В западне

Глава 30

На следующее утро в восемь часов Джейк Графтон заехал за Тоудом Таркингтоном. Затем они вместе отправились в редакцию "Пост", чтобы забрать Джека Йоука. На нем была та же одежда, что и в предыдущую ночь.

– Ты прямо здесь и спишь? – спросил его Тоуд.

– Ты же знаешь, как у нас сейчас с транспортом.

– Хочешь, одолжу зубную щетку?

– Спасибо. У одного парня из отдела новостей нашлась одна, он дал ее всем остальным. Ты не поверишь, кого я встретил сейчас наверху в кабинете Отта Мергенталера. – И, не дожидаясь вопроса, добавил:

– Сэм Стрейдер.

Эта новость не произвела впечатления на морских офицеров.

– А наше руководство постоянно висит на телефоне, пытаясь найти нужных людей в администрации. Им нужны пропуска для наших фургонов, иначе мы не сможем выпускать газету.

Джейк хмыкнул. Он подумал о чашке кофе – хорошо бы выпить хотя бы одну. Все кафе и закусочные на улицах были закрыты – служащие просто не смогли приехать на работу. Запрет на использование личного автотранспорта приостановил работу всего города.

– Наши затеяли свой демарш из-за того, что телекомпании получили пропуска для своих съемочных групп.

– Каждая компания получила пропуска на две машины, – подтвердил Джейк. – А у "Пост" и "Таймс" сотни машин.

– Э, да я и не спорю вовсе. Я просто говорю о наших новостях. Вот и все.

Прервав наступившее молчание, Йоук снова обратился к Джейку:

– Я хотел бы прояснить кое-какие принципы наших с вами отношений. Я дал согласие не публиковать свои статьи, пока "все это не закончится". Когда это произойдет?

– Когда войска уйдут, а бразды правления примет гражданская администрация.

– Мой редактор хочет знать. Я оставил его в уверенности, что мне достаются самые горячие новости.

– Что мы можем сделать, – обратился Джейк к Тоуду, – чтобы предоставить этому неустрашимому юноше что-нибудь горячее?

– Давай подумаем. Я, конечно, могу поделиться тем, что сообщила мне Рита прошлой ночью, когда я попросил у нее чего-нибудь горячего, но я сомневаюсь, что это поможет.

– Вероятно, нет.

Йоук хотел предложить им не валять дурака, как вдруг что-то звучно ударило в лобовое стекло напротив водителя, и в этом месте мгновенно появилось аккуратное отверстие, окруженное концентрическими линиями.

Тоуд машинально нажал на тормоза.

– Жми, – крикнул Графтон. – Убираемся отсюда!

Таркингтон нажал на акселератор. Следующая пуля прошла мимо пассажирского салона, они слышали, как она угодила куда-то в корпус автомобиля. Звук выстрела донесся до них секундой позже.

Тоуд свернул в сторону и продолжал ехать вперед. Каждый поворот сопровождался визгом колес.

– Кто-нибудь пострадал?

– Не я, – ответил Графтон и принялся смахивать с сиденья осколки стекла. – Теперь можно помедленнее.

– Кто-то недоволен, – сказал Йоук. – Таких теперь много.

– Этот засранец мог нас и убить, – проворчал Тоуд.

– Я думаю, именно этого он и хотел, – сухо произнес Йоук, недовольный тем, что разговор не получился.

Таркингтон саркастически скривил губы. Йоук по-прежнему был невыносим.

После приезда в арсенал Джейк с полчаса провел на командном пункте. Перестрелки в городе уже были отмечены в нескольких местах. В те районы направили войска для обнаружения и поимки снайперов.

– У нас уже сидят около сотни наркоманов, и все время привозят новых, – сказал ему генерал Грир. – Если они находятся под действием наркотиков или у них началась ломка, я отправляю их в форт Мак-Нэйр. Там их размещают в спортзале до того момента, пока не будет принято решение, что с ними делать дальше. Но тех, у кого обнаружено оружие, кто оказывал сопротивление или имеет наркотики в больших количествах, я оставляю здесь. Так или иначе мы должны отделять агнцев от козлищ.

– Они до сих пор вооружены?

– О, да. Вероятно, они воюют друг с другом и с солдатами.

Всего лишь два часа назад произошла стычка в северо-восточном секторе. К тому моменту, когда туда прибыли солдаты, семеро гражданских уже погибли. У них в основном автоматическое оружие.

– А что слышно о террористах?

– Пока ничего нового. Но даже если мы их найдем, я буду рекомендовать генералу Лэнду продлить комендантский час до тех пор, пока не прекратится эта беспорядочная стрельба и разборки между бандитами. Мы не можем сейчас вот так просто уйти, оставив все полицейским.

Джейк возвратился в приемную генерала Грира и взялся за телефон.

Спустя полчаса, когда Джейк и Тоуд сделали все необходимые звонки, Йоук сказал:

– Я хочу вам кое-что сообщить.

Что-то в интонации Йоука заставило Графтона насторожиться.

Тоуд тоже уловил в его голосе необычные нотки.

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – обратился он к журналисту.

– Нет. Возможно, вам обоим это следует знать. Вы сообразите, как поступить в этом случае. Нет нужды повторять, что моя информация носит конфиденциальный характер.

– Не для печати? – притворно ужаснулся Тоуд.

Йоук скривился от досады, но кивнул.

Тоуд на цыпочках подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. Затем закрыл дверь и просунул между ручками ножку стула.

– О'кей. Выкладывай, но помни, что и у стен есть уши.

– Как только вы выносите его? – простонал, как от зубной боли, Йоук.

Капитан, подперев подбородок рукой, громко вздохнул.

– Три или четыре недели назад на Кубе произошла революция.

– Мы слышали об этом, – заметил Тоуд.

– Я хотел опередить толпу журналистов и добирался туда не совсем обычным путем, путем, который сам по себе достоин статьи. Я поехал в Майами и отправился к кубинским эмигрантам, которые могли планировать возвращение на остров. Я обещал им, что не напишу ни единой строчки о том, как мне удалось попасть на Кубу. Они не испытывали особенного восторга по поводу моего присутствия, но взяли меня с собой. Как я уже сказал, я обещал ничего о них не писать. Но не обещал не сообщать об этом правительству Соединенных Штатов.

– О'кей, – кивнул Джейк.

– На Багамских островах они погрузили на борт около трех дюжин ПТУРов. По крайней мере, они сказали мне, что мы находились именно в этом месте.

– Лучше, если вы расскажете нам всю историю, – сказал Джейк и пододвинул поближе к себе блокнот, намереваясь записывать.

И Йоук рассказал. На это у него ушло пятнадцать минут. Когда он закончил, оба офицера задали ему несколько вопросов, чтобы выяснить кое-какие детали.

В конце концов, когда, казалось, все было сказано, Джейк спросил:

– Почему вы решили рассказать нам все это?

Йоук взглянул на него.

– Разве не ясно?

– Скажите сами.

– Я думаю, что правительству Соединенных Штатов следует поинтересоваться, откуда появились эти ПТУРы. Может, их украли с правительственных складов. Может... о, я не знаю. Я готов спорить, они украдены.

– А почему вы не обратились в ФБР?

– Потому что я журналист. Если станет известно, что я нашептываю ФБР, люди перестанут со мной разговаривать.

– А почему сейчас?

Йоук поерзал.

– Вообще-то я не собирался говорить, но вас, ребята, я знаю, и время сейчас, кажется, подходящее.

– Вас ведь могли убить в Майами, – заметил Тоуд.

– Да, но я до сих пор жив.

– Я пытаюсь понять, почему, – Графтон выдвинул нижний ящик стола и, откинувшись на спинку стула, положил на него ноги.

– Почему вы до сих пор среди живых?

– Я сказал вам то, что они говорили мне.

– Хм-м. Вы думаете, этих объяснений достаточно?

– В то время они для меня звучали убедительно.

– А теперь?

Задумавшись над ответом, Йоук прокашлялся и вытер губы.

– На самом деле это не выдерживает критики. Почему они должны были верить мне, если пуля решила бы все проблемы? Они ведь могли просто-напросто утопить меня в Гольфстриме. Никто бы никогда ничего не узнал. Я не понимаю, почему они этого не сделали, и я не думаю, что кубинцы дадут мне какие-либо дополнительные заверения.

– У вас есть версии?

– Н-да. Вся эта история с генералом Сабой заставила меня задуматься. Знаете, приятно думать, что все наше правительство представляет собой банду бездельников, которые не имеют ни малейшего представления о том, что происходит, и всячески ругать все, что они пытаются делать.

На лице Графтона мелькнуло удивление, но тут же исчезло.

– Я готов верить, что вы, ребята, тратите свое рабочее время, в основном, не понапрасну. Мне пришло в голову, что одной из причин, по которой генерал Саба оказался здесь и готов выступить свидетелем против Чано Альданы, является то, что правительство Соединенных Штатов помогло повстанцам свергнуть режим Кастро.

– Интересно, – произнес Джейк Графтон.

– А жив я до сих пор, как мне кажется, по той простой причине, что те кубинцы были агентами ЦРУ или догадывались, что ЦРУ вряд ли понравится, если они убьют американского гражданина.

Джейк пожал плечами.

– Возможно. Но вы ведь не потому все это рассказываете, что ждете от меня ответов, не так ли? – спросил Джейк.

– Нет. Просто как добропорядочный гражданин. Я рассказал вам это в надежде на то, что правительство Соединенных Штатов, потеряв несколько ПТУРов, захочет выяснить, куда они подевалась.

Джейк Графтон сцепил пальцы замком на затылке.

– Остается заверить вас, что мы сообщим все это нужным людям, но расследование наверняка будет засекречено и мы не сможем держать вас в курсе. Конечно, если кому-нибудь предъявят обвинение в краже ПТУРов, вы об этом услышите, но лишь на условиях "когда" и "если".

Йоук кивнул.

– За что купил, за то и продал. – Он встал со стула. – А теперь мне нужно пойти заглянуть на командный пункт и позвонить в свой офис. Если вы, ребята, соберетесь отчаливать, найдите меня, пожалуйста.

– Конечно.

Когда Йоук ушел, Тоуд приблизился к двери, подождал несколько секунд, затем открыл ее и выглянул наружу. Зал пустовал. Он запер дверь и прислонился к ней спиной.

– Я никогда бы не подумал, что он кому-нибудь расскажет об этом.

– Я думаю, он понимает.

– Итак, что ты думаешь?

– Он умный малый. Я думаю, что он на девяносто процентов уверен и лишь хочет удостовериться, что дядюшке Сэму обо всем известно, чтобы покрыть оставшиеся десять процентов. У меня такое ощущение. – Джейк пожал плечами. – Но я не знаю, – добавил он и, опустив ноги на пол, задвинул ящик стола. – Мне кажется, мы узнаем точнее, о чем думает Йоук, когда в один прекрасный день увидим статью об этом за его подписью.

Он вырвал из блокнота три странички и протянул их Тоуду.

– Вот. Проследи, чтобы попало в ЦРУ. Не бросай их где попало.

– Мне написать меморандум?

– Да. С грифом "совершенно секретно".

– Парни из ЦРУ подумают, что у тебя в этом деле свой интерес. Они никогда не поверят, что он ни с того, ни с сего передал нам всю эту информацию.

– Хорошая получилась операция, – спустя мгновение произнес Джейк. – Йоук толком ничего не знает. Он просто подозревает. Но Кастро нет, Саба у нас, а Альдана получит то, что ему положено. Такое вот дело.

– Йоук – толковый журналист, – с удовольствием произнес Тоуд.

Джейк отмахнулся от него.

Он позвонил на центральную телефонную станцию и попросил подполковника Франца. Подполковник входил в его группу. Джейк послал его туда еще вчера утром.

– Подполковник Франц у телефона, сэр.

– Джейк Графтон. Что там у вас?

– Стараемся, как можем, сэр, но нас всего трое, включая меня. Это равносильно тому, что черпать из Ниагарского водопада пивной банкой.

– У-гу.

Франц вздохнул. Джейк слышал, как он переворачивал страницы, – вероятно, листал свои заметки.

– Все, чем мы занимаемся, – это слушаем беспорядочные звонки. Никакой системы. Но нам удалось перехватить три звонка, в которых, на наш взгляд, обсуждались планы обстрела военных. В одном говорилось о том, чтобы убрать каких-то противников, – я сам слышал это. У них, должно быть, есть приспособление на линии, которое дает знать, если их прослушивают, потому что мне удалось перехватить лишь десять – двенадцать слов до того, как один из них тут же повесил трубку, а другой еще продолжал говорить.

– Что в точности они сказали?

– "Теперь, когда нет Уилли, поле деятельности открыто, поэтому нам нужно убрать их прежде, чем...", и он заткнулся раньше, чем я хотел бы.

– Что-нибудь еще?

– Одна интересная вещь. Этим вечером состоится какой-то марш. Ребята услышали об этом в разговорах. Всего было пять таких звонков. Вы понимаете, что звонков могло быть куда больше, но мы перехватили только пять.

– Марш?

– Да. Именно это слово они использовали. "Марш".

– Где?

– Я не знаю.

Марш? Что, черт возьми, это значило? Джейк Графтон написал слово на листке блокнота.

– Что ты думаешь?

– Нужно привлечь еще людей, – сказал подполковник Франц.

– Присмотрись. Выясни, насколько сложно будет отключить всю телефонную сеть. Должна быть система, чтобы отключить сразу все электропитание.

– Отключить! Ого! Вы...

– Просто узнай. Я перезвоню тебе.

Джейк позвонил в Пентагон генералу Лэнду. Председатель будет занят в ближайшие четверть часа. Помощник сказал, что оставит ему записку.

В ожидании Джейк рисовал на листе блокнота Генри Чарон. Квартиры. Спальный мешок в пещере. Браконьер и владелец небольшого ранчо. Почему Генри Чарон до сих пор в Вашингтоне? Если уже не смылся. Джейк написал этот вопрос и уставился на него.

Он позвонил в ФБР и попросил спецагента Хупера.

– Пришлось поволноваться прошлой ночью?

– Он ушел, – сказал Джейк. – Есть продвижение?

– Ребята в Нью-Мексико получили разрешение и обыскали ранчо Чарона, сняли отпечатки. Большинство из них принадлежит одному человеку и совпадает с теми, что обнаружены на вещах из пещеры, в парке Рок-Крик. Это определенно тот же самый человек.

– Есть его фотография?

– В его доме мы не нашли ни одной. Но продолжаем поиски.

– Нам нужны фотографии с его водительского удостоверения как можно быстрее.

– Будут через пару часов.

– А что слышно о Тассоуне, которому человек из Пенсильвании продал винтовки?

– О нем ничего нет. В Вегасе его не видели уже недели две.

– А здесь, в Вашингтоне?

– Мы работаем над этим.

– Вы покажете фотографию Чарона в эфире?

– В дневных новостях.

– Скажите, если мы отключим городскую телефонную сеть, вы сможете продолжать работу?

Хупер подумал некоторое время, прежде чем ответить.

– Да, у меня есть правительственная связь и линии компьютерной связи. Если их оставить, все будет о'кей. А у местной полиции есть радиосвязь.

– О'кей. Спасибо. Позвоните, если что-нибудь узнаете, договорились? Я в арсенале.

– Не нашли еще террористов?

– Вы первый об этом услышите.

Не успел он повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Звонил помощник генерала Лэнда. Через секунду Джейк разговаривал с председателем КНШ.

– Сэр, я хотел бы рекомендовать вам отключить местную телефонную сеть. Есть предположение, что кое-кто использует ее для организации нападений на солдат и на противостоящие банды. Кроме того, какие-то неизвестные намерены организовать сегодня вечером марш.

– Марш?

– Да, сэр.

– Ерунда. Никаких маршей не будет, пока мы здесь.

– Да, сэр. Я передам это генералу Гриру.

– Поговорите с Гриром насчет телефонной сети. Если он не будет возражать, то я "за". В любом случае я поддержу его.

– Да, сэр.

Джейк положил трубку и отправился на поиски генерала Грира. Листок с вопросами о Генри Чароне остался на столе.

Бок горел. Боль разбудила его, и Чарон лежал в темноте с открытыми глазами, пытаясь с ней совладать. Он пошарил правой рукой, нащупал фонарь и зажег.

Луч света скользнул по стенам небольшого помещения, выхватывая из темноты кирпичные стены, его вещи, бетонную плиту, потолок.

После четырехмильной пробежки по переулками и задним дворам Вашингтона он добрался сюда, в подвал у тоннеля метро, в три часа ночи. Ему удачно удалось проскочить мимо армейских патрулей и избежать встреч со снующими повсюду бандами подростков, но это вконец измотало его. Никогда в своей жизни он не испытывал такой усталости.

С болью в ране, замерзший и промокший, измотанный от напряжения, в один момент он даже усомнился, удастся ли ему выбраться из этой передряги.

Теперь, когда он лежал на спальном мешке в украденной прошлой ночью одежде, а дикая боль пронизывала насквозь, его беспокоила только одна мысль – сможет ли он двигаться.

Проверить это можно было только одним способом. Он рывком сел.

О, Боже! У него вырвался стон.

Но он не сдастся. О, нет. Правой рукой он повернул фонарь и включил его. Комната наполнилась светом.

Слегка подвинувшись в сторону, он осмотрел спальный мешок, на котором лежал. Крови немного. Это хорошо. Очень хорошо. Значит, кровотечение почти прекратилось. Лучше всего, конечно, полежать бы несколько дней спокойно, пока рана не начнет затягиваться, но, к сожалению, это невозможно.

Несмотря на боль, он проголодался. Он попытался привести мысли в порядок, выяснить, что необходимо сделать в первую очередь. Голова, похоже, работала. Это тоже его обрадовало.

Первым делом необходимо принять обезболивающее средство. Он вынул аптечку и открыл ее. Левой рукой можно пользоваться, если не двигать плечом. Так далеко распространилась боль.

Потратив три или четыре минуты, он все же смог наполнить шприц и сделать себе уколы в четырех местах: выше, ниже, левее и правее ран. Закусил губу. От напряжения он весь покрылся испариной. Лекарство подействовало немедленно. Осталась только тупая боль.

Потолок был достаточно высоко, поэтому он смог встать, выпрямился и, покачиваясь, ждал, пока сердце успокоится и давление придет в норму. Затем, крепко сжав зубы, сделал несколько пробных шагов.

Помочившись в ведро, что стояло в углу, он внимательно исследовал мочу. Следов крови он не обнаружил.

Теперь пища. И вода. Чтобы восполнить потерю крови, ему требовалось и то, и другое.

Он наладил плитку, зажег ее и открыл банку тушенки. Пока она разогревалась, он пожевал немного вяленого мяса и запил его водой из банки.

Тушенка еще не была готова, и он снял с себя всю одежду.

Надел сухие брюки, но рубашку надевать не стал. Немного погодя нужно будет сменить повязку. Мокрую одежду повесил на гвоздь.

Вот так! Теперь он уже чувствовал себя лучше. Покончив с тушенкой, он открыл банку фруктового сока и отпил из нее. Немного погодя, прикончил сок и выпил еще пинту воды.

Насытившись, Чарон улегся на спальный мешок. Впервые за это время он посмотрел на часы. Почти двенадцать. Дня или ночи – он не знал. Он мог проспать весь день до самой полуночи.

Достав радиоприемник, он включил его и через несколько минут настроил на телевизионную волну.

День. Значит, он проспал восемь часов.

Он погасил свет, чтобы не садились батареи, и остался лежать в темноте, слушая радио. Громкость пришлось убавить, чтобы звук был едва различим. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь, проходя по тоннелю метро, услышал его, хотя вряд ли такое могло произойти. С приходом военных все работы в тоннеле прекратились.

Так он и лежал в темноте, слушая радио и вспоминая прошедшую ночь. Он слышал разговор офицера с солдатом на дороге, с тем самым, который выстрелил в него, когда он взбирался по склону, убегая от них. Вот уж действительно выстрел наудачу. Стрелять через дорогу! Ведь он почти уже пересек эту проклятую дорогу, но тут, как заяц, получил порцию свинца.

Он вздохнул и закрыл глаза, стараясь позабыть про тупую боль в боку.

С какой стороны ни глянь, это была его лучшая в жизни охота. Самая лучшая. Даже прошлая ночь, когда за ним гнались солдаты, а он умирал от боли, предоставила редкостную возможность. Он побывал на краю жизни и смерти, прожив жизнь сполна, своими силами, своим умом и твердостью характера. Великолепно! Вот подходящее слово. Великолепно. Еще ничего в своей жизни он не делал такого, что могло бы сравниться с этим. Все, что происходило прежде, оказалось лишь прелюдией, подготовкой к прошлой ночи: суметь проскользнуть в лесу мимо солдат, раненому и истекавшему кровью, из последних сил карабкаться по склону, бежать по улице, уворачиваясь от пуль, и снова бежать, петляя и стремясь к цели.

Большинство людей, уже прожив жизнь, ни разу так и не побывали хотя бы на одной настоящей охоте. А у него их было так много. И венцом всему стала прошлая ночь!

Он снова и снова вызывал ее в памяти, смакуя каждое впечатление, вспоминая каждое ощущение, как вдруг по радио услышал свое имя. Покрутив ручку, он прибавил звук.

– "...предположительно опознали как владельца ранчо из Нью-Мексико и специалиста по оружию. Этот человек вооружен и чрезвычайно опасен. Предполагается, что прошлой ночью он получил ранение, когда солдаты пытались задержать его в округе Колумбия. Если вы увидите этого человека, мы настоятельно просим вас не предпринимать самостоятельных попыток приблизиться к нему или задержать его. Просто позвоните по телефону, номер которого вы видите на экране, и сообщите властям ваше имя и адрес, где и когда вы его видели. Почему Генри Чарон предпринял попытку покушения на Президента и вице-президента, до сих пор не установлено. Сегодня днем мы надеемся получить подробную информацию из Нью-Мексико о прошлом Чарона. Оставайтесь на нашем канале".

Выключив радио, Чарон лежал с закрытыми глазами.

Это не отпечатки пальцев. Его отпечатки не значились в картотеке. Даже если они у них есть, это еще ничего не значит. Это рисунок. Кто-то в Нью-Мексико опознал его и позвонил в полицию.

Ну, что ж. Он ничего не может поделать с тем, что уже знали полицейские и ФБР. Что знают, то знают.

Генри Чарон понимал, что чисто уйти ему не удастся. Он трезво осознавал, что шансы неравны. Он согласился на эту охоту, и она не обманула его ожиданий, наоборот, даже превзошла их.

Когда пули свистели над головой, а грохот М-16 раздавался в ночной тишине, он впервые по-настоящему ощутил, что встретил смерть лицом к лицу и ушел от нее. Это чувство наслаждения на краю бездны не поддавалось описанию – просто не хватало слов. Поэтому он лежал в темноте, пробуя его на вкус.

Придет время, и он решит, что делать дальше, но не сейчас.

– Эти проклятые террористы находятся в Вашингтоне. Вы знаете об этом, я знаю, каждый знает. Неплохо бы знать, что они собираются делать дальше.

Генерал-майор Грир и Джейк Графтон стояли у карты города, занимавшей почти всю стену. Генерал Грир – коренастый, загорелый, с короткими, стального цвета, волосами, которые торчали у него на голове ежиком, – решил стать солдатом, когда ему исполнилось девять лет, и с тех пор он не находил занятия привлекательнее.

Он посмотрел на Графтона. Задавая вопрос, он всегда ожидал на него ответа.

– Они могли затаиться, справедливо полагая, что мы сделаем попытку найти их, сэр, – сказал Джейк Графтон, – а когда это не получится, снова начать стрельбу.

– Это версия номер один, – кивнув, произнес Грир. Его отличала привычка размышлять вслух, и все в его штабе к этому привыкли. Джейк тоже быстро уловил эту особенность. Графтон краем глаза видел Джека Йоука, который сидел в углу и делал какие-то пометки в блокноте.

– Либо они, воспользовавшись неразберихой, могут выбрать цель и ударить по ней. Или две цели. Возможно, три. Все зависит от того, сколько их и насколько хорошо они вооружены.

– Версия номер два.

– Они также могут понадеяться на то, что мы не проявим настойчивости и откажемся от поисков.

– Версия номер три. Еще есть?

– Нет. Больше ничего не приходит на ум.

– Мне тоже. Мне нравится вторая. Я бы выбрал ее, будь я на их месте. Я не думаю, что банда латиноамериканцев, которые согласились, чтобы им заплатили, когда они погибнут, будет сидеть и ждать у моря погоды.

Грир вздохнул.

– Если бы мы знали. Итак, если они остановятся на втором варианте, какую же цель они для себя изберут?

Джейк пошарил глазами по карте. – Белый дом? – неуверенно предположил он.

– У меня две роты солдат и десяток танков возле военно-морского госпиталя в Бетезде. Одна рота и четыре танка у Белого дома, по одному на каждом углу. Еще рота с танками у старого здания правительства. То же самое у военно-морской обсерватории, где живет вице-президент. А также возле Капитолия на случай, если они снова вознамерятся. Нанести удар по нему. И у здания Сената и Палаты представителей. Что еще?

– Я не знаю.

– Присоединяюсь к вашему мнению, – сказал генерал Грир.

– А как насчет базы морской пехоты в Куантико?

– Там, где держат Альдану? Я думаю, нет. Альдана не похож на самоубийцу. Его не выпустят живьем. Я отдал приказ насчет этого. Это последнее место, куда они направят свой удар.

– До сих пор мы обыскали всего лишь полгорода. Дело продвигается очень медленно. По всему городу в солдат стреляют. Уже пятерых ранили, двое убиты. А солдаты стреляют в ответ. Погибли одиннадцать гражданских.

Грир отвернулся от карты и провел ладонью по ежику на голове. Затем опустился в ближайшее кресло.

– Вы что-то хотели сказать? – спросил он Джейка.

Капитан рассказал ему о прослушивании на телефонной станции и о докладе подполковника Франца.

– Марш? – повторил генерал.

– Сегодня вечером.

– Это плохо. Если это произойдет, мы должны будем их разогнать.

– Я предлагаю отключить телефонную сеть. Говорят, что это возможно. Мы узнали, что бунтовщики и провокаторы координируют свои действия по телефону. Что может значить этот марш, не знаю, но он мне не нравится. С другой стороны, мне сказали, что по телевидению в дневных новостях показали фотографию парня, которого ФБР считает убийцей, и назвали телефон, по которому следует звонить, если кто-то его увидит. Примерно то же самое они передавали в течение двух дней о террористах. Если отключим телефоны, мы не получим ни одного звонка.

– Вы обсудили это с генералом Лэндом?

– Да, сэр. Он сказал – на ваше усмотрение. Он поддержит вас в любом случае.

– Были какие-нибудь звонки?

– Нет, сэр.

– Этот марш беспокоит меня. Чего нам недоставало сейчас – так это толп, шатающихся по улицам, в которые преступники будут палить из ружей. Черт, если толпы пойдут, то будет кровавая баня.

Грир сидел молча, почесывая свою седую голову.

– Выключайте эти проклятые телефоны, – наконец, произнес он. – Я намерен закручивать гайки в этом городе все сильнее и сильнее, пока где-нибудь не треснет.