Вальсирующие со смертью

1

Она смотрела в окно и восхищалась:

— Какая красота! Как много мы теряем, живя в Москве. Как тут тихо и спокойно. Жаль только, что лето кончается. Листья пожелтели, падают, но воздух чистый, прозрачный. Как незаметно летит время. Зима, лето, зима, лето, а мы не молодеем. Приходит старость, и выясняется, что человек не готов к встрече с ней.

— У тебя, Олечка, слишком грустные мысли рождаются, когда ты смотришь на падающую листву. Давай не будем думать и грустном. Садись за стол, и мы выпьем с тобой шампанского.

Ольга обернулась. Он сидел за столом, держал заполненный шипучим напитком бокал в руке и улыбался. На столе горели подсвечники. Полыхал огонь в камине, и он, красивый, широкоплечий, с посеребренными висками и в золотых погонах. Сказочный мужик. Но что-то ее в нем настораживало. Что-то он недоговаривал. И улыбка его ей не нравилась, будто человек испытал какую-то боль и старался ее скрыть под маской хорошего настроения.

Она села за стол и взяла в руки фужер с шампанским.

— У тебя все в порядке, Петр?

— Конечно. Я счастлив, что встретил тебя. Одиночество мужчины переносят гораздо тяжелее, чем женщины. Они становятся беспомощными, растерянными, занудливыми. Женщина всегда найдет себе занятие, а мы занимаемся самоедством, сидим смотрим телевизор и изнемогаем от тоски.

— Но я знаю немало убежденных холостяков, которые очень комфортно себя чувствуют.

— Это их образ жизни, позиция, убеждения. Нам, вдовцам, привыкшим к семейной жизни, требуется тепло, забота, ласка и общение с очень близким и родным человеком. Конечно, я понимаю, что в нашем возрасте трудно найти себе пару. Каждый прожил свою жизнь, имеет собственные взгляды, привычки, убеждения. Тут не обойтись без компромиссов. Нужно быть очень умными, деликатными и уступчивыми, чтобы создать новый и крепкий союз. А если начинать перевоспитывать партнера на свой лад, то уткнешься носом в стену. Либо эта стена устоит, либо ты ее разрушишь и будешь сидеть на обломках.

— Ты все очень точно улавливаешь. Но так бывает лишь в сказках. Мужчина по природе своей лидер. Он должен главенствовать. И не только потому, что он мужчина, а от боязни очутиться под каблуком жены.

Добрушин рассмеялся:

— Кажется, мы поменялись ролями. Я говорю те слова, что должна произносить женщина, а ты бросаешься мужскими тирадами. Выпьем за взаимопонимание между полами. Как только одна из сторон начинает делать что-то из принципа и самоутверждения, то все хорошее, созданное годами, превращается в прах. Когда мужчина или женщина берет топор и разрубает понятие «мы» на две части, то получается два «я». Разрубить несложно, но объединить два «я» в одно «мы» — ювелирный, кропотливый и очень долгий труд. Не каждый на это способен. У кого-то не хватает терпения, желания, любви. Эта работа сродни действиям сапера. Нужно иметь сильный волевой характер. Малейшая ошибка — и все рушится. А начинать все сначала не у каждого хватит воли. И слабаки принимаются за поиски нового счастья, наивно думая, что оно поджидает их за углом. Подходишь, берешь, и все в порядке. Не понравилось, бросил и пошел дальше. Углов на пути еще много, где-то еще что-то бесхозное лежит. А время идет, и ты выходишь в открытое поле, где нет ничего. Там гуляет ветер одиночества и, кроме опустошения, ничего тебя не ждет. Я хочу выпить за счастливое слово «мы». Крепкое и нерушимое, единое и неделимое.

Звон бокалов стал знаком согласия. Они выпили еще и говорили о счастье и взаимопонимании. Ей очень хотелось ему верить, но его голубые глаза оставались холодными. Она читала в них болезненный страх и растерянность. С чем это связано, ей трудно было понять. Иногда он излучал море обаяния, а иногда от него веяло холодом и безразличием, словно перед ней сидели два разных человека. К одному хотелось прильнуть всем телом и раствориться в нем, другого хотелось оттолкнуть и бежать куда глаза глядят. Почему так?

Ольга пыталась себя успокоить. Она ушла от мужа два года назад. Натерпелась она от него всякого. Была и сумасшедшая любовь, и скандалы, драки, примирения. Он даже бросался на нее с ножом, но ей удавалось убежать. Семьи не получилось. Сколотить сильное «мы» им не удалось. Может быть, поэтому ей чудилось, что от Петра исходит какая-то скрытая угроза. Всегда трудно и страшно ступать на ногу, если ты трижды ломал ее на ровном месте.

— Ты, кажется, работаешь врачом? — спросил он, меняя тему.

— Да, в больнице. Четверть века на одном месте

— Постоянство — хорошая черта.

— Главное, чтобы оно тебя не тяготило или не превращалось в банальную привычку. Даже в однообразии можно открывать для себя что-то новое. Человек не должен доводить свою работу до автоматизма.

— Ты права, но хорошо, когда жизнь не преподносит тебе неприятных сюрпризов. Бесконечные стрессы выбивают из седла, и человек увядает.

— Извини, я совсем забыла. Деньги я тебе привезла; Твой дом, природа, воздух, шампанское, цветы — все эти давно забытые ощущения привели меня в некоторую растерянность. Голова закружилась. Они в сумочке.

Он встал, подошел к комоду и поставил пластинку.

— Не хочешь потанцевать?

— Боюсь, отдавлю тебе ноги. Я сто лет не танцевала.

— Почему бы не вернуться к хорошим привычкам.

Она встала, подошла к нему и положила руки ему на плечи. Они закружились в вальсе, и вдруг она почувствовала леденящий холод, исходивший от партнера. Ей стало страшно, и она непроизвольно оттолкнула его от себя.

В эту секунду их взгляды встретились. Она увидела его глаза, и ужас парализовал ее. Зрачки расширились, и голубые добрые глаза превратились в черные, пожирающие, они пронизывали ее насквозь, как острый нож.

— Извини. Я не могу танцевать, мне нехорошо. Принеси, пожалуйста, холодной воды.

Несколько секунд он стоял не двигаясь, словно окаменевший, но потом очнулся, подошел к проигрывателю и остановил пластинку.

— Хорошо. Мы потанцуем потом.

Он старался не смотреть на нее, повернулся и направился к двери, ведущей на кухню. Там он немного остыл, прислонившись к стене, и ждал, пока сердце восстановит свой естественный ритм. Потом он открыл кран и вымыл лицо холодной водой. Что-то не так. Она испугалась. Почему? Чем он мог себя выдать? Где-то оборвалась какая-то очень важная струна, и инструмент начал фальшивить.

Семен достал из стола кружку, налил воды и вернулся в комнату. Ольги на месте не оказалось.

— Стерва! Ты не уйдешь от меня!

Он бросился к двери и выскочил на крыльцо. Она появилась из глубины сада с сумочкой в руках.

— Ольга! Ты меня напугала.

— И ты меня тоже.

— Чем же? Я ничего плохого тебе не сделал.

— Просто не успел. Послушай меня, Петр. Может быть, я не права…

— Зайди в дом, и там поговорим.

— Нет, мне хочется подышать свежим воздухом. Я тут более уверенно себя чувствую. Моя подруга замужем за милиционером. Она мне рассказывала, что в нашем районе пропадают женщины, а потом их трупы находят в лесу. Еще она сказала, что все они продают свои квартиры. Я тоже продала свою квартиру, чтобы купить новую в другом районе. Адвокат по фамилии Нодия послал меня к гадалке, и та нагадала мне тебя. И я, дура, во все поверила. Увидев тебя впервые, я потеряла самоконтроль. Да, таких мужчин не часто встретишь. Но сейчас до меня дошло — все вы звенья одной цепи.

— Я не знаю никакого адвоката. Меня не интересует твоя квартира.

— Возможно, ты обычный исполнитель. Если так, то мы сможем договориться по-хорошему. Если ты приблизишься ко мне, я начну кричать.

— Сумасшедшая! Что за чушь ты несешь?!

— Пусть чушь, но я не хочу быть убитой и выброшенной в лес на съедение муравьям. Слушай меня и не перебивай. — Она проглотила слюну, голос ее дрожал, но Ольга продолжала: — Десять тысяч, которые я тебе привезла, спрятаны на твоем участке. Я это сделала только что. На столе лежит сотовый телефон. Как только я окажусь в безопасном месте, то сразу же позвоню тебе и скажу, где они спрятаны. Сам ты их не найдешь. Нормальная, справедливая сделка. И волки сыты, и овцы целы. На другие условия я не согласна.

— А если ты не позвонишь? — совершенно спокойно спросил Добрушин. — Может, ты и денег не привозила, а так, блефовала.

Она открыла сумочку и достала банковские ленточки.

— Я только что распаковала пачку. Она не пролезала целиком в то место, куда я запихнула деньги.

— Остроумно придумано. Но ты же понимаешь, что я знаю твой адрес и если ты меня обманешь…

— Никто ни о чем не узнает. Это будет расплатой за собственную дурость. А домой, как ты понимаешь, я больше не вернусь. Мою квартиру наверняка уже продали. Ну а с этим грузином я найду способ рассчитаться. Тебя это не коснется.

— Вот что, Ольга. Сделаем так. Я провожу тебя до станции. Там полно народу, и, когда к платформе подойдет электричка, ты мне скажешь, где лежат деньги. Только без глупостей. Компромисс может быть только таким. По-другому не получится.

Она подумала и согласно кивнула.

— Хорошо, ты пойдешь первым, я на два шага позади тебя.

Добрушину ничего не оставалось, как согласиться. Шаг слишком рискованный. На нем был надет мундир полковника, рубашки под кителем не имелось, она мешала бы работе кинжала. Вернуться в дом — значит упустить женщину. Такая прыткая коза ускользнет в одну секунду, а кругом лес. Идти через поселок — значит попасть в окуляры бинокля отставного подполковника. Что он подумает, увидев его в военной форме с женщиной, которую потом найдут мертвой? На него и так смотрят косо, а Горелов уже давно сделал свои выводы. Медлить нельзя.

— Идем, Ольга, и выкинь дурные мысли из головы. Я тебе зла не желаю.

Он вышел из калитки и повернул налево. Иначе нельзя. Ему нужно Рождествено, где стоит его машина.

— Иди ближе, Ольга. Я должен слышать твои шаги.

Они шли и шли, а он лихорадочно думал, как выйти из создавшейся ситуации. Трудности и неожиданности начали падать на голову, как переспелые яблоки с дерева. Решение принималось в долю секунду.

Он увидел лейтенанта Ледогорова, стоявшего возле калитки Ракова и о чем-то разговаривавшего со стариком. Ледогоров был в штатском. Стоило тому повернуть голову, и он их увидит. А эта стерва воспользуется случаем и закричит.

Добрушин резко обернулся и ударил женщину кулаком в лицо. Ольга отлетела к обочине и упала в кювет. В два прыжка Добрушин оказался рядом с ней, подхватил ее под руки и поволок в лес. Деревья их скрыли. Семен не знал, успели его заметить или нет. Но теперь это уже не имело значения. Он затащил Ольгу в глубь опушки, сорвал с брюк ремень и стянул ее правую руку с левой ногой, затем разорвал платье и впихнул кляп в рот потерявшей сознание Ольги. Из лоскутов Добрушин скрутил веревку и, притянув свободную руку к дереву, крепко примотал кисть к стволу березы.

Не теряя времени, он пошел вдоль опушки к окраине поселка, скрываясь за деревьями. Лес кончился, и к Рождествено пришлось идти по дороге через поле. Самая опасная зона. Добрушин ускорил шаг, потом побежал. Когда он добрался до стоянки, то едва смог отдышаться. Какое счастье, что он поехал на дачу в черных брюках и ему не пришлось переодевать всю форму, а только китель. Ключи от машины лежали в заднем кармане. Значит, фортуна еще не повернулась к нему спиной, а лишь показала свой профиль.

Он сел в машину и включил двигатель. Выруливая в сторону поселка, ему казалось, что он сам по собственной воле прыгает в капкан. Но оставлять бабу в лесу, в ста метрах от дачи, — верная гибель. Такие стервы живучие, и она как змея вывернется из любой ситуации.

Он жал на газ и мчался вперед. Сейчас он думал только об одном — эту партию проиграть нельзя. Решающий гейм. Или пан или пропал!

Машина затормозила против того места, где он сбил с ног Ольгу. Проезжая мимо калитки Ракова, Добрушин никого не заметил, но на всякий случай отвернулся и, выходя из машины, старался держаться спиной к дому подполковника. У старика имелся неплохой бинокль. Оставив машину с включенным двигателем, Добрушин бросился в лес.

И опять неприятности. Возле привязанной пленницы сидел Ледогоров. Лейтенант распутывал узел на ее руках, но Ольга до сих пор была без сознания. Услышав чье-то приближение, лейтенант выхватил пистолет и вскочил.

— Стой, ни с места.

— Успокойся, Федя, это всего лишь я. Калган ускользнул от меня.

Ледогоров растерялся. Он видел перед собой майора, который спокойно шел ему навстречу, но мундир полковника сбивал его с толку.

— Семен Семеныч? Что за маскарад?

— Так надо, Федя, чтобы войти в доверие Калгану. Он ведь тоже в мундире щеголяет. Что за женщина?

— Не знаю. Я видел, как ее волокли в лес. А потом они скрылись за деревьями. Старик пошел вызывать по рации подкрепление, а я сюда. Шарил, шарил и нашел.

— Очередная жертва Калгана?! Жива?

— Жива. Стопроцентный нокаут. Два нижних зуба вылетело. Зверюга.

— Развяжи ее.

Ледогоров склонился над жертвой и тут же почувствовал, как в тело врезалось что-то очень острое. Удар был такой силы, что его сбило с ног, он уткнулся лицом в траву и из последних сил нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, пуля вонзилась в землю и на этом жизнь оперуполномоченного оборвалась.

Добрушин обшарил карманы лейтенанта, достал наручники, фонарь, перочинный нож и забрал пистолет. Перерезав ножом путы, он схватил обмякшее тело женщины и понес его к дороге. Бросив ее на переднее сиденье, он сел за руль и сорвал машину с места.

Теперь он мчался в противоположном направлении. Ник-Ник и Катя сидели в джипе, скрытом кустарником, и видели, как мимо промчался «форд».

Ник-Ник показал на жидкокристаллический экран датчика, похожего на большой телевизионный пульт.

— Вот видишь, красная точка прошла зону ноль. Это значит, что он был в двух шагах, а теперь точка уходит на север. Микрочип в его кителе. Пока он его не сбросит, мы будем знать, где он находится, наш сумасшедший майор. Микрофон вмонтирован в пуговицу. Мы поедем следом, но спешить нам не обязательно, а то влипнем в историю.

— Ты уверен, что нам сегодня надо выкидывать наши трюки? По-моему, этому парню и без нас дел хватает.

— Пойми, Катюша, это его образ жизни. Он существует в мире страстей, риска и безумства. А мы вносим свою лепту, оставляя после себя незаметный черный мазок на его сером веществе мозга. Никаких передышек. Курс лечения прерывать нельзя.

Ник-Ник тронул машину с места.

Тем временем подполковник Раков кричал в рацию:

— Ледогоров из леса не вышел. Вновь появился человек в мундире. Женщина у него на плече. Вот они уже уезжают. Направление на Живнево. Поднимайте ГАИ, высылайте оперативные группы в район Живнево, садовых участков и к Истре. Перекройте трассу и прижмите его к реке. Иномарка вишневого цвета…

Вишневый «форд» выскочил на знакомый перекресток, где когда-то он застрял с «фольксвагеном». Проклятый день. Ад не принял Катю, а вернул ее на землю мстить за кровавые грехи.

Фары выхватили из темноты гаишника, размахивавшего жезлом. У обочины стоял мотоцикл. Добрушин по непонятным причинам пожалел парня, стоявшего на посту, крутанул руль вправо, сбил мотоцикл в кювет и промчался мимо. Старшина вытер со лба пот и схватился за рацию.

От толчка Ольга очнулась. Ее тут же вырвало.

— Крепись, подружка, видишь, ради тебя какие я кульбиты выписываю.

— Мерзавец! Куда ты меня везешь?

— Могу выбросить из машины, если скажешь, где спрятала деньги.

— Нет, нет и нет. Стоит мне рот открыть, как ты меня прирежешь. Лучше так режь.

— Получишь ты свою свободу и безопасность, но сначала нам надо уйти от цепных псов, которых бросили нам вдогонку с командой «фас!» Думают, Добрушина так просто взять за здорово живешь?! Это я их всех возьму в оборот. Сопляки!

— Отпусти меня.

— Отпущу, если будешь вести себя тихо и слушаться. Начнешь бузить, оторву голову.

На следующем перекрестке их уже поджидали две машины и пять человек.

— Чем дальше в лес, тем больше дров. Уже с автоматами. Скоро на танки напоремся.

Он ехал прямо на них. Это был психологический прием. Надо передернуть затвор, прицелиться, а где время взять, когда смерть летит на тебя с бешеной скоростью.

Семен резко затормозил, вывернул руль влево и, обогнув багажники машин, вновь вдавил педаль газа. Можно было подумать, что им руководит сатана, слишком ловко и правильно он все делал. Поверни он вправо, машины ринулись бы за ним, а теперь этим ребятам придется разворачиваться. А тут каждая секунда дорога.

Гладкая дорога сменилась на ухабистую, грязную, размытую дождями колею. Тут нужна российская «Нива», а не скоростная иномарка. За спиной гудел тошнотворный вой сирен, и с каждым мгновением он становился все громче и громче.

Где-то в двухстах метрах по ходу движения чернела полоса леса. Он делал все, что мог, но машина капризничала и наконец увязла в грязи.

— Выбегай из машины и на землю. Живо!

Ольга выкатилась из салона, и он потерял ее из виду. Добрушин встал на одно колено, взвел курок и открыл прицельную стрельбу по приближающимся фарам машин. Преследователи остановились, фары погасли.

— Отменно, мальчики. А теперь будем играть в прятки.

Он встал в полный рост и огляделся. Убегающая тень Ольги оторвалась метров на тридцать. Она бежала через поле, освещенное яркой луной.

— Сука!

Он бросился за ней. Раздались выстрелы. Он не думал о них, его могла сбить только шальная пуля, а эта баба знала, кто он, и попасть в руки операм живой не может. Добрушину ничего не стоило пристрелить ее, но он не хотел. Столько трудов, бегство, риск и все ради очередного трупа? Нет, ему нужна компенсация. Она должна сказать, где спрятала деньги. Он знает, что такое поиски на двадцати пяти сотках земли, и с него хватит. Надо ценить свое время.

Настиг беглянку он быстро и, сбив ее с ног, упал на землю рядом.

— Ты забыла наш договор, девочка. Боюсь, жизнь тебе порядком поднадоела.

Добрушин достал из кармана наручники, надел одно кольцо на правую руку Ольги, а второе на свою левую.

— Вот так будет лучше. Теперь будешь учиться бегать на длинные дистанции в парном катании. Вставай — и вперед.

Он дернул рукой, и она ощутила сильную боль в запястье. Семен встал и поднял ее с земли. На открытом поле двигались черные мишени. Он насчитал четыре объекта. Прицелившись, майор выстрелил. Одна мишень свалилась. Остальные сами залегли.

— Вперед, красотка!

Добрушин бросился в сторону леса. Он бежал, легко перепрыгивая через кочки, Ольга то и дело падала и тянула его назад.

— Поднимайся, мешок с отрубями. Жизнь свою губишь.

Оглянувшись, он вновь увидел мишени. Они становились все ближе и ближе. Козлы! Стрелять боятся. Заложницу могут задеть. Ах, как кстати она сейчас! Ею и загородиться можно.

Добрушин сделал еще два выстрела. Тени попадали на землю. Попал не попал, значения не имеет. Главное уложил. Послушные ребята.

До черной полосы оставалось два десятка метров.

— Ну, крошка, последний рывок.

И они рванули, ворвались в лес на полной скорости, но только это был не лес, а ольховый кустарник, тянувшийся вдоль реки. Они соскользнули вниз и на копчиках, как на санках, влетели в черную воду Истры.

«Ну вот и добегались!» — мелькнуло в голове майора. До другого берега неблизко, и его снимут первым же выстрелом. Здесь не поле, на дно не ляжешь. А почему нет?

Ольга все еще не могла отдышаться. Она не в силах была произнести ни слова. Зато он мог говорить.

— Сейчас они будут здесь. Выход у нас только один. По раздельности нас не существует. Разыгрываем вариант «мы». Тебя я им живую не сдам. Ты хочешь своей безопасности, я своей. Уже что-то общее нашли. Прятаться нам негде. Будем привыкать к подводной жизни. Превратимся в рыб.

Добрушин достал нож и срезал два стручка высокого камыша. Обрезав концы, он подал одну трубку Ольге, вторую оставил себе.

— Заткнешь пальцами нос, трубку в рот. По моей команде погружаемся под воду. Трепыхнешься — получишь перо под ребра. И запомни: я родился лишенным чувства юмора. Шуток с детства не терплю.

Где-то совсем рядом послышались мужские голоса, зашелестели кусты.

— Все, ему крышка. Дальше идти некуда.

— Ну, голубушка, с Богом!

Они взяли трубки в рот и погрузились в холодную воду. Добрушин крепко сжимал женщину за талию, заломив ей руку в наручнике за спину. Она не дергалась и вела себя послушно. И вряд ли они сейчас ощущали холод и неудобства.

— Их здесь нет, капитан, — сказал сержант, стоя у кромки воды.

— Ладно. Вы идете влево, а мы с Жаровым вправо. Их надо искать в кустах. На поле они не выскочат.

— Скорее всего, они движутся к дачам. Там можно затеряться.

— Там уже наши давно. Готовятся к встрече. А справа болото. Туда бригада Малькова отправилась. Только осторожней, этот гад стреляет без промаха.

Разделившись на две группы, преследователи разошлись в разные стороны. Добрушин не мог слышать их голосов и просидел под водой еще несколько минут. Когда он вынырнул, вокруг стояла гробовая тишина. Он посмотрел на воду через левое плечо и не увидел на поверхности трубки. Потянул руку с наручником на себя, из воды появилась белая кисть с тонкими пальцами. Майор начал шарить в воде и выловил тело Ольги. Она была мертва.

Выводы не имели никакого значения. То ли она упустила трубку изо рта, а он слишком крепко удерживал ее под водой, то ли захлебнулась через нос. Какое теперь это имело значение. Ее больше нет, и она унесла с собой тайну десяти тысяч долларов. Добрушин не впал в отчаяние, он принял случившееся как должное. Все его покойницы уносили деньги с собой. Так велено свыше. Нет, деньги заколдованы, они всегда будут падать мимо его кармана. Стоит ли думать о них.

Он взглянул на противоположный берег, и настроения этот вид ему не прибавил. Главное, ни о чем не думать. Нужно действовать. Предстоит проделать нелегкий путь, но в первую очередь надо избавиться от трупа. Только не здесь, а на другом берегу. Он хотел скинуть мокрый, отяжелевший китель, но сцепленные наручниками руки не позволяли этого сделать.

Добрушин лег на спину и начал подгребать воду под себя свободной рукой. Мертвое тело Ольги тянуло ко дну, то и дело погружая его под воду. Река казалась бесконечной, он давно потерял счет времени и барахтался из последних сил. Сколько ушло минут, часов на преодоление водного пространства, он не знал.

Берег оказался крутым, глинистым, скользким. Взобраться на него ему так и не удалось. И наконец он решился выстрелить. Глупо, безрассудно, но иначе ему не спастись. Добрушин достал пистолет, прижал ствол к стальной перемычке между браслетами и нажал на спуск. Курок щелкнул, но выстрела не произошло.

— Отсырела сволочь!

Он повторил еще несколько раз, но безрезультатно. Вынув обойму, он все понял. В ней не осталось ни одного патрона. Выбросив оружие в реку, он побрел вдоль берега, волоча за собой труп по воде. Когда откос сменился кустарником, он взвалил труп на плечи и, цепляясь за ветки, начал выбираться, на сушу.

Впереди в лунном свете лежало выкошенное поле, а дальше начинался новый лес. Он шел вперед, едва передвигая ноги и неся свой тяжелый крест. Шел долго, но не останавливался. Одно утешало — больше за ним никто не гнался. Сейчас его мог арестовать пятиклассник с рогаткой в руках. Что им двигало, он и сам не понимал. Так его вынесло на железнодорожные пути. Он долго стоял, смотрел на сверкающие в лунном свете рельсы и двинулся по шпалам на север.

Через пару километров дорога резко уходила влево, за холм. Он остановился. Ему показалось, что он слышит приближение поезда. Да, это был встречный поезд, значит, он пойдет по левой ветке. Добрушин перешел на другую сторону, положил мертвую женщину между рельсами, а сам лег со стороны откоса. Ольгина кисть с наручником легла прямо на стальное полотно.

— Только бы не затянуло!

Он тяжело вздохнул и уткнул лицо в промасленный грязный щебень.

Тяжелый состав вынырнул из-за холма и с грохотом приближался к двум лежащим на путях людям. У одного из них колотилось сердце с силой стучащих колес.

Грохот нарастал, ближе, ближе. Нервы не выдержали, и Добрушин подвинул свою руку ближе к лицу. Над головой что-то загремело, и махина поравнялась с крошечным человечком. Одна секунда, и он почувствовал толчок, что-то дернуло его руку, и она стала свободной. Он откатился в сторону и угодил в кювет, заполненный смолянистой водой.

Когда состав прошел и вновь стихло, он поднялся на ноги. Его руку все еще сжимал наручник, а во втором браслете болтался обрубок, обрезанный по локоть. Он зажмурил глаза и с силой вырвал обрубок из браслета, откинув его в лужу. Ольги на путях не было. Поезд уволок ее за собой, зацепив какой-нибудь железякой. Добрушин взглянул на небо. Запад там. Пора возвращаться.

Горло пересохло, он хотел пить, а лучше всего водки. Много водки и спать, спать, спать…

Ноги вяло передвигались, действуя самостоятельно, не подчиняясь приказам мозга. Надо успеть до рассвета. Новая задача требовала своего решения.

Ник-Ник посмотрел на датчик.

— Он сменил направление и идет на запад. Нас разделяет километров пять или около того.

Катя направила луч фонарика на карту.

— Скорее всего, он выберется к мосту и, перейдя его, пойдет по прямой. А тут кладбище. Обходить он его не станет. Вокруг овраг, дорог нет.

— Кладбище — это хорошо. Там мы его и встретим.

2

Ник-Ник достал из багажника сумку и вынул из нее длинный моток прозрачной капроновой веревки.

— Что это за шланг? — спросила Катя.

— Это не шланг, а неоновый кабель. Если подключить к одному концу питание, он начнет светиться ярким голубым светом. Такие используют в рекламе. Питания ему надо мало, но мы можем перегибать его как захотим, даже слово написать. У меня есть специальный аккумулятор. Эта штука будет гореть столько, сколько нам понадобится.

— А зачем он нам?

— Будет играть роль шлагбаума. Это чтобы Добрушин с дуру не бросился на тебя.

— На меня?

— Конечно. Ты будешь изображать оживший памятник с развевающимся белым плащом. А я дам луч из Лазерного фонаря и освещу твое белое лицо. Луч невидим, а лицо начнет светиться.

— Господи, я бы тут же умерла со страху. Как же ты жесток, Ник-Ник.

— Сам удивляюсь, ну просто садист какой-то.

Добрушин приближался к кладбищу, не чувствуя земли под ногами. Он шел туда, где его ждали. Очевидно, фортуна окончательно отвернулась от него. Едва передвигая ноги, Семен пересекал кладбище, стараясь не смотреть на черные могильные плиты и кресты. Где-то впереди, шагах в десяти, вспыхнул свет. Он поднял глаза и остолбенел.

На высоком черном камне в развевающемся на ветру белом одеянии стояла она. Белое лицо женщины светилось. Он не мог не узнать ее. Она смотрела прямо перед собой, а ярко-красные кровавые губы что-то шептали. Покойница гипнотизировала его. Он сделал шаг вперед, и на пути вспыхнула голубая нить, преградив ему дорогу.

Добрушин застонал. Этот стон походил на волчий вой, страшный, хриплый и протяжный. Ноги подкосились. И он упал на землю, уткнувшись лицом в могильный холм. Сколько времени он так пролежал, он не знал. Когда он приподнял голову, уже светало. Вокруг ни души, ни живого, ни мертвого. Добрушин вскочил и побежал.

К даче он подбирался задами, перемахнул через забор и скрылся в сарае. Там он долго и мучительно распиливал наручники. Семен старался ни о чем не думать. Он гнал от себя любые мысли, голова должна проветриться. Но как он ни старался, у него ничего не получалось. Белое, мертвое лицо Кати стояло перед глазами, куда бы он ни бросал взор.

Закончив работу, Добрушин скинул мундир и спрятал его в дровах, потом отправился в дом, убрал все со стола и сунул голову под кран, держа ее под холодной струей до тех пор, пока не заломило в висках. Добрушин хотел уехать в Москву, но к нему пришли раньше, чем он успел собраться.

Майор Сенчин и лейтенант Давыдов выглядели обычными грибниками, в холщовых куртках, сапогах и кепках. Добрушин встретил их спокойно. Даже если бы они предъявили ему ордер на арест, он не удивился бы.

— Плохи наши дела, Семен Семеныч, — забасил участковый. — Старший лейтенант Ледогоров погиб. Мы имеем дело с настоящим монстром. Теперь мы уже с уверенностью можем сказать, что в районе орудует банда Калгана. И вновь жертвой стала женщина.

— Новый труп? — спросил Добрушин.

— Труп мы не нашли. Пока не нашли. Раков видел Калгана. В военной форме. Он увез женщину на машине. Ледогоров попытался помешать, но напоролся на нож.

— Почему вы уверены, что действовал сам Калган? — удивился Добрушин.

— Слишком нагло работал. Да и с Ледогоровым не так просто совладать. В пятнадцати километрах отсюда он бросил свою машину. Мы ее проверили. Она продана неделю назад по доверенности Рукомойникову Роману Филипповичу. У нотариуса сохранились паспортные данные. Паспорт фальшивый. Год назад его выкрали у одного ротозея на пляже. Сейчас мы ставим капканы в Рождествено.

— Почему именно там?

— Эта машина несколько дней стояла возле сельпо на площадке. Ее многие видели. А вчера она исчезла и произошла эта трагедия. Погоня не увенчалась успехом. Трое наших сотрудников получили ранения разной степени тяжести. Возможно, и Калган ранен. Достать его не удалось. Как в воду канул. Страшный тип!

— Ну если он здесь так нагадил, то вряд ли объявится в ближайшее время. Боюсь, трупы еще будут. Если Калган сам лично решил избавиться от очередной жертвы, то не исключено, что он заметает следы и убирает своих сообщников. Искать его надо в Москве. Другого пути у него нет. Там его основные партнеры. Версия Горелова находит свое подтверждение. Все упирается в квартиры жертв. А кто всем этим заправляет, мы узнаем, когда появится новый труп среди коммерсантов по части купли-продажи недвижимости. Продолжайте работать, а мне необходимо съездить в столицу. Вернусь через день с результатами. Только не устраивайте здесь никаких фейерверков. Действуйте тихо.

— Вы думаете, Калган вернется?

— Не сейчас, через недельку. У меня есть одно предположение, но я пока не уверен в нем на сто процентов, так что не буду сбивать вас с толку. Тут нужно все продумать и просчитать. А сейчас подбросьте меня до станции. Времени терять нельзя. Попытайтесь найти женщину.

— Нам уже известно, кого искать. В том месте, где Раков и Ледогоров увидели Калгана вместе с женщиной, под дорожным кюветом мы нашли ее сумочку. Москвичка, Ольга Павловна Попова. Сорок два года. Мы уже сообщили вашим ребятам ее адрес. Возможно, они ухватят какую-нибудь ниточку.

Добрушин промолчал.

3

«Мерседес» остановился возле двенадцатиэтажного дома в Южном Бутово. Нодия всю дорогу дремал и, когда открыл глаза, с удивлением осмотрелся по сторонам.

— Куда ты меня привез, Максим?

— К тому самому месту, где ты со мной расплатишься, Отар. На шестом этаже в квартире двести тридцать четыре стоит сейф. В этом сейфе лежат твои сбережения. Все, что ты успел нахапать за последние годы.

Нодия вздрогнул.

— Ты с ума сошел, сынок? О чем ты говоришь?

— Я тебе не сынок. Мой отец умер в тюрьме от чахотки, а попал он туда с твоей помощью. Я в то время тянул срок на зоне, и умные, добрые люди мне рассказали грустную историю о моем отце и о хитром адвокате, который использовал людей, а потом избавлялся от них разными методами. Когда я освободился, то хотел тебя пришить. С этой целью пошел к тебе в холуи. Но потом понял, что вся твоя жизнь — это деньги. Кащеева игла. Потеря денег для тебя страшнее смерти. А еще страшнее будет зона. Вот там ты взвоешь по-настоящему.

— И ты думаешь, что сможешь меня упрятать за решетку? Глупец! Мальчишка!

Максим достал с заднего сиденья рюкзак и развязал веревки. Он извлек из него пачку фотографий и бросил их на колени адвокату.

— Тридцать две жертвы. Это только те, кого я лично хоронил. Здесь снимки, где ты с ними красуешься в ресторанах, в кабинете, на улице. У меня на руках тридцать два свидетельства о смерти и копии договоров, которые ты с ними заключал. Все они доверили свои квартиры тебе. Максим достал из кармана ксерокопию квитанции. — По этому квитку можно получать прах в крематории. У меня тридцать два квитка, а в каждой урне с прахом лежит такая монетка. — Он показал черный кругляшок с именем адвоката.

— Это твоя черная метка, адвокат, подтверждающая твою причастность к каждому сожженному трупу. Не зная номеров квитанций, ты не сможешь перетрясти все урны в крематории. Даже печник не знает, где лежит наш пепел. Помимо всего сказанного, у меня есть еще некоторые документы и тетрадочка, где описана в подробностях вся суть твоей работы и структуры, а также имена и роль каждого участника в твоем деле. Оригиналы всех материалов сложены в чемоданчик, который находится в камере хранения одного из вокзалов. Как только я буду далеко от твоих длинных клешней, ты получишь сообщение о месте нахождения компромата: номер ячейки и код. А сначала ты со мной расплатишься.

— Сколько же ты хочешь?

— Все, что лежит в сейфе.

— Ты в своем уме?

Максим вынул из-за пояса пистолет с глушителем и прижал его к выпуклому животу адвоката.

— Я не торговаться сюда приехал. Мне ничего не стоит нажать на спусковой крючок и покончить с тобой. Ты уже убедился в том, что я человек решительный и долго думать не стану. Мне ничего не стоит вынуть ключи от квартиры и сейфа из карманов трупа и забрать деньги без твоей помощи. Но я иду тебе навстречу и сохраню тебе жизнь. Так или иначе, но тебе недолго осталось радоваться белому свету. Ты сам лезешь в петлю, и мешать я тебе не стану. А без денег ты пустое место. Так что решай сейчас, когда тебе сдыхать. Здесь, через секунду, или попытаешься еще побарахтаться на поверхности, но без денег — главной своей опоры.

Нодия не сомневался в том, что этот парень исполнит свою угрозу. Для него жизнь человека ничего не стоит. Он перерезал глотку врачу, как куренку, заколол Ивана в центре вокзала на глазах тысяч людей, загнал в гроб санитара морга и не поморщился. Если он что-то затеял, то пойдет до конца. У адвоката не оставалось выбора.

— Хорошо, пойдем, но я всегда считал, что деньги тебя не интересуют.

— Я их подарю нищим. Главное, чтобы их у тебя не было.

Они вышли из машины и направились в дом.

В квартире не было никакой мебели. Крепкие стальные двери и решетки на окнах. В дальней комнате стоял огромный тяжелый сейф.

— Зря поскупился, Отар. Старая модель. С наборным замком он мог бы стать неприступной крепостью, а ты ключами звенишь, как скупой рыцарь.

Нодия ничего не ответил, открыл сейф, и, когда ухватился за ручку, Максим его остановил.

— Не торопись. Отойди в сторону на пару шагов.

Последняя надежда адвоката лопнула. Максим успел изучить повадки хитроумного грузина и не ошибся. Поверх денег лежал заряженный пистолет со взведенным курком.

— А хватило бы духу выстрелить, Отар? Какой из тебя дуэлянт? Жирная трясущаяся мишень. Не так ты умен, как сам себе кажешься.

Денег было слишком много. Максим их не считал. Он с трудом утрамбовал стодолларовые пачки в огромный рюкзак и стянул веревки. У адвоката тряслась голова, а на глазах застыли слезы. Он хотел броситься на мальчишку и придушить его, но у него не было сил двинуться с места. Такого позора и отчаяния он еще не испытывал за всю свою пятидесятилетнюю жизнь. В один момент он из преуспевающего, могущественного коммерсанта превратился в нищего.

Максим довез его до офиса и сказал:

— Иди, Отар, и работай. Начинай все сначала. Ну а я свою миссию выполнил и даже довез тебя до места. Когда я покину город, ты получишь телеграмму, где будет указано место расположения чемодана с компроматом. Прощай.

Нодия вышел из машины, и «мерседес» тут же уехал.

Добрушин выждал несколько минут и поднялся в офис. Секретарши на месте не оказалось. Сам адвокат сидел за столом, обхватив голову руками.

— Доброе утро, Отар Георгиевич. Чем-то расстроены?

Нодия поднял глаза и тут же ожил.

— Семен Семеныч, очень хорошо, что вы пришли. Теперь у меня к вам есть срочное дело. — Отар вскочил и подошел к сейфу. — К сожалению, у меня при себе есть только тысяча долларов. Но после того как вы выполните мое поручение, я вам заплачу столько, сколько пожелаете.

Он положил на стол деньги, взял ручку и что-то написал на бумажке.

— Это адрес моего бывшего шофера. Думаю, он пробудет в городе еще сутки. Где-то спрятан чемодан с документами, на каком-то вокзале. Если вы мне его принесете, просите что угодно. Готов на любые условия. Нет времени вдаваться в подробности, но он в курсе ваших дел. Я имею в виду женщин, которых вы умертвили. Максим сорвался с цепи и стал слишком опасным и непредсказуемым. Мы можем все погореть. А если начнут копать, то головы полетят во все стороны и ваша будет одной из первых.

Добрушин не ожидал откровения, он думал, что ему придется выбивать показания силой. Но, видимо, и сам Нодия попал в серьезный переплет.

— Хорошо. Я все сделаю.

— Отлично. У меня большие планы, и мы сможем прекрасно сотрудничать. Вас ждет большое будущее и много денег. Умные люди всегда способны сокрушить горы.

— Если только они не сидят по уши в дерьме.

Добрушин взял деньги и протянутую ему записку. Сделав еще один шаг вперед, майор похлопал адвоката по плечу и, прижав руку к его груди, дернул за кольцо. Кинжал Калгана пронзил сердце Отара Нодия насквозь.

Добрушин проверил содержание сейфа, взял из него некоторые документы, остатки денег и ушел. Секретарша на сегодняшний день взяла отгул, она подавала заявление в загс, и это спасло ей жизнь.

Нодия найдут на следующий день, а пока майор Добрушин взял такси и поехал по указанному в записке адресу.

4

Когда Максим вставлял ключ в дверь квартиры, кто-то подкрался сзади, и он почувствовал холодок металла, который прижался к его затылку.

— Не дергайся, дружок, у меня палец на спусковом крючке.

Максим сразу же узнал голос Добрушина. С этим типом не так просто справиться, это не Нодия.

— Что вам от меня надо?

— Открывай дверь, войдем в квартиру, там все обсудим.

Добрушин обыскал Максима и забрал из-за пояса пистолет с глушителем. Дверь открылась, и майор втолкнул хозяина в переднюю.

— Ты что же, придурок, решил со мной в кошки-мышки играть? Глупец. С майором Добрушиным такие фокусы не проходят.

— Вы меня не интересуете, майор. Моя цель — адвокат Нодия. Он мой враг номер один. Но прежде чем сделать свой главный шаг, мне приходилось плясать под его дудку. Я ждал своего часа.

— Ты бы сбросил рюкзачок-то. Тяжелый. Поди, на вокзал собрался?

Максим снял рюкзак и бросил его на диван.

— Собрался. Мне здесь больше нечего делать.

— Вот тут ты ошибаешься. Как-никак, а я веду расследование собственных убийств, и мне придется раскрыть это дело.

— И кто же будет отвечать?

— Не ты, конечно. Слишком мелкая сошка. На маньяка не потянешь.

— Послушайте, майор. Я хочу уехать. Ваши дела меня не касаются. Могу только предупредить вас, что Нодия и для вас фигура очень опасная.

— Я думаю, что мы с ним договоримся.

— Это он вас прислал?

Добрушин рассмеялся.

— Роль мальчика на побегушках не для меня. Я делаю свое дело так, как считаю нужным. На данный момент меня интересуешь ты.

— Зачем я вам?

— Ты поедешь со мной в Снегири и покажешь мне места, где захоронил моих красоток. После этого я тебя отпущу. Твоя персона не представляет из себя особого интереса. Можешь катиться на все четыре стороны.

— Если меня увидят в Снегирях, то тут же признают.

— А мы лесом пройдем. Ты же не на дороге копал могилы.

— Но вряд ли я сам их найду.

— Не канючь, Максим. Это вопрос решенный. Сделаешь дело и свободен. У меня мало времени.

— Спорить не стану. Бессмысленно. Но я вам не верю.

— А какое это имеет значение. Пошли.

— В соседнем дворе стоят «ракушки», в одной из них спрятан мой мотоцикл. Мощный «судзуки». И есть два глухих шлема с темными стеклами в забралах. Самый безопасный вариант.

— Неплохо соображаешь. Твоя идея принимается. А теперь вперед. Иди первым.

Максим вышел из квартиры. Майор задержался на долю секунды, он вынул из кармана зажигалку «Данхил», высек огонь и бросил ее на стопку старых газет, лежавших у порога. У него не было желания и времени копаться в стеллажах, забитых альбомами, пакетами и коробками. Он догадывался, что может храниться в этих архивах.

Когда они вышли на улицу, Добрушин бросил быстрый взгляд на окна. Из форточки шел черный дым. Костер из фанеры с бумагой за считанные минуты превратит квартиру в пепелище.

Правда, Добрушин не знал и не догадывался о том, что в брошенном на диван рюкзаке лежало больше двух миллионов долларов, которые так же, как и архив Максима, вскоре будут превращены в пепел.

В последнее время майор начал слишком любить огонь и даже сжигал в камине деньги. Он мог часами наблюдать за пламенем, обжигающим стены камина, и ни о чем не думать, а если и думал, то представлял себе все круги ада и сатану, который будет сжигать грешника на костре. Он уже готовился к возмездию, а мертвую Катю считал посланцем с того света, которая должна увлечь его за собой в преисподнюю.

Они сели на мотоцикл и надели защитные шлемы. Темные стекла скрыли их лица. Мотор взревел, и мощная машина понеслась вперед.

Добрушин кричал Максиму в ухо и корректировал дорогу. Они проехали окольными путями, узкими проселочными тропами и через час достигли цели.

В некоторой степени майор рисковал. Он знал, что лес контролируется оперативниками, но он также знал, что живым Максима им не отдаст.

Когда они вышли к орешнику, Максим указал ему место захоронения, но даже невооруженным глазом было видно, что могилы больше не существует.

Максим обернулся.

— Я все понял, майор. Тебе очень нужно, чтобы на этом месте нашли мой труп. Но перед тем как со мной покончить, я кое-что скажу тебе. На Ярославском вокзале в автоматических камерах хранения лежит чемоданчик с компроматом на Отара Нодия. Может быть, тебе повезет, и ты свалишь все грехи на какого-то простофилю. Но Отара тебе не одолеть без особого противоядия. Он знает о тебе все, намного больше, чем ты можешь представить. Если ты выйдешь сухим из воды, то сдай чемодан кому следует. Пусть это будет твоей заслугой. Номер ячейки 2140 код 1967. Это год моего рождения. Больше мне тебе сказать нечего.

Максим повернулся к нему спиной. Кинжал Калгана сделал свое дело.

Добрушин выгнал мотоцикл из кустов, надел шлем и поехал в Москву. На сегодня все намеченные дела были сделаны. По дороге он заехал на вокзал и забрал чемодан с наследством Максима.

В семь часов он был уже дома. Жена встретила небритого лохматого мужа с радостью. Надюша даже сама приготовила ему ужин, отдирала грязь грубой мочалкой с липкого тела, а потом затащила его в постель.

Добрушин млел от удовольствия. А что еще мужику нужно? Сегодня он посвятил вечер и ночь своей жене. Это он и называл счастьем.

5

Совещание у полковника Саранцева длилось долго и было очень оживленным. События перехлестывали через край. Любые попытки устроить западню Калгану ни к чему не приводили. Делом занималась прокуратура, управление, райотдел, железнодорожная милиция, автоинспекция и областное управление внутренних дел.

Саранцев нервничал. Он уже не контролировал обстановку в целом, а стал простым звеном, придатком соединения и подчинялся руководству из управления, где разрабатывалась стратегия общего плана по поимке особо опасного преступника. Получалось так, что райотдел не справился со своей задачей и уже не способен самостоятельно вести дело. По Москве ходили слухи о кровожадном маньяке.

Лейтенант Горелов доложил обстановку. Она сводилась к следующему. Найденная в лесу сумочка принадлежала Ольге Поповой, которая исчезла. За неделю до событий она обращалась в фирму «На пороге к счастью» и написала доверенность на ведение дел своему адвокату Отару Нодия. Горелов поднял все дела фирмы по покупке и продаже недвижимости, и выяснилось, что, помимо Ольги Поповой, Нодия вел аналогичные дела и ранее, а среди его клиенток числились Людмила Вельяминовпа, Ирина Боярская и еще ряд женщин, которые умерли загадочным путем и были кремированы. К сожалению, Горелов опоздал, Нодия ничего не сможет сказать по данному делу. Его труп обнаружила секретарша в офисе адвоката.

Подручного Нодия Максима Крылова также не нашли. Найденный в лесу портсигар был передан экспертам. Сняли отпечатки пальцев, запросили Центральную базу данных МВД и картотеку МУРа. Ответ оказался положительным. Максим Крылов был дважды судим. Выяснили его адрес, но сыщиков поджидала очередная неудача. Во дворе был найден «мерседес», но квартира Крылова выгорела до основания, а сам он исчез. События накладывались одно на другое с нахлестом. Не успевали понять что произошло, как появлялись свежие новости.

Пришло сообщение из Шатуры, с востока Подмосковья. В городе был замечен сам Калган, но взять его не удалось. Саранцев понял, что он уже не достанет бешеного убийцу. Лавры достанутся кому-то другому. В погоню бросили самые лучшие силы, объявлен план-перехват. Главный преступник продолжал гулять на свободе, а Саранцев не знал, что ему делать.

После совещания Горелов остался в кабинете начальника, и вид его говорил о том, что лейтенант вовсе не собирается опускать руки, а намерен работать дальше.

— Ох, Палыч, неугомонный ты наш. Выкладывай, но только быстро. У меня башка раскалывается на части.

— Калган не уедет из Москвы, товарищ полковник. Шатурские сыщики обознались.

— Исключено. Но не важно. Трактуй дальше.

— Он абонировал новый ящик. Теперь его зовут Петр. Самого Петра засекли на почте. Хотели его проследить, но этот Петр сел в известный нам «мерседес» и ушел. Как мы знаем, истинным курьером был Максим Крылов. Почта пошла на нарушения порядка и арендовала ящик иногороднему. Московский адрес записывали с его слов, и он оказался липовым. Но Петр сам по себе нас не интересует. Важно другое: Ольга Попова сказала своей подруге с работы, что познакомилась с очень интересным человеком по имени Петр. Но она подозревает, что он психически нездоров. Дело в том, что Ольга Попова в течение пятнадцати лет работает врачом психиатрической больницы. На что подруга ей ответила: «Ты сама уже свихнулась от одиночества, и, если мужик обратил на тебя внимание, значит, он псих. Пора тебе сменить работу, а то так и останешься старой девой».

— Ну и что из этого? Калган больше не станет связываться с бабами. Он убрал своих сообщников. Нодия нет, Крылова нет. Денежный поток оборвался.

— А я думаю иначе. Объявления продолжают печататься в газете, но не в этом дело. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Я встречался с Наташей Малаховой из управления, и мы уже разработали план действий. Мне удалось вычислить логово Калгана в Снегирях, хочу получить от вас «добро» на проведение операции.

— Капитан Малахова не является сотрудником райотдела. Мне плевать, чем она будет заниматься, но ты, Палыч, свой нос в пекло не суй. Запрещаю. Пусть сотрудничает с местными ребятами.

Горелов и не думал спорить с полковником. Он и половины не рассказал ему о том, что знает. Просто не имело смысла поднимать панику раньше времени. Да и дело предстояло тихое, без особого риска. Важен результат, а победителей не судят.

Пользуясь моментом, что Добрушин присутствовал на совещании, Горелов решил к нему заглянуть.

Майор разбирал какие-то бумаги и был очень сосредоточен на своем занятии.

— Вы позволите, Семен Семеныч?

— Палыч, заходи, конечно. Сто лет не виделись.

— Вы сегодня на совещании не обронили ни одного слова.

— Я привык высказываться только по существу. А существа-то не было. Сплошные голые факты, которые требуют глубокого анализа.

— Скажите, Семен Семеныч, а почему вы не заявили об угоне вашего «фольксвагена»?

Добрушин напрягся.

— Об угоне? Но я ничего об этом не знаю. Видишь, какая запарка. Домой заскочить некогда.

— Короче говоря, на вашей машине была совершена попытка ограбления, преступники попытались уйти. Их преследовали. Водитель не справился с управлением и врезался во встречную машину. Оба погибли, но, к сожалению, по мнению специалистов, «фольксваген» восстановлению не подлежит. Машина застрахована?

— Нет, жаль, хорошая была тачка. Но ты ведь не за этим пришел?

— В общем-то нет. Вы помните, я давал вам фотографию из дела. Сейчас мы переправляем его в прокуратуру, и все материалы должны быть на месте.

— Фотографию? — наморщил лоб Добрушин.

— Да-да, цветной снимок. Калган и Раиса Блохина сидят в дачной восьмигранной беседке.

— Теперь вспомнил.

Добрушин подошел к сейфу и открыл его. Горелов тут же заметил стоявший в нижнем отделении небольшой чемоданчик.

— Ехать куда-то собрались?

— Смешной ты парень, Палыч. Во всем усматриваешь криминал. Ну как же мне жить за городом без смены белья? К гому же без жены я не путешествую. Мне и так удается видеть ее нечасто.

Он протянул лейтенанту снимок и книгу.

— Любопытный писатель этот Александр Веселовский. Читал?

— Читал. И даже разговаривал с ним.

— Наверняка интересная личность. Своеобразен. Индивидуален. Талант, одним словом.

— Согласен. Жаль, спивается. Вы едете в Снегири?

— Другого пути у меня нет. Привык сам все видеть, слышать, щупать. И ребята хорошие там работают. Одного вчера похоронили. Двое малых детей осталось.

Добрушин подошел к окну и задумался.

Лейтенант не стал ему мешать и вышел из кабинета.

Майор не думал о гибели Ледогорова. Он пытался вспомнить, что ему только что говорил Горелов. Простые, незамысловатые слова, но было одно, которое вспыхнуло в сознании и тут же стерлось из памяти. Он обронил что-то важное, ключевое. Что? Слишком много мусора накопилось в голове.

Он вспомнил это слово, когда ехал в электричке. Грань? Восьмигранная беседка. Проем. В беседке есть проем. Ни окна, ни двери, ни стены. Беседка похожа на перевернутый граненый стакан с конусообразной крышей. Вот зачем Калгану понадобилась эта фотография. Она играла роль путеводителя. Стоило написать на снимке адрес, а дальше все просто. Это была стопроцентная перестраховка на случай… На какой случай? Калган приближается к Москве. Если бы только знал авторитет Рукомойников, как давно ждет этой встречи Добрушин. Если бы только знал!

6

Итак, он действовал согласно схеме. Достал из сарая лопату, разбросал дрова, сваленные у беседки, и принялся за работу.

А схема требовала следующих действий. Четвертая грань к северу от проема. Тут все ясно. Он встал спиной к резной решетке и, заглянул в записную книжку: «Шесть». Добрушин сделал шесть шагов вперед. «Лево-три». Он повернул налево и сделал еще три шага. «Ствол». Но никакого ствола тут не было. Очевидно, имелся в виду ствол дерева. Добрушин стоял между двумя деревьями. Слева в метре от него росла яблоня, справа, чуть ближе, еще одна. В чем просчет? Ошибки быть не могло. Других граней он не найдет. Он потерял на поиски уйму времени и знал дом и участок лучше любого хозяина. Все дело в шагах. У каждого свой шаг. Точно. Если бы Калган передал свой клад доверенному лицу, то тот рисковал бы перерыть весь сад. А здесь нужна точность. Абсолютная точность.

Добрушин вернулся в дом и занялся поисками. Ему удалось отыскать старую ученическую линейку в двадцать пять сантиметров. Вернувшись в сад, он приступил к работе заново. Ползая на коленях по мокрой желтой листве, майор вымерял каждый сантиметр, вставлял в землю спички с отметками. На сей раз опыт удался. Он едва не стукнулся лбом о ствол яблони. Ну вот и приехали. Последний замер: «Право-один». Он отмерил метр и взялся за лопату. Работал он с ожесточением, ничего не видя перед собой. Яма получилась глубокой, когда, наконец, штык лопаты ударился во что-то твердое и соскользнул в сторону. Добрушин вновь встал на колени и начал разгребать землю руками.

Сначала появилась стальная крышка с ручкой и скважиной для ключа, потом обрисовался весь яшик, сорок на сорок сантиметров. Такой можно унести на руках в дом. Майор взялся за ручку и потянул стальной ящик на себя. Тот даже не шелохнулся.

Добрушин вновь стал окапывать сейф по кругу, но он не имел конца, уходя в землю на большую глубину, на метр или больше. О таких тайниках он уже где-то слышал. Сама камера хранения занимает куб. Не более тридцати-сорока сантиметров, потом идет перемычка и нижнее отделение, которое обычно засыпают речным песком. Получается неподъемная тяжесть, с которой могут справиться несколько человек, и то при помощи веревок и хорошего рычага.

На секунду он замер. Что-то не так с его головой. Он полностью потерял над собой контроль. В доме есть ключ. Кому нужны бессмысленные раскопки?! Семен размел кучи, сбросив землю назад и оставил только крышку, но и ту заложил бревном. Человек, потерявший столько денег, уже не мог ничего оставить на виду.

Добрушин вернулся в дом, поднялся в спальню, откинул паркет и достал спичечный коробок с ключом. Теперь тайны клада Калгана больше не существовало. Он вычислил его! Ай да Семен, ай да молодец! Всем нос утер. И еще утрет!

Заложив паркет на место, он бросил на него коврик и с волнением отправился вниз. Наступал самый торжественный и ответственный момент в его жизни. Теперь все пойдет иначе.

Когда он вышел на крыльцо, то увидел мужчину, который, закрыв за собой, калитку, направился к дому. Солидный, интересный мужик, со строгим, правильным лицом, в форме полковника ВВС.

На секунду Добрушин растерялся. Он был так далек от сегодняшнего дня и так не готов к встрече, что стоял и ждал, когда полковник подойдет к крыльцу.

Все правильно. Его расчеты оправдались. Перед ним стоял Калган. Хищник, готовый к прыжку. А он? Он даже пиджак не надел, который валялся в спальне, а в пиджачке лежал табельный пистолет. И чем же теперь встречать законного хозяина? Голыми руками? Не тот случай.

Добрушин клял себя на чем свет стоит. Он ждал этой минуты. Он знал, что Калган придет за своей добычей. Почему он не подготовился к встрече? Здесь под каждым кустом должно стоять по пулемету. В каждой комнате, по всем углам должны валяться заряженные пистолеты. О чем он только думал?

Несколько секунд мужчины мерили друг друга взглядами. Наконец Добрушин улыбнулся.

— Чем могу помочь, товарищ полковник?

— Трудно сказать, кто из нас нуждается в помощи. Вообще-то, я так, на минуточку, являюсь собственником этой дачи.

— Ах, вот оно что?! Отлично! Вас зовут Роман Филипыч? Я тут сторожем заделался. Раечка попросила. Они с моей женой подруги. На пару недель на юга подались. А мне велено охранять. Бомжи и шпана всякая по oкруге расплодились. Лазят черти, стекла бьют, барахлишко таскают, а менты только руками разводят.

— Ну ладно, сторож. Соловья баснями не кормят. Веди в дом, угощай. Устал я с дороги.

Добрушин посторонился и открыл дверь. Калган пропустил его вперед. Он не любил, когда чужой стоял за спиной, да и майор понял, что этот парень не даст себе расслабиться.

Вошли, сели за стол.

— Тебя как звать, сторож?

— Семен. Вы уж не обессудьте, но обед я не готовил. Так, кое-какая закусочка есть в холодильнике.

Полковник поставил портфель на стоя, достал из него шампанское, водку, яблоки, банку килек и лососи.

— Шампанское я, конечно, не для тебя волок, а водки выпьем за знакомство. Тащи рюмки, вилки, хлеб и консервный нож.

Добрушин отправился в кухню. В первую очередь он спрятал коробку с ключом, бросил ее в кастрюлю и прикрыл крышкой. В голове был хаос. Он никак не мог решить, что ему нужно делать. Такого волчару голыми руками не возьмешь. Добрушин хорошо помнил его личное дело. У мужика за спиной двенадцать лет службы в морской пехоте и огромный шлейф дерзких преступлений.

Семен вернулся в комнату и начал суетиться вокруг стола.

— Раечка говорила, будто вы на Кубе служите?

— Ты не мельтеши. Сядь, я сам банки открою. А с Кубы меня отозвали. Значит, так надо. В нашем деле вопросы не задают, а выполняют приказ. А ты чем на жизнь зарабатываешь?

— В издательстве работаю, редактором.

Добрушин отвечал не задумываясь. Слова слетали с языка раньше, чем он успевал подумать. Сейчас он вспомнил, что кинжал Калгана лежал в его кейсе, а тот валялся на кровати рядом с пиджаком. Ничего стоящего под рукой, кроме бронзовых подсвечников. Таким канделябром можно голову проломить, но разве ему дадут это сделать?! Он и размахнуться не успеет. Наверняка у Калгана пистолет под мундиром. И как он только ухитрился проскочить незамеченным в поселок? А может быть, Раков его видел в бинокль и дал сигнал тревоги? Такой оборот Добрушина не устраивал. Калган не должен открывать рта. Этот лучше любого адвоката себя защитит. И где тогда искать елку для игрушек? На кого вешать баб в целлофановых обертках?

Налили по рюмке, выпили, закусили.

— Так что мне теперь, сваливать восвояси, Роман Филипыч?

— Зачем, живи пока. Я тут немного ногу поранил, а ты мужик энергичный. Не откажешь несколько мелких поручений выполнить?

— Мне нетрудно.

— Ну а места здесь хватает. Пять комнат вместе с кухней. Выбирай любую, кроме моей верхней спальни.

— Я человек непривередливый. Меня все устраивает.

Выпили еще по одной. Добрушин не замечал в лице Калгана ни напряжения, ни сомнений. Он ему доверял хотя бы потому, что только Раечка могла рассказать историю про Кубу и военного атташе. А если Калган решил его оставить в доме, то, значит, он сумеет улучить момент, чтобы обезвредить его. Главное, не пороть горячку. Тут он вспомнил про тайник. В саду вырыта яма и завалена дровами, а под паркетом нет ключа. Стоит ему подняться на второй этаж, как все станет ясно. Майор вновь взглянул на подсвечник и прикинул план действий. Ничего не выйдет.

За окнами послышались автомобильные сигналы. Калган отреагировал спокойно. Он встал, подошел к окну и осторожно выглянул из-за занавески.

— Ты ждешь гостей, Семен?

Добрушин пожал плечами и подошел к окну. У калитки стояла женщина. На вид чуть больше тридцати, высокая, с яркой внешностью. За ее спиной на дороге тихо урчал двигатель новенького «рено».

— Впервые ее вижу. Может, заблудилась, ищет дорогу или знакомых.

— Пойди узнай.

Добрушин вышел на крыльцо и медленно подошел к калитке. Он знал, что Калган следит за каждым его движением.

— Слушаю вас, барышня?

— Вы не подскажете, здесь кто-нибудь сдает дачу?

— Странный вопрос. Летний сезон уже кончился. Хозяева и те уже разъехались по московским квартирам.

— Это я уже знаю. Никого нигде не застала.

— Послушай, Сеня, — Добрушин оглянулся, — ты бы пригласил дам в дом. Не очень красиво держать особу за зa6opoм. Проходите, очаровательное создание, и попробуем решить ваши проблемы.

«Тут только баб еще не хватало», — подумал Добрушин, открывая калитку.

Женщина выключила двигатель, выдернула ключи и зашла на участок. «Как же они доверчивы, эти дуры, — злился майор. — Сама идет в капкан к двум маньякам». Он поймал себя на мысли, что впервые дал сам себе определение — маньяк. Она вошла в дом.

— Здравствуйте. Меня зовут Наташа.

— Чудное имя. Меня Роман, а моего приятеля Семен. Присаживайтесь за стол, выслушаем, поможем, выручим. У нас тут холостяцкая пирушка. Но и для дам кое-что найдется. Шампанское и фрукты уже на столе.

— На ловца и зверь бежит, — сорвалось с языка майора.

— Спасибо. Я присяду, конечно. Немного отдохну и не стану вам мешать.

— Очаровательные женщины могут служить только украшением компании, а не помехой. Будьте как дома и чувствуйте себя свободно. Здесь все свои.

Добрушин обратил внимание, что Калган очень просто, без всякой философии и манерности входит в доверие к женщинам. Наташа уже сверкала улыбкой. Сильный конкурент. А он мог бы стать отличным партнером, если бы они не стояли по разные стороны баррикады.

— Что вас сюда занесло, Наташа? — спросил Добрушин, пока Роман Филиппович откупоривал бутылку с шампанским.

— Долго рассказывать. Но если интересно, то извольте. Три месяца назад я похоронила своего мужа. Он погиб. Попал в автокатастрофу. Детей у нас нет, и я осталась одна. Вы себе не представляете, как мне было тяжело. На меня давили стены. Я просто не в силах была находиться в огромной пустой квартире одна. Мне казалось, что я сойду с ума. Купила себе путевку в дом отдыха. Скука неимоверная, и тоска меня еще больше грызла. Одна умная женщина дала мне совет: иди поработай с детьми. С ними обо всем забываешь. Я нашла объявление и позвонила. Молодая семья, двое детей, они день и ночь работают. Решили снять на лето дачу и вывезти детей за город. Нужна нянька. Я согласилась. Дачу сняли здесь неподалеку, в Рождествено. Все лето я провела с Анечкой и Валериком. Семь и восемь лет ребяткам. Они остались довольны, и я тоже. Но сезон кончился, детей забрали в Москву, дачные хозяева переехали из летнего домика в тот, где мы жили, а я почувствовала полное опустошение. Мне страшно подумать, что я опять должна возвращаться в свою московскую квартиру, где каждая вещь, каждая деталь будет напоминать мне о моем муже. Вот я и решила продолжить свое путешествие.

Некоторое время все молчали. Первым заговорил Калган.

— А вы оставайтесь у нас. Мы люди порядочные, места в доме всем хватит. И вам и нам будет веселее. Распределим обязанности. Вам кухня, Семену магазины и продукты, мне дрова и тепло. По сути говоря, все мы устали от одиночества. Ну а для начала выпьем шампанского ради знакомства.

— Да, — хмуро заметил Добрушин, — вас нам судьба послала. Выпьем за встречу!

Игристый напиток разлили в фужеры, принесенные из кухни, они зазвенели и тут же опустели.

На комоде что-то заиграло.

— Что это? — спросил Роман.

— Сотовый телефон. Работа такая, дергают постоянно.

Добрушин встал, взял трубку и сказал:

— Слушаю вас.

— Привет, Добрушин. Одиноков беспокоит. Ты что-то совсем забыл обо мне. А у меня новости: сижу на своей раскладушке и любуюсь на сигнальный экземпляр книги «Разочарование маньяка».

— Отлично, Саша! Как ты вовремя! Сиди дома и жди. Я сейчас приеду. Твоей книге цены нет.

Добрушин оборвал связь.

— Прекрасная новость, ребята. Один из моих авторов закончил книгу, и она вышла в свет. Мне надо срочно ехать в Москву. Через пару-тройку часов вернусь с книгой. Сядем вечером у камина и примемся за чтение. Получите огромное удовольствие.

Добрушин взлетел по лестнице на второй этаж и через минуту вышел в пиджаке, галстуке, с кейсом в руках.

— Надеюсь, вы не будете без меня скучать?

Наташа улыбнулась, а Роман прищурил глаза.

Что-то ему не нравилось в этом парне, но он еще не успел его раскусить.

Калган проводил нового приятеля до двери.

— Вот что, Семен. Я хочу, чтобы ты позвонил в одно место и кое-что передал.

— Пожалуйста. Но на комоде лежит мобильник, и вы можете позвонить сами.

— Ты должен звонить с телефона-автомата. Так надо. Скажешь несколько слов: «Приехал гость из дальних странствий. Нужна виза». Это все.

Калган назвал номер телефона.

— Сделаем без проблем.

Добрушин вышел из дома, а Калган подошел к окну. Ветром прикрыло одну наружную ставню, и, глядя на уходящую фигуру суетливого мужчины, Калган поглядывал на стекло. Благодаря ставне, загородившей свет, стекло превратилось в отличный отражатель, и он одновременно видел все то, что происходило в комнате.

Наташа не теряла времени. Очень быстро и ловко женщина что-то сыпанула в бокал Калгану и, взяв бутылку с шампанским, начала его разливать по фужерам.

Калган вернулся к столу и сел на свое место.

— А у вас неплохое шампанское, Роман.

— Брют. Достаю с трудом. Настоящее Абрау-Дюрсо. У меня к вам просьбочка, Наташа. Мог бы сам, но вам пора осваиваться в доме. Прямо за вашей спиной дверь в кухню. Там должны лежать спички. Не сочтите за труд, принесите, пожалуйста.

Она немного помедлила, улыбнулась и, поставив бокал, встала.

— Приучаете меня к новому рабочему месту?

— Приятно смотреть, когда в доме хозяйничает женщина.

Наташа исчезла за дверью кухни. Ему хватило двух секунд, чтобы поменять бокалы местами. Он достал из кармана пачку сигарет и распечатал ее.

— А вот и спички, — весело сказала она, появляясь на пороге гостиной.

— Понравилось рабочее место?

— Просторно. Много посуды. Жаль, нет горячей воды.

— Ну это уже роскошь. Впрочем, мы можем установить нагреватель или газовую колонку. На ваше усмотрение.

Он поднял бокал.

— За память тех, кого с нами нет.

За такой тост пьют даже трезвенники. Она вздохнула и взялась за тонкую ножку фужера.

Он казался очень милым и веселым человеком, рассказывал анекдоты и веселые истории, а она понимала, что совершила непростительную ошибку. Он попивал вино и говорил тосты, она пила и чувствовала, что едва удерживается на стуле. Когда ее качнуло, он поддержал ее за плечо. Склонившись к уху женщины, Калган тихо сказал:

— А ты вовсе не похожа на обычную клофелинщицу. Те не оставляют следов, а ты приехала на машине, у которой есть номер. Расскажи мне, кто тебя послал? Кто придумал твою легенду? Маленькая, наивная дура!

Она посмотрела на него помутневшим взглядом, тяжелые веки опустились, и Наташа провалилась в глубокий сон. Он оставил ее лежащей на полу, взял ключи от машины и вышел на крыльцо. Кругом ни души.

Осмотр машины многое дал. Под передним сиденьем водителя лежала коротковолновая рация. Такой пользовалась милиция. Остальное уже не имело значения. Калган вынул из аппарата аккумуляторную батарею и выбросил ее в кусты.

Передатчик он положил на место и, открыв капот машины, разорвал топливный шланг. Заперев «рено», он вернулся в дом. Калган отнес Наташу в спальню второго этажа и бросил на кровать лицом вниз, связав руки и ноги. Он убрал коврик с пола, поднял паркет и достал целлофановый пакет. Пистолет, паспорт, конверт с шифром…

Коробки с ключом не было.

7

Дверь подъезда хлопнула, и Добрушин вышел во двор. В его кармане лежал экземпляр книги Александра Веселовского «Разочарование маньяка».

Все шло по плану. Он посмотрел на часы. На все про все ушло чуть больше часа. Ему повезло: он в Рождествено нашел машину и до Москвы долетел с ветерком. Теперь обратно так же, и все встанет на свои места. Приход сумасбродной вдовы только сыграл ему на руку. Вряд ли Калган пойдет проверять тайники. Шампанское, смазливая телка и никакой опасности. Подвело чутье старого волка. Попал в паутину, а думает, что валяется в гамаке под тенистыми яблонями.

Добрушин вышел на улицу и поднял руку. Возле него остановился джип. Парень открыл дверцу и коротко сказал:

— Садитесь.

— Мне за город.

— А мне все равно.

— Ладно, не обижу.

Он сел рядом с водителем и задумался. Странно вел себя Одиноков, будто предчувствовал свой конец. Что он там говорил? А… «Шолохов прожил лишних сорок лет. Он должен был умереть после того, как закончил "Тихий Дон". У каждого писателя есть своя книга жизни. Написал и умирай. Зачем мучиться еще долгие годы, когда все твои потуги ни к чему не приводят. Просто гниешь заживо, занимаешься самоедством и понимаешь, что уже ни на что не способен!»

Почему он заговорил об. этом? И в глазах его была смерть. Он сам шел на нож и умер с улыбкой, как его вальсирующие жертвы. Они гибли, а их деньги превращались в прах. Но Одиноков не оставлял ему денег, он отдал книгу. Может быть, тираж превратится в прах. Ну, скажем, склад сгорит… Ему все время, везде и всюду чудился огонь. Адово пламя, пожирающее все живое и ценное.

Он постарался отбросить страшные мысли и уставился на дорогу.

— А где мы едем?

— По Волоколамскому шоссе. Скоро Дедовск.

— А разве я называл вам адрес?

— Конечно, вам надо в Снегири.

Добрушин вздрогнул. Он ничего ему не говорил. Просто предупредил, что едет за город.

— Не беспокойтесь, доставим до места.

— До какого места? — прохрипел Добрушин.

— Туда, где вас ждут. Вы же торопитесь?

— Тороплюсь.

— Тогда не беспокойтесь. Эта машина сама знает, куда ей ехать и с какой скоростью. Она вам послана судьбой.

Водитель вставил в автомобильный магнитофон аудиокассету и нажал кнопку. В салоне заиграла музыка. Звучал вальс. Тот самый роковой вальс, который следователя Добрушина превратил в жестокого, безжалостного убийцу.

— Дайте, пожалуйста, спички! — прозвучал женский голос за его спиной.

Добрушин медленно повернул голову назад. Он знал, что в машине не было никаких женщин. Никого, кроме шофера.

Она держала в руке сигарету. Бледное, мертвенное лицо и скрытые за черными очками глаза. Чудные каштановые волосы, белая блузка и черная широкая юбка.

— Ты же в колодце! — Это все, что он мог сказать.

Водитель чиркнул зажигалкой и поднес огонь к сигарете, наблюдая, как она прикуривает, через зеркало заднего обзора.

У Добрушина пробежал мороз по коже, и он отвернулся.

Все это нервное перенапряжение. Он выдохся. Слишком много событий свалилось на одного человека. Много и сразу. Впервые он почувствовал, как кольнуло сердце, словно кто-то ткнул его иглой.

Он закрыл глаза, помотал головой, стряхивая с волос перхоть на пиджак, и вновь оглянулся. Женщина лежала на сиденье с открытыми глазами, без очков и сигареты. Она напоминала куклу с фарфоровыми глазками. Неподвижные стекляшки ничего не видели.

Добрушин вскрикнул.

— Не пугайтесь! Просто она мертвая. Не обращайте на нее внимания. Мы скоро приедем, но по пути высадим ее на кладбище.

Добрушин схватился за дверную ручку, толкнул плечом дверцу и выскочил из машины на полном ходу, уронив кейс на коврик машины.

Ник-Ник успел прижаться к обочине, и майор полетел в кювет, а не шлепнулся об асфальт. Не останавливаясь, Ник-Ник поехал дальше.

Джип подкатил к перекрестку и свернул к опушке. Возле леса Ник-Ник затормозил.

— Все в порядке, — сказал он оглядываясь.

— Сними мне эти штуки с глаз. У меня уже веки опухли.

Он вышел из машины и пересел на заднее сиденье. Пластиковые глазницы были удалены с роговиц и Катя начала тереть покрасневшие слезящиеся глаза пальцами.

— Боже! Как я боялась! Сидеть рядом с убийцей и ничего не видеть перед собой. Какой ужас.

— Он ничего не мог сделать. Тут главное соблюдать меру. Не перестараться и определить точное время. Лишняя секунда могла привести к непредсказуемым результатам. Но Добрушин сам вышел из игры без нашей помощи.

— Но как угадать это время? А если ошибешься?

— Мы уже неоднократно за ним наблюдали. Я фиксировал каждую секунду. Все сходится. Видишь ли, существует три вида реакции на испуг, на страх, на экстремальную ситуацию. Первый вид — панический, когда человек хватается за голову и начинает метаться из стороны в сторону. Второй вид — паралитический: у человека отнимаются ноги, и он не готов к сопротивлению и обреченно ждет своей участи. Третий вид — мобилизационный. В этом случае человек начинает защищаться, протестовать, идти напролом сломя голову. Здесь проявляется невиданная сила, ловкость и риск.

Добрушин уникален тем, что имеет два вида реакции. Первая — паралитическая. Наступает шок, держится не более четырех минут, а потом Добрушин переходит к самозащите, мобилизуется, и тут он опасен. Нам было важно не выпускать его из шока, поэтому мы увеличивали дозировку, а в результате он ударился в панику, что ранее за ним не наблюдалось.

— Но у него кинжал в рукаве!

— Правую руку и туловище я загородил стальной пластиной и нарукавниками. Со стороны тела сталь обложена резиной, а с наружной стороны электродами. Если бы он схватил меня за руку или ткнул кинжалом, который привязан к его локтю, то получился бы сильный электрический разряд, электрошок. Жаль, что он этого не сделал. Хорошая была бы встряска. Уж тут он не стал бы сомневаться, что имеет дело с сатаной.

Ник-Ник перегнулся через сиденье и поднял с пола кейс. В чемоданчике помимо денег лежал пистолет. Это были те самые деньги, которые Добрушин забрал у Нодия.

— Значит, он остался без оружия. Только кинжал. Боюсь, мы перегнули палку. Вряд ли Калган допустит его на близкое расстояние. Надо бы уравнять их шансы.

Катя положила голову на плечо Ник-Ника и хлюпая прошептала:

— Кажется, я выдохлась. Мне страшно.

Ник-Ник поцеловал ее в макушку, прикрытую шикарной копной волос.

— Держись, боец. Остались последние штрихи. Скоро конец.

8

Он потерял слишком много сил, чтобы вступать в борьбу. Но у него не оставалось выбора. Тут либо пан, либо пропал.

Добрушин распахнул дверь и вошел в дом. Пусто. На столе стояли пустые бутылки и фужеры. Неужели он ушел? Нет, он не ушел. Калган вышел из-за оконной портьеры с пистолетом в руке. — Где содержимое сейфа, клоун?

— О чем ты говоришь, Роман?

— Ваньку валять решил? Тогда поговорим по-другому. Если сейф опустошил кто-то другой, то ты мне не нужен. Я тебя пристрелю как ненужного свидетеля. Мне терять нечего.

— Ты потеряешь содержимое сейфа. Все лежит на месте. Но ключ ты получишь тогда, когда мы сумеем найти компромисс.

— На что ты претендуешь?

— Наличные мне, остальное тебе. Ради ста сорока тысяч ты не стал бы устраивать весь этот огород.

— Значит, ты мент?

— Я тот человек, который знает больше, чем все менты, вместе взятые. И стрелять ты не станешь, район в кольце. Прежде чем войти в комнату, ты должен думать, как из нее выйдешь. Ловушки и капканы для того и ставят, чтобы в них заходили. На тебя столько мышеловок выставили, что ты того не стоишь.

— Значит, мне придется «спустить» тебя.

— Кроме меня, тебя никто не выведет из кольца. Где баба?

— Напилась и спит наверху. Подумай лучше о себе.

— Думаю. Ты мне отдаешь деньги, а я тебе жизнь. Хочешь рисковать, попробуй пальнуть из пушки. Все потеряешь.

— Ты блефуешь, мент!

И вновь разговор оборвал клаксон машины. Калган приоткрыл занавеску.

— Помощников приволок.

Добрушин подошел ближе и увидел возле калитки майора Сенчина и лейтенанта Данилова.

— А я тебя предупреждал. С ними договорюсь, можешь быть спокоен. Самим бы найти общий язык.

— Иди, мент, но помни, ты у меня на мушке. В случае чего я не промахнусь. Все трое ляжете.

Добрушин почему-то почувствовал в себе уверенность, силы. В нем открывалось второе дыхание, и этому способствовал Калган, его медлительность и неуверенность.

Добрушин распахнул окно и крикнул:

— Иду.

Он вышел к калитке и даже сумел улыбнуться. Майор уперся ладонями в бедра, так, чтобы Калган видел, что он не хитрит и ничего не затевает.

— Извини, Семен Семеныч. Видим, иномарка стоит, и не решились зайти в дом. А то опять акробатике помешали бы.

— Угадал, Иван Иваныч. Что случилось?

— Труп в орешнике нашли. В том самом месте, где первую женщину обнаружили. Убит так же, как Федя Ледогоров. Нож в спину.

— Кто?

— Тот самый парень, который дрова привозил. Глянете?

— Смысла нет. Скоро стемнеет. Везите его в морг. Калган убрал свидетелей, теперь уничтожает сообщников.

— Он где-то здесь бродит, — сказал Данилов. — Как волк, загнанный под красные флажки. Мне так и кажется, что он и за нами наблюдает со стороны.

— Я давно об этом знаю, Юрик, — твердо заявил Добрушин. — Только нужно набраться терпения. Иначе все труды пойдут насмарку. Выставите посты на всех перекрестках к центральной магистрали. Утром приду в управление и все обсудим.

Милиционеры сели в «уазик» и уехали.

Добрушин вернулся в дом.

— За подмогой послал?

— Гораздо дальше. Теперь ты убедился, что содержимое железного ящика на месте? Я хочу сделать еще одну попытку договориться по-хорошему. Мы вместе открываем сейф, достаем содержимое, деньги мне, остальное тебе, потом я вывожу тебя из зоны оцепления.

— В багажнике машины, которую вместе со мной сдашь корешам из ментуры?

— Тогда ты говоришь, что купил меня.

— Так мне и поверили!

— Не забывай. Калган, что ключ у меня. А против тебя все остальное.

— Ты забыл о своей жизни, которая висит на волоске.

— И тем не менее я готов рискнуть, а ты нет. Я достану ключ, когда ты выбросишь пистолет. Мы должны быть на равных. Оба без оружия.

Они стояли друг против друга, и их разделяло три метра. Один с пистолетом, второй с аргументами в пользу мира.

В воздухе повисла пауза.

— Нет, — твердо сказал Калган, — слишком наивно. Если бы у тебя был ключ, ты не стал бы меня ждать, а давно забрал бы деньги. Тебе просто нужна моя шкура. Но ты ее не получишь.

— В таком случае почему я не привез с собой ОМОН, а приехал один и без оружия?

— Рассчитывал на свою бабу, которая должна была меня сбить с ног клофелином. И не изображай из себя дурачка. Я нашел в ее машине ментовскую рацию под сиденьем. Неужели ты решил, что глупая курица может обезвредить Калгана? Хочешь выскочить в герои и в одиночку взять меня голыми руками. Поэтому и отпустил местных ментов. Они только песню тебе бы испортили!

— Эту бабу я вижу впервые, как и ты. Оставим ее в покое, она погоды не делает. Ты попросту теряешь время и загоняешь ситуацию в тупик. Я не достану ключ, пока ты не бросишь оружие, а ты не бросишь пистолет, пока не увидишь ключ. Сейф без него ты не откроешь. На даче даже дрели нет, чтобы высверлить замок.

Добрушин подошел к комоду и поставил пластинку на проигрыватель. Заиграл вальс. Зазвучала та самая музыка, которая превращала майора из обычного смертного в демона. С каждым тактом он чувствовал прилив сил и энергии. Добрушин подошел в столу.

— Жаль, что выпивки не осталось. А как хорошо начиналось наше знакомство!

— Мое терпение на исходе, мент! — твердо заявил Калган.

Майор оглянулся. Тот все еще стоял с пистолетом в руке, а глаза бандита наливались кровью.

— Красивая музыка.

Семен взял со стола сигарету, сунул ее и рот и склонился над горящей свечой.

Дальше все происходило, как в кино, или почти так. Подсвечник полетел в Калгана со скоростью пули. Добрушин был бы уже трупом, если бы «ТТ» не дал осечку. Так и должно было случиться. Калган допустил непоправимую ошибку — он взвел курок, а не передернул затвор. Патрон не попал в ствол, а остался в обойме.

Калган увернулся, но бронзовый канделябр все же разодрал ему ухо. Тем временем майор уже летел на своего врага, как на запертую дверь, которую хотел выбить плечом. Мошный удар. Калган отскочил к окну и стукнулся головой об открытую фрамугу. Посыпались стекла. Добрушин не успокаивался, он продолжал наносить удары. Его лицо скривилось в зверином оскале. Он бил, бил и бил. Кулаками, ногами, головой. Изуверское зрелище продолжалось до тех пор, пока не кончилась пластинка.

Несколько секунд Добрушин восстанавливал дыхание, глядя на поверженного врага. Калган лежал на полу в кровоподтеках. Теперь он превратился из опасного преступника в мешок с переломанными костями. Жалкое зрелище. Добрушин сорвал шнурок с занавесок и связал беспомощного. потерявшего сознание знаменитого авторитета. Забыв о нем, он отправился на кухню и достал из тайника ключ. Теперь оставалось закончить спектакль на мажорной ноте и заслужить аплодисменты.

Он поднялся на второй этаж и дернул за ручку. Дверь заперта. В скважине торчал ключ, но он не стал открывать дверь. Слишком простое решение.

Добрушин отправился в сарай, нашел веревку, привязал к концу вилы, согнув предварительно зубцы так, чтобы они превратились в крючки, и направился в сад.

С четвертой попытки ему удалось закинуть вилы на карниз окна, и они впились в деревянное перекрытие.

— Должно выдержать! — На лице его гуляла блаженная улыбка.

Он уперся ногами в бревенчатую стену дома и начал восхождение. Карабкался он быстро, будто делал подобные упражнения каждый день. Достигнув цели, он выбил стекло локтем, просунул руку и отодвинул щеколду.

Забравшись в комнату он зажег спичку и поднес ее к кровати. Наташа лежала связанной с кляпом во рту и испуганно моргала глазами.

Добрушин загасил спичку и присел на кровать.

— Тихо, девочка моя. Все будет хорошо, только тихо. Слушай меня, что я тебе скажу, и выполняй мои указания, только так мы сможем остаться живыми.

Он выдернул кляп из ее рта и начал распутывать веревку. Она хотела что-то сказать, но он прикрыл ей рот ладонью.

помогу тебе перелезть через забор к опушке леса. А дальше все зависит от скорости твоих ног. Беги во всю прыть. Выскочишь на дорогу и побежишь до шоссе. Там остановишь любую машину, и к станции. Если повезет, наткнешься на патруль или гаишников. Пусть они соединятся с управлением милиции. Нужно передать только несколько слов: «Срочно требуется помощь майору Добрушину. Действовать с чрезвычайной осторожностью. Майор заманил в капкан Калгана». Ты меня поняла?

— Да, я все поняла.

— Умница. Я останусь здесь и задержу его, как смогу. Он нужен нам живым. Этот сукин сын должен предстать перед судом.

Добрушин откинул веревки в сторону, помог подняться девушке с кровати и подвел ее к окну.

Когда они спустились на землю, она тихо сказала:

— Но у ворот стоит моя машина.

— Вот именно. Если она исчезнет, то он поймет, что ты сбежала. К тому же Калган наверняка ее испортил. Он подходил к ней. Не теряй времени, детка.

Она взобралась ему на плечи и перемахнула через забор. Добрушин отряхнул руки и усмехнулся.

— Дуреха! Небось, с Палычем свой дебильный план разрабатывали. Дети. Вам бы в дочки-матери играть.

Он вернулся в дом. В воздухе пахло гарью, но он не мог понять, откуда исходит запах. Конечно, Добрушин не мог осознать, что могло произойти. Когда он бросал подсвечник в Калгана, одна свеча закатилась под комод и не погасла. Пламя фитиля было слишком слабым и медленно прожигало дубовый паркет. Тот только тлел, но еще не вспыхнул. Впрочем, какое это имело значение.

Добрушин схватил Калгана за ноги и выволок в сад. Он хотел дождаться, пока тот очнется. Давший спасительную осечку «ТТ» Добрушин сунул за пояс брюк и направился к беседке.

Разбросав дрова, он встал на колени и склонился над ямой. Ключ подошел к замку, и железная крышка открылась. На глубине локтя лежал сверток. Он извлек его на поверхность.

— Ну вот и все! Цель достигнута! Я выиграл! Спасибо тебе, сатана, ты вытащил меня из болота.

Кроме денег в пакете лежала пленка в коробке от «кодака». Что там, его не интересовало. Он получил то, что хотел.

Добрушин достал пленку, а деньги спрятал в сарае. Когда он из него вышел, то увидел полыхающие окна, будто в доме восходило солнце. Гостиную первого этажа охватило пламя.

— Любишь ты костры разжигать, господин дьявол! Жги себе на радость, только мне не мешай.

Калган лежал на спине и с ненавистью разглядывал победителя.

Добрушин показал ему ключ.

— Зря ты с Раечкой в беседке фотографировался. Слишком нарочито.

— Получил свое? — прохрипел Калган. — Ну а я тебе зачем?

— В течение трех месяцев Калганом был я. И от рук этого бешеного пса погибали ни в чем не повинные женщины, старик-свидетель, адвокат, его подручный, опер Ледогоров, талантливый писатель. Бедняги. Им бы жить да жить, а они погибали. Вот что ты наделал, Калган.

Добрушин схватил его за грудки и поставил на ноги.

— За все эти преступления я приговариваю тебя к высшей мере наказания — расстрелу.

— Опомнись, ублюдок! Ты сумасшедший! Псих! Маньяк!

Майор передернул затвор пистолета и выстрелил Калгану в сердце.

— Приговор приведен в исполнение. Больше в этом деле убийств не будет. Преступник обезврежен!

Добрушин развязал узлы и снял веревку с покойника. Он не торопился. Освободив тело от пут, майор достал из кармана книжку Одинокова и переложил ее в карман Калгана. Туда же он вложил контейнер с фотопленкой и ключ от сейфа. Затем он снял с руки знаменитый кинжал с гравировкой, дернул за тросик, и, когда обоюдоострое лезвие вырвалось наружу, Семен нанес себе несколько незначительных ранений. Скользящая рана на груди, проникающая в левую ключицу, и рваная рана у бедра. Было больно, но он терпел. Главное, что все тело его и одежда пропитались кровью. Теперь он относился к ее виду спокойно.

Задрав рукав кителя покойника, майор привязал ремнями кинжал к его правой руке.

— Носи на славу, Роман. Твой знаменитый нож вернулся к своему хозяину. Тебя сожгут, а его поместят в музей, где я им буду любоваться и тешить себя воспоминаниями. Каждому в этом мире отведено свое место.

Кровь не унималась. Добрушин почувствовал слабость и сел на траву рядом с трупом. Он смотрел на полыхающий дом, и ему казалось, что в огне мечется Катя в белой мантии. Но приведения не горят, ее не убьешь и не похоронишь, она будет преследовать его всю жизнь.

Но сейчас он не думал об этом. Он любовался гигантским костром, и ему чудилось, что языки пламени достигают звезд. На его лице была сладостная улыбка, и это длилось до тех пор, пока он не потерял сознание.

9

Он очнулся в машине «Скорой помощи». Бинты стягивали его тело, голова немного кружилась. Он открыл глаза. Туман постепенно рассеялся, и Семен узнал тех, кто его сопровождал.

Полковник Саранцев улыбался. Лейтенант Горелов держался напряженно. Добрушин заметил в руках лейтенанта книгу Одинокова.

— Ну вот, ребята, кажется, все кончилось. — Добрушин тоже попытался улыбнуться. — Прав ты оказался, Палыч. Молодец, первым вычислил имя настоящего преступника.

— А мне кажется, вы сделали это раньше, Семен Семеныч, когда впервые попросили меня узнать подробности о Калгане. Что же вас-то толкнуло на мысль о Рукомойникове? Ведь вы даже не знали, в тюрьме он или на свободе?

— Ты прав, Палыч. Мы дружили с Раечкой Блохиной. Любовь осталась позади, а дружба не потеряла своей силы. Я люблю свою жену, а Раечка стала для меня чем-то вроде сестры. Она от меня ничего не скрывала. Я знал, что она встречалась с каким-то человеком, военным, полковником, и собиралась выходить за него замуж. В то время она жила на его даче. В один из дней я собрался с ней встретиться, чтобы вернуть долг. Раечка попросила, чтобы я привез ей деньги на дачу. Голос ее звучал тревожно. Я спросил: «В чем дело?» Она ответила: «Мне страшно. Здесь стали появляться какие-то люди, очень опасные. Они требуют от меня, чтобы я сказала им, где скрывается какой-то Калган. Вроде как это его дача. Но Роман на Кубе и какое отношение он имеет к какому-то бандиту? Военный атташе Роман Филиппович Рукомойников и авторитет Калган фигуры несовместимые!»

На следующий день я отправился к Раечке на дачу, но дом был пуст. Я ждал до позднего вечера и никого не дождался. Все раскрыто настежь, и хозяев нет.

Возвращаясь поздно в Москву, я встретил подозрительных типов на перроне станции. Кассирша мне сообщила, будто у одного из них видела кобуру под мышкой. История банальная, ребят я обезвредил. Но, пока я ждал наряд, один из них меня пытался запугать. Мол, они из банды Дупеля и мне крышка, если я их не отпущу. Никто их, естественно, отпускать не стал. Но Раечка исчезла. Вот тогда, Палыч, я тебя попросил выяснить, кто такой Калган. Результат для меня стал сногсшибательным. Калган и жених Раечки одно и то же лицо. Потом выясняется, что он снял кассу у Дупеля и его разыскивают авторитеты Москвы и области. Но я понял главное — Калгану нужна эта дача, и он крутится где-то рядом, но жить там опасается. Дача засвечена. Я сделал обыск на даче и нашел купчую на дом. Зачем ему нужен дом, если он собрался уходить за кордон и это подтверждалось наличием загранпаспорта? Я начал копать в сторону бюро недвижимости, которое продало ему этот дом. Но получил такой мощный отпор, будто лез в государственные секреты. Я пошел к адвокату Нодия, тому, кто вел дела покупателей, и тут меня ждала новая сенсация. Я увидел самого Калгана в компании Нодия. В этот день я был без машины и упустил их. Постепенно, тянув за эту ниточку, мне раскрывались все новые и новые подробности деятельности черного синдиката Калгана и Нодии. Так я узнал, что в их компанию входит и мой друг Игорь Косых, который обеспечивал их ядом, Иван Радько, который травил женщин, и сам Калган, который работал параллельно…

— Но почему ты все это скрывал от нас? — возмущенно спросил полковник.

— Потому что погиб свидетель. И я знал, что из райотдела идет утечка информации. И потом, поимка Калгана стала делом моей чести. Нашли труп Раечки, убит Игорь. Он успел мне многое рассказать и передал компромат на всю банду Нодия. Материалы вы найдете в моем сейфе в кабинете. Все лежит в чемодане. За это Игорь поплатился своей жизнью. Но без помощника мне трудно приходилось работать. И я пошел на риск и перевербовал шофера Нодия Максима. Мне повезло. У парня был огромный зуб на хозяина, но вычислить Калгана нам не удавалось. Слишком хитер и коварен зверь. Максим доставал для меня письма из абонентного ящика, адресованные Калгану. Я переписывал их данные, и письма отправлялись в тот же ящик. И это не помогло. Он опережал меня на полшага. И в результате женщины гибли. Контроль над дачей также не давал нужных результатов. Скорее наоборот — это Калган контролировал дачу. И я чувствовал, что нахожусь под пристальным наблюдением. Но я знал, что он придет туда. Там хранилось что-то очень важное, что не позволяло ему уйти из Снегирей. Калган перемещался с удивительной ловкостью от Москвы до дачи и обратно. Ни одна ловушка не срабатывала. Это был достойный противник, а главное, что против него мы не имели прямых улик и доказательств. В лучшем случае, его сопроводили бы обратно в СИЗО и накинули срок за побег. Меня это не устраивало. Я хотел взять его с поличным. В деле адвоката он не фигурировал, как, впрочем, и Игорь, и тот самый Иван. Шестерки. Мелкие исполнители. Всем заправлял Нодия, а Калган получал часть доли. Ему требовались большие деньги для ухода за кордон.

По поводу общака ничего сказать не могу. Тут имеет право на существование версия Палыча, будто Калгана кинул его сообщник. Не знаю, что случилось потом, но Калган словно взбесился. Он начал уничтожать всех сообщников. Это стало для меня сигналом. Калган добился поставленной задачи и готовился к отрыву. И я ждал встречи с ним. С этой минуты я уже не уходил с дачи ни на шаг. И я не ошибся. Он пришел. Мы встретились лицом к лицу. Я выдал себя за мужа подруги Раечки, которого оставили сторожить дом, пока женщины уехали в отпуск. Мне кажется, он поверил.

Но тут мне помешали. Появилась женщина. Кто, не знаю, но Калган заманил ее в дом, и я ничего не мог сделать. Предстояла ожесточенная борьба, а девчонка могла схлопотать шальную пулю. Рисковать еще одной жизнью я не мог. Пришлось занять оборону и выжидать. Когда Калган запер ее на втором этаже, я понял, что поле боя свободно. Женщину пришлось вытащить из здания и отослать за помощью, а самому приступить к захвату преступника. Если его не остановить, то он ушел бы и стал бы недосягаемым. Я видел, как он копал землю в саду и доставал из тайника какой-то предмет. Тот самый, который держал его в этом районе и не позволял уйти. Но пока он не закончил все свои грязные дела, этот предмет трогать не хотел.

Может быть, я в чем-то ошибался, где-то торопился, но все же не промахнулся в главном. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Я только помню, как мы встали друг перед другом, лицом к лицу, и все. Почему остался жив я, а не он — значит, судьба такая. Справедливость должна торжествовать, а иначе зачем мы работаем в органах, охраняющих закон?

Лоб Добрушина взмок. Он устал, губы пересохли, и голова опустилась на подушку.

— Выговор тебе, конечно, обеспечен за самоуправство, — улыбаясь, заговорил Саранцев. — Но и к ордену мы обязаны тебя представить. Это уже не первый маньяк на твоем счету. И в звании повысим. Возьмешь под свою опеку следственный отдел. И за Наташку тебе спасибо. Спас девчонку. Из наших она. Желторотая мечтательница и искательница приключений. У нас немало таких.

Саранцев покосился в сторону лейтенанта, который сидел и с невинным видом делал заметки в блокноте.

— Спасибо за заботу, Николай Сергеевич, — прошептал Добрушин. — А вам все время меня выручать и защищать приходилось. Грудью отстаивать. Но вот и пришло время по головке погладить.

— Крепись, Сеня. Мы еще пошумим.

Добрушина вынесли из машины на носилках и переложили на каталку. Когда двери приемного отделения больницы закрылись, Саранцев и Горелов направились к воротам, где их ожидала следовавшая за «скорой» машина.

— Ну вот, Палыч, дело Калгана закрыто. Эх ты, неугомонный наш. Я же сразу понял, что ты Семена подозреваешь. Слишком просто смотришь на вещи. А я тебе говорил, что сотрудников райотдела знаю как свои пять пальцев! И кто оказался прав?

Горелов пожал плечами, разглядывая цветастую обложку книги.

— Семен Семеныч учил меня думать логически. А по логике он должен был отправить ее не в Снегири за помощью, а к подполковнику Ракову, живущему через три дома. Ведь у подполковника имелась связь, и установлена она по распоряжению Добрушина. Вот я и думаю, так ли ему была нужна помощь?

10

Из больницы он сбежал на следующее утро. Ночь прошла беспокойно, майор засыпал несколько раз, но тут же просыпался от кошмаров, которые заставляли его вздрагивать. Холодный, липкий пот пропитал больничную пижаму. Жар сменялся ознобом, перед глазами плавали красные круги, а когда он открывал глаза, то видел их. Они разгуливали по темной палате и пели заунывные песни. Вместо платьев на них были надеты белые ночные сорочки, а в руках они держали свечи. Леночка шла за Ириной, а Ирина за Людмилой, Людмила за Раечкой, а та за толстушкой. Женщины хороводили, но он не видел их глаз. Черные дыры в пустых глазницах и тоненькие отвратительные голоса.

Добрушин в мучениях метался по кровати и, как только рассвело, вскочил, достал из шкафа свою одежду и тут же ушел. На возражение дежурной медсестры он не обратил внимания. Вряд ли он замечал людей вокруг себя.

На улице моросил мелкий дождь, небо заволокло серо-черным одеялом. Он шел, тупо глядя перед собой и не замечая, что одежда промокла. Сколько времени ушло на дорогу, он не подсчитывал, время потеряло свой смысл, но ноги сами привели его к пепелищу. Черные обломки, торчавшие из земли, все еще дымились. То, что когда-то было его прибежищем, местом, где он решал судьбы людей, безжалостно истребляя их, прекратило свое существование. Все сгорело дотла и кануло в вечность, как страшный сон. Сон, который он так ненавидел.

Некоторое время он стоял на участке и разглядывал дымившиеся головешки, уцелевшую восьмигранную беседку, сарай, обуглившиеся ветви деревьев и желтую листву, прибитую к земле дождем. В его глазах ничего нельзя было прочесть, то ли он сожалел о чем-то, то ли нет.

После недолгой паузы майор решительно зашагал к сараю. Оставив дверь открытой, чтобы в темный чулан проникал серый утренний свет, Добрушин подошел к уложенным в штабели дровам и начал скидывать колотые бревна на землю.

Целлофановый пакет с деньгами лежал на том месте, где он его оставил. В глазах Добрушина мелькнули искорки.

«Дождались меня. Не сбежали. Поняли, кто истинный ваш хозяин? Так-то оно лучше! Справедливость должна восторжествовать! Теперь моя женушка будет довольна. Все получит, что захочет! Мои труды не прошли даром. Сколько сил я потерял, сколько страха натерпелся. Сколько седых волос себе нажил, но своего не упустил. Средства не имеют значения. Важен результат, а победителей не судят».

Он взял пакет, прижал его к груди и направился к калитке. До Москвы Добрушин добирался на электричке. Он не торопился. Теперь спешить некуда. Все позади, а впереди только тихая спокойная жизнь в кругу самых близких и родных людей. Беззаботная и обеспеченная жизнь. Та, которой они достойны. Теперь все встанет на свои места и будет по-другому. Впереди его ждали безоблачные дни.

Поднимаясь по лестнице к своей квартире, он улыбался, представляя лицо Надюши, когда та увидит высыпанную к ее ногам груду денег. Он тихо открыл дверь и вошел. Она еще спит, и ей предстоит счастливое пробуждение. Когда он вошел в гостиную, то не сразу заметил упакованные чемоданы, стоявшие в углу комнаты. Из спальни вышла жена, одетая, накрашенная, бодрая.

— Ранняя пташка! И кто же посмел тебя поднять с мягкой постельки? Предчувствие чуда? Правильно. Твой муж — волшебник. Он сотворил чудо!

Добрушин подошел к столу и высыпал из пакета содержимое. Скатерть скрылась под пачками денег, рассыпавшимися по всей плоскости.

Надя ничему не удивлялась. Она сказала только одно слово:

— Вовремя.

Добрушин растерялся. Хорошее настроение улетучилось, а в ногах появилась тяжесть от усталости.

Дверь спальни открылась еще раз, и в комнате появился высоченный парень лет тридцати пяти, брюнет с черными глазами и красивыми чертами лица. Он зловеще ухмылялся, сжимая табельный пистолет хозяина.

— Помнишь меня, майор? — Добрушин обессиленно сел на стул, его словно парализовало. — Вспомнил, значит. Борис Круглов, тот самый, которого ты подставил пять лет назад. Тогда тебе дали кругленькую сумму за шкуру Васьки Митрохина, и ты его вытащил из ямы, подбросив наркоту в мой карман. Митрохин отделался испугом и пошел торговать наркотой дальше, а я получил пять лет ни за что. Просто мы сидели с ним за одним столиком в ресторане. Ловко сработано. Ты мастер на такие шутки. Ну вот, майор, я отсидел от звонка до звонка. Теперь настал мой черед пошутить. Упрятал меня за решетку, а на свободе осталась моя невеста. Без жилья, без денег и к тому же беременная. Несправедливо.

Добрушин перевел взгляд на жену.

— Что вылупился, гнида. Ты у нас все отнял, а при обыске украл все наши сбережения и опечатал квартиру.

Он еще никогда ее не видел в таком состоянии. В глазах Надюши кипела ненависть.

— Перед отсылкой в зону нам дали последнее свидание, — продолжил высокий красавец. — Вот тогда я и сказал Надежде: «Судьба разлучает нас, но мы еще молоды и успеем наверстать упущенное. Я не хочу, чтобы ты бедствовала эти годы. Пусть виновник нашей разлуки заботится о тебе. Он должен истратить на тебя в десять раз больше, чем украл у нас. Он будет кормить, одевать и заботиться о тебе и о нашем ребенке. Он должен разрываться на части, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Преврати его жизнь в ад и подведи его к пропасти, в которую он прыгнет сам. Каждый день, проведенный мной за колючей проволокой, для него должен стать таким же поганым, как для меня. Спасибо тебе, майор, за заботу и за дочь, которая ни в чем не нуждалась. И за деньги спасибо. Они нам пригодятся.

Добрушин скрипнул зубами.

— Брось ствол, Круглов. Я упеку тебя еще на один срок, если ты через минуту не свалишь из моего дома. Ты с кем тягаться вздумал?

— С убийцей, — холодно сказала Надежда, — с маньяком. Пару бабенок для потрохов я тебе сама направила. Бабы глупы и болтливы, наверняка рассказывали тебе о таинственной гадалке. Или ты забыл, как прирезал бедную толстушку в ее квартире? Все твои деяния отражены в фотохронике событий. Сначала знакомство, потом деньги, затем вальс и нож в спину. Ну а похороны в саду завершали грустную историю. Впервые, когда ты принес деньги и напился, я их забрала, чтобы переслать своему любимому человеку. Ему несладко жилось в заключении. Как смешно было за тобой наблюдать, когда ты искал свои деньги! Даже на чердак лазил. Шут гороховый.

— Вы не уйдете из дома, — сквозь зубы прохрипел Добрушин.

— Уйдем, — уверенно заявил Круглов. — Будешь мешать, убью. Твой труп найдут с табельным пистолетом в руках, а на столе, вместо денег будут лежать фотографии твоих жертв со всеми подробностями твоих деяний. И учти, я не промахнусь, гнида. Сидя в зоне, я убивал тебя по сто раз на день и готов это сделать наяву. Первое и последнее в жизни преступление. Сдохнешь, как собака, а жене еще твоя квартира останется. Обменяем ее на лучшую в Питере.

Добрушин взглянул на жену.

— Надюша, скажи, что это все неправда. Это сон. Так не бывает. Я всю жизнь в тебя вложил. Мне ничего не надо. Все только для тебя и для Дашки,

На его глазах появились слезы.

— Правда только одна. Честный человек, которого я люблю и любила всю жизнь, сидел пять лет в тюрьме. Гнусный убийца, который его посадил, разгуливает на свободе и продолжает калечить жизни людям либо просто, по собственной прихоти, отнимает у них жизнь за кучку зеленых бумажек, которые тут же вылетают в трубу. Это и есть правда. Ты нелюдь, Добрушин, ты монстр. И если Борис в тебя выстрелит, я его осуждать не стану.

Мокрые глаза майора налились кровью. В голове вновь послышались чьи-то голоса, настойчивые, твердые и безжалостные.

Все произошло в долю секунды. Он резким движением опрокинул стол, бросился на пол, перевернулся и, вскочив на ноги, схватил в руки стоявший на полу чемодан. Первый выстрел пробил дыру в крышке стола, вторая пуля врезалась в паркет. Третьего выстрела не последовало. Чемодан пролетел в воздухе и сбил с ног стрелявшего. Пистолет вылетел и упал на ковер у окна.

Добрушин, как разъяренный зверь, бросился в атаку. Сильным ударом в лицо он сразил наповал жену и, подскочив к противнику, врезал ему ногой в челюсть. Попытка подняться с пола не увенчалась успехом. Изо рта Бориса потекла кровь. Добрушин бил его ногами что было сил, пока тот не потерял сознание. Четырехлетняя девочка, сидевшая в спальне на кровати, заплакала. Семен уже ничего не понимал, он бросился на кухню, схватил со стола огромный нож и начал бить им бессознательные тела. Сначала жену, потом ее любовника. Сейчас он уже не обращал внимания на кровь, она его не пугала.

На секунду в ушах послышался детский плач. Добрушин вскочил и бросился в спальню. Девочка успела отскочить в сторону, споткнулась о ковер, упала и тут же проползла под низкую кровать. Прижавшись к стене, она затаилась и испуганными глазенками смотрела в узкий просвет. По квартире разносился страшный нечеловеческий рев. Обезумевший майор лег на пол и пытался достать ребенка, размахивая окровавленным лезвием ножа.

— Исчадие ада! Тюремное отродье! — орал он, брызгая пеной изо рта. — Дочь сатаны!

Когда в дом ворвались омоновцы, они застали следующую картину: убийца сидел на полу в гостиной, прислонившись к стене. У него на коленях лежала голова исколотой ножом окровавленной женщины. Левой рукой он гладил ее шелковистые длинные волосы. В его ногах горел костер. В пламени корежился паркет. Подле правой руки лежали деньги. Он брал с пола по одной пачке и кидал в огонь, приговаривая:

— Это за Раечку, это за Людочку… Это за Леночку… Это за Катюшу… Это за Надюшу, это…

Вооруженные до зубов спецназовцы окаменели на пороге. Человек с безумными глазами и с искривленным в страшной ухмылке лицом никого не видел и вряд ли понимал, что происходит. Он только гладил по голове мертвую женщину, свою последнюю жертву, и бросал в огонь деньги.

11

Кошмарное зрелище было недоступно тем, кто находился во дворе. Они могли судить о случившемся по суете зевак, собравшихся возле подъезда.

Катя и Ник-ник сидели на лавочке у детской площадки. Рядом сидела девочка лет восьми. Ее звали Настей. Лето кончилось, и Ник-Ник забрал дочку из деревни в Москву. Настя не интересовалась толпой зевак, она наблюдала, как играют собаки на газоне и ела мороженое.

Сначала приехала милиция, потом «скорая помощь», затем трупоперевозка. Вынесли носилки с покойниками, упакованными в черные чехлы, и увезли. Любопытные гадали, кто из соседей испустил последний дух. И наконец приехала машина с решетками на окнах и красным крестом на задней дверце. На конвоирах поверх военной формы были надеты белые халаты.

Все ждали.

Добрушина вывели из дома под особой охраной. Вместо наручников на него надели смирительную рубашку. Обезумевшие глаза майора вылезли из орбит. Пересохшие губы что-то шептали, едва шевелясь. Люди рассыпались по сторонам. Его никто не узнавал. Он уже не был похож на милого, обаятельного мужчину с широкой, открытой улыбкой. И вряд ли из присутствующих нашелся бы смельчак, назвавший это существо просто человеком.

— Куда его повезут? — тихо спросила Катя.

— В Институт судебно-психиатрической экспертизы имени Сербского. А потом на пожизненное поселение в специальное отделение Бутырки для особоопасных психов. Бал окончен. Наш следующий прикол остался невостребованным. Жизнь оказалась пострашнее наших с тобой привидений. Мы свою миссию выполнили.

— Неудачно, — с грустью заметила Катя. — Мы не сумели его остановить.

— К сожалению, мы не охотники. Разъяренного зверя можно остановить только выстрелом.

Конвоиры впихнули арестованного в машину, и она тут же тронулась с места.

— Какая трагическая и страшная картина прошла перед нашими глазами за последнее время.

— Поучительная и убедительная. Картина всегда убедительна, если она отражает ужас того, что должна отражать.

Они встали со скамейки. Настя тут же втиснулась между ними и взяла взрослых за руки.

— Ну вот, Николай Николаевич, — приподнятым тоном заговорила Катя, — учитывая вашу скромность и застенчивость, я со своей прямолинейной грубостью попытаюсь сделать вам предложение. Если мне не изменяет память, квартира вашей покойной жены продана банком с молотка. И вы превратились в бомжа вместе со своим маленьким бомженком. Ну а я жирую в отремонтированной обставленной двухкомнатной квартире. Настя может, спать в маленькой комнате на моей кровати. А нам с тобой достанутся хоромы.

— Я не возражаю. Иногда в твоей очаровательной головке рождаются мудрые мысли.

— Уговорила, значит?!

— Конечно. Кому еще нужен мужик с ребенком на руках? Только таким отчаянным женщинам, как ты.

— Еще смелым, решительным и надежным… Тоже как я.

Из подъезда дома вышел лейтенант с девочкой, которую держал на руках, как хрустальную куклу. Ее огромные голубые глаза уже просохли от слез, белые кудряшки торчали в разные стороны. Она озиралась по сторонам, разглядывая незнакомых людей, и старалась прижаться ближе к офицеру. А тот не знал, что ему с ней делать.

— Эх, Горелов, Горелов! Он боится ее больше, чем она толпы. Куда тебе справиться с такой ношей. Это тебе не маньяков ловить.

Ник-Ник покачал головой.

Катя взяла его за руку.

— А в маленькой комнате можно поставить две кровати. Вместо спальни будет детская. Двум девочкам всегда веселее, чем одной. Я всегда мечтала о старшей сестре.

Ник-Ник улыбнулся.

— Да ты еще и чужие мысли умеешь читать. Не женщина, а клад.

Они не спеша направились через детскую площадку к воротам.

эпилог

Лейтенант Горелов вошел в кабинет Саранцева и остановился в дверях. С толстой тяжелой папкой, веснушками, рассыпанными по лицу, всегда смущенный и краснеющий от неудобства, сегодня он выглядел уверенным и твердым.

— Ну что, Палыч, неугомонный ты наш. Дело закрыто неделю назад, а ты, как дворовый псишка, продолжаешь лаять вслед уходящему каравану.

— Нет, товарищ полковник, дело закрыто сегодня, и теперь можно поставить все точки над «i». Если капитан Катаев самоустранился от следствия, то я счел своей обязанностью довести его до конца. Позвольте доложить о результатах проделанной работы.

— Рано, лейтенант, вытягиваешь свое «я» на первый план. — Саранцев начал раздражаться.

— Дело не во мне. Остались нерешенные принципиальные вопросы.

— Ладно, валяй. Пяти минут тебе хватит? Садись.

Когда Горелова торопили, он начинал теряться, пугаться и заикаться. Но сегодня его трудно было выбить из седла.

Устроившись на стуле, он положил перед собой папку и уверенно заговорил.

— Если помните, версию с Калганом выдвинул я. Уцепившись за нее, мне удалось удерживать эту версию до конца следствия. В ходе работы были допущены две грубейшие ошибки. Эксперты установили время гибели найденного под Дедовском трупа Раисы Блохиной, что позволило предположить, что убил ее Калган, который бежал из СИЗО за пять дней до гибели Блохиной. Плюс фотография, где они оба запечатлены в беседке. Выводы родились сами собой. Вторая грубейшая ошибка заключалась в том, что за три дня до последних событий в Шатуре был опознан сам Калган, но ему удалось уйти. Мы решили, будто бандит уходит из Москвы, и бросили все силы на его поиски в восточном направлении Подмосковья. Но Калган не уходил из Москвы, а возвращался в столицу. Все преступления совершены Добрушиным, работающим под Калгана.

— Угомонись, Палыч. Тебе мало того, что парень загремел за решетку в компанию умалишенных головорезов, так ты решил швырнуть ему вдогонку соли на кровоточащую рану?

Горелов вынул из папки листок и положил его перед начальником.

— Это акт экспертизы. Специалисты из управления серьезно поработали над печально известным кинжалом Калгана. На ремнях, которые крепятся к руке, обнаружены волосы. Они принадлежат Добрушину. Калгановских волос на шершавой поверхности ремней вообще не найдено. Майор надел кинжал на руку Полковника уже после того, как убил его.

Саранцев пробежал взглядом по документу и отбросил его в сторону.

— Этого слишком мало, чтобы перевернуть все вверх дном. Значит, маньяк Рукомойников тут ни при чем?

— Сейчас я сделал то, что надо было сделать давно. Мне не понятно, почему Калган отсиживался в Уфе два месяца, но к Москве он рванул за три недели до собственной гибели. Я получил все сводки из Башкирии и Татарии. И вот результаты. Впервые след Калгана был обнаружен под Уфой. В милицию обратился человек, который подбрасывал пассажира к аэропорту. Этот пассажир, угрожая пистолетом, высадил владельца машины, завел в лес, раздел его, оглушил и исчез. Потерпевший узнал налетчика по предъявленным фотографиям преступников, находящихся в федеральном розыске. Им и был Роман Рукомойников. В это время в Снегирях местные сыщики обнаружили труп Ирины Боярской, а по Москве тянулся кровавый след зверских убийств. Потом налет в Благовещенске. Калган возвращался в Москву с фейерверком. Он крушил все на своем пути. Далее Казань. В поезде Казань-Муром было совершено убийство. Проводник опознал одного из пассажиров, который сошел в Муроме. Им оказался Калган. На рельсах обнаружили труп неизвестного. А в Муроме его встречала жена. Муж не прибыл тем поездом. Она заявила в милицию и в конце концов опознала в выброшенном из поезда человеке своего супруга, полковника авиации Самохина Вадима Борисовича. Вещи полковника исчезли и мундир тоже. Именно с удостоверением Самохина и в его форме Калган двинулся из Мурома во Владимир. Ну и сам мундир, и удостоверение с переклеенной фотографией мы нашли у трупа Калгана на злополучной даче. Так вот, день гибели полковника совпадает с днем гибели лейтенанта Ледогорова в Снегирях. Ну а потом только Калгана засекли в Шатуре. Только я сам в толк не возьму, как мы могли предположить, что Калган двинет на восток? Что ему там делать? Возвращаться в Уфу? Его путь должен был пролегать поближе к границе. Запад. В крайнем случае — юг.

— Теперь это уже не имеет значения, лейтенант. Все, что ты здесь рассказал, останется в этих стенах. Дело закрыто.

— Боюсь, мы с вами не сможем удержать джина в бутылке. Добрушин ждал Калгана для расправы, и он постарался сделать так, чтобы дело о маньяке прогремело на всю страну и получило огромный резонанс. Для этого он обратился к писателю Веселовскому. Вчера мы нашли его мертвым. Вы помните ту книгу, которую я забрал из кармана Калгана? Теперь ее читает вся Москва. Когда прочитал ее и я, то тут же обратился к автору, но опоздал. Добрушин и его убил как свидетеля. Майор хотел соединить Калгана с Веселовским. Исповедь маньяка. Отличный ход. Но Веселовский оказался прозорливей Добрушина и раскусил его идею. На столе у писателя мы нашли рукопись. Вот ее титульный лист. — Горелов достал из папки бумагу и прочел: — «Эта та самая рукопись, которую майор Добрушин мечтал увидеть книгой. Но в ходе работы я понял, что все выглядело совсем не так, как мне рассказывает майор. Как только я поменял имена героев — все встало на место. В издательство я сдал совсем другую рукопись. Вот там вы найдете правду. Теперь ее узнают все!» — Горелов положил титульный лист на место и достал книгу. — Очевидно, Веселовский догадывался, что Добрушин с ним покончит, и оставил эту запись. Ну а если прочитать книгу, то становится понятным, кто был настоящим убийцей и соавтором. Все имена героев настоящие, даты подлинные, а главный персонаж — наш сотрудник майор Добрушин.

— Тут ты перегибаешь палку, Палыч. По-твоему, какой-то писака заменил собой весь следственный отдел?

— Не писака, а исполнитель. Добрушин рассказывал Веселовскому все о своих деяниях, прикрываясь именем Калгана. Исповедь бандита перед священником. Слишком много рассказывал и, сам того напугавшись, убил своего священнослужителя. А это уже не заблудшая овца, а маньяк-отщепенец. — Горелов пододвинул книгу к полковнику. — Тут сказано все. То, чего мы не знали и о чем не догадывались. Но теперь об этом узнают все. История начинается с того, как Раечка Блохина сломала себе шею, падая с лестницы.

Саранцев немного поморщился и взял в руки книгу. Он смотрел на нее, как минер на бомбу. Потом откинул цветастую обложку и начал читать: «"Красиво! Черт побери! — подумал он, глядя в окно. — Тишина, покой, ни суеты, ни беготни".

В саду цвели яблони, на клумбах распускались тюльпаны, слабый прозрачный ветерок беспокоил деревья и заставлял их шелестеть листьями. Пели птицы, светило солнце, и ни одно облачко не заслоняло бесконечный небесный простор.

— Тебе нравится?

Он оглянулся.

Она стояла на пороге в бирюзовом платье, плотно облегающем ее стройную фигуру.

— Мне нравится. Тебе очень идет это платье. Жаль, что ты не предупредила меня. Я бы тоже прихватил с собой костюм.

— Ты меня устраиваешь и в джинсах. К цели можно идти в любом наряде, но в постель мы ляжем на равных условиях. Там одежда только мешает…»