Вальсирующие со смертью

1

С рассвета Добрушин занимался поисками тайника Калгана и обшаривал каждый угол дома. Результатов ноль. Правда, он нашел сумочку из крокодиловой кожи, заброшенную им же в угол гостиной первого этажа. В ней лежал паспорт на имя Екатерины Гусевой, ключи от квартиры, кошелек с тысячью рублями и косметика. Находку он сунул в свою спортивную сумку, с которой не расставался, и решил уничтожить или утопить в реке по дороге в Москву.

Настроение было отвратительное. Надежда на то, что он вернет свою машину, таяла каждую минуту, а без машины ему не обойтись. Добрушин привык ценить свое время. Он вновь принялся за поиски тайника, но наткнулся на еще один паспорт. Находка его поразила. Паспорт принадлежал Рукомойникову Роману Филипповичу. Майор хорошо помнил, что уже осматривал и проверял кухонную мебель, и сейчас, делая контрольный осмотр, нашел документ под бумагой, выстеленной на дне ящика разделочного стола. Почему он не нашел его при первом осмотре? Проглядел? Такое маловероятно. В то, что в доме побывал Калган, он не верил. А если он сюда приходил, то зачем оставил паспорт?

Добрушин долго изучал документ и пришел к выводу, что паспорт поддельный. Сделано профессионально, но изъяны все-таки имелись. Добрушину пришла в голову мысль, что он сможет воспользоваться найденным документом, если сменит фотографию на свою, а когда понадобится, приклеит снимок Калгана на место.

К десяти часам утра майор приехал в управление Дедовска. Отставной подполковник Раков подбросил его на «Москвиче» и тут же вернулся в поселок на свой наблюдательный пункт.

За двухдневное отсутствие майора произошли некоторые изменения, и следствие еще больше зашло в тупик. Созвали срочное совещание, и капитан Ледогоров доложил обстановку.

— Позавчера утром в трех километрах от Дедовска по направлению к Москве, в пролеске у самого шоссе, найден еще один труп женщины.

Добрушин не выдержал и рассмеялся.

— Тут живут сплошные кладоискатели, борцы с незаконными захоронениями.

— Дело не в этом, Семен Семенович. Убийца хоронил свои жертвы в спешке и глубоких могил не копал. Сельчане выкашивали траву на корм козам. Коса вырвала из земли вместе с травой пласт дерна. А под дерном виднелась какая-то тряпка. Они сняли дерн и обнаружили тело женщины, упакованное в покрывало. Почерк тот же самый. Тело в синяках и мелких порезах. Смерть наступила больше месяца назад. Так что вы правы, банда орудует в нашем районе уже давно. Патологоанатом сделал заключение, что женщина умерла от перелома шейных позвонков. Но он не уверен, что к ней применялось насилие. Возможно, погибшая упала с высоты или ее столкнули. На умышленное убийство не похоже. Однако покойная одета так же, как и все предыдущие жертвы. Праздничное бирюзовое платье, украшения, дорогое белье. Странно то, что ни одна из жертв не была изнасилована. Можно сделать вывод, что бандитов интересовало совершенно другое. Скорее всего, деньга.

Добрушин нахмурил брови.

— Как же вы пришли к такому выводу?

— Нам удалось выяснить следующие обстоятельства. Женщину, найденную в лесном пруду, звали Ирина Боярская. Вдова погибшего летчика Евгения Леонидовича Боярского. Это его часы мы сняли с руки покойной. Последние годы она жила в Москве, сначала у сестры, потом снимала квартиру. Нам удалось связаться с сестрой убитой. Та сообщила, что Ирина собиралась покупать себе квартиру и обращалась в агентство по продаже недвижимости «На пороге к счастью». Состоялась сделка или нет, нам пока не известно. Этим вопросом занимается ваш райотдел. Мы пытались с вами связаться, но не застали вас на месте. Пришлось разговаривать с лейтенантом Гореловым. Как выяснилось, он занимается квартирными вопросами. Он же нам и доложил о том, что квартира Людмилы Вельяминовой также продана и через то же самое агентство.

— Вы установили имя последней жертвы?

Добрушин заметно нервничал.

— Пока нет. Но в вашем райотделе нам назвали несколько имен исчезнувших женщин: Раиса Блохина, Елена Григорьева, Людмила Вельяминова. И вот теперь к этому списку прибавилась Ирина Боярская. Две из них найдены. Причем лейтенант Горелов сказал, что Елена Григорьева перед исчезновением заложила свою квартиру под кредит в коммерческом банке. Если нет других трупов или пропавших без вести женщин, то мы можем предположить, что найденная под Дедовском женщина может быть Раисой Блохиной либо Еленой Григорьевой. Из двух выбрать одну не составляет труда. Лейтенант просил вам напомнить, что у вас имеется фотография Раисы Блохиной, где она запечатлена с известным авторитетом по кличке Калган на дачном участке.

— Он прав. Такая фотография есть, но она осталась в Москве.

— Но вы и так можете опознать труп. Горелов сказал, что вы лично, Семен Семеныч, были знакомы с Раисой Блохиной.

У Добрушина прошел мороз по коже.

— Он прав. Она была моим другом. Это и стало причиной подключения меня к следствию по моей просьбе. Но результаты пока неутешительные. Нам известно, что люди из группировки вора в законе Дупеля искали Калгана в районе Снегирей. И я их задержал, если вы еще не забыли. Нам также известно, что Раиса Блохина была знакома с Калганом и ездила к нему на дачу по вашему направлению. Мы также можем с уверенностью утверждать, что Калган имеет сообщников либо создал целую банду. Существует некий безликий мужичок, который занимается перевозкой трупов и их захоронением. Связь его с Калганом не вызывает сомнений. Причины истребления одиноких женщин нас с вами не касаются. Этим занимается Москва. Деньги, квартиры или что-то иное — не наше дело. Мы должны найти логово Калгана и взять его и сообщников. В этом я вижу нашу задачу. Калган действует на нашей территории, и упустить его мы не имеем права. Но хочу всем напомнить: авторитет Калган, он же Рукомойников Роман Филиппович, воробей стреляный. Спугнуть его ничего не стоит. Он слишком осторожен и хитер. Если заподозрит неладное, тут же сменит район дислокации, и придется начинать все сначала. Из этого следует вывод: работу по поискам необходимо вести с ювелирной осторожностью. Всем переодеться в штатское. Усилить контроль над лесом. Пошли грибы, так станьте грибниками. Проводникам и лесникам также снять с себя фуражки с кокардами. Снять все посты ГАИ с дорог района, переодеть их, посадить в обычные машины, оборудованные рациями, и превратить их в наблюдателей, а не в хапуг, стригущих купоны с лохов и ротозеев. Только так мы сможем оплести Калгана и накрыть его логово одним ударом. В день икс, который, как я уверен, скоро наступит, мы поднимем на ноги весь район. Но день этот еще не наступил, и нам стоит запастись терпением.

Добрушин ушел из управления в подавленном состоянии. Этот щенок Горелов слишком рьяно взялся за работу. Но факт, что он знаком с Раечкой Блохиной, еще ничего не означает. А если хорошенько поразмыслить, то его знакомство с Раечкой и Игорем Косых можно повернуть на пользу себе. Только бы не перегнуть палку.

Добрушин вернулся на дачу, где долго сидел в кресле и думал. Он выстроил для себя весь ход дальнейших событий, просчитал каждый шаг, взвесил все «за» и «против». Задуманный план должен сработать, если не вмешается сатана. А он уже начал верить в потусторонние силы. И они напомнили ему о себе в тот же вечер.

Майор лежал в спальне на втором этаже и смотрел в потолок. Он думал, взвешивал, оценивал и строил новые планы. Круг сжимался. И если в окружении окажется он, то выскочить ему не удастся. Ловят Калгана, а попадется он. Так не должно случиться.

Неожиданно он вздохнул. Кровь хлынула в голову. Там, внизу, в гостиной, заиграла музыка. Это был тот самый вальс, который сделал из него убийцу. Вальс смерти. Несколько секунд он лежал не двигаясь, парализованный страхом, потом вскочил и выбежал на лестницу.

В гостиной горел яркий свет, пластинка продолжала крутиться, а из динамиков лилась музыка. В доме никого не было.

Он бросился вниз и остановил проигрыватель. Руки заметно тряслись. Он увидел на ковре отчетливые следы женских туфель. Но не просто следы — узконосые отпечатки красного цвета. Кровавые ступни вели от запертой двери к комоду и возле камина обрывались. Окна закрыты. Привидение вошло в закрытую дверь, подошло к комоду, стоявшему рядом с камином, включило музыку и исчезло. Добрушин метался по комнате и кричал. Его прошибал пот, и он не мог совладать с обуявшим его ужасом.

Спустя десять минут он немного успокоился, достал из сумочки Кати пистолет, сунул его за пояс брюк, пошел в кухню, взял бутылку водки, поднялся наверх и заперся в спальне. Глотая водку из горлышка, он сидел на кровати и прислушивался. Он ждал, когда заиграет вальс. Но ничего так и не уcлышaл. Дом погрузился в тишину.

За десять минут до начала событий Ник-Ник и Катя перемахнули через забор и очутились на участке. Ник-Ник заглянул в окно.

— Он наверху. В спальне горит свет. Окна второго этажа выходят на другую сторону. Видишь освещенные деревья? Внизу темно.

Николай потянул на себя фрамугу, и рама окна поддалась.

— Открыто. Я тебя подсажу. Залезешь в комнату, подойдешь к входной двери, закроешь ее на щеколду, если она не заперта, включишь свет, наденешь туфли, дойдешь до проигрывателя, снимешь туфли, поставишь пластинку, и бегом к окну. Туг я тебя поймаю и захлопну окно. Но учти, нам придется сделать еще одну ходку, но позже.

— Я все поняла, — кивнула Катя, заметно нервничая.

Ник-Ник достал из сумки туфли и густо намазал подошвы бычьей кровью.

— Действуй, кровь быстро сохнет. Я тебя подстрахую.

Он приподнял ее, и Катя ловко забралась на подоконник. Она безукоризненно выполнила задание, и уже на третьем такте вальса Ник-Ник поймал ее в объятия. Окно захлопнулось. Они отступили к кустарнику и пригнулись.

— Парень в ярости, — сказал Ник спустя пять минут. — Он взял из сумочки «беретту». Теперь с этим пистолетом он уже не расстанется. Тем лучше. Ушел опять пить водку. Выждем еще десять минут, и пойдешь снова. Поставь фотографии на стол.

— Страшноватенько.

— Сегодня он не выйдет. Его колошматит в лихорадке. А нам надо подумать о твоем одеянии. Нужны черные колготки, черные кроссовки, водолазка. Из простыней нужно сшить плащ с широкими рукавами и капюшоном. В таком плаще тело, обтянутое в черное, будет как бы проваливаться, а лицо нужно забелить гримом. Волосы у тебя шикарные. Их надо распустить, и они сами по себе сыграют нужную роль… Ну, Катюша, ты готова?

Она только вздохнула.

На следующее утро, когда Добрушин спустился на первый этаж, его ждал новый сюрприз. На столе стояли две фотографии в рамочках под стеклом. На первом снимке было изображено мутное лицо женщины, похожее на манекен, с неестественным выражением. На дальнем плане он увидел человека, стоявшего на перилах балкона. И себя и балкон он узнал тут же. Такие приключения не каждый день случаются. На втором снимке он уже находился в полете от балкона к балкону, но резкость с него была сбита. Зато лицо женщины получилось отчетливо. Тут ошибки быть не могло. Катю он узнал сразу. Но лицо казалось мертвым, застывшим, а глаза незрячими.

Добрушин отскочил назад, будто наступил на змею. С ним случилась истерика. Он катался по полу и кричал, бил кулаками по ковру, где остались высохшие кровавые следы. Он рвал на себе рубашку и бился головой о комод.

Все кончилось очередной бутылкой водки.

2

Нодия опустился в кресло и посмотрел на собеседника.

— Все получилось так, как мы задумали. Пусть не совсем идеально, но я не ошибся в своем выборе. Не так ли, Эраст Моисеевич?

Нотариус не выглядел столь же оптимистичным, как его коллега.

— На фирме была милиция. Начались проверки. Это очень плохой знак, Отар Георгиевич. По моему мнению, деятельность необходимо сворачивать и переезжать в Петербург. Там мы сможем с учетом московского опыта развернуться шире.

Нодия покачал головой.

— Рано. У меня на примете отличная клиентка, и я не могу ее упустить. Задержка только в одном.

Как мы с вами и предполагали, угрозыск вышел на почтовый ящик. Добрушин достойно выкрутился из положения. Но он уже не способен остановиться. Он вовлечен в игру и чем больше рискует, тем больше втягивается. Риск для него стал чем-то сродни с холодным душем после тяжелого трудового дня. Сейчас за ним наблюдают подельцы Максима, когда Добрушин появляется в Москве. Он наверняка уже сменил абонентный ящик, и мы должны выяснить новый адрес и сопоставить его с объявлениями в газете. Во всяком случае, джентльмен по имени Роман из объявлений выбыл.

— Послушайте меня, Отар Георгиевич. Я могу пойти на компромисс и совершить еще одну, последнюю сделку. Но не больше. В другом городе — пожалуйста, но Москва превратилась в капкан. Вы рассуждаете о Добрушине как о наркомане, который попал под действие наркотика и увяз в трясине. Но вы и сами не можете остановиться. Неужели у нас мало денег? Мы способны купить остров в океане со всем населением. Куда еще? Нам не хватит жизни истратить все заработанное. Значит, вас засасывает та же трясина. Вы получаете удовольствие от того, что двигаете пешками, как считаете нужным, и все время выигрываете. Но в вашей защите появилась брешь, и все кончится тем, что вам поставят мат.

Нодия улыбнулся.

— Так или иначе, острота ощущений всем нужна, чтобы жизнь не казалась пресной и скучной. Но ситуация находится под контролем. У меня особое чутье на опасность. — Немного помолчав,он добавил: — Хорошо, согласен на компромисс. Ради нашего партнерства придется идти на уступки. Но бросить дело на полдороге я не могу. В Добрушина вложены деньги, пусть небольшие, силы, время. Мы спасали его от провала и ради чего? К тому же я подготовил к раскрутке новую клиентку. Мы должны продолжить работу. В случае опасности — реальной, а не мнимой — мы обрубим концы. Готовьте почву в Питере. Уходить будем быстро и незаметно. Дайте указания Жоржу подготовить для нас чистые документы.

— Своего холуя Максима вы намерены взять с собой?

— Безусловно.

— Он слишком много знает.

— Это не имеет значения. Взять на его место другого и учить всему заново — слишком долгий и кропотливый труд, а результат будет тем же. Новичок тоже многое узнает. Такова специфика работы.

— Вам виднее.

Нотариус разлил мадеру по рюмкам.

3

Стоя у окна своего крошечного кабинета, Горелов мучился сомнениями. Он не мог себе представить, что такой человек, как Добрушин, способен стать соучастником преступлений. Однако существовали факты. С самого начала следствия Добрушин полностью отрицал возможность причастия Калгана к исчезновению женщин. Он насмехался над этой версией. Потом появился свидетель. Стоило старику объявиться в райотделе, как в тот же вечер его убивают. Калган не мог знать о заявлении старика. Не следил же он за ним день и ночь. Женщины исчезали только из одного района. В нем живет Добрушин и жил убитый его друг Игорь Косых. А потом выясняется, что Добрушин имел близкие отношения с исчезнувшей Раисой Блохиной. Совпадение? Нет. Увидев ее фотографию, он промолчал. Снимок забрал с собой, а сотрудникам в Дедовске показывать его не стал. Почему? Найдено три трупа. Сколько их еще будет? И наконец, как выяснилось совершенно неожиданно в тот день, когда на почте была устроена облава, там появляется Добрушин, который ничего не знал об этом. Увидев сержанта в штатском, он сделал вид, что появился на почте случайно. Не слишком ли много совпадений? Да и почта находится в этом же районе в десяти минутах ходьбы от райотдела. Калган и Добрушин. Какая между ними может быть связь? Но самое удивительное заключается в том, что двух посланников вора в законе Дупеля задержал на платформе Снегири не кто иной, как Добрушин. Но он об этом и словом не обмолвился. Не будь таким болтливым лейтенант Ледогоров, об этом факте никто и никогда не узнал бы. Добрушин оберегает Калгана от опасности. Удивительная забота. Идти на схватку с двумя быками без оружия ради безопасности отпетого преступника? Это уж слишком!

На столе зазвонил внутренний телефон. Горелов снял трубку и коротко ответил:

— Понял, иду.

Саранцев пригласил лейтенанта присесть и сразу же задал вопрос:

Как обстоят дела с почтовыми отделениями?

— Лучше, чем я ожидал. За неделю по Москве абонировано сто тридцать два ящика. Из них сто восемь заняли женщины. Из оставшихся двадцати четырех тринадцать оформлены на разные организации. Осталось одиннадцать, которые с этой недели принадлежат мужчинам. Все номера выписаны. В газете «Из рук в руки» в рубрике «Знакомства» появилось четыре объявления с адресами из этих одиннадцати абонентов. Два объявления исключаются. Одно пишет молодой парень, который ищет себе друга для постели и обещает ему хранить верность, другое относится к пожилому инвалиду, ищущему себе подругу жизни или, другими словами, няньку из пенсионерок. И лишь два заслуживают пристального внимания. Одно дает какой-то Петр сорока пяти лет, а второе Кирилл пятидесяти лет. Обоих интересуют одинокие женщины, всем обеспеченные, до сорока пяти лет. Я думаю, за двумя точками мы сможем установить наблюдение

— Ну и настырный ты мужик, Палыч. Действуй. Только не спугни хищника

Горелов встал.

— Сядь и не суетись, лейтенант Я тут тоже кое-что сделал. Не думай, что я только рукой по бумаге водить умею. Слушай меня внимательно, Палыч. Я разговаривал с начальством в Главном управлении. Нам готовы помочь. Твою идею приняли без энтузиазма, но и на такую операцию дали согласие. Генерал лично взялся за отбор кандидатуры. Есть результат. Капитан Малахова Наталья Кирилловна согласна работать по легенде одинокой вдовы. Правда, ей всего тридцать шесть. Но она не замужем, живет в общежитии, как и ты, а на Петровке работает полтора года. Приехала из Вологды. Там о ней легенды складывают. Так что собирайся, Палыч. Завтра к десяти поедешь на Петровку знакомиться с новой жертвой Калгана. Введи ее в курс дела, составьте план действий и доложите мне лично.

— Понял, товарищ полковник. Только здесь ей появляться нельзя. О капитане Малаховой должны знать только мы вдвоем.

Впервые Горелов увидел улыбку полковника.

— Как прикажете, товарищ лейтенант.

Кассирша улыбнулась и сказала:

— Я могу предложить вам билет в спальный вагон. Но по цене будет значительная разница.

Полковник тоже улыбнулся.

— Возражений нет, милочка. Меня устроит СВ. Он заплатил деньги, взял билет и отошел от кассы. Следом за ним в очереди стоял речник в фуражке с «крабом». У этого улыбка была еще обаятельнее, чем у полковника.

— Я бы тоже хотел получить билет на тот же поезд и тоже в СВ. Поможете?

— Нет проблем. Спальные вагоны успеха у пассажиров не имеют. Люди привыкли экономить.

— А нельзя ли, барышня, попасть в одно купе с этим полковником? А?

— Сожалею. Но остались только верхние полки. Есть купе рядом.

— Согласен.

Калган заплатил деньги и получил билет.

Поезд Казань-Муром отходил в одиннадцать десять вечера. Калган обошел вокзал и выбрался к тупикам, а потом по рельсам пробирался к платформе с обратной стороны. К своему вагону он подбежал в тот момент, когда поезд дернулся с места, и предъявил билет проводнику уже в тамбуре.

— Вы без вещей? — спросил молодой человек, разглядывая билет.

— Вещи уже на месте. Мы с женой едем в разных вагонах. Студент?

— Угадали. Летняя подработка.

— Когда прибудем в Муром?

— В семь утра.

— Отлично.

Калган прошел вдоль вагона и увидел того самого полковника, который скучал у окна в коридоре.

— Привет авиации! — Калган козырнул.

— Привет флоту! — ответил полковник.

Калган дернул за ручку своего купе, но дверь открылась не сразу, а после продолжительной паузы. За ней стояла молоденькая очаровательная девушка.

— Вы извините, я переодевалась.

Полковник пожал плечами.

— Вам больше повезло. Меня за дверь выставили. И моя соседка не так привлекательна. Ей за шестьдесят, и менять свой наряд на пижаму она будет куда дольше.

Калган держался за ручку двери, но в купе заходить не торопился.

— А у меня идея. Давайте попросим дам объединиться. Мужчины отдельно и женщины отдельно.

— Идея хорошая, но у меня верхняя полка.

— Трудный случай. У меня тоже. Сейчас попробую.

Калган зашел в купе и закрыл за собой дверь. Девушка сидела у окна и смотрела на мелькающие фонари уходящего перрона.

— Извините, дамочка, вас не смущает мужское общество?

— Нисколько, — ответила она, не отрываясь от окна.

— Весь ужас в том, что я по ночам храплю.

Она повернула голову в его сторону.

— И что вы предлагаете? Вынести мой диван в коридор?

— В соседнем купе едет женщина с моим приятелем. Можно махнуться местами. Правда, есть одно «но»: у него верхняя полка.

Она немного подумала, потом согласилась.

— Ладно. Одну ночь переживу как-нибудь. Но с вас шоколадка.

— Разобьюсь в доску, но раздобуду.

Он взял с багажной полки ее объемистую сумку и вышел в коридор. Полковник все еще скучал у окна.

— Вопрос решен положительно, пилот. Переселяйся ко мне.

Так они оказались в одном купе. Калган достал из кармана бутылку коньяка и поставил на столик.

— Ты не против? За знакомство.

— С удовольствием. Схожу к проводнику за стаканами, а закусон у меня найдется.

Они были приблизительно одного возраста, и бесцеремонный переход на «ты» полковника не смутил. Через пять минут стаканы стояли на столе. Полковник распаковал свой желтый чемодан из дорогой кожи и достал консервы, хлеб и спортивный костюм, в который тут же переоделся.

— Меня зовут Вадим, — представился летчик, разливая коньяк.

— Роман. Домой возвращаешься?

— С радостью. Приходится отпуск проводить у тещи. Они живут под Казанью. Рабсила нужна. В прошлом году крышу крыл, в этом баню строил. Так что отпуском эти вылазки не назовешь. Ни разу с женой никуда не ездил. У нее летом самая работа. Зимой гуляет.

Выпили, закусили.

— В Муроме живешь? — спросил Калган.

— В тридцати километрах.

— Истребитель?

— Был. Теперь в штабе гнию. Молодежь обучаю. На всех керосина не хватает.

В течение часа Калган узнал о полковнике все, что хотел знать. Коньяк они допили, и Вадим заметно захмелел. Его клонило в сон.

— До Мурома идем без остановок? — спросил Калган.

— Ночной поезд. Какие там остановки.

— Ты, я вижу, не куришь?

— Бросил два года назад. Хрипы в легких появились, а для нас медкомиссия страшнее трибунала.

— Составь компанию, пойдем в тамбур. Я покурю, а ты свежего воздуха глотнешь.

Отказываться было неудобно, и Вадим согласился. Они вышли в коридор. Вагон погрузился в сон, шел третий час ночи. Они прошли в тамбур, и Роман открыл наружную дверь вагона. В тамбур ворвался теплый ночной воздух.

— У тебя даже ключ есть? — спросил летчик.

— От корабельных отсеков. Та же система.

Калган закурил. В дверном проеме черной стеной вдоль дороги тянулся лес.

— Глухие здесь места, — сказал он, пуская дым.

— Леса здесь богатые: грибы, ягоды, орехи. Местные только этим и живут. Денег тут никто не видит.

Калган похлопал Вадима по плечу, а потом…

Все произошло слишком быстро. Полковник вылетел из вагона, как птица, испуганная выстрелом. Его яркий костюмчик только мелькнул в воздухе и тут же исчез в темноте.

— Извини, приятель, но ты ничем не рискуешь. А у меня жизнь на карту поставлена. Выкарабкаешься! Ты мужик крепкий.

Калган вернулся в купе. Он чувствовал себя отвратительно.

Когда поезд прибыл в Муром, Калган выходил из вагона одним из первых. Проводник-студент, спустившийся на перрон первым, как-то странно глянул на моряка и сказал:

— Позвольте-ка, гражданин. У вас же не было багажа. И чемоданчик этот я помню. С ним летчик садился.

— И что из этого? Странный ты парень. Сосед брюхом захворал, понос у него. Попросил меня взять его поклажу и поймать такси. Сейчас выйдет. Минералку пьет.

Подозрительный студент продолжал коситься на моряка с недоверием.

— Ладно, пойдем, посмотришь сам.

Они поднялись обратно в вагон. Калган раскланялся с женщинами, уступившими места двум приятелям, и пожелал им счастливого пути.

Проводник первым зашел в купе, дверь за ним резко захлопнулась, и что-то тяжелое обрушилось ему на голову. Парень повалился на пол. Калган убрал пистолет за пояс брюк, взял чемодан и покинул купе.

По перрону он шел быстро, не оглядываясь, и, выйдя на привокзальную площадь, не стал брать такси. Он нашел обычную машину и попросил отвезти его к Московскому шоссе. Предложенная цена вполне устроила водителя, и через полчаса его доставили к окраине города.

В лесочке Калган переоделся в мундир полковника, забрал из чемодана самое необходимое, остальное заложил свежим лапником и ветками кустарника.

Брюки были немного коротковаты, китель жал в плечах. Но сейчас не до того. Время шло на секунды.

Калган вышел на шоссе и остановил дальнобойщика.

— Куда путь держишь, бывалый? — спросил он у водителя.

— Владимир. Подойдет?

— Еще как!

Он залез в кабину, и они поехали вместе. Дорогой болтали о том о сем. Водителя звали Андрей, и он гнал машину за продуктами для захолустного городка, где строили какую-то фабрику.

Машину на постах не останавливали. Но когда они проехали более сотни километров, их обогнал «уазик» и прижал тентовый рефрижератор к обочине. Из машины выпита трое, один в милицейской форме.

— Что им еще надо? — буркнул Андрей.

— Сиди тихо, Андрюха. Я разберусь. Только не дергайся.

Милиционер и еще один подошли к кабине со стороны водителя. Третий со стороны пассажира.

— Какой груз везете? — спросил здоровяк в лейтенантских погонах.

— Порожняк, лейтенант.

— За товаром, значит? Выходи из кабины и документы готовь.

Андрей дернулся, но Калган задержал его.

— Сиди, сказал!

Калган открыл свою дверцу и спрыгнул на землю. Тот, что стоял у его дверцы, тут же получил мощный удар в челюсть и отлетел под откос. Калган выхватил пистолет и, обежав кабину, наставил оружие на остальных.

— Стоять на месте. Руки на борт. Живо!

— Брось, полковник! — разинул рот лейтенант.

— Хочешь пулю в лоб получить, гнида? Руки на борт.

Те повиновались.

— А теперь выходи, Андрюша.

Шофер с растерянным видом вылез из машины.

— Обшарь-ка вот этого делягу в куртке.

Под ветровкой хранился обрез от двустволки.

— Брось его в кабину.

Тот так и сделал.

— Не на тех нарвались, шалупонь дорожная. Дальнобойщиков чистите? Эта машина принадлежит гвардейскому авиаполку. Еще раз на трассе появитесь, я вас с вертолетов расстреляю. А теперь бегом в лес. На счет «три» открываю огонь. Кто не спрятался, я не виноват! Раз!

Обоих как ветром сдуло. Они мчались через поляну к лесополосе со скоростью катера на подводных крыльях.

— У тебя есть нож, Андрей? — спросил Калган.

Тот достал из кармана перочинный нож.

Калган подошел к «уазику» и проколол все четыре колеса. Вернувшись назад, он залез в кабину и крикнул:

— Ну ты долго еще ворон считать будешь? Ехать пора.

— Крутой ты мужик, Роман! — запуская двигатель, сказал шофер.

— А ты лох, Андрюша. Не нарывался еще? Вот теперь урок получил, поумнеешь. Сначала они дань требуют за проезд, а потом все деньги отнимают. Все, кто порожняком в областные центры едет, деньги на товар имеют. И немалые. Особенно если за стройматериалами их посылают. Сейчас везде наличный расчет в почете.

— Это ты прав. У меня семьдесят пять тысяч в кармане. Благодаря тебе все обошлось. А то бы я за всю жизнь не расплатился. По накладным на складах ничего не дают. Только наличные. Я у тебя в неоплатном долгу.

— Оплатишь долг. На подъезде к Владимиру шмон пойдет. Настоящий. В розыске я, Андрюша. Ты на погоны не смотри. Делать будем так. За две сотни метров от крупных постов будешь тормозить. Я миную посты стороной, в обход, и буду выныривать через двести метров. Там ты меня и станешь дожидаться. Мне, братишка, позарез до Москвы живым добраться нужно.

— Как скажешь, так и сделаю, Рома.

— Отлично. Я сразу понял, что ты малый толковый.

Дорога до Владимира затянулась надолго. Калган блуждал по лесам и вновь садился в машину, потом опять лес и снова дорога. Возле въезда в город они простились.

Ехать в Москву Калган не торопился. Электрички прочесывали омоновцы. К тому же ему нужно было сменить фотографию на удостоверении личности полковника, а Калган привык все делать на совесть. Во Владимире он провел два дня. Снял комнату у старушки. Сделал документы, подогнал мундир. Старушка неплохо строчила на машинке. Он накупил ей продуктов на неделю и, простившись, двинулся дальше.

Чем ближе к Москве, тем опасней. Он не знал обстановки и решил подобраться через Шатуру. Там хозяйничал Бобер. Старый враг Дупеля. Когда-то Дупель вытеснил Бобра из Москвы. Не поделили два крупных вора территорию. Бобру пришлось уступить.

Калган знал, что Бобер его не продаст и примет как положено. К тому же Бобер отлично знал все, что творилось в столичном криминалитете Идти в Москву с завязанными глазами было глупо. Калган пошел в обход. До Шатуры он добирался на перекладных, но цели своей достиг.

Достиг, но не до конца. База Бобра находилась в пригороде. Когда Калган подходил к даче известного авторитета, на него накинулись двое спецназовцев с автоматами и загнали в кустарник. Уложив его на землю, они легли сами. Все произошло так быстро, что Калган с его знаменитой реакцией выглядел беспомощным ребенком.

Рядом лежал майор в бронежилете.

— Извините, полковник, за грубость, но здесь проход закрыт. Придется переждать малек. Дело тут у нас серьезное. Пули засвистеть могут. Жаль хорошего человека терять.

— Говори толком, майор.

— Удостоверение покажите.

Калган предъявил документы. Тот взглянул на них и вернул.

— Так вот, Вадим Борисыч, лежите тихо. Сами все увидите.

Майор дал команду по рации:

— Скворцов, Лопахин, Ребров, начинайте.

И на глазах Калгана брали банду Бобра. Взяли, как щенят. Три автоматных очереди — и дело сделано. С дачи авторитета вывели двенадцать человек в наручниках. Каждого из них Калган знал лично. К дому подкатили три машины и автобус.

Калган вспомнил, как его брали в Уфе. Так же ловко и молниеносно, он даже не успел свой ствол выбросить. Так и угодил за высокие стены СИЗО. Приди он сюда на час раньше, и пошел бы вместе с Бобром в шатурскую ментуру с браслетами на руках. И опять его погоны выручили.

Когда арестованную группировку увезли, Калган вышел на дорогу, которая теперь никуда не вела.

Майор еще раз извинился.

— И такое в жизни бывает, Вадим Борисыч. Летать на «МИГах», конечно, интересней, но и мусор кому-то убирать надо.

— Классная работа, майор.

— А кому мы нужны без зубов и рук? О своих детях тоже думать надо. Вот смотрю я на вас и думаю: где я мог вас видеть? Словно космонавта встретил.

— Недавно по телевидению нашу часть показывали. В программе «Вести». Пришлось покрасоваться перед камерой.

— А про нас ничего не скажут. Тайна следствия. Не всех еще взяли. Подвезти?

— Да нет, мне тут рядом.

— Счастливо.

— Удачи вам.

Улица опустела.

Калган понял одно: время вновь подгоняло его плеткой. Уходить пришлось спешно. Через Москву нельзя. Запретная зона. Придется в обход. Лучше южной стороной, минуя Раменское, Домодедово, Подольск, Апрелевку, Звенигород, а там и до Снегирей рукой подать.

В то время как Калган выезжал из Шатурского района, майор стоял у стенда как оплеванный. На доске висели фотографии преступников, находившихся в федеральном розыске.

Майор подошел к дежурному и сказал:

— Я только что упустил Калгана. Бей тревогу, Петро. Калган где-то рядом. Скорее всего, будет рваться к Москве. Здесь ему залечь негде. Упустим, всю жизнь себе не прошу. Рукомойников Роман Филиппович. Имеет на руках документы на имя Вадима Борисовича… Черт, фамилию забыл… Одет в форму полковника ВВС. Снабдить все посты и каждого его фотографиями…

Охота началась, а матерый вновь проскочил через красные флажки.

4

Сегодняшний день у Добрушина выдался тяжелым. Он приехал в Москву к десяти утра. В райотдел заходить ему не хотелось. По дороге, еще в электричке, он позвонил Петру, своему почтальону, и встретился с ним в метро. Петр ждал его у первого вагона на «Белорусской» кольцевой. Добрушин вышел из вагона и тут же взял письма из рук своего посыльного. Как только двери стали закрываться, майор вскочил обратно в вагон, и поезд тронулся. Следивший за Добрушиным Лева остался на платформе. Ему ничего не оставалось, как идти следом за мужчиной, передавшим объекту письма. В дальнейшем Максим только похвалил своего Левика за правильный выбор.

Отправляясь в Люберцы на авторынок, Добрушин перечитал дамские послания и ничего интересного для себя не нашел. По новому адресу пришло только четыре письма, и все стандартно-шаблонные, с жалобами на судьбу, несправедливость и полные требований к своему новому избраннику, которого им никогда не найти. Все мечтают получать, но никто не желает давать. Они, видите ли, сами по себе подарок и выдвигают только требования. А посмотришь вблизи — обычный бэушный материал с кучей дефектов и изъянов.

На авторынке Добрушин пробыл более трех часов. Он выбрал себе вишневый «форд-эскорт» и договорился с продавцом о продаже ему машины по генеральной доверенности. Здесь-то ему и пригодился найденный на даче паспорт Калгана. Все деньги, изъятые у толстушки, ушли на смену автомобиля. Из-за нее он потерял свой любимый «фольксваген», а в обмен на ее жизнь приобрел кота в мешке.

Машина вела себя неплохо. Предпродажную подготовку хозяин проделал добросовестно, все дефекты выползут позже.

Трудно сказать, как все получилось, он думал совсем о другом и даже не понял, как очутился во дворе Ниночки. На сей раз машина была поставлена на сигнализацию, а Добрушин разгуливал по двору и искал ту точку, с которой могли сделать проклятые снимки. Фотографии он сжег в камине, но они очень отчетливо запечатлелись в его памяти, и вряд ли ему суждено их забыть.

Добрушин присел на корточки и посмотрел на балкон шестого этажа. Ему стало не по себе. Расстояние между балконами составляло около двух метров. Только сумасшедший способен совершить прыжок от одного до другого и при этом уцелеть. Но о чем тут можно говорить, все его поступки в последнее время не поддавались здравому смыслу. Он жил и действовал, как зомби, подчиненный чужой воле. Он боялся оглядываться назад и мчался только вперед, пока ощущал под ногами твердую почву. Он не думал о том, что на пути может встретиться обрыв и он соскользнет в бездну или угодит в болото. Любые мысли о страшном конце отметались при зарождении. У него была цель, и Добрушин шел к ней, сметая все на своем пути.

Добрушин подошел к подъезду толстушки, и ноги сами завели его в дом. Он поднимался по лестнице медленно и не знал, зачем и куда идет.

На шестом этаже он остановился перед открытой дверью. В квартире Ниночки суетились рабочие. Один вышел на площадку покурить и попросил у Семена спички.

— Переезжаете? — спросил Семен, доставая зажигалку «Данхил».

— Хлам вывозить будем. Квартиру освобождаем для новых жильцов. С ума сойти можно. Покойная хозяйка устроила мебельный магазин из своего жилья. Тут так нагорбатишься, что денег не надо.

— От чего она умерла?

— Инфаркт. Похоронили уже. Хотела поменять квартиру, но так и не успела. И чего ей здесь не жилось? Теперь мебелишка пойдет с молотка в счет долга агентству по недвижимости.

— Странная смерть.

— Брось, приятель. Тут столько молодежи мрет, что хоронить не успевают. Я тут уронил с балкона своей квартиры горшок с цветком. Теща заставила идти подбирать. А у нас кустарник растет вдоль дома. Я как прошелся по газону, у меня волосы дыбом встали. Раньше мы чего находили? Море пробок и битых бутылок, а сейчас газон усеян одноразовыми шприцами. Мешок наберешь с одного квадратного метра. Чего тут удивляться. Костлявая с косой без работы не останется.

Добрушин кивнул и начал медленно спускаться.

К пяти часам вечера майор приехал к Александру Одинокову. Писатель встретил его с таким видом, будто Добрушин отлучался на пять минут в магазин. Причесанный, чисто выбритый, трезвый и с узенькими очками на кончике носа.

— Привет, Семен, заходи. Материал принес?

Добрушин вошел в квартиру и направился в комнату. На полу валялись смятые листы бумаги, на столе лежали отпечатанные на машинке. Стопка выглядела солидно.

— Нет времени даже за хлебом сбегать.

Майор положил на стол свернутые вчетверо исписанные мелким почерком страницы.

Одиноков потер ладони.

— Отлично. Приходи чаще. Я уже набрал хороший темп. Мне без твоих писулек не обойтись. Работу стопорить нельзя. С издательством договор подписал. Ждут. Летом у них простой.

— Я хочу прочитать материал.

— Садись, читай, но только тихо. Не мешай мне.

Семен принялся за дело. И чем больше углублялся в чтение, тем больше понимал, что сделал правильный выбор. Он находил места, где все совпадало с действительностью на сто процентов, а мысли героя в точности соответствовали его собственным.

— Ну как наш маньяк поживает? — спросил Одиноков, оторвавшись от клавиатуры пишущей машинки.

— Этого он мне не скажет, но парень ушел в штопор. Вряд ли ему удастся выровнять свой самолет. Он паникует. Его парализовал страх, но остановиться он уже не в состоянии. Крыша поехала.

— Зря ты так думаешь. Общаясь с тобой, он получает, как он думает, очищение. Ты точно уловил его состояние. Ему нужна исповедь, она придаст ему новые силы. Он выплескивает накопившуюся желчь и вновь идет на преступление со спокойной совестью. Я не уверен, что такой человек придет к тебе с повинной. Это игра. Знаешь, как дразнят котят? Привязывают бумажку на ниточке и дергают за нее перед носом котенка. Каждый из игроков получает свое удовольствие. Один увлечен ловлей и имеет возможность растрачивать излишнюю энергию, второй наблюдает и снисходительно улыбается. Но прямого контакта между ними не происходит.

— Плохой пример. Маньяк будет пойман в любом случае. Сам он остановиться не может и в какой-то момент свернет себе шею. Либо его вычислят.

— Ты меня не понял. Тот, кто дергает за ниточку, думает, что ему сверху виднее и он хозяин положения. Но он смотрит вниз, наблюдая за котенком, не ведая того, что он сам подвязан к ниточкам и выполняет приказы главного кукольника. Синдром матрешки. Ты ее открываешь, а там еще одна. И так до бесконечности. Нам не интересно знать, сколько их. Интересен процесс нахождения следующей.

— Ты уже придумал финал?

— Он бесконечен, как жизнь на Земле. На человеческой психике нельзя поставить точку. Она безгранична. Это врачи позволяют себе ставить точные диагнозы, а судьи выносить приговоры. Мы обязаны видеть во всем разнообразие, иметь сотни вариантов, ходов, возможностей и не ограничивать своими рамками фантазию читателя. Поэтому мы поставим в конце повествования многоточие.

— Человеческая жизнь не литература. Она имеет свое завершение и заканчивается точкой.

— Упрощенный вариант. Смерть — это толчок к действиям. В этом аспекте надо рассматривать нашу затею. Смерть заставила тебя искать убийцу, убийцу — прятаться, быть осторожным, менять тактику и терять равновесие. На одну смерть накручивается гора новых событий, жизней и Тысяча определений, таких, как горе, страх, поиск, бегство, отчаяние, и все это относится к живым людям. Об этом надо говорить, а не ставить точку после слова «смерть».

Они философствовали очень долго и даже спорили. Трудно сказать, сколько человек участвовали в дискуссии. Писатель, психолог, философ, следователь, убийца, и каждый раскрывал свои грани и предлагал свой взгляд на вещи. Победителей среди них не нашлось. Все кончилось многоточием.

Добрушин вернулся на дачу в первом часу ночи. Машину он оставил в Рождествено возле магазина на площадке, где ночевало много таких же. Он не хотел, чтобы в поселке видели новый автомобиль. Ему не мешало прогуляться по свежему воздуху в течение двадцати минут. После общения с Одиноковым в голове, кроме мешанины, ничего не осталось, и он пытался разложить все по полочкам. Не болтнул ли он лишнего в разгар спора? Одиноков слишком абстрактно мыслит, непонятными категориями. Каждую фразу и замечание приходилось расшифровывать.

Добрушин вошел в дом и включил свет. Когда он ее увидел, его словно током долбануло.

Она стояла на нижних ступенях деревянной лестницы, с белым лицом, в белом балахоне до пят. Пышные волосы волнами легли на ткань. Ее глаза ничего не видели. Она даже не повернула голову в его сторону, а начала медленно подниматься наверх.

Добрушин отпрянул и ударился о стену. К горлу подступил ком, и он потерял дар речи. Привидение продолжало подниматься по лестнице, ведущей в спальню.

Семен не мог оторвать от нее взгляда. Шок продолжался до тех пор, пока Катя не достигла верхних ступеней. Добрушин выхватил из-за пояса пистолет, прицелился и открыл огонь. Он не мог промахнуться, его считали лучшим стрелком в управлении. Один за одним он выпустил из обоймы все патроны. Пять выстрелов, и ни одного попадания.

Привидение открыло дверь и скрылось в спальне. Семен отбросил пистолет в сторону, схватил каминные чугунные щипцы и бросился к лестнице. Когда он ворвался в спальню, выбив плечом дверь, то никого не увидел. Комната была пуста.

Ник-Ник поймал Катю, которая соскользнула вниз по капроновой веревке, и сдернул крюк с подоконника. Они тут же отбежали к забору и залегли за кустами смородины.

— Страшно? — спросил он.

— Не так, как в первый раз. Сердце екнуло, когда он свет включил, а потом все шло гладко.

— Зачем ты окно за собой закрыла? Любая секунда на счету. Тут окно не играло роли. Второй этаж, шесть метров высоты.

— Нет. Так лучше. А потом он стоял слишком далеко.

Ник-Ник обнял свою подругу и почувствовал, как дрожит ее тело.

— Эх ты, заяц в львиной шкуре.

Подполковник Раков прибежал на выстрелы с охотничьим ружьем, готовый к отпору бандитов, но застал хозяина в одиночестве. На столе стояла бутылка водки, а вместо закуски лежала кочерга.

5

Когда Петр выходил из магазина с продуктами, к нему подошел невысокий парень с простецкой физиономией и коротко сказал:

— Я из Управления ФСБ. Нам нужно поговорить. Садитесь в машину. — Он указал на припаркованный к тротуару «мерседес».

Петр испугался и подчинился беспрекословно.

— Послушайте, товарищ, тут какая-то ошибка. Я ни в чем не виноват. Я строитель…

— Я все о тебе знаю, парень.

Максим открыл ему дверцу и втолкнул Петра на переднее сиденье. Сам сел за руль и тут же отъехал.

— А теперь, Петя, ты будешь действовать только по нашим указаниям или пойдешь под суд за пособничество иностранным агентам спецслужб.

Тот что-то хотел ответить, но, кроме нечленораздельных звуков, ничего произнести не смог.

— Сколько раз ты ходил на почту?

— Один раз.

— Когда тебе будет звонить заказчик?

— Завтра или послезавтра.

— Сейчас заедем на почту, возьмешь письма и больше туда ни ногой. Ты оформлял ящик на свое имя?

— Да. Сначала они не хотели. Я иногородний, без прописки, но потом согласились, потому что я оплатил за год вперед и сверху дал.

— А адрес?

— Такого нет. Я назвал номер дома, который мы еще только строим.

— Это хорошо. Действуй быстро. Вошел, взял письма и в машину. Не оглядывайся, не суетись и не трясись. Спокойно и быстро.

Максим остановил машину за углом. Отделение связи находилось через дом.

— Продукты и свой паспорт оставишь мне. И не вздумай валять дурака.

Перепуганный строитель взял себя в руки, насколько это ему удалось. Он вернулся через три минуты и тут же сел в машину. Максим сорвал «мерседес» с места и скрылся из виду. Некоторое время машина петляла по улицам, потом заехала в подворотню и остановилась в глухом дворе.

— Сколько писем?

— Пять.

— Давай сюда.

Максим осторожно распечатал каждое и внимательно прочел. Одно он порвал, второе положил в карман, а в конверт сунул то, которое заготовил заранее. Вернув Петру конверты, он сказал:

— Потом дома заклеишь, но аккуратно. Как только резидент позвонит тебе, тут же отнесешь ему их. И ни звука о нашей встрече.

— Так он со мной и не разговаривает. Я сразу понял, что здесь дело нечисто. Он точно на шпиона похож.

— Запомни: на почте тебе появляться нельзя. Письма для резидента я буду давать тебе сам.

— Я все понял, начальник.

— А теперь иди домой и готовь жратву для своих собратьев. Считай, что тебе повезло.

Строитель вышел из машины и побрел к воротам, озираясь на каждом шагу.

Максим точно знал, на какое письмо Добрушин клюнет. Он сам положил его в конверт, а письмо это передала ему гадалка Надя после того, как она и очередная сумасшедшая из коллекции Нодия составили его для будущего принца.

Все шло согласно плану, но Максим беспокоился. Шеф ничего не говорил определенного, но он заказал у Жоржа паспорта на себя и на нотариуса, а эта примета не сулила ничего хорошего. Нодия слишком хитер и осторожен. Как бы Максим не остался с носом. Два года трудов, риска, бессонных ночей — все к черту. Кажется, пора закругляться с этой поножовщиной. Можно упустить момент.

Максим выехал со двора и поехал в офис своего хозяина. Он еще оставался его преданным псом.

6

Войдя в подъезд, он первым делом заглянул в почтовый ящик. Ни газет, ни писем, ни рекламных листков. Это означало, что корреспонденцию изымают ежедневно.

Наверх Добрушин поднимался пешком, медленно, оглядываясь, словно кого-то опасаясь. У квартиры Кати он остановился, долго думал, потом нажал кнопку звонка. Перед тем как открыть квартиру, он еще немного постоял и наконец решился.

Чисто. Ни пылинки. Свежий воздух колыхал занавески. Богатая ухоженная квартира. Он подошел к кровати, на которой лежала газета. Сегодняшнее число. «Ну и что? — успокаивал себя он. — Мало ли кто может у нее жить!» Он-то точно знал, что она мертва. Мертвее не бывает. Две пули тридцать восьмого калибра, одна из которых угодила ей в сердце. Море крови. А потом колодец. Из него невозможно выбраться даже скалолазу со здоровьем быка. Нет, она мертва. Добрушин мог предположить что угодно, но только не воскресение из мертвых. Он уже запрашивал справки по своим каналам, и ему подтвердили, что Екатерина Гусева — единственная дочь у родителей и не имеет сестер-близнецов. Обычное переутомление. Он жил слишком перенапряженной жизнью. Но, успокаивая себя, майор не мог закрыть глаза на очевидные вещи. А очевидным было следующее. Он, Семен Добрушин, убил женщину из пистолета «беретта», выпустив в нее три пули. Две попали в цель, одна в окно. Вчера он выпустил в привидение остальные пять пуль. Он не сомневался в том, что попал в ходячую мумию, но она даже не реагировала на выстрелы. Утром он осмотрел стены и дверь. Ни одной дырки. Эта тварь их просто сожрала и не поморщилась, а потом растворилась в воздухе.

Добрушин вынул из сумки вещи Кати и бросил их на кровать. Пистолет, паспорт, косметичка, ключи и сумочка из крокодиловой кожи.

— И деньги я тебе верну! — пробормотал он.— Только оставь меня в покое. Ведьма!

Из спальни он перешел в большую комнату и застыл на пороге. Под потолком горела пятирожковая люстра, в то время как за окном светило солнце. Но не это заставило майора затаить дыхание. На стене висела картина, квадратная, в рамке, метр на метр. Сначала он узнал ее лицо, бледное, испуганное, кричащее, зовущее на помощь, с кровавыми слезами на щеках и развевающимися волосами. Ее руки были воздеты к небу, а ноги устремились вниз. Она падала, летела в пропасть. Нет, это была не пропасть. Вокруг нее был выложен каменный круг. Поросший мхом камень казался холодным и скользким, а там, где-то далеко на дне, чернела вода. Картина казалась такой ужасающе страшной и достоверной, что зритель едва не потерял сознание. Он стоял как завороженный с приоткрытым ртом и не мог отвести взгляда. Так длилось несколько минут, пока нервы не сдали, и он с криком выскочил из квартиры. Он летел по ступеням очертя голову и ничего не понимал и не видел вокруг себя.

Тем же вечером он сидел у Александра Одинокова дома, пил водку и рассказывал про сумасшедшего маньяка, которого замучили ужасы. Писатель к водке не прикасался, он сидел на раскладушке с блокнотом и с трудом успевал записывать быструю, неразборчивую речь своего одуревшего корреспондента.