к ляжкам обеих, раздаю карты, наливаю ещё. После суккубок эти девицы для меня, как дети малые. Хотя обе уже зрелые, судя по всему.

Вторую партию я активно поддаюсь принцессе, чтобы её настроение улучшилось ещё больше. Однако Лина чуть не срывает мою задумку своим напором.

— Так на что мы будет играть? — Заявляет победительница, радостно хлопая в ладоши.

— Проигравшие пьют, — предлагаю вариант.

— Нет, это не логично, победители пьют, — выдаёт, отчего мысленно хватаюсь за голову.

Наливаю ей грамм тридцать. Если эта дура тупая заблюёт мне комнату, деваться мне будет некуда. Разве что к Лине спать.

Принцесса опрокидывает уверенно. Я раздаю.

Начинаем играть, и мне приходится подсказывать. Если с картинками они быстро разобрались, то с греческими цифрами беда. Единственное, что десятку быстро от всех прочих цифр отличили. И то хорошо. А так смешно смотрится, как обе дурёхи вслух символы на карте пересчитывают.

Третья победа за мной. Лина только рада, а принцесса злится.

На четвёртой партии в комнату деликатно постучали. А затем вошли три официанта с подносами, полными еды. В том числе и горячей. Разложили нам на столик, выдерживая границы, чтобы было, где нам играть. Четвёртой пришла ошалелая Мия и подбросила дров в камин, хорошенько поддав нам жару. Заодно и убрала остатки ужина с другого стола, передав поднос официанту.

Как оказалось, уходить она не собиралась, осталась для обслуживания. Вот это сервис, любимая дочь короля всё — таки.

Четвёртую партию взяла Лина, причём совершенно случайно. Налил ей чуток, выпила, закусила нарезкой из фруктов. Мордаха довольная. А принцесса ещё больше злится.

Пытаюсь намекнуть, что надо поддаться немножко в пользу принцессы, а эта дура ни в какую. Следующие три партии она нас делает. Сказать, что дуракам везёт — ничего не сказать.

Тем временем Мия крутится у дивана, предлагая принцессе и нам то одно, то другое. Но Ангелина раздражённо отмахивается, угрожая в скором времени психануть. И я решаюсь на крайнюю меру. Во время очередной партии, чтобы завалить Лину, дабы она на принцессу не пошла, я наваял магией себе королей, которые вышли в биту вначале. Благо Лина не заметила, сняла. В итоге победила принцесса.

Счастью её не было предела. А Лина наоборот разозлилась. Выпив очередную стопку, Ангелина повеселела ещё больше. Начала трогать меня больше, касаться бедра, опираться на плечо.

Видимо, заметив это, Лина тоже стала приставать с другой стороны, гладить по бедру и опускать головушку пьяную к плечу моему.

Обнаружив, что в колоде королей теперь больше положенного, я выкинул карты в камин, и родил новую колоду. Обе моего жеста не поняли. Но не придали этому значения.

Глубокой ночью Ангелина уже вела с большим отрывом. В итоге спала довольная и пьяная на моём плече. А я любовался её пышными сиськами, выдавленными корсетом. В какой — то момент вошёл рыцарь, взял её на руки и унёс, оставив нас двоих. Пришлось мне с Линой повозиться, потому что она тоже вырубилась в какой — то момент. Делать нечего, Мия помогла уложить её на кровать, снять обувь и укрыть. Я лёг на диване.

Уже засыпая, подумал, что не всё так плохо. Местные девушки без ума от меня. А о конфузе с суккубами они не знают. Надеюсь, и не узнают.

А ещё надеюсь, что утром не ворвётся стража.

Когда проснулся, Лины в комнате уже не было. А я лежал в своей постели. Кто меня перетаскивает туда, ума не приложу. И это уже не в первый раз!

Завтрак принесла Элиза, под глазами мешки от недосыпа. Похоже, она на балу до утра не спит, обслуживая лордов.

Кушал я со счастливой улыбкой, ведь мне удалось откосить от бала. А значит, и в следующие дни удастся. Ещё немного, и все эти похотливые, сексапильные суки свалят в свой Кусубат, оставив мелкую Имиру во дворце без поддержки. На моё растерзание.

То, что я кончил от её старшей сестры, только Имире минус. Надеюсь, она это понимает. Потому что если нет… мне придётся что — то доказывать.

К обеду в повседневном костюме припёрся черноволосый Чайсон.

Какого хрена тебе надо — всем своим видом показывал. Но парень будто и не заметил.

— Крис, пошли, такое тебе покажу! — Воскликнул, врываясь.

И я понял, наконец — таки, что каждая собака знает, где меня достать.

Натянул повседневный костюм: штаны серые в обтяжку, рубаха бежевая и жилетка, и двинул по зову товарища. Мне было плевать, что он собирается показать. Скорее пошёл потому, что хотелось узнать, какие там на балу новости.

Чейсон подгоняет, глаза его горят. Вид самого настоящего хулигана.

— Что — нибудь интересное на балу произошло? — Спрашиваю как бы между делом.

— Представление магов было шикарное вчера. А ну и Эрик подрался с Тариасом из — за Цецилии. Оба ходили на ковёр к Первому советнику. Сегодня вечером расспросим их.

— Так Тариас за Нелли же ухаживал?

— Да странная эта Нелли, — фыркает. — Я тоже за ней ухаживал. Всем и «да», и «нет». На танцы готова, а полез целовать в щёку вздыбилась и убежала. Похоже, совсем ещё мелкая. И зачем её бастардам подсунули?..

Дальше Чейсон завёлся ещё больше, стал рассказывать о страстях на балу. О разбитых сердцах молодых лордес. Как один пригласил не ту, одна не того, те не других, и тому подобное... вскоре я запутался от обилия имён и слушал его, как фоновое радио, думая о том, что всем, похоже, плевать на парня с детской наивностью, кончившего в трусишки.

Но от этого не легче. Потому что опозорился перед Имиреттой!

Пройдя аж через целых две башни телепортации, мы оказались, судя по всему, в «мизинце» дворца, на самой вершине. Ибо выше только небо над головой. Интересно, а у короля покои на самом верху самого длинного «среднего пальца», что вообще над облаками?

Вышли из — под навеса башни к роскошного вида платформе зелёно — голубой. И тут же Чайсон меня дёрнул с прохода к стене.

— Пригнись, не маячь, — прошептал и по мраморной лестнице на полусогнутых стал спускаться вдоль каменных перил.

Стало даже интересно, что он там задумал. Хоть отвлекусь.

Парк, а скорее даже зона отдыха, растянулась метров на сто вперёд, хотя по ширине не превышала и тридцати метров. Всё в зелёных газонах, обособленных цветочных клумбах, где всякие рисунки и узоры из различных цветов высажены, и низеньких деревьях, которые скорее даже кустарники с насыщенной зелёной листвой. От середины начинаются широкие беседки из светлой древесины, стоят в шахматном порядке. А между ними водный канал и мостики. Солнышко светит ярко, обыгрывая всё это великолепие нежными лучами. Очень красиво. Да как на курорте! Вблизи журчит водица на фоне мощного шума. Кажется, в самом конце даже водопад имеется! Потоки воды с канала ударяются о что — то ниже. Похоже, платформа идёт ступенью.

Пока рот разевал на шикарную зону отдыха, где не видно ни души, Чайсон уже продвинулся вперёд метров на двадцать, прижался к газону у круглой цветастой клумбы. Мне машет с азартом. Спешу к моему родственничку, ступая на стриженную траву, пригибаюсь и дальше плетусь гуськом.

— Только тс, — говорит, когда подгребаю. — За мной, не отставай.

Устремляется, пригнувшись, вправо, вдоль мраморных перил! Блин, а здесь припекает, можно и китель снять. Вообще такого рода зоны здесь только для самых приближённых, и обычно стража тормозит прямо в башне, когда из портала появляешься. Но здесь никого! Ни одной недовольной рожи.

Спешу за Чайсоном. Слева, стриженый кустарник периодически заслоняет дорожку, по которой крадёмся. Вскоре пошли и навесы из плотной листвы. Запахло сладкой пыльцой от больших бутонов, смахивающих на красные розы и свисающих прямо на голову. Первую беседку минуем. Чайсон ко второй крадётся, всё ниже пригибаясь. От беседки к беседке на четвереньках пошёл. Следую за ним, как тупой сопляк, играющий в «группу захвата». А шум водопада всё усиливается. После третьей беседки стало ясно, куда вода вся льётся. Но всё равно не понятно, откуда она вообще на такой высоте. Имею в виду на высоте платформы.

С трёх сторон каналы расширяются от метра до трех, если на глаз, до овального края доходят и всё вниз сбрасывают. Парень осмотрелся, затаившись на углу крайней беседки. На меня взглянул с азартом. Рванул вправо, перепрыгнул канал перед расширением, упал на пузо и пополз к краю. Получается, отклоняемся правее от пропасти, снова к перилам.

По лужайке без укрытий ползу за товарищем. И слышу доносящиеся снизу голоса, смех и всплески! Там купаются? И, судя по всему, женщины!

— Давай ближе, — шепчет Чейсон, и машет мне энергично. Он уже всё видит, потому что первый подкрался.

С затаившимся сердцем подползаю к краю. И челюсть моя отпадает. Ниже метров на семь — десять круглая зона, с нашей стороны полукругом стена, откуда сверху бьёт водопад прямо в бассейн. Рядом зона лежаков, столики и великолепный вид на горы.

Резвятся там без каких — либо комплексов полностью обнажённые девицы. Кто купается, кто прямо под фонтан головушку подставляет, кто просто лежит голой задницей кверху. В груди моей холодеет, когда вдруг осознаю, что у них и рожки, и хвосты.

Товарищ смотрит, облизывается. Я щурюсь. С такого расстояния не полюбуешься. Просто от самого факта в башке оргазм. Да и только.

— Сегодня успели, — шепчет Чейсон довольный. — Они тут каждый день теперь купаются в одно и то же время. Король распорядился лично для гвардии Ханы.

Твою мать, что?!

Не верю своим ушам. Являю бинокль! Товарищ не видит, ему не до меня. Смотрю через оптику, быстро настраивая резкость. Сразу голые ягодицы на весь обзор. Ого! Да можно рассмотреть и родинки на теле. В сторону чуть веду. А вот и ты, сука белобрысая. В отдельной ванночке намыливает свои здоровенные дойки. Вечность бы смаковал.

Шейла собственной персоной. И её восемь танцовщиц. Жаль, что Имиретты с ними нет. Я бы с удовольствием посмотрел, какие у неё сосочки и как выглядит писька. Мммм, у этих промежность выбрита, можно полюбоваться женскими половыми органами в определённые моменты, каких не так уж и много, как хотелось бы!

— Видишь светловолосую? — Слышу товарища.

Ну конечно я вижу, даже очень! Соски у неё небольшие, грудь свою трогает, намывая. Аж жар в паху разгорается. Задницей поворачивается, мылит её. Ляжки мощные отпад. Все тела загорелые, точёные, целлюлита вообще не вижу. И тела женственные, не перекаченные ничуть. Просто спортивные, только во время напрягов видно, как мощны те же руки.

— Это Шейла Огнестрастная, — продолжает Чейсон. — Старшая дочь Ханы, глава королевской гвардии со своими лучшими воинами. Говорят, они вдевятером легко убивали одержимого медведя. А он посильнее саблезубого будет. Лучшие воительницы Кусубата в обнажённом виде, Крис. Ты представляешь, как нам повезло?

— Ну да, ну да, — шепчу, уловив волнующий эпизод, как одна из суккубок вылезает из бассейна ко мне спиной, подтянувшись руками на бортик. Ногу забрасывает легко, оголив промежность, и я вижу две безупречные сомкнутые половые губы без единого намёка на волосы!

— Говорят, — продолжает заливать Чайсон шёпотом. — У них там так узенько, что можно быстро сконфузиться. Лоно — сплошные мышцы. Искусницы любви управляют ими, как ты своим ртом. Представляешь? Диковина какая.

У меня и так уже слюни текут, и без всякой там рекламы.

Страх, что увидят, добавляет ещё больше жара и мандража одновременно. Но это зрелище, как наркотик. Оторваться просто невозможно. Ещё чуть — чуть, ещё немного. Один ракурс теряется, появляется второй. Снова на Шейлу, та уже смывает мыло из ведра, сексапильное тело окатывая. И волосами встряхивая так эротично!

Все танцовщицы смуглые, в отличие от той же Имиры, точёные и тугие, все по — своему интересны. И фигуры, и лица разные. Типажа одного нет. Есть и раскосая женщина, и с диким взглядом. И с курносым носом, и с остреньким, но не уродующим лица. Губёшки, скулы. Любую бери в жёны, не прогадаешь. Грудь у девок хорошая, формы стойкие, ни одной уродливой или кривой.

И плевать на шрамы. Если присмотреться по телу рубцов у некоторых достаточно. Особенно у тех, у кого рога побольше. Одно смущает, хвосты их с мелкой шерстью под цвет волос, даже «антенны» на башке так нелепо не смотрятся. Тьфу, коровий хвост.

Слышу, Чайсон пополз. Да и хрен с ним. Смотрю, как две красотки на мелководье плещутся, хохоча и тряся сиськами. А потом одна начинает топить другую. Поиграли чуток и разошлись мирно. Вы мои лапоньки.

Слышу топот! В груди стремительно холодеет. Оборачиваюсь, а Чейсон в полный рост драпает обратно к лестнице! Уже меж беседок прошмыгнул.

Надо мной фигура голая нависает. Млять, ну кто бы сомневался…

— Кристиан, а ты знаешь, что за обнажёнными женщинами подглядывать не хорошо? — Выдаёт суккубка.

Хватает меня за предплечье и вздёргивает, как пушинку. Вторая женщина уже подходит, выхватывает из рук бинокль.

— Что это? — Спрашивает, рассматривая с недоумением. — Тяжёлая игрушка.

— Он вот так смотрел, — берёт та, что держит меня жёстко, показывает, как надо и восклицает: — О! Подожди — ка. Ничего себе игрушка! Она увеличивает. И не хило так.

— Вот же хитрый человечек, — хмыкает вторая и цепляет меня за ухо!

Больно блин! Но я сжимаю зубы, чтобы не вскрикнуть.

— А ну пойдём к Шейле, — раздаётся злорадное. — Посмотрим, что командир скажет.

— Может не надо? — Скулю, но иду послушно.

Впереди оказывается проём прямо в земле. А там лестница, как в обычных домах на земле. Три пролёта вниз, и я уже трясусь от страха. Мне бы просто замереть на чуток, и свалить смогу через портал.

Чайсон уже второй раз поступает, как урод последний. Сначала бросил в Розовом парке на растерзание принцессе, теперь подставил здесь. Если я выживу, ему пиндец.

Пять пролётов миновали, оказавшись внизу у бассейна. Суккубки продолжают кайфовать, не особо парясь от моего присутствия. Однако стоит Шейле обратить на троих пришедших внимание, всё меняется.

— И вот ты здесь, — бросает полностью обнажённая и мокрая Шейла и, тяжело вздыхая, добавляет: — Нравится подглядывать за взрослыми женщинами?

Мотаю отрицательно головой. В горле ком застрял. Страшно, что коленки подламываются. Девять голых опаснейших суккубок окружили меня. Две держат, семь смотрят с презрением и злорадством! Никто из них не жмётся, не стесняется! Лица ослепительные, взгляды уверенные, грудь торчком. Кто из воды вылез, у тех соски скалами! Гонору, будто в одежде стоят.

И это ещё больше накручивает паники.

— Он через это смотрел, — подают бинокль главной женщине. — Вот так.

Шейла быстро соображает, как им пользоваться. Смотрит по сторонам, охая. И вскоре восхищённо заявляет:

— Отличная штука, пожалуй, заберу её себе.

— А с ним что, командир? — Спрашивает держащая меня суккубка.

Опускаю голову вниз, являя блёстки! И тут же получаю подзатыльник, да такой силы, что искры из глаз.

— Только не в этот раз, мальчик, — раздаётся от суккубки грозное.

Женщины хихикают. А главная выдаёт свой вердикт:

— Раздевайте.

Что?! Меня бросает в холодный пот от услышанного.

— Эй, эй! Я ещё маленький! — Кричу, но держат только крепче.

— Маленький? Разве что только в мечтах о беззаботном детстве, — хмыкнула Шейла. — Тринадцать циклов, всё мы знаем.

Ой — ёй…

С меня легко сдирают жилетку. Почти одновременно с этим разрывается рубашонка, пуговицы с треском бьются о каменный пол. Через мгновение с меня рывком спускают штаны, выворачивая их ниже колен и оставляя так. А затем две юркие лапки цепляют резинку трусов и сдёргивают их резко, выворачивая наизнанку на середнике спущенных штанов.

Какое счастье, что трусы белые без черкашей. Это была моя первая мысль.

Меня уже держат под руки. Иначе бы свалился, когда рванули штаны.

— Ты смотрел, теперь посмотрим мы, — говорит Шейла с ухмылкой, уставившись фиолетовыми глазищами в мой вялый половой орган, и дальше печально: — Хотя тут и не на что.

— М — да, с таким мелким достоинством соваться сюда не следовало, — раздаётся ещё от одной.

— Да, беда… — протягивает её подружка. И суккубки начинают гадко хихикать. Оттого мой член ещё больше прячется в мошонку.

— С этим червячком к нам больше не подходи, — выпалила ещё одна голая шутница. И девки рассмеялись звонко.

Щёки горят, коленки трясутся. Смотрю в дьявольские глаза Шейлы, исподлобья. Отпускай уже, хватит издеваться, тварь такая.

— Всё — таки мальчик ты ещё, — бросает главная брезгливо. — А что делают с проказниками взрослые? Правильно, наказывают. Сюда его.

Что?!

— Эй, я уже не ребёнок так — то! А ну стоять, — пытаюсь упираться. Но без толку! Держат жёстко ручищами сильными!

Шейла устраивается на лежак боком. Голая! Меня тащат к ней прямо за ухо.

— Пожалуйста, не надо, я всё понял, — кричу, и меня накрывает ужас.

Пытаюсь сопротивляться, но от этого только больнее рвут моё ухо. Ещё и вторая за руку тянет, хватом стальным. Ноги штанинами скованны, поэтому меня практически волоком подтаскивают.

Опускают лицом вниз на колени главной суккубки! Отстранилась она, чтобы грудь не задел. И назад подалась сразу. Прямо на тугие прохладные ляжки с капельками воды уложили. Одно бедро в грудь мне упирается, второе в живот. Шейла перехватывает меня, рукой за живот обнимая! Прям за мой мягкий животик горячей ладошкой берёт. От такой нежности на мгновение теряюсь.

Ноги свои разводит, видать сразу не сделала этого, чтобы письку её не увидел. Ляжка, что ближе у живота, к паху пошла. И прям к моему свисающему писюну прислонилась боком.

Вряд ли специально, но факт… от которого сжалось всё внутри.

Ноги на земле сгибаю в коленках, так хоть меньше давит на пах. Рукой второй берёт за бедро, к себе её подгребая. И убирает. Ой — ё!! Для взмаха?!

— Не надо, пожалуйста, — скулю в её объятиях, отойдя немного от шока. И осознавая, что сейчас мне предстоит самая настоящая порка!

— Первое предупреждение на тебя не подействовало, — раздаётся грозное над головой. — Второе ты запомнишь лучше. Не искушай воительниц Кусубата, если не можешь ничего дать.

— Одумайтесь, ваше огнестрастное, — шепчу обречённо и надеюсь, что это всего лишь шутка.

Через мгновение рука её на животе зажимает в стальные тиски моё тело! И хлёсткая ладонь обжигает ягодицу! Звук от шлепка разнёсся звонкий. Я сжал зубы, чтобы не орать. Не дождётесь. Боль пришла через секунду дикая. Но я её стерпел. Сжался весь.

А Шейла не бьёт, ждёт, пока прочувствую всё до конца. Даже посмеивается, судя по тряске.

— Это первый удар, — комментирует главная с циничной лаской. — Ещё девять. По удару за нас и сестру Имиру. Жаль, она не присутствует.

Закусываю губу, ощущая, как лапа её вновь давит на живот. Пальцы прислоняются подушечками, а не коготками. В этом есть некая издевательская деликатность. Похоже, эта садистка наслаждается своей властью. Я не ору, но мой вибрирующий живот выдаёт мои страдания. Уверен, она держит там лапу специально!

Второй удар по той же булке обжигает сильнее. Но и его я терплю, понимая, что женщина явно меня жалеет. Видимо, не хочет поломать тазовую кость…

— О, похвально, — комментирует издевательски и лупит ещё сильнее! Да по той же!

От боли меня вытягивает в струну. Сжимаю задницу крепко. Булку жжёт, не прекращая. На этот раз я кричу, но беззвучно.

Новый удар по напряжённой заднице и по той же булке. Такой силы, что из меня вырывается уже невольный крик, как мне не принадлежащий. Суккубки начинаю хихикать. А меня лупят снова по той же чуть слабее.

Сил напрягаться нет. От боли такая слабость, что повис на коленках, как сосиска. Шлепок выходит такой звучный, что несколько суккубок не выдерживают и начинают ржать в голос.

Шейла наносит удар уже по второй, ещё не тронутой ягодице. И я выдыхаю с облегчением. Пытаюсь абстрагироваться, не ждать. И два следующих удара это получается. Хотя жжёт так, что хочется обоссаться.

Предпоследний удар потрясает так, что искры сыплются из глаз. Кричу от дикой боли, уже не чувствуя собственного зада! Один сплошной горящий в пламени ожёг! Вопль мой перерастает в истерику. Живот под её безжалостной ладошкой бьётся.

А она всё ждёт. Ждёт, чтобы нанести ещё один. Самый страшный удар! Ждёт до конца, пока не выорался и не успокоился немного.

— То, что нужно, — выдаёт с сарказмом Шейла и шлёпает ещё.

Сжимаюсь из последних сил, чтобы снова не зарыдать. Боль пронзает адская. Но я сжимаюсь на её мощных бёдрах. И до сумасшествия терплю всё.

Меня отпускают. Ставят на ноги. На удивление легко встаю, чуть пошатнувшись. Только от движения разгорается задница. Суккубки со злорадством смотрят, как натягиваю с болью трусы, ибо хочу скорее спрятать свои причиндалы. Корчусь и шмыгаю. Сопли откуда — то появились. С неимоверными усилиями поднимаю назад штаны. Никто не смеется, просто наблюдают за моим красным зарёванным лицом. Как же оказывается легко молодому телу начать плакать.

Наши взгляды с Шейлой в какой — то момент встречаются. Не отрывая от меня глаз, она проводит пальцами сбоку по бедру, где опирался мой таз. Там, где прислонялась моя писька. Женщина подносит эти два пальца к носу и нюхает, а затем чуть разводит их, демонстрируя блестящую тонкую ниточку смазки.

Суккубка вздёргивает брови и смотрит уже с ироничным укором.

Твою же ж мать. Это не то, о чём ты подумала, извращенка чёртова…

Ком в горле давит и жопа горит огнём. Что бы я сейчас ни сказал, это будет выглядеть жалко.

Резко опускаю глаза, не в силах больше терпеть этот срам, рожаю портал и валю к себе в конуру, очередной раз обделавшись. Только теперь по — крупному.

Оказавшись у себя. Понимаю, что мне совсем не хочется сейчас хандрить и биться головой о стену. Я вдруг понял, чего мне действительно хочется.

Мести.

Шейла, ты и твои шлюхи запомните этот бал навсегда.