Вальсирующие со смертью

1

Лейтенант Горелов внимательно осмотрел сидевшего перед ним молодого человека. Хорошее русское лицо, светловолосый, с зелеными яркими глазами, слегка вздернутый нос, и всю эту картину портили веснушки. Между ментом и молодым человеком было что-то общее, но посетитель держался более уверенно и одет был богато. На вид около сорока, и взгляд твердый, а оперуполномоченный вынужден жариться в кителе с погонами, чтобы вовсе не выглядеть пацаном-первокурсником. С таким и разговаривать не станут, надень он штатский костюмчик.

— Так почему вы решили, что вашу жену надо объявлять в федеральный розыск? — спросил лейтенант.

— А что, по-вашему, надо делать, если человек исчез две недели назад и не подает никаких признаков жизни?

— А почему вы раньше не пришли… — Горелов глянул на лежавшее перед ним заявление и добавил: — Николай Николаевич.

— Я четыре года работал в Соединенных Штатах на киностудии «Коламбия». Получил предложение от Ленинградской киностудии и вернулся в Россию обсудить предложенный мне проект и оговорить условия. В Ленинград, а точнее Петербург, я прибыл неделю назад и тут же позвонил своей жене в Москву. Точнее, бывшей жене. Мы разведены. Никто не ответил. Я связался с ее работой. Она трудится в издательстве «Новая эра». Там мне ответили, что сами мечтают ее увидеть. Глаз не кажет более недели. Ну я не долго думая собрался и поехал в деревню к ее тетке. Она туда нашу дочку на лето отправляет. Курская область. Приехал. Тетка ничего не знает. Ждет Лену в отпуск, но жена не говорила, в каком месяце ее отпустят с работы. Побыл два дня с дочерью и приехал сюда. Квартиру мне слесарь открыл. Все на месте. Я, конечно, не был там четыре года, но впечатление такое, будто человек вышел на часок-другой и должен вернуться. Посуда в раковине не мыта, постель не застелена, вещи по стульям разбросаны. Торопилась куда-то. Примеряла то одно, то другое, но на место не вешала. Поехал в издательство. Там на нее обрушились. У Лены на руках две рукописи. Срочная работа, а она пропала. Это на нее не похоже. Она человек обязательный, надежный. Не оставалось сомнений, что с ней что-то случилось. Я обзвонил больницы, мотался по моргам, но безуспешно. Как я знаю, обстановка в Москве неспокойная. Исчезновение людей уже никого не удивляет. Я решил, что с вашей помощью мне будет легче найти мать моей дочери. Человек не иголка.

— Я вас понимаю, Николай Николаич. Заявление мы примем. Но и вы не опускайте руки. Обзвоните подруг, знакомых. Будем держать связь.

Лейтенант встал.

— Вы извините, но у меня оперативка.

— Понимаю, — с грустью сказал посетитель и встал.

Возвращаясь в квартиру исчезнувшей жены, он встретил возле дома соседа. Старикашка сидел на лавочке и читал газету. Николай подсел рядом и сказал:

— Как жизнь, дядя Вась?

Пожилой мужчина взглянул на незнакомца из-под очков и долго бесцеремонно разглядывал его.

— Не узнали, стало быть?

— Да я мало кого знаю. Только своих.

— Понятно. Когда-то и я был своим.

— Колька, что ли?

— Он самый.

— Давненько не появлялся.

— Вы Лену давно не видели?

— Дай подумать… пятнадцатого июня. В этот день я за пенсией ходил, купил себе еды, водочки, а вечером вышел во двор посидеть. Тогда и видел.

— А двадцатого она исчезла. Не вышла на работу, и с тех пор ее никто не видел.

— Побойся Бога, Колюнька. Она, как мышка, все дома сидит.

— Нет ее нигде, Василь Тимофеич. Всю Москву обошел. Пропала девка, хоть тресни.

— А ты чего, вернуться решил, аль как?

— Нет, дядя Вась, дважды в одну воду не вступишь. Не получилось у нас. Но не в этом дело. Она мне не чужой человек. Дочь у нас. Только сейчас я понял, как ей жилось. Пропал человек, и плевать всем на нее. На работе и то ею не интересуются. Им какие-то бумажки нужны, а на Ленку чихать хотели. Жалко. Она такая маленькая, беззащитная и доверчивая, как котенок.

— Вот что, Николай, я тебе скажу. Пятнадцатого числа я ее видел с парнем. Даже порадовался за нее. Красивый мужик, статный, веселый. Возвращались они поздно. Выпивши малек были. Песни пели. Представился он Романом. Я им свою бутылку уступил. Чтобы по киоскам не колобродили. Навеселе да с песнями. Уж лучше пусть дома сидят.

— Это уже зацепочка, — задумчиво произнес Николай. — А ты, дядя Вась, сходи-ка в наш райотдел. Есть там такой лейтенант Горелов. Неплохой паренек, еще непорченый. Опиши ему этого дружка Ленкиного. Может, он тебе какие-нибудь фотки покажет. Внешность штука обманчивая.

— Да тут рядом, мне нетрудно. Утром прогуляюсь, а потом к тебе загляну.

— Годится. А я пойду рукописи искать. В издательстве волосенки на себе рвут. Обещал сегодня принести их писанину.

На том и порешили.

В поисках рукописей Николаю пришлось перерыть весь письменный стол своей бывшей жены. На глаза попался яркий листок бумаги с водяными знаками. Закладная расписка. Из нее стало ясно, что Елена Анатольевна Григорьева заложила свою квартиру под единовременную ссуду в двадцать тысяч долларов сроком на один месяц. Коммерческий банк выдал деньги девятнадцатого июня наличными. В случае невозврата ссуды с процентами квартира переходила в собственность банка.

В договоре также оговаривался дополнительный месячный срок, но проценты повышались с каждым днем и доходили до абсурдной цифры.

У Николая заходили желваки на скулах. Жена получила деньги девятнадцатого, а двадцатого исчезла. Теперь не имело смысла ее искать. Поиск должен сосредоточиться на том, кому эти деньги предназначались. Но как вычислить человека, ничего не зная о жизни бывшей жены в последние годы? Ленка, в отличие от большинства женщин, не любила откровенничать с подругами. Да и были ли они у нее?

Николай перерыл весь дом, но записной книжки не нашел. Кому звонить?

У постели стоял старый телефон с определителем. Это он его еще ставил пять лет назад. Он сел возле аппарата и нажал на клавишу. На табло загорелся номер. В памяти хранилось десять последних номеров, которые Лена набирала на клавиатуре. Николай переписал их на листок. Один номер повторялся дважды, один четыре раза и четыре номера по одному разу. Набрав номер, который повторялся дважды, он ответа не получил. Никто не снимал трубку. Так он обзвонил все имеющиеся телефоны. Результат не радовал. Один номер принадлежал банку, который выдал кредит, другой редакции, третий тоже редакции. По четвертому телефону ответила женщина. Звали ее Эльвира Сергеевна, и она хорошо знала Лену. Николай попросил ее встретиться с ним, и женщина с легкостью согласилась, назвав свой адрес.

Николай не возлагал больших надежд на встречу, но надо же с чего-то начинать.

2

Веселье, в понимании Надюши, означало одно — быть объектом всеобщего внимания. Это достигалось разными средствами, главным из которых являлся внешний вид. Новое платье, прическа, макияж никогда не повторяли того, что уже было. То же самое касалось накрытого к ужину стола и скатерти. Вторым условием, и не менее важным, был список приглашенных гостей. Друзей жена Добрушина подбирала очень разборчиво. Мужья и кавалеры должны быть интересными внешне, хорошо одетыми, остроумными и веселыми. Их спутницы или жены не имели особого значения. Исключались из списка те, кто красивей хозяйки или моложе ее. Тут конкурировать с Наденькой очень трудно. Молода, красива, эффектна, весела и не глупа. Высокая, с безукоризненной фигурой, со вкусом одета, она излучала счастье и достаток. Ослепительная белоснежная улыбка, светло-карие глаза, почти янтарные, с необычным разрезом и длинными ресницами. Светло-русые длинные густые волосы позволяли ей делать невероятные прически, порой шокирующие, но незабываемые. Тут невозможно не влюбиться. Смотришь на такой шедевр, и хоть стой, хоть падай. Добрушин гордился своей женой. Он и сам влюблялся в нее на каждой вечеринке. Она это понимала и кокетничала с ним, как и с другими мужчинами. Такие игры увлекали мужа, и он не ревновал, зная, что в конце вечера эта красавица все равно ляжет в его постель. В течение всего приема Добрушин лез из кожи вон, чтобы быть первым среди первых, и это ему удавалось. И каждый раз он завоевывал свою жену заново. Она выбирала его и позволяла раздевать себя, когда гости расходились. В такой игре был огромный плюс. Появлялась новизна ощущений, и он набрасывался на капризную красавицу с жадностью пылкого любовника. Бурная ночь, и утреннее похмелье.

Добрушин шел зарабатывать деньги на следующую вечеринку, а Надюша задумывала новое меню, думала о новом платье, покупала свежие журналы мод, кулинарные книги и ездила по салонам красоты. Муж частенько не ночевал дома, но ее этот факт не очень беспокоил. Она знала, что он делает деньги, а она должна поддерживать порядок в доме, воспитывать дочь, следить за собой, соблюдать диету и ждать следующего четверга.

Еженедельные праздники обходились майору милиции не менее пятисот долларов каждый. Дело даже не в сумме, а в том, что в году пятьдесят два четверга и жить он собирался не один год. Жене — двадцать девять, ему — сорок один, дочери — четыре, и жизнь лишь только набирала обороты. Помимо вечеринок нужно думать и о быте, благоустройстве, машине и отпусках в мягком теплом климате с прозрачными ласковыми волнами южных морей. Майор вошел в тот зрелый возраст, когда карьера обычно достигает своего пика, а он до сих пор нигде, кроме Ялты, не был, а за кордон ездила только жена. Мечтать о совместной поездке не приходилось. Слишком накладно. Ну а если говорить о карьере, то Добрушин едва удержался на своем жестком стуле районного следователя и попал под колпак отдела по надзору. Вот тут и мечтай о пальмах с золотыми песочными пляжами. И каким бы хорошим, добрым человеком он ни был, как он должен смотреть на двадцатилетних сопляков, разъезжающих на «мерседесах» с полными карманами денег. Он смотрел на них соответственно своему статусу и настроению, когда кто-то из них попадал к нему в кабинет с наручниками на запястьях. И он закрывал на них глаза, когда за такого мальчугана ему приносили пухлый конверт с долларами. Добрушин не считал подобного рода подношения за взятки. Он брал с них налог за свободу. Хочешь воровать — плати дань. Все должны платить налоги. Он же их платит со своей смехотворной зарплаты.

Итак, сегодня был четверг. Королева бала блистала в темно-вишневом шелковом платье с боковым разрезом до бедра. Что не могло не вызвать особого интереса у мужчин. Надо сказать, что ноги стоили того, а их обладательница прекрасно понимала, что испытывает сильная половина человечества, любуясь ее формами.

Сегодня баланс пар был нарушен. Муж самовольно пригласил своего старого приятеля Игоря, который бесцеремонно приволок с собой пожилого, лысеющего да еще полного мужчину. Но когда Надюша узнала, что этот солидный грузин крупный адвокат с большими связями, то не стала злиться на мужа. Да и приятель Семена работал в районной поликлинике. Не бог весть что, но в жизни все пригодится. Например, Борис, один из присутствовавших, работал в крупной фирме по поставкам компьютерной техники. Совершенно бесполезная личность, но зато красив как бог и весел, как клоун. Впрочем, здесь все напоминали клоунов. Разношерстная публика скрывала свое истинное лицо под маской беспечности и наигранной веселости. Квартира походила на цирковую арену, на которую вышли все артисты одновременно, и каждый показывал свой номер. Общий поклон ожидался в финале, но без аплодисментов, ибо артисты не имели зрителей.

— Отар Георгиевич не имеет амплуа, — рекламировал своего приятеля Игорь. — Не то что мы, врачи. Терапевт, гинеколог, окулист. Он всеяден. Любое дело ему по плечу. Таких монстров… точнее, гигантов, сейчас на улице не встретишь.

Семен, Надя, Игорь и Отар Георгиевич стояли у окна с коктейлями в руках и ждали, когда их пригласят в столовую к ужину.

Роль метрдотеля и главного официанта изображал бывший портье из «Националя», отправленный на покой за излишнее употребление спиртных напитков. За свои услуги по четвергам он получал сущие гроши, но зато был обязан хозяину дома за своего сына, который избежал тюрьмы.

— Вы знаете, Отар Георгиевич, — запела легким звонким голоском Надюша, — судьба всегда подстраивает мне сюрпризы. Как только я знакомлюсь с новым человеком, он тут же становится мне необходим. В итоге мы становимся друзьями. Как-то я поздно возвращалась домой от подруги и меня проводил один молодой человек. Выяснилось, что он работает ветеринаром. И надо же, через неделю заболел наш пудель.

Она засмеялась, и этот смех напомнил звон колокольчиков.

Семен не обращал внимания на болтовню супруги. У них никогда не было собак, и Надюшка их терпеть не могла. Ее безобидные фантазии помогали поддерживать разговор, что очень нелегко делать незнакомым и совершенно разным и не похожим друг на друга людям. Адвокат оставлял о себе хорошее впечатление, но тема, которую мог бы затронуть в разговоре с этим человеком Семен, не пришлась бы ко двору. Тут никто не знал, что хозяин квартиры обычный милиционер. Он предупредил об этом Игоря, когда приглашал его в гости. Игорь свой парень и все понял. Но Игорь предупредил Семена, что придет не один. И с этим пришлось согласиться. Жена не знала, по каким причинам муж нарушил обычай и позвал двоих незнакомцев. А все сложилось просто. Вечеринка устраивалась на деньги адвоката. У Семена не осталось ни гроша от его скудных сбережений. Двадцать тысяч Лены Григорьевой попросту исчезли. Семен считал это наказанием за свой первый смертельный грех. Всевышний отнял у него память, и он вновь гол как сокол. Правда, он успел купить путевки жене и дочери в Турцию. Но что это по сравнению с общей суммой! О потерянной человеческой жизни он почему-то не задумывался.

Четверг приближался, вернулась загорелая с моря жена с Дашкой, тут нельзя было отказать. Тоща Семен вновь обратился к услугам старого приятеля. Игорь ответил: «Денег на данный момент у меня нет. Но есть очень крупная птица из моих клиентов. Я работаю у него домашним врачом. Мужик подыхает от скуки. Одинок, интеллигентен, умен. Он сможет одолжить нужную сумму».

А что оставалось делать? Семен согласился. Игорь не обманул его надежд. Адвокат вел себя достойно.

— Вы чудно загорели, любезная Надежда Петровна. Шоколадная кожа так подходит к вашим восхитительным глазам, что начинаешь верить в чудеса.

Слова адвоката пролили бальзам на душу красавицы.

— Просто Надя. Когда меня называют по отчеству, мне кажется, что я уже бабушка. И звучит это так, будто обращаются вовсе не ко мне, а к стоящей за моей спиной.

— Приношу свои извинения, Наденька. Надежда! Как это красиво и обнадеживающе. Я завидую вашему мужу черной завистью.

— И вы не одиноки в этом, — обронил Семен и кивнул в заполненную гостями комнату, мужская половина которой не могла оторвать глаз от разреза на платье хозяйки.

Нодия улыбнулся.

— Таковы мужчины.

— К счастью, мой муж не заглядывается на чужие юбки, — уверенно заявила Надюша. — Он всецело принадлежит мне и дочери.

— А разве этого мало? Любая женщина меркнет перед вами, — ласково произнес адвокат. — Вот поэтому я ему и завидую и восхищаюсь вами. К сожалению, в наше время очень мало крепких семей. Поверьте мне как адвокату. По роду своей профессии я чаще встречаюсь с горем, чем с радостью. Глядя на вас, начинаешь понимать, что счастье еще где-то бродит по земле. И даже есть люди, которые способны удерживать его подле себя, как любимого кота, мурлыкающего, когда его снисходительно поглаживают.

— Все очень просто, — заявила Надя. — Муж добытчик и содержит дом и семью на должном уровне. Жена, хранитель очага, которая создает уют и дарит покой и тепло. Ну а если они умны, красивы и любят друг друга, то счастье само приходит в их дом и его незачем искать где-то на стороне или в дремучем лесу. Каждый вносит свою лепту. И чем мы щедрее в своей отдаче, тем больше получаем сами. Живя по таким принципам, мы уже давно не задумываемся, что такое счастье. Мы с ним живем и принимаем его как должное.

— Вы мудрая женщина! — воскликнул гость. — Редкое сочетание, когда красота является спутницей ума.

«Красиво говорят, — думал Добрушин. — Знали бы они, чего мне это стоит! Недолго ждать, когда карета превратится в тыкву, лошади в крыс, а наряд Золушки в тряпье».

В комнату вошел старик с выпрямленной спиной, будто проглотил кол, и хрипловатым голосом произнес:

— Прошу гостей к столу.

Публика оживилась и направилась в соседнюю комнату. Стол ломился от деликатесов. Все восхищались. Только хозяин не проявлял удовольствия. Это же не скатерть-самобранка, а обыкновенная льняная тряпка, которую скоро зальют вином, и к следующему четвергу придется покупать новую.

3

Добрушин опаздывал на работу на сорок минут. После бурной ночи, проведенной с женой, он проспал. Надюшке плевать. Она будет дрыхнуть до обеда, а он пропустил оперативку.

Взбегая по лестнице, он наткнулся на старика, который покидал райотдел, держась за перила. Взгляды их встретились. После секундного молчания старик вдруг улыбнулся и воскликнул:

— Вот тебе на! Роман? Легок на помине.

— Вы кто? — ошалело спросил Семен.

— Забыл? Дядя Вася, Леночкин сосед. Вы у меня водку в долг брали. Вспомнил?

— А что вы здесь делаете?

— Понимаешь, Роман…

— Тише. — Добрушин осмотрелся по сторонам. — Никаких Романов. Здесь милиция, а не пивная. Я майор Добрушин, и по-другому меня нельзя называть.

— Понял. — Старик стал говорить чуть ли не шепотом. — Понимаете, товарищ майор, Леночка пропала. Ее все кругом ищут, а ее след простыл. Я ходил к лейтенанту Горелову, и он меня допрашивал. Разыскивать человека надо. Ты бы помог. Майор все же, а не пустое место.

— Ладно, дядя Вася. Попытаюсь разобраться, что к чему. Я сам к вам зайду, когда что-нибудь выясню. Только не болтайте языком на каждом углу. Паника нам ни к чему. А Лену мы найдем. Слово офицера. Хороший она была человек…

— Почему была?

Добрушин осекся и не сразу понял, что сказал. Голова еще гудела со вчерашнего дня, и соображалось туго.

— Скептики мы, дядя Вась. Все в черном цвете видим. Времена такие кошмарные. Вам бы наши сводки показать. Волосы дыбом встают.

— Ну ты уж постарайся, сынок. Ты парень, видать, толковый. Заходи в любое время. Буду рад.

— Увидимся, папаша.

Добрушин поднялся на третий этаж и заглянул в приемную начальника.

— Ну? — спросил он секретаршу.

— Обошлось. Тебя не спрашивали. Сегодня эксперты тянули одеяло на себя. Полковник скрипит зубами. Дело открывать придется.

— Понял.

Добрушин тихо закрыл дверь и зашагал по коридору. Возле комнаты тридцать три он остановился, перевел дух и резко вошел в кабинет.

Горелов сидел за столом и, как прилежный ученик, водил пером по бумаге. Увидев вошедшего, он улыбнулся.

— Привет, Семен Семеныч.

— Здорово, Палыч.

Добрушин подошел к столу, пожал лейтенанту руку и плюхнулся на стул.

— Тяжело, черт побери. Пивка бы.

— Да вроде как нежарко. Смотрите, какие тучи сгустились. Того и жди, гром грянет.

— Это ты в точку попал. Именины жены отмечали. А теперь трубы горят. Видишь, опоздал. Теперь до вечера придется на месте сидеть.

— Полковник и не заметил вашего отсутствия.

— О чем говорили?

— Мокруха на наш отдел свалилась. Погибла женщина в чужой квартире. Умерла. Думали, инфаркт. На столе бутылка стоит из-под дорогого французского вина. Взяли на экспертизу. А в вине яд обнаружен. На самоубийство не похоже. К тому же хозяйка квартиры бесследно исчезла. Как сквозь землю провалилась.

— Чудной случай, — пожал плечами Добрушин. — Зачем ей кого-то отравлять в своей квартире.

— Вы читаете мои мысли. Я тоже так подумал. Но на бутылке обнаружены мужские отпечатки пальцев. И винишко редкой породы. Следов пребывания мужчины в доме нет. Женщина пила одна.

— Отпечатки могут принадлежать продавцу. Раз вино редкое, то источник найти нетрудно.

— Согласен. Но те же отпечатки мужчины найдены на кофейной чашке и буквально на всех ручках кухонной мебели. Значит, он там и вел себя как хозяин.

— Либо что-то искал в отсутствие хозяйки.

— Отпечатки свежие. Но вот что удивительно; погибшая закрылась в квартире и умерла. Выйти из нее невозможно, если за тобой не прикроют дверь. Людмила Вельяминова передала ключи соседке и ушла на свидание, а та в ее квартире начала хозяйничать и хлебнула яда.

— Кто? — насторожился Добрушин.

— Хозяйку зовут Людмила Вельяминова, а соседку Тамара Лакашина.

Добрушина пот прошиб.

— Вы обыскали квартиру?

— Беглый осмотр. Опечатали. Теперь прокуратура будет там копаться.

— Ну и что? Деньги, ценности нашли?

— Конверт с пятью тысячами долларов. Лежал под ковром. Надпись на конверте: «для Романа». Пока не ясно, от кого она его прятала. Жила одна. Правда, мужиков к себе частенько водила, но постоянного не было.

— А может, кто-то из ревности ей яду подсыпал? А выпила соседка.

— И хозяйка тоже могла выпить. Яд очень хитрый. Сильное сердечное средство, заграничное. Не помню названия. В сочетании с алкоголем превращается в мину замедленного действия. Растворяется в крови, и через пять-шесть часов происходит реакция. Остановка сердца. В аптеках такое лекарство не купишь. Так что Людмила тоже могла выпить вина и уйти к своему Роману.

Добрушин едва не подпрыгнул на своем стуле. Рубашка промокла насквозь.

— Вам действительно пивка бы не помешало.

— Не говори, Палыч. А что про Романа известно?

— Ничего. За сегодняшний день я уже трижды натыкаюсь на это имя, не такое уж популярное.

— Трижды?

— Ну да. Просмотрел сводки за последние три месяца. Думаю, может быть, что-то похожее случалось. Помните, вы как-то спрашивали меня про Калгана?

— Смутно.

— Но не важно. Когда я вам рассказывал о том, что он сидит в колонии. Калган уже гулял на свободе. Он бежал из пересыльной тюрьмы совсем не давно. А его зовут Роман Филиппович Рукомойников. Второй Роман вылился в этом деле. Людмил Вельяминова ушла на свидание к какому-то Роману. Сын убитой слышал их разговор с матерью. Теперь мы знаем, что Вельяминова исчезла. И наконец, приходит сегодня ко мне сосед некой Елены Григорьевой, которая также исчезла две недели назад. Старик видел женщину в последний раз с каким-то Романом. Высокий, широкоплечий, сорок лет, интересный парень. На преступника не похож. Веселый. Добродушный.

— Ну мало ли таких ходит. Слишком расплывчатое описание.

— Может быть, но Лена Григорьева не водила к себе в дом мужиков, а жила тихо. Однако исчезла, и ее видели в последний раз с Романом.

— Да, Палыч, ты фантазер. Надо же такую паутину сплести.

Горелов чуть было не обиделся.

— А вам обычно нравились мои идеи.

— Не обижайся. Я так, но вся твоя теория из пальца высосана. Тебе самому не кажется?

— У меня есть довесок к этой истории.

— Выкладывай.

— Калган, так или иначе, должен появиться в Москве. У него здесь кубышка зарыта. По описанию он похож. Пятый рост, пятидесятый размер. Мужчина интересный, правда, ему уже сорок семь, и вряд ли он со своим образом жизни будет выглядеть моложе. Но сходство очевидно. И еще одна деталь. Людмила Вельяминова сказала, что Роман полковник. А Полковник — одна из кличек Калгана. Он часто использовал военную форму, чтобы уйти от преследования. Солидный мужик в форме полковника через любой кордон проскочит. Так вот. Я заказал фотографию Калгана в архиве и пригласил на понедельник старика-свидетеля. Если он его признает как кавалера пропавшей Лены Григорьевы, то вопрос можно считать закрытым. Как вам мой довесок?

— Нравится, мой юный Шерлок Холмс. Ты головастый парень. А теперь я задам тебе пару вопросов, и если ты мне на них ответишь, то я приму твою версию и буду ее отстаивать на баррикадах перед начальством.

— Готов. Начинайте.

— Для каждого преступника нужен мотив. Даже маньяки подводят под свои преступления мотивировку. Итак! Калган в бегах, где-то в Москве лежат деньги общака и ждут его. За ним ведут охоту авторитеты и бандитские группировки. Зачем ему нужны одинокие бабы? Вряд ли он готовит их себе на ужин. Старое мясо в зубах застревает. Школьницы вкуснее. Далее. Такие опытные и осторожные преступники предпочитают не лезть на рожон после «скочка» из зоны. Он ляжет на дно и полгодика отсидится. Если у него есть деньги, то он так и сделает. Куда торопиться? Поспешишь — людей насмешишь. Один неверный шаг — и пропасть. Лучше потерпеть, но зато потом весь мир в кармане. Ну а когда ты мне ответишь на эти вопросы, я подготовлю для тебя новые. Годится?

Горелов сидел как побитый пес и дул щеки.

— Не обижайся, Палыч. Приходи ко мне, потолкуем. Я ведь всегда тебе помогал и буду помогать. Просто у тебя мысли бегут быстрее, чем логика. А хорошо бы наоборот.

Добрушин встал и направился в свой кабинет. Этот фантазер поднял ему настроение. Хорошо бы все в уголовке были фантазерами.

Когда он вошел в свой кабинет, на его столе звонил телефон. Он подбежал и схватил трубку:

— Следственный отдел, майор Добрушин у телефона.

В трубке послышались короткие гудки.

Николай Григорьев не ожидал услышать голос милиционера и нажал на рычаг от растерянности.

Это был последний телефон из списка, который хранился в памяти аппарата. И это был единственный мужчина из того же списка.

Вчерашняя встреча с подругой Лены, как он и думал, мало что прояснила. Эльвира Сергеевна сообщиила, что Леночка приходила к ней за подробностями в решении залога квартиры под ссуду на покупку новой. Они с мужем использовали такую возможность и безболезненно обменяли двухкомнатную на трехкомнатную. Эльвира объяснила ей, как это сделать и куда пойти. Леночка светилась от счастья, но ни словом не обмолвилась о новой квартире. Похоже, ее интересовали только деньги и как скоро их выдадут. Встреча состоялась семнадцатого числа, и с тех пор они не виделись.

Остальные телефоны, сохранившиеся в памяти, касались ее работы.

В дверь позвонили. Николай очнулся от раздумий. Положил трубку на рычаг и отправился в прихожую.

— А, Василий Тимофеевич. Не забыли обо мне?

— Ты тут при чем, я о Леночке беспокоюсь.

— Есть новости?

— Да еще какие! Я только что встретил Романа. Того самого парня, которого видел с ней в последний раз. И ты знаешь где?

— В милиции?

— Точно!

— Уже поймали?

Старик скривил губы.

— Эх ты! Всех готов подозревать. Я же говорил, что он парень нормальный. Какой же из него преступник? Он майор, и фамилия его Добрушин. Добрый, значит. Обещал разобраться и помочь.

— И что же он до сих пор не знал, что Лена пропала?

— Занят был. Вишь, что кругом творится. Мужик весь в мыле бегает.

— А лейтенанта видели?

— Видал. Рассказал. Он мне обещал фотку одного головореза показать. В понедельник пойду.

— Так вы же этого головореза видели там же?

Дядя Вася долго думал, но так ничего и не

понял.

— Вы сказали лейтенанту, что видели с Леной майора Добрушина?

— Так я его потом видел, как вниз спускался. Так зачем нам теперь этот лейтенант, когда майор главнее.

— Все ясно, дядя Вася. Ладно. Спасибо за хлопоты.

— Эх, Колька, Колька. Что ты за человек такой. Верить людям надо. Ладно, заходи, тяпнем по маленькой.

Старик махнул рукой и вышел из квартиры.

4

По мнению Нодия, Ирина Сергеевна Боярская была человеком непростым. Он никак не мог ее раскрутить на откровенный разговор. Слишком гордая и воспитание имела жесткое. Такие не болтают с подружками по телефону или на кухне, за чашкой чая. Но след тоски в глазах он прочитал сразу. У одиноких женщин особый взгляд. Боярская этим не отличалась от других, однако толика осторожности и недоверия в черных зрачках милой дамы сквозила постоянно.

— Ирина Сергеевна, я сотрудничаю с фирмой «На пороге к счастью» и «Зеленый дол» не первый год. Клиенты всегда оставались довольны их услугами. Здесь все делается в строгом соответствии с законом. Мне понятны ваши запросы. Они будут выполнены.

Женщине понравился этот обаятельный адвокат с мягким кавказским акцентом. Но в его кабинете она чувствовала себя скованно, как на приеме у врача, перед которым надо раздеваться.

— Я не сомневаюсь в вашей порядочности, Отар Георгиевич. И что может смущать в обычной покупке квартиры. Просто мне никогда не приходилось заниматься подобными делами. И вообще делами, связанными с бытовыми проблемами. Все вещи такого рода лежали на плечах моего покойного мужа. Вплоть до вызова водопроводчика из ЖЭКа. Мое дело кухня.

— Кем был ваш муж, если не секрет?

— Летчик-испытатель.

— Давно вы в Москве?

— Три года. Жила у сестры, но сколько можно притеснять человека. Сняла квартиру и ушла. Теперь пора подумать о собственном жилье.

— Конечно, вы абсолютно правы.

Он взглянул на бумаги, разложенные на столе, и одобрительно кивнул.

— Все формальности закончены. Сейчас наш агент по недвижимости покажет вам одну из квартир. Если она вам не подойдет, то завтра вы познакомитесь с другим вариантом.

Нодия нажал кнопку селектора и попросил пригласить в кабинет Ивана Валентиновича. Долго ждать не пришлось, и на пороге появился высокий красивый мужчина. Взгляды их встретились. Иван немного щурился, разглядывая женщину, а она смотрела на него строго и не скрывала своего любопытства. Хозяин кабинета правильно оценил этот взгляд и достал из ящика стола связку ключей. Бросив их на стол, он назвал адрес и предложил;

— Мой шофер отвезет вас.

Гостья встала.

— Очень вам благодарна.

Они вышли в приемную, где сидел еще один молодой человек и секретарша. Иван вдруг остановился.

— Извините, Ирина Сергеевна. Забыл уточнить одну деталь.

Он вернулся в кабинет и, прикрыв за собой дверь, быстро протараторил:

— Эту телку я видел вместе с «дачником» в шашлычной. Похоже, он взял ее в оборот.

— Иди работай, разберемся.

— Зачем вы мое имя ей назвали?

— Дамочка серьезная, может и документы попросить. Ступай.

Иван покинул кабинет.

Максим уже беседовал с клиенткой.

— Внизу стоит синий «мерседес». Я сейчас спущусь, и мы поедем. Мне нужно передать документы шефу. Приходится крутиться целый день.

— Не беспокойтесь, я до вечера свободна.

Иван улыбнулся своей дежурной обворожительной улыбкой.

— Подождите его на свежем воздухе.

— Конечно.

Женщина направилась к двери, предупредительно открытой секретаршей.

Максим предстал перед адвокатом и Положил несколько мутноватых фотографий на стол.

— Этот слепой донжуан так и не смог настроить резкость. Но кое-что разобрать можно.

— Да, это она, — разглядывая снимки, сказал Нодия, — Мне не нравится, что этот парень все время у нас на пути.

— Помехой он стать не сможет, — заключил Максим,

Нодия пристально посмотрел на парня.

— Он должен стать нашим помощником.

— Вербовка? Компромата у нас хватает.

— Не торопись, сынок. С огнем не шутят. Тут нужен неординарный ход. Бить надо наверняка.

Немного помолчав, Нодия спросил:

— Как продвигаются дела с гробовщиком?

— Клюнул. Видимо, Трофимыч совсем сдал. Пролетающей мухи боится. Взял задаток в десять тысяч баксов. Сегодня к ночи обещался все подготовить. Но осторожничает гад. Деньги берет, а мне не верит. Ушлый змей. Он же понимает, что человека с таким багажом информации так просто не оставят в покое.

— Не преувеличивай, Макс. У него денег хватит на пять жизней. А ты ему еще двадцать кусков подбросил. План его прост. Хапнуть остальные, и концы в воду. В Москве его уже никто не встретит. Он решил дать ходу. Пусть отваливает. Ты думаешь, я его не просчитал? Я знал, что он обратится к Жоржу. Только тот может сделать настоящий паспорт. И я не ошибся. Жорж доложил мне сегодня утром, что гробовщик был у него и просил об этом. Документы будут готовы завтра. Так что через пару недель где-нибудь в Уфе появится новый санитар морга по имени Григорий Иванович Савельев, а Седнев Валерий Трофимович тихо испарится.

— Я понял, Отар Георгиевич.

— Последи-ка за этой бабенкой. У тебя фотографии получаются лучше, чем у Ивана.

После ухода Максима Нодия не долго оставался в одиночестве. Его посетил Игорь Валентинович Косых. Доктор явился без предупреждения.

— Какие новости, Игорь? Ты чем-то озабочен?

— Вы правы. В нашей поликлинике была проверка. Целый шмон. Листали все корешки рецептов. С проверяющими из Минздрава находился капитан милиции Катаев. Следователь. Он сидит в одном кабинете с Семеном. В соседней поликлинике они тоже были. Чего ищут, я не знаю. Этот вопрос можно будет прояснить через Семена. Но когда я был в кабинете главврача, то обратил внимание на медкарты выбывших. Тех, кто отдал душу Богу. Среди них есть некая Тамара Лакашина. Диагноз смерти — отравление риптозолом. Это то самое средство, которое я подмешивал в вино. Диагноз ставили в городском морге судмедэксперты. Там работают ребята, которых на мякине не проведешь. Я зашел к ее лечащему врачу. Она мне сказала, что у нее был парень из райотдела, интересовался болезнями умершей.

— Лакашиной нет в нашем списке, — раздражительно сказал Нодия.

— Одна деталь. Это мой участок. Четные квартиры обслуживает Галя, а нечетные я. Так вот, мне пришлось проведать соседку Лакашиной. Результат умопомрачительный. Лакашина умерла в квартире Людмилы Вельяминовой, которая в свою очередь скончалась на даче у Добрушина. Теперь ее ищут. Вопрос: как яд попал в организм Лакашиной, если Иван обязан зшичтожить остатки вина? Я не вдавался в подробности, чтобы соседка ничего не заподозрила, но в квартире Людмилы была милиция и ее опечатали.

Нодия схватил трубку и набрал номер.

— Мне срочно нужен Суходрев Сан Саныч. Это Нодия. — После секундной паузы продолжил: — Что у вас с квартирой Вельяминовой? Что? Продана? Сделайте все возможное, чтобы аннулировать сделку. Квартира на контроле милиции… Как поздно?… Идиоты!

Он бросил трубку и долго молчал. Потом посмотрел на врача и спросил:

— Ты выписывал этот самый риптозол?

— Нет, конечно. Его в аптеках не продают. Больницы его заказывают через аптечное управление. Мне удавалось доставать его окольными путями, через реанимационное отделение.

— Следы замести сможешь?

— Попытаюсь.

— С кем я работаю! Сплошные олухи. Простых вещей сделать не могут! Только деньги научились считать.

Они долго сидели и молчали. Потом Игорь вновь заговорил:

— Если помните, я говорил вам, что Семен Выкупил у меня машину обратно. Речь шла о его одной взбалмошной бабенке. Так вот, эта самая бабенка Раечка Блохина тоже исчезла. Говорят, что она живет на какой-то даче у полковника, за которого собирается выходить замуж. Но ее близкая подружка Катюша уверяет, будто Раечка приезжала в Москву чуть ли не каждый день. Но вот уже около месяца о ней ничего не слышно. Я спросил о полковнике, но кроме того, что тот уехал за границу на пару лет, подружка ничего о нем не знает. Я постарался вытянуть из нее все возможное. О Семене Добрушине Катюша даже не вспомнила. Она его не знает. Только слышала, что Раечка собирает дань со старых любовников. Этого добра у нее хватает. Баба без особого разбора, секс с разными мужиками для нее не более чем спортивный интерес. Списки составляла, где давала характеристики своим партнерам и указывала размеры половых членов. Но эти списки никто не видел.

— Придется найти, пока и до ее квартиры менты не добрались. — Нодия протянул Игорю чистый лист бумаги и добавил: — Напиши ее адрес. Подробно. Какие двери, кто соседи, сколько квартир на этаже. Когда она пропала?

— Последний раз Катя разговаривала с ней числа пятого. А их встреча с Добрушиным состоялась седьмого либо восьмого. Деньги он мне вернул девятого.

— Катя такая же шалава, как и ее подруга!

— Нет, полный антипод. Два раза выходила замуж, и оба неудачно. Первый раз за уголовника. Тот ее колошматил и обкрадывал. Потом его посадили. Второй раз за алкоголика. Мужика хватило на полгода. Закодированным оказался. Код кончился, и он запил. Да так, что не просыхал. То, что не успел из дома вытащить первый муженек, пропил второй. Теперь живет одна уже второй год. От мужиков шарахается, как от чумы. Никому не верит и всех ненавидит. Не повезло бабе, а она стоит настоящего. Я и сам за ней ухлестывал, но не получилось.

— Раз денег у нее нет, значит, нас она интересовать не может. Хорошо, что она Добрушина не видела.

Игорь расчертил весь листок схемами и оставил на столе.

— Пока ты у нас без работы ходишь, Игорек, пригляди за квартирой этой самой стервы. Если я пошлю туда своего человека, то он должен обыск без оглядки провести. Кто и когда входит и выходит из подъезда, чей балкон соседствует с ее балконом. Кто и во сколько ложится спать, и часто ли проезжают мимо дома милицейские машины. Короче говоря, подготовь почву. Сколько замков на двери и какие. Код подъезда. Одним словом, работай! Раечка должна попасть в наше досье, а не милицейское.

После полудня началась гроза. Ливень стоял черной стеной, по мостовым текли реки.

В совершенно пустой квартире находились двое. Оба стояли у окна и смотрели на проливной дождь.

— Вам понравилась квартира? — спросил Иван.

— Как я вижу, из нее мебель вывезли пару дней назад и даже пол не подмели. Но это детали. Уборка, ремонт — дело обычное. Главное, что мне этот район нравится.

— Тогда она ваша. Платите деньги и получайте ключи.

— Так я и сделаю. Дождь-то какой.

Иван положил свою руку ей на талию и слегка прижал к себе.

Она улыбнулась и очень ловко выскользнула из его объятий.

— Не увлекайтесь, Иван. Я не ваша добыча. Смазливой мордашки не всегда достаточно для, женщины. К тому же вы моложе меня лет на пять.

— Но я не претендую на роль мужа. Вы очень приятная женщина, и почему мы не можем просто насладиться друг другом, а потом вы меня забудете.

— Я не сторонница свободной любви. У меня свои принципы. Так уж воспитана.

— Вам не нужен секс? Он нужен всем.

— Я брезглива.

— Напрасно. Я очень чистоплотный мужчина и умею доставлять удовольствие женщинам. Не урод, не зануда, не прилипало. Чего вам еще надо?

— Уважения к самой себе. После минутной слабости приходится долго отмываться. Если не затронуто сердце, то все это грязь.

— Ищете своего принца? Так их давно уже нет. Смотрите на жизнь проще.

— Я очень просто смотрю на жизнь и поэтому не вижу необходимости удовлетворять потребности каждого, кто меня захочет. Мужчина должен для меня что-то значить.

— А природа своего не требует? Вы же живой человек. Секс это нормальная потребность.

— У вас, молодой человек. Но если женщина будет смотреть на вещи, как вы, она лишит себя большего удовольствия. Остроты чувств с тем, кому она по-настоящему поверит и найдет в нем все то, чего ей так долго не хватало.

— Любви, что ли?

— Секс без разбора приводит к безразличию. Душа тупеет. Такие женщины не любят по-настоящему. Их чувства всего лишь страсть. А страсть проходит, и остается пустота, приходится искать новый объект для вожделений. Процесс переходит в бесконечность. Поверхностная легкость, и никакой глубины чувств. Мне их жаль. Они отняли у себя главное, то, чем когда-то так гордились женщины и за что их так любили мужчины. Приятно, когда на женщину смотрят с уважением. А вы подходите к любому выбранному вами объекту и говорите: «Я тебя хочу».

— И знаете, обычно получается. Вы слишком старомодны.

— На порядочность мода не проходит. Но я не собираюсь читать вам лекций. Вы дитя своего времени. Идемте вниз.

— А дождь?

— Надеюсь, шофер нас не бросил? У меня много дел дома.

Иван шел следом и считал ее сумасшедшей. Такую оплеуху он получил впервые. Ни кожи, ни рожи, а мнит себя черт знает кем. Ишь гордая какая. А кому ее гордость нужна?

Последнюю фразу он от избыточного возмущения произнес вслух. Она повернулась и сказала:

— Мне!

5

После трех рюмочек водки Василий Тимофеевич убрал бутылку в холодильник. Мало ли, Колька придет, а его угостить будет нечем. Он включил телевизор и хотел посмотреть новости, но в это время раздался звонок в дверь.

— Пришел, обормот эдакий…

Когда он увидел на пороге Романа, то настроение у него приподнялось. Вот парень так парень, не то что Колька. С дождевика капала вода.

— Не промок, товарищ майор?

— Не успел. Я на машине. Впустишь, дядя Вась?

— А как же. Заходи, рюмочку выпей.

— Я же за рулем, да и времени у меня не очень много.

Добрушин скинул дождевик, оставил ботинки на резиновом коврике и в носках вошел в квартиру.

— Точно, помню. Был я у тебя. Мы тогда с Аленкой наклюкались. Но кажется, на ногах я стоял.

— И не только стоял, но и песни пел.

— Уж такой у меня нрав веселый. Работать так работать, отдыхать так отдыхать. Живем на всю катушку.

— Расскажи-ка, Рома, что-нибудь удалось узнать о Леночке.

— Жива-здорова. Ну, дядя Вася, продрог я под дождем. Пожалуй, выпью рюмашку, а потом потолкуем.

Они направились в кухню. Все произошло в долю секунды. Когда старик открыл холодильник и взялся за бутылку, Добрушин прижал руку к его спине и дернул мизинцем за трос. Безжалостный кинжал вырвался из ножен, как пробка из бутылки с шампанским, и прошил тщедушное старческое тело насквозь.

Добрушин вновь дернул за трос, и лезвие исчезло в рукаве. Каждодневные тренировки оправдали ожидание. Как все просто. Надел кольцо на палец — и все. Ни усилий, ни борьбы. Секунда — и все кончено.

Майор торопился. Его ждала женщина. Он вернулся к порогу, надел ботинки, накинул дождевик и вышел из квартиры.

Николай в это время стоял у окна и с тоской смотрел на ливень. Небо черное, воздух серый, и ни одной живой души. Настроение ни к черту не годилось.

Из подъезда выскочил какой-то мужчина в сером клеенчатом дождевике, запрыгнул в стоявший у обочины «фольксваген» и, поднимая вокруг водную пыль, сорвался с места. Жена палкой выгнала. От погони бежит. Псих.

Он сам себе начал действовать на нервы, и ему захотелось выпить. К старику идти не хотелось, а на дождь еще больше. Из двух зол выбирают меньшее. Николай взял ключи, запер квартиру,поднялся на этаж выше и позвонил в дверь, но долго ждать не стал. Старик уснул. Однако сквозняк сам пригласил его войти. Внизу хлопнула дверь подъезда, и петли на створке заскрипели. Николай толкнул дверь квартиры, и она приоткрылась. Ему сразу стало не по себе. Весь день он чувствовал непонятную тревогу и будто ждал, когда наступит развязка. И она наступила.

Старик лежал на спине, дверца холодильника распахнулась. Водка разлилась по полу. Николай стоял на пороге кухни и не мог оторвать глаз от лужи крови, образовавшейся под телом безобидного, наивного чудака. Неожиданно старик захрипел и открыл глаза. Это была предсмертная агония.

Николай сделал шаг вперед и присел на корточки.

— Дед, кто тебя?

Его глаза выпучились, и он шевельнул губами:

— Ро… Ром…

Он как-то неестественно дернулся, голова его упала, глаза застыли.

Николай тысячи раз видел смерть. Он ее делал. Он ее создавал, она была страшной и безжалостной. Но это происходило в кино и называлось спецэффектом. Здесь случилась настоящая.

Он приподнялся, подошел к телефону и, взяв трубку, позвонил в милицию.

— Совершено убийство!

Назвав адрес, он положил трубку на рычаг. Немного подумав, Николай снял с вешалки шарф и, вытерев трубку, повесил его на место.

Он вернулся в свою квартиру, заперся, выключил свет и встал у окна.

6

Ирина взглянула в глаза своему кавалеру и спросила:

— Тебе не понравилась моя стряпня?

Добрушин улыбнулся, но лицо оставалось напряженным.

— В жизни не ел ничего подобного. Вкуснотища. Меня это даже путает.

— Пугает?

— К сожалению. Я кошмарный зануда. Как всякий закоренелый холостяк. Пытаюсь отыскать в тебе недостатки, но не нахожу их. Уверен, что твой муж чувствовал себя самым счастливым парнем на земле.

— Не преувеличивай. Поначалу все женщины кажутся хорошими. Но не всех надолго хватает. Мы умеем прятать свои болячки и недостатки. До поры до времени, пока не начинаем понимать, что засосали вас в свое болото. Мужчин прочесть легче. Они сразу начинают выпячивать свои амбиции напоказ. А это значит, что они легко поддаются дрессировке. Надо набраться терпения и не жалеть для них ласки. И вскоре они понимают, что без нас им уже не обойтись. Вот тогда можно поменяться ролями без особого опасения за последствия.

— Ты выкладываешь свои карты, не зная моих. Рискованно.

— Это не мои карты, и мне их не жаль. Я ничего не скрываю и сама не терплю лжи. А вот ты, я вижу, чем-то очень озадачен. И не старайся меня переубедить.

Он действительно был озадачен и огорчен. Сегодняшний день требовал внести коррективы в его планы. А как это сделать, он еще не придумал. Он следовал инстинктам, но не разуму. Ситуация выходила из-под контроля, а Добрушин любил и умел крепко держать вожжи в руках. Сейчас он не думал о своей партнерше. У него своих забот хватало, но уходить Семен не собирался, и трафик ломать не имело смысла.

— Это секрет? — переспросила она, не услышав ответа.

— Просто свои заморочки. Ты извини, что я порчу тебе настроение. Так получилось.

— Получилось что?

Он налил себе водки и выпил залпом.

— У моего лучшего друга неприятности. С базы угнали эшелон с авиационным керосином. Его арестовали как ответственное лицо. Требуют возместить ущерб. Ребята собрали сколько смогли, но это же гроши. Конечно, следствие разберется, но платить все равно надо.

Он придумал эту историю, с ходу забыв, что муж этой дамочки тоже был летчиком. Но его понесло, и он уже не мог остановиться. Язык сам плел, а голова находилась в другом месте.

— Скверная история, — задумчиво сказала она.— Ты прав, друга надо выручать. Сколько нужно денег?

— Не знаю. Я собрал двадцать тысяч долларов. Наверное, еще столько же.

— Я тебе дам эти деньги.

Он даже отрезвел от неожиданности. Клюнуть на такую бездарную чушь могла только полная дура. А Ирина не походила на простушку. Либо она его проверяет, либо еще не осознала и не переварила всей этой бредовой каши.

Он очень внимательно посмотрел ей в глаза. Но ничего подозрительного не заметил.

— Я не могу принять от тебя деньга.

— Ну почему же? Твой друг оправится, встанет на ноги и вернет. А я могу еще какое-то время пожить в этой квартире. К тому же мне не очень понравилась компания, которая подбирает для меня жилплощадь. Что-то там не так. И этот адвокат Нодия, и его агент, и шофер, и сама фирма.

— Нодия?

— Грузин. Отар Георгиевич Нодия. Все выглядит гладко. Даже слишком гладко, меня предчувствия никогда не обманывают. Но будет об этом. Вопрос решеный. Завтра сниму со счета деньги и перешлю их твоему бедолаге. Мой покойный муж так бы и сделал. Вот почему я люблю военных. Настоящих офицеров, а не размазню в погонах.

Он попал в десятку, сам того не понимая. Для Ирины Семен готовил совершенно другую историю, более правдоподобную и убедительную. А выскочил на чепухе. Да, женщины странные существа. Чем больше их изучаешь, тем меньше понимаешь, как сказал один классик.

— И опять ты меня пугаешь. Ты слишком хороша, чтобы быть правдой. Я не верил в счастье с женщиной. Но вижу, что прожил жизнь зря.

— Тебе могло не повезти.

— Нет, мне повезло, что я остался свободным и дождался тебя.

— Если бы ты не был военным, я сочла бы тебя женатым. У меня глаз наметан.

— Странно. Вот почему женщины никогда не воспринимали меня всерьез.

— Возможно.

— Я хочу выпить за тебя. А на днях мы устроим пикник на природе. Так хочется вырваться на свежий воздух, ты себе не представляешь.

— Если только погода наладится.

И они выпили за нее.

7

Вниз вела крутая лестница. Во втором часу ночи в морге дежурили два санитара. Оба сидели в небольшой комнате и пили чай. Максим прошел через коридор, где лежали трупы. Столов на всех не хватало, и многие валялись на кафельном полу. Едкий запах эфира вызывал тошноту у человека, не привыкшего к преисподней, где царствовала смерть.

Максим зашел в комнату и поздоровался.

Трофимыч отставил чашку и сказал напарнику:

— Пойдем-ка, Гриша, притащим ящик.

Санитар, крепкий мужик, похожий на мясника,

с красной лоснящийся физиономией, встал. Тщедушный маленький Трофимыч с огромной лысой головой выглядел мелкой собачонкой рядом с громилой напарником. Но со стороны было видно, что именно здоровяк ходит на поводу у ветерана трупных дел.

Через пять минут они вернулись с пустым гробом, обтянутым синим ситцем. Гроб поставили на пол, и Трофимыч приказал:

— Иди-ка, Гришаня, подремли. Я тебя позову, когда понадобишься.

Тот послушно вышел, и Макс так и не слышал его голоса.

— Этот амбал в курсе твоих дел?

— Надежный мужик. Я его подкармливаю, и к тому же он глухонемой. Привез мертвечину?

— В машине.

— На этот раз без целлофана?

— Нормальная. И размерчик я дал тебе правильный. Не переживай.

— Идем притащим.

— Погоди, Трофимыч, сначала дела закончим. Ты все сделал?

— А когда я свое слово не держал?

Гробовщик подошел к железному шкафу, где переодеваются санитары, и открыл узкую створку. Через несколько секунд на столе лежала папка с документами.

Максим заглянул внутрь.

— Двадцать свидетельств о смерти с печатями и двадцать медицинских заключений патологов с подписями и печатями. Все натурально. Комар носа не подточит. Пять кусков пришлось отдать.

Максим достал из кармана пачку стодолларовых купюр и бросил на стол.

— Можешь пересчитать.

— Тебе верю. Ты ведь за идею работаешь, а не за деньги. Только одно запомни, Макс. Если шухер начнется, то Отар всех вас сдаст, а сам выплывет. Они с нотариусом кого хочешь купят и вокруг пальца обведут.

Гробовщик взял деньги и, подойдя к шкафчику, сунул их в карман пиджака.

Когда он обернулся, что-то укололо его в грудь. Он даже успел увидеть, как тонкая спица, похожая на длинную иглу, вошла в его тело. Когда смертоносная игла вонзилась в сердце он уже ничего не видел. На лице застыла маска удивления.

Гробовщик повалился на пол. Максим выдернул спицу и просунул ее в решетку стока воды, которая находилась в центре кафельного пола. Действовал он четко и быстро, будто проделывал подобные операции каждый день.

Резиновый фартук и халат были сняты с покойника и заняли свое место в шкафу. Рубашка и пиджак были надеты на мертвеца, а карманы опустошены. Бывший санитар занял место в гробу, собственноручно принесенном в помещение.

— Я же говорил тебе, старик, что на этот раз размерчик будет впору. Тебе очень идет деревянный костюмчик.

Максим криво ухмыльнулся и, закрыв гроб крышкой, заколотил гвозди принесенным с собой молотком.

Багаж был упакован, и на все ушло не более десяти минут. Так он и рассчитывал, хотя и не торопился. Выйдя в коридор, Максим прошелся по моргу и нашел Григория. Тот мирно дремал на кушетке.

Растолкав спящего, парень сказал:

— Ты, как я понимаю, по губам читаешь. Трофимыч приказал тебе вытащить со мной ящик к машине. Сам он вернется через час. Забыли сделать одно дело. Он сам тебе расскажет, если сочтет нужным. Ну, пошли.

Здоровяк подчинился. Он уже не раз видел этого парня и знал, что Трофимыч с ним работает. Обычная рутина, не первую и не последнюю ночь делаются эти дела.

Они подхватили с пола гроб и поволокли его наверх. Во дворе стоял автобус с надписью «Ритуал». Максим открыл заднюю крышку, и гроб въехал, как на салазках, в машину.

— Бывай здоров, Гриша. Привет Трофимычу.

Максим сел за руль и выехал за ворота больницы. Ночь он провел в автобусе, который загнал в тихий московский дворик. Там же он заполнил свидетельство о смерти на имя Сиднева Валерия Трофимыча и бланк результатов вскрытия.

К девяти часам утра он подъехал к воротам крематория, где его ждали четверо парней. Максим называл их похоронной бригадой. Все они работали грузчиками в разных магазинах, но по первому зову собирались у ворот крематория и превращались в похоронную процессию и родственников покойного. Максима они считали шофером автобуса, который находил одиноких людей, умерших в больницах, и за определенную мзду соглашался похоронить их по-людски, а не сдавать на мыло, как выражался Максим. Грузчики получали за работу по тысяче рублей каждый и были довольны. Два-три гроба в месяц — и можно жить. Зарплаты на водку не хватало, и почему бы не подзаработать. Час времени — и штука в кармане.

Леонид Сергеевич Сушкин уже поджидал их возле четвертого ритуального зала. Когда Максим передал ему документы, заведующий нахмурил брови.

— Гробовщик?

— Удивлен? А хозяин тебя не предупреждал? Парень захотел выйти из игры. Вот и вышел. От нас на покой только в печь уходят.

У Сушкина прошел мороз по коже.

— Ладно, заносите в зал.

Спустя полчаса все разошлись. Максим подогнал автобус к метро, где его поджидал настоящий водитель похоронного шарабана.

— Опаздываешь, Макс. У меня на сегодня два наряда.

— Не бубни, Толик. Твои наряды гроши по сравнению с моими гонорарами.

— Дело не в этом. Родственники могут диспетчеру позвонить.

— А у тебя колесо лопнуло. Учить тебя, что ли? Получи свои двести баксов и жди моего звонка. Теперь всякие неожиданности могут быть. Машину на базе не оставляй. Пусть возле дома стоит.

— А ты знаешь, сколько мне надо диспетчерам и начальнику колонны отваливать?

— В конце месяца счет предъявишь. Фирма оплатит. Будь здоров, не кашляй.

Максим направился к метро.

8

Их было пятеро. Участковый инспектор майор Сенчин Иван Иванович, пожилой грузный мужчина с изъеденным морщинами лицом, пухлыми потрескавшимися губами и мясистым носом. Свою форму он купил лет пятнадцать назад, и она потеряла вид и выглядела как мешок из-под картошки с надломленными в нескольких местах погонами. Резиновые сапоги, в которые он заправлял брюки, и вовсе делали из него лешего. Вторым в этой компании был старший лейтенант Ледогоров Федор Гаврилович. Крепко сбитый парень лет тридцати пяти, оперуполномоченный местного отделения милиции. Эксперт Куракин Эдуард Владимирович с погонами капитана щелкал затвором фотоаппарата, остальные стояли как истуканы. В том числе и Раков Степан Михайлович, подполковник милиции в отставке. Что касается пятого, то им был труп женщины, лежавший на земле, под которым расстелили черную целлофановую пленку.

Небо пасмурное, моросил мелкий дождик, трава мокрая, а ветер противный и промозглый.

— И что, Степан Михалыч, как все это понимать? — спросил майор.

Пожилой отставник в дорогой золотой оправе очков почесал затылок. Взъерошил грубую щетку седых волос, пожал плечами.

— Ума не приложу. После вчерашнего ливня я решил, что лисички пошли. Ну взял корзинку и в лес за грибами. Чутье не подвело, грибы и вправду появились. Далеко-то я ходить не стал, вдоль опушки прогуливался. Напал на целую стаю лисичек, а она меня привела к орешнику. Смотрю, из земли пальцы торчат, а дальше идет пленка. Почва тут глинистая и овраг рядом. Ливень-то больше суток долбил. Оползень пошел, почву к оврагу сносить стало, вот оголилась скороспелая могилка. Ну я сразу же к вам пошел. Трогать ничего не стал.

— Собака нам не поможет, — высказался эксперт. — Никаких следов. Вся трава дождем прибита. Пошарить в округе можно, но результатов не добьемся.

— Женщина не местная, — твердо заявил участковый. — Я тут каждую собаку знаю. Труп из города привезли.

Отставной подполковник вновь почесал загривок.

— Видишь ли, Иван Иваныч, тут дело непростое. До шоссе двенадцать километров. Вдоль трассы сплошные леса. Это же надо было свернуть с Волоколамки, проехать двенадцать километров до Рождествено, свернуть вправо, миновать две деревни, проехать мимо кладбища и прибыть к нашему поселку. Ну а потом обойти поселок задами, углубиться в лес на две сотни метров и рыть могилу.

Ведь сюда не проедешь. Труп надо тащить от окраины поселка, где кончается дорога, а это значит не менее полукилометра вдоль заборов дач. Мимо двенадцати участков. Кто же пойдет на такой бессмысленный риск?

Слово взял старший лейтенант.

— Дамочка одета не по-дачному. Туфельки где-то потеряла, но в остальном одета по высшей категории. Вечернее платье, чулочки модные со стрелочкой, нижнее белье с кружевами. Так только Новый год справляют. Зачем ей выпендриваться на какой-то даче? И перед кем?

— Не перед мужем, во всяком случае, — сделал заключение майор. Взглянув на подполковника, он спросил: — Чужаков здесь не замечали?

— Замечал. В доме номер двенадцать чудеса творятся. Сначала его занимал какой-то тип. Я его хорошо не помню. Он как-то боком ходил. Не разглядишь. Потом какая-то женщина жила. Все время с разными мужчинами появлялась. Теперь наоборот. Какой-то тип живет. Наездами. И тоже с разными женщинами приезжает. Но на вид парень приличный. Лет сорок. К нему тут недавно дрова привезли. Вот шофер мне не понравился, скользкий тип. Я его видел дважды. Второй раз на «Жигулях» приезжал, якобы за деньгами, а дрова от лесничества возит. Машина, говорит, гаражная, но ведь врет. Номер московский, а не загородный, и сотовый телефончик на пояске. Хозяина он так и не застал. Того я давно не видел.

— Если увидите, дайте знать.

Капитан в это время обследовал труп и что-то нашел.

В складках платья карманчик есть, потайной, а в нем бумажка.

— Ну-ка, ну-ка, что за бумажка?

— Чек на платье. Куплено оно в телемагазине, с доставкой на дом. Адрес не указан, но телефон телемагазина есть.

— Будем связываться, — уверенно заявил Ледогоров. — Я не думаю, что они такие платья пачками продают.

— А труп надо на судмедэкспертизу отправлять, — сказал Куракин. — Никаких следов насилия нет. Причина смерти не ясна. Без вскрытия не обойтись.

— Да-а-а… — протянул майор. — Ну и задачка на голову свалилась. Похоже, дамочка где-то поблизости умерла.

— А я сразу это понял, — кивнул подполковник.

— Это почему же? — удивился лейтенант.

— А где они в городе парниковый целлофан возьмут? Грядки в квартирах не принято разводить. Упаковочка-то дачная.

— А одежда городская.

— Вот, вот. И ломай тут голову!

Дождь начал усиливаться.

9

Возле райотдела стоял «фольксваген», и Николай не мог оторвать от него взгляда. Он очень хорошо разбирался в машинах и обладал отличной зрительной памятью. Вчера, во время ливня, из подъезда вышел человек в дождевике и сел в точно такую же машину. Это еще ничего не значило, но совпадений слишком много. Утром дядя Вася идет в милицию и рассказывает о неизвестном по имени Роман. Потом он встречает его на лестнице и выясняет, что Романом является майор милиции следователь Добрушин. Вечером старика убивают, и тот перед смертью пытается произнести то же самое имя, а от дома отъезжает синий «фольксваген», точная копия которого стоит возле райотдела милиции. Остается только увидеть хозяина машины и довести логическую цепочку до конца.

Николай зашел в здание милиции и поднялся на второй этаж. Он медленно шел по коридору и читал таблички. На двери кабинета под номером двадцать шесть он прочел:

«Следователь Добрушин Семен Семенович Следователь Катаев Виктор Александрович». И при чем тут Роман? Человек скрывает свое настоящее имя, а значит, преследует определенную цель. И вряд ли эта цель благородна.

Николай поднялся на третий этаж и не знал, как ему поступить. Заходить к Горелову или нет? А если эти ребята заодно? Тогда его откровения обернуться против него самого. А если нет, то у Николая не имелось никаких доказательств. Его обвинения сочтут клеветой, и он сам же попадет под подозрения. Жена исчезла, свидетель убит. А он живет в ее квартире и никогда не платил алиментов.

Возле кабинета Горелова он остановился. Дверь была приоткрыта, и он услышал женский голос:

— Вы поймите, Рая никогда никуда не уезжала дольше чем на два дня. Последние два месяца она жила на даче у своего жениха, но почти каждый день возвращалась в Москву. А теперь исчезла.

— Вы кем ей приходитесь, Катерина Пална?

— Подруга. Близкая подруга.

— А как зовут ее жениха?

— Роман. Он военный. Сейчас уехал на Кубу, и она собирается ехать к нему. Ждет вызова.

— А как его отчество, фамилия?

— Не помню. Она говорила, но я не запомнила.

— А где находится дача?

— С Рижского вокзала. Станцию я не знаю. Но она говорила, что ехать ей чуть больше часа.

— До станции или до дачи?

— Не могу сказать.

— А родственники у нее есть?

— Нет никого. Она даже замужем не была ни разу. Честно говоря, характер у нее стервозный, но как друг она не имеет равных. Она мне жизнь однажды спасла. Но это долгая история.

— У вас есть ее фотография?

— Пятилетней давности. Любительская. Там ничего не разглядишь.

— Хорошо, Катерина Пална, пишите заявление и укажите адрес пропавшей женщины. И мне очень бы хотелось, чтобы вы сами вспомнили фамилию ее жениха. Это обстоятельство может сыграть ключевую роль.

— Да его же нет в стране. Он военный атташе.

— В звании полковника?

— Кажется, да.

Николай решил, что стоять у двери не имеет смысла, ему в голову пришла интересная идея, и он направился к выходу.

Катя написала заявление, и ей обещали позвонить. Она ушла с чувством выполненного долга.

На улице к ней подошел молодой человек. Женщина отстранилась. Она не любила, когда к ней пристают, впрочем, такое случалось очень редко.

— Не пугайтесь меня. Вас зовут Катя?

— И что из этого?

— Вы были у лейтенанта Горелова?

— Но вас там не было.

— По воле судьбы я вынужден вести частное расследование и хочу помочь вам, если вы поможете мне. Я тоже ищу пропавшую женщину. И вы знаете, она также встречалась с мужчиной по имени Роман. Этот человек очень опасен. Милиция вряд ли арестует его. Нужны очень веские доказательства.

Катя остановилась и очень внимательно посмотрела на собеседника. Нет, на сумасшедшего он не похож и водкой от него не пахнет. Она никуда не торопилась, и почему бы не выслушать этого типа. В конце концов, она уже потеряла уйму времени с лейтенантом, который тащил из нее жилы, а в результате ничего не сказал. А этот готов говорить. Да и физиономия у него приличная, на бабника не похож, и голос мягкий, и взгляд без похоти. Нормальный мужик.

— Что вы предлагаете?

— Сесть на лавочку напротив райотдела и посмотреть, кто сядет в тот синий «фольксваген». Ну а пока мы будем ждать хозяина, успеем обменяться информацией.

— Хорошо.

Они направились к лавочке.

Добрушин тем временем допытывался у соседа по кабинету о вчерашнем убийстве.

— Значит, на тебя, Витя, повесили это дело? Стопроцентный висяк. Такие клубочки не разматываются. Тут пахнет заказным убийством.

— Брось, Сеня, — рассмеялся капитан Катаев. — Какой заказ? Кому нужен старик? Слесарь шестого разряда, вдовец, семидесяти двух лет. Ты головой-то подумал?

— Я могу сказать только одно. Отсутствие мотива и отсутствие улик никогда не приводили к положительным результатам. Ограбление, как ты утверждаешь, тоже исключается. Там грабить нечего. Человек жил на мизерную пенсию. На бытовой почве его также убить не могли. Старик жил бобылем и никого к себе не водил. За что ты цепляться будешь?

— Зацепка есть, — заявил входящий в кабинет Горелов. — Василий Тимофеевич являлся свидетелем. Он видел в лицо мужчину по имени Роман, который встречался с исчезнувшей Еленой Григорьевой. Сегодня я получил из архива дело Рукомойникова Романа Филипповича, известного под кличкой Калган, а также Полковник. Этот тип удрал недавно из пересыльной тюрьмы под Уфой. Калган осуждался трижды. Мошенничество, грабеж, разбой. Дважды подозревался в убийствах, но выкрутился. В воровском мире известно оружие под названием механическое перо. Калгану сделал эту штуку золотых дел мастер по кличке Бугор. Кинжал, выполненный из особого сплава, длиной в тридцать сантиметров, острый как бритва. Лезвие спрятано в ножны с мощной пружиной. Эти ножны крепятся к руке ремнями. От механизма идет стальная струна с кольцом. Кольцо надевается на палец. Стоит прислонить руку к жертве и потянуть за струну, как пружина срабатывает. Лезвие вылетает наружу с такой силой, что пробивает толщенную доску насквозь. На вороной стали ножен есть гравировка: «Привет от Калгана». Если бы это оружие удалось найти, то Калгана сумели бы обвинить в тех двух убийствах, от которых он с успехом открестился. Старик убит ножом. Не простым ножом.

Добрушин улыбнулся.

— И дался тебе этот Калган, Палыч. Даже такой бандюга, как Рукомойников, не станет марать руки о какого-то старикашку. У Калгана где-то в Москве куча зеленых заныкана. Он светиться не станет. Заберет куш и сделает ноги.

— А если Калган имел сообщника, который остался на свободе и кинул бьгешего казначея, не оставив ему ни гроша? Давайте разберемся по порядку. Нам известно, что в нашем районе в последнее время начали исчезать одинокие женщины. Одинокие, незамужние. Денежные. Людмила отправилась на свидание к некому Роману и исчезла. Тут стоит вспомнить, что под ковром у нее найден конверт с пятью тысячами долларов, а на конверте надпись: «Для Романа». Исчезновение Елены связано с неизвестным по имени Роман. С другими мужчинами ее никогда не видели.

Как только появляется свидетель, который видел загадочного Романа, и идет в милицию, его тут же убивают. Способ убийства и средства схожи с теми убийствами, в которых безуспешно пытались обвинить Калгана. Сквозное ранение в спину длинным штыкообразным предметом. Сейчас я запросил материалы экспертов по тем убийствам, и мы сравним их с экспертизой нашего погибшего свидетеля. Тут видна работа профессионала.

— Но ты забыл, что Лакашина была отравлена, а не убита ножом, — вмешался Добрушин.

— Но хозяйка исчезла, и, чем ее убили, мы не знаем. А пошла она на свидание к Роману. И наконец, еще одна история. Уже новая. Только что я получил следующее заявление. Исчезла еще одна женщина.

Добрушин напрягся.

— Как ее имя?

— Честно говоря, не помню. Заявление на столе осталось. Родственников у нее нет, как и у остальных женщин. Мы уже запросили санкцию на обыск. Но дело же не в этом. Жещина проживала на даче у какого-то полковника. А Полковник одна из кличек Калгана, или Романа Рукомойникова.

У Добрушина сорвалось с языка:

— По-твоему, Рукомойников круглый болван? Зачем ему представляться собственным именем перед жертвами.

Тут торжествовал Горелов.

— А в том-то все и дело, что они жертвы. А покойники уже ни о чем никому не скажут. Никакого риска.

«Риск есть, — подумал Добрушин. — Бабы болтливы и, до того как их пришьют, успеют многое разболтать своим подружкам. И как же ты, щенок, до сих пор до этой примитивной мысли не дошел? Слишком быстро мысль бежит, а логика за ней не успевает».

Вслух Добрушин ничего не сказал. Хотите Калгана? Будет вам Калган! Вам же хуже. Спишем все грехи на Рукомойникова. Если этого ублюдка где-то перехватят, то ему все равно не отмыться, будь ты горячим водопадом, а не примитивным Рукомойниковым. А лучше, если тебя вообще не найдут. Или найдут труп. Трупы на вопросы не отвечают. Но где он ходит, этот Калган? Живой, умный, хитрый и очень опасный. Вот в нем и нужно искать главного врага, а не в наших горе-сыскарях. Надеть его маску нетрудно, как бы потом за это ответ перед ним держать не пришлось.

Но если Добрушин определил для себя врага и имел в этом преимущество, то сам Калган считал своими врагами совсем других людей.

Когда в задумчивости майор садился в свой «фольксваген», он и не подозревал, что за ним наблюдает парочка, сидевшая на скамейке против здания райотдела, и что эта безобидная парочка станет его злейшими врагами. У кого-то должно быть преимущество перед ним? Конечно. Самоуверенный и решительный майор Добрушин уже давно нажил себе врагов.

— Вот этот человек и есть убийца! — сказал Николай.

— Но он же майор милиции! — удивилась Катя.

— Именно поэтому нам будет очень трудно с ним совладать. Среди ему подобных мы поддержки не; найдем. Здесь не Америка.

— А при чем тут Америка?

— Я только что приехал из Америки. Прожил там четыре года. Работал. Там меня называли Ник-Ник, и я уже привык к этой кличке. Так что будем считать, что наше знакомство состоялось. Теперь, если мы составим грамотный план действий и сумеем сработаться, то сможем вывести этого оборотня на чистую воду. Вы готовы идти на риск?

— Вообще-то я не из трусливых. Жизнь меня особо не баловала, и приходилось учиться выживанию на ходу.

— Я, как только увидел вас, сразу понял, что эта женщина может стать достойным партнером для меня и достойным противником для врага.

— Не преувеличивайте, Ник-Ник. Я все же женщина, а не боец ОМОНа.

— А это и есть ваше главное оружие. Идемте прогуляемся, и я вам расскажу про Америку.

«Фольксваген» уехал, скамейка опустела.

10

После полуночи, когда большинство окон в доме погасло, Максим вошел в подъезд, поднялся на пятый этаж и с помощью отмычек открыл квартиру.

В процессе работы проблем не возникало, замки были изучены заранее, а доктор наблюдал за домом около недели. По его данным, дом замирал после двадцати трех часов.

Максим вошел в прихожую, запер за собой дверь и несколько секунд стоял, прислушиваясь к тишине. Затем он нащупал на стене выключатель и дернул за шнурок. Вспыхнул яркий свет трехрожковой люстры. Квартира не представляла из себя ничего особенного, обычная однокомнатная конура. Он осмотрелся и, убедившись, что все в порядке, подошел к окну, выходящему на проспект, и дал сигнал фонариком. На противоположной стороне улицы, в тени, стоял «мерседес», в котором сидели Нодия и доктор Косых Игорь Валентинович. Оба внимательно наблюдали за окнами погруженного в сон дома.

— Он на месте, мы можем идти, — тихо сказал адвокат.

— Может быть, я останусь в машине? — неуверенным голосом спросил доктор.

Нодия едва заметно ухмыльнулся.

— Хорошо. После осмотра у меня могут возникнуть к вам вопросы, Игорь. Ждите нас здесь.

Адвокат вышел и направился к дому напротив.

Максим открыл дверь своему хозяину и посторонился.

— Квартира выглядит мертвой, Отар Георгиевич. Кругом пыль, затхлый запах, форточки закрыты. Думаю, что Раечка Блохина стала одной из жертв «дачника».

— Не торопись с выводами, Макс.

Нодия осмотрел помещение и, достав из кармана белые шелковые перчатки, натянул их на руки.

— Сядь в кресло и не мешай мне, — продолжая осмотр, сказал адвокат. — Скоро сюда нагрянут настоящие криминалисты, и нам надо убрать все ненужное, что может скомпрометировать нашего «дачника».

— И чем он вам так приглянулся, Отар Георгиевич? Обычный мент, которого понесло вразнос. Работает бездарно, нагло и рассчитывает на авось.

Нодия продолжал осматривать комнату, проверяя каждый уголок, и складывал все на место в том же порядке.

— Мы его научим работать правильно и грамотно, но поначалу придется помочь парню. Задача сводится к тому, что он будет работать на нас, не понимая этого. И когда наш милый майор завалится, то, кроме самого себя, никого винить в этом не будет. Добрушин один заменит нам троих — гробовщика, лекаря и Ивана-дурака.

— Но доктор все знает и Иван тоже.

— Вот именно. А «дачник» делает свое дело, не зная о нас ничего. Ну а что касается Игоря и Ивана, то, как я уже убедился, тебя учить не надо. С гробовщиком ты проявил себя отличным профессионалом.

— Но это был вынужденный шаг.

— Игорь и Иван две бочки с порохом, на которых мы сидим. Стоит ли ждать, когда эти бочки взорвутся? Нужно учесть и еще одно обстоятельство. Мы не можем разбрасываться свидетельствами о смерти. Пусть обоих похоронят за государственный счет, без наших вложений.

— Я вас понял.

— Не сомневался в этом. — Нодия достал из ящика спальной тумбочки две фотографии размером девять на двенадцать и показал их Максиму. — Ты знаешь этого мужчину?

Парень взял снимки в руки и начал внимательно изучать их. На одной фотографии, черно-белой, был мужчина лет пятидесяти в форме полковника. Строгое спокойное лицо, волевой подбородок и холодные проницательные глаза.

На обратной стороне надпись: «Моей любимой и драгоценной Раечке от Романа».

Далее шла размашистая подпись.

— Эту фотографию сделали в фотоателье года два назад, — констатировал Максим и отложил ее в сторону.

На втором снимке была изображена парочка, сидевшая в летней беседке в саду. Тот же полковник обнимал за плечи женщину с приятной внешностью. Оба смотрели в объектив и улыбались.

— Это цветной любительский снимок. Скорее всего, сделан со штатива.

— И все, что ты можешь сказать? — улыбнулся Нодия.

— Я ничего не говорил.

— Но ассоциации возникли?

— Конечно. В таком же мундире наш «дачник» устраивал пирушку для Людмилы Вельяминовой, которая умерла у него на руках. Но это не Добрушин, а какой-то Роман. А что касается беседки, то теперь она завалена дровами, привезенными мной на дачу в Снегирях. Тут нет никаких сомнений.

— Вывод?

— Роман и Добрушин работают в одной упряжке. По очереди. Используя одну и ту же дачу.

— Мне нравится ход твоих мыслей. И я бы с ними согласился, если бы не знал, кто такой Роман. Об этом я, расскажу тебе потом. Но Роман и Добрушин несовместимы. Вряд ли они знакомы. Эту задачу нам еще предстоит разгадать.

Нодия убрал черно-белый портрет в карман, а снимок, сделанный в беседке, приколол к стене над кроватью.

— Вы хотите оставить им улику?

— Это не улика. Мужчину они не знают, а беседок в России хватает. Пусть ищут.

Под кроватью лежала огромная стопка газет «Из рук в руки». Нодия их достал и, разглядывая, продолжил разговор:

— Добрушину нужны деньги. И я догадываюсь, каким образом он их добывает. Черт бы с ним! Но он встает у нас на пути. Сегодня утром звонила некая Ирина, которая сообщила, что не может заплатить за квартиру, так как у нее возникли непредвиденные обстоятельства, и отказалась от наших услуг. Эта женщина попала в сети «дачника». Ивана она отшила как мальчишку. С крючка сорвалась золотая рыбка. Так вот, Макс. Ее деньги не должны достаться Добрушину. Это наша находка, а мы зря не работаем. Я ни на секунду не сомневаюсь, что Добрушин повезет ее на днях на дачу. Не спускай с него глаз. Передача денег будет проходить там, но они не должны дойти до кармана майора. Этого парня мы будем держать на голодном пайке. Злее будет. Ну а мусор придется за ним убирать, тут ничего не поделаешь.

— Задачки вы ставите, Отар Георгиевич, будто я командую спецназом в сотню рыл.

— Ты стоишь дороже роты спецназа. Головорез-исполнитель не способен сам придумать план, организовать его и выполнить. А ты решаешь подобные задачи по ходу дела… Так… Минуточку. Кажется, еще одна ниточка есть. Любопытно. Все газеты открыты на рубрике «Брачные объявления» и «Знакомства». Туг красным фломастером обведены объявления мужчин среднего возраста, желающих объединиться с чистой женской душой. А также есть объявления женатых мужчин, жаждущих развлечений. А вот и самое интересное: «Состоявшийся мужчина сорока семи лет, вдовец, военный, обеспечен, без вредных привычек, ищет подругу жизни, порядочную одинокую женщину до сорока лет. Жду вашего письма + тел.». Далее идет адрес почтового ящика и подпись «Для Романа».

Нодия глянул на своего помощника, некоторое время молчал, потом вновь заговорил:

— Газета четырехмесячной давности. Всю эту стопку мы заберем с собой. А ты, дружок, найдешь мне подшивку «Из рук в руки» за последний месяц, причем срочно. Подряди своих лодырей из похоронной бригады. Пусть посуетятся.

— Будет сделано.

— Отлично, мы уходим, только прихватим с собой вон те видеокассеты с полки. Кто знает, что на них записано! Рисковать мы не имеем права.

На этом работа в квартире покойной Раечки была закончена. Найденные деньги, драгоценности оставлены на месте, никаких изменений не произошло.

Доктор нервничал, сидя в машине, больше тех, кто хозяйничал в чужой квартире. Это понятно, он один и в ожидании, а их двое, и они при деле.

Но вскоре он увидел своих сообщников, выходивших из подъезда. На душе стало легче. Он еще не знал, что на следующий день в этой же квартире побывает милиция, а спустя еще некоторое время милиция побывает и в его квартире, а сам он — доктор Косых Игорь Валентинович — выпадет из списка живых и избавится от чувства страха навсегда.

11

В каждой конторе должен быть курьер. Если таковой не предусмотрен штатным расписанием, то эту работу выполняет самый молодой сотрудник, иначе говоря, мальчик на побегушках. Именно таким мальчиком в Дедовском областном управлении милиции был лейтенант Давыдов, недавний выпускник школы милиции. Усердный парень, сын милиционера, решивший посвятить свою жизнь уголовному розыску. Конечно, выбранная профессия казалась ему более романтичной и бегать с мелкими поручениями не всем нравится, но он все понимал. Салага есть салага, и с этого все начинают.

Он постучал в Дверь кабинета и вошел.

— Разрешите?

— Входи, Юра.

За столом в маленькой комнатушке сидел старший лейтенант Ледогоров. Оперативник с опытом, крепкий мужичок из местных. Звезд с неба не хватал, но работу свою знал туго.

— Что удалось узнать? — спросил хозяин кабинета.

— Вы правы, Федор Гаврилович, телемагазин продал только одно синее платье. Его доставили Людмиле Вельяминовой. — Лейтенант положил листок на стол. — Это ее московский адрес.

— Молодец, Юрик. Теперь нам уже кое-что известно. Найденную в лесу женщину зовут Людмила Вельяминова, проживает она в Москве. Убита на даче, если учесть парниковую пленку. Остается выяснить, кем и на какой даче.

— Почему убита?

— Потому что пришло заключение из московского морга судмедэкспертизы. Женщина отравлена каким-то хитрым лекарством. Мало того, я разговаривал с экспертом-патологом, он мне сказал, что у них совсем недавно был такой же случай. Нам придется связаться с Москвой. Есть мнение, что оба убийства каким-то образом связаны между собой. А это уже ниточка.

— Может быть, мне в Москву смотать? По этому адресочку. Зайду в отделение, поговорю.

— Ты ловишь мои мысли на лету. Но отложим твой поход на понедельник. Сегодня пятница, конец дня, пустая трата времени. Нам надо за выходные еще раз хорошенько местность обследовать. Вряд ли мы следы найдем, но у меня другая задумка. Нужно промерить расстояния от всех дорог до орешника. А если эту женщину все же привезли, а не отравили на даче? С какой стороны? И почему в орешнике ее закопали.

— Я вот что подумал, Федор Гаврилович. Ее же не застрелили и ножом не пыряли. Следов насилия нет. Чего хоронить труп?

— А что с ним делать?

— Лето на дворе. Посадили мертвую женщину на скамеечке в парке и ушли. Прохожие идут и думают: «Напилась девица либо уснула». У нас народ какой? Человеку с сердцем плохо, а они плюют в его сторону и говорят: «Ну вот, нажрался!» А утром ее нашли и решили, что сердечко подвело. И концы в воду.

— Это ты такой умный, задним числом соображать легко. А когда у тебя труп на руках, то соображалка не так легко кумекает.

— А может быть, она сама отравилась?

— И сама закопалась. Когда человек сам отравился, ему «скорую помощь» вызывают, а не могилу роют.

Оба задумались.

12

Нотариус и адвокат держали совет. Эти люди решали политику фирмы, ставили задачи и всегда находили на них правильный ответ.

Нодия расхаживал по комнате, а Эраст Моисеевич Богданович сидел в кресле не двигаясь, и лишь зрачки его помутневших от глаукомы глаз сопровождали тучную фигуру коллеги. А уши внимательно вслушивались в слова.

— Мне удалось выяснить, сопоставить и убедиться, что Добрушин заводит знакомства с дамочками через объявления в газете. Причем он абонировал почтовый ящик в отделении связи, которое расположено в пяти минутах ходьбы от райотдела. Непростительное мальчишество. Рано или поздно, но его коллеги дозреют до этого варианта и майоpa возьмут с поличным. Безумец! Он доставляет мне слишком много хлопот!

— Хлопоты стоят того, любезный друг, — подал голос Богданович. — Я проанализировал ваш план и пришел к выводу, что более безопасного и грандиозного приема вы еще не предлагали. Майор не что иное, как доброволец-камикадзе, который будет приносить нам доход в три раза больше, чем мы имели прежде. При этом всю ответственность он берет на себя. Стоит ли скупиться? Для всех этот человек станет, да уже стал, не более чем маньяк. Он сам решил поставить себе на лоб это клеймо. И чем больше мы будем заботиться о нем, тем дольше он продержится на плаву. А соответственно, больше принесет нам прибыли. У вас есть фотография Романа Рукомойникова и его автограф. Этого достаточно, Жорж сделает паспорт на Руомойникова за сутки, а я выпишу доверенность от имени Добрушина и заверю ее печатью. Наверняка у доктора где-то есть автограф майора. Письмо, открытка, записка — что угодно. Нужна его подпись, и вопрос решен. Идите в почтовое отделение и поменяйте владельца абонентного ящика. Ведь Добрушин в объявлениях подписывается именем Роман. Вот и снята проблема. Это не вопрос. Другое дело, как внушить строптивому маньяку, что трупы нельзя хоронить на садовом участке? Нельзя же до бесконечности откапывать за ним женщин и перезахоранивать или возить в крематорий через всю Московскую область. Подумайте над этим. У вас светлейшая голова.

— Моя главная и новейшая идея заключается в том, чтобы майор получал письма только от наших клиенток. Остальные будут изыматься из почтового ящика.

— А как вы заставите своих состоятельных дам, гордых и независимых, писать письма неизвестному проходимцу?

— Этот вопрос находится на стадии решения. Тут есть неординарный ход. Рискованный, но очень точный. Думаю, все сработает так, как надо.

— Я не устаю восхищаться вами, дорогой друг.

Он и сам не уставал восхищаться собственной персоной.

Уже на следующий день он сидел перед крошечным окошком почтового отделения связи и разговаривал с молоденькой девушкой, которая оторвалась от обвязки спецпочты и слушала его очень внимательно.

— Абонентский ящик номер девять принадлежит господину Добрушину Семену Семеновичу. Найдите, пожалуйста, договор с ним.

— А зачем? — хлопая длиннющими ресницами, спросила девушка.

— Он уехал в другой город и оставил мне доверенность. Вот взгляните.

Нодия просунул в окошко бумагу, заверенную нотариусом. Она прочла ее и вернула обратно.

— Ну и пользуйтесь, кто вам мешает.

— Ваши порядки, очаровательная леди. Придет на почтовый ящик заказное письмо, и вы мне его не отдадите.

— Ну хорошо. Это не мое дело, в конце концов. — Она просунула в окошко чистый бланк договора на аренду. — Заполняйте.

— И опять хочу извиниться, милая. Очки забыл. Вы заполните сами.

— Мне что, дел не хватает?

Нодия положил на окошко сторублевую бумажку.

— Любой труд должен оплачиваться.

Увидев деньги, девушка смутилась. Она работала в той области, где чаевых не платили.

— Ну хорошо. Мне нетрудно. Давайте ваш паспорт.

Церемония заняла пять минут. Когда потребовалось поставить подпись, к окошку подошел долговязый мужчина с пальцами пианиста. Он быстро расписался в трех местах и вернул бланк Нодия, а тот просунул его в окошко обитой жестью двери, так что приемщица не могла видеть постороннего. Она и нового владельца абонентного ящика толком не разглядела. К тому же он носил темные очки.

— А теперь, дорогуша, я вас попрошу, верните мне старый договор и дайте запасной ключик.

— Пожалуйста.

Девушка сияла от радости. С ее зарплатой редко с неба падают такие подношения.

Нодия и долговязый вышли из отделения связи и остановились возле «мерседеса».

— Где ты взял бланк паспорта, Жорж?

— Дешевая подделка. Паспорт украден на пляже. Чистый бланк я портить не стал. Вы же меня предупредили, что он будет засвечен.

— Рано или поздно, но его засветят. Правильно сделал, но работа выполнена безукоризненно.

— Стараемся.

Они пожали друг другу руки. Жорж пошел пешком, а адвокат сел в машину.

— Как обошлось? — спросил Максим, включая двигатель.

Нодия протянул ему паспорт.

— Нормально. Теперь этот абонентный ящик принадлежит Рукомойникову Роману Филипповичу, а это его паспорт. Подбросишь его на даче. Положи в такое место, чтобы Добрушин не сразу на него напоролся. Он должен найти его случайно.

— Думаете, он им воспользуется?

— Его дело. Нам эта бумажка больше не нужна, а майора она может отвлечь. Парень он неординарный, и нет смысла гадать, что придет ему в голову, когда он наткнется на ксиву Калгана.