Важные статьи - Марксизм

А.Корнев дает ключ к пониманию этой проблемы, показывая, что машиностроение приспособилось к падению спроса предприятий на свою продукцию, упрощая выпускаемую технику, переходя к более примитивным технологиям, предлагая рынку более дешевое, но менее эффективное оборудование и т.д. Такая стратегия позволяет отечественным фирмам снизить затраты на инвестиции¹²⁰. Согласно некоторым исследованиям, «дешевые» варианты требуют в два–три раза меньших затрат на единицу капиталовложений, чем стратегии, предполагающие новое капитальное строительство и расширение производственных мощностей предприятий¹²¹. Результатом ущербных инвестиционных стратегий российских компаний стало плачевное положение фонда основного капитала страны в целом.

Даже официальная статистика свидетельствует, что в российской промышленности доля нового оборудования возрастом до 5 лет не достигла уровня 1990г.¹²² А.Аганбегян считает, что средняя продолжительность жизни машин и оборудования в нашей экономике в целом составляет 18–19 лет, вместо необходимых 7–8¹²³. Согласно расчетам А.Корнева, «в настоящее время средний срок жизни машин и оборудования в промышленности, в том числе инвестиционном машиностроении, составляет более 21-го года, что вдвое больше аналогичного показателя 1990г. (10.8 лет). … В 2007г. доля машин и оборудования в составе основных фондов промышленности, в том числе инвестиционного машиностроения, составила: в возрасте свыше 20 лет 51.5%, 10-ти лет– 13.7%, 15-ти лет– 25.9%»¹²⁴. Эти оценки подтверждаются фактом спада в инвестиционном машиностроении, выпуск которого в 2008–2011гг. составил всего 17% от уровня 1985 г.¹²⁵

Изложенные факты красноречиво свидетельствуют, чтов течение последних более двадцати пореформенных лет в России происходил процесс интенсивного насаждения отсталости путем не просто трансформации, а буквально ломки производительных сил и общественных отношений. В самом деле, разрушение обрабатывающей промышленности, и прежде всего основы самостоятельного развития страны– машиностроения, и повышение доли добывающей промышленности по своему существу однотипно с насаждением монокультурных производств для обслуживания центра мирового капитализма. Разрушение науки, образования, деградация рабочей силы и сокращение интеллигенции– это создание резервной армии дешевого труда, дополняемой и приводимой к покорности резервной армией еще более дешевого труда из ближнего зарубежья. С другой стороны, наблюдается формирование компрадорского правящего класса, богатеющего на своей роли посредника в эксплуатации дешевых ресурсов своей страны центром мирового капитализма. Это не что иное, как преобразование социальной структуры общества в соответствии с потребностями периферийного капитализма.

Совокупный результат насаждения отсталости в наглядном виде демонстрирует рис.6.

Рисунок в обобщенном виде демонстрирует влияние перехода к периферийному (или полупериферийному) капитализму на социально-экономическое развитие страны в сравнении с другими государствами. Как по рангу индекса человеческого развития, так и по ВВП на душу населения все бывшие советские республики без исключения отстали от СССР на порядок¹²⁶. Среднее место для, так сказать, «капиталистического СССР» показывает Украина. Пропасть между двумя общественными системами очевидна. Она лишь отчасти отражает огромную человеческую цену насаждения капитализма в нашей стране.

Такой результат, плачевный для всех бывших советских народов, далеко не случаен. Каковы бы ни были пороки СССР (которые автор данных строк полностью признает и целиком осуждает), он имел одно решающее преимущество перед любым обществом периферийного капитализма– никому не передавал безвозмездно сколько-нибудь значимую часть фонда труда своего народа. Это оказалось столь гигантским социально-экономическим и культурным преимуществом, что делает достижения советского общества недоступными ни для какого капиталистического общества, не принадлежащего к паразитическому центру. Именно в этом и состоит смысл рассматриваемого рисунка. Претензии антикоммунистов к СССР во многом (хотя и не во всем) справедливы. Однако жизнь умножает эти претензии в несколько раз и относит к капитализму. Такова ирония истории, позволяющей антикоммунистам плевать в свою страну только против ветра.

Рис. 6.Соотношение рангов индекса человеческого развития и подушевого ВВП СССР (1987 г.) и бывших советских республик (2007 г.) (ранги выстроены по убыванию показателей, т.е. место в левом нижнем углу самое лучшее)

Рассчитано по: Human Development Report 1990. New York, Oxford: Oxford University Press, 1990, p. 119; Human Development Report 2009. Basingstoke, New York: Palgrave Macmillan, 2009, pp. 171–173.

Заключение

Приведенный в данной работе материал позволяет сделать вывод о том, что капитализм как общественный строй является главным препятствием для самостоятельного развития стран и народов. Глубокой ошибкой как широкой публики, так и экономистов-специалистов является представление о мировом капитализме как совокупности отдельных экономических организмов, развивающихся по своей воле. Эта иллюзорная картина мирового рынка как сообщества равноправных конкурентов внушается господствующей либеральной идеологией, чтобы затушевать иерархические по своей сути отношения господства и подчинения, на которых основано мировое хозяйство. Исторически развитые капиталистические страны достигали более высокого уровня экономического и социального развития, опираясь на эксплуатацию периферии. Эти отношения всегда выражались в концентрации в странах центра производств с высокой добавленной стоимостью. Такое превосходство т.н. развитых стран над развивающимися покоилось отнюдь не на преимуществах рыночной конкуренции, спецификации прав собственности или достоинствах рациональной предпринимательской культуры, а на насильственном подчинении более слабых в военном отношении народов. Проблема отсталости большинства стран Азии, Африки и Латинской Америки есть феномен искусственный, навязанный народам этих государств. В самом деле, в момент своего столкновения с колонизаторами эти общества обладали более древними культурами, чем европейцы, располагали развитыми для своего времени диверсифицированными экономиками, обеспечивавшими высокую для той эпохи степень социальной стабильности.

Насильственное вовлечение этих народов в капитализм сопровождалось лишением их независимости, варварским разрушением их древних культур, разрушением традиционного образа жизни, включая привычные формы хозяйствования, массовым насилием над людьми. Результатом становилась глубокая трансформация этих обществ, охватывавшая как их производительные силы, так и общественные отношения. Разнообразие ремесел и видов сельскохозяйственного труда сменялось несколькими экспортными производствами на основе трудозатратных технологий. Для их снабжения дешевой рабочей силой осуществлялась искусственная пауперизация населения и выращивался компрадорский правящий, имущий класс. Подобной трансформации подверглись насчитывающие сотни миллионов человек народы с древними культурами. Человеческая цена капиталистической трансформации колоссальна и не поддается точной оценке. Народы Индии, Китая, других стран Азии, Африки, Латинской Америки пережили настоящую историческую и демографическую катастрофу с их насильственным обращением в капитализм.

При этом создание тех или иных отдельных производств, даже если оно временно сопровождается высокими темпами экономического роста страны, не может считаться полноценным развитием. Ведь под этим термином надо понимать не просто создание тех или иных новых отраслей, а превращение общества из пассивного объекта чужой экспансии в полноправный субъект исторического процесса. Между тем, как показано выше, подчас бурное наращивание тех или иных производств в странах периферийного капитализма совершенно ошибочно принимают за развитие. В действительности, оно является частью трансформации этих обществ, насаждающих монокультурное производство в интересах центра. В истории периферийных стран неоднократно появлялись лидеры по темпам роста, которые считались примером успешного развития. В них устремлялся иностранный капитал, создавались новые производства. Однако рано или поздно они всегда натыкались на «неожиданный» кризис, происходил исход иностранного капитала и глубокий экономический спад.

Эти неудачи и вообще феномен отсталости идеологи и экономисты развитых стран объясняли традиционализмом неевропейских обществ, отсутствием демократии, слабой защитой прав частной собственности, патернализмом, отсутствием конкуренции и другими причинами культурного и институционального порядка. Трудно сказать, чего в этом больше– невежества относительно «чужой» культуры и истории или глубокого чувства расового превосходства, столь свойственного элите западных обществ. В любом случае марксизм разбивает вдребезги эти чисто идеологические построения, вскрывая подлинную природу отношений господства и подчинения, сложившуюся в мировом хозяйстве. Как показано выше, она состоит в механизме безвозмездного присвоения капиталом центра мирового капитализма значительной части фонда труда народов периферии. Именно это обрекает подвергшиеся трансформации страны на неизбежное отставание от центра, несмотря на временный экономический подъем на основе трудоемких экспортных производств. Похоже, что сегодня это происходит с Китаем.

Только в свете реальной истории капитализма, т.е. в свете непрерывной борьбы его центра за подчинение и эксплуатацию периферии, можно понять трагическую историю и безысходность современного положения нашей страны. Хотя народники XIX века не смогли достаточно внятно объяснить феномен зависимого, и потому отсталого, капитализма, они первыми интуитивно верно уловили невозможность успешного развития при этом общественном строе. (Под успешностью понимается не просто продвижение в тех или иных отдельных областях– строительство железных дорог, рост экспорта зерна, золотой рубль и т.д.,– а обретение субъектности в истории, несовместимое с подчиненным положением страны в мире.) В этом их непреходящая заслуга.

Русская революция была величайшим в человеческой истории восстанием периферии против господства центрамирового капитализма, кульминацией многовековой борьбы угнетенных масс разных стран планеты. Какова бы ни была ее последующая судьба– деградация первого в мире государства трудящихся, окостенение в чудовищную сталинскую диктатуру, разложение и гибель советского строя,– ничто уже не зачеркнет огромного позитивного влияния русской революции на ход мировой истории. Именно под ее давлением, например, капитализм мутировал в кейнсианскую, социал-демократическую форму. Но самым главным результатом русской революции стало то, что она положила границы эксплуатации центром периферии, поставив под угрозу сами основы существования капитализма. Это ясно показала Западу ближайшая сестра русской революции– китайская революция, а также ее многочисленные кузены и кузины в лице рабочих, коммунистических и национально-освободительных движений по всему миру. Именно этим, а не просто соперничеством двух сверхдержав, в конечном счете, объясняется «Холодная война». В своем эпическом противостоянии с Западом Советский Союз вместе с коммунистами и национально-освободительным движением многих стран отстаивал право народов периферии самим определять свою судьбу, быть хозяевами в собственном доме, без чего никакое подлинное развитие невозможно.

На это можно возразить, подчеркнув отсутствие в СССР демократии и преследование инакомыслия, подавление им свобод в Восточной Европе, вторжение советской армии в Афганистан. Все эти и другие подобные события достойны безоговорочного осуждения. Однако они вытекают не из социалистических начал советского строя, а из его перерождения. Кроме того, при всей отвратительности темных сторон советской действительности, не они определяют место Советского Союза в истории. Это место определяется судьбой народов мира после краха СССР.

С устранением советского государства с арены истории в мире произошли: резкий спад рабочего и коммунистического движения, разгром национально-освободительной борьбы народов периферии, рыночные реформы в бывших социалистических странах, сокращение роли государства в развивающихся странах, подрыв роли профсоюзов и урезание роли государства в развитых странах. Иными словами, капиталистические общественные отношения испытали небывалый в истории стремительный рост и вширь и вглубь. Если «Холодная война» действительно велась Западом против «морального зла коммунизма», то в новых условиях капитализм должен был развернуть, наконец, свои созидательные силы, обеспечив рывок развития отсталых стран, качественно повысив благосостояние народов мира, сделав жизнь людей заметно более мирной и свободной. А что же произошло в действительности? Как показано выше, усилилось финансово-спекулятивное перерождение капитализма, повысились масштабы переноса производства за рубеж, резко усилив эксплуатацию периферии, началось стремительное «скольжение» мира к нынешнему кризису. Эти факты мировой истории решают вопрос о природе советского строя и характере «Холодной войны». В то же время они решают и вопрос о современном российском капитализме.

Цена поражения в борьбе за самостоятельный путь развития – утрата самостоятельности. Этим определяется вектор истории современной России вообще и характер ее экономики, в частности. Выше показано, что двадцать пореформенных лет российской истории это трагедия ломки по живому, настоящего насаждения отсталости. Подобно большинству других стран мира, Россия в момент вторжения капитализма была самостоятельным государством с диверсифицированной и относительно эффективной экономикой. Сегодня это страна с гипертрофированной в пользу сырьевого сектора структурой, обедневшим населением и компрадорской буржуазной элитой. Основой экономической жизни современной России является безвозмездное отчуждение значительной части фонда труда в пользу центра мирового капитализма. В силу этого совершенно естественно, что частная собственность основана на внеэкономическом принуждении (инфраструктура контроля). Внеэкономическое принуждение– это эвфемизм для более точного слова– насилие. Выдерните его из российской частной собственности, и она перестанет приносить доход.

Естественно и то, что основанный на насилии капитализм принимает авторитарную политическую форму. Если основой экономической жизни является эксплуатация своего населения в интересах центра мирового капитализма, то это население надо держать в ежовых рукавицах. Если бы у людей при новом режиме были мало-мальски значимые права, то они воспользовались бы ими, чтобы перестать платить дань заокеанским хозяевам. Что случилось, когда Верховный Совет РСФСР выразил законное возмущение населения страны реформами, насаждавшими отсталость, все хорошо помнят. Либеральная интеллигенция и оппозиция проявляют смесь лицемерия с недомыслием, когда возмущаются профанацией президентских выборов, контролем над СМИ и другими фактами зажима демократии. Ибо принять капитализм– значит принять сопутствующую этому строю зависимость, а следовательно, и необходимость неизбежного насилия над своим народом.

В свете всего сказанного в работе идея национально-ориентированного капитализма не выглядит реалистичной. Капитализм– это не совокупность отдельных национальных хозяйств, вольных самостоятельно выбирать пути своего развития. В таком мире конечная цель самого процесса– обретение субъектности– была бы задана с самого начала. В реальности капитализм– это целостная система отношений господства и подчинения, основанная на обслуживании центра дешевым трудом периферии. Так было с самого начала истории капитализма. Самостоятельность сохраняли лишь докапиталистические общества, тут же утрачивая ее, как только их агрессивно поглощал новый строй. Сегодня, в условиях финансиализации, самостоятельный, национально-ориентированный капитализм менее возможен, чем когда-либо. Ведь капитализм центра, по большому счету, отбросил производственные функции, предпочтя преимущественно паразитическую роль. Между тем, под национально-ориентированным капитализмом понимается разворот бизнеса к развитию своей страны. Это предполагает, прежде всего, прекращение отчуждения национального фонда труда в пользу центра. Мало того, что для этого надо сперва преодолеть власть компрадорской элиты, что само по себе задача как минимум революционного национально-освободительного движения, а не мирных реформ. Необходимо справиться и с еще более могущественным противником. Ведь, балансируя на грани бездны мировой рецессии, центр не может позволить ни одной крупной стране периферии прекратить безвозмездно спонсировать себя.

То, чего ожидают от национально-ориентированного капитализма, недостижимо при капитализме вообще. За рамки ущербного, зависимого развития не удалось вырваться ни царской России, ни Аргентине XIXв., ни современному Китаю. Тем более не удастся и нынешней России, закрепившей глубокую трансформацию своего общественного строя недавним вступлением в ВТО. Все черты национальной ориентации развития– выход из экономической зависимости, создание целостного народнохозяйственного комплекса, обеспечение обороноспособности страны, подъем науки, образования и здравоохранения, в конечном счете, способность завоевать и отстаивать независимость страны– все это достижения советского строя, а не капитализма, хотя бы и национально ориентированного. Они достались дорогой ценой гражданской войны и интервенции, нацистского нашествия, «холодной войны». Сама эта цена опровергает возможность национальной ориентации при капитализме. Ожесточение, порою, переходившее в озверение (фашизм), с которым мировой капитализм вел борьбу против Советского Союза, говорит о том, что этот строй в принципе не может мириться с самостоятельным развитием народов.

Советская попытка вырваться из отсталости завершается провалом, одновременно с произошедшим на наших глазах перерождением китайской революции. Но кризис мирового капитализма открывает новую страницу истории. Она пишется страданиями сотен миллионов людей по всему миру. Преодолевая различия рас, языков и культур, эти страдания показывают им единство их трагической судьбы перед лицом мирового капитала. Еще никогда в мировой истории капитализм не создавал такой поистине интернациональной армии труда, спаянной глобальным рынком в единое целое. Именно в этом и состоит сила «миллионов рабочего люда» (по выражению русского рабочего-революционера XIX века Петра Алексеева), даже если они сами не вполне еще ее осознают. Пробуждение миллионов к общему делу– это и есть гегелевский «прогресс в осознании свободы» сегодня. Его не может обеспечить национальный капитализм. Его может обеспечить только интернациональный социализм.