В теле пацана. Книга первая

Глава 33 ВТОРОЙ ЭТАП МЕСТИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Шейла вылезает через спинку дивана, дабы подруг своих не тревожить. Ногу перекидывая, задирает так высоко, что трусики чёрные видно!

Главная подходит к краю тонких кованых перил и начинает топать в свой такт, перебивая общий. Пять раз ударила, и музыка переменилась, подстроившись под неё! Вот тебе и уважение ко второму человеку в королевстве суккубов.

Обхожу диван, где площадь небольшая имеется, как раз сойдёт. Без стеснения и сомнений сближаюсь и беру её за талию. Мощные бёдра плавно покачиваются, руки опускаются на мои плечи. Глаза в глаза. Зрачки с фиолетовым пламенем рассматривают так озадаченно, словно знают мои грязные секреты. И всё сжимается у меня внутри. Она шлёпала меня, а теперь расслабленно танцует, позволяя трогать.

Суккубка извивается всё больше, размахивая своими распущенными белыми волосами то в одну, то в другую сторону. Она действительно очень красива, мощная кобыла, которая позволяет себя трогать и гладить. От её взгляда млею, от касаний тесно в штанах. Но я держусь. Извиваемся вместе, моё тело всё ближе к ней. Прислоняется упругой мясной грудью, будто массирует меня ею. И вот я трусь о её промежность, а она мощной ляжкой трётся о мою.

Если бы не слой прокладки в трусах, сейчас бы вышел самопроизвольный выстрел, к гадалке не ходи.

Дойдя до определённый кондиции, понимаю, что пора пробовать задуманное. Руки на мощные ягодицы кладу. В ответ лишь томный вздох и ответные ласки, она начинает целовать мою шею, и я буквально улетаю на орбиту. Через мгновение она уже трётся коленом о мой вставший член и мычит с удивлением.

Была не была! Моя кисть проскальзывает через разрез! Пальцы касаются голой ягодицы. Она отстраняется, глядя с укором. Бровь делает вверх, изгибая губки эротично. И затем притягивает меня к своей груди, утыкая прямо в огромный вырез на груди. Носом между сисек. Высовываю язык и провожу им посередине вниз. Шейла выгибается. Ягодица, которую я всё ещё держу, напрягается до каменной. Колено её чиркает по члену. И в этот самый момент я едва сдержался, чтобы не взорвалось там всё к чертям собачьим.

Она присаживается ниже, и моя мордаха идёт вверх, прямо к её. Тянусь целовать, а она игриво отшатывается и хихикает, а потом высовывает язычок и играет им у моих губ. Эта пытка сводит с ума. Но усилием воли концентрируюсь.

И нащупываю, наконец, эту долбанную резинку от трусов!

Щупаю кружева, стараясь как можно больше запомнить ощущений пальцами. Видимо, почуяв, что немного отдалился от её сексуальной игры, суккубка отталкивает меня несильно. Следом и вовсе расцепляется и, дефилируя задом и хвостом, возвращается к столу.

А я мчу следом. Хватаю бокал с остатками спиртного и объявляю новый тост:

— За самых красивых женщин на этом балу!

Воительницы смеются звонко, пьют. Третий кувшин в ход пошёл! Следующие два будут мои.

Ловлю периодически взгляд Шейлы, похоже, она чем — то удивлена. Неужели думала, что снова так легко заставит меня излиться и растечься?

Недолго думая, приглашаю вторую женщину, ту, которая меня за ухо вела. Сука такая. Легко соглашается, и мы отжигаем практически в той же манере. Только она меня не так впечатлила, как командирша. Трусики её легко удаётся прощупать через разрезы. Составить ассоциации и отметить принципиальные отличия.

Не успел дотанцевать, третья сама вышла! Перехватила меня. Развернулась спиной сразу и попой завертела, бёдрами заиграла. Дала и грудь потискать и даже между ног ухватить через ткань. Обнаглев окончательно, полез через разрезы спереди и не просто потрогал трусики, а даже подёргал за них, тревожа тугой тканью её горячую киску.

В этот момент она тёрлась так, что едва не кончил, вовремя успел отвести таз. Когда она развернулась и взяла меня за виски, продолжая вертеть спортивными бёрдами, я малость струхнул. Она опустилась к уху и вдруг прошептала:

— Мне очень понравился твой подарок, пусть это будет наш маленький секрет.

После этого признания температура в штанах бахнула выше сотни по Цельсию. Меня должно было разорвать в неконтролируемом оргазме. Но я вынес пытку на морально — волевых.

Танцуя с четвёртой на вид самой надменной, видимо, потому что у неё самые крупные сиськи среди подруг, увлёкся так, что прикусил за сосок, что та взвыла и чуть не трахнула меня прямо там.

С перерывами на тосты я перетанцевал с шестью воительницами прежде, чем дошли до моих кувшинов со слабительным!

Затаив дыхание наблюдаю, как Шейла первой подносит к губам мой чудодейственный напиток. И в какой — то момент отстраняется вдруг!

Нюхает! И в груди моей холодеет, несмотря на то, что уже изрядно охмелел.

— Абрикосовый что ли? — Хмурится, отставляя, пододвигает второй кувшин. — И этот…

— Пусть несут другое, — фыркает её соседка.

Твою мать.

— На вкус одно, — заявляет уже моя соседка.

— Да сойдёт, долго несут, а я запыхалась, — говорит в поддержку и та, с которой только что зажигал!

— Ладно, за Кристиана! — Соглашается Шейла, объявляя тост. И пьёт до дна!

Опрокидывают и другие. Начинают активно кушать. За время, пока я с ними, они смели со стола практически всё.

Кушайте, кушайте, бабоньки, да побольше! Злорадствую.

— Танцуем! — Вскакиваю я, хватая за руки сразу двоих, с кем ещё не танцевал.

Одна упирается, но Шейла стреляет в неё строгими глазищами, и та сдаётся. Вторая же с охотой идёт со мной.

Начинаю отжигать с двумя и нагло пощупываю трусы, просовывая лапки в разрезы. При этом стараюсь запомнить их лица и взгляды. Ведь вроде бы они очень похожи по манерам, телосложению и цвету кожи, но каждая индивидуальна. У каждой есть свои особенности. Шрамики, разрез глаз и контуры губ. Да и взгляд у девиц индивидуальный.

Минут пять — семь мне достаточно, чтобы получить желаемое. И вырвавшись обратно, я хватаю им напитки и подаю прямо на наш танцпол. Суккубки с улыбками оценивают жест и пьют вино, как сок.

Остаётся последняя суккубка, которая громче всех ржала над моим членом и потом, когда я кричал от боли во время парки, радовалась в голос. Всех запомнил по именам теперь. Эту девицу зовут Паулиша.

Приглашаю её. Но перед этим предлагаю выпить на брудершафт.

— А это как?! — Ахает уже пьяненькая.

Показываю, и все суккубки в восторге. Пьём до дна, потому, что я заверил — это элемент данной традиции. Хватаю женщину с дивана. Эта самая молодая, судя по рожкам. Трусь об неё уже без особого энтузиазма, устал. Она же зажигается даже очень активно. Не проходит и минуты, уже лезет целоваться в засос. Пускаю руки в разрезы боковые, веду по торчащим ягодицам к заветным трусикам. А Паулиша тем временем пускает свой юркий сильный язык в мой рот. Ещё и губами нежно прихватывает мои.

Когда ощутил, что меня за трусы тоже тянут сзади, было уже поздно! Головка упиралась в прокладку, и защита была вполне годная, но я не учёл такого рода трение. Дёрнула раза три, чертовка, и член мой изверг самопроизвольно. Я содрогнулся несколько раз от сладкой разрывной боли, пытаясь выловить устремляющееся прочь сознание. На третий спазм сумел всё же удержать контроль и притвориться, что это мышечные судороги.

Но суккубку не обманешь. Моё прерывистое дыхание било прямо ей в лицо. Девушка, будто издеваясь, продолжила ещё активнее целовать внезапно заполнившейся слюной рот и дёргать меня за трусы, вызывая дополнительные комариные покалывания.

Вот зараза, последняя всё же добилась своего! Хотя мне кажется, другие и не сильно старались.

Не найдя иного выхода, чтоб поскорее уже избавиться, пока не повторилось, полез в декольте и даже вывалил наружу грудь нахально и грубо. Ухватил за соски, и лишь тогда, она отпустила, хихикая и заправляя дойки третьего размера обратно. С наигранным укором.

Но взглянув на штанишки, разочаровалась. Всё сухо. Ха! Это Олвейс ультра, сучка.

Паулиша уселась всё же с победным видом. Возвращаюсь на подлокотник, ощущая некоторый дискомфорт в причинном месте, хреново сперма в прокладку впитывается, однако.

Суккубки переглядываются, шепчутся и хихикают. Взгляды игривые. Думают, буду смущаться, как в тот раз?

Нет, девчонки, тогда вы просто не правильно меня поняли. Улыбаюсь в ответ с вызовом. Когда — нибудь, стервы рогатые я поставлю вас всех раком и, держась за рога и хвост, отдолблю по полной программе.

— Сегодня ты проявил необычайную стойкость для юноши, это похвально, — выдаёт вдруг Шейла и поднимает бокал: — выпьем же за стойкого Кристиана, за то, чтобы из мальца в скором времени вырос воин и мужчина!

Тронула, правда.

Обхожу диван, встречая её недоумевающий взгляд, со спинки к ней наклоняюсь с непреодолимым желанием поцеловать эти сочные губы. А она отстраняется, ещё и пальцем грозит:

— Малыш, не обольщайся. Но ты ещё не настолько хорош.

Выпрямляюсь. Облом.

— Кристиан, суккубы проявляют сдержанную близость лишь в танце, и не сдержанную в постели, не стоит даже пытаться, — добавила Шейла уже серьёзно.

— Он что, действительно подумал, что может вот так? — Захихикали гадко её подруги.

— Мальчик, с таким семя недержанием даже не стоит соваться, — выпалила Паулиша и допила своё термоядерное вино.

Нравится им меня мальчиком называть после порки особенно. Давайте, давайте.

Не успел вернуться, за столом у кого — то громко заурчало в животе! В груди перехватило. Да неужели!

С другой стороны стола, будто в ответ буквально запело и зарычало. Суккубка глаза выпучила, и как рванёт через спинку дивана! Да с такой прытью воина перепрыгнула, будто у неё тяжёлых бубенцов спереди вовсе нет.

— Иллея? — Встрепенулась Шейлия.

Та в ответ прохрипела что — то сдавленное и бросилась в арку левее лестничной.

Заурчало и у Паулиши негромко. Но первым вскочил я. Скривился, и рванул, согнувшись и держась за живот прямо за Иллеей.

— Да что такое?! — Раздалось в след беспокойное.

— Живоооот! — Прокряхтел я как можно убедительней и скрылся в проёме.

Уже на подходе к дверям с кабинками раздался мощный пук, как целый взрыв. И следом выдох с облегчением, которой перерос в протяжный стон от новой волны анального удовольствия. Судя по звуку, полился понос.

Не теряя ни секунды, я вошёл в свободную кабинку. Закрыл за собой плотную дверь на засов.

Надо отметить, наши не ударили в грязь лицом, для господ приезжих обили всё свежим деревом, вырезав аккуратные дырки.

Изобразил звук пердежа ртом, заохал, будто всё хреново. Попукал ртом, сымитировав понос.

Вторая дверь хлопает. Новый взрыв попки и кряхтения. Всё, подруги, кабинок больше нет. Я сразу подумал, что три — для них слишком жирно.

Третья прибежала вскоре, дёрнулась к первой.

— Занято! — Раздалось с натугой.

Ко мне ломиться начала! Слышу через дверь в животе мощнейшее рычание.

— А здесь кто?! — Взвыла ещё одна примчавшая с позывами на острую диарею.

— Я, — ответил страдальчески.

— Оооо, — заохала жертва, убедившись, что и третья занята. — И что ж делать — то, уууу.

Слышу, крутит живот, прям рычит ожесточённо. Стоит, терпит, эти с двух сторон от меня сидят, как кукушки, поносят. Периодически булькающие пуки идут с охами.

Нет, ну после такого вся их сексуальность полностью утеряна.

Издаю пук ртом и я, продолжая прислушиваться.

Четвертая прибежала! Встала в очередь, её крутит ещё сильнее. Воет девка в голос.

— Давайте быстрее уже! Клапан еле держит! — Стонут очередники.

Дверь первая открылась вскоре, и рванула новая туда. Пахнуло так, что в горле заскребло. Фууу.

Бегут ещё!

А я являю бутылку воды и начинаю тонкой струйкой лить в дырку, изображая понос. Периодически поднимаю горлышко для большей правдоподобности.

— Всё занято?! — Раздаётся обреченный голос новой обосранки.

С другой стороны кабинета распахивается, обдавая новыми «ароматами».

— Я ещё не доделала, но вам нужнее, — говорит уступившая.

— Вместе давай, не могу уже, — сдавленно предлагает суккубка подружке, и в кабину врываются сразу две!

— На брудершафт! — Выпалила одна из них с истерическим хохотом. И произошёл сразу двойной взрыв попок. Полилось вниз жидкое — жидкое.

Ко мне долбятся!

— Кристиан, ну что ты возишься?! — Возмущается Шейла.

— Что — что! Льётся у меня ещё, — нагло вру, поливая в дырку из бутылки. — Похоже, соус салатный с подорожником. У меня от него всегда тааак. Пюююю.

— Нет, это вино! Точно вино, — раздаётся из левой кабинки, где испражняется одна.

— Но Кристиан же не пил его, — рассуждают справа с натугой.

— А не магия ли? — Раздаётся из очереди.

— Обереги у нас надёжные, не придумывай, — ответила из кабины и застонала в голос: — что ж оно всё льёёёёт.

Вскоре у кабин уже все! Животы урчат, выдавая страшные звуки, бабы стонут в очереди.

А мне становится страшно, как бы не ворвались и не спалили, что имитирую.

— Всё, не могу больше ждать, — бросает Паулиша из очереди, отходит в сторонку и бахает прямо на пол, звук такой характерный...

— Осторожнее! — Кричат на неё. — По ногам попало.

Хочется ржать в голос, еле держусь.

Лицо остатками воды обдаю, целку мочу, мол, вспотел, пока срал. Бутылку в дырку выбрасываю. Открываю суетливо, понимая, что пересиживать нельзя, слишком подозрительно.

А ещё я должен на это посмотреть.

Меня чуть с ног не сшибает Шейла, у которой живот уже на монстринском разговаривает. И начинает поносить прямо при мне. Деликатно закрываю дверь, успев взглянуть украдкой. Трусы чёрные на коленках, платье задрано, хвост вверх, вероятно, чтоб не обгадить. Смотрит в пол, как кошка на латке.

Выхожу, а там две «курицы» сидят в уголке вдоль стены и прямо на пол льют, уже жижа до их же ног дотекла. Одна из них — Паулиша! О, какое совпадение, она меня прежде по поводу недержания подколола.

Вонище стоит, аж глаза слезятся. Остальные в очереди по второму кругу, лица страдальческие, хвосты поджатые подёргиваются. Видимо, при сжимании сфинктера усиленно и хвост реагирует. На меня не смотрят, стыдно.

Делаю такой же вид.

— Ой — ёй, — кривлюсь. — Я, наверное, пойду к себе. Опять прорывает. Точно вам говорю салат это.

— Вино, — шипит в ответ суккубка в очереди. — Испорченное принесли, им не жить.

— Да, за такой срам легко не отделаются, — добавляет вторая сдавленно.

— Блин, девочки, — обращаюсь я к Паулише, продолжающей гадить на пол. — Могли бы и потерпеть.

— Ууууйди, — кряхтит Паулиша. — Без тебя тошно.

— Держитесь, — говорю душевно на прощанье, закусывая губу почти до крови, дабы не прорвался истерический хохот.

Валю через портал прямо в покои. И сразу на балкон выхожу, чтобы скорее вонь с костюма выветрилась. На полу в уголке бутылки нетронутые так и стоят. Индикатор того, что Ешшунора тут так и не появилась. Эх, и куда же ты пернатое моё чудовище делось?..

Город в огнях и дымке от печей, народ гуляет. И у меня настроение на подъёме. Смеюсь сам с собой.

Баб разорвало, вышло шикарнее некуда. Мир красками заиграл. Может, я и мелкий пакостник, но со мной шутки плохи.

Сегодня вы получили ответ за рукоприкладство в купальне.

Но это, мои хорошие, ещё не всё!

Остался заключительный этап моей мести, подготовка которого завершена.

За мой конфуз перед Имиреттой вам уготовано кое — что посерьёзнее какой — то там чистки кишечника.

Подумал о Кириан, что мне там заливала о танцах голышом, припёртая к стенке. У меркантильной суки ещё сутки, чтобы найти время и исполнить своё обещание. Иначе займусь и ей.

Поздней ночью припёрлась Нелли со служанками. Убедившись, что это она, а не разъярённые засранки, отвернулся дальше спать.

Но вскоре меня осенило, а какого хрена она здесь снова делает?!

Приподнялся посмотреть. Служанки её камин мне, похоже, разожгли, посветлело в комнате на порядок. Похозяйничали и свалили. А эта ушастая осталась. По шевелюре вижу, что на диване спит. Жалко малышку.

— Эй! — Окликаю.

Не реагирует. Может, обиделась?

— Кис, кис, кис! — Пробую.

Ушки зашевелились. Приподнялась, на меня посмотрела сонными миленькими глазками. Так, она в сорочке полупрозрачной, не пойму?

— Ложись в кровать, места обоим хватит, — предлагаю, отодвигаясь на свою половину ближе к стене.

Встаёт послушно, диван обходит. И у меня слов нет! Топик на сисях вуалевый светлый, и трусики — шортики такие же. Интимную стрижку на лобке можно легко разглядеть.

А она глазки опустила застенчиво, подходит и осторожно ложится рядышком на бочок в мою сторону. Накрываю одеялом нас обоих.

— Доброй ночи, — шепчу.

Молчит, смотрит. Ну и хрен с тобой, глаза слипаются.

Лёг на спину и только расслабился, чувствую лёгкое касание на бедре! Хвостиком своим ведёт. Смотрю на неё, а она на меня. Да так ласково. Через мгновение её горячая нежная ладошка касается бедра и ведёт пальчиками к причиндалам!

От лёгкого возбуждения отозвалось болью внизу. Блин, член сегодня уже настрадался. Совсем не хочется игрищ. Да и!

— Давай сегодня без этого, пожалуйста, — фыркаю недовольно и поворачиваюсь к ней спиной.

Тяжёлый выдох. Нелли понимает всё с первого раза.