Важные статьи - Марксизм

Вторая великая депрессия. Почему так долго?

==Василий Колташов==

Кризис как тема уже не раз надоедал публике. Россияне остыли к вопросу в 2010 году, когда правительство рапортовало об успехах. Потом пришлось вновь обратить внимание на проблему. В 2014-2015 годах экономика страны шумно падала, в 2016-2017 годах – лежала в депрессии. В других странах кризис также оставался проблемой, которая никак не желала уходить. Вторая великая депрессия надоела даже ее исследователям. Но почему она так затянулась, что мы должны и можем сделать, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда?

Осенью 2009 года впервые прозвучали победные реляции правительств, заявления о конце «второй великой депрессии». Оживление на фондовом рынке и повышение мировых цен на сырье как бы доказывало этот факт. Нефть выросла до 78 долларов за баррель в декабре 2009 года. Однако в дальнейшем цены на углеводороды не только росли, но и несколько раз снижались.

В марте 2017 года после продолжительного роста нефть стоила 51-55 долларов за баррель. Игра финансовых спекулянтов на повышение при сокращении добычи нефти странами ОПЕК и независимыми производителями вряд ли приведет к новому повышению цен на нефть, поскольку состояние мировой экономики остается угнетенным. Кредитное поддержание потребительского спроса достигло пределов во многих странах, тогда как реальные доходы людей снижаются. Это указывает на сохранение кризиса как решающего в мировой экономике фактора на среднесрочную перспективу.

Конец 2009 года – май-июнь 2011 года знаменовал эру «количественного смягчения» в США, вызревания долгового кризиса в ЕС, спекуляций на рынке нефти, оживления и роста «развивающихся экономик», особенно БРИКС. В 2012-2016 годах этот рост вступил в фазу снижения темпов (в частности в КНР) или прекращения, когда фиксировалась рецессия. 2017-2020 годы принесут рост только в те экономики, которые будут следовать новой модели экономической политики.

Вместе с коллегами по ИГСО и Лаборатории международной политической экономии РЭУ им. Г. В. Плеханова мы не раз называли три ее главных принципа: протекционизм, регулирование и социальное государство.

В числе стран, способных выйти из кризиса, а не пострадать от него еще больше, первое место занимают США. Здесь приход к власти Трампа знаменует признание обществом и средним капиталом необходимости проведения широкой и последовательной протекционистской политики. Несмотря на то, что ФРС находится в конфликте с командой Трампа, она проводит верную политику нормализации ключевой ставки. Если при этом Трамп сумеет взять ФРС под контроль, списать долг и использовать механизм эмиссии, то США получат в 2018-2020 годах преимущества перед другими странами. Напротив ЕС и Япония не имеют такой возможности. Однако положение в США отягощается рядом «но». Трамп не только изолирован, но и не пытается пока прорвать блокаду, что возможно лишь в результате организованного штурма его сторонниками Республиканской партии, а после – Конгресса США.

Пока, таким образом, происходящее в США работает на сохранение кризиса.

В 2011-2012 годы в США развернулся конфликт между республиканской оппозицией (до трампистской) и щедрыми демократами из администрации Обамы. ФРС пришлось перейти к меньшей денежной эмиссии, взяв курс на укрепление доллара, а правительству – к экономии. Ориентированная на экспорт реиндустриализация США продолжалась, но по мере укрепления доллара забуксовала. Замещению импорта не помогла даже «сланцевая революция».

Общество осознало обострение социального кризиса, что в 2016 году привело к революции в Демократической и Республиканской партиях США.

Трамп выиграл выборы президента и начал борьбу за другие ветви, одной из которых является ФРС. Без контроля над денежной эмиссией и без законодательной поддержки Конгресса Трамп не сможет реализовать новую экономическую политику в США. Борьба за нее в условиях сильного доллара и бюджетных проблем – основной сценарий для США на 2017-2018 годы. Лишь одержав победу над противниками, Трамп сможет обеспечить США развитие. Его базой будет отказ от неолиберализма, регулирование и интенсивное замещение импорта. То есть не экспорт, а перераспределение и стимулирование внутреннего рынка, такой может быть модель экономического роста США на ближайшие годы.

Не нужно идеализировать Трампа (обратная крайность по сравнению с его грубой критикой либералами). Во-первых, он может пересидеть свои возможности и потерять лицо. Пока вероятность такого сценария возрастает. Во-вторых, все его стремление обеспечить продажу американских товаров при найме американцев – это отражение стремления забрать прибыль на рынке. Таков интерес среднего капитала, далекого от искренней любви к своему союзнику – рабочему классу. Впрочем, баланс в коалиции при пассивности Трампа сместится к рабочим. Битвы американской политики, пока они не завершатся, вопрос кризиса не снимут.

Китай представляет собой не только главную угрозу мировой экономике как страна, еще не пережившая падения промышленного производства (короткий период 2008 года можно в расчет не брать). Китай – потенциальный источник политической нестабильности в обширном регионе мира; политическая система КНР архаична и непригодна для решения задачи выхода из кризиса через замещение потерянных рынков. А потеря китайскими товарами рынков, это одно из важнейших изменений, что должно случиться в ближайшие годы. В среднесрочной перспективе государства мира должны будут заместить множество ввозных товаров, что во многом и будет означать преодоление ими кризиса.

Китай так и не смог стать новым локомотивом мировой экономики, хотя поддержал своим спросом спекуляции сырьем. Эта ситуация сохранилась в 2016 году, когда Китай смог удержаться от девальвации своей валюты. Её сильное ослабление обрушит китайский ввоз и вывоз, поскольку страны-покупатели его товаров уменьшат потребление. Но ослабление других валют в среднесрочной перспективе будет подталкивать Китай к девальвации юаня, поскольку все больше стран заинтересованы в импортозамещении или не могут удержать в сильной позиции свои валюты. Последнее, например, касается евро и фунта стерлингов.

В 2013 году медленное возвращение кризиса стало очевидным. В ЕС кризис переходил с Юга на Север. Это и породило ситуацию 2016-2017 годов, которую можно описать одной фразой: угроза и начало распада Евросоюза в результате роста общественного недовольства им, а также результатами его экономического курса.

Слабым местом Европы оказалась Украина. Её вовлечение в орбиту ЕС было оценено в Брюсселе как большой успех, как серьезный шаг к экспансионистскому решению накопленных экономических проблем.

Однако экономическая катастрофа на Украине показала россиянам и народам других стран, что сближение с ЕС — процесс далеко не безболезненный. Оборотной стороной успеха ЕС в борьбе за Украину является дискредитация его программы.

В 2017-2020 годах это может ускорить распад Евросоюза. Принципиально важно, что ЕС не может реализовать антилиберальный план экономического развития, поскольку сам является чисто неолиберальным проектом. Проект этот направлен против социального государства, осуществляемого в интересах трудящихся масс экономического регулирования и широкого таможенного протекционизма. Потому противники ЕС указывают на необходимость его ликвидации. ЕС – это преграда, а не неправильно используемый, якобы безликий инструмент, как утверждают либеральные левые, прикидывающиеся евроскептиками, являясь при этом лоялистами.

Ликвидация ЕС должна создать в среднесрочной перспективе новый блок экономик в Европе, без чего страны-участники не смогут реализовать новый план экономической политики и добиться устойчивого хозяйственного развития. Но достижение этого результата возможно лишь через обострение внутриполитической борьбы, что вообще для «старых индустриальных стран» (для Северной Америки и Европы в первую очередь) является перспективой ближайших лет. Сторонники новой экономической стратегии должны будут добиться контроля над политическим инструментом ее реализации – государством.

Этот процесс будет затруднен в странах с низким государственным долгом (например, в России или Китае) выпуском большого объема облигаций, вырученные от продажи которых деньги будут расходоваться на поддержание стабильности находящейся в кризисе политической и экономической системы, включая стимулирование фондового рынка и поддержание курса национальной валюты в условиях падающего потребительского спроса. Однако рост правительственного долга неминуемо приведет к повторению политического кризиса ЕС и США. В ходе его разрешения встанет вопрос о скорейшей реализации плана нелиберальной антикризисной политики. Одновременно рассеются и либеральные иллюзии.

Если оценивать общую перспективу мировой экономики на ближайшие годы, то ее нужно охарактеризовать как преодоление кризиса.

Тенденции должны стать определенными, устойчивыми, что означает уход от ложных – с точки зрения объективно стоящей задачи преодоления кризиса – действий властей в экономике, характерных для 2008-2015 годов. При этом сохранится неопределенность фактора финансовых спекуляций. В 2014 году, когда вторая волна кризиса вошла в фазу быстрого развития, мировые цены на нефть упали со 114 долларов за баррель в июне до 56 долларов в декабре. В 2017-2020 годах может произойти новое падение цен на нефть и другие сырьевые товары. Это станет фактором перехода к новой экономической политике, включающей регулирование и протекционизм. Можно также ожидать разрыва пузырей на фондовом рынке, что ослабит финансовый капитал в условиях, когда его политическое влияние начало снижаться и в рамках неолиберальной политики не осталось механизмов поддержания экономического равновесия, а реальная экономика накопила слишком много проблем. Одна из них – корпоративные долги.

В учебниках экономики чаще всего пишут, что промышленные, торговые либо финансовые кризисы могут продолжаться несколько месяцев или не более пары лет. Современный кризис вообще не существует, если верить официальной статистике. Его первая волна была случайным следствием ошибок финансистов, а вторая волна едва ли вообще признается. Однако кризис существует. Более того: он ощущается миллионами россиян и граждан других государств.

Сохраняющийся в мировом хозяйстве большой кризис связан со сменой длинной волны развития. Он представляет собой период турбулентности, который не может завершиться сам собой без политического участия масс.

Кризис тянется уже так долго, что именно в силу этого неоднократно происходила ревизия теоретических моделей посткризисного развития. Появлялись и прерывались, оказавшись ложными, тенденции, а «черные лебеди» – внезапные шоки для мировой экономики неизменно возникали вновь и вновь. Все это сохраняется и на среднесрочную перспективу, усиливаясь социальным и политическим кризисами во многих государствах. Их развитие создает одну из важнейших неопределенностей, поскольку нельзя заранее точно определить, какие страны и в какой форме будут реализовывать протекционистский курс и станут возрождать спрос, индустрию и социальное государство.

Определенно можно сказать одно: эпоха неолиберализма закончена, а её слом является основной задачей на среднесрочную перспективу.

Неолибералы нигде больше не могут организовать экономический подъем. Однако пока они остаются у руля политики стран и континентов, кризис будет продолжаться, его проявления будут стараться подавить, но сам он будет прорываться вновь. Никакой «новой нормальностью» это не является, а есть лишь признак неустраненных преград. Как только общество уберет их, уберет от власти неолибералов, станет возможно закончить эпоху кризиса. У тех, кто не сделает этого, она будет еще продолжаться.