В тени дракона: Погружаясь во тьму

Глава 76. То самое слово.

Тишина…

Я погружаюсь в полную тишину…

Мир без звуков. Мир без шума. Мир, где есть только я и мои мысли.

Ужасный мир.

Отвратительный.

Не хочу быть тут.

Но я погружаюсь все глубже и глубже.

Нет ничего здесь.

Вообще ничего.

Лишь я, мои мысли и отчаяние. Хочется заснуть. Хочется забыться. Хочется исчезнуть и пропасть. Да, так и должно быть. Это будет лучше для всех. Ведь там…

- Нет… нет… нет… нет… Нет. Нет. Нет! Нет! НЕТ! НЕТ! НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ! – кричит чей-то голос. – Гарри! Очнись! Пожалуйста! Гарри! Умоляю, проснись! Не спи! Нет! Нет! НЕТ! А-а-а-а-а-ха-а-а-а-а!

А? Кто-то зовет меня? Кто-то кричит? Кто-то разрывает тишину и пытается позвать меня?

- Нет! Гарри! Не умирай! НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ОДНУ! А-А-А-А-А-А-А-А-ХА-А-А-А-А!

Она зовет меня! Она нуждается во мне!

Я должен идти к ней! Я должен вернуться! Туда, где есть звуки!

Ну же! Давай!

Я тянусь вперед, пытаюсь плыть наверх, но все погружаюсь и погружаюсь в тишину. Слышу, как она плачет, слышу ее боль, и это невыносимо. Этот голос не должен быть омрачен слезами, не должен быть в печали и скорби, только смех и счастливый голос. Только так.

- Чер-р-р-р-рт! – зарычал я, пытаясь сопротивляться. – Ну…

Что-то холодное касается моей спины.

- Жизнь… - прозвучал за спиной искаженный голос, - не прощает отчаяния…

Какая-то сила толкает меня вперед, и я устремляюсь к свету…

***

- А?! – резко открываю глаза.

Некоторое время все было мутным, но постепенно зрение улучшилось. Уже полгода прошло, как и обещала мадам Помфри, очки мне уже практически не нужны, я и без них нормально вижу, но носить их мне нравится, да и стиль менять не хочу.

Некоторое время я просто лежал, смотря в потолок и пытаясь сосчитать все трещинки, которые видны на побелке. Да, потолок бы давно стоило перекрасить.

- Долго ты еще будешь спать? – прозвучал рядом со мной голос.

Повернувшись, я с удивлением увидел рядом со своей кровать Генриетты.

Сестра выглядела, как всегда, нахмуренной и недовольной. Кажется, будто насупленные бровки и поджатые губы давно стали частью ее образа очень недовольного воробья.

- Доброе утро, - сказал я, садясь и надевая очки.

- Уже вечер.

И правда. За окном стало темно.

- Я так понимаю, с Зовущим разобрались?

- Еще вчера.

- Ясно, - хмыкнул я.

Она продолжила сверлить меня взглядом и выглядела очень недовольной.

- Что я еще успел сделать, что ты так недовольна? – вздохнул я.

- Умер.

- А?

- Ты. Умер, - повторила она, выделяя слова. – Тебе в грудь прилетела алебарда и убила тебя.

Тут же проверяю свою грудь. Там раны нет. Третьего размера, к счастью, тоже, а то мало ли, что со мной могли сделать. Генни отвела взгляд, пока я занимался поиском ран. Ничего.

- И как я воскрес?

- Не знаю.

Проверяю руки на предмет дырок. Мало ли что.

Нет.

Хорошо.

- Ну чего ты такая недовольная? – вздохнул я. – Говори уже, что тебя опять не устраивает.

- Мы не закончили разговор.

- А, ты про это, - покачал я головой. – Ну и что ты хочешь узнать?

- Почему ты это делаешь? – уже спокойнее спросила она. – Мы лишь номинально родня, и это, все что нас связывает. Ты не обязан…

- Генни, прекрати, - закатил я глаза. – Хватит уже выдумывать себе всякие глупости. Мы не дальние родственники, а прямые. У нас одни родители, и мы связаны друг с другом.

На словах о «связи» она слегка дернулась, но виду постаралась не подавать.

- Хочу я или нет, но ты моя семья. Да, я зол на тебя и все еще обижен, но твоя жизнь мне важнее, чем моя обида. Если ты погибнешь, то я не смогу на тебя злиться, а потому и пытаюсь не дать тебе помереть, - усмехнулся я. – Поэтому хватит уже ворчать или искать везде подвох.

Она ответила не сразу, а некоторое время молчала.

Лицо ее из напряженного и сердитого стало чуть спокойнее.

- Это глупо, - вздохнула она. – Но не рискуй так больше.

Некоторое время я молча смотрел на нее и думал над тем, что сказать. Мои слова не убедили ее, а потому…

***

- Это глупо, - вздохнула она. – Но не рискуй так больше.

Внешне Генни выглядела спокойно, но внутри кипела и выла благим матом.

«Черт, черт, черт, это не то, что я хотела сказать!»

У нее был план разговора, где она хотела спокойно обсудить все вопросы с Гарри, но, когда он проснулся, она испугалась и опять приняла позу «обиженки» и начала грубо с ним разговаривать. Она не хотела этого, но ничего с собой поделать не могла.

«Ну вот, он опять считает меня грубиянкой, - расстроилась Генни. – А я ведь хотела как лучше».

Возможно, в следующий раз ей удастся нормально поговорить с ним и он все же скажет, что означают его слова. Она ведь так и не понимала этого, и все, что ей хотелось, чтобы он опять не пострадал.

- А вот фигушки тебе, - неожиданно заявил Гарри.

- А? – она уставилась на него.

- Не рисковать? Ты серьезно или у тебя шутки такие? – приподнял он бровь. – Как я могу не рисковать, когда ты постоянно влезаешь в неприятности и подвергаешь себя глупому риску? Ты же растяпа, которую каждый раз приходится спасать и которая сама толком ничего не может. Да если бы не я, тебя бы давно василиск сожрал.

- Че-че-чего? – офигела она от его слов. Она всякой наглости ожидала, но это уже даже для нее было перебором. – Ты что несешь?!

- Что несу? А ты как думаешь? – усмехается Эванс. – Именно из-за того, что ты такая неумеха, мне и приходится подставляться, чтобы спасать тебя. И я дальше продолжу это делать столько раз, сколько понадобится, пока ты не научишься быть осмотрительной и внимательной. Я буду и дальше подставляться под смертельные опасности, пока ты, маленькая, глупая сестренка, не станешь достаточно сильной, чтобы справляться со всем этим самостоятельно.

- Ты… ты… ты… - начала она закипать. Она тут пытается быть с ним вежливой и заботливой, а он опять все переводит в шутки и конфликты. – Ты…

- Я, я, я, - закатил он глаза. – Говори уже по-человечески. Не як же.

- Да как ты смеешь?! – окончательно взбесилась она.

Она тут же схватила его за грудки.

- Ах, ты, придурок! Не смей говорить мне такое! – озверела Генриеттта. – Какое право ты вообще имеешь делать все это?!

- Все просто.

В следующий миг его рука опускается на ее голову и начинает гладить по волосам.

- Потому что я – твой брат, - произносит он.

Генни застыла, глядя на его теплую улыбку и глаза, смотрящие на нее со странной заботой и нежностью. Так на нее смотрела только тетя Меда или Нимфадора, как кто-то близкий и желающий добра.

- Глупышка, - говорит Гарри. – Ты же моя семья, моя маленькая глупая сестренка. Ты самый дорогой человек для меня. Как же я могу не защищать тебя? Моя любимая и милая сестра.

Эти слова отдались громким гулом в ее голове, и в груди разгорелся настоящий огонь. То тепло, что она испытывала рядом с ним, неожиданно стало в разы сильнее. Внутри нее будто что-то щелкнуло, какой-то переключатель, что до этого был скрыт от нее.

- Ду-ду-ду-ду-у-у-у-рак… - с трудом произнесла она, заливаясь краской. – Не-не-не смей… мне такое говорить! Глупый Гарри!

- Хи-хи-хи-хи, ты такая милая, когда смущаешься.

- Уа-а-а, болван! – она отпустила его и тут же отскочила. – Ты просто придурок и не должен такие глупые вещи говорить!

- Это то, как я считаю, и отказываться от своих слов не собираюсь. Ты можешь ненавидеть меня, можешь презирать и считать обузой, но я не откажусь от своих слов, Генриетта. Я понимаю, что тебе противен такой, как я, и ты не выносишь моего присутствия, но придется тебе смириться с этим.

Она слышала его слова и никак не могла поверить этому. Внутри нее бурлил настоящий вулкан эмоций от дикой радости до неистовой ярости. Она злилась и пела от счастья, она танцевала и нежилась в тепле и в то же время горела в гневе. Эти эмоции захлестнули ее, и она уже не могла их держать в себе.

Генриетта заскрежетала зубами, а затем выдала на одном духу:

- Ты, ты, ты… придурок! Вот ты кто! ТЫ САМЫЙ ХУДШИЙ ПРИДУРОК, БРАТ!

Наступили гробовая тишина после ее слов.

Гарри шокированно посмотрел на нее, и в его глазах было полное недоумение.

Генни тут же замерла, осознав, что ляпнула не подумав.

«Нет, я, что опять его обидела? Черт, я не хотела этого!»

Он же смотрел на нее с открытым ртом.

- Ты… - прошептал он. – Ты… Ты… назвала меня «братом»?

- А? – вздрогнула она. – Нет.

- Ты точно сказала это, - улыбнулся он. – Я точно это слышал.

- Нет, тебе послышалось! У тебя проблемы со слухом, и вообще ты головой ударился! Я никогда бы не сказала этого слова! – пыталась она глупо оправдаться, так как никакие логичные доводы в ее сознание не приходили.

- А я точно слышал, как ты сказала это.

- Не было ничего такого!

- Да, ты сказала «братик».

- Я не говорила этого, я сказала бра… уй! – тут же заткнулась она, осознав, что попалась на уловку.

Гарри же улыбался широченной улыбкой, и эту счастливую лыбу так сильно захотелось разбить кулаком. Как же он сейчас бесил ее!

- Гра-а-а-а-а! Все! – заскрежетала она зубами. – Отдыхай!

С этими словами она развернулась и потопала прочь из Больничного крыла.

- Спокойной ночи, сестренка! – пожелал он.

Та не обернулась и быстро убежала, по пути, едва не сбив с ног Паркинсон.

Генриетта добралась до общежития. Окружающие, видя ее настроение, обходили стороной и не мешали.

- Придурок, какой же он придурок, - ворчала она. Быстро разделась и улеглась в постель. – Взял и сказал, что я… самый… дорогой… для него… человек… - последние слова она прошептала, краснея до кончиков ушей. – Глупый Гарри.

Зарывшись под одеяло с головой, свернувшись клубочком под несколькими покрывалами в свое безопасное и уютное место, где она могла не бояться никого и хоть немного расслабиться.

- Глупый брат…